- Мой лорд!

Смерть была скора. Она летела на сумеречных крыльях к тому, кто не видел, не хотел замечать её. Его седые волосы взметнулись, сильные руки, сжимающие тяжёлый меч, опустили сталь на плечи посмевшему ступить на его путь. Он не видел смерти, а даже если бы увидел, не стал бы защищаться.

- Мой лорд!

Смерть летела тысячей ледяных осколков в грудь высокому светловолосому мужчине, в пылу боя забывшему восстановить защитный барьер. Смерть стремилась познать жар его тела, приобщиться к таинству пребывания в этой горячей груди такого же ледяного осколка.

- Мой лорд!!!

Высокий голос расцвёл нотками смертельного страха.

А смерть всё спешила. Но спасение было быстрее. Метнувшаяся к мужчине золотая молния на миг рассеяла непроглядную серость туманных сумерек. Для того чтобы, сжав и отпустив плечи воина, осесть на влажную от тумана и пролитой крови землю.

- Мой лорд.

Слабый выдох с привкусом стона.

Как в сомнабулическом  сне мужчина подхватил рыжеволосое создание, сломанной игрушкой застывшее в его окровавленных руках. Не понимая, откуда эта кровь, воин оглядывает хрупкое тело спасителя. Взгляд пронзительных серых глаз встречается с изумрудным, исполненным боли, надежды и … нежности. Бой замирает. Время останавливается. Туман рассеивается вокруг силуэта мужчины, прижимающего к груди худого рыжего мальчишку.

Руки. Чьи это руки? Оставьте нас в покое, разве вы не видите, что… что…

Но руки непреклонны. Две спешно освобождают маленькое тело из его объятий. Вторая пара хватает его за плечи и увлекает за собой, в тёмный разноцветный ход телепорта. Мир ожесточённо кружится, руки на плечах до боли стиснули напрягшиеся для рывка мышцы. Да что они себе позволяют!

Телепорт выводит всех в коридор замка. Тот, у кого сейчас в руках мальчик, что-то кидает через плечо и быстро уходит вперёд. Тот, кто онемевшими от напряжения пальцами держит седого воина за плечи, уводит подопечного в просторный зал, заставленный стеллажами с книгами. Библиотека. Темноволосый уходит, оставив тупую ноющую боль в и без того уставших мышцах. Воин порывается идти следом, но дверь захлопнута, и на ней мощное заклятье. В мгновенно накатившей усталости седой воин пал на колени и обнял руками отказывающуюся  работать голову.

В светлой комнате на белых простынях лежит маленький худенький светлокожий подросток. Его спина изуродована огромной раной – тысячи осколков искрошили нежную кожу, размололи рёбра и повредили лёгкие. Мальчик едва дышит, каждый вдох вырывает из его горла слабый стон, смешивающийся с кровавой пеной. Двое мужчин стоят над ним. Выбор непрост – оставить жизнь в этом измученном теле или милосердно дать умереть.

- Можно хотя бы попробовать,- говорит светловолосый, и его тон не терпит возражений.

Темноволосый пожимает плечами и отходит в сторону.

- Как знаешь.

Умелые руки повисают в сантиметре от раны. Тихий голос зовёт и зовёт, и, подчиняясь этому зову, острые кусочки льда пробивают себе обратный путь сквозь тело мальчика. Первые из них, самые нетерпеливые, врезаются в эти красивые руки. Остальные просто ложатся на глянцевую поверхность раны. Осторожно отерев кровь вперемешку с осколками, руки пытаются зарастить кожу, но сил потрачено слишком много. Рана затягивается, а лекарь в изнеможении падает в изножье кровати.

- Джедайт!

- Я здесь.

 - Ты в порядке?

- Да.

- А он?

- Не знаю. Если переживёт ночь – выживет. Я хочу спать. Нефрит…

Светловолосый хотел сказать что-то ещё, но усталость свалила его в тёмную пропасть сна. Где-то на краю сознания он видел, как его напарник приближается к нему с каким-то свёртком в руках. И когда на его плечи опустилась тёплая мгла одеяла, он перестал жалеть о том, что не живёт в одиночестве, как мечтал в детстве.

В окна библиотеки стучала ветками облетевшего дерева тревожная ночь. Седому воину, который так же сидел, ссутулившись, на полу, казалось, что так стучит в окно смерть. Завывала свою томную, до боли знакомую и до чёртиков надоевшую песню пурга. Седому воину всё мерещился странный, но не более, голос приближающегося конца, который он отлично помнил и уже привык не бояться. Вошедший темноволосый застал его тупо уставившимся в одну точку. Он заметил движение, заметил индивидуальные признаки ауры, но молчал. Он никогда не признался бы себе в этом, но  матёрый воин, переживший крушение величайших империй, переживший собственную смерть такое количество раз, что перестал считать, боялся задать вопрос, ответ на который с одинаковой лёгкостью мог ввергнуть его в безумие или вознести на вершины блаженства. Но гость не стал ждать вопроса, он прошёл мимо и сел на низкий диванчик, неизвестно откуда вытащив бутылку дорогого скотча.

- Малыш жив.

Фигура не среагировала. Тогда темноволосый, уже успев глотнуть обжигающего напитка и немного отдохнуть от переживаний трудного дня, подошёл к своему бывшему наставнику и, плеснув немного виски, протянул ему стакан. Тот, не глядя, взял и опрокинул в себя огненную воду. Потом протянул руку, отобрал бутылку у темноволосого, налил до краёв и выпил. Потом встал, отряхнул форму и, поборов желание обнять вестника, перешёл за свой рабочий стол. Как только новость улеглась в его голове, воин решительно двинулся к двери, но темноволосый его остановил.

- К нему пока нельзя.

- Почему?- в голосе старшего воина скользнула тревога. Его только что обнадёжили, и любая попытка лишить этой надежды могла дорого стоить всем.

- Джедайт тебя не пустит,- постарался сгладить напряжение темноволосый.- Он и меня выгнал, как только малыш сам задышал.

- А когда?

- Он позовёт.

- Ладно. Я подожду.

Одной бутылкой виски не обошлось. Седой матёрый демон даже забыл о том, какое тяжёлое у него бывает похмелье.

Джедайт проснулся на закате, поднялся с низкого диванчика, вспоминая, как он на нём оказался. Память проснулась внезапно, и демон со всех ног бросился в соседнюю комнату. С порога оценив состояние мальчика, целитель успокоился и довольно улыбнулся. Под действием заклинаний, в которые он вложил все свои силы, их рыжеволосое наказание мирно посапывало под тонкой простынёй. Правда, одним лёгким, но это не столь важно. Главное – мальчик жив. А правое лёгкое расправится. Теперь уже абсолютно точно Зой будет жить. Джед позволил себе потянуться всеми затёкшими мышцами и зевнул. Неплохо было бы поесть, но сначала надо довести славное дело спасения юного демона до конца. Он подошёл и снял заклинание магического сна. Мальчик сделал судорожный вдох и, кривясь от боли, гулко закашлялся. Джедайт быстро приподнял его плечи, и кашель немного успокоился. Впрочем, одного лёгкого мальчишке явно не хватало – частое поверхностное дыхание живописно об этом свидетельствовало.

- Как ты себя чувствуешь?- громко спросил светловолосый демон, одновременно просматривая ауру мальчика на случай, если тот не сможет ответить.

- Он жив?- Джедайт подумал, что свихнулся, но в глазах рыжего стояли слёзы. Не от боли – от страха. Не за себя. Пару минут он не знал, как ему реагировать – с подобным он в жизни никогда не встречался. Всё это время изумрудные глаза неотрывно следили за его взглядом, постепенно наполняясь тревогой. И только очередной приступ кашля вырвал светловолосого демона из ступора. Мальчишка прикрыл рот ладонью, но уже по белоснежному предплечью стекает тонкая струйка крови. Джед не на шутку перепугался.

- Да жив он, жив. Придурок! Какого чёрта ты себя гробишь!- орал он, прикладывая ладони к спине мальчика и обнимая его, чтобы не упал.

« Надо было сначала поесть»- пришла запоздалая мысль, и он уже думал, что сил не хватит, что малец умрёт у него на руках от кровопотери. Но рыжий успокоился и  взялся за себя сам, остановив кровь способом, которому Джед научил его очень давно, когда сам ещё был учеником.

- Правда?- тихо прошептал мальчишка, борясь с дрожью.

- Правда,- почти ласково ответил Джедайт, немного смущаясь от того, что сидит в обнимку с этим неудавшимся покойником.

Внезапно демон почувствовал, что мальчик крупно дрожит, сдерживая рыдания, но слёзы уже лились в любимую рабочую рубашку Джеда. Целитель понял, что оказался в идиотском положении и просто не знает, как с честью из него выйти. Не гладить же юнца по рыжей головке, не шептать ему всякие утешительные глупости – всё-таки, оба демоны. Так что лучше всего будет просто дать Зою выплакаться, а потом позвать Кунсайта. Пусть сам разбирается со своей златовласой прелестью. Шли минуты, рубашка всё намокала и намокала, у Джедайта затекла спина, он уже устал ждать и успел зверски проголодаться, а малец всё продолжал плакать. Наконец, терпению лекаря пришёл конец.

- Ты мне надоел, Зой. Отцепись, сделай милость.

С этими словами целитель решительно встал и направился к двери. Потом опомнился, чертыхнулся и телепортировался в покои к Кунсайту. Мальчик, оставшись в одиночестве, попытался встать – ему очень хотелось привести себя в порядок, но каждое движение причиняло сильную боль. К тому же, едва приподнявшись, Зойсайт почувствовал, что задыхается. Упав на подушки и продышавшись, он решил больше не предпринимать таких рискованных попыток. В конце концов, слабость и боль сломили его, и он погрузился в тяжёлый, гнетущий сон без сновидений.

Джедайт застал своего начальника в весьма плачевном состоянии. Видимо, Нефрит здорово постарался для того, чтобы споить старшего демона, потому что Кунсайт свою норму знал и никогда за неё не выходил. Увидев седого с перекошенным от головной боли лицом, Джед ужаснулся. Похмелье было его самым страшным наказанием, поэтому он очень хорошо понимал первого. Припомнив похмельное заклятие, он провёл перед глазами Кунсайта рукой и с мрачным удовлетворением понаблюдал, как тот корчится от невыносимой боли. Что поделаешь, это обязательное последствие простого похмеляющего пасса.

- Можно было не напиваться так,- задумчиво и несколько отстранённо произнёс Джедайт, протягивая старшему стакан воды.- Зой почти в порядке.

- Спасибо,- хрипло ответил Кунсайт, и было непонятно, за что это спасибо – за вовремя предложенную воду, или за исцеление маленького любовника. Оставив Джедайта размышлять над этим вопросом, первый лорд ушёл в ванную.

Через полторы минуты он вернулся, и никаких признаков похмелья на нём уже не значилось. Одной рукой он застегнул китель, как обычно, не до конца, второй смахнул со стола в ящик отчёты своих идеально вышколенных юм, после чего уставился на Джедайта пронзительным взглядом своих светло-серых глаз.

- Можешь навестить его. Только недолго, он ещё слаб,- разрешил целитель, поймав себя на мысли, что немного беспокоится о Зойсайте. Но тут же отбросил от себя эту мысль как совершенно недопустимую для демона, даже для врача.

- Спасибо,- повторил Кунсайт и стиснул руку Джедайта в крепком рукопожатии. Теперь уже было понятно, за что «спасибо».

В комнате было прохладно. Через приоткрытое окно сочился свежий воздух улицы. Кунсайт сразу заметил эту оплошность – мальчик не переносил холода. Поэтому окно он торопливо закрыл и подошёл-таки к хрупкому телу на необъятной кровати, борясь с искушением вылететь из комнаты и не видеть этого бледного лица, тонких бескровных губ, нежных, почти девичьих рук, лежащих поверх простыни. Внезапно мальчик проснулся – даже в таком тяжёлом состоянии демон смог почувствовать, что он не один. На молочно-матовом лице ожили два тысячекаратных изумруда. Это редчайшее сокровище сейчас сияло только для одного демона, который молча стоял в изножье кровати, безуспешно пытаясь подобрать хотя бы пару подходящих слов. Блестящий оратор не мог подобрать слова, чтобы передать то, что творилось у него в душе. Но в какой-то момент он решил оставить все свои переживания при себе.

- Мой лорд.

Очень тихо, подсевшим и усталым голосом, мальчик позвал. И старый седой воин подошёл к изголовью кровати, неловким и резким движением взяв тонкую руку Зойсайта  в свою большую ладонь. Даже его прохладной коже эта бледная сухая ладошка показалась просто ледяной. Кунсайт не мог припомнить, когда у Зоя были такие холодные руки. Обычно они обжигали его смуглую кожу, плавили лёд его тела, обнажая старые раны и перегоревшее сердце. Он всегда дарил тепло. Просто дарил, не надеясь на взаимность, не рассчитывая на благодарность. И сейчас тепло было нужно ему самому.

- Холодно?- спросил Кунсайт, садясь на край постели и глядя мальчику в глаза. Седого воина поразило то, что он увидел в этих изумрудных омутах – отражение его собственных глаз, не льдисто-голубых, как обычно, а просто … какого-то абсолютно человеческого оттенка серых, лучистых, почти тёплых. Воин увидел свою смерть. И смерть его не испугала, напротив, он бы даже мог умереть так тысячу раз подряд, только бы не уходило это непривычное ощущение полноты и завершённости, которое дарил ему похожий на замученного котёнка мальчишка.

Едва уловимый кивок, похоже, выражал согласие.

- Я могу согреть тебя.

Второй кивок, похоже, выражал покорность. Но мальчик не знал, чего ожидать – он никогда не видел от своего лорда нежности и привязанности, он привык любить его и подчиняться ему, несмотря на холодное и потребительское отношение первого лорда. И сейчас, когда Кунсайт расстегнул и сбросил китель и сапоги, Зой думал только о том, что ничего не сможет ему дать.

- Иди ко мне,- не приказал, а попросил седой воин. Зойсайт моментально почувствовал эту перемену, и внутренне напрягся – теперь он совсем не знал, что будет дальше. Но, тем не менее, подался навстречу сильным рукам Кунсайта, который влез под его простыню и довольно неудобно устроился на краешке его постели. Эти руки привыкли сжимать меч и творить заклинания, но после пары неудачных попыток ледяному королю всё-таки удалось безопасно устроить тонкое израненное тело в своих объятьях.

- Всё. Теперь спи,- скомандовал Кунсайт мальчику, осторожно укладывая его невесомую голову на своё плечо и обнимая тонкую талию ниже затянувшейся, но всё ещё ноющей раны.

- Мой лорд,- прошептал Зойсайт, но тут же уткнулся холодным носом в широкую грудь ледяного короля и подозрительно всхлипнул. Кунсайт улыбнулся, крепче обнял мальчика и поцеловал в рыжую макушку.

Когда прохладные ладошки мальчика, которые он прижал к бокам седого воина, согрелись, он сладко зевнул и, похоже, заснул. Кунсайт ещё раз прикоснулся губами к золотым волосам и тоже провалился в теплые лапы сна.

Когда за окном так холодно, нет ничего лучше, чем просто спать, обнявшись, и греть друг друга теплом сердца, как ни глупо это звучит в том случае, если вы оба - демоны.