Преданность

Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.

Vasileus

Преданность

Пейринг: Эндимион/Гелиос (изнасилование), Жадеит/Цоизит, Кунцит/Цоизит, и многие другие…

Краткая аннотация: Гелиос, Эндимион, Лорды и отношения между ними. NC-17-Яой. Жестокость.

Предупреждения: Вы можете сказать, что то, что я написал, пафосно и гадко – и вы будете правы. Но, тем не менее, я надеюсь, что этим фиком привнёс в фандом что-то новое.

(Эта глава – описание хаоса авторской мысли, своего рода переплетение всевозможных стилей и литературных приёмов. То, что творится в моей голове. Не думайте, что фик и дальше такой)

Море было белёсо, и волны в нетерпении бились о берег, словно бы скалы, острые выступы которых рассекали напополам пенистый прилив, могли окрасить море в собственную угольную черноту.

Ветер метался, и, будто в ознобе, вертел лопасти старинной, ветхой мельницы то направо, то налево, а то и вообще грозя снести их вперёд или назад.

Облака мчались бешено, и небо, секунды назад чистое и светлое, покрывалось ими будто сыпью. И среди этих облаков, в крошечные прогалины, рвались лучи солнца, бледного, как и морская пучина.

И море там, у самого горизонта, бушевало, брызгало пеной и металось, как брошенный в клетку дикий белый голубь, будоража всё ещё спокойную свою прибрежную часть, расстилавшуюся под лёгкими, светлыми облаками-барашками.

На светлом песке, на берегу моря, стояло кресло-качалка, и в нём сидело существо непонятного пола и возраста, маленькое и тщедушное, настоящий заморыш. На укутанных тёплым синтепоновым одеялом коленях существа лежал ноутбук, по клавиатуре которого безостановочно колотили худющие бледные пальчики. Уследить за ними было невозможно. Существо звалось Фикрайтером, и оно управляло в этом мирке абсолютно всем.

У ног Фикрайтера, согнув колени и положив на них подбородок, сидел мальчик с розовыми анимешными глазами; белыми, давно не стрижеными волосами и золотистым рогом. Он держал робко краешек одеяла Фикрайтера, и это была большая честь. Фикрайтер редко вспоминал о нём или его знакомых, уделяя больше внимания другим обитателям мирка – живым людям. И поэтому мальчику было всё равно, что сотворят с ним на этот раз. Он был уверен – Фикрайтер оставит ему жизнь, и был за это бесконечно благодарен.

«Твоя краткая биография?» - спросил Фикрайтер, не переставая колотить по клавиатуре.

«Я…Гелиос. У меня тело ребёнка и разум старца. Я альбинос, совсем как крыса. У меня даже глаза розовые. Я – хранитель золотого кристалла и принца Эндимиона…» - дрожащим голосом произнёс мальчик.

«Довольно! Пошёл прочь!» - гневно воскликнул Фикрайтер, перестав печатать. Он сохранил и закрыл документ, и, поразмыслив чуть-чуть, открыл новый.

В прибрежном сосновом лесу исчезло белое пятно одежд Гелиоса, спешно покидавшего побережье. Фикрайтер, позволив своему юному собеседнику убежать подальше, вновь опустил на клавиатуру костлявые пальчики. Раздался громкий, мерный стук клавиш.

Гелиос выбежал из леса. Сияла луна, огромная и полукруглая. Она вовсе не была равнодушно-белой, на её поверхности темнели разнообразные постройки и зеленели сады. Там находилось Серебряное Тысячелетие, Королевство-под-колпаком, такое же, как и королевства на остальных планетах. Только Земля умела и любила дарить жизнь, а Гелиос любил Землю и был ей свято предан. Но, как ни странно, он никогда не был на её поверхности.

Иллюзион – его мир, и покинуть его он не имеет права. Сюда люди уходили от своих проблем и забот, сами того не подозревая, когда мечтали или видели сны. Иллюзион каждый видел таким, каким хотел видеть, и Гелиос следил за тем, чтобы это всегда было так. Но сам он не мог погрузиться в свой мир. Он не мечтал и не ложился спать. Он охранял мечты людей. Он был рождён для этого, это было его предназначением, и он не имел права жаловаться.

Иллюзион выглядел так же, как и Земля – у них было одинаковое небо, одинаковые деревья и животные. Только всё в Иллюзионе было иллюзорно – это был мир мечты.

Здесь воспитывались Гелиос и четыре генерала – Жадеит, Нефрит, Цоизит и Кунцит. Их находили на Земле по их ауре, в раннем детстве или ещё в утробе матери, и их души в срочном порядке отправлялись в Иллюзион. Разница в возрасте между ними была довольно велика – Кунцита, старшего из всех, и Гелиоса, младшего, разделяло 15 лет. В тот день, когда родился принц, физический рост всех пятерых прекратился с приходом силы, и на их плечи свалились новые обязанности – охранять и защищать принца Эндимиона. Так Гелиосу осталось навсегда четырнадцать лет. Генералы вернулись в свои тела, а Гелиос остался в Иллюзионе один-одинёшенек. Он уже начал сомневаться в том, было ли у него когда-нибудь тело, и только безучастно смотрел на то, как его подопечный принц, проводивший в мире мечты немало времени, догоняет и перегоняет его в росте и ширине плеч и становится немалых размеров семнадцатилетним парнем, безумно влюблённым в четырнадцатилетнюю, глупую лунную принцессу.

«Сука! Тварь!» - раздался взволнованный голос позади. Гелиос оглянулся и увидел принца Эндимиона, вылезающего из кустов.

- Что случилось, мой господин? – спросил Гелиос, помогая Эндимиону подняться. Хоть у хранителя Золотого Кристалла и было тело четырнадцатилетнего мальчика, его голос всё же был голосом взрослого мужчины, мягким и высоким.

- Мать запретила мне видеться с Серенити! Она сказала, что Королева Серебряного Тысячелетия пожаловалась ей на меня, и я, видите ли, слишком часто заявляюсь на Луну и отравляю её дочурке жизнь! Старая корова!

- Успокойтесь, мой господин, вы не должны так выражаться в адрес своей матушки и её величества Лунной Королевы. Я уверен, всё наладится, - сказал Гелиос, отряхивая Эндимиона от пыли. Он знал, что в жизни принц очень вежлив и почтителен, и позволяет себе подобное только в Иллюзионе.

- Да, ты прав! Они мне не указ, и я найду способ… - Эндимион сжал кулаки, - А сейчас я хочу принять ванну.

- Да, мой господин! – поклонился Гелиос. За его спиной в мгновение ока вырос двухэтажный коттедж

Эндимион, расслабившись, лежал в пенной ванне, забыв обо всех своих проблемах. Он слушал успокаивающее журчание воды и шум прибоя, доносившийся из приложенной к уху ракушки.

Он любил нежиться в ванне, в тёплой, усеянной белоснежными пузырьками воде. Пена пахла вишней, и, будучи ещё совсем ребёнком, Эндимион любил черпать ладонями эту пену и располагать, как белоснежную корону, в своих угольно-чёрных волосах. Казалось, его волосы сохранили запах вишни навсегда.

Это были не воспоминания Эндимиона, а рассказы Гелиоса, который был рядом всегда, сколько принц себя помнил. Только вот, почему-то, воспоминаний о себе у него было совсем мало. Принцу нравилось слушать рассказы о своём детстве только из уст Гелиоса, мягкий и приятный голос которого Эндимион любил. Матушка же и её фрейлины, которые занимались воспитанием принца вне Иллюзиона, рассказывали умилённо, со слезами на глазах, и представление себя таким – пай-мальчиком и милым созданием – Эндимиона пугало.

Гелиос был его другом; не наставником, а другом, как и четыре Генерала. Они должны были охранять его, но детство принца протекало взаперти, и ему абсолютно ничего не угрожало. В такой обстановке он очень близко сошёлся с теми, кто был к нему приставлен, и, вопреки опасениям короля, не стал привязан к материнской юбке. Более того, Эндимион недолюбливал свою мать, как и многие мальчики, которых излишние ласка и опека неимоверно раздражают.

Так, лёжа в ванне, Эндимион переключился постепенно с мыслей о себе на мысли о Гелиосе, которого он ценил превыше всех остальных своих защитников. Беловолосый мальчик понимал своего господина как никто другой, и поэтому ни разу не навлёк на себя его гнева. Эндимион доверял Гелиосу, и поэтому рассказывал ему о самом сокровенном. Хотя, принц и не смог бы скрыть от своего самого верного и трепетного слуги свои мечты и желания: Гелиос управлял миром иллюзий, и потому видел абсолютно всё, что хотелось видеть людям, приходящим в Иллюзион. И он видел мир мечты Эндимиона, меняющийся каждый раз в зависимости от желаний принца. А когда он в первый раз увидел вульгарно разлёгшуюся на постели принца иллюзорную блондинку с оданго на голове, то даже не смог отвернуться. Таков был долг Гелиоса – созерцать мечты людей, какими бы они ни были. Даже если они заставляли хранителя золотого кристалла понять, что его принц вырос и перерос его, и что Эндимиону не нужны больше няньки и наставники.

В голове Принца, кроме мыслей о Гелиосе, крутились ещё и мысли о Серенити, которые, к слову, из его головы не вылезали с тех пор, как они познакомились. Она не была его первой любовью. Было бы даже удивительно, если бы юноша, у которого началось половое созревание, не влюбился бы ни в кого в том бабьем царстве, в котором жил. Но любовь – это только одна сторона медали. Вторая сторона оказалась для Эндимиона куда более мучительной. Развратный образ жизни в той среде, в которой принц рос, не поощрялся. Генералы, посещавшие порой военные базы, располагавшиеся далеко от столицы и любителей соблюдать дворцовый этикет, знали «вкус истинной жизни» и рассказывали Принцу о совершенно разных женщинах севера, юга, востока и запада. Девушки же, жившие при дворе королевы, хоть и мечтали тайком о высоком царственном брюнете, расставаться с девственностью до свадьбы не собирались. Не из собственных строгих принципов, а из страха перед мамашами, которые имели на удивление одинаковое представление об идеальной девушке, невесте и жене. Эндимион этого их мнения не разделял.

В такой щепетильной ситуации к лучшему другу Гелиосу он обратиться не мог, так как, прекратив своё физическое развитие в 14 лет и прожив в мире иллюзий всю сознательную жизнь, никакой практики Хранитель Золотого Кристалла не имел. Тогда судьба и сблизила Эндимиона с Генералами, самому младшему из которых, Цоизиту, в момент прекращения физического роста было 16 лет, столько же, сколько и Принцу в то время.

Если Гелиоса Эндимион воспринимал как существо бесполое, смыслом жизни которого было только понимать и погружаться в чужие души, то Генералы были для него обычными парнями, которым не чужды земные удовольствия и земные проблемы. Они разговаривали откровенно, и через месяц Кунцит упросил Королеву позволить Принцу отправиться попутешествовать с Генералами. В экскурсию входил и визит на Луну – в соседнее королевство, прекрасные жительницы которого не стеснялись ходить в мини-юбках даже в королевском дворце. Там гости с Земли и познакомились с юной принцессой Луны, а также с принцессами внутренних планет, исполнявших при Серенити обязанности, схожие с обязанностями Генералов перед Эндимионом. Иннеры понравились Генералам сразу, и, заметив это, Король Земли, прибывший в то время на Луну с дипломатической миссией, намекнул им на то, что мужественным защитникам Родины уже давно пора бы жениться. Так, одна за другой, состоялись свадьбы четырёх земных Лордов с четырьмя принцессами планет. Это задержало Эндимиона на Луне ещё почти на два месяца.

В отличие от отношений Лордов и Иннеров, отношения Эндимиона и Серенити развивались медленно. Причина была в том, что оба они были единственными наследниками своих династий, и должны были стать Королём Земли и Королевой Луны соответственно. Действующие же монархи объединения двух королевств не желали, а потому всячески настраивали принца и принцессу друг против друга. Хотя Серенити и Эндимион, понравившись друг другу с первого взгляда, не особо верили слухам друг про друга, доверие между ними установилось очень нескоро. Тем более, что их, как царственных особ, никогда не оставляли в одиночестве. Благодаря свадьбам Генералов, Серенити и Эндимиону удалось познакомиться ближе и несколько раз вместе станцевать на балу. Когда Принц уезжал, они клялись друг другу в вечной любви и верности и занимались прочей романтической ерундой. Из-за излишней сентиментальности Лунной Принцессы Эндимиону ни разу не удалось поцеловать её пухлые розовые губки. Именно за этим он и приезжал на Луну почти каждую неделю. Но Лунная Королева пресекла его попытки ещё до того, как принцу удалось осуществить задуманное.

Запретный же плод, как известно, сладок. И, возможно, лишь запрет на свидания с Серенити положил начало настоящей любви, которая пришла много позже. Пока же Эндимиону больше нравилось раздевать принцессу глазами и фантазировать на весьма предсказуемую тему, свидетелем чего однажды и стал Гелиос.

Так вот, Эндимион и не заметил, как, лёжа в уже остывающей воде, погрузился в эти самые фантазии. Физиологическая реакция не заставила себя ждать.

Принц, как и большинство семнадцатилетних парней, не был особо привередлив в отношении девушек. Серенити нравилась ему во всех отношениях: она не была ни умна, ни хитра, ни проницательна, а вкупе с сентиментальностью и романтичностью отсутствие этих качеств, которые (по мнению Эндимиона) не должны были быть присущи женщине, делало лунную Принцессу существом добрейшим и безобиднейшим. Она была идеальной невестой для честолюбивого Принца Земли: кроткая, благоговеющая, нежная и заботливая. Её фигурка, необычно пышная для 14 лет, также служила предметом обожания Эндимиона. Серенити была тонкой, хрупкой и женственной, напоминая нежную белую лилию. При сравнении с лунной принцессой подвергались жесточайшей критике её близкие подруги - иннеры, и хорошие знакомые - аутеры. Менее всего Эндимиону нравились пацанка Уранус, превосходящая его, мужчину, в силе, и заносчивая, чванливая Нептун, молча презирающая людей, неискушённых в искусстве. Первую он не видел с тех пор, как подрался с ней в детстве, а Нептун ни разу не появлялась на Земле после того, как один из скрипачей королевского оркестра ошибся нотой. Также принц недолюбливал Плутон, которая, казалось, считала окружающих недостойными разговора с собой и всё время молчала, взирая на суетливых принцесс и придворных сверху вниз. Она была самой старшей из Принцесс, если не сказать старой, и была обречена на вечное одиночество. Обитатели Солнечной Системы видели её очень редко и, в большинстве своём, недолюбливали. Эндимион был уверен в том, что ни Уранус, ни Нептун, ни Плутон так никогда и не выдут замуж. Все трое были уже взрослыми женщинами, которые не польстились бы на молоденького, неопытного принца, оставшегося после свадеб Генералов Земли единственным потенциальным женихом благородного происхождения. Аутеры общались, в основном, между собой, избегая более юных и, как им казалось, глупых принцесс, которые были замужем за лучшими друзьями Эндимиона, хотя и до сих пор поглядывали на него с обожанием, жеманно хлопая крашеными глазами.

Наименее симпатичным Принцу Иннером была Меркурий, которую он считал излишне умной и излишне скромной для того, чтобы быть хорошей женой. Тем не менее, Цоизит отзывался о ней хорошо, самым полезным из её достоинств считая то, что она требует малых затрат и места, а также совершенно не нуждается в развлечениях иных, кроме чтения. Самый юный из генералов говорил о своей супруге как о предмете мебели, как, в общем-то, и обо всех женщинах. От принца не укрылось то, что Цоизит предпочитал мужчин. Меркурий, не желающая знать ничего, кроме содержимого библиотеки, здесь была как раз кстати.

Куда более приятна была Эндимиону принцесса Юпитера. Она обладала привлекательными, пышными формами, на которые, в основном, и соблазнился ценитель прекрасного пола, её супруг, Генерал Нефрит. Кроме красивой фигуры и физической силы, которую она, в отличие от Урануса, всегда направляла в мирное русло или же на защиту своих подруг, у Юпитера была ещё одна черта, отличавшая её от всех остальных принцесс. Она была превосходной хозяйкой, замечательно готовила и избавляла мужа от необходимости нанимать много слуг. Нефрит в разговорах со своими друзьями раскаивался в том, что изменял своей супруге, но ничего не мог с собой поделать. Всё-таки, он любил её гораздо больше, чем остальные Генералы своих жён.

Венера, прекрасная супруга Лорда Кунцита, была, пожалуй, самой хорошенькой из принцесс. К сожалению, она не умела делать абсолютно ничего, кроме как танцевать на балах и флиртовать с молодыми людьми. Кунцит не был этим обеспокоен, так как редко бывал дома, объезжая посольства Земли на разных планетах и обучая Цоизита, наставником которого он был. Венера прекрасно себя чувствовала и без мужа, круглыми сутками примеривая старые наряды и заказывая новые. Её гардероб ломился от одежды, на то она и была супругой самого богатого из земных Генералов. По мнению Эндимиона, Венера была уж слишком глупа и легкомысленна для Принцессы и жены высокопоставленной особы.

Более всего из иннеров ему нравилась марсианская Принцесса. Эндимион часто бывал на Марсе, как на соседней с Землёй планете, и знал черноволосую Принцессу с детства. Одно время у них даже намечался роман, но после встречи с Серенити Марс стала неинтересна Принцу. Она была красива, но строптива, а порой даже невыносима. Её супруга, Генерала Жадеита, это никак не трогало – его терпение было неиссякаемо, и вывести его из себя не мог никто, даже вспыльчивая принцесса огненной планеты. Жадеит, казалось, не интересовался ни женщинами, ни мужчинами. Во всяком случае, ни в каких связях он замечен не был. Более всего в Марс Эндимиону не нравился её дар – она то предсказывала падение Серебряного и Золотого Тысячелетий, то обвиняла своего супруга в предательстве, то просила называть её Рей, именем, которое ей должны будут дать в следующей жизни. Порой она казалась Принцу сумасшедшей со своими провидческими порывами и попытками прогнать злых духов. Тем не менее, Марс привлекала его своей загадочностью.

Также Эндимион слышал о ещё трёх Принцессах, наделённых мощью, превышающей мощь всех остальных воительниц в матросках вместе взятых. Одна из них уже родилась – это была Сатурн, самая юная из Принцесс. Она была ещё слишком молода для выхода в свет, и Эндимион ни разу не видел её. О других же двух – принцессах Земли и Солнца – он не знал ничего. Поговаривали, что они есть, но то ли ещё не родились, то ли скрывают свою истинную сущность. Как бы там ни было, силы всех троих были связаны со смертью, что пугало жителей мирной Солнечной Системы.

Серенити казалась Эндимиону всех милее, и он разозлился не на шутку, когда мать запретила ему бывать на Луне и встречаться с лунной Принцессой. В разлуке он вспоминал о ней ежеминутно и ощущал как никогда раньше острое и болезненное желание. Он мог бы вызвать её иллюзию усилием воли, но черт лица девушки Эндимион вспомнить не мог: на ум приходили только упругие, как раз умещающиеся в его ладони груди, тонкая талия, созданная словно бы специально для того, чтобы обнимать её, округлые бёдра и длинные стройные ноги. Он никогда не видел Серенити обнажённой, но тем приятней было ему фантазировать. Молодое девичье тело представлялось ему идеальным. А нужно ли ему сейчас было её лицо, да и вообще она сама? Да кто угодно, только чтобы удовлетворить его потребности!

Скрипнула дверь, и в ванную комнату вошёл Гелиос. «Вы уже полтора часа сидите здесь, мой Господин. Принести вам полотенце и халат?» - спросил юноша, учтиво кланяясь. Эндимион кивнул в знак согласия и поднялся из воды, пены на поверхности которой осталось совсем чуть-чуть. Заботливые тонкие руки опустили на плечи принца мягкое махровое полотенце и сделали невыносимо нежное круговое движение, стирая капли воды с сильных загорелых рук и спины. Принц вздрогнул, и по его телу электрическим разрядом пробежала дрожь. Он резко развернулся лицом к своему слуге, вырвав из рук Гелиоса полотенце, и, приподняв за подбородок послушную голову Хранителя Золотого Кристалла, вгляделся в красивое бледное лицо, на котором читались безграничная преданность и доверие. «Как у неё…» - пошептал Эндимион себе под нос.

Он вдруг осознал, что между Гелиосом и Серенити нет почти никакой разницы: разве что, первый не предаст. Никогда. Принц был уверен в этом. Если Серенити защищала только то, что было ей дорого, то верность Гелиоса не зависела от того, любит он Принца или ненавидит. Он был должен защищать Эндимиона и служить ему, и от этого долга его не могло освободить ничто.

Если Серенити и можно было назвать в меру женственной и стройной, то в Гелиосе это было куда заметней – он не был девушкой, у него была душа человека за тридцать и хрупкое, по-девичьи красивое тело. Стан его был тоньше, чем у любой из Принцесс, его волосы и кожа были мягче и нежнее. Он был настолько иллюзорен в том мире, который ему подчинялся, что казался прозрачным в своей хрупкости. Но если Серенити язык не поворачивался назвать девочкой, то Гелиос был не юношей или парнем, а именно мальчиком, с присущим почти всем маленьким детям очарованием и ещё не начавшей появляться в поведении сексуальностью.

«Он – мужского пола» - подумал Эндимион, унимая дрожь в ладони, ощущающей явственно прохладу бледной кожи подбородка Гелиоса. Хранитель Золотого Кристалла был спокоен, хотя чувствовал волнение своего Господина и сметающую всё на своём пути похоть в глубине его тёмных глаз. Мягким касанием Гелиос убрал руку Эндимиона и потянулся за халатом. Он накинул тёмно-синюю махровую ткань на плечи Принца, уже вылезшего из ванны, и, тепло улыбнувшись, ухватился за край пояса, дабы завязать его. И тут, повинуясь внезапному порыву, Эндимион сгрёб Гелиоса в охапку и легко поднял его на руки. Юноша посмотрел на своего господина непонимающе и только молча ткнул его кулачком в плечо. «Пустите. Пожалуйста!» - тихий, полный отчаяния и мольбы почти что всхлип. В ответ Эндимион только ещё сильнее сжал практически невесомое тело в объятиях, причиняя боль. Ногой он толкнул дверь, внёс Гелиоса в спальню, оформленную в приятных сиреневых тонах, и грубо бросил на постель. В огромных розовых глазах читался панический ужас. Казалось, Гелиос хотел сказать: «Пожалуйста, не надо!», но голос не слушался. По лиловым простыням разлетелись обрывки белых одежд Хранителя Золотого Кристалла, и Эндимион опустился на кровать поверх беспомощно сжавшегося тела. Так и не завязанный синий халат накрыл их сверху…

Он лежал, согнувшись калачиком и запустив пальцы в промокшие от слёз белые волосы. Слёзы застилали розовые глаза и текли безостановочно. Он уже не рыдал, а только рефлекторно всхлипывал, вытирая кулачком глаза. Настолько слабым и беспомощным он себя не ощущал никогда. А что он мог сделать? Отказать Господину и сделать себе харакири или отдаться Господину и убить себя от стыда и боли потом? Или, всё-таки, это можно снести, это можно простить?.. Разве нет вещей важнее собственного блага, разве ему нечему приносить себя в жертву? Долг. Короткое, но такое исчерпывающее слово. Он должен жить.

Гелиос лежал без движения уже несколько часов, завернувшись в тонкую шёлковую простыню серебристо-сиреневого цвета. Он раз за разом прокручивал в голове события самых ужасных в его жизни нескольких минут. Всего несколько минут…этот жалкий отрезок времени опустился на него подобно неточеной секире с зазубренным лезвием, не разрубая, а разрывая жизнь на две части – до и после, оставляя рваные раны кровоточить вечно. Раз за разом всплывало в его памяти лицо Эндимиона, резким движением закидывающего тонкую ногу Гелиоса себе на плечо и вторгающегося в оставившее сопротивление тело. Хранитель Золотого Кристалла не имел права сопротивляться, не имел права не повиноваться своему Господину. И он молчал. Молчал, стиснув зубы, и плакал. Тихо, горько и беспомощно. Его ужасала не столько физическая боль, сколько то, что это сделал с ним его Господин, тот человек, которого он знал с рождения, тот человек, который был ему другом и учеником. Тот человек, которому он доверял. Это было больней всего – предательство, наплевательское отношение к существовавшим раньше дружбе и взаимопониманию. Теперь они – только Господин и его слуга, раб душой и телом. И ничего больше.

Удовлетворив свои потребности, Принц ушёл, оставив Гелиоса в одиночестве. Он лежал и плакал часа три, совершенно забыв о своих обязанностях. В одно мгновение он лишился всякого доверия людям. И, когда слёз больше не осталось, Гелиос понял, что в Иллюзионе никого нет. Ни единого человека. Сам того не желая, он закрыл людям путь в мир мечты, перестав им доверять. И он не знал, как впустить их обратно. Где-то далеко, на самых границах Мира Мечты, он слышал стук и ропот. От горизонта до горизонта над Иллюзионом выросла стена, не впускавшая никого вовнутрь. Люди рвались, но не могли прорваться. Все пути закрылись навсегда.

«Люди перестали мечтать и видеть сны…» - подумал Гелиос, выходя на террасу. Садилось Солнце, освещая тоненькую фигурку, прижимающую к груди сиреневую простыню. Солнечные лучи играли на шёлке, заставляя его мерцать и переливаться. Гелиос так и не оделся: обрывки его светлого костюма были разбросаны по всей комнате. Он, конечно, мог бы с лёгкостью сотворить себе новую одежду, но не чувствовал сил. Казалось, всё ушло – власть над Иллюзионом и власть над мечтами людей, собственная немалая сила, вера, надежда, желание жить и радоваться жизни. Ушёл свет из рога, в котором находился Золотой Кристалл.

Тоненькую фигурку окутал свет, контуры хрупкого тела размылись, и на террасе вместо мальчика появилось грациозное белое животное с крыльями и рогом. Пегас. Послышался цокот копыт: Гелиос нёсся вперёд, расправив крылья. И, поймав воздушный поток, он взмахнул сильными крылами и воспарил в небо, устремляясь вверх, к Солнцу.

Облака плакали, и там, где пролетала белая лошадь, вырастали на месте лесов серые высотные здания. Заплаканный город и равнодушное белое небо над ним. И в этом небе терялась крохотная белая точка. Он стремился, он рвался вверх, за эти облака, прочь из Иллюзиона, прочь от воспоминаний, от боли и стыда. В свободное, бесчувственное небо, которое не умеет жалеть, но умеет плакать – такими холодными, маленькими слезами, которые пахли свежестью и имели вкус свободы…

И он прорвался за облака, где, пестря красками и мерцая огнями, расстилался реальный мир. Крылатый конь вылетел прямо из-под земли, на глазах у всех, и медленно пошёл вперёд, по главной площади, к королевскому дворцу.

Мимо Гелиоса прошла темноволосая девушка с угольно-чёрными раскосыми глазами. Она посмотрела на пегаса с недоверием и удивлением, и он остановился, уставившись в пухлое и смуглое девичье лицо. Что-то не так было в её глазах – в них не было огня, в них не было озорной искорки. Они были пусты как пропасть, в которой каждое слово отдаётся эхом, но не получает ответа. «Скажи, ты любишь мечтать?» - спросил Гелиос, складывая крылья и подходя ближе к девушке. «Что?!» - она боязливо дёрнулась и отвела руку, о которую лошадь собиралась потереться мордой. Гелиос хотел сказать ещё что-то, но девушка убежала. «Она никому не доверяет. Странная…» - подумал Гелиос, мотнув головой. Он уже подошёл к воротам дворца, и стража преградила ему путь, скрестив начищенные алебарды.

«Я – Хранитель Золотого Кристалла. Пропустите меня» - сказал Гелиос, тряхнув головой. Полированные грани рога поймали солнечный свет и золотой кристалл мягко блеснул. Стражи отвели оружие и с низким поклоном пропустили пегаса внутрь.

Он шёл по незнакомым коридорам. Здесь всё было до неуютности чистым: паркетные полы, каменные стены, люстры и подсвечники – всё блестело. Но вокруг не было ни души, словно все разом умерли. Тронный зал тоже был пуст, равно как и столовая, и пристроенные к дворцу казармы. Пегас прошёл в жилую часть дворца, где располагались комнаты Короля, Королевы, Принца и его двоюродной сестры, Берилл. Дверь в королевскую опочивальню была открыта, и оттуда доносились приглушённые стоны и плач. Гелиос вернул себе человеческий облик и вошёл в комнату.

Возле постели столпилась вся царственная семья. Королева плакала, прижимая к себе Берилл, лицо которой было скрыто за пышными рыжими волосами. Принц молчал, опустив голову. На его плече лежала рука Кунцита, остальные три Генерала стояли рядом, их позы были полны скорби. На подушках, поражая неестественно-зеленоватым цветом лица, возлежал Его Величество Король Земли. Гелиос приблизился к постели и хотел было спросить, что же случилось, но Цоизит приложил к губам палец, призывая молчать. Он указал на дверь, предлагая Гелиосу выйти.

«Короля отравили сегодня за обедом. Он не протянет и часа… Что ты, чёрт возьми, натворил?! После закрытия Иллюзиона сердцами людей завладел Хаос. Они больше не могут очиститься, забыть о своих проблемах. Начались восстания, интриги…кто-то хочет захватить власть. Ты должен открыть Иллюзион, только так мы спасём наше королевство!» - Цоизит исступлённо шептал, сжимая кулаки. Гелиос схватил его за руку. «Как ты думаешь, зачем я здесь? Я не знаю, почему закрылся Иллюзион и не знаю, как открыть его…» - Гелиос отпустил руку Цоизита и тяжело вздохнул. Его Величество опять застонал.

Король умер вечером, а Королева, не успев принять власть, была убита на следующий день. Ещё нашли в своей комнате, заколотой шпилькой для волос, острие которой было смазано ядом. Регентшей при несовершеннолетнем принце стала Берилл. Ещё через неделю она показала, что не намерена подавлять восстания и, напротив, начала их поддерживать. Вскоре Генералы, преступив клятву верности, присягнули Берилл как Королеве Тьмы и стали Тёмными Лордами. Гелиос всё это время присутствовал во дворце инкогнито, ужасаясь тому, к чему привела его слабость. Потеряв возможность отдохнуть духом, люди ослабели и не могли противиться поселившемуся в их сердцах Хаосу. Любимую Хранителем Золотого Кристалла Землю с каждым днём всё больше накрывала беспросветная тьма. Генералы предали своего Господина и стали служить Берилл, а Эндимион оставался во дворце в качестве пленника. Навещающей его Лунной Принцессе он под страхом смерти говорил, что всё в порядке и восстания вскоре будут подавлены. Супруги новоявленных Тёмных Лордов тоже стали пленницами, которым не дозволено было даже выйти из своих замков.

Как ни странно, Берилл удалось скрыть государственный переворот от Лунного Королевства. Прекрасная Королева Белой Луны и не подозревала о грозящей ей и её людям опасности. Так закончились счастливые дни Золотого Тысячелетия и так подошёл конец Серебряного.

Генерал Кунцит раньше своих трёх друзей соблазнился силой и властью, которые обещала ему Берилл. Он стал Первым Тёмным Лордом, обладающим наибольшей мощью. По приказу Берилл он совершил визит в дальний конец галактики, где пробудилась покровительница Берилл, порождение Хаоса - Металлия. Вскоре, не без помощи Первого Лорда, злой дух перебрался на Землю, окончательно поработив сердца и души всех обитателей планеты. Только над Генералами, Эндимионом и Гелиосом Хаос был не властен, поэтому ими занялась сама Берилл, используя всю свою хитрость и коварство. Вскоре её сетями лжи были оплетены все четыре Генерала, но Принц, которого Берилл нежно любила, и Гелиос не желали даже говорить с ней. Поэтому она решила привлечь к этому Тёмных Лордов.

Глубокой ночью в дверь спальни Гелиоса постучали, и в тускло освещённую одной-единственной свечой комнату вошёл Кунцит. Хранитель Золотого Кристалла не спал. Он сидел на подоконнике, вдыхая приносимый ветром цветочный запах. Услышав шаги, Гелиос вздрогнул и обернулся. Перед ним, осиянный лунным светом, стоял его старый друг, Кунцит. Он совершенно не изменился внешне, но его тёмная аура, поглощавшая свет, выдавала тёмные мысли и очерствевшую душу. Гелиос вдруг понял, что видит все мысли Тёмного Лорда, все его мечты. Те мечты, что были у него раньше и те, которые появились у него только что.

«Гелиос, мой добрый друг, нам нужно поговорить. Ты нужен нам», - Кунцит протянул руку Хранителю Золотого Кристалла, и тонкие белые пальцы послушно легли в сильную смуглую ладонь. Гелиос почувствовал, как проваливается куда-то внутрь Кунцита, в его душу.

Кунцит был первым из родившихся защитников Принца. Он первым попал в Иллюзион и носился сначала в восторге по бескрайним зелёным полям, плавал в озёрах и реках, удивляясь тому, как легко всё вокруг изменяется в зависимости от его желания. Сначала он был совершенно один, потом пришли Жадеит, Нефрит и Цоизит. Последнего Кунцит помнил с самого его рождения, и к нему единственному из всех друзей у Лорда Льда было действительно тёплое отношение. Его всегда удивлял и восхищал этот прелестный ребёнок с огромными зелёными глазами, которые были насыщенней и ярче сочной травы Иллюзиона. Кунцит любил перебирать рыжевато-золотистые вьющиеся волосы Цоизита, целовать каждую прядку так нежно, что по телу разливалось тепло, как от вина, и где-то у самого сердца приятно покалывало. Он любил Цоизита так, как никогда не любил ни одну женщину, но как мог он, смуглый, с какими-то бесцветными глазами и волосами, такой крепкий и сильный, даже стоять рядом с этим ангельским существом, кожа которого была белее снега, волосы которого сияли ярче пламени, талия которого была тоньше, чем у любой женщины?! Как мог он, взрослый мужчина, извратить чистую, невинную душу ребёнка, который ловил бабочек и плакал над опадающими лепестками сакуры?

Он учил его – ближе к Цоизиту Кунцит и не мечтал подойти. Однажды, когда юный ученик вырастет, Кунцит надеялся получить взаимность. Но Принц родился, и самый юный Генерал остался шестнадцатилетним навсегда. Когда Цоизит вернулся в реальность, вся его невинность и чистота исчезли. В нём сильнее, чем в других трёх Генералах, было желание познать все стороны жизни. Кунцит ждал (а он умел ждать, как никто другой), пока его ученик наиграется и захочет постоянства, но опоздал. Взяв от жизни всё, что было можно, вечно юный и вечно прекрасный Цоизит остановился на красивом, утончённом, но не женоподобном Жадеите. Становиться соперником Повелителя Иллюзий Кунцит не решился. Он боялся потерять дружбу, так и не обретя любовь самого прекрасного существа на свете.

Венера, блистательная королева балов, за которой ухлёстывала добрая половина мужского населения Солнечной Системы, удостоилась чести стать супругой Первого Генерала только благодаря своей красоте. Других достоинств за ней не замечалось и Кунцит, пресытившись удовольствиями, получаемыми благодаря её телу, разочаровался в Принцессе Венеры. Он перестал регулярно бывать дома и всё больше думал о своей любви к Цоизиту, о том, что тело самого юного Генерала ему никогда не надоест, о том, как им было бы хорошо вместе. Кунцит мечтал, как Цоизит однажды сам придёт к нему, но тот, похоже, вполне удовлетворялся Жадеитом. Во всяком случае, эти двое пока ни разу не ссорились.

Потом была встреча с Берилл, которая наобещала всего, о чём Кунцит мечтал. Она посылала ему видения о счастливой жизни с Цоизитом, давала на миг почувствовать силу, которую можно обрести, присягнув Металлии на верность. И он сломался, потому что мечты, которые не могли воплотиться даже в Иллюзионе, заполонили его душу, как сорняки, не давая расти ничему другому. Кунцит не мог думать ни о чём, кроме Цоизита и обещанной ему власти. И вскоре Первый Генерал назвал Берилл своей Госпожой, предав Эндимиона, которого он должен был защищать, а теперь стал его тюремщиком.

После предательства Кунцит покинул пределы Солнечной Системы и привёл Металлию с самого края галактики на свою родную планету. Металлия, а точнее её слабый отголосок, добравшийся до Земли, поработила Берилл уже давно, но для того, чтобы укрепить власть, Тёмная Богиня была нужна где-то поблизости. Тогда Берилл обрела полную силу и отравила Его Величество. В тот же вечер узурпаторша склонила на свою сторону оставшихся трёх Генералов и официально приняла присягу у них с Кунцитом. После смерти Королевы все четверо собрались в тронном зале, где сидела на троне Берилл; в её тёмно-рыжих волосах тускло поблёскивала корона. «Мои Тёмные Лорды, вы будете проливать кровь во славу Металлии и Тёмного Королевства. Первым вашим заданием будет уничтожение подруг и защитниц нашего врага, Лунной Принцессы. Они – ваши жёны, и вам легко будет застать их врасплох. Чем более жестоким способом вы их убьёте, тем больше будет моё доверие к вам. Смерть Принцесс будет легко скрыть: скажите, что из-за опасной ситуации на Земле вы боитесь выпускать их из дома. Идите, мои Тёмные Лорды. Я жду вас здесь с телами ваших жён, которые вы бросите на пол перед моим троном. А Эндимиона я заставлю уничтожить его возлюбленную - Лунную Принцессу. И он будет моим!» - Берилл резко встала и сжала кулаки. Генералы один за другим телепортировались в свои замки.

Кунцит неожиданно появился в одной из гостиных своего замка, где у камина сидела его супруга - Принцесса Венеры. «Дорогой, неужели ты наконец-то дома?» - спросила она, опуская пальчик куда-то за глубокий вырез платья. В её голосе не было ни радости, ни сожаления – слова были лишь необходимым проявлением вежливости. Если бы она не боялась гнева мужа, то не сказала бы ни слова. А ещё она не видела Кунцита полтора месяца, а изменять ему опасалась. Поэтому Венера уже предвкушала бессонную ночь. Да, уснуть ей действительно не удастся. Никогда.

Кунцит хищно улыбнулся своей супруге и, вытащив её пальчик из декольте и поцеловав его, поднял жену на руки и понёс в спальню. Венера болтала ногами и слащаво хихикала, обнимая смуглую шею мужа своими украшенными драгоценностями руками. От её волос пахло фиалками, красный шёлковый бант на макушке почти развязался. Кунцит сорвал ленту зубами и взглянул девушке в глаза. Она вдруг испуганно притихла, словно почувствовав что-то недоброе. Они легли на постель, и Венера полностью отдалась во власть настойчивых ласк. Слишком поздно она заметила, что ладонь на её горле давит слишком сильно. В голове бешено застучал пульс, в глазах помутилось, и она потеряла сознание. Кунцит убрал пальцы от сонной артерии супруги и потянулся за красной лентой…

Венера пришла в сознание в подземельях, где она не была ни разу – беспросветная тьма, сырость и слизняки на стенах пугали её. Девушка лежала на влажном полу, привязанная за руки к решётке своей собственной красной лентой. Кунцит сидел на кресле поодаль, в его руках был единственный источник света – факел, освещающий часть стены с закреплёнными на ней орудиями пыток. Венера с трудом села и позвала мужа. Она боялась, и Кунциту казалось, что этот её страх вибрировал в воздухе. Девушка боялась неизвестности и не понимала, что с ней хотят сделать. Муж подошёл к ней; в его глазах, словно в глыбах льда, не было абсолютно никаких эмоций. «Ты мне надоела, Венера. Твоё тело прекрасно, - Кунцит резким движением сорвал с жены лёгкое платье, оставив её голой на холоде, - но оно не волнует меня больше. В тебе нет ничего, что заставило бы меня испытать жалость. Ты – глупая кукла, ты мне абсолютно бесполезна. Моя Госпожа приказала устранить тебя, и я сделаю это без сожаления. Ты умрёшь медленно и в муках…» Венера вдруг рванулась в попытке сбежать, но лента крепко держала её руки, и девушка без сил упала на пол.

- За что? Что я тебе сделала? Я была тебе хорошей женой, я ни разу не изменила тебе, я ни разу не подумала о тебе плохо… - она сложила руки на груди, умоляя, но надежды не было – эти холодные глаза, смотрящие прямо на неё, не ведали жалости

- Ты одна из воинов, охраняющих Принцессу Лунного Королевства. Мы хотим взять Серенити в заложники и обменять её на Серебряный Кристалл. Вы связаны между собой какой-то таинственной силой, поэтому после вашей смерти Принцесса станет беззащитна.

- О, нет! Девочки! Серенити! – девушка разревелась, уткнувшись лицом в роскошные золотые волосы

- Прости меня, Венера… - Кунцит вдруг опустился рядом с женой на колени и склонил голову, - Прости за моё предательство. Простите все вы, принцессы планет, жители Земли и Лунного Королевства…прости меня, Эндимион…Оказавшись перед выбором, я понял бессилие клятв и обещаний. Теперь я верен лишь самому себе…

С криком: «Кунцит!!!» Венера пала перед мужем ниц, схватив его сухую холодную руку и прижав её к себе. «Пощади их…умоляю…убей меня, но пощади их…» - шептала она, пока сильный удар не оттолкнул её к стене. Она поднялась, вытирая кровь, сочащуюся из разбитой губы. Венера не могла понять, как могла рука, которая только что почти ласкала, так безжалостно ударить…ей всё казалось, что сейчас вспыхнет свет, и, осиянная мерцающими лучами, появится Сейлор Мун, бесстрашный воин в матроске, и скажет: «Как ты посмел обидеть мою подругу?! Кем бы ты ни был, я покараю тебя за это! Я – борец за добро и справедливость, и я несу возмездие во имя Луны!», но никого не было. Совсем никого, чтобы спасти Принцессу Венеры; и рядом нет даже жезла, чтобы перевоплотиться в Сейлор-воина и оказать достойное сопротивление. Она была бессильна. Кто-то подошёл к камере.

Девушка подняла глаза и увидела две огромные, мощные фигуры, зависшие над ней. Они были более чем на полметра выше Кунцита и раза в два его шире, а уж Венера по сравнению с ними казалась совсем крошечной. «Это тролли, моя дорогая, и они, в отличие от меня, как раз любят таких девушек, как ты… - Кунцит ухмыльнулся и потёр манжетой верхнюю пуговичку своего кителя, - Она в вашем распоряжении следующие полтора часа…» Тролли согласно кивнули, а Кунцит телепортировался в гостиную. Самый крупный из троллей подошёл к Венере, лёгким движением усыпанной бородавками руки повалил её на пол и рванул в стороны её ноги. Судя по крику боли, вырвавшемуся изо рта прикусившей губу Принцессы, он порвал мышцы или даже сломал кости. Второй тролль подошёл ближе, глупо улыбаясь. Из его рта пахло гнилью, он наклонился прямо над Венерой и потеребил её волосы, но не рассчитал силу и случайно вырвал целый клок. О, как мечтала девушка умереть или хотя бы потерять сознание…но спасительный обморок не приходил.

Кунцит сидел в кресле, нервно потирая руки и теребя манжеты. Снизу доносились приглушённые женские крики и радостное хрюканье троллей. Да, он не зря выбрал для мучения своей жены именно этих существ – они были в высшей степени отвратительны, и, благодаря своим огромным размерам и силе, могли причинять ужасную боль. Кунцит так хотел, чтобы Венера страдала, тогда, стоя в подземелье; но сейчас это прошло. Разве можно получать удовольствие от чужих стонов и криков, от чужих страданий? Вот если бы это были томные стоны наслаждения, и было бы в его руках дрожащее в экстазе тело…нежные белые плечи, узкая спина, укрытая волнистыми бледно-рыжими волосами…Цоизит…

Комната вдруг завибрировала, и посреди гостиной начали вдруг проявляться контуры совсем другого помещения. Кунцит начал узнавать эту комнату – грязно-розовые стены, яркий свет множества свеч, курительница в центре комнаты, вокруг которой клубился дымок, пахнущий цветами; золочёная мебель, аляпистые картины на стенах, кровать с бледно-розовыми простынями и беспорядочно рассыпанными по одеялу расшитыми бисером подушечками…спальня Цоизита. Он сам выступил из-за какого-то шкафа, накручивая на пальчик прядь волос. Юноша был в светлом: в бежевой шёлковой рубашке навыпуск и серых брюках из почти прозрачной ткани. Он был прекрасен. Позади, среди разноцветных подушек, лежала на кровати Меркурий; её глаза были закрыты, и она сладко посапывала. Кунцит её не видел. Но даже если бы и видел, это не остановило бы его.

Цоизит медленно подошёл к креслу и присел на подлокотник. Кунцита обдало его ароматом – розы, сакура…какой-то цветочный букет, приторно-сладкий, но определённо приятный запах. «Как поживает твоя супруга?» - спросил старший Генерал, приобнимая своего младшего товарища за плечо. Он понимал, что сейчас ничего не может встать между ними: ни возраст, ни то, что они были учителем и учеником, ни Жадеит. Значит, Берилл не лгала…хотя рыжеволосый юноша ещё не делал никаких намёков, Кунцит уже чувствовал приведшую его цель. От Цоизита мягкими волнами исходил запах желания, его движения были грациозны и полны неприкрытой сексуальности. «Он прекрасен…» - подумал Кунцит. «К утру она будет уже мертва. Я ещё не приступил к исполнению приказа, но всё уже продумал…она будет страдать… - юноша говорил с обворожительно-серьёзной интонацией, словно ему предстояло убить не свою жену, а муху, - А твоя что так кричит? Её что, насилуют два тролля разом?» Кунцит был слегка ошарашен интуицией рыжеволосого юноши.

- Фи, какая грязь! – Цоизит всплеснул руками. Его левое запястье перехватил Кунцит и поднёс к губам, оставив легчайший поцелуй на нежной коже. Юношу бросило в дрожь

- Тебе…холодно?.. – спросил Кунцит. Его улыбка была полна ядовитой страсти

- Да, учитель… - Цоизит послал беловолосому Лорду томный взгляд и придвинулся поближе…Ещё через секунду он подался вперёд и встретил долгожданный поцелуй

Кунцита удивила теплота целуемых им губ. Казалось, у златоволосого юноши был жар; его тело приятно подрагивало, и он пытался придвинуться ещё ближе, хотя тела Лордов уже и так соприкасались. О, как хотелось Кунциту избавиться от ненужной преграды одежд и всем телом ощутить мягкость и жар кожи этого вечно юного и прекрасного создания!.. И он сделал так, как считал нужным.

Они лежали на широком диване в гостиной. Тихо потрескивали в камине дрова, украшая бликами пламени два обнажённых тела. Часть спальни Цоизита всё ещё пребывала в гостиной, и с его усыпанной подушками постели за парой уже больше получаса наблюдала Меркурий, отчаянно краснея и боясь пошевелиться. Происходящее казалось ей ужасным, кошмарным сном. Никогда её супруг не был с ней так нежен в постели. К слову, за всё время совместной жизни муж вспоминал о ней всего несколько раз, да и то когда Лорд Жадеит был очень занят. О своих сексуальных пристрастиях, распутной жизни и последнем, постоянном любовнике, Цоизит рассказал (да и показал) ей, вернувшись сегодня из королевского дворца. После этого Меркурий напилась валерьянки и уснула. Проснуться же ей угораздило в самый неподходящий момент. На миг девушку посетила мысль, что Цоизит подстроил это специально, но Меркурий быстро отогнала её. Она не могла поверить в то, что этот милый молодой человек, который, казалось, мухи не обидит, может так мотать ей нервы, каковы бы ни были его сексуальные пристрастия. Она села на постели, собираясь уйти из комнаты, но тут постель скрипнула, и Кунцит обернулся на шум. Он увидел красную, как рак, Принцессу Меркурия, сидящую на постели. «Это ещё что?!» - тихо спросил он у Цоизита. Тот мурлыкнул в ответ: «А это – начало пытки…»

Юноша с неохотой поднялся с дивана и накинул свою шёлковую рубашку. Кокетливо помахав рукой, он шагнул в свою спальню, которая с лёгким хрустом исчезла. На кресле в гостиной Кунцита остались лежать серые брюки из тонкой, почти прозрачной ткани. Они пахли цветами…

Лорд Льда вдруг вспомнил про Венеру. Полтора часа уже прошли, крики стихли давно; Кунцит не помнил, когда – он был слишком занят, и слух его ласкали совершенно другие звуки. Когда он спустился в подземелья, троллей там уже не было. Венера лежала на полу, в луже крови; кровь заливала почти всё её тело, покрытое бардовыми пятнами синяков. Только лицо осталось цело, и, несмотря на все увечья, она всё ещё была красива. «Это всё из-за лица…она должна лишиться всей своей красоты. Она должна потерять всё, что у неё было!» - подумал Кунцит, натягивая белоснежные перчатки. Венера была без сознания, и он освободил изукрашенные синяками и кровоподтёками некогда ухоженные руки от шёлковой ленты, которая до сих пор сдерживала девушку только благодаря заклинанию. Должно быть, она так металась в агонии… По мановению руки Кунцита лента превратилась в колючую проволоку, которую он нежно обернул вокруг шеи жены, как смертельно опасное ожерелье. От этого прикосновения Венера пришла в себя, открыв покрасневшие измученные глаза. По белкам протянулась кровавая сетка, ресницы слиплись от ещё не высохших слёз. «Какие ещё муки ты мне приготовил?..» - спросила она надломленным, сорванным голосом. Вместо ответа Кунцит опустил ладонь на лицо Венеры и повёл пальцами ото лба до подбородка, и там, где его белые перчатки касались кожи, оставались глубокие раны. У девушки не было сил кричать, и из её горла вырывался только лишь мучительный хрип. Теперь её лицо не было больше прекрасным, и Кунцит с видом триумфатора затянул на её шее проволоку. Металл нещадно впивался в кожу и ранил пальцы Венеры, которая пыталась сопротивляться. Но всё было тщетно – девушка подёргалась и затихла.

Кунцит взмахнул рукой, и с потолка на тело обрушились лезвия, разрубившие то, что осталось от Принцессы Венеры на кусочки. Ещё одним движением беловолосый Лорд собрал все кусочки вместе и заключил их в ледяной куб. Он щёлкнул пальцами и перенёсся в тронный зал, бросив на пол перед Берилл кусок льда с вмороженными в него останками человеческого тела. Рядом упали окровавленные перчатки. Краем глаза Кунцит заметил, что Жадеит уже тут. Кажется, Лорд Иллюзий управился первым…

- Это ваша супруга, Лорд Льда? – спросила, хмыкнув, Берилл. На ледяной куб она смотрела с недоверием

- Да, Госпожа. Я подверг эту девчонку мучительной смерти, как вы и приказали.

- Тогда…почему у того, что лежит в куске льда, такого странного цвета волосы?

- Они в крови, Госпожа. Я поручил Венеру двум троллям, а они, как вы знаете, очень кровожадны.

- Хорошо, Кунцит. Я принимаю твою работу. Встань рядом со мной, мы будем ждать оставшихся двух Лордов.

Ждать пришлось долго: Цоизит и Нефрит медлили, и Королева послала Жадеита и Кунцита поторопить их.

Лорд Льда застал Нефрита сидящим на полу, напротив камина. Он обнял себя руками и, закрыв глаза, раскачивался из стороны в сторону. «Ты что, ещё не начал?!» - возмущённо воскликнул Кунцит, разворачивая Лорда Звёзд к себе лицом.

- Не начал что? – спросил удивлённо Нефрит, не переставая раскачиваться

- Что?! Не привередничай, Нефрит. Берилл ничего не стоит найти себе другого Лорда. Мы ждём тебя в тронном зале с плодами твоих трудов!

С этими словами Кунцит исчез, оставив Лорда Звёзд в одиночестве. Жадеит и Цоизит уже вернулись. Берилл отпустила Лордов, поняв, что ждать Нефрита придётся долго. На выходе из дворца Кунцит задержал своего рыжего возлюбленного. «А куда мы пойдём теперь?» - спросил он, прижав Цоизита к стенке. Ответом ему был лишь долгий и обожающий взгляд восхитительно-зелёных глаз и другой, недобрый, который Кунцит хоть и не видел, но ощутил. За его спиной, опираясь на увитую плющом колонну, стоял Лорд Иллюзий, словно бы стараясь просверлить взглядом своих бесконечно-тёмных глаз дыру в спине Лорда Льда. А потом Жадеит ушёл, оставив ненавистную ему парочку, которая сразу же переместилась во дворец Кунцита, чтобы продолжить любование друг другом.

Они занимались любовью долго, и вот, наконец, Цоизит уснул на смуглой груди Лорда Льда. Самому Кунциту не спалось, хотя он и был очень утомлён, поэтому он просто лежал, расслабившись и запустив руку в волосы возлюбленного. В голову, одна за другой, приходили приятные, успокаивающие мысли. Кунцит слышал море…ему казалось, он родился у моря. Этот приятный шум он слышал всегда, сколько себя помнил, хотя в Иллюзионе не было никакого моря. Пенящиеся воды, обласканный ими золотистый песчаный берег. Тёплое, дарящее приятное тепло солнце на безоблачном небе…лучи, затерявшиеся в белоснежных волосах…там, где он родился, было тепло. Он скучал по пляжу и по солнцу здесь, в новой резиденции Берилл, располагающейся за полярным кругом. Почему он стал Лордом Льда? Почему он был должен, став им, притворяться тем, кем он не являлся? Почему Лордом Льда не стал Жадеит? Хотя…иллюзии ещё более холодны, чем его собственная, Кунцитова стихия. Если обычный земной лёд плавится в лучах солнца, то иллюзорный лёд не тает никогда. Почему Берилл всё так запутала? Ведь были же раньше времена, когда ни один из Генералов не владел ничем в совершенстве… Теперь же, получив многократно большую мощь, они становились действительно властителями Иллюзий, Звёзд, Огня и Льда. И разве могут огонь и лёд действительно быть вместе? «Неужели Жадеит оказался холодней меня?» - спросил сам себя Кунцит. Перевернувшись на бок, он, наконец-то, заснул…

Мощным рывком Гелиос вырвал сам себя из мыслей Кунцита. Тот, не моргнув и глазом, так же крепко сжимал тонкую белую руку, помогая Хранителю Золотого Кристалла спуститься с подоконника. «Да, Гелиос, я присягнул на верность Берилл, я жестоко убил свою беззащитную супругу, я люблю и хочу существо одного со мной пола, и я совершу ещё много зла. Я не скрываю этого от тебя, зная, как ты к этому относишься. Я искренен, и поэтому надеюсь на твоё понимание. Если ты откажешься, то Тёмному Королевству придётся просто устранить тебя. Ты – мой друг, поэтому я прошу тебя – присоединяйся к нам. Ты получишь полную власть над Золотым Кристаллом, и тебе даже не придётся предавать Принца. Он тоже вскоре перейдёт на нашу сторону…» - Кунцит опустил голову в ожидании ответа. Гелиос некоторое время стоял молча, а потом начал говорить. Его голос дрожал.

- Эндимион никогда не станет подчиняться Берилл, он не согласится перейти на сторону Тёмного Королевства! А ты, если считаешь себя моим другом, должен был предпочесть умереть рядом со мной. Мне всё равно, что собирается сделать со мной ваша Королева. Я не отступлюсь! – Гелиос закрыл глаза, и из рога, как бы подтверждая сказанные слова, вырвался свет, заставивший Кунцита закрыть ладонью глаза, - Золотой Кристалл никогда не подчинится власти Берилл. Он принадлежит династии земных королей, и я, его хранитель, не могу властвовать над ним. Уходи, Кунцит. Твои просьбы бесполезны.

Кунцит произнёс последнее слово с особенной злобой и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Лорд Льда, самый сильный из подчинённых Тёмной Королевы Берилл, потерпел первую в своей карьере неудачу.

I've seen it all
Still can't taste it
Smashed to the wall
That brought me to my knees
I've done it all
Fucked up
Wasted
Still in my blood
But now inside unseen

Вдруг запахло цветами, но не из распахнутого окна, а откуда-то сзади. Гелиос обернулся и увидел тонкий силуэт в узком дверном проёме. Он узнал гостя по запаху и привычке входить без стука. Цоизит.

Вдруг младший Тёмный Лорд исчез и тут же появился прямо перед Гелиосом в вихре лепестков сакуры. Взметнувшись, они упали к ногам Цоизита, такие же хрупкие и нежные, как и сам Лорд Огня. Глаза рыжеволосого юноши блеснули, но не как изумруды на солнце, а холодным, недобрым светом. «Я знаю, Гелиос, что мы никогда не были особенно близки, но всё же я прислан предложить тебе присоединиться к Берилл. Кунцит вернулся ни с чем, и, думаю, я знаю, почему. В отличие от него я могу предложить тебе кое-что…прошу, выслушай меня. Я также не желал говорить с Берилл, как и ты, но она сказала, что у меня начнётся совершенно другая жизнь. Я чувствую, Хранитель Золотого Кристалла, я чувствую твою боль. Я чувствую, как ты хочешь изменить свою жизнь. Я вижу, как ты страдаешь от вечного одиночества, от того, что некому согреть тебя… Я знаю, что тебя сложно склонить на свою сторону, потому что у тебя нет слабостей, которые есть, например, у меня. Ты не можешь страстно мечтать о чём-то, забывая обо всём на свете…» - Цоизит посмотрел на Гелиоса с жалостью и присел рядом с ним на диван, сжав руки беловолосого мальчика, которые были даже меньше и тоньше, чем его собственные. Гелиос вдруг задумался над словами бывшего Генерала Земли: может, он действительно был очень одинок и нуждался в поддержке? Может, ему действительно было необходимо чужое тепло?

Наваждение вмиг исчезло в лучах засиявшего золотого кристалла. Гелиос привык отдавать, а не брать; он дарил свои мечты людям, он дарил им свою душу. «Поэтому ты не можешь мечтать сам…» - раздался шёпот Цоизита позади.

В памяти всплыло далёкое воспоминание полузабытого детства. Он в Иллюзионе, ещё совсем маленький; настолько маленький, что Генералы отказывались играть с ним. Он сидел на траве в центре огромного зеленеющего поля, ощущая в роге приятное тепло. Золотой кристалл был активен, словно бы взаимодействовал с каким-то другим могущественным артефактом. Внезапно в лучах света перед ребёнком появилась расплывчатая женская фигура. Всё, что Гелиос мог различить – это светлые волосы с оданго, мерцающая корона и ярко сияющий шарик, зависший меж практически неразличимых ладоней. «У каждого человека есть зеркало мечты…Если однажды кто-то скажет, что у тебя нет его потому, что и мечты тоже нет, не верь. Ты – не человек, ты родился на Солнце, и ты – один из последних представителей своего народа. Королева этой звезды, могущественный Сейлор-воин, повела свой народ в битву, где не выжил никто. У жителей Солнца есть мечты, но нет зеркал, что не позволяет врагу причинить вред их мечтам. Нет зеркала мечты и у тебя, Гелиос. Но скажи мне, прислушавшись к своему чистому сердцу ребёнка, о чём ты мечтаешь?» - сказала женщина медленно, неторопливо и плавно. Она была величественна, и даже её голос, казалось, излучал тепло и свет. Гелиос, ни на минуту не задумываясь, ответил: «Я хочу, чтобы способность людей мечтать не могла быть отнята у них. Я мечтаю о том, чтобы люди никогда не предавали свои чистые мечты. Я мечтаю о том, что однажды я смогу защищать их – людей и всё самое сокровенное, что у них есть…» Женщина улыбнулась и наклонилась к Гелиосу. Мальчик прищурился от приближающегося яркого света и ощутил вдруг мягкие тёплые губы на своём лбу. Успокаивающий, почти материнский поцелуй… «Так не предавай свои собственные мечты…никогда!» - прошептала женщина перед тем, как исчезнуть.

Гелиос открыл глаза. Перед ним, положив ногу на ногу, сидел Цоизит. Их коленки соприкасались, и из тела Лорда Огня в другое, почти дрожащее от неожиданно появившегося в комнате ледяного ветра тело перетекало обжигающее тепло. Рыжеволосый юноша хитро улыбался, перебирая пряди своих выбившихся из хвоста волос. Его зелёные глаза всё так же недобро блестели. Видимо, выслушав рассказ Кунцита, он не спешил ещё раз касаться Хранителя Золотого Кристалла рукой. Но Гелиос не нуждался в этом – сила духа невидимым тараном рванулась вперёд и ударилась о слабенький барьер: Цоизит плохо умел скрывать свой огненный характер. Рог Гелиоса ярко засиял, и мальчик обрушил на своего собеседника удар сокрушительной мощи. Защита не продержалась и секунды, и Гелиос ворвался в мир Лорда Огня так стремительно, что его занесло куда-то совсем не в то время, которое было ему интересно. Первым, кого он увидел, был Жадеит на качелях, облюбованных Генералами в Иллюзионе. Затем в мыслях Цоизита наступил полный хаос, годы и события перепутались, появились какие-то видения, которых не могло быть на самом деле: юноша отчаянно пытался сопротивляться. Но Гелиос ещё раз мысленно обратился к Золотому Кристаллу и сломил сопротивление. Теперь внутренний мир Цоизита был доступен ему полностью…

Цоизит был самым младшим из Лордов, но, определённо, далеко не самым слабым. Единственным, с кем он не мог тягаться, был Кунцит: если они вступали в поединок, то его исход решался через считанные секунды. С Нефритом и Жадеитом Лорд Огня мог сражаться долго, поначалу ничем не уступая более старшим, и лишь потом, выдыхаясь, проигрывал. Получив силу, Цоизит превзошёл Жадеита, даже почти подобравшись к Нефриту, но в схватках, требовавших физической силы и выносливости, он проигрывал всем Генералам. Порой, после какого-нибудь сокрушительного поражения, маленький и хрупкий рыжеволосый мальчишка садился где-нибудь в углу, обняв коленки, и мечтал о том, что однажды станет таким же высоким и мужественным, как Кунцит…увы, ему так и не удалось узнать, станет ли он однажды хотя бы капельку похож на Лорда Льда. Его рост прекратился слишком рано, но вместе с тем пришла иная сила, которая не требовала утомительных тренировок типа «упал - отжался».

Кунцит стал учителем Цоизита: это было просто необходимо, но не потому, что Лорд Огня был слабым и глупым, а потому, что он всё ещё был безответственным мальчишкой, которому чрезвычайно не хотелось оттачивать свои навыки, когда вокруг расстилался огромный, прекрасный и незнакомый мир. Во время одного из поединков с учителем Цоизит понял, что перед его собственной утончённой красотой и магией бессильна даже грубая физическая сила. Отбиваясь маленькой сабелькой от тяжёлого меча Кунцита, Цоизит посмотрел из-за клинка прямо в глаза своему учителю. Это был пронизывающий, обожающий взгляд. И учитель, засмотревшись на своего ученика, забыл о поединке. Секунда – и у его горла, обжигая своим холодом, поблёскивала сабелька. Это был первый выигранный Цоизитом поединок. После того как юноша понял, что можно использовать собственную внешность, ему расхотелось походить на своего учителя. Но это было ещё то время, когда рыжеволосый Генерал и не подозревал о том, как сильно привязан к нему Лорд Льда. Это было то время, когда Цоизит ещё не открыл для себя все пороки человечества – он мечтал взять от жизни всё, что она могла дать ему, и он только начинал познавать мир, который вскружил ему голову. Наверное, это была его первая любовь – жизнь во всех, даже самых неприглядных своих проявлениях.

Первым, что он устроил, освоившись в новом для себя мире и привыкнув к своей новой магии, был побег. Цоизит побывал почти в каждом уголке земного шара, узнал особенности всех народов мира. Чем он только ни пробовал питаться: экзотическими растениями и животными, как замысловато приготовленными, так и сырыми; вещами, на первый взгляд совершенно несъедобными, и даже человеческими мясом и кровью. Нельзя сказать, что всё это ему нравилось. Более того, Цоизит был очень привередлив в отношении пищи и мало что из незнакомых продуктов питания рисковал брать в рот во второй раз. Кроме пищи он пробовал и другие вещи. Так, отправившись в своё путешествие девственником, он вернулся умелым любовником. Причём он не только спал с женщинами и мужчинами различных рас и национальностей, он ещё и участвовал в религиозных обрядах различных племён, которые сопровождались иногда оргиями с участием священных животных и последующим ритуальным убийством некоторых участников действа, после чего оргии продолжались с участием тел несчастных. Как бы не стремился Цоизит взять от жизни всё, он ни на чём не останавливался, ему ничего не нравилось, он ни к чему не был привязан. Когда не осталось интересного места, которого бы он не посетил и ни одного народа, с культурой которого он бы не ознакомился, жизнь показалась Лорду Огня скучной, глупой и бессмысленной. Он вернулся в столицу, где ему уже надумывали искать замену, шокировав своей новой личиной всех, вплоть до ближайших друзей, которые прекрасно знали о его ветреной и переменчивой натуре. Это возвращение к давно забытому старому ненадолго вернуло Цоизиту прежнее желание жить, и двор наполнился слухами о том, какой он, несмотря на молодость (с момента его рождения тогда прошёл всего лишь двадцать один год), умелый и ненасытный любовник. Потом и жизнь при дворе осточертела рыжеволосому Генералу, и он решил сделать остановку, отдохнуть. Приметив и обожающе-заботливый, почти отческий, но одновременно пылающий почти нечеловеческой страстью взгляд Кунцита; и не скрывающих своих намерений придворных; и Нефрита, которому, в принципе, было всё равно - с кем, – главное, чтобы ночью не мёрзнуть, Цоизит принял удивившее его самого решение. Он отошёл от дел мирских и уединился во дворце Её Величества вместе с остальными Генералами в качестве охранника Принца. Именно там, не имея важных и безотлагательных государственных дел, Генералы были вынуждены общаться друг с другом слишком много, что, в конечном итоге, сделало их хорошими приятелями. Лорд Огня, как ни странно, ближе всех сошёлся с магом иллюзий, Жадеитом. Вскоре они стали любовниками. Цоизиту нравилось, что он может постоянно удивлять своего Повелителя Иллюзий, который в делах любовных искушён не был и не особо к этому стремился. Цоизиту нравилась готовность Жадеита внимательно слушать, краснея, и реализовывать – неумело, но искренне. Возможно, они могли бы быть самой красивой парой в королевстве, если бы афишировали свои отношения, но Лорд Иллюзий не хотел сплетен, не хотел быть предметом обсуждения разочарованных невест. Любовники вели себя на людях как братья. И они действительно походили на братьев: бледные и светловолосые, оба утончённые: Жадеит повыше и постройнее, а Цоизит низенький и хрупенький, с худющей фигуркой и личиком, не утратившим детской пухлости.

Они могли часами лежать на кровати, любуясь красотой обнажённых тел друг друга, не касаясь и пальцем обласканной лунным светом бледной кожи. Они могли быть дикими, когда тонкие, но жилистые и достаточно сильные руки Жадеита поддерживали рыжего юношу, вжимая его в стену коридора, и Повелитель Иллюзий делал отчаянные толчки в кажущееся таким невесомым тело, обвившее идеально гладкими ногами, с которых младший Лорд всегда тщательно удалял волосы, талию активного партнёра… Это казалось им прекрасным ещё и потому, что в любой момент в коридоре мог кто-то появиться.

Два Лорда могли быть быстрыми и стремительными, утопая в своей страсти, теряя голову; а могли быть сонно-ленивыми, когда у них была целая ночь и мягкая кровать, пропахшая цветочным мылом Цоизита. Это было торжество красоты.

Никто не знал, что Цоизит, явно предпочитавший мужчин, нашёл в принцессе Меркурия. Казалось, он сам не знал этого. Низенькая, женственная, но умная Меркурий не привлекала его как женщина: он занимался с ней любовью всего несколько раз, он ни разу не поцеловал её, но, наблюдая за тем, как она читает в его библиотеке; за тем, как светится в её глазах любовь к книгам, он чувствовал в груди странное тепло и умиление. Лорду Огня нравилось то, что Принцесса Меркурия отличается от других девушек: она не искала удовольствий и была очень аскетична, она никогда не развлекалась и мало выходила в свет. Для Цоизита она была комнатным растением, которому не нужно ничего, только книги и новые, абсолютно бесполезные знания.

Когда Цоизит узнал, что должен убить её, он испытал жалость; такую жалость, какую испытывают к вещи бесполезной, уже отслужившей свой срок, но привычной до боли в сердце. Он так и не решился убить её сам: было в Лорде Огня что-то от ребёнка, что никогда бы не позволило ему убить котёнка или щенка. И он показал ей всю правду.

К тому времени он уже был Тёмным Лордом, и всё то хорошее, что было в этом большом ребёнке, было подавлено новыми, тёмными силами души. Он разочаровался во всём, даже в сексе, и единственное, что стало иметь для него значение – это власть, да и то потому, что он никогда ранее ей не обладал. Третий Лорд захотел стать Первым, и, зная Кунцита, он решил воспользоваться слабостью Лорда Льда – собой. Тогда в его голове и родился план по убиению двух зайцев сразу: Цоизит намеревался соблазнить Кунцита и шокировать Принцессу Меркурия.

Когда он вернулся домой после получения приказа Берилл, Меркурий спала в его постели. Вообще-то у неё была собственная комната, но Цоизит прощал ей эту маленькую слабость: всё-таки, он чувствовал себя немного виноватым за то, что был холоден к своей жене. Они занимались сексом всего несколько раз, почему-то всегда на жёсткой скамье в саду, и, кончив, Лорд Огня просто вставал и уходил, оставляя жену плакать в одиночестве от осознания того, что она ничем не лучше резиновой куклы. Бледно-розовые простыни хранили запах страсти: запах Лорда Огня, цветочно-сладкий и щекочущий ноздри, и запах Лорда Иллюзий, тонкий и почти неощутимый, схожий с последождевым ароматом, когда пыльца с цветов смыта и они уже почти не пахнут. Принцесса Меркурия, лёжа на обширном ложе в одиночестве, пыталась понять, почему этот человек с внешностью шестнадцатилетнего юноши, слывущий лучшим любовником королевства, пренебрегает ей. И ей казалось, что она находит эти причины в себе: она неопытна и некрасива, необщительна и замкнута, она никогда не пыталась разжечь в своём супруге страсть. От такого самокопания девушка только лишь становилась грустней и чувствовала себя ещё более одинокой. Находя порой в обширной библиотеке замка книги с эротическими иллюстрациями (а их было много, писаны они были на множестве разных языков и почти все были привезены Цоизитом, в качестве сувениров из его дальних странствий), Меркурий боялась, что для того, чтобы доставить удовольствие супругу ей просто не хватит гибкости и сил, столь изощрёнными были позы на картинках. То, что основной причиной неудачи в личной жизни служил её пол, несчастная Принцесса Меркурия и не догадывалась…

Слуга разбудил девушку и позвал к обеду. Цоизит уже был в столовой, одетый, как показалось Принцессе Меркурия, довольно вульгарно: в бежевую шёлковую рубашку навыпуск и серые брюки из почти прозрачной ткани, под которыми можно было запросто разглядеть очертания длинных стройных ног. Меркурий покраснела и села за стол. В голове её пронеслась полная одновременно страха и надежды мысль о том, что она, возможно, наконец-то удостоилась внимания своего мужа. Возможная бурная ночь предстала перед ней во всей яркости красок, как иллюстрация к дамскому роману, и Меркурий почувствовала между ног приятное тепло и влагу, что заставило её покраснеть ещё сильнее. Раньше во время соития она никогда не бывала возбуждена. Меркурий ещё не знала, что до ночи не доживёт.

Они поели, и мальчик-слуга лет десяти подал десерт – большое блюдо с золотистым мёдом. Цоизит вдруг притянул парнишку к себе, обвил руками его талию и впился поцелуем в его губы. На другом конце стола тихо охнула Меркурий, щёки её приобрели цвет лежащей в хрустальной вазочке клубники; пальцами девушка стиснула дубовую столешницу, но это были ещё не все потрясения на ближайшие несколько минут: Цоизит резко поднялся со стула, зачерпнул полную пригоршню мёда, и, слегка лизнув тягучую золотистую жидкость, вытащил из брюк возбуждённый член и густо смазал его мёдом. Грубо наклонив мальчишку к столу и содрав с него брюки, Цоизит стремительно вошёл в тело ребёнка. Тот поморщился от боли, но не издал ни звука, а лишь царапнул ногтями по столу. «Почему вы делаете это при своей супруге, Господин?» - спросил мальчик подрагивающим в такт толчкам голосом. Цоизит облизал перепачканные мёдом губы и ответил: «У меня не должно быть тайн от жены, не правда ли, Меркурий? – девушка не находила в себе сил ответить, и Лорд Огня, продолжая трахать мальчика, добавил, - Ты меня не возбуждаешь, ты страшненькая и абсолютно бесполезная, и в тебе не так тесно, как в этом ребёнке, и ты никогда не сможешь, в отличие от Лорда Жадеита, быть активным партнёром. Тебя и подстилкой-то не назовёшь, изнеженная Принцесса…ты просто мебель или комнатное растение для меня!» На глазах девушки выступили слёзы, она поняла вдруг, что не может убежать, не может даже отвести глаз от своего мужа, который, ничего не стесняясь, с неровным дыханием и чуть раскрасневшимися от возбуждения щеками, занимается сексом с мальчиком на столе, за которым она ела. Меркурий действительно продолжала механически класть себе в рот клубнику. С негромким, никогда ранее не слышанном девушкой звуке «кх…», похожим на резкий выдох, рыжеволосый Лорд излился в беспомощно распластавшегося на столе ребёнка, поддерживаемого на весу за лодыжки. Цоизит вышел из мальчишки и отпустил его ноги; ребёнок, не успев сориентироваться, рухнул на пол. «Оближи!» - приказ дрогнувшим голосом, и мальчишка, поднявшись на колени, взял в рот член Лорда Огня, на котором перемешались мёд, сперма и фекалии.

А потом мальчик ушёл, и Меркурий, словно бы придя в себя, кинулась со всех ног в туалет. Её вырвало ужином и клубникой. Девушка, почувствовав ужасную усталость, выпила валерьянки и улеглась спать. Ей было всё равно, с кем и чем её супруг сейчас занимается – главное, чтобы она об этом не знала. Главное, чтобы после ЭТОГО Цоизит и пальцем её не касался. И он не коснулся.

После выполнения первого пункта плана Лорд Огня направился в душ - наводить марафет. Он вымылся своим любимым цветочным мылом, не смыв его до конца для придания ещё большего аромата, заколол роскошные волосы усыпанной алмазами заколкой и вычистил заклинанием прямую кишку, чтобы ему самому, в свою очередь, не оказаться на месте мальчишки, который имел несчастье попасться Цоизиту за ужином. На самом деле Лорд не любил маленьких мальчиков; более того, он предпочитал пассивную роль. Он был жесток по жизни, но благодаря актёрскому таланту во время полового акта он умел и быть неженкой и кокеткой, и даже строить из себя девственника. Он умел быть таким, каким его должны были видеть, и если Меркурий должна была увидеть его извращённым совратителем малолетних, то им Цоизит и становился, что ни капельки не мешало ему играть чувственного любовника Кунцита перед самим Кунцитом и той же Принцессой Меркурия.

Эту сцену Цоизит проигрывал в голове многократно, как режиссёр, обдумывающий театральную постановку. Он прикидывал, какой походкой ему лучше идти, куда лучше сесть, как скоро дать понять свои намерения. Его чётко разработанный план сработал, вплоть до отрепетированных перед зеркалом стонов и сладострастных гримас. На самом же деле Лорд Огня любил заниматься любовью в мёртвой тишине.

Меркурий теперь страдала не от отвращения, а от зависти, потому что секс с Кунцитом получился действительно красивым…она ревновала, потому что как муж Цоизит мог (да и должен был бы) подарить всю эту нежность ей, а не смуглому беловолосому Генералу. Всё это могло достаться ей. И не Жадеиту, и не мальчику-слуге. И не сотням незнакомых даже самому Цоизиту людей совершенно разных национальностей, религий и цветов кожи. Принцессе Меркурия сделалось вдруг тоскливо, как бывает со многими женщинами, когда они ощущают себя неполноценными, непривлекательными. Но её мучения не закончились. Дверь комнаты, в которой она заперлась, Цоизит разломать не мог за неимением достаточных физических сил и нежеланием использовать магию. Поэтому он говорил из-за двери, и девушке приходилось слушать его высокий глухой голос: «Помимо моих сексуальных пристрастий тебе придётся узнать ещё кое о чём, дорогая моя супруга…я должен убить тебя по приказанию Королевы Берилл. Настолько жестоко, насколько возможно. Шансов спастись у тебя нет, ведь ты специально, глупенькая, заперлась в комнате без окон. У тебя есть выбор, - Цоизит пихнул под дверь верёвку, - обслужить себя самой или подождать, пока освободятся тролли, которые сейчас имеют твою ненаглядную подружку с Венеры во все дыры, и выломают дверь. Тогда тебя ожидает столь же печальная участь, усугубленная только лишь тем, что сырое человеческое мясо, сдираемое живьём, мне очень по вкусу. Да и троллям, думаю, тоже. Я всё сказал. У тебя есть полчаса на раздумья». Цоизит ушёл, а Меркурий зажалась в угол, обняв притянутые к подбородку колени, и попыталась мысленно связаться с Венерой. Всё было тщетно, и вскоре девушка почувствовала, что Принцесса Венеры, её дорогая подруга, умерла.

Меркурий бросилась к двери и принялась колотить и биться в неё, словно не желая верить в то, что Венера мертва и эта ужасная участь постигнет её и всех остальных внутренних воинов, которые имели несчастье выйти замуж за таких извергов. Девушка плакала, обдирала кулаки в кровь, но лишь тишина была ей ответом. Наконец она услышала шаги, которые всё приближались. Походку Цоизита она узнала сразу, но рядом – о, Боже! – шаркали две пары тяжёлых неуклюжих ног. Это, без сомнения, были тролли. Взгляд Принцессы Меркурия упал на лежащую на полу верёвку.

Когда Цоизит вошёл в комнату, его жена была уже мертва. Её тело висело посреди комнаты, слегка покручиваясь из стороны в сторону; верёвка тихо скрипела. Выражение её лица было ужасно, Меркурий долго билась в судорогах прежде чем наступила смерть. «Фи!» - сказал Цоизит и отвернулся от трупа. Он обрубил верёвку, и, телепортировавшись в тронный зал, швырнул тело к подножью трона.

- Цоизит, удушение – не самый красивый способ убийства… - промолвила Королева, с отвращением поглядывая на тело Принцессы Меркурия. От Кунцита она ожидала какой-нибудь гадости, но чтобы Цоизит, этот юноша, уделяющий слишком много внимания красе ногтей своих и чужих, просто взял и совершенно неоригинально удушил меркурианскую девку…

- Я не душил её, моя Королева… - Цоизит поклонился. К слову, он умел кланяться куда ниже, чем остальные Лорды, умея при этом льстиво улыбаться

- Она повесилась, моя Королева…я довёл её до самоубийства…

Тут уже Берилл зааплодировала рыженькому очаровашке, который умудрился не запачкать рук совершенно. Цоизит ещё раз поклонился и отошёл в тень, где на его талию по-хозяйски легла рука Лорда Льда. Кунцит догнал Цоизита и на выходе из дворца. Настроение у Лорда огня было прескверное, но ради исполнения своего плана, да и ради того, чтобы не быть изнасилованным прямо здесь и сейчас, он уступил Первому Лорду и провёл с ним одну внеплановую ночь. Когда, наконец, удалось заснуть, Цоизита мучили кошмары в виде нависшей над его хрупким телом на удивление грозной фигуры Жадеита, сжимающего в руках какую-то грязную бечёвку. В холодном поту Лорд Огня проснулся…