От автора 

Хане Акино, Соколиной Охоте, Hell, Runil  и всем тем, кто потратит свое бесценное время на эту странную зарисовку. 

Зою. Прости меня, в этот раз я все испортила.

Живы мы или умрем – какая тут разница?

В бесконечном потоке жизни не бывает перемен.

Мы с тобой оставим такой же след в вечности,

Как лодочник на реке Тонэ,

Как пожухшая трава в степи.

«Песня лодочника»

Серое пасмурное небо нависло над аэропортом еще накануне вечером, к ночи стало по-осеннему холодно и промозгло. И вот, бледный рассвет разметил на стальном небе знаки дождливого утра. Мерные звуки дождя отмеривали минуту за минутой до посадки самолета Лондон-Москва.

В дальнем конце зала кафе за уютным столиком, покрытым накрахмаленной бледно-голубой скатертью сидела женщина. Ее взгляд медленно скользил по предметам, стеклу окон и стен, по лицам людей.

За барной стойкой молоденький бармен протирал и без того чистые стаканы. Явно простоял здесь всю ночь, прикрытые глаза и серые тени на изможденном лице, глубокая складка между светлых бровей – выдавали усталость. Бокалы светились в тусклом свете лампочки над барной стойкой.

Женщина посмотрела в окно. Из него были видны автостоянка и остановка автобусов. Дворник – дедок лет шестидесяти -  метлой с редкими прутьями мел мусор. Возле него крутилась облезлая дворняжка.

Ее взгляд остановился на мужчине – единственном, кроме нее самой, посетителе кафе. В столь раннее время он заказал большую чашку каппучино. Возле него  стояла пепельница из дутого цветного стекла. Красные, оранжевые, желтые и зеленые пузырьки стекла пропускали свет и роняли переливающиеся брызги на столешницу.

Мужчина сидел выпрямившись и расправив мужественные  широкие плечи. Темно-каштановые волнистые волосы собраны в аккуратный хвост.

Дорогой костюм из мягкой коричневой ткани выдавал высокие доходы своего хозяина. На столике примостилась кожаная барсетка.   Средних лет, на вид около тридцати, черты лица тонкие, аристократические. Взгляд синих, глаз был спокоен, и в то же время он часто останавливался на золотых часах. Ожидание. Нетерпение. Предвкушение. Желание.

«Ожидает посадки. Симпатяга», - с нежной грустью подумала женщина.

И посмотрела на свое отражение в стекле окна. Длинные темные волосы с проседью, заколоты шпильками во французский пучок на затылке, лицо обрамляли завитые короткие прядки. Под глазами наметились мелкие морщинки. На вид около сорока. Худенькая. Бархатное платье такого  темно-красного цвета, какой люди называют цветом «засохшей крови».  Длинное, оно легко струилось в ногах, даря ощущение сладкого тепла. Кожаная куртка висела на спинке стула. На столике стояла чашка остывшего зеленого чая, два кусочка сахара и баранки на салфетке остались нетронутыми.

«Смешные они. Подают такой странный набор к зеленому чаю. Стараются поддерживать престижность заведения на европейский манер. Но получается как-то уж слишком по-русски», - неторопливо размышляла женщина.

А дождь то заканчивался, то принимался с новой силой, увлекая ее мысли все дальше от кафе, аэропорта, пребывающего ровно через двадцать три минуты самолета в старинные французские улочки Парижа.

Она видела серые лужи на мостовых, спешащих прохожих под разноцветными зонтами, витрины парфюмерных магазинов и бутиков с одеждой лучших модельеров, Эйфелеву башню вдалеке, кофейни, возле которых витал чудный аромат  свежей выпечки и кофе с коньяком, какой варят только в Париже.  И ощущение призрачного ожидания, тянущего, зовущего. Щемящая грусть, перемешанная с подтаявшим льдом давних переживаний.

Несбывшаяся надежда, мечта, потерянная среди роскошных коридоров гостиницы.

Запах его одеколона и сигарет намертво печатались в ее разум. Память настойчиво подкидывала воспоминания о его бережных прикосновениях, ласковом взгляде и неспешных разговорах. Мягкий, вкрадчивый, тихий голос в тишине номера, залитого светом уличных фонарей. Успокаивающая магия нежности.

И тысячи снов о том, что могло быть, но никогда не было и уже не будет. Тогда она почти поверила в возможность счастья, и почти оттаяла ее холодная душа, а пустота обретала смысл. Демоница, влюбленная в смертного.

«Предначертание…», - беспощадные слова обожгли ледяным ветром, поднимая крохотные волоски на руках.

Нетерпеливо ерзающий мужчина за столиком кафе так старательно скрывал свою нервозность, напоминая себе, что непрестало уверенному в себе, сильному мужчине так яростно считать минуты, но все равно теребил часы и краешки рукавов пиджака.

«Тоже ждет».

В прилетающем через двенадцать с половиной минут самолета находится та, которую он ждал вечность.

«Глупенький. Он понятия не имеет, что такое вечность. И жалкие тридцать два года его жизни также далеки от вечности, как от кафе Альфа Центавра. Но твои желания  встретить ее достойны самого величайшего восхищения и уважения. А в барсетке, в потайном кармашке лежит ее фотография.  И сколько ночей, сколько минут, посреди насыщенного важными делами и деловыми встречами дня, осторожных взглядов и прикосновений к этой фотографии. Сколько томления заполняло эти полночно-синие глаза.  Не спорю, она действительно очень красивая девочка. Рыжие, струящиеся локоны очень длинных волос, изумрудно-зеленые глаза с озорными смешинками. Ласкова, добрая улыбка. Чуть наклоненная влево голова. Ведь ты не зря  каждую свою жизнь ищешь вновь и вновь именно ее. А как мило вы познакомились. Ты потерялся в незнакомом городе, решив прогуляться в одиночку после успешно завершенных переговоров. И она, милая студенточка, объясняла тебе, как пройти к гостинице. Вы провели ночь в неспешной прогулке, а звезды такие яркие, какими не были никогда ранее. Эти звезды шептали вам о любви, о возможности исполнения любого желания. Вы вместе составляли идеальную завершенную  совершенную вселенную. Эту ночь вам подарили самые светлые ангелы».

Восемь минут до посадки – это несколько десятков километров и плавное снижение.

Женщина взяла тонкими пальцами с окрашенными темно-бардовым лаком ногтями хрупкую фарфоровую чашку со своим остывшим чаем.

«Предназначение любви».

У самолета отказывает один из двигателей. Почти сразу второй. Самолет уходит в штопор. Спустя минуту заглохли и остальные.

Женщина ставит чашку на стол, одевает куртку и натягивает перчатки. Выходит из  кафе и смотрит на оставшегося мужчину со смесью боли и жалости.

«Предназначение смерти».

Самолет упадет в двадцати километрах от взлетно-посадочной полосы аэропорта. Из ста семнадцати пассажиров не выживет ни один. Он узнает о случившемся через две минуты и сорок шесть секунд после того, как она перестанет дышать.

А женщина уходила, не оборачиваясь. Ее хрупкая фигурка растворялась в  утреннем тумане дождливого дня. Она подняла руку в прощальном жесте.

«Вечно Ваша, Эльма Морт».

 _______________________________

Эльма – Огни Эльма. В физике, Огни Эльма – это электрические разряды в атмосфере в форме светящихся пучков, возникающих при большой напряженности электрического поля в атмосфере (например, во время грозы). Существуют легенды, когда люди, потерявшиеся в глухих лесах, видели качающиеся и передвигающиеся огни впереди. Они шли, полагая, что это фонари, но ведомые неотмирной силой, больше никогда не возвращались.

Морт – франц. la Morte – смерть.