Эпизод четвертый "Откровение"

Разноцветные огоньки внутри хрустальной сферы резвились подобно рыбкам в аквариуме: то гонялись друг за другом, то, лениво скользя вдоль стеклянных стен, замирали в задумчивости, то с яростью сталкивались, шипели и агрессивно ощетинивались тонкими молниями. Их яркий свет, преломляясь через замысловатый узор хрусталя, и сотнями солнечных зайчиков метался по гостиной в такт тихой музыке. Сегодня здесь звучала Америка: экзотичный “Полет кондора” сменялся тягучими томными блюзами, а лирический мажор “Серенады солнечной долины” – жизнеутверждающим минором “Порги и Бесс”. Впрочем, Халцедон пока плохо разбирался в земных мелодиях, да и не считал это приоритетным делом.

“Гостиная Зойсайта без музыки, все равно, что ночное небо без звезд”, – отметил про себя юный демон. Эти ненавязчивые звуки – всего лишь фон для разговора, навевали непонятную тревогу. И неимоверно раздражали бешеные огоньки за стеклом… Все это абсолютно не давало сосредоточиться на теме разговора.

“Ну почему Зойсайт никогда не принимает меня в своем кабинете, как это делают другие?” – тоскливо подумал Халь. Был ли то признак особого расположения к нему со стороны лорда или это было обычным пренебрежением, юноша пока не понял. Само собой, радости от подобных мыслей он не испытывал.

– Не собирается возвращаться? Очень интересно… И чем она это объясняет? – Зойсайт взглянул на него с плохо скрываемым лукавством. Огненные блики, вспыхнув, ослепили, и Халцедон понял, что вся эта иллюминация создана специально для него.

“Значит, второе… Он просто-напросто не принимает меня всерьез!” – разозлился сын командоров.

– Ничем она это не объясняет, – буркнул Халь, уставившись на плечо собеседника.

Очень хотелось зажмуриться и потереть глаза, но он поборол в себе этот порыв – не демонстрировать же Зойсайту собственную слабость!

– Но ведь ты ее видел, разговаривал с ней. И мне интересно знать, что ты обо всем этом думаешь? – Зойсайт был настроен на долгий и обстоятельный разговор.

“Что ж, милорд, вы тут главный... Никто не спорит”.

Халцедон приказал себе не обращать внимания на раздражающую огненную пляску и сосредоточиться на своем “отчете”:

“В конце концов, что это? Демон я или какая-то юма недоделанная! Ладно, посмотрим еще… Что б ты провалилась, Хризолит. И что они все с тобой так носятся? Тоже мне, принцесса голубых кровей!”

– Что думаю я? Все очень просто! У нее съезжает крыша! И никому до этого нет никакого дела. Её надо срочно вернуть в Королевство. Хотя бы даже силой! И посадить на хлеб и воду, в темное и сырое место… Возможно тогда у нее мозги на место встанут!

– Ух, какая горячая речь, – тонкая ироничная усмешка, чуть сошедшиеся брови. – Неужели все настолько серьезно?

Плечи Зойсайта дрогнули. Как он не старался подавить смешок, это ему не удалось. Правда, Халцедон был так захвачен повествованием о земных перипетиях своей подружки, что ничего не заметил. Заложив руки за спину, Зойсайт медленно прошелся по гостиной, остановился, смерив взглядом Халцедона, и опустился в кресло, жестом приглашая мальчишку присесть напротив:

– Тогда надо сказать Лорду Нефриту. И поскорее! Он все-таки отец и может…

– Да, да, да… Он – может. Он уже смог. Так смог, что потом искали его дочку по всему миру почти два года. Нет. Не вижу причины торопиться…

– А я вижу! То, что она пообещала вернуться в столицу осенью – ни о чем не говорит. Пока мы тут сомневаемся, она, чего доброго, опять исчезнет или – еще хуже – выскочит замуж за какого-нибудь человека. Позор вообще!

– Так… А вот с этого места прошу подробнее… У Хризолит роман с человеком? Я правильно тебя понял? – глаза Зойсайта нехорошо сузились, благо Халцедон не смотрел в тот момент в его сторону, спасаясь от огненного мельтешения.

– И еще какой! – ну вот, наконец-то они дошли до главного. На самом деле, Халцедон так и не мог до сих пор понять и простить Хризолит. Как она могла! Да что эта ненормальная себе позволяет!

– Ты, я надеюсь, выяснил, с кем у нее роман? – Зойсайту тоже с трудом удавалось скрыть свое нетерпение. Эта весть о Хризолит не на шутку его встревожила.

– Это было трудно. Очень…

– Избавь меня от подробностей, – усмешка Зойсайта была очень неучтивой. – Халцедон, мне не интересно, как ты это узнал. Мне нужно знать, что именно тебе удалось выяснить…

– И что говорит об этом сама Хризолит? – спросил Зойсайт после довольно продолжительного молчания.

– Ничего, – на лице Халцедона появилась недовольная гримаса, – она вообще не хочет со мной ни о чем таком говорить. Особенно об этом короле.

Произнесено это было с раздражением, из которого Зойсайт сделал вывод, что девочка изрядно потрепала нервы своему “другу детства”.

– А я так надеялся, что у нее от тебя секретов не будет, – чуть разочаровано произнес Зойсайт.

– Ну конечно, сейчас, – зло выпалил Халь. – Я же говорю – она свихнулась. Почему вы не хотите в это поверить?

Зойсайт внимательно посмотрел на сидящего напротив юного демона:

– Да с чего бы? – взвился Халцедон, не ожидавший услышать ничего подобного. – Да я сам!.. В смысле, нужна она мне! – тут он несколько стушевался и дерзко добавил: – Как она вообще могла! Поменять роскошную жизнь в Королевстве на это земное убожество, да еще и закрутить роман с человеком? Впрочем, неудивительно. Если учитывать, чья она дочь. Яблоко от яблони…

– Халцедон! Я не желаю от тебя выслушивать подобные высказывания об одном из шитенно! – резко оборвал его Зойсайт. – Не забывайся.

Отблески огней на стенах застыли в настороженности.

– Простите, милорд, – Халцедон потупил взгляд.

Да, забываться в присутствии Зойсайта не стоит. Как бы тот не относился к Лорду Нефриту, уничижительные речи в его адрес из уст сопляка-недоучки, Огненному демону наверняка неприятны.

– Мы здесь не для этого, – лорд Зойсайт смягчил тон, и его “живые” огоньки вновь стали вальсировать по гостиной. – Итак, мы остановились на некоем Эдуарде, с которым встречается Хризолит. Что ты еще знаешь о них?

– Так как Хризолит молчит, мне пришлось провести некоторые расследования. И если вам интересно, могу даже показать фотографии.

– О! Даже так? – впервые за все время разговора Зойсайт посмотрел на мальчишку с уважением. Во всяком случае, Халцедону так показалось.

– Да! Мне удалось их сфотографировать. И они ничего не заметили, – не без самодовольства доложил он.

Халцедон протянул Зойсайту несколько снимков. Демон бросил на них бесстрастный взгляд. Собственно, на этих фотографиях не было ничего компрометирующего. На двух снимках они отдыхают на яхте – Хризолит держит штурвал, а бельгийский король что-то ей объясняет. На третьем – сидят на скамейке в парке. А вот четвертый… забавный – она улыбается, прижимая одной рукой к груди маленький букетик из синих цветов, а Эдуард целует ей свободную руку.

– Потрясающе! – улыбнулся Зойсайт, – то, что надо! Считай, Халцедон, что с заданием ты справился.

Через некоторое время Зойсайт все же вспомнил об его существовании:

– Итак, Халцедон… Лорду Нефриту и Лорду Джедайту можешь рассказывать про Хризолит все, что сочтешь нужным. Но про Эдуарда, будь добр, молчи…

– Милорд, да с чего вы взяли, что я им все это собираюсь рассказывать! – возмутился Халь.

– Вот только не надо делать такие честные глаза. Они у тебя замечательные и какую-нибудь девочку наверняка заставят поверить… Запомни! Те двое не должны раньше времени узнать об Эдуарде. Можешь расценивать это как приказ, – отрезал Зойсайт, однако тут же смягчил тон и улыбнулся как ни в чем не бывало. – Не волнуйся, Халцедон, нет ничего страшного в том, что ты утаишь кое от кого некоторые факты из личной жизни своей подружки. Сам же говорил, что Хризолит не слишком с тобой откровенничала.

– В общем-то, да… – меньше всего ему сейчас хотелось вступать в спор или расспрашивать о чем-то Зойсайта. Да ну его!

– Вот и славно, – примирительно улыбнулся его собеседник, оставляя фотографии у себя. – Что ж, не смею больше тебя задерживать. Ты отлично справился с заданием, и я это учту.

Оставшись в гостиной один, Зойсайт снова принялся изучать фотографии. Честно признаться, посылая Халцедона в Женеву, он не рассчитывал и на малую толику подобной удачи. “Хризолит, детка, ты никогда меня не разочаровывала!”, – довольно усмехнулся он.

– Не символично ли это? Историческим событиям свойственно повторяться на более высоком витке спирали! – расхохотался Зойсайт.

– Мсье Болард, вам звонят, – высокий голос секретарши вырвал главного редактора еженедельника “Европа” из сладкой дремы, в которой тот пребывал с самого утра. – Говорят, очень срочно!

– Ну, если срочно, – Болард потянулся было к телефонной трубке, но передумал и лениво включил кнопку громкой связи. – Я вас слушаю, здравствуйте.

– Доброе утро, Ллойд! Все спишь? – эти солнечные, жизнерадостные интонации невозможно было спутать ни с чем.

– Жан-Поль!? – Болард подскочил на стуле. – Просто не могу в это поверить! Ты? В Европе?

– Еще как! Я, кстати, сейчас совсем близко, в Страсбурге. Так что можем даже лично… поздороваться! – его собеседник приветливо рассмеялся. От этого смеха сердце сжалось в сладкой истоме, в предвкушении особого… О, Мадонна!

“Так! Опять! Хватит, возьми себя в руки, Ллойд Болард… Возьми себя в руки… Вспомни о жене, о детях, о репутации… Черт бы их всех побрал!”

– Жан-Поль, ты надолго приехал? В смысле, как долго ты тут пробудешь?

– Приехал надолго, хотя в Страсбурге задерживаться не хочу. Но раз уж я здесь, то могу быть тебе полезен, – в тягучих интонациях собеседника послышался чуть уловимый призыв, способный вскружить голову кому угодно. И очень хотелось надеяться, что только с ним, с Ллойдом Болардом, Жан-Поль держится так непринужденно, но…

– Ты еще озабочен рейтингом своего издания, Ллойд? Если да, то тем более необходимо встретиться…

Болард почувствовал легкий холодок разочарования, коснувшийся сердца.

“Конечно же… На что ты рассчитывал, старина Болард? Этот проходимец всего лишь собирается слить твоему изданию очередной скандальный репортаж”.

Но с другой стороны… Жан-Поль ведь мог прислать свои снимки по электронной почте, а тут предлагает встретиться лично. Под ложечкой сладко заныло.

– Ты еще спрашиваешь, Жан-Поль! Впрочем, потрясающе уже то, что ты появился! Как жизнь, дружище!

– Мы это все обсудим при встрече. У меня к тебе такое предложение, от которого ты придешь в полный восторг и не сможешь отказаться.

Болард представил себе лицо Жан-Поля и понял, что поставит в свой журнал все что угодно из того, что притащит этот дьявол. Даже порноснимки! Хотя, если честно, Болард был уверен, что до подобного экстрима не дойдет.

– Если это то, о чем я подумал… – проникновенно произнес Болард, который очень надеялся на то, что его фраза покажется Жан-Полю вполне двусмысленной.

– О, ты не пожалеешь, поверь, – от внезапно появившейся хрипотцы в голосе Жан-Поля, Болард чуть не взвыл. – Ллойд, ты уже в курсе, что наш разлюбезный бельгийский монарх расторгнул помолвку с испанской принцессой?

– Да, в общем-то… Кого сейчас удивишь матримониальными чудачествами игрушечных королей? – ему было наплевать, бельгийский или английский. Главное….

– А ты хотел бы знать, ради кого он это сделал? – не унимался Жан-Поль.

– А что?.. – Ллойд насторожился. На другом конце провода выдерживали паузу. – Что-то есть интересное?

– Скажем так… Одна студенточка из Женевы. Очень фотогеничная особа. А в паре с Эдуардом смотрится просто восхитительно.

– Симпатичная? – не порнография и хорошо.

– Просто конфетка. И фигурка и личико, я бы сказал даже – выше среднего! Ты должен это видеть, не пожалеешь.

– Назначай встречу, Жан-Поль, – выдохнул Болард, – Буду непременно!

Прозрачные пьезокварцы, выстроившиеся по периметру вертикальной плоскости, отделяющей скалы от берегов Туманных Озер, одновременно вспыхнули и замерцали наперебой ослепительным серебристым светом.

“Словно звезды в летнюю ночь”, – подумала девушка, подавив вздох восхищения. Она так давно не видела звезд…

– Хриза, – голос Джедайта вывел ее из восторженного оцепенения, – сосредоточься! Кристаллы должны излучать свет в одной фазе, иначе ничего не получится.

– Да, извини. Я все прекрасно понимаю. Сейчас.

Изящные руки с тонкими, чувствительными пальцами – руки истинного мага – чуть дрогнули, однако она сумела справиться с собой и удержать заклинание на должном уровне. Джедайт, контролирующий каждое ее движение, и готовый в любой момент перехватить инициативу, улыбнулся уголками губ. Его воспитанница была упряма и никогда не просила о помощи. На этот раз все было точно так же. Еще бы, ведь она лично составила такое сложное заклинание и произвела все нужные расчеты.

– Энергии пока достаточно. Попробуй чуть увеличить поток излучения, посмотрим, как это будет...

– Уже, Джедайт, смотри!

Вокруг кончиков пальцев Хризоберилл появилось едва заметное клубящееся свечение. Мгновение, и ослепительные звездочки-пьезокварцы засияли синхронно, словно сотни сердец забились в едином ритме.

– Хриза, тише! Так ты не добьешься ничего, кроме истощения. Ты что, хочешь залатать эту брешь за один раз?

Да, она прекрасно понимала, что это невозможно…

– Вот так, еще немного, – Хризоберилл ощутила руки Повелителя Иллюзий на своих плечах. Это осторожное прикосновение охладило ее пыл. – Стоп, Хриза, зафиксируйся на этом. Большего мы сегодня не добьемся.

– Дааа, маловато энергии. Жаль, – с досадой выдавила она из себя.

– Какая же ты жадная, – усмехнулся Джедайт. – Пять процентов – хороший результат для первого раза.

– Хочется ведь, чтобы сразу.

– Конечно, конечно, чтобы сразу и много, – скептически покачал головой Джедайт. – Пять лет ждали, Хриза. Теперь-то куда торопиться?

– Тебе за пять лет еще не надоело это место? – Хризоберилл тряхнула пышной, прямо-таки львиной шевелюрой.

Джедайт не успел ответить. Одновременно из кристаллов вырвались длинные ярко-красные лучи, устремленные навстречу друг другу. Их пересечения выстроили замысловатый, но очень четко продуманный узор-паутину, которая теперь отделяла скалы от Туманных Озер. На стыках лучей то и дело вспыхивали радужные шаровые молнии, а пустое пространство между элементами узора медленно заполнялось молочно-белым маревом. Еще через несколько минут “паутина” приобрела четкие контуры – то зафиксировалась граница между двумя мирами.

– Визуализация портала! – воскликнула Хризоберилл, повернув к Джедайту лицо, – неужели получилось?

За темной полумаской, защищающей его глаза, трудно было что-либо разглядеть, но Хризоберилл интуитивно почувствовала восторг, светящийся в них.

– Можем поздравить друг друга, – улыбнулся Джедайт. – Это прорыв.

Он на самом деле обрадовался – как-никак первое, достаточно весомое достижение за пять лет работы. Как и любая победа, она не могла не окрылять и не вдохновлять на дальнейшие подвиги. Девушка ответила на его улыбку:

– А я и не устала совсем, думала, будет хуже. Давай ещё?..

– Хриза, все, достаточно на сегодня, – тоном, не терпящим возражений, произнес Джедайт. – Я же сказал, мы не сможем в один прием залатать эту дыру.

– Я все понимаю, – скривила губы Хризоберилл, опуская руки и уходя внутрь смотровой площадки.

Джедайт еще раз окинул оценивающим взглядом портал. Пьезокварцы теперь самостоятельно удерживают его, и при магической подпитке извне, края портала будут постепенно сжиматься. До тех пор, пока огромная брешь полностью не закроется… Во всяком случае, Джедайт и Хризоберилл серьезно рассчитывали на подобное развитие событий. Если все пойдет гладко, на закрытие портала потребуется года два. Удалось бы еще убедить скептически настроенную Берилл увеличить поступление энергии на этот объект... Что ж, шанс появился – сегодняшний эксперимент дал повод надеяться на благосклонность монархини.

– О, да, Джедайт! Теперь все дело в энергии. Как всегда, – озвучила его мысли Хризоберилл.

– Что ж, этим ты и займешься в ближайшее время, – сказал Джедайт, снимая защитную полумаску и склоняясь над письменным столом.

Хризоберилл издала чуть слышный вздох, потопталась на месте и произнесла:

– Джедайт, знаешь… Я хотела попросить тебя оставить меня здесь. Ну, в общем… Я думаю, на Землю лучше отправиться тебе.

Джедайт, успевший погрузиться в изучение бумаг, с трудом оторвался от них и вопросительно посмотрел на Хризоберилл:

– Ты не хочешь на Землю? Я правильно тебя понял? – это было в высшей степени удивительно.

– Совершенно правильно. В общем, мне тут надо кое-что доделать, – с какой-то неестественной беспечностью в голосе произнесла она. – И потом, тебе-то уж намного полезнее будет отправиться туда сейчас…

– Полезнее? Что ты имеешь в виду? – Джедайт насторожился, с удивлением взглянув на ту, из чьих уст вылетели столь… своеобразные для нынешнего момента замечания.

– Да с чего ты взял, что у меня какие-то задние мысли? – фыркнула Хризоберилл, – Я просто не могу оставить лабораторию сейчас, когда все так здорово начало получаться. А тебе, мне кажется, нужно сменить обстановку. Кардинально!

– Так, так, – теперь Джедайт смотрел на нее в упор, отметив для себя, что свою защитную маску она до сих пор так и не удосужилась снять. – С чего ты взяла, что мне нужно менять обстановку? Да еще и кардинально? С каких пор ты решаешь, что для меня лучше?

У Хризоберилл подкосились ноги, кровь хлынула к лицу, сердце забилось. Что и говорить, такой дурой она не чувствовала себя давно.

– О, Металлия! Что такого я сказала? – постаралась она хоть как-то исправить положение. – Ведь не отправляю же я тебя развлекаться. У нас с тобой разделение обязанностей, так? Я только предложила поменяться местами! Ты будешь работать на Земле, а я останусь здесь, наблюдать за порталом.

"А позавчера ты спать не могла, так мечтала о Земле… Ну-ну…"

– Джедайт, я правда не могу уехать отсюда. Именно сейчас! Ну… неужели ты не понимаешь? Ведь все только начало получаться. В этом есть и моя заслуга! – губы ее сжались. В скрытых под маской глазах появился сухой блеск. Злость – не на него, на себя. Как в пору ее юности, когда Хризоберилл хотела утаить от него нечто нелицеприятное. И ведь понимает прекрасно, что все ее уловки просчитаны наперед…

“Черт с тобой, примем на веру. А вдруг тебе действительно не хочется расставаться с этой заплаткой между мирами”.

– Если ты на этом настаиваешь – прекрасно. На Земле поработаю я, – пожал плечами Джедайт, снова уставившись в какие-то графики и делая вид, что вопрос этот его больше не волнует.

“Что же ты, Хриза? Откуда это разочарование? Не ожидала, что я так запросто соглашусь?”

В этом тоже было что-то новое. Раньше за Хризоберилл подобной непоследовательности не замечалось. Джедайта покоробило поведение воспитанницы. Ведь белыми нитками шито – неспроста вчера сюда заявился Зойсайт и весь вечер с ней ворковал. Понятно теперь, о чем… Как будто бесхитростная Хризоберилл могла провести Повелителя Иллюзий.

"Ладно, девочка, считай, что вы с ним своего добились. Что бы там не копошилось в твоей голове, теперь-то я не позволю вам отступить. И пусть это будет тебе хорошим уроком".

В конце концов, ему самому давно осточертела эта лаборатория. А на Земле… Он очень хотел на Землю. Просто жаждал! Да! Ему было нужно туда, во что бы то ни стало, будь они прокляты эти Туманные Озера.

– Смею надеяться, что без меня тут все будет в порядке…

– Можешь не сомневаться, – буркнула Хризоберилл, – я не новичок какой-нибудь.

– И передай Зойсайту при следующей встрече, что интриганка из тебя – никакая, – добавил он, усмехнувшись.

Лицо ее стало пунцовым, но она даже и не подумала отнекиваться – просто присела за стол и отвернулась.

“Металлия! Не заревет же она в моем присутствии. Это будет уже слишком!”, – раздраженно подумал Повелитель Иллюзий.

Слава богам, Хризоберилл этого делать не стала. И все-таки Джедайту было немножко жаль ее – вступать в противоборство с Зойсайтом девушке с душой, не обремененной страстями, очень сложно. Ну что ж, сама виновата, впредь научится хотя бы держаться от него подальше. Большая уже девочка.

– Ладно, не расстраивайся, – смягчил тон Джедайт. – Как только закончим с этим порталом, дам тебе отпуск, и тогда ты можешь прошвырнуться по своим любимым выставкам. Обещаю…

Только после того, как Джедайт исчез, Хризоберилл удосужилась снять свою маску, которая тут же отлетела в дальний угол лаборатории, словно была в чем-то виновата…

– Зойсайт, дьявол тебя задери! Чтобы я еще хоть раз!.. – в сердцах выпалила девушка.

Впору было разрыдаться от злости и беспомощности. Угораздило же ее оказаться в такой дурацкой ситуации! Ну, нет! Зойсайт ее больше ни на что подобное не уговорит, пусть даже и не пытается! Хотя, конечно, бесполезно – стоит Повелителю Огня появиться и противостоять ему она опять не сумеет. Ну что, казалось бы, проще – не поддаваться на его провокации? Другие же могут! Хризоберилл вздохнула. Видимо, эти “другие”, знали какой-то особый секрет, причем делиться этим секретом с воспитанницей Повелителя Иллюзий отнюдь не спешили. И говорить “нет” Зойсайту она не умела, даже если ставила себе это целью с самого начала, – стоило Огненному Лорду просто заговорить, она уже готова довериться ему безоглядно.

Так было всегда, сколько Хризоберилл себя помнила. Возможно, эта странная доверчивость уходила корнями в детство, в тот самый день, который Зойсайт назвал днем ее второго рождения. День потерь и обретений – день их первой встречи. Гуманная память Хризоберилл не сочла должным сохранить перипетии послевоенного периода. Из всех ужасов, о которых рассказывали очевидцы тех событий, ни холод, ни голод, ни вечный страх перед эпидемиями и мародерами совершенно не отпечатались в сознании девушки. Одно единственное воспоминание, которое она вынесла из детства – последний миг жизни ее матери, когда эта несчастная женщина, в очередном приступе безумия набросилась на собственную десятилетнюю дочь, возомнив, что перед ней некий монстр из потустороннего мира. О, Хризоберилл помнила до мелочей и шершавую прохладу рук, смыкающихся на шее, и затуманенные безумием глаза матери, и ее бездыханное тело, отброшенное кем-то к сталактитовым уступам пещеры, и, в завершающих аккордах той реальности, – пристальный, оценивающий взгляд светловолосого незнакомца в серой форме. Взгляд в самую душу, сквозь ускользающее сознание, в каждый закуток мыслей, в самую их суть... Было ли ей страшно? Нет, это был вовсе не страх. Жестоким панцирем ее сковывало то самое беспомощное оцепенение, не позволяющее даже подумать о спасении собственной жизни. А в голове одиноко билась мысль, единственное желание – только бы это произошло быстро и не больно! Но неожиданно в тот самый момент, когда она готова была сдаться, что-то теплое и приятно пахнущее укутало ей плечи.

“Еще один демон, с неплохим магическим потенциалом, Джед. Ребенок, правда…” – голос из-за спины. Спокойный, какой-то отстраненный, но в то же время – очень теплый. Принадлежал он тому самому демону, который набросил на нее свой плащ.

“Спасибо и на этом, – покачал головой тот, что убил ее мать. – Сейчас каждый, способный владеть магией, на вес золота. А уж тем более – демон”.

“Бери ее с собой. Одна она не выживет – умрет от голода или станет кормом для диких юм”, – произнес тот, второй, который очень теплый.

“Очень надеюсь, что она не протянет ноги раньше, чем мы прибудем в Столицу”.

– Глупая, я же говорю, мне нужно от тебя только одно. Пусть Джедайт поработает на Земле. Замени его здесь на время… Что тебе стоит?

“Все же Зойсайт обо мне лучшего мнения, чем я сама… Или чем Джедайт, с сегодняшнего дня”.

– Что ж, за работу! – взбодрила себя Хризоберилл и тряхнула златокудрой головой, избавляясь от ненужных мыслей. – Что там у нас на сейсмографе?

Характер волн, отображенных на плоском мониторе, заставил ее насторожиться. Она просмотрела сейсмограммы за последние десять дней, после чего сравнила их с тем, что было зафиксировано в прошлом месяце…

– В семь раз?! Ничего себе! – воскликнула она.

Весеннее солнце щедро заливало лучами недавно обновленную брусчатку привокзальной площади. Под огромным электронным табло собралась внушительная компания молодых людей. Этим теплым мартовским днем учащиеся Женевского университета провожали своих однокашников, мечтающих продолжить учебу на краю света, в загадочной Японии. Непрекращающийся, наполненный какой-то аномальной радостью гул их голосов, время от времени перекрываемый сообщениями о прибытии и отправке поездов, выводил Хризолит из себя. Щуря яркие глаза и презрительно кривя рот, она старалась держаться от этой суеты подальше, с нарочитым равнодушием созерцая всё издалека. Всеобщего ликования, вызванного громкими проводами, Хризолит не разделяла, но и не прийти сюда тоже не могла. Поезд уже подали на платформу, и через каких-нибудь полчаса он увезет Дейзи в Париж. А оттуда огромный авиалайнер перенесет ее через континент, в Токио.

“Как далеко!” – в носу опять противно защипало. Хризолит разозлилась, острые ногти больно впились в кожу ладоней. Боль несколько отрезвила и даже успокоила – никто из присутствующих не должен усомниться в том, что она разделяет всеобщую радость! Хризолит приказала себе пережить это день, не утопая в отчаянии. И не конец ведь света. Подумаешь – уезжает Дейзи. Она же уже не нужна практически. Пусть строит свое счастье там, на далеком востоке, в окружении своей любимой высокохудожественной экзотики…

“Мне нет до них никакого дела! Ни до Дейзи, ни до Коясу, ни до Японии”, – уговаривала себя Хризолит. Однако голос разума умолкал перед слабостью сердца. Стоило посмотреть на счастливые глаза Дейзи, млеющей в заботливых объятиях Коясу, как к горлу подкатывала такая удушающая тоска, что хотелось выть!

“Мне страшно, о Металлия! А ведь мне действительно страшно… Вот сейчас она расправит крылья и умчится от меня. К новой жизни, к новой любви. Что ее ждет там? Она такая беззащитная… А что будет со мной? Разве могу я быть сильной без нее?”

– Лин, – Дейзи подошла близко-близко, и ее проникновенные черные глаза – глаза волшебного олененка – вновь заставили Хризолит пережить то самое волнение, которое она испытала при их первой встрече.

“Нужна мне… Ты мне нужна, Дейзи! И потому беги. Беги, лети, не оглядывайся! Спасайся сама, спаси меня!”

– Нет, Жаклин, ты не права… Я не забуду тебя. Не сумею, – улыбнулась подруга.

Хризолит вздрогнула. О, Боги, Дейзи словно читала ее мысли, и нарочитая веселость подруги не могла обмануть Олененка.

– И вообще, если совсем уж честно, – озорное лукавство сверкнула на дне зрачков девушки, – не верю, что мы расстаемся навсегда.

– Не верь, – произнесла Хризолит, – Навсегда – это самое глупое слово, придуманное людьми.

– Вот, правильно! И потому, как только доберусь до Токио, сразу же тебе позвоню. И напишу – жди! – улыбнулась Дейзи, чмокнув подругу в щеку, и вновь припала к своему любимому Коясу.

Наваждение рассеялось. Метнув взгляд в их сторону, Хризолит не могла не отметить с досадой, что эти двое просто созданы друг для друга. То был великолепный альянс, победивший смерть – жажда жизни, помноженная на вдохновение; юность, купающаяся в лучах взаимной любви. Красивый, киношный “хэппи энд” с “поцелуем в диафрагму”. Хризолит грустно улыбнулась. С определенного момента ее вера во всепобеждающую любовь улетучилась.

“Всепобеждающей бывает только грусть”, – пронеслось в голове.

Солнце нахмурилось нечаянной тучкой. Бодрый женский голос, объявляющий посадку на Парижский поезд, растворился в синем небе.

“Прощай, Женева!” – читалось в сияющей улыбке Дейзи.

“Люблю тебя”, – в прощальном взмахе руки и во взгляде, обращенном к подруге.

– Вот и всё, – нервно повела плечами Хризолит, после того, как поезд скрылся из виду.

– Жаклин, ну успокойся. Житейское же дело. Люди встречаются, люди расстаются… Скажи спасибо, что мы живем в двадцать первом веке – связь такая, будто бы и не расставались, – подбадривал ее Христиан.

– Я понимаю… Я все-все-все понимаю, правда. Просто мне грустно, – выдохнула девушка и медленно побрела по улице.

– А ты влюбись, Жаклин. Тоже закрути роман, как Дейзи. Станет легче и не будет этой пустоты в душе, – не унимался парень.

И тут же сжался, ошпаренный выразительным взглядом Кейт, которая постучала пальцем по лбу, дав понять, что пошутил он ужас как неудачно. Хризолит сделала вид, что ничего не услышала и не видела их выразительных переглядок. Ей было не до того – очень стойкое, и довольно ощутимое чувство дискомфорта не покидало девушку вот уже несколько минут. Вроде бы ничего не изменилось – и птички щебечут так же весело, по-весеннему, и солнце жарит с девственно чистой небесной синевы, и люди, идущие навстречу… Хризолит насторожилась… Люди? Почему они так смотрят? Нет, нельзя сказать, что раньше на нее не обращали внимания. Не так откровенно, правда, и не с таким живейшим интересом. Да и ведут себя как-то странно – сперва пристально всматриваются в лицо, а потом резко отводят глаза в сторону. Эта не совсем адекватная реакция прохожих нервировала Хризолит и она, резко повернувшись в сторону товарищей, спросила:

– Со мной что-то не так? Что-то с лицом, с одеждой? Ну же?

Кейт и Христиан внимательно на нее осмотрели и удивленно переглянулись:

– С тобой все в порядке, Лин. А что случилось? – озабоченно поинтересовался Христиан.

– Вы будете смеяться, но у меня такое ощущение, что все вокруг на меня пялятся, как будто я – экзотическое животное, – зло фыркнула девушка.

– Эта болезнь называется паранойя, Жаклин, – осведомил ее Христиан.

– Спасибо за информацию, – усмехнулась Хризолит. – Видимо, так оно и есть.

Оставшийся путь вдоль набережной, в сторону своего дома, они проделывали молча, пока сотовый телефон Хризолит не разразился громкой мелодией. Звонили с ее работы.

– Алло, Жаклин! – раздался в трубке до боли знакомый голос директора радиостанции. – Как настроение?

– Да все в порядке, – жизнерадостные нотки его голоса заставили девушку насторожиться.

– Я звоню по поводу… – сдавленный кашель. – Жаклин, если ты все же решишь продолжить работать у нас, мы продлим контракт с удовольствием, причем на более выгодных условиях. И… ээ, надеюсь, ты дашь эксклюзивное интервью своей родной радиостанции.

– Интервью? – Хризолит решила, что кто-то из них двоих явно сошел с ума.

– Мадам Летуаль, это не бесплатно, уверяю. Когда мы сможем поговорить об этом более подробно?

Хризолит не стала отвечать. Она раздраженно нажала кнопку отмены разговора и отключила телефон.

– Кто это был? На тебе лица нет, – брови Кейт сдвинулись.

– Черт… у меня не только с лицом не все в порядке… Как ты говоришь, Христиан, эта болезнь называется? Паранойя? Вот именно!

– По-моему, надо выпить, – резонно заявил Христиан, увлекая девушек в сторону бара, – в незапущенных случаях паранойя лечится именно так… Это я вам как будущий врач заявляю!

Как и стоило ожидать, праздника не получилось. Хризолит весь вечер просидела за дальним столиком, один на один с не очень крепким коктейлем, которого ей хватило на всю “пьянку”. Угнетаемая острейшим осознанием разлуки, в разговоры Кейт и Христиана она не вникала, полностью погрузившись в собственные мысли. Друзья ее не дергали, общаясь на свои какие-то совершенно отстраненные темы. В общем-то, все было как обычно до тех пор пока отлучившийся в очередной раз Христиан не принес и не положил перед ними пухлый глянцевый журнал.

– А знаешь, Жаклин, я всегда подозревал, что ты абсолютно не склонна к паранойе, – произнес он радостно. – Все просто как дважды два – в сегодняшней “Европе” напечатали твою фотографию. А это самый продаваемый еженедельник. Потому-то на тебя и пялились – не могли поверить своему счастью!

– Но… фотографию? – Хризолит недоверчиво раскрыла еженедельник.

“Похоже, в моей жизни наметилась очередная черная полоса”, – равнодушно подумала она, рассматривая свою фотографию на развороте журнала, чувствуя, как злость разливается под сердцем горькой желчью.

“Юная "золушка" из Женевы и король Бельгии! Как давно длится их роман”. “Отвергнутая принцесса безутешна”… Бред!

– А ты здорово получилась, Принцесса, – елейно улыбнулась Кейт. – И Эдуард тоже… Не знала, что твой “хороший друг” – король Бельгии. Ты хоть бы сказала раз. Знаешь ведь, что я собираю автографы знаменитостей.

– Черт! – девушка намеренно сделала вид, что не слышит язвительных слов Кейт. Все ее внимание было приковано к скандальному фоторепортажу. Обмануться было невозможно – папарацци угадывался с первого взгляда

“Ну, Халь, попадись мне на глаза. Только попробуй!”

– Кстати, Жаклин… Можно подать на них в суд и отсудить приличную сумму, – донеслось до нее с другого края столика. – Ведь явно же снимали без вашего ведома! А это вторжение в частную жизнь! Подумать только, такой приличный журнал… – Кейт как всегда была одержима идеей вселенской справедливости. – Жаклин, подавай в суд!

– А смысл? Все, чего они хотели, они добились… – произнесла Хризолит.

– И чего же они хотели добиться?

Не получив ответа, Кейт разозлилась. Даже в таких ситуациях эта гордячка умудрялась быть выше жизненной суеты. Скажите, пожалуйста!!!

– А, так ты действительно собираешься выйти замуж за короля? – завелась Кейт. – Только учти, разорвать помолвку с особой королевских кровей – полдела. Чтобы жениться на тебе, Эдуард должен отречься от престола… Ты к этому готова? А он?

Ответом ей был тяжелый, прямо-таки уничтожающий взгляд:

– Не смешно, Кейт. Абсолютно не смешно, – процедила Хризолит сквозь зубы.

Одним мягким, пантерообразным движением она выбралась из-за стола и ушла, не прощаясь.

– И будущая королева Бельгии гордо удалилась на мягких лапах, – неприязненно прошипела Кейт, уставившись в журнал.

– Что на тебя нашло, мамочка Кейт? – вскинул на нее удивленный взгляд Христиан.

– Не знаю, – скривилась девушка, – такое странное состояние… как будто неделю недосыпала и теперь готова бросаться на первого встречного. Устала я от Жаклин. Просто поразительно, как ее личные неприятности умеют перерастать во всеобщие проблемы. Это особый талант, не находишь?

– Н-да, Жаклин опять попала в переплет. Наверное, не очень-то весело оказаться в подобной ситуации, – вздохнул Христиан. – И все же, не стоило тебе усугублять… Что ты там несла об отречении от престола? Свихнулась? Кто сейчас такое требует? Мы не в средневековье, слава Богу! В наше время что для принцессы главное?..

– Ну и что же, по-твоему?

– Главное, чтобы невеста была способна родить наследника. А ее личное “род-племя” – дело десятое. Это же давно уже игра… все эти монархии, – тихо произнес Христиан, который в этой ситуации чувствовал себя самым виноватым. Что ни говори, а гонец плохих вестей, тоже в ответе за эти самые вести.

– Могу себе представить, каково сейчас Эдуарду, – вздохнула Кейт.

– Зато народ позабавили очередной сенсацией, – криво усмехнулся парень.

– …народные волнения? Что вы такое говорите? Мы заинтересованы в них так же, как и вы.

– Что-то не верится. Ваша предвыборная кампания чересчур агрессивна. Тем самым вы нарушаете закон.

– Предоставьте мне список законов, которые мы якобы нарушили. Если вам неприятно осознавать, что крайне правые идеи нашли отзывы в сердцах избирателей, это только ваша проблема.

– Ваши фашистские взгляды, мсье Сомей…

– Вы уже второй раз за прошедшие пять минут бросаете мне подобные обвинения. Причем, при свидетелях. В конце концов, это оскорбление. Мне не нравится, когда меня называют фашистом, и я вам запросто могу предъявить встречный иск на кругленькую сумму. За оскорбление…

– Превосходно, это вы тоже можете обсудить с нашим адвокатом.

– Как вам будет угодно, мсье Гранж. Что ж, до встречи на теледебатах между нашими подопечными.

– Один из них пока еще действующий президент…

– Я об этом не забываю. До встречи…

Связь оборвалась, и ее обожаемый шеф откинулся на кресле, прикрыв глаза. На четко очерченных губах блуждала чуть заметная улыбка – улыбка охотника, чья жертва только что попалась в ловко расставленные сети. Казалось, на длинное, сравнимое с вечностью, мгновение, великолепный Ален Сомей забыл о существовании своей секретарши… А она боялась нарушить его внутреннее уединение, но и выйти не могла, прекрасно понимая, что это будет выглядеть верхом непрофессионализма и отнюдь не вызовет одобрения у сидящего напротив божества. Ален Сомей и впрямь напоминал ей бога – отстраненного и непостижимого. Его внешняя привлекательность и абсолютная бесстрастность обладали фантастической притягательностью. Его манера держаться и смотреть на людей с чувством легкого, не бросающегося в глаза, превосходства кружили голову, а его способность никогда, не при каких обстоятельствах не “терять лица”, восхищала… Молоденькую секретаршу это одновременно манило и пугало. То был иррациональный, абсолютно не поддающийся анализу страх, ведь за все время их общения, он ни разу не повысил на нее голос, ни разу не выговорил за нерадивость, более того, он не считал зазорным похвалить, если она того заслуживала, или просто посмотреть одобрительно… Однако при всем этом девушка никак не могла отделаться от мысли, что Ален Сомей относится к ней как к какому-то неодушевленному предмету – нужному и полезному прибору, отсутствие которого вызовет всего лишь досаду, так как придется тратиться на новый, и после убить немало времени на то, чтобы к нему привыкнуть… А приятно ли осознавать подобное молодой хорошенькой девушке?

И потому Мари Роз больше любила работать с его помощницей. Хвала Создателю, Ален Сомей был настолько занятым человеком, что присутствие его в предвыборном штабе было сродни редкому погодному явлению. Кстати, это “редкое явление” весьма напрягало подчиненных.

“Интересно, надолго ли он к нам на этот раз?” – подумала Мари Роз и встретилась с изучающей синевой глаз шефа. Холодок пробежал вдоль позвоночника – ощущение, что он только что прочитал ее мысли, было настолько сильным, что спина девушки взмокла.

– Мсье Сомей, – она прокашлялась, – прошу прощения, давайте уточним расписание на сегодняшний день. Через двадцать минут у вас встреча с мистером Мейсоном. После обеда будет подготовка к теледебатам… ваше присутствие необходимо.

– Тогда отмени пресс конференцию…

– Пресс-конференция перенесена на шесть вечера. До выборов всего две недели, – как бы извиняясь, произнесла Мари Роз.

– Что ж, хорошо, – кивнул Сомэй, – как только появится мистер Мейсон, проводите его ко мне и сделайте нам кофе.

– Да, мсье Сомей, – кивнула девушка и поспешила удалиться. Общаться с этим высокомерным, не от мира сего, красавцем не доставляло ей большого удовольствия.

Другое дело – мистер Мейсон!

Он пришел, как обычно, чуть раньше назначенного срока, одарил Мари Роз ослепительной улыбкой, заговорщически склонился к ее лицу и самым что ни на есть серьезным видом рассказал скабрезный анекдотец про адвокатов.

– Что там мсье Сомей? Надеюсь, сегодня он в настроении? Как же давно мне хотелось познакомиться с ним лично, – подмигнул он покрасневшей Мари Роз. – Ваш начальник потрясающе неуловим.

Она не успела ответить – дверь в приемную распахнулась, являя миру приветливо улыбающегося Алена Сомея. От этой улыбки Мари Роз стало не по себе, – уж очень редко улыбался ее начальник.

– Доброго дня! – поприветствовал он визитера. – Мистер Мейсон, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, мсье Сомей, – не менее приветливо улыбнулся адвокат. – Весьма приятно встретиться с человеком, который заставил говорить о себе всю Францию.

– И что же обо мне говорит вся Франция?

– Ну хотя бы то, что с вашим появлением, слово "ПиАр" стало почти что ругательным.

– Удручает лишь то, что оно стало ругательным намного позже, чем слова “адвокат” или “политик”.

– Что ж, – рассмеялся Мейсон, – думаю, мы найдем общий язык.

–Я в этом не сомневаюсь, – ровным голосом произнес Ален Сомей.

Он жестом пригласил Дэвида Мейсона в кабинет. Мари Роз восхищенно замерла перед закрытой дверью. Подумать только, Дэвид Мейсон… он позволяет себе подобный тон с этим человеком. Даже кандидат в президенты, предвыборной кампанией которого занята их фирма, не осмеливается разговаривать с мсье Сомеем в подобном тоне. Все-таки не зря Мейсон – великий адвокат, мировая знаменитость. И как же он хорош! Одни глаза чего стоят – такой яркий медовый цвет, словно искры солнца в молодом вине. Из грёзового настроения ее вывел писк кофеварки. Мари Роз вздохнула и пошла доставать кофейные чашки. Кофе она готовила отменно – за это Ален Сомей ее даже хвалил пару раз.

Вальяжно раскинувшись в кресле, адвокат смерил ее оценивающим, весьма двусмысленным взглядом и отхлебнул из чашки. Шеф просто кивнул в знак благодарности, даже не взглянув на Мари Роз. Сейчас он вообще смотрел куда-то “сквозь”... Этот неопределенный взгляд всегда тревожил девушку, и поэтому она поспешила покинуть кабинет.

В тот самый момент, когда дверь за секретаршей закрылась, с лица Девида Мейсона исчезла наглая ухмылка, а небрежная поза “нога на ногу” сменилась на более официальную. Он вскинул потемневший взгляд на своего собеседника и очень серьезно произнес:

– Расчеты все произведены, милорд. Пойдет все по плану и без помех – можем получить энергии больше, чем в прошлый раз.

– Меня как раз волнует то, что ты называешь “помехами”. Нам нужна только та энергия, которая вырабатывается “сверх”. Бесшумно.

– Несомненно, милорд… Как обычно.

– Только… почему не раньше четверга? – внимательный взгляд, глаза в глаза.

– Извините, я думал, вас поставили в известность. Завтра мне надо быть в Швейцарии. В качестве адвоката. Приказ королевы. Там, в одной из тюрем, находится спящий демон…

Джедайт нахмурился. Это известие странным образом взволновало его. В общем-то, в этом не было ничего удивительного – найти “спящего демона”, демона, пребывающего в теле человека – случай исключительно редкий. Но в этом ли причина? Уж не название ли страны, в которой обнаружили бедолагу, таким образом повлияло?..

– Демон? И перед кем же теперь в неоплатном долгу его темнокоролевские родственники? – кажется, он догадывался, каким будет ответ.

– Хризолит его обнаружила. Совершенно случайно, как это обычно бывает. Вы лучше сами у нее спросите, милорд. Я очень мало знаю об этой истории.

– Что ж, Морис, поезжай в Швейцарию… Время терпит, – ледяное пренебрежение в глазах.

– Лорд Джедайт… – офицер Нефрита встал из кресла и склонил голову.

– Ты свободен.

Морис развернулся и покинул кабинет. Джедайт проводил его долгим взглядом. На Земле они часто работали вместе. Однако же Джедайт с трудом выносил присутствие этого юмы – а как иначе можно относиться к ходячему напоминанию о собственной несусветной глупости, пусть даже пятисотлетней давности. Впрочем, это было давно и никто о тех временах уже не вспоминает. Сейчас Джедайта беспокоило нечто другое. Хризолит… И ее имя из уст Мориса… “Вы лучше сами у нее спросите…”

Холодок по коже… А на Земле он уже третий день. Политика, скандалы, предвыборная борьба – энергия. Много, очень много неконтролируемой людской энергии. Без лишнего шума. Удачное начало. Здесь, в этой стране они рассчитывали на многое – не на такое количество, конечно, как при последней попытке развязать войну в наглой нефтеносной стране, но все же… Джедайт очень надеялся, что основную часть этой энергии будет разрешено использовать в его работе на Туманных Озерах… Как странно, сейчас все это казалось абсолютно не важным.

Беспрестанно думая об этом, однажды ему захотелось на собственной шкуре прочувствовать, каково это – жить вдали от дома, без магии, без своей стихии?.. Уже через двадцать четыре часа подобного самоистязания он ощутил такой жестокий дискомфорт, что захотелось просто умереть. Нет, Хризолит наверняка не было настолько тяжело – ее магическая сила, да и сама жизнь, исчислялись не сотнями лет, за которые становишься частью своей стихии и уже не важно, что первично – ты или она. И все же Джедайт прекрасно понял, через какие трудности пришлось пройти этой девочке. Вероятно, о ком-то другом он сказал бы – глупость. Но о ней – не мог. Что-то было в ее поступке… величественное. Непостижимое, как Вселенная.

Дымчатые сумерки заполонили веселые улицы Парижа. Осколками солнца вспыхнули яркие гирлянды и вывески – казалось, стало светлее, чем днем. Тихие шаги и стук в дверь заставили Джедайта оторваться от пестрой кинохроники вечера, расплескавшегося за окном.

– Вам далеко добираться до дома?

– Да… я живу в Версале, – она отвела взгляд и вспыхнула. – Не беспокойтесь, мсье Сомей, я возьму такси.

– Далековато. Пробки, утомительная дорога…

Голос его был задумчив, взгляд – изучающим. В душе Мари Роз при каждом его заинтересованном взгляде рождался подспудный страх. Это шло откуда-то из подсознания, может быть, из самой генетической памяти. Неприятные ощущения были совершенно безотчетными, но ощутимо-мучительными.

“Только бы он не смотрел на меня так… Что ему надо? Не на свидание же он меня решил пригласить? О, боже, спаси и сохрани!”

– Вам нужно выспаться, мадам, – понятное дело, что ее ощущения мало волновали этого человека. – Вот вам ключи от моего номера в отеле…

– Но… – сердце ухнуло вниз. Этого она уж точно от своего шефа не ожидала.

Он усмехнулся, правильно поняв ужас, мелькнувший в ее глазах:

– Не волнуйтесь. Сегодня я в своем номере не появлюсь, так что можете спать спокойно. Одно только условие – выспитесь, наконец. Вам работать в подобном темпе еще две недели, и мне не нужно, чтобы вы упали от истощения на каком-нибудь важном мероприятии.

– Спасибо, – Мари Роз подняла на него удивленные глаза.

– Что-то еще? – в его голосе появилось чуть заметное раздражение.

– Нет… То есть... Пять минут назад звонил Жан Поль Моэт. Этот фотограф, – ее слегка передернуло. – В общем, он просил встречи с вами. Сегодня… Я сказала ему, что рабочий день закончен.

Никаких эмоций на лице шефа по этому поводу не появилось.

– Я что-то не так сказала? Надо было вам сообщить?

– Мадам Ленуар, вы свободны, – и было непонятно, разозлился он или ему все равно.

– Повалиться тебе на месте, Джедайт! Мне уже стало казаться, что она никогда отсюда не уберется. Ты специально устроил этот спектакль?

– Зой, будь добр, на Земле входи через дверь, – небрежно бросил через плечо Джедайт, занимая место за рабочим столом.

– Я не виноват, что на страже твоего склепа сидит цербер. Мимо нее, к сожалению, никак не просочиться.

– Появись, наконец! Никакой радости нет общаться с бесплотной тенью.

– А что, мне нравится. Надо как-нибудь напугать эту, как ее… Мари Роз? Хотя, ты и сам с этим справился отлично – это же надо, приказал ей спасть в своей постели, и при этом еще и выспаться. Где ты их только находишь, таких девушек? Все как одна – копия твоей Хризоберилл.

– Кстати, о Хризе… – устало вздохнул Джедайт. – Зой, какого черта ты решил выставить ее передо мной в столь дурацком положении?

– Сам не знаю, Джед, – донеслось из-под потолка. – И желания особого нет ее доводить, но стоит мне увидеть ее кислую мину… хоть что-нибудь, да хочется сделать. У нее такое серьезное лицо, словно все судьбы мира в руках держит! Бррррр…

– И зачем же тебе понадобилось столь экзотическим способом выманивать меня на Землю?

– Была причина, – последовал ответ.

Раздавшийся следом сдавленный смешок очень не понравился Джедайту:

– Зой, ну хватит, надоел. Сколько можно?

– Все, все, все! Не злись, Джед! – в кабинете на мгновение стало жарко, и над рабочим столом в своей “коронной” позе завис лорд Зойсайт.

– Разрешаю приземлиться, – вздохнул Джедайт.

– Спасибо, спасибо, благодетель! – Зойсайт уселся в то самое кресло, в котором некоторое время назад восседал Морис. – Ну и как у нас дела?

– У нас?.. – Джедайт приподнял брови и усмехнулся уголком рта. – Да без потерь пока. Или ты желаешь узнать что-то конкретное?

– Да ну, какой мне резон лезть в твою работу? На этот раз энергия добывается для вашего проекта… А я просто так зашел, на огонек. Поболтать. Вот, журнальчик с собой прихватил… Забавный. Полистай…

Пестрое глянцевое издание шлепнулось на стол и лениво покатилось в сторону Повелителя Иллюзий. Джедайт остановил его кончиком пальца и бросил взгляд на обложку с изображением бельгийского короля и яркой надписью: “Матримониальная дилемма. Кто победит – Испанская принцесса или Женевская золушка?”. Джедайт вскинул вопросительный взгляд на Зойсайта:

– И что здесь? Что-то о моем кандидате?

– Ты безнадежен, клянусь Тьмой! Конечно, что для Джедайта может быть важнее… – Зойсайт закатил глаза. – Не утруждай себя поисками. Из всей этой светской лабуды нам с тобой может быть интересно лишь то, что написано на восьмой странице.

Бросив подозрительный взгляд на Зойсайта, Джедайт медленно раскрыл журнал. Зойсайт не сводил глаз с Повелителя Иллюзий, в то время как тот долго, очень долго рассматривал указанную страницу. Впрочем, Повелитель Огня был несколько разочарован – если что-то и растревожило сердце Джедайта, лицо его это не отобразило. Оторвавшись от скандальной страницы, Джедайт вопросительно посмотрел на Зойсайта. В зрачках огненного демона замерцал злой огонек. Затягивающееся молчание раздражало, и он не преминул его заполнить:

– Ну что ж, дела действительно идут, – беспечно заговорил он. – Наша Звездная наследница, оказывается, не зря на земле полтора года ошивалась. Чем больше узнаю Хризолит, тем больше ею восхищаюсь. Мало того, что она разыскала спящего демона, она еще умудрилась спровоцировать скандальчик, в энергетическом плане ничуть не менее ценный, чем твой обаятельный фашист, рвущийся к власти. Королева будет довольна. Неплохое начало карьеры для дочки Нефрита, не находишь?

Естественно, никакого ответа Зойсайт не получил, да он его и не ожидал, по большому счету… Но огонь уже несло по ветру:

– И я абсолютно не сомневаюсь в том, что Хризолит… ой, точнее, Жаклин Летуаль одержит победу над этой скучной испанкой. Ничего удивительного в том, что Эдуард влюблен в нее без памяти. Со свадьбой, правда, могут быть проблемы. Если бы Хризолит носила свое “официальное” земное имя, никто бы и пикнуть не посмел насчет “золушки”. Пришло кому-нибудь в голову рассуждать в подобном тоне о Натали Валуа, дочке владельца крупнейшей авиакомпании? Нет же! Придумала себе псевдоним, больше подходящий для примадонны какой-нибудь Мулен Руж… Но, с другой стороны, какой красивый, потрясающий скандал! Пожалуй, я даже напрошусь к ним на свадьбу. Не смогут же они отказать знаменитому фоторепортеру! Джедайт, как ты считаешь?

– Да, Зойсайт, эту свадьбу ты украсишь. Несомненно, – произнес Джедайт тоном, полным сарказма.

– И это все, что ты можешь сказать? – похоже, Повелителя Огня задело подобное равнодушие.

– А что ты хотел от меня услышать? – прищурился Джедайт. – Или тебе надо, чтобы я прокомментировал твой репортаж? Изволь… В общем и целом – неплохо. Но у тебя там имеются ошибки в некоторых местах. Во-первых, в руках у Хризолит не фиалки. Это барвинки…

– Что? – опешил Зойсайт.

– Как бы тебе объяснить… Барвинок – это такой цветок. Любимый цветочек Руссо, символ Женевы. Хотя, на фиалку он похож. Кстати, Хризолит ужасно не понравится то, что ты сравнил ее с Золушкой. Она с детства ненавидит эту сказку.

Увидев, как после его слов перекосилось лицо Зойсайта, Джедайт мысленно возликовал, и даже на мгновение почувствовал себя отомщенным. О, он прекрасно знал, на какие чувствительные точки Огненного Лорда нужно воздействовать, чтобы получить максимально болезненный эффект! Хотя и понимал, что рискует – очень неосмотрительно не принимать Зойсайта всерьез. Более того – это было опасно. В особенности, если не принимать всерьез что-то, во что Повелитель Огня, вложил душу. Так за свою легкомысленность поплатился однажды Нефрит… Берилл, следуя тем же путем, лишилась преданнейшего воина, верного ей не только умом, но и сердцем… И все же в данный момент “делом, которому Зойсайт отдался всей душой” стала частная жизнь Джедайта. И потому он не смог удержаться и не сделать Зою больно. В качестве ответного выпада – ничто так не выводило Джедайта из себя, как чья-нибудь озабоченность его личными проблемами. И даже Зойсайту – именно Зойсайту – не стоило лезть в это. Раздражение демона усугублялась еще и тем, что Зойсайт, в общем-то, добился желаемого. Джедайт действительно был потрясен, а его подспудные страхи мгновенно превратились в маленьких злобных монстров с кучей острых зубов. И если прежде они просто присутствовали где-то там, на задворках мыслей, то теперь стали явственно-ощутимыми.

Зойсайт, конечно же, не стал долго ждать и вдаваться в подробности метаний души собеседника, потому что этот странный разговор ввергал Повелителя Огня в не меньшую ярость. Огненные всполохи его волос взметнулись ввысь и медленно рассыпались по плечам. Сейчас более чем когда-либо, Зойсайт напоминал Джедайту живое, опасное пламя. Повелителя Иллюзий даже удивило то, что в кабинете не сработала противопожарная сигнализация.

– Значит, цветочки ты разглядел? – елейным голосом произнес Огненный Лорд. Мгновенная вспышка, потушенная опущенными ресницами, выдала его злость. – Твое хладнокровие и аналитический ум не могут не радовать! Могу предположить, что и аналогии соответствующие ты тоже успел провести.

– Какие смутные намеки, – в тон ему ответил Джедайт, – боюсь, я их никогда не пойму. У тебя слишком вычурный стиль мышления, Зойсайт, и такие же… странные методы воплощения своих идей.

Он все еще пытался низвести этот разговор на уровень шутки. Едкой, противной, гротескной… Пусть бы даже Зойсайт обиделся за это на всю жизнь, только бы оставил его сейчас. Ему нужно было, жизненно необходимо побыть в одиночестве – оставаться спокойным в присутствии Зойсайта становилось все труднее.

Зойсайту же был невыгоден такой поворот дела. Не для того он старался, вываливая на Джедайта всю неприглядную правду его жизни, чтобы просто так обидеться и уйти. Повелитель Огня был в бешенстве. Воздух в кабинете заметно разогрелся.

“Сигнализация в этом здании явно неисправна, – уныло подумал Джедайт, – надо будет натравить на них пожарную инспекцию”

– Знаешь, – взгляд и голос Зойсайта стали на редкость серьезными. – Я почему-то думал… Я всерьез считал, что она дорога тебе. Мне и правда так казалось раньше. Когда я видел вас вместе, в то время, когда она была ребенком… Давно… И потом, на балу… К черту! Ты не мог тогда оценивать себя со стороны! А я видел, видел, какими глазами ты смотрел на нее… – Зойсайт опустил глаза и поднялся из кресла. – Хотя, о чем это я? Бесполезно…

Он сделал несколько шагов в сторону окна, развернулся и в упор посмотрел на Джедайта:

– Никогда не понимал, что ты такое, Джедайт! Что ты есть на самом деле? Что творится в твоем сердце? Что там, внутри? Безмолвная пустота или всего лишь пустыня, в ожидании дождя?

– Занятная аллегория… – в голосе Джедайта послышалось едва заметное раздражение, ну не отвечать же на подобные вопросы. А молча выслушивать…

– Это был лишь вопрос. Риторический. Я никогда не обольщался насчет того, что получу на него ответ. Я даже представить не могу, что в данный момент творится в твоей голове. В твоем сердце… На твоих глазах колесо судьбы раскручивается в привычном направлении, а ты даже не пытаешься хоть что-то изменить? А может быть, ты даже рад такому повороту? Появилась очередная возможность сказать самому себе – вот, полюбуйтесь, я в который раз оказался прав, любви нет и она – не то, чего достоин демон. Вновь разум победил чувства… Чудовищно!

Джедайт потрясенно взирал на собеседника, удивляясь тому, что не сумел уловить момент, когда их язвительная перепалка вдруг превратилась в грустный монолог Зойсайта, за которым ничего подобного не водилось изначально. Пока Джедайт решал, верить ли ему собственным ушам или нет, огненный демон создавал телепорт. Собирается уйти? Поправ устои, переполошив душу и мысли? Что такое? Разъяренный Джедайт, секунду назад жаждущий того, чтобы Зой убрался, решил во что бы то ни стало задержать его:

– Постой! – почти что приказал он Зойсайту, после чего повел плечами и уже более спокойно произнес: – Ответь мне, Зойсайт, какое тебе до всего этого дело? Какие цели ты преследуешь, вторгаясь в сферы тебя не касающиеся?.. Это просто развлечение?.. Или…

– Или, – грустно усмехнулся Зойсайт, приостановив заклинание, – я боюсь…

– Боишься? – только дурак мог бы поддаться искушению поверить этой змее с печальными глазами. Джедайт к таковым не относился, наигранная же скорбь на лице Зойсайта давно уже просила хорошей оплеухи…

– Да! Я боюсь, – упрямо повторил Зойсайт, все с тем же выражением лица, – боюсь, что в следующий раз, когда мы, не дай Металлия, умрем, для тебя эта смерть станет конечной. Потому что ты не захочешь возвращаться. Потому что раньше, до нашей, будь она не ладна, последней смерти, ты был совсем другим. Сейчас… тебя ничто здесь не держит! Неужели ты сам не видишь, не понимаешь, во что превратилась твоя жизнь? Куча текущих дел и унылое лицо Хризоберилл перед глазами. Полная уверенность в том, что ничего большего тебе не надо. Всепобеждающий разум – замкнутый круг, из которого ты сам уже не в состоянии вырваться. Никакого просвета… А все потому, что однажды некое звездное чудовище, с ледяным космосом вместо сердца, убедило тебя в том, что ты недостоин любви… И ты в это поверил, что самое ужасное!

Тишину, на секунду воцарившуюся в кабинете, прервал громкий смех Джедайта:

– Зой, ты просто невозможен! Ну естественно, во всех вселенских бедах всегда и во всем виноват Нефрит! Потрясающе, клянусь Металлией! Придумал бы что-нибудь поновее и пооригинальнее, а то даже не смешно уже! Угомонись! Уж с кем, с кем, а с Нефритом мы всегда были честны и никогда ничего не обещали друг другу.

– Ах, вот в чем дело! – глаза Зойсайта зло сверкнули, – И ты еще пытаешься меня переубедить?! Как это похоже на тебя! "Ничего не обещали друг другу"? В этом – весь ты, вся твоя суть! Сперва ты предпочитал отмалчиваться… Не хотелось попасть впросак перед ним или перед самим собой, не желал очутиться в зависимости от этого, по твоему мнению, недостойного чувства. А заодно и от Нефрита, – произнеся имя Повелителя Звезд, Зойсайт скривился. – А потом появилась Нару, и он окончательно перестал принадлежать тебе. В глубине души ты, видимо, возликовал. Признайся, ведь все так и было…

Огненный Демон с вызовом посмотрел на Повелителя Иллюзий.

"Может дать ему высказаться? А потом пусть проваливает ко всем чертям. О, это будет самое желанное, самое сладостное одиночество, клянусь Тьмой!" – злорадно подумал Джедайт.

Зойсайт же, поняв, что перебивать его не собираются, со злорадной радостью продолжил:

– Подозреваю, ты даже испытал от этого некоторое извращенное удовольствие! А как же! Ведь ты не ошибся. Все произошло в точности так, как ты спрогнозировал – ты заранее знал, чем все кончится.

Джедайт молчал, Зойсайт по-своему растолковал его молчание:

– Что ж, следуй в том же духе! Доказывай своим несчастным видом эту свою дурацкую аксиому. "Глупые чувства – не для нас, воинов тьмы!" Ах, как это верно! Не потому ли ты позволил ей сбежать? И сейчас, зная, где она, не торопишь встречу… Причина-то вовсе не в том, что она – дочь вышеупомянутого звездного демона. Нет, Джед, ты просто продолжаешь таким образом маскировать свою трусость. Признайся, это всего лишь страх. Банальный страх! Ты всегда боялся открыть своё сердце другому. Твоя беда в том, что ты абсолютно все на свете пропускаешь через голову, а на самом-то деле… разум лишь механизм, с помощью которого нам дано осознать, что нельзя жить только разумом.

– Это откуда-то из Ремарка? – не смог удержаться Джедайт от язвительной реплики.

Зойсайт прекрасно осознавал, что та грань, до которой Джедайт сохранял внешнее спокойствие, уже пройдена – в чуть сощуренных глазах Повелителя Иллюзий полыхнуло нечто опасное, неистовое, заставившее Зойсайта внутренне содрогнуться. Огненный демон знал, что теперь может произойти все что угодно – от хладнокровно выданной хлесткой фразы до взрыва здания, в котором они находятся.

– Ладно, ладно, Джед. Совершенно не понимаю, с чего ты завелся… Мне пора уже, спокойной ночи и прости, если чем обидел, – примирительно заговорил он, стараясь не смотреть в сторону разъяренного Джедайта. Смыться в любой момент Повелитель Огня был готов и раньше – портал ведь открыт.

– И тебе спокойной ночи, Зой, – как можно любезнее постарался произнести Джедайт.

Зойсайт откланялся и… не удержался, – ну не любил он, когда точку в разговоре ставит кто-нибудь другой:

– И все же о Лит… Ну не будь ты дураком, Джед! – и, уже растворяясь в пространстве, дабы скрыться от гнева Повелителя Иллюзий, добавил: – Кстати, будь с ней поосторожнее. Говорят, она сейчас тоже кидается на всех, как кобра после спячки.

Джедайт прикрыл глаза. Невыносимо болезненный, ледяной комок подкатил к горлу. Не в меру разбушевавшееся сердце готово было вырваться наружу вместе с той яростью, которая клокотала внутри и все еще не находила выхода. Джедайт не понимал, почему позволил этому романтически настроенному ублюдку без потерь покинуть кабинет? Видит Металлия, сегодня вечно нарывающемуся Зойсайту в очередной раз повезло – он просто успел убраться на долю секунды раньше… О, этот гаденыш нутром чувствует подобные моменты. И что теперь? Не ломать же мебель ему на радость? Да и что это даст самому Джедайту? Все, чего хотел Зойсайт, было сделано, все, что должно было быть сказано – он высказал. С этим ничего не поделаешь, хоть убей его.

Чтобы унять дрожь в теле, Джедайт с силой сжал кулаки и сделал несколько глубоких вдохов. Это помогло. Постепенно и злость, и нерастраченная боевая энергия улеглись, однако, на смену им пришла серая сосущая пустота, напугавшая Джедайта даже больше, чем испепеляющий душу гнев минуту назад – он понял, что остался один на один со своими мыслями и с той самой нелицеприятной истиной, которую так беспощадно обрушил на него Повелитель Огня.

Что теперь осталось? Испытывать удовлетворение от того обстоятельства, что ты опять не ошибся?.. А что? Вполне… Свежий выпуск “Европы” лежал перед ним. Да, вот тут, красиво оформленным текстом, подтверждалось то, что столкнувшись со взрослой жизнью, полной новых встреч и соблазнов, Хризолит смогла пересмотреть свою жизнь… Все так, как он и предполагал, в точности по расписанному сценарию. Прав Зойсайт, да и врать самому себе бессмысленно.

“Так все будет и впредь”, – мрачно усмехнулся Джедайт и подошел к окну.

Джедайт долго всматривался в давно ставшие привычными городские пейзажи, и внезапно этот город, аляповатый и бессмысленный, показался ему мертвым. До отвращения... Демон отвел взгляд от созерцания города-покойника и посмотрел наверх… Звезды в клочке неба, натянутом над небоскребами, были живыми. Они мерцали, переливались, дышали, звали… И в каждой из них пульсировала частичка души Хризолит, девушки, которую – уж это он прекрасно знал – ему никогда не удастся выкинуть из головы. Но почему же он с таким упорством, снова и снова пытается это сделать? Может быть, все дело в том, что он никогда по-настоящему не верил в её любовь? Считал эти чувства юношеским безумием, блажью избалованного ребенка, ничего не значащим увлечением? А может быть, он и впрямь искренне считает, что его никто не может полюбить. Просто так сложилось и он давно с этим смирился и бессознательно бежит от любых проявлений чувств, потому что просто не хочет повторения… Потому что хорошо помнит, как это больно – безответная любовь.

Треугольник паруса медленно растворялся в сумерках, сгущающихся над Леманом. Яхта плавно покачивалась на ребристой поверхности озера, темного, словно давным-давно нечищеное серебро. Жаклин сидела на носу яхты, притянув к груди колени. Ветер, дующий с востока, небрежно трепал ее распущенные волосы, и было во всем этом – и в по-детски трогательной позе девушки и в налетающих на ее лицо непослушных прядях – нечто умиротворяющее, гипнотически притягательное…

– Никак не приду в себя, Эд, – произнесла она. – Что им всем от тебя надо? Зачем теперь-то гоняться за нами? Ведь все уже напечатано…

В ответ Эдуард только усмехнулся. По правде сказать, ему было все равно. Потрясение, которое он испытал вчера, увидев себя на обложке "Европы", давно улетучилось. Сразу же после слов Жаклин о том, что она уже полгода как знает, что он не обычный смертный, и что ее это, в общем-то, ничуть не смущает. Мимолетное изумление, посетившее в тот момент Эдуарда, сменилось странным, волнующим умиротворением – мерзкая статейка не смогла разрушить того, что для него было действительно важно. Остальное его не волновало.

– Зря мы с тобой затеяли эту игру в молчание. Ты ничего не знаешь обо мне, я – о тебе… Все так глупо, – Жаклин скосила глаза в его сторону. – И для тебя все складывается так невесело.

– А ты?.. Ты не представляешь, как это может осложнить твою жизнь…

– Мою жизнь? Вряд ли эта статья вообще как-то на нее повлияет. Разве что от меня захотят избавиться в угоду вашему монаршему благополучию, – улыбнулась она.

Эдуард скривился, как от удара. Знала ли она о том, какую роль в той истории с Джей Ди сыграли его высокородные родственники? Спрашивать было страшновато. А вдруг не знает? Или, что еще хуже – знает!

“Ну вот, снова эта "игра в молчание" и очередной тупик. На самом деле глупо”.

Жаклин, словно что-то уловив в ходе его мыслей, нервно повела плечами и сжала губы.

– Ты злишься, Лин… – вздохнул Эдуард.

– Мне просто холодно… Хотя, конечно! Конечно, я злюсь!.. – зло выпалила она. – Как этому Моэту пришло в голову обозвать меня золушкой? Не прощу!

Эдуард криво усмехнулся… Да, она тщетно хотела все свести к шутке, поддерживая иллюзию того, что между ними ничего не изменилось, и в то же время прекрасно понимала, что все не так. И чувствовала, что он тоже это понимает. Что поделать, не бывает так в жизни, чтобы все сразу, да еще и безнаказанно.

– Прости, Эдуард… – произнесла она и снова ушла в себя.

– О чем ты сейчас думаешь, Эдуард? – спросила она, не поворачивая к нему лица.

– О тебе. О том, какая ты… красивая, – ляпнул он первое, что пришло на ум. – Тебе, наверное, часто об этом говорят.

– Не так часто, как может показаться, – ответила она, смахивая с лица налетевшую прядь.

Ей было зябко и неуютно в его компании.

“Что ты можешь знать о красоте… О том, к чему прикасается само сердце? – раздраженно думала Хризолит. – Кто-нибудь вообще что-нибудь понимает в этом? Дейзи, Олененок мой… Ты-то чувствовала… Ты могла это уловить… Как же мне тебя не хватает. Сейчас, именно сейчас, когда звезды сошли с ума”.

Присутствие Эдуарда утомляло. Все, что происходило между ними давно уже неслось по инерции, до полной остановки… И ей здесь абсолютно нечего терять, и искать нечего… Ему, скорее всего, – тоже…

“Но почему же мне грустно от этих мыслей? Не от того ли, что без него я остаюсь совершенно одна?”

Тоска… Хризолит снова поежилась. Пугающее ледяное пламя гуляло под кожей. Время от времени эти ощущения были настолько сильными, что ввергали ее в панический ужас. Дейзи рядом не было. И чем дальше она удалялась, тем отчетливее становился страх перед новым Пробуждением.

“Мне необходимо вернуться домой”, – пронеслось в голове.

А звездные голоса сводили с ума: “проснись, остерегись, не двигайся, действуй, ничего не предпринимай, беги, замри”… Хризолит не понимала ничего… Вступить же со светилами в полноценный контакт не давали человек, сидящий рядом, и луна, нагло царившая в небе.

– У звезд сегодня шизофрения, – устало бросила она в пустоту ночи, – может быть это от полнолуния…

Пристальный печальный взгляд Эдуарда несколько отрезвил ее:

– Да, понимаю, не время для шуток, – вздохнула она. – Отвези меня домой, Эдуард.

Он молча встал, потирая внезапно занывшее левое плечо, и побрел в сторону штурвала. Через минуту яхта чуть накренилась, гулко хлопнув парусами при развороте, и помчалась в сторону причала.

Вновь Эдуард заговорил только в такси:

– У меня какое-то странное предчувствие, Лин… Почему-то мне кажется, что мы больше с тобой не увидимся.

Ответом ему был удивленно-протестующий взгляд. Девушка явно хотела ему возразить, но Эдуард жестом попросил ее помолчать:

– Эд, прошу тебя… – тревога в ее голосе заставила Эдуарда усмехнуться.

Он выбросил недокуренную сигарету прямо на дорогу и повернулся к ней:

– Это правда? Правда то, что ты мне сейчас сказал? – в глазах девушки смешались недоверие и надежда… Было непонятно, какого именно ответа она ждет.

В полной растерянности, в освещении то и дело вспыхивающей фотовспышки, Хризолит смотрела вслед удаляющейся машине… Внутри не было ничего кроме смятения и злости на весь белый свет.

– Эй, парень, что это у тебя с камерой? – окликнула она наглого "папарацци".

В тот же момент фотоаппарат задымился и полыхнул синим огоньком. Потрясенный фотограф вскрикнул и уронил его на асфальт. До сегодняшнего дня он представить себе не мог, что подобные вещи могут самовоспламеняться, и теперь с благоговейным ужасом взирал на то, как дорогущая фотокамера превращается в кусочек бесполезного оплавленного пластика.