Ей очень хотелось произнести это проникновенно, может быть – ободряюще, но рев водопада не позволял, приходилось кричать. И тем более тягостным было ответное молчание Хризолит: то ли действительно не слышит, то ли только делает вид...

Нару поежилась и отступила на шаг от края обрыва – хлипкое на вид ограждение не внушало доверия. Отстраненная неподвижность дочери не нравилась ей все больше. Неприятно кольнуло в груди... Еще несколько минут Нару пришлось вслушиваться в шум водопада, пока Хризолит не соизволила оторвать взгляд от пенного потока, рвущего скалы:

• Знаешь, – Хризолит посмотрела ей прямо в глаза, – я и не стараюсь это скрыть. Столько всего произошло…

И тут Лит сделала то, чего никогда не делала со времен своего краонского детства – быстро шагнула в ее сторону и крепко обняла.

Слова оборвались. Хризолит, до которой вдруг дошло, что и кому она говорит, резко отстранилась и с ужасом посмотрела на мать, словно силилась найти в глазах Нару отзвук былого горя, понять которое сама была не в состоянии:

• Прости, мам… Я такая… я все, все делаю не так! – прошептала она. Гром водопада не позволил Нару расслышать фразу, но по губам дочери все читалось очень четко.
• Лит, давай успокоимся. По-моему, непростительно как раз то, что ты позволила депрессии себя победить…

Ответом ей была горькая усмешка, столь характерная для Повелителя Звезд и его наследницы. Нару опустила глаза. Не хотелось, чтобы дочь прочитала в ее взгляде что-то лишнее: не испуг, не отчаяние или жалость – гнев. Самый настоящий… Как же часто в последнее время Нару приходилось скрывать именно это чувство, как же сильно оно ее тяготило.

Однако же скрыть ничего не удалось. Хризолит все поняла – надулась, отстранилась, оперлась о перила шаткого ограждения. Обеих вновь обволокло тягостное молчание. Вот так… Хризолит нынче не читает по глазам… Она чувствует малейшие движения души как-то иначе, и раньше – Нару была в этом уверенна – такого не было.

"Мам, ты злишься на меня…"

"Как все неправильно!"

• Может быть, просто поговорим? – попробовала начать с начала Нару.
• Просто поболтаем, да?… – обрадовалась Хризолит.
• Так, ни о чем… пустая болтовня, которая ни к чему не обязывает.
• Угу, Жаклин Летуаль и Лор Мэйан… Ну и имена у нас… – улыбка стала шире, но глаза не радовались.

Длинную, тягучую минуту они простояли, глядя друг на друга – все же перекрикивать рев водопада было очень утомительно.

• Скажи, что ты сейчас чувствуешь? – так как начинать "болтовню" дочь не собиралась, Нару взяла инициативу в свои руки.

Хризолит на секунду задумалась, после чего, склонившись к самому уху матери, произнесла:

Хризолит упрямо мотнула головой:

• Нет. Не сейчас. И даже не завтра. Не знаю… Чем дольше нахожусь на Земле, тем тяжелее думать о возвращении…

Нару не настаивала – знала, что любые доводы с ее стороны наткнутся на непробиваемую стену. Ох уж эти демоны. Что у нее на уме?

• Ладно… Не будем об этом. Что-то мне подсказывает, что ты ждешь от меня помощи… – сдалась Нару.
• Я знала с самого начала, что "просто болтовня" не получится. Да…

Порыв ветра со стороны водопада в очередной раз устроил им ледяной душ. Нару поежилась:

• Холодно, Лит… Может быть, продолжим разговор в кафе?
• Да, ты иди, я еще немного подышу… Я недолго...

Нару приказала себе идти и не оборачиваться. Не получилось – у самого изгиба дорожки метнула взгляд в сторону водопада… И сердце замерло. Хризолит, встав на одну из перекладин ограждения, перегнулась через перила, протянув руки к водопаду, словно старалась дотянуться до его ледяных брызг. Было понятно, что эта нестабильная устойчивость может быть нарушена любым, самым незначительным колебанием воздуха… Во рту пересохло. Нару нервно сглотнула и подалась вперед, прекрасно понимая, что бессильна что-то предпринять – разве что закричать… О, Боги! По счастью, экстремальный эксперимент дочери не затянулся. Хризолит ловко вернулась в вертикальное положение, спрыгнула с ограждения и, как ни в чем не бывало, направилась в сторону Нару, которая тщетно пыталась придать своему лицу более-менее спокойное выражение.

Когда Хризолит подходила к кафе, Нару обратила внимание на то, что от безнадежной подавленности, которая исходила от дочери минуту назад, не осталось и следа – щеки ее разрумянились, глаза сияли совершенно иным огнем, да и настроена она была как-то иначе…

• Ну что, Лит, полегчало? – усмехнулась Нару.

У нее почему-то заныли зубы… и сердце. Неважно – Хризолит, кажется, ничего не заметила.

В то утро Хризолит занималась распутыванием китайского колокольчика: тонкие нити, украшенные "летящими птичками", свились в причудливый клубок, сцепились намертво и поддавались с огромным трудом. Хризолит сетовала на несовершенную конструкцию украшения, на осенний ветер, который всю ночь терзал нежных птичек, на себя – надо же, забыла закрыть окно на ночь… Казалось, чудесная вещица была испорчена окончательно и, наверное, ее легче было бы выбросить. Но птички были таким красивыми, а сам колокольчик так чудесно звучал, что совершить такое кощунство рука не поднималась. И кроме того, "птички" – подарок Дейзи… Поэтому Хризолит, вместо того чтобы поспать после работы, вот уже целых два часа сражалась с узлом.

• Я сделаю это! – приговаривала она, раскручивая леску. – Любой узел можно распутать!

Птички усложняли ей задачу, цепляясь друг за друга шелестящими крылышками и бубенцами, и все же Хризолит не сдавалась.

• Бывают такие узлы, которые распутать нельзя, легче разрубить, – донесся до нее слабый, чуть насмешливый голос с дивана.

Дейзи, забравшись на него с ногами, смотрела телевизор. Хотя "смотрела" – не то слово. Она тупо переключала каналы, не задерживаясь ни на одном больше секунды. Подобное поведение было так нехарактерно для нее, что в другое время Хризолит обязательно обратила бы на это внимание, однако этот узел на сегодняшнее утро превратился для нее чуть ли не в смысл жизни:

• Нет, Олененок, – задорно отозвалась она, – я тебе сейчас наглядно докажу, что твой любимый Александр Македонский был обычным лентяем!

Узел начал поддаваться, но проклятые бубенцы так и норовили вновь свиться в нечто непреодолимое. Хризолит чертыхнулась, но мысль свою завершила:

• Легко мечом размахивать, а ты пойди попробуй – распутай.

• То была рекламная акция, Лин… Народу было бы очень скучно наблюдать за тем, как великий полководец что-то там распутывает три часа. И Александр это прекрасно понимал… Потому он и разрубил его. Красивый Пи-Ар, только и всего, – вздохнула Дейзи.
• И потому, Дейзи, ты сейчас будешь присутствовать при моем триумфе. Итак! Та-дам!!! Жаклин Летуаль побила самого Александра. Олененок! Я это сделала!! Смотри!!!

Девушка повернулась к ней и слабо улыбнулась. Лицо ее было бледнее, чем обычно.

• Дейзи, тебе плохо? – веселость Хризолит вмиг развеялась.
• Пить хочу. У нас там молоко в холодильнике осталось? – и, не дожидаясь ответа, встала с дивана… а потом потеряла сознание.

Хризолит стремительно подлетела к ней… и замерла в нерешительности – с подобным явлением у людей девушке-демону прежде не доводилось сталкиваться. Что делать в подобных ситуациях, она представляла смутно. Сердце тревожно забилось. Скорее инстинктивно, чем осознанно Хризолит склонилась над Дейзи и похлопала ее по щеке…

• Олененок! Дейзи!! Дейзи!!!

Не добившись эффекта, Хризолит схватила ее за плечи и начала трясти. На этот раз подействовало – Дейзи сделала глубокий вдох и приоткрыла глаза:

• Лин… что это? Голова кружится… – на лбу девушки выступила испарина, а черные глаза на бескровном лице казались до невозможности огромными.
• Не пугай меня, Олененок… – прошептала Хризолит.
• Знаешь, наверное, мне лучше полежать, – Дейзи постаралась приподняться, и тут же вскрикнула, хватаясь за живот.

Хризолит замерла. Страх ледяным кольцом сдавил грудь – что-то происходило нехорошее с ее Дейзи. Очень нехорошее… Бездействовать было нельзя, и Дейзи тоже хорошо это понимала:

• Лин, – выдохнула она сквозь зубы, – позови кого-нибудь из близнецов… кажется, я умираю…

Дважды просить было не надо. Услышав последнюю фразу, Хризолит бросилась на второй этаж и чуть не снесла дверь в комнату Христиана.

• Принцесса, я после дежурства, вообще-то… – проворчал парень, собираясь перевернуться на другой бок.
• Христиан! Там Дейзи!.. Умирает! – возмущенно прошипела она.
• Что? Ну и шутки у тебя.
• Правда! Она сперва упала в обморок, а теперь… говорит, что умирает, – Хризолит очень надеялась, что информация для будущего врача вполне исчерпывающая.

Она оказалась права – Христиана словно ураганом вынесло из постели.

• Жаклин, вызывай "Скорую", – бросил он испуганной соседке, после того, как помял живот Дейзи. Сам же, не спеша, направился к холодильнику.
• Ты куда? – возмутилась Жаклин. Нет, это же надо! Оставить Дейзи без помощи! Врач еще!
• Принцесса! Звони! – тоном, не терпящим возражений, произнес парень…
• А что говорить? – растерянно уставилась на него девушка, теребя в руке трубку.

До Христиана, наконец, дошло, что логичнее именно ему взять на себя общение с диспетчером. Не меняя выражения лица, он вернулся и забрал телефонную трубку у Жаклин:

• Вытащи из холодильника весь лед и неси сюда, – приказал он, набирая номер.

Хризолит хоть и удивилась, но решила не задавать лишних вопросов. Вытащив из морозилки две формы со льдом, и захватив пакет молока, она вернулась.

• Положи ей это на живот, – вновь приказал Христиан, продолжая отвечать на вопросы, которые ему задавал диспетчер, – да, ранний срок, потеряла сознание, боль в животе, похоже…

Хризолит не расслышала, на что там, по мнению Христиана, что-то похоже. Сердце замерло – ребенок! Конечно же!!! Как так получилось, что она не почувствовала сразу? Ребенок Дейзи, которого Хризолит так опасалась, который осложнял всё и вся, до чего дотягивалась нить его судьбы, сейчас… исчез. И ускользание жизни его матери, напрямую было связано со смертью того, кому так и не суждено было появиться в этом мире. Ребенка Дейзи больше не было, но он все еще угрожал Хризолит. Из своего особого загробного мира он словно продолжал издеваться над ней, пытаясь отнять жизнь той, без которой девушка-демон не могла представить себе спокойного существования среди людей.

"Ты не будешь жить среди нас, вероломный демон. Ты не имеешь права использовать мою маму", – Хризолит показалось, что она явственно слышит его издевательский шепот.

"И что теперь? Тебя ведь все равно больше нет! Зачем тянуть в могилу Дейзи?" – прилетел беспомощный вопрос из воспаленного сознания. Слепая, неистовая, неконтролируемая ярость ворвалась в душу, и Хризолит поняла, что за эту девочку она будет сражаться, если понадобится, с самим Сатаной! Потому что Дейзи нужна ей…

"Что это? Что?" – сердце нещадно ухало у самого горла, перед глазами заплясала пестрая рябь. То было какое-то пророчество, сложившееся в дурацкие галлюцинации, но Хризолит не могла осознать, что оно ей сулит? Дейзи… Проморгавшись, девушка-демон заглянула глаза подруги… О, Боги! Олененок… На секунду – мысль, полубезумная: она понимает! Она ведь все понимает!!! Все… Дейзи уже знает о смерти его и ожидает близкой смерти…своей. А в черных глазах брезжила одинокая надежда, единственное – "спаси", обращенное именно к ней, к Хризолит! Та, двигаясь как во сне, положила лед на живот подруге, и попыталась ее напоить.

• Что ты делаешь?! – донесся до нее вопль будущего медицинского светила.

Голос Христиана заставил ее вздрогнуть и выплыть из дурацкого оцепенения.

• Она хотела пить! – возмущенно посмотрела на него Хризолит.

Дейзи тихо застонала…

• Нельзя! Ей сейчас вообще ничего нельзя! Принцесса, пожалуйста…

Хризолит, посмотрев на озабоченное лицо Христиана, решила не спорить. В конце концов ему виднее, что там может угрожать человеку… А то, что угроза для жизни Дейзи была нешуточная, Хризолит и без него понимала.

Христиан вел ее к больнице какими-то, одному ему ведомыми "короткими" тропами, через уютные меленькие дворики, подземные переходы, пустой сквер… Шли они молча, быстрым шагом, чуть ли не в ногу. Хризолит, которой не позволили влететь в машину "Скорой помощи" вслед за носилками Дейзи и которая теперь изнемогала от неизвестности, первая решилась прервать молчание:

Теплый полумрак кафе резко контрастировал с морозным ослепительным днем. Шум водопада не проникал внутрь, но вид на него открывался сказочный – сквозь дымчатые стекла больших шестиугольных окон небо казалось фиолетовым, снежные вершины – бирюзовыми, а бушующий поток – пенно-белым, как полуденные облака. В дальнем углу на подсвеченной голубым светом сцене стоял самый настоящий рояль. Немолодой музыкант с отрешенным бледным лицом самозабвенно играл эстрадные хиты второй половины двадцатого века. Нару наблюдала за Хризолит и тщетно пыталась разглядеть в ней озорную девчонку на роликах – ту самую, из прошлого лета, из почти что прошлой жизни. Ничего общего. Напускная веселость – все, что осталось от неё прежней. Для Хризолит нынешней подошло бы сравнение "созерцательная неподвижность" или, быть может, "неподвижная созерцательность". Речь ее текла медленно, странные афоризмы перемешивались со студенческим сленгом, некая сила то и дело уводила ее от основной канвы рассказа, и, как показалось Нару, возвращаться в прошлое ей было очень нелегко.

• Тогда все и началось, – Хризолит внимательно изучала дно чашки из-под только что выпитого кофе, – В больнице я решила долго не задерживаться. Это и не понадобилось – Дейзи выписали недели через три, кажется… Осень была в самом разгаре. Да, дожди в октябре заливали Женеву. Кейт простудилась, и выяснилось, что постоянное ее присутствие в нашем мирке весьма утомительно. В первую очередь – для нее. Мы раздражали нашего будущего психолога… Ха! А меня раздражала ее жуткая манера вечно указывать на то, как и что нам всем надо делать. Ненавижу! – Лит решительно отодвинула чашку и уставилась на пианиста. – А Дейзи… Дейзи, Дейзи… Мам, как все-таки жестоко, что именно в те дни ты не могла покинуть Темное Королевство.
• Зато у тебя всегда была возможность вернуться, – вскинула брови Нару. – Не думаю, что Зойсайт стал бы чинить тебе в этом препятствия.

Хризолит поморщилась:

• Я не собиралась возвращаться, мама. И сейчас не собираюсь. И…– взгляд-укол, – я ведь все еще могу рассчитывать на тебя?

С ее стороны это был чистой воды шантаж. Впрочем, Нару уже привыкла. Привыкла и устала…

• Конечно, можешь рассчитывать, – сквозь зубы процедила она. – Разве у меня есть выбор? Тебя же, как выясняется, на несколько месяцев нельзя одну оставить… Что я буду делать, если ты опять умотаешь невесть куда?
• Ма-а-а-ам… Ну не злись… Не злись, пожалуйста. Я же знаю, что ты все понимаешь, – примирительно улыбнулась Хризолит. – Ты у меня самая лучшая в мире.
• Ладно, проехали… Я вся – внимание…– пусть уж лучше рассказывает о себе, чем так вот подлизывается.

Наивно полагать, что Хризолит ничего не поняла, но продолжать в том же духе, как и Нару, не жаждала.

• Когда Дейзи вышла из больницы, я искренне считала, что кошмар позади, и все в моей жизни потечет как прежде. А Дейзи… Ты ведь знаешь…
• Я знаю, Лит…

Хризолит выскочила в промозглую осеннюю серость. Раскрыв зонт, она быстро зашагала по мокрому тротуару – ей было все равно, куда идти. Лишь бы идти…

Дейзи опять пропала. Сидеть дома и ждать телефонного звонка от беспутной подруги Хризолит просто уже не могла. Вечное ожидание, как пытка… Единственное спасение в такие вечера – идти вперед, сквозь морось, сквозь тусклый свет фонарей, сквозь невеселые мысли и всё нарастающую злость. Она прекрасно знала, чем все это закончится. Максимум через сутки на сотовый поступит сообщение от Дейзи. Она жалобным голоском сообщит об очередной передряге, в которую успела вляпаться, и Хризолит, бросив все, помчится решать ее проблемы.

В прошлый раз пришлось вытаскивать Дейзи из полиции… Веселенькое оказалось приключение. "Посчастливилось" даже поцапаться с полицейским – крайне неприятным типом с наглым раздевающим взглядом. И теперь Хризолит очень надеялась, что в следующий раз ей не придется забирать Дейзи, например, из морга.

Девушку лихорадило от неизвестности и злости, но она точно знала, что следом придут другие – ясные, яркие, спокойные. В такие дни Дейзи полностью отдавалась творчеству, практически не выходила из дома и не расставалась с Хризолит. Маленькая передышка, которая позволяла упрямому демону полностью восстановить энергетический баланс и эмоциональное равновесие. Жизнь четко разлиновывалась на черно-белые полосы. Хризолит даже кое-как умудрилась приспособиться к подобному существованию. Вот только черные полосы становились все длиннее…

В сотый раз проверив сообщение на трубке и убедившись, что ничего не изменилось, Хризолит остановилась возле ночного клуба. Ей было все равно, что это за клуб и как он называется. Какой-то странный, неосознаваемый пока порыв толкнул ее в эти двери. Духота и фальшивая энергия наркотического морока заставила Хризолит поежиться. Как и любой демон, она ненавидела это – музыка, тревожным набатом бьющая по нервам, легкий алкогольный дурман и, вполне возможно, запрещенные препараты… Яркая пустая иллюзия активной жизни. Энергия этой иллюзии была черствой, неэффективной, ненужной… Хризолит с трудом поборола в себе ярость и первый порыв уйти. Ну нет, эти люди не обратят ее в бегство. Ни за что! Глубокий вздох и снова вспышка ярости, которая теперь сама искала выхода.

"Жертва" нашлась неожиданно быстро. Хризолит даже не ожидала, что в этот серый вечер, пропитанный безнадежностью, ей так сказочно повезет. Секундная заминка возле танцпола, змеиный взгляд, направленный в сторону барной стойки, удовлетворенная улыбка уголками губ – вечер обещал быть интересным.

Две студентки Женевского университета с интересом наблюдали, как красавица Жаклин Летуаль, "мисс неприступность филологического факультета" умело "охмуряла" капитана футбольной команды, будущего журналиста, "красу и гордость" университета, известного в широких кругах как Дэн Фонтен.

• Упс, улетный поворот! – прокричала одна на ухо другой.
• Пожалуй, все это окончательно добьет Дейзи… – отозвалась та.
• Н-да… Вот такие они – лучшие подруги, – резюмировала девушка, ехидно усмехнувшись.

Вторая предпочла промолчать.

На лице дочери читалась неприкрытая злость.

• Ну и что бы с тобой случилось, если бы ты пошла с ним потанцевать? – спросила Нару.
• Вот и шла бы сама, – огрызнулась Хризолит.

Нару, посмотрев вслед невезучему парню, покачала головой:

• Лит, Лит… как же так? Ты такая молодая, красивая… живая… Откуда в тебе это? Что за скорбь и разочарование? В твоем возрасте? Тебе ведь девятнадцати еще нет… Ты не была такой… Вспомни…

Хризолит опустила глаза, часто заморгала, прогоняя накатившие слезы, шмыгнула носом, но справилась – ни одной слезинке не удалось пробиться сквозь мохнатые ресницы. Через секунду она уже смотрела на Нару в упор:

• Мама, – отблеск растерянности во влажном взгляде, – ведь может так быть… Вдруг это действительно заклятие? Мне же никто, абсолютно никто не нужен. Ни в каком виде и не под каким соусом…
• Никто, кроме…

"Не произноси его имени!" – прочитала она на лице Хризолит.

• Да… никто, кроме… него, – вздохнула она.

Хризолит провела ладонью по лицу, словно пытаясь согнать невидимую паутину, и снова уткнулась в кофейную чашку.

• Но неужели ты даже не пыталась? – осторожно поинтересовалась Нару. – У вас в университете, на радио… Или, может быть, тебя останавливает то, что все они – люди?

Хризолит нервно хихикнула:

Она не понимала, зачем так напилась, зачем потащилась за Дэном в кампус, зачем позволяла этому парню себя лапать… Голова кружилась, во рту горчило до тошноты, неприятно пощипывало где-то между лопатками…

• Ммм… Жаклин, ты потрясающе пахнешь.

Неровное дыхание Дэна обожгло ухо. Слава богам, он хотя бы оторвался от ее губ. Парню удалось наконец-то справиться с ее одеждой, и Хризолит ощутила под своим свитером его горячую ладонь, скользнувшую вверх, к груди…

• Подожди, – хрипло выдавила она, отстраняя от себя не в меру разошедшегося парня.
• Жаклин, что?.. – непонимающе замотал он головой.
• Тут темно, я ничего не вижу. И вообще… вдруг кого-нибудь разбудим? – произнося это, она молниеносным движением заправила майку в джинсы и расправила свитер.
• Пошли ко мне, я живу один, – с гордостью сообщил он.

"Я у себя один… Так, наверное, эта фраза должна прозвучать", – не без ехидства отметила для себя Хризолит.

• А здесь действительно могут застукать, – попытался оправдаться он, – если это произойдет, будут неприятности. Общежитие-то мужское…

"Вот уроды", – пронеслось в голове у Хризолит, которой подобные абсурдные порядки и на втором году пребывания на Земле не стали ближе для понимания…

• Тогда бежим, – шепнула она.

Ей хотелось поскорее убраться из этого условно-пустого коридора, в который открываются пасти, по меньшей мере, девяти комнат…

Как только они очутились у Дэна, он вновь притянул ее к себе и залез под свитер. Хризолит понимала, что звереет. Кожей ощущала – еще немного, и все, ее ненависть не уляжется, выйдет из-под контроля, выплеснется со всей дури на человека, неприязнь к которому девушка-демон испытала с самой их первой встречи… Почувствовала, видимо, еще тогда, что этот породистый жеребец все разрушит. Он был идеально скроен для подобных сюжетов – банальных до зубовного скрежета. До тошноты… И даже если бы не было Дейзи… О, Дейзи. Маленькая, милая, восторженная… наивная Дейзи… И что только ты нашла в этом самовлюбленном, напыщенном красавце? Он же только себя видит и заботится исключительно о себе, обожаемом. О, Металлия!!! С ним и целоваться-то противно, не то что…

Свитер и майка вновь поползли вверх, Хризолит нервно дернулась, почувствовав, как влажный язык Дэна скользнул по шее. Вероятно, “герой-любовник” расценил подобную реакцию по-своему и продолжил в том же духе, осторожно, но настойчиво подталкивая девушку к кровати.

"Ну нет, – решила для себя Хризолит. – Игра затянулась".

• Что… так сразу? – Хризолит попыталась вывернуться из его объятий.
• А чего тянуть? – Дэн самозабвенно сражался с застежкой ее джинсов.
• Стой! – слишком уж громко прозвучали эти слова в темной тишине комнаты.

Дэн поднял на девушку недоуменные глаза, затуманенные страстью. Хризолит почему-то показалось, что он напуган…

• Я сама, сказала же, – произнесла она хриплым шепотом и, игриво улыбнувшись, поинтересовалась. – Ванная там?
• Да, – разочарованно вздохнул он, но девушку отпустил.
• Я сейчас, – выразительно посмотрела она на него и скрылась за очередной дверью.

Громко щелкнула задвижка.

• Жаклин, я жду тебя! – принеслось следом.

Ответом ему был шум воды.

Раскрутив все краны до упора, Хризолит уперлась руками о край раковины и сделала глубокий вдох. Из зазеркалья на нее взглянула растрепанная девчонка с безумными глазами. Голова продолжала кружиться, сердце мерно отстукивало барабанную дробь, где-то внутри копошился темный, отвратительный комок, готовый вырваться наружу разрушительным пламенем. Жажда мести? Жажда крови? Жажда чего-то очень опасного… Жажда… Девушка медленным жестом убрала назад волосы и склонилась над раковиной, жадно хватая ртом бьющую из крана воду.

• Чё-о-р-р-р-т! – еще через минуту, сквозь зубы, с ненавистью.

Хризолит уставилась на воду – тугая струя, молочно-белая из-за миллионов пузырьков, гипнотизировала ее.

"Убью же… Действительно – убью! – с ужасом поняла она. – Ему не спастись".

Осознание – то еще! Такое сладостное предчувствие и – следом – волна ужаса, заставившая Хризолит содрогнуться всем телом. Это ведь просто. Так просто – убить человека. Более чем просто. Элементарно. Убить… Человека…

Зеркальное стекло запотело. Вода гипнотизировала…

• Морфей! Ты обещал! – она терпеть не могла откладывать что-то на потом, и Морфей прекрасно знал об этом.
• Обязательно сегодня, леди? – неуверенно поинтересовался он.

Хризолит прекрасно поняла, что они ее выпроваживают, но не обиделась – она ведь получила от них то, чего хотела. А то, что вовсе не стоит об их разговоре рассказывать папе, она знала без всяких напоминаний.

Шум воды медленно вытянул ее память из того далекого дня…

“Убью”, – это слово продолжало терзать мысли. Но, с другой стороны, не станет же она опускаться до убийства. Марать руки об это убогое создание… А неспокойная душа желала крови.

"Что со мной происходит? Что со мной?" – Хризолит прекрасно понимала, что никакие доводы разума ее не остановят. Еще одно прикосновение этого человека и она сорвется. Как же быть?

Взгляд переместился вверх, на вентиляционное окно – достаточно просторное, чтобы пролезть сквозь него. Что ж, это был выход. Во всех смыслах. Взобравшись на край ванной, Хризолит рванула вверх фрамугу – та неожиданно легко поддалась, скрипнула, скользнула в нужном направлении… И в этот момент громкий стук в дверь заставил девушку замереть.

• Лин! Ты что там застряла? – донесся из-за двери голос Дэна.

Глаза зло сощурились. Нет, не то… Не так. Хризолит смогла найти в себе силы ровным голосом ответить:

• Еще пять минут, потерпи, пожалуйста…

Он что-то промычал в ответ, но от двери отошел. А Хризолит вернулась к окну. С легкостью циркачки она подтянулась на руках и высунулась наружу. Холодный осенний ветер швырнул горсть ледяных капель ей в лицо, разметал волосы, засвистел в ушах… Девушка поежилась, но отступать не собиралась. Второй этаж – проблема, конечно, но, хвала Металлии, отсюда можно было запросто добраться до пожарной лестницы. Всего пару шагов по карнизу. Хризолит не верила в собственное счастье… или в счастье того, кто остался по ту сторону двери.

Осторожно выбравшись на карниз, Хризолит глянула вниз… Высоко, даже для нее – она ведь не собиралась применять левитацию. До пожарной лестницы каких-то два скользких шага. Опасно, наверное, но ничего – в школе на тренировках и похуже бывало. Шаг – правой рукой придерживаясь за раму, Хризолит попыталась медленно переместить левую ногу вдоль карниза. Как же скользко! Еще шаг – правая нога соскользнула, в лицо ударила горячая волна. Хризолит замерла, отдышалась, дождалась, когда успокоится распрыгавшееся сердце, сделала еще один глубокий вдох. Продолжая держаться одной рукой за раму, она тщетно пыталась дотянуться другой рукой до лестницы – не хватало каких-то жалких сантиметров. Обратный путь был тоже отсечен – возвращаться назад не менее опасно…

"Что же теперь делать? Стоять здесь, под дождем, всю ночь? – тоскливо подумала Хризолит, чувствуя, как немеет вцепившаяся в раму рука.

Ветер остервенело рвал мокрые волосы.

"Просто сделай это!" – приказала она себе. Как когда-то в детстве… Так учил отец. "Просто сделай это", – так любил говорить Джедайт.

"Смогу, черт меня подери!"

Разжав пальцы и оттолкнувшись от карниза правой ногой, Хризолит всем телом рванулась влево, в сторону лестницы. Этого рывка оказалось достаточным для того, чтобы успеть уцепиться за холодную мокрую перекладину – сердце ухнуло вниз, замерло и снова забилось в прежнем тревожном ритме…

"Надо же! Получилось!"

Она висела на одной руке где-то между этажами, за шиворот ей лилась ледяная вода с карниза, мокрый ветер продолжал принимать ее за флюгер… Сердце билось бешено, болело чудом не вывихнутое плечо, а в голове было ясно-ясно! Хризолит поймала себя на мысли, что только ради подобной ясности стоило повторить небезопасный прыжок еще раз двадцать…

Теперь точка опоры имелась, привести же остальное тело к “общему знаменателю” для девушки ничего не стоило. Спрыгнув с лестницы на мокрый асфальт, Хризолит что есть духу припустила в сторону ворот – еще не хватало, чтобы ее среди ночи обнаружили на территории мужского общежития…

"О, Великая Тьма! Неужели все позади…"

Но то был не ее день, не ее вечер, не ее территория, и знаменитый закон Мерфи решил сработать на полную катушку – не успела Хризолит отбежать от общежития на достаточное расстояние, как ее остановил очень знакомый голос:

• Так, так, так… В смысле, я так и думал, что наша последняя встреча была вовсе не последней, – из тени под фонарь вышел грузный человек в полицейской форме.

О, она очень хорошо помнила ту их встречу…

"Вот влипла-то. Ну что за напасть! Сначала пропала Дейзи. Потом – мой зонт. Где же я его оставила? Черт, не надо было напиваться с Дэном, мало ли что сейчас взбредет в голову этому борову…" – Хризолит было холодно и тоскливо.

• Сержант, добрый вечер, – кое-как изобразила она улыбку и попыталась обойти полицейского.

Не тут-то было.

• Добрый вечер, мадемуазель! – видимо, в отличие от самой Хризолит, полицейский был их встрече обрадован. – И как мадемуазель объяснит свое пребывание здесь, в столь позднее время, на территории кампуса, без документов?
• Почему это без документов? – хмыкнула девушка, в который уже раз поблагодарив свою привычку постоянно носить университетский пропуск в заднем кармане джинсов.

Правда, предъявлять его Хризолит не спешила. Ее вдруг осенила странная, но весьма трезвая мысль – что-то здесь не так. Похоже, сержант просто не знает, как к ней придраться, но придирается намеренно…

• Вы не ответили на мой вопрос, – зло сузил он глаза.
• Извините, сержант, – примирительно улыбнувшись, произнесла Хризолит, – не думаю, что я что-то нарушила. Вы хотели знать, почему я нахожусь на территории кампуса?.. Почему бы мне, как иностранной студентке, не находиться здесь? Я, вроде как учусь в этом университете. Почему в такое время? Напомните мне, пожалуйста, когда в Женеве был введен комендантский час?

"А собственно, по какому праву он меня держит под дождем?" – Хризолит даже стало себя немного жалко. Потерянного зонтика, между прочим, тоже.

И тут смутная догадка полыхнула ярким всполохом. Девушка вскинула на полицейского восторженный взгляд и шепотом, сквозь зубы, процедила:

• Я понимаю вашу подозрительность, сержант Лимбах. Действительно, ходят слухи, что какая-то студентка с медицинского факультета встречается с одним женатым полицейским… Прямо на территории нашего кампуса. Какое безобразие! Какой позор для полиции! И для университета…– сделала она возмущенное лицо. – Сержант Лимбах, смею вас заверить, эта студентка – не я…И этого извращенца в погонах я сегодня не видела.

По застывшему взгляду полицейского, Хризолит поняла, что попала в точку. Победу необходимо было закрепить. Сузив глаза, она потрясла перед его носом своим пропуском:

• Посмотрите – я с филологического. Тут все написано…

Даже не взглянув на ее пропуск, сержант отступил…Вот ведь маленькая змеючка! Как же она узнала? Догадалась или же… Теперь он ужасно жалел, что прицепился к этой стерве – не дай Бог опять поползут слухи… Он действительно ничего не мог сделать этой девчонке, а вот она запросто могла поставить его в очень щекотливое положение – по глазам ведь видно, что она своего не упустит.

Ведьма…Высокомерная, холодная и недоступная. Для таких как он – вдвойне недоступная. Никогда и ни за что… От нее и ей подобных даже взгляда снисходительного не дождешься.

"Как же я ее ненавижу!"

Хризолит, успевшая отойти на несколько шагов, почувствовала странное колебание воздуха… И тут же – словно ледяной комок застрял в сердце. В первый момент показалось, что ей выстрелили в спину. Боль была такой, что она не могла пошевелиться… Так и замерла, хватая ртом воздух…

"Что за…" – Хризолит, поддавшись неосознанному порыву, оглянулась и встретилась взглядом с полицейским...

Сгусток холодной неприязни сквозил из глаз мистера Лимбаха – именно он своими эмоциями только что ранил юного демона! Хризолит, до которой сквозь топкий ужас стало доходить, что же произошло, со всех ног бросилась прочь… Как можно дальше от замораживающей враждебности этого человека.

"О Боги! Как такое возможно?!" – паника, затопившая мысли, лишала воли. Девушка изо всех сил пыталась взять себя в руки, но ей это не удавалось.

"Это невозможно! Это не может произойти со мной!" – Хризолит бежала по пустым улицам, преследуемая невидимым монстром, кошмаром, неосознанным еще, но уже осязаемым… Хотелось кричать от ужаса, хотелось открыть телепорт, ворваться обратно, в свою жизнь, подальше от этого наваждения…

Произнести заклинание ей не позволил невысокий бордюр, о который она споткнулась. Падая лицом в мокрую клумбу, она успела подумать, что теперь запросто может пугать одиноких ночных прохожих.

"Представляю себе, как они будут шарахаться от моей перепачканной морды", – эта нелепая мысль неожиданно оборвала цепь кошмаров, преследовавших ее последние несколько часов. Хризолит, представив себя со стороны – мокрую, запыхавшуюся, перепуганную, лежащую лицом в клумбе, громко расхохоталась… А еще через минуту поняла, что не может остановиться. Смех душил ее, раздирал горло, выплескивался из глаз горячими, как кипяток, слезами… Слезы медленно смешивались с ледяными каплями дождя. Это было какое-то безумие…

То был определенно не ее день…

Она смутно помнила, каким образом добралась до дома. Промерзшая насквозь, насмерть перепуганная, Хризолит полночи просидела в ванной с горячей водой, тщетно пытаясь унять дрожь во всем теле. А потом, уже под утро, обнаружила, что Дейзи все же вернулась и спит в своей комнате… Не веря в собственное счастье, Хризолит плюхнулась рядом с ней на кровать, тихонько вдохнула аромат ее волос, чувствуя, как тревога постепенно отступает, как возвращаются силы, как тяжелеют веки… Опьяненная этими ощущениями, Хризолит прижала к себе девушку, словно это был большой плюшевый медвежонок, и забылась глубоким, спокойным сном.

Хризолит хмыкнула и пожала плечами:

Она шла по стеклянному переходу из главного в лабораторный корпус. Сквозь чуть запотевшие стекла, ухмыляясь носимой ветром листвой, с любопытством заглядывала осень. И Хризолит чудилось, что этот томный пасмурный взор останется с ней на всю жизнь. Что-то беспощадно надламывалось в мироощущении юного демона – пугало, манило, завораживало и отталкивало одновременно. Хризолит смутно представляла, что же со всем этим делать. Стоит ли вообще что-то предпринимать, да и сможет ли справиться сама, без посторонней помощи?.. Будущее было туманно – почти как взгляд ее девятнадцатой осени.

Бегущие навстречу студенты жутко раздражали Хризолит. Их непонятная суета не укладывалась в рождающиеся ныне ощущения. Люди мельтешили и очень мешали. Очень…

"Это, наверное, болезнь такая…" – жалость к себе так сладко обжигала. И еще через минуту:

"Не хожу ли я по кругу? Почему вдруг этот переход стал таким бесконечным?"

Хризолит вздрогнула и остановилась, в недоумении озираясь. Да нет, вроде бы все в порядке. И люди, кажется, ничего странного не замечают, а это значит, что пространство изменилось именно в ее восприятии. В сотую долю секунды спина у девушки взмокла… Она не решалась двинуться дальше, опасаясь повторения только что пережитого ощущения – ведь пока она стояла, все было в порядке. И в этот самый, весьма неподходящий момент, ее сзади схватили за руку и:

• Тебе кажется это смешным, Жаклин? – до боли знакомый, ставший с определенного момента ненавистным, голос оглушил. – Типа, шутка удалась? Да?

Хризолит резко обернулась. Ей не обязательно было этого делать, чтобы выяснить, какое разъяренное лицо будет у ее вчерашнего любовника-неудачника. Хотя, неудачник – это как посмотреть. С точки зрения Хризолит, она, можно сказать, спасла мальчику жизнь… Быть может, зря. Медленно, но настойчиво освободив свою руку, Хризолит прошипела:

• С чего это ты решил, что можешь меня хватать?

Студенты и преподаватели заинтересованно начали поглядывать в их сторону, но ни Хризолит, ни Дэна это не волновало.

• Ах, вот, значит, как! – хмыкнул парень. – Помнится, вчера вечером тебя это не смущало. И мне вовсе не казалось, что ты была против того, чтобы я тебя… хм… хватал.

Произнесено это было намеренно громко, чтобы унизить, зацепить, опозорить – черт его знает, какую цель преследовал Дэн, ввязываясь в разборку. Хризолит же не могла поверить в подобную удачу – энергия парня живительной струей плеснула ей в лицо, а разгорающийся скандал уводил от неприятных ощущений. Все это необходимо было подогреть. Девушка презрительно посмотрела на Дэна и в тон ему, так же громко заговорила:

• И что ты предлагаешь? Мне нужно объясниться при всем честном народе? Разъяснить, что наш казанова несостоятелен как мужчина, вопреки легендарным слухам? И что до него туго доходят некоторые вещи? Бедняжка… Так вот, мальчик! Если девушка удирает прямо из твоей постели – это не вина девушки. Ой, а может быть, мне еще и извиниться? Ах, милый Дэн, прости меня за то, что тебе не удалось меня трахнуть!

Проходящие мимо решили задержаться и посмотреть, чем же все закончится…

• Да ты…сука! – срывающимся голосом проговорил Дэн.

Кровь хлынула ему в лицо и в следующий момент он сделал то, от чего Хризолит пришла в неописуемый восторг – красавчик и бабский угодник Дэн замахнулся на нее… О, Металлия! Он продолжал играть по ее правилам, продолжал делиться драгоценной энергией… Перехватить его удар было проще простого. Хризолит даже решила воздержаться от болевого приема – не это ей было нужно. Девушка громко, так, чтобы все, кто находился в этом зале, могли услышать, выкрикнула:

• Ха! Красавчик Дэн, ты поднял руку на женщину? Ууууууу, как это по-джентельменски! Что, не нравится? Не нравится, когда тебя вслух называют импотентом? Никому бы не понравилось! В следующий раз подумай, прежде чем начать выяснять отношения публично. И вообще – от меня держись подальше. Понял!? От всех нас…

В переходе повисла тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием взбешенного человека.

"У каждого бывают неудачные дни", – злорадно подумала Хризолит, пытаясь прогнать неясную пелену, набежавшую на глаза.

Но пелена не исчезла. Более того – сквозь эту голубоватую дымку стали просачиваться не совсем отчетливые видения, через мгновение усилившиеся и превратившиеся в определенные образы: ненависть, заинтересованность, злорадство, недоумение, удивление, непонимание, безразличие, жадное любопытство, восхищение, презрение… Не сразу до Хризолит дошло, что она видит… людские эмоции. Яркие, отчетливые… осязаемые. Их можно было, например, схватить и расставить по полочкам, словно дорогие коллекционные статуэтки… И вновь накатила ничем не перешибаемая паника – то, что накануне она приняла за алкогольную интоксикацию, в свете сегодняшнего дня обернулось новым кошмаром. Ноги стали ватными, сердце замерло. Желание убежать как можно быстрее и как можно дальше от этого места стало непреодолимым – раствориться, рассыпаться тысячами звезд в телепорте, только бы быть подальше от этого ужаса. Другого выхода не было… Но где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что открывать телепорт при стольких свидетелях – не очень удачное решение.

Избавление пришло так же быстро, как и накануне – тихие шаги сзади и легкое прикосновение к руке разрубили цепь мучительных видений.

• Пойдем, Жаклин, не стоило тебе опускаться до общения с этим ничтожеством.

В глазах Дейзи, обращенных к подруге, Хризолит увидела какую-то всепоглощающую, печальную обреченность… Как будто эта девушка давно уже смирилась со своей судьбой. И Хризолит ощутила такую же обреченность внутри себя – Дейзи, безобидный слабый человек, являлась залогом нормального существования одинокого демона в мире людей. Они были вместе. Они были едины. Единство, возведенное в абсолют. Человек и демон…

Девушки вышли из университета, держась за руки. Наверное, они весьма красноречиво смотрелись со стороны – слухи о них бродили по университету уже давно, но ни Дейзи, ни тем более Хризолит такие мелочи не волновали.

• Зачем? – грустно спрашивала девушка-человек.
• Ты о чем? – безразлично отзывалась девушка-демон.
• Опять будешь отнекиваться? Я же рассказывала тебе про публичный скандал, который закатил мне Дэн… Когда я сообщила ему о том, что беременна. В том же переходе… Ты это сделала из-за меня?
• Из-за тебя… – кивнула Хризолит, удивляясь сему странному совпадению и тому, как все воспринимается подругой. Со стороны все смотрелось, видимо, неплохо, потому что Дейзи, окрыленная таким благородным порывом, уверенно произнесла:
• Спасибо, Жаклин… Знаешь, я думала, до меня и моей жизни никому нет дела. Это так…страшно – быть никому не нужной…
• Вот дурочка. Ты должна быть нужна в первую очередь самой себе. Иначе не поможет никто…
• Но ты – помогла…
• Увы, Олененок, – с горечью ухмыльнулась Хризолит. – Я не та, кто тебе нужен.
• Я знаю…И я… я согласна лечиться. Не туда катится моя жизнь, Лин. Не могу так больше…

Хризолит не верила собственным ушам: бедняжка Дейзи только что согласилась на то, о чем друзья тщетно умоляли ее вот уже полтора месяца.

О Дэне они больше не вспоминали. Никогда в жизни.

Тишина. Та самая тишина, которая угнетала его с детства. Сейчас, с высоты прожитых лет, он мог признаться самому себе в том, что боялся этого родового склепа. Страх возвращался всякий раз, когда он переступал порог этого дома.

В глубоком кожаном кресле, сохранившемся еще с позапрошлого века, восседала женщина с бледным изможденным лицом. Она носила траур, органично сочетавшийся с обстановкой кабинета. Кабинет впечатлял. Огромные стеллажи из черного дерева были заставлены старыми книгами. Тяжелая бархатная драпировка полностью скрывала окна, не оставляя солнечному свету ни малейшего шанса. Свет дарила огромная литая люстра и черные канделябры, украшенные электрическими лампочками, стилизованными под свечи. Стол и кресла времен колониальных завоеваний, казалось, впитали в себя дух той эпохи. Завершали этот кошмар старинные картины на обитых тяжелой темно-красной тканью стенах и ветвистое генеалогическое древо в полстены, уходящее корнями глубоко, еще во времена существования Священной Римской Империи. Эти вещи пережили две мировые войны, научно-техническую и сексуальную революции, рождение постиндустриального общества, крах коммунистической системы, времена Великого Воссоединения, явление новой валюты, но не утратили собственного величия – они просто жили своей, изолированной от людей жизнью… Потому и удручало это место – так же неуютно почувствовал бы себя путешественник, оказавшись в фантастическом пространстве, где время застыло навсегда.

• Ты изменился, Эдуард… Раньше ты не позволял себе так разговаривать с матерью.
• О, господи, ну что я такого сказал? – если бы она знала, до какой степени раздражал его этот разговор. Если бы только знала…
• Я понимаю, что не вкладывала тебе эту мысль с детства. Это мое упущение. Может быть, ты все еще держишь на меня обиду… Да, твоему брату я отдавала явное предпочтение – он был наследником престола, я тратила все свои силы на то, чтобы вырастить будущего короля. Настоящего короля, достойного своих предков… Но Эдуард, я ведь попросила у тебя прощения, почему ты так холоден и не снисходителен к слабой женщине?
• Мама, не начинай, пожалуйста. Я все понял. Король умер – да здравствует король. Но мне все эти протоколы… Почему бы тебе не заняться этим? Парламент сейчас может принять любой закон, а уж если дело касается одной из умирающих монархий... Я просто не в состоянии взять на себя такую ответственность. Это не мое, поймешь ли ты…
• Потому-то европейские монархии и увядают одна за другой... Не только под натиском времени и перемен – из-за капитуляции перед подобными переменами самих монархов. Неужели ты не понимаешь, что именно это и погубит цивилизацию? В нашем безумном мире должны оставаться неизменные ценности, иначе он погибнет под натиском безродных выскочек. Эд… Ты – оплот государства. Так получилось, что твой старший брат умер… Ты не должен…
• Может быть, отложим этот разговор? Мне необходимо быть в Женеве к вечеру.

Женщина сузила зеленые глаза и процедила сквозь зубы:

• Ты ведь не хочешь и моей смерти?

Нет, ее смерти он не хотел. Но и принимать на себя бремя конституционного правителя, от которого толку, как от брэндов корпораций, выбравших эту страну своим "лицом", он тоже не собирался. Какая, в сущности, разница, кто будет улыбаться на официальных приемах и поздравлять народ с Рождеством? У нее должно получиться – ведь она создана для подобной жизни. Как странно… Он дает ей возможность выйти из тени своих мужчин, а она цепляется за старые традиции.

Спасение пришло неожиданно, в виде старинного друга семьи, который вошел в кабинет без стука. Эдуард был так обрадован его появлению, что даже не задумался над тем, как неофициально ворвался сюда Пьер.

• Извините, – смущение его было неискренним, но заметила это только женщина. Эдуард же, воспользовавшись ситуацией, поспешил попрощаться и пулей вылетел из кабинета.
• Если ты считаешь, что разговор окончен… – слова прозвучали в пустоту.

Пьер видел, с какой злостью посмотрела она в след сыну и понимал, что взгляд этот предназначен не Эдуарду…

• Пьер! Какие новости?
• Надо отдать должное твоей интуиции, Анна.
• Я так и знала. Ну конечно! Ищите женщину – найдете убийцу. Кто она?
• Одна студентка из Женевы. Ничего особенного с первого взгляда, кроме… Анна, эта девица просто вызывающе красива. Я видел ее раньше – она клиент одного из наших банков в Цюрихе. Похоже, там они и познакомились.
• И большое состояние у этой… студентки?
• Да не сказал бы…
• Так, – женщина щелкнула суставами пальцев и сжала губы. – Я знала, что произошло нечто подобное. С чего бы еще Эдуарду разрывать помолвку? И что ты еще узнал об этой девчонке?
• Жаклин Летуаль, восемнадцать лет, учится на втором курсе Женевского университета, изучает литературу, работает на радио… Пока все.
• Все? Это все, что ты можешь мне сказать? Но я ведь поручила тебе разузнать о ней как можно больше! – возмущенно сверкнула она глазами.
• Не могу… Пока, во всяком случае. Тут такая история… – Пьер прошелся по кабинету и остановился у стола. – Она вроде бы есть, но… ее как будто нет.
• Что значит… – Пьеру показалось, что он кожей ощутил страх этой женщины.
• Во всемирной информационной системе информация о Жаклин Летуаль представлена в полном объеме, – спокойно продолжил он. – Нет сомнения в ее подлинности. Родители девушки были музыкантами, семья часто переезжала, они подолгу не жили в одном городе. Получилось так, что девочка училась в нескольких школах и заканчивала один из английских колледжей… Но… Странно – все документы в этих учебных заведениях в порядке, имеются даже совместные фотографии учеников, на которых Жаклин очень даже присутствует, и в аттестационных листах аккуратно проставлены отметки. Однако… Никто и ничего не может вспомнить об этой ученице.
• Как это?
• Вот так – в базе данных она есть, но люди – учителя, врачи, директор, одноклассники ничего о ней не могут вспомнить. Отговорка одна – тихоня, хорошо училась, в глаза не бросалась, пробыла в нашей школе недолго.
• Так ведь бывает… Послушные тихони, как правило, не запоминаются.
• Анна, ты бы забыла такого человека, увидев его однажды? – Пьер протянул ей фотографию.

Анна охнула… С фотографии на нее смотрело ангельское личико, за которое в пору сражаться всем модельным агентствам мира. В общем, Эдуарда можно понять, и его выбор успокаивал хотя бы этим. Однако примириться со всем, что происходит, она была не в состоянии.

• Господи, Пьер… Это какая-то авантюристка, я чувствую… Если информация об этой связи прорвется в прессу, да еще и вкупе с разорванной помолвкой. Нет! Пьер, что-то надо делать!
• Я попытался предпринять кое-какие шаги. Взял, так сказать, на себя лишние полномочия, ты прости уж… Я встретился с ней и сделал очень выгодное предложение, уж поверь – не скупился и ни разу не солгал. Работу на радио в Нью-Йорке, гонорар в три раза выше, чем на ее заштатной радиостанции, обучение в нью-йоркском университете, приличное жилье за счет работодателя…
• А она?
• Очень вежливо отказалась. Я решил не настаивать и посоветоваться с тобой. Устранить из жизни Эдуарда эту девушку необходимо. Переезд на другой континент – это выход. В Нью-Йорк он не сможет мотаться так же часто, как в Женеву…
• Нет, Пьер… Это не совсем то, что нам нужно. В наше время, да при его средствах – любое расстояние не будет играть заметной роли, – суставы пальцев вновь неприятно хрустнули, Анна поморщилась. – Тут нужно нечто более глобальное…
• Кстати, сегодня Эдуард попросил меня порекомендовать хорошего психотерапевта для некоей молодой особы… по имени Жаклин, – Пьер выразительно посмотрел на Анну.
• Мы подумали об одном и том же? – приподняла она бровь. В зеленых глазах засветилась надежда.
• Джей Ди, моя дорогая, – улыбнулся он в ответ.
• Ему трудно диктовать что-либо, ты ведь знаешь…
• Есть нечто, за что он продаст душу дьяволу.
• Не ерничай, его душа уже давно в заначке у Сатаны.
• Еще бы… Но ты ведь знаешь – почему?
• Если эта Жаклин исчезнет из жизни Эдуарда…
• Она исчезнет из его жизни. И если это не сможет сделать Джей Ди, то это сделает кто-нибудь другой. Автомобильные катастрофы и другие несчастные случаи еще никто не отменял…
• Нет, Пьер… Давай крайние меры оставим…пока, – покачала головой Анна.

Хризолит снова замолчала, жестом подозвала к себе официантку, заказала кофе и пока не получила заказ, так и не заговорила. Но то, что было сказано после столь продолжительного молчания…

• Мама, а как дела у Повелителя Звезд? – неожиданный вопрос прозвучал так буднично, что Нару, которая, к несчастью для себя, решила сделать глоток из чашки, чуть не подавилась…

Просто… Хризолит за все то время, что они встречались на Земле, впервые упомянула о Нефрите.

• Могу поспорить, что вы не разговариваете… и давно, – Хризолит впилась в Нару изучающим взглядом.

"Интересно, – неожиданно подумал Нару, – как мы с Лит смотримся со стороны?"

"Мой удел? Какие слова! Чем я-то лучше? Я ведь тоже стала относиться к людям с чувством внутреннего превосходства. Не раз уже ловила себя на мысли, что они мне – не ровня. Так же как и я – не ровня демонам, с точки зрения демонов. А что? Может быть со временем, я сравняюсь с жителями Темного Королевства… в отношении к людям".

• Представляю себе, как вы живете, – прервала молчание Лит. – Ты боишься жестом, намеком, лишней мыслью выдать себя… То есть, я хотела сказать – меня. Молчишь, избегаешь откровенных разговоров и, по возможности, излишне близких контактов. А он… Он тоже кое-что скрывает от тебя. Точнее – скрывал… О том, что ему говорили звезды. Я знаю об этом с детства – если там ему сообщили что-то нехорошее, он тебе ни за что не скажет. Пощадит… Так это у него называется. В то время как ты начинаешь воспринимать его молчание по-своему, считать, будто что-то не так с тобой. А он даже не подозревает об этом. Потому что, если бы знал – никогда бы так не делал. Вот такая бесконечная цепь.

Жестоко… И больно…

Этот невысокий добротный особнячок, окруженный полутора десятками столетних платанов, находился на самой окраине Женевы.

• Н-да, название меня еще вчера впечатлило, – хмыкнула Хризолит. – Нам сюда.
• Как долго добираться, – Дейзи все еще сомневалась в том, что хочет попасть внутрь.
• А тебе и не придется. Ты будешь здесь жить… – Хризолит уверенно толкнула тяжелую дверь.
• Лин… Что-то мне… – Дейзи замерла в нерешительности перед самым входом.
• Ты обещала, Дейзи! – хмуро посмотрела на нее подруга.

Во взгляде Жаклин была такая решимость, что Дейзи предпочла не сопротивляться. Да и сил, по большому счету уже не было – она думала о наркотиках постоянно. И даже Жаклин начинала уходить на второй план.

Девушки прошли по коридору в строну уютного холла, где их встретила приветливая пухленькая медсестра:

• Проходите, располагайтесь… Доктор выйдет к вам через минуту, – промурлыкала она и скрылась за дверью.

Он вышел чуть позже обещанной минуты. Как раз в тот момент, когда Дейзи стала изнывать от нетерпения, а Хризолит клясть все на свете – дверь приемной распахнулась. Молодой человек, быть может даже слишком молодой для опытного психотерапевта (как о нем отзывался Эдуард), жестом пригласил девушек в кабинет. Тонкие, благородные черты бледного лица: высокие скулы и идеальный греческий профиль делали его похожим на античного бога, а выразительные черные глаза, четко очерченные густым веером ресниц, проницательные и насмешливые одновременно, придавали его облику какую-то потрясающую, дьявольскую привлекательность. Демоническую… Это было сравнение Хризолит. Ее – демона – восхитила эта идеальная внешность. Крайне редко на Земле можно встретить человека, которого она могла бы сравнить со своими сородичами. Здесь был как раз такой, исключительный, феноменальный случай. Но не только и не столько его красота потрясла ее. Было в этом человеке нечто, такое до боли близкое, закономерное, притягательное, заставившее Хризолит в первое мгновение содрогнуться – не житель ли Темного Королевства предстал перед ней во всей красе? Но нет… Уже через секунду сомнения развеялись – перед ней стоял обыкновенный человек. Хотя… обыкновенный ли? Разве человек, обладающий силой, которая способна была вызвать у Хризолит такую реакцию, мог считаться обыкновенным?

Дейзи же вообще, казалось, потеряла способность к любой мыслительной деятельности. Она не дышала, боясь того, что это божественное видение развеется утренним призраком. Так и стояла, замерши, под опасным прицелом этих глаз – двух черных дыр, высасывающих душу… И сопротивляться им было невозможно.

Обладателя же столь притягательного взгляда, казалось, ничуть не смутила и не удивила реакция девушек на свое появление. Наверняка он привык и не к такому.

- Добрый день, леди, – приветливо улыбнулся он. – Позвольте представиться, Джереми Доминик Асунсьон. Для друзей, а значит, для вас – просто Джей Ди…

"Пропала", – пронеслось в голове у Дейзи.