После длительного изучения запросов современных Читателей, Автор убедился, что народ требует непременного превращения более-менее хорошего произведения в «Санта-Барбару» с огромным  количеством серий. Кроме того, пример Льва Николаевича Толстого с его «Детством», «Отрочеством», «Юностью», Горького с примерно тем же и Шолохова с поистине бесконечным «Тихим Доном», вдохновил Автора настолько, что, вздохнув, он открыл свой видавший виды блокнот и вывел:

 

Душещипательная яойная история-2. Возвращение Алджерона.

Драма.  

Действующие лица: 

Алджерон

Юджин

Автор

Иисус

Читатель

Читательница

Пуританское общество 

Действие первое. 

Первые солнечные лучи упали на лицо прекрасного юноши. Его веки дрогнули, приоткрылись… Алджерон грациозно сел на белоснежной постели, откинул смятое одеяло и произнёс своим бархатистым голосом… 

Алджерон: Ух, мать твою, как это меня вчера напиться так угораздило… 

Солнце на миг отразилось в его чудесных глазах, подобных драгоценным камням (приписано: рубинам), бездонным озёрам (приписано: впоследствии добавить к озёрам несколько эпитетов)…  

Алджерон (потирая красные глаза и бессмысленным взором окидывая комнату): Пива!!!  

Лёгкой походкой прошёл он в кухню, прикрывая стройное нагое тело одной лишь простынёй. Тонкие пальцы обхватили бутылку, поднесли горлышко к пухлым чувственным губам…  

Алджерон (отшвыривая бутылку): Вот, ёшкин кот, пустая! 

Хлопает входная дверь, на пороге кухни появляются Автор и Иисус. Автор в пальто и растрёпан, в руках его – авоська, полная чего-то позванивающего. 

Автор (радостно): А вы не ждали нас, а мы припёрлися… 

Алджерон распахнул бездонные глаза и впился молящим взором в стоящего на пороге юношу. Протянув по-детски тонкие руки к авоське, он пал на колени и прошептал… 

Алджерон: Пива!!! Рассолу!!! Воды!!!

Автор (доставая из авоськи трёхлитровую банку с мутным содержимым): Напиток завтрашнего дня! 

Юноша выхватил из рук Автора банку и жадно приник к её краю ртом. Глаза его на мгновение блеснули благодарным огоньком, но тут же подёрнулись дымкой удовольствия. Изящные пальцы крепче сжали спасительную банку.  

Автор (выгружая из авоськи бутылки с портвейном): Ну, Элджи, порадовал я тебя? 

Выражение блаженства на прекрасном лице Алджерона сменилось печалью. Он поставил банку на стол и приложил руку ко лбу.  

Алджерон: Ну, блин, Автор, ты чего? По рогам сейчас… и так башку ломит…

Автор (хмурясь): Элджи! Не заставляй меня принуждать тебя!

Алджерон (изобразив на лице светлую грусть): Как ты можешь называть меня этим именем? Я всё ещё помню, как звучало оно в устах того, кого я любил… когда-то… это было так давно… о, почему, почему я жив, а он нет?! Небеса, смилуйтесь!!!

 

Из глаз его хлынули слёзы. В исступлении юноша упал на колени и рыдал, и взывал к жестоким небожителям, и как восхитительно было его лицо в этот момент искренней скорби и горя!   

Иисус (Автору): Даже не думай, сын мой! Библия осуждает мужеложство! 

Потеряв последнюю надежду, Алджерон пал на землю и заплакал ещё трогательней.  

Автор (глядя на Иисуса собачьими глазами): Ну что ты… как же мне его… по-другому…

Иисус (оглядываясь, шёпотом): Ладно. Но если что – ты меня не видел. 

Взмахнув рукой и произнеся: «Встань и иди!», Иисус исчезает. В кухню входит Юджин. 

Алджерон (царапая лицо ногтями): О, боги! Боги! Почему! 

Вдруг прекрасный юноша почувствовал нежное прикосновение чьих-то рук… он вздрогнул, губы его шевельнулись… 

Алджерон (отнимая руки от лица): Автор! Уйди, противный! 

Глаза его, бездонные озёра печали и непроходящей боли, встретились с другими – столь же прекрасными и печальными. Юджин, воскресший Юджин стоял перед ним – живой и невредимый, столь же прекрасный, как и раньше. Золотые волосы рассыпались по его широким плечам, огромные бирюзовые глаза сияли любовью. 

Юджин (с чувством): Элджи! Любимый!

Алджерон (сквозь слёзы радости): Юджи! Дорогой! 

И тогда мужчина, не в силах сдержать желание, подхватил Алджерона на руки и понёс в спальню.

 

Действие второе.

 

Традиционно – яой.

 

Действие третье.

 

Читательница умилённо рыдает, Читатель радостно хлопает. Автор закрывает блокнот и наливает портвейна. Появляются Юджин и Алджерон. 

Алджерон: О, Юджи!

Юджин: О, Элджи!

Иисус (отворачиваясь): Содом и Гоморра…

Пуританское Общество (возмущённо): Какая мерзость!

Алджерон (прижимая руки к груди, патетически): О боже! Меня не приняли?

Автор (в сторону): Ещё бы!

Алджерон (трогательно, со слезами в голосе): Пуританское общество не приняло моей любви к Юджину? Не приняло? Но… но как же можно жить в мире, где чистые чувства топчет… топчут… в общем, где нельзя любить и быть любимым!

Пуританское Общество: А ты люби традиционно!

Алджерон (никого не слушая, сквозь слёзы): Этот мир! Он стоит на своих, кем-то придуманных идеалах! Мужчина не может любить мужчину! О, как жестоко! Кто, кто придумал это? Почему я должен страдать?..

Автор (в сторону): Бред…

Читательница (рыдая): Почему, почему он должен страдать?

Читатель (дёргая Автора за рукав, шёпотом): Автор… а это… яой будет?

Алджерон (продолжая мысль): Почему я должен страдать? Я ни в чём не виноват! Я был таким хорошим мальчиком! У меня был любящий отец, прекрасная нежная мать… но они умерли! Умерли ещё до моего рождения!

Читательница (заходясь в рыданиях): Почему жизнь так несправедлива к нему?

Алджерон (в исступлении): И бог не обратил в мою сторону свой милосердный взор!

Иисус (ворчливо, Автору): Вот видишь… делаешь им добро, делаешь… а в итоге… (грустно забирает у Автора бутылку портвейна, наливает) В итоге – всё оказывается зря… иногда я думаю, может, и распятие моё было зря?..

Автор (убеждённо): Нет, не зря… ты знаешь, если бы ты не искупил грехи наши… что бы со всем этим было? Жили бы сейчас эти двое? Тебе они обязаны… всем тебе обязаны… (утирая скупую мужскую слезу) Но не ценят, Иисус…не ценят… возмущаются, ропщут…

Алджерон (перебивая Автора, в исступлении): Бог забыл обо мне! Бог отрёкся от меня! Слышишь, ты, бог? Тебя нет! Я не верю в тебя!

Иисус (хватаясь за голову): Дьявол говорит через тебя, нечестивец!

Алджерон: Если бы был бог, если бы был он, жил бы я так, как живу сейчас?! Жил бы я в этой грязи?! Был бы я те, кто я есть теперь?! (с горечью) Я – хаслер!!!

Юджин (с надрывом): А мне плевать, кто ты! Любимый мой! Прекрасный мой!!!

 

Юджин бросается к Алджерону, заключает его в объятья, они долго и страстно целуются. Автор падает в обморок ещё при слове «хаслер». Иисус в негодовании исчезает. Читательница истерически рыдает. Читатель хлещет Автора по щекам и прыскает ему в лицо портвейном, повторяя: «Яой, яой-то будет?»  

Алджерон (рыдая в объятиях Юджина): Ты один на свете меня понимаешь… ты один у меня… защити меня… защити меня, Юджин…

Пуританское Общество: Мерзость!!!

Автор (очнувшись): Алджерон! Если ты ещё! Раз! Скажешь! Что! Ты! (коробится, не в силах произнести это слово)

Читатель (придерживая Автора за плечи): Хаслер!

Автор (плача): Хаслер!

Читательница (в слезах): Хаслер…

Пуританское Общество: Какая мерзость!

 

Сцена погружается во мрак.

 

Действие четвёртое.

 

Загородный дом. На веранде сидят Юджин и Алджерон, греются в лучах солнышка, пьют коктейль. Время от времени Алджерон приподнимает солнечные очки, бросает томный взгляд на Юджина.

 

Алджерон: О, Юджи…

Юджин: Да, любовь моя?

Алджерон: За всю свою жизнь, полную боли и унижений (раздаётся сдавленный всхлип Читательницы), я не испытывал такого счастья!

Юджин: Да… наконец-то мы остались одни… никто больше не встревает с дурацкими замечаниями, никто не называет нечестивцами, мужеложцами, никто не кричит: «Какая гадость!» Не об этом ли мы мечтали?

Алджерон (восторженно): Об этом, Юджи! Поцелуй меня!

 

Юджин и Алджерон долго целуются, за сценой тихий возглас Пуританского Общества: «Какая гадость!» Несмотря на это, поцелуи тихо переходят в яой.

Через некоторое время на веранду выходят Иисус и Автор, садятся, достают традиционный портвейн.

 

Иисус: Неужели это читают?

Автор: Ещё как, Иисус. Людям нравится.

Иисус: И ты потакаешь их тёмным страстям?

Автор: Почему бы нет? Я знаю, некоторые писатели становятся для публики друзьями-товарищами, их заботит её проблемы и всё такое, но я Автор, а не какой-то там писатель. Я отстранён. И мне на публику плевать. Пусть развлекается, если ей этого охота.

Иисус: О, так ты не писатель-гуманист?

Автор (печально): Нет. Я просто сочиняю яойные фики на потребу публики и пытаюсь при этом остаться от неё в стороне. Впрочем, мы с тобой заболтались. Видишь, Читатель скучает?

Иисус: Как это скучает? Ему же нужно… это… мужеложство? Оно сейчас и есть…

Читатель (скучающим тоном): Автор… мне надоело… это длится и длится… пора уже покончить с этим бесконечным фиком.

Автор: Как хочешь. Покончить - так покончить. Как ты хочешь? Быстро? Медленно? Трагически? Комически?

Читательница: Пусть всё кончится хорошо!

Читатель: Плохо! Трагически! Только чтобы за душу брало!

 

Автор кивает, смахивает со стола пустые бутылки, выгоняет всех с веранды, наливает портвейну, открывает блокнот и пишет в нём, пишет, пишет…

 

Действие пятое.

 

…Это было словно прерванный полёт. Как будто Алджерону подсекли крылья в тот момент, когда он уже приблизился к солнцу. Он даже не понял, что произошло. Просто к наслаждению примешалась острая боль, и вскоре его уже не было. Юджин долго тряс юношу за плечи, плакал, звал – безрезультатно. Слабое сердце Алджерона не выдержало такого бескрайнего, всенаполняющего счастья – и он умер. Завернув бездыханного возлюбленного в простыню, Юджин долго сидел на кровати, глядя ему в лицо и вспоминая все прекрасные мгновения, что у них были – а их было совсем немного. Украдкой мужчина смахнул слезу: никогда больше Алджерон не заглянет ему в глаза, никогда не возьмёт за руку, никогда не произнесёт своим восхититльным голосом, заставляющим дрожать все струны в душё Юджина: «Я – хаслер»…

 

Действие шестое, заключительное.

 

Закрыв блокнот, Автор откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел вдаль. Вот и закончено. И не будет больше. И никто с приевшейся и навязшей в зубах горечью не будет повторять, что он – хаслер.  

 

Автор: Что это? Я жалею? (радостно) Не-а…

Читатель (робко заглядывает на веранду): Закончил?

Автор: Закончил. И больше ничего не будет. И не проси.

Читатель: Да, с меня уже тоже хватит.

 

Читательница тихо плачет, Пуританское Общество в кои-то веки безмолвствует, Иисус сидит на балюстраде, покачивает ногой в сандалии, улыбается. Тишина, покой и умиротворение. Читатель перечитывает написанное Автором, сам Автор смотрит вдаль, на закат…

Неожиданно идиллия нарушается Юджином. Он вылетает на веранду с телом Алджерона на руках, дико вопит.

 

Юджин: Он умер! Он умер!!! Мой любимый умер!!! В моих объятьях умер!!!

 

Всё немедленно приходит в движение.

 

Пуританское Общество (надвигаясь на Юджина): Какая гадость!!!

Иисус (спрыгивая на веранду): А чего ты ждал, сын мой? За грехи твои…

Читательница (в слезах, бросаясь к Юджину): Бедный! Несчастный!!!

Читатель (складывая блокнот на стол): Да, не повезло вам…

Автор (наливает портвейн в стаканы): Обмоем, Юджи?

 

Поражённый цинизмом людей, Иисуса и Автора, Юджин упал на пол и разрыдался.

 

Читатель: Бедный!

Автор: Ну вот, сейчас будем рыдать! Кто только что просил закончить это?

Читательница (всхлипывая): Жестокий! Я же просила – пусть будет хорошо.

Автор (снисходительно улыбаясь): Алджерону (новый всплеск криков и воплей Юджина) и так хорошо, моя маленькая!

Читательница: Ну пожалуйста! Пусть хотя бы Юджин будет счастлив!

Автор (в сторону): Как они мне надоели… зачем я вообще за это взялся? (вслух) Хорошо – так хорошо. Как пожелаете.

 

Действие седьмое, по недоразумению.

 

Вновь подняв тело возлюбленного на руки, Юджин вышел с веранды, пошатываясь (не под тяжестью, а от горя). Он поднялся по ступенькам на чердак и, встав на край крыши, глянул вниз.

 

Юджин (возвышенно): Ты умер, любимый. Но наша любовь всегда будет с нами. Она навеки выжжена на моём сердце.

 

Читательница тихонько всхлипывает от умиления.

 

Автор (Иисусу): Очередной глупый монолог…

Юджин (ещё возвышенней): О ней, о нашей любви будут слагаться легенды и саги, поэмы и романы!

Автор (язвительно, но тихо): Пока что это два жалких яойных фика.

Юджин (его волосы развевает ветер): Мы всегда будем вместе, хоть ты и мёртв! Я говорил – если ты умрёшь, умру и я! Так пусть же окончится мой земной путь – и начнётся новый, небесный…

Иисус: И не надейся.

Юджин: …с тобой!

 

Читательница вытирает слёзы, Юджин делает шаг с крыши и с Алджероном на руках летит вниз, вниз и вниз.

 

Иисус: И сразу в ад. А где вы видели, чтобы грешники попадали ещё куда-нибудь?

Читательница (нависая над Автором, возмущённо): Но разве это счастье???

Автор: Это не в моей компетенции, милочка.

 

Юджин и душа Алджерона вопят, падая в геенну огненную.

 

Иисус (простирая руку над всем этим безобразием, громовым голосом): И каждому воздастся по делам его!

Юджин: Неееееееееееееееет!

Читательница (вцепившись Автору в волосы): Неееееееееееееееет!

 

Автор хватает блокнот и дописывает ещё что-то.

 

Юджин (неожиданно улыбается и обнимает Алджерона): Зато мы вместе!

 

Играет красивая, очень возвышенная музыка, Иисус расстроен, Читательница умилена, Читатель пьёт портвейн.

 

Автор (устало): Все довольны?

Читатель и Читательница (радостно): Да!

Иисус: Не уверен…

Пуританское Общество: Какая гадость!

Юджин и Алджерон (из Преисподней, хором): Да! Спасибо, Автор!

Автор: Тогда я свободен до очередного приступа вдохновения?

 

Уходит пить портвейн и утешать Иисуса. Медленно расходятся все. Сцена погружается во мрак.

 

Окончательный конец 

22 февраля – 5 марта 2003 года