Эпизод четвертый "Откровение" 

С некоторых пор Джедайт возненавидел состояние отупляющего, ничем не заполненного, бессмысленного ожидания. Вот уже несколько минут приходилось усердно бороться с раздражением, которое усугублялось мыслью о том, что он, Повелитель Иллюзий, один из Великой Четверки, приближенный королевы, торчит в приемной Нефрита и ждет какого-то там секретаря. Причем обвинять последнего было верхом глупости – как, скажите на милость, он мог предугадать, что Джедайт появится в замке Нефрита на полчаса раньше оговоренного срока?

А беспокоиться было о чем. Не первый уже раз Смерть полосонула по нему своим беспощадным клинком. Наверное, к этому можно уже привыкнуть. Но сейчас Джедайту казалось, что раньше и Смерть, и Возрождение давались ему куда менее болезненно. Все было совсем не так и как-то быстро улетучивалось. Почему же сейчас?.. Произошло что-то непредвиденное? И что с ним в действительности произошло? Металлия! Он никак не мог отделаться от ощущения, что там осталось нечто очень важное, чрезвычайно важное для него… То, что необходимо вспомнить, отстоять, вернуть… Бесполезно… И помощи искать было не у кого. Потому что вот уже несколько дней его окружали молчание, вакуум, абсолютное одиночество.

И… Как же он ненавидел ждать!

Так начался очередной день, который выбивался из аморфно-серой вереницы своих собратьев лишь тем, что был последним… Последним днем пребывания Джедайта на территории Темного Королевства. По правде сказать, демон не был уверен в том, что на Земле ему станет лучше, но доказывать что-либо королеве бесполезно – в приступе несвойственного ей альтруизма она заявила, что Джедайту необходимы “отпуск и смена обстановки”. Надо отдать должное – ранее подобными подарками Берилл не разбрасывалась. Видимо, пользы родному Королевству от Джедайта сейчас действительно никакой…

Подавив очередной всплеск раздражения, Джедайт направился в библиотеку Нефрита – хоть как-то скоротать эти дурацкие полчаса. Увы, унылое утро подкинуло ему еще один малоприятный сюрприз – ну кто бы мог подумать, что в такую рань здесь может находиться еще кто-то. Присутствие знакомой ауры в прохладном полумраке отдалось тупым толчком в сердце.

“О, Металлия, вот чего мне не хватало для полного счастья. И какого же черта этим темнокоролевским дамам не спиться в такую рань?” – тоскливо подумал он.

– Доброе утро, Джедайт, – в голосе Нару сквозило чуть заметное удивление, – а разве встречу перенесли?

– Нет, мне просто нужно найти здесь кое-что, – ответил он, слегка скользнув взглядом по хрупкой фигуре у окна. – Не помешал, надеюсь?

В голосе лед и вызов – все что угодно, только бы не обнаружили его смятения…

– Конечно, не помешаешь… Располагайся, – пожала она плечами и уткнулась в какой-то здоровенный том.

Тактично сделала вид, что не замечает его присутствия? А может и не притворяется – для неё он и должен быть пустым местом, равно как и для Нефрита?

Джедайт подошел к высокому стеллажу, в задумчивости провел пальцем по корешкам книг, вытащил одну, потолще, и с озабоченным видом начал перелистывать страницы. Так, на всякий случай – вдруг она за ним наблюдает.

Нару сидела на подоконнике, видимо, чтобы не пользоваться искусственным освещением, и была погружена в чтение. Распущенные волосы, толстый вязаный свитер, длинная, в складку, юбка – все очень просто, по-домашнему. Конечно, ведь она у себя дома… А вот он вторгся на чужую территорию. И потому, когда она вновь заговорила, Джедайту стало не по себе:

– Может быть, попросить принести сюда кофе? Ты как, Джедайт? – участливый взгляд, легкое подобие улыбки.

– Эээ… спасибо, не нужно… Не утруждай себя, – отрицательно мотнул он головой, не отрывая взгляда от книги.

Стрелки настенных часов двигались медленно-медленно. Словно само время назло ему пыталось остановиться, заставляя Повелителя Иллюзий торчать в этом дурацком месте. И чем дольше Джедайт находился здесь, тем хуже становилось ему от присутствия Нару. От ее отрешенного "домашнего" вида, от спокойствия, которое излучал каждый завиток в ее прическе, каждая складка на юбке... Отвратительно.

“А ведь она должна ненавидеть меня. После того, что произошло… После всего…”

Но почему-то ненависти к себе он не чувствовал. И не понимал, как такое вообще возможно… Находиться рядом с ней было ещё большей пыткой, чем тогда, когда он встретился взглядом с Нефритом… Совсем недавно. Или это было уже давно? В прошлой жизни… В прошлой… Вот черт!

Выждав еще пару минут, Джедайт поставил книгу на место и решительно направился к выходу. Он уже собрался было толкнуть дверь, как вдруг взгляд его привлекла изящная икэбана на столике из красного дерева: девять тонких сандаловых палочек, расставленных в виде раскрытого веера, пушистая кедровая лапа… и юная чайная роза –– новорожденная, едва распустившаяся, подернутая мерцающими пылинками росы… Демон замер. Эфемерным мотыльком порхнула незабываемая смесь ароматов – сандал, кедр, чайная роза… И звезды…

Звезды, звезды… Звезды! Хризолит!

Сердце, пропустив удар, тревожно заколотилось, дыхание перехватило… Вот оно! Даже пальцами пошевелить не было сил. То, от чего предательская память уводила его все эти дни, ледяной волной отчаяния выплеснулось наружу. И боль вернулась, чтобы заявить, что никуда не уходила…

Хризолит – дерзкие отсветы звезд! Ускользающая надежда. Хризолит! Где она? Вздох нежности в ледяных лабиринтах. Хризолит! Вспомни! Пепел сердец погибших от любви… Хризолит! Призрачная улыбка, прикосновение… Последнее? Иллюзорное? Хризолит!!! Звездный свет, растворившийся во мраке…

“Хризолит! Как я мог забыть?!” – гудело в висках в такт биению сердца.

Джедайт из последних сил старался сохранить на лице подобие мрачной отрешенности, потому что кожей ощущал – Нару смотрит на него. Оставаться здесь было невыносимо, но уйти… К Металлии все! Еще хотя бы мгновение… Уцепиться за этот крохотный осколочек пространства, на миг почувствовать ту самую опору, которую он тщетно пытался обрести столько дней… Бесполезно – выскользнула льдинкой, растаяла... Опять всё с начала…

“Что я делаю? Что я делаю здесь? Зачем?” – демон тряхнул головой и протянул руку к двери.

– Джедайт, – голос у окна пресек попытку к бегству.

Он снова замер. Новый день, да и сама жизнь продолжали изменять ему на каждом шагу…

– Джедайт, ты не мог бы после совещания зайти сюда? Я… не отниму у тебя много времени… Это очень важно.

– Джедайт? – голос, не от окна уже, а рядом. Осторожное, будто бы невзначай, прикосновение к плечу, заставили демона вздрогнуть.

“Металлия! Да она же просто чокнутая!”

Плечо, к которому только что прикоснулась Нару, жгло так, как будто к нему приложили раскаленное тавро. Джедайту казалось, что это уродливое клеймо – символ сверхблагородства – останется теперь с ним до скончания веков. Но с ее стороны это была не снисходительность и не игра. Весь ужас заключался в том, что действовала она от чистого сердца, искренне, не требуя взамен ничего. Сам Джедайт на такое едва ли был способен. Никто из них не мог себе позволить ничего подобного. Никто, кроме Нару, будь она неладна. Ведь именно этим девчонка являла свое неумолимое превосходство над остальными. Всё это было настолько выше его понимания, что Джедайт просто не знал, куда деться от свирепого роя самых противоречивых эмоций, терзающих душу.

– Джедайт? – её глаза загадочно поблескивали в полумраке библиотеки.

– Хорошо, – кивнул он, освобождаясь из плена наваждений, разбуженных в душе ее присутствием. Смущало еще и то, что теперь он не знал, как к ней обращаться. Миледи – слишком уж высокопарно. Леди Вега – неискренне. Нару – просто невозможно…

Джедайт… Как же он вцепился в икэбану. Глянул – сердце вынул... Знал бы кто, каких неимоверных усилий стоило ей подавить в себе так некстати вылезший наружу материнский инстинкт – обнять, приласкать, оградить от мира, словно потерявшегося ребенка. Пожалеть, и тем самым развеять по ветру эту непреклонную гордость. Да, именно так можно было уничтожить Джедайта. Любого из них, наверное.

“Что бы сказал Нефрит, узнай он о том, что я упустила подобную возможность…” – мрачно усмехнулась она, ловя себя на мысли, что не уверена насчет Нефрита… В том, что ему теперь не все равно.

Нару бросила взгляд на икэбану. Составляя эту композицию, она постоянно думала о Хризолит. Говорят, если вкладываешь во что-то душу, то часть тебя и твоих мыслей передается предмету, над которым работаешь. Наверняка это правда. Ведь уловил же Джедайт… Мистика какая-то… Странно, что за ним устоялась репутация самого бесчувственного демона Королевства. О, нет… Сама Нару подобным слухам не верила давно. Быть может, это и подвигло ее ввязаться в авантюру, результат которой был более чем сомнительным. Но к черту здравый смысл, если появилась надежда на то, что в их зыбком мире хоть что-то можно изменить.

“Главное, не сомневаться… Ну же! Я смогу! У меня все получится… Должно получиться! Только бы совещание не затянулось и мне не пришло в голову передумать”.

Вопреки ее опасениям, Джедайт вернулся в библиотеку довольно быстро. Видимо, хотел поскорее от нее отвязаться. Демон смотрел вопрошающе-настороженно, и заметно было, что ему ужасно неприятно находиться с ней рядом.

“Ничего, переживешь как-нибудь”, – пронеслась в голове злорадная мысль.

– Джедайт… я хочу тебе дать почитать кое-что …

Нару была настроена решительно и постаралась не обращать внимания на злость, сверкнувшую в его глазах.

“А вдруг поможет? Хотя бы ему…”

Не рассуждая больше, она приблизилась к Четвертому Лорду и протянула ему тетрадь в кожаном переплете:

– Вот…

– Что это? – удивленно приподнял он брови.

– Дневник…

– Дневник?

– Ну да, ежедневные записи… только – личные. Это личный дневник…

Рука Джедайта дрогнула, когда он взял тетрадь и медленно раскрыл ее:

– Это же… – мелькнувшее в его глазах недоумение сменила вспышка надежды, которую тут же потушило отчаяние.

– Да… – кивнула Нару, – она вела дневник. Ты не знал?

Он даже подумать не мог…

– Хотя, конечно же, – Нару махнула рукой, – она всегда боялась, что ее с этим дневником поднимут на смех. Потому никому его и не показывала.

– Но… – растерянный взгляд.

– Теперь он принадлежит мне, и только я им могу распоряжаться. И я… Я считаю, что ты тоже имеешь право прочитать его. Хризолит он больше не понадобится, – Нару подавила тяжкий вздох и, повернувшись спиной к Повелителю Иллюзий, прошептала: – Увы… Эта история закончена…

Джедайт медлил, рассчитывая услышать еще что-нибудь, но нет:

– Всего хорошего, Джедайт, – произнесла она все тем же сдавленным шепотом.

Дальнейшее его присутствие здесь не требовалось.

– Ты обещала…

– Не сердись. Слова – это такие убийцы. Убьют истину, не заметим – как.

– И все же, попробуй.

– Тебе так идет белый цвет…

Он усмехнулся, покусал стебелек клевера и откинулся назад, прислонившись к шершавому стволу ясеня:

– Хм… Белый… ну конечно… – в его глазах призрачным лукавством замерцала сама нежность.

Из рощи доносилось размеренное верещание цикад. Изумрудно-зеленое пространство, раскинувшееся до самого горизонта, разрывала сизая лента реки. Закатное солнце наносило яркие мазки на выцветшее за день небо. На другом берегу люди жгли костры, празднуя окончание сенокоса… Июнь. День летнего солнцестояния. И нежность во взгляде, устремленном в самую душу. Никто – она слишком хорошо это знала – не удостаивался прежде подобной благодати. Этот синий, ласковый взгляд, казалось, окутывает весь мир. Так тепло… Океан тепла, расписанный радугой лета, приправленный медовым запахом трав… В него хотелось погружаться медленно, с широко раскрытыми глазами, с то и дело замирающим сердцем, полной грудью вдыхая счастье. Здесь, сейчас, в этой малюсенькой точке Вселенной было так хорошо и спокойно. Рядом с ним… К чему какие-то блеклые слова? И разве можно это объяснить?

– Так хорошо. Спокойно…

– Что, Лит?.. – всплеск интереса в умиротворяющей синеве.

– Мне спокойно с тобой. Надежно… Как кораблю, выбравшемуся из бурного моря в тихую гавань, куда не залетают бури, не добираются штормы. Там нет боли, нет смерти… Там есть ты. Только рядом с тобой я знаю, что такое счастье.

– Счастье? И что же это?

– То, чего нет со мной, когда мы далеко друг от друга…

То, чего нет со мной… Не ощущаю, не чувствую…

Почему? Не так… не те слова… До слез – не те! Терпкая, пьянящая тоска бесконечной нитью скручивается где-то под сердцем, приятно холодит кожу, как в детстве, когда не можешь объяснить того, что выплескивается из самых глубин души… Всего лишь слова! Как можно высказать то, что сейчас происходит с ней? Как описать этот восторг, разливающийся по венам от одного только взгляда, от единственного прикосновения… Как?

Его улыбка перечеркнула отчаяние:

– Не надо, Лит, я все понял, – неосторожный шепот в сумеречной тишине, на мгновение укрывшей обоих. – Хризолит, а ведь ты права… Счастье… Я тоже чувствую это…

Молчание… И шквал самых разнообразных звуков после секунды безмолвия…Сердце, рвущееся к звездам… Любимое лицо – невыносимо близко. А в глазах – отблески заката и далеких костров… Жар раскаленной за день земли, стелящийся над лугом, пронзительный хор цикад…

Ужасно громко, возле самого уха, монотонно, мерзко, болью врываясь в сознание. Этот писк просто невыносим!

“Какая назойливая муха, надо же…” – недовольный взгляд в сторону.

“Куда ты?”

Тревожное мгновение и рука ловит пустоту. Зыбкая ткань сна рвется и разлетается цветными лоскутками…

Хризолит до боли сжала веки, прекрасно понимая, что сновидения этим не вернуть… Реальность наваливалась на нее с деликатностью слона в посудной лавке, а мерзкий звук, помешавший ей остаться там, за гранью реальности, из размеренного чирикания цикад превратился в душераздирающую трель телефона …

– Гад!!! – Хризолит в отчаянии запустила подушкой в несчастный аппарат и захныкала.

– Жаклин? Что случилось? – донесся до нее сонный голосок Дейзи.

– Дейзи! Дейзи!!! Аааа!!! Мне снился такой сон! Такой сон!!!

– Эротический?

– Угу… А он меня разбудил!

– К'со! – с сочувствием выругалась Дейзи. Теперь она даже ругалась по-японски.

– Хуже, – согласилась Хризолит, – ну почему, почему, почему ничто вот так же не прерывает кошмары? Что за…

– Интересно, кому понадобилось звонить в такую рань? – Дейзи вынырнула из-под одеяла, чтобы взглянуть на часы. – Однако… уже почти девять. Что-то мы с тобой сегодня…

– О, нет, Олененок, – Хризолит поймала рвущуюся из постели подругу за ногу и повалила на кровать, – ты же не оставишь меня сейчас, после всего… я так несчастна.

С этими словами она прижала Дейзи к себе и зарылась лицом в ее волосы:

– Не уходи, пожалуйста, – шепнула она.

Не уходи, отдай, отдай…Тепло, счастье, покой… Сон, всего лишь сон…

– Милая моя, – вздохнула Дейзи, – боюсь, я не смогу заменить его…

Объятия ослабли, Хризолит откинулась на подушки… Конечно же, не сможешь… Вот такая она, реальность: последний февральский день вместо последнего дня сенокоса, хмурое утро вместо яркого заката, земная девушка вместо…

– Прости…

Следующие несколько секунд были посвящены яростной борьбе между желанием вновь нырнуть в объятия сна и намерением принять ледяной душ – зыбкая надежда, что прерванное сновидение возобновится, против реальной необходимости выкинуть дурь из головы.

– Жаклин, тебе очень плохо, да? – откуда-то издалека донесся голос Дейзи.

Кейт, нагруженная пакетами с продуктами, затворила ногой дверь и пересекла прихожую. Руки ее были заняты, и взять трубку разрывающегося телефона не было возможности.

"Кто-нибудь наверху ответит", – резонно рассудила она и пошла готовить завтрак.

Минут через пять снова позвонили. Телефон трезвонил целую минуту, но никому до этого не было дела.

– Чёрт, оглохли все, что ли, – раздраженно прошипела девушка и подошла к телефону. – Алло, я вас слушаю!

– Мадам, доброе утро, – донесся из трубки тихий мужской голос, – будьте добры, позовите к телефону Жаклин Летуаль.

Непонятная неприязнь к незнакомцу, полыхнувшая в душе от одного только голоса, несколько удивила Кейт. Это было иррациональное, но очень сильное ощущение.

– А как мне вас представить?

– О, вы можете меня представить рядом с собой, в кровати, на шелковых простынях… Почему бы и нет?

Надо ли говорить, что подобный ответ мог вывести из себя кого угодно:

– Скорее я вас представлю в клетке с голодными тиграми или в бассейне с акулой…

– Идет! С удовольствием осуществлю любую вашу эротическую фантазию, – усмехнулись в трубку.

– Да вы извращенец? – Кейт, не задумываясь, опустилась до оскорблений.

– Заметим… Я всего лишь хотел поговорить с Жаклин…

Эта фраза несколько отрезвила Кейт.

“Господи, что со мной сегодня?” – изумилась она. Все это было так странно… И очень уж неприятно. К счастью, на лестнице в этот момент появилась Жаклин:

– Принцесса, это тебя… Какой-то пошляк с банальными шуточками...

– Что? – удивленно приподняла брови Хризолит. Как странно ведет себя Кейт. Обычно она не позволяла подобных высказываний в адрес незнакомых людей. Н-да, наверное, последний зимний день так и должен на всех действовать.

Хризолит забрала у Кейт трубку и поднесла ее к уху:

– Алло…

– Привет с далекой родины.

– О, чёрт… – сдавленно выдохнула она.

– Всего лишь демон, детка. Не нужно так драматизировать…– язвительно отреагировал её собеседник. – Н-да, Лит! Превосходный прием мне оказывают на Земле, а я по тебе соскучился, сестренка. И жажду встречи…

– Где?

– О, моя дражайшая кузина, как же долго мы не виделись! – радостно заявил он с порога, сгребая в охапку Жаклин и страстно целуя её в шею.

– Вот уж действительно, – процедила она сквозь зубы, отстраняясь.

– Уууууууу, какой теплый прием, сестренка, – укоризненно посмотрел он ей в глаза.

"Халь, ты что, очумел?"

"Лит, можно чуть поласковей?"

"А, мы тут отрабатываем систему Станиславского?"

"В чем, в чем, а в своем занудстве ты ни чуточки не изменилась…"

Кейт, с самого начала стоявшая в дверях гостиной, с интересом наблюдала за ними и продолжала удивляться своей реакции на новоявленного братца Жаклин. Ей казалось, что даже воздух в комнате как-то странно сгустился, становясь подозрительно-взрывоопасным. Кейт продолжала ощущать себя не в своей тарелке.

– Может быть, твой… кузен позавтракает с нами?

– Этьен, познакомься, это Кейт, мы…

Халцедон повернулся к соседке Хризолит и встретился с ней взглядом.

– Да, да, мы уже разговаривали сегодня, о тиграх в клетке, – фыркнула Кейт и скрылась на кухне. Неожиданно у нее пересохло во рту и закружилась голова.

– Примешь приглашение?.. Этьен, – усмехнулась краешком рта Хризолит.

Почему-то теперь захотелось убить её…

– Не откажусь, детка…

"На Земле нынче концентрация демонов такая же, как в Темном Королевстве. Куда только смотрят ее защитники", – продолжала мысленно вещать Хризолит.

"Ты очень недружелюбно настроена, Лит… Такое впечатление, что ты не рада моему появлению".

"Мне просто интересно, распоряжение которого из шитенно ты в данный момент выполняешь?"

"Не понимаю, о чем ты… Я что, не могу тебя навестить по старой памяти?" – хитро прищурился Халцедон, который два дня назад получил "ценные указания" от всех троих… хотя "официально" выполнял распоряжение лорда Зойсайта.

"Я тебе не верю!"

"Твоё право, сестренка".

"Ну хватит, Халь! Какая я тебе сестренка?"

Мысленную перепалку прервало появление в гостиной еще одного жильца дома. Точнее – еще одной… Халцедон, увидев ее, раскрыл рот от изумления, напрочь позабыв о своей “кузине”. Хрупкое чудо, при одном взгляде на которое хотелось отдать все то немногое, чем он сейчас владел. Припасть к этому источнику и пить, пить этот коктейль боли и наслаждения… Схватить, прижать к себе и больше не отпускать, до самой смерти. Ее смерти... Опьяняюще пленительно. Редкость. Экзотика! Такие люди… А эта – еще и хорошенькая… Ни один демон такое не пропустит. Не упустит… Халцедон подлетел к опешившей девушке и протянул руку, восхищенно глядя прямо в глаза:

– Меня зовут Этьен, я – брат Жаклин. Вот уж никогда бы не подумал, что встречу здесь нечто подобное! Ангел, с каких небес Вы спустились? И вообще, что Вы забыли на этой грешной земле?..

Подобного натиска несчастная Дейзи совершенно не ожидала. Кровь ударила ей в лицо, она заморгала и растерянно посмотрела на Жаклин, которая тот час же пришла на помощь:

– Не обращай внимания, Дейзи. У моего братца шуточки такие. Что поделать – парижские манеры.

Халцедон собирался было уже возмутиться, но встретился взглядом с Хризолит.

"Не вздумай положить свой блядский глаз на мою Дейзи!!!" – раскаленным протоновым потоком прошипело по сознанию. Это было достаточно чувствительно и, быть может, даже чуточку больно. О, Халцедон очень хорошо знал, что может последовать за подобным предупреждением, если им пренебречь. Все вопросы тотчас отпали сами собой – не хватало еще из-за подобного пустяка испортить с ней все отношения и, что тоже немаловажно, провалить задание.

"Остынь, Лит… Я здесь вовсе не для того, чтобы претендовать на твоего личного донора".

– Благословен Господь наш… Он так щедр! Наделил мужчин мозгами и детородным органом… Жаль только, не он позаботился о достаточном количестве крови – питать одновременно и то и другое! – с непрошибаемым видом вещала Кейт в ответ на какую-то очередную скабрезность "парижанина".

"Хризолит, это она о чем?" – не понял Халцедон.

"О физиологии, скорей всего". – Хризолит недолюбливала Кейт, что вовсе не мешало ей со злорадством наблюдать за тщетными попытками Халцедона "осадить" земную девчонку.

– О, так вы еще и разбираетесь в физиологии? Вот что значит – швейцарские университеты! Двойное восхищение, мадам! – во взгляде Этьена Сомбре сквозило уважение, в голосе – издёвка.

Словесная перепалка не прекращалась. Похоже, удовольствие от того завтрака испытывала лишь Дейзи, которая то и дело хихикала, переводя восторженные взгляды с Кейт на красавчика Этьена.

Короче, этот совместный завтрак постепенно превращался в пытку…

– Ну, все! – выдала она, уверенно отставляя от себя чашку с нетронутым кофе, – нам с Этьеном пора!

"Этьен" недоумевающе посмотрел на "кузину", но спорить не стал.

– Посуду кто за вами мыть будет? – рыкнула Кейт.

Хризолит, никак не отреагировав на её замечание, вытащила Халцедона из-за стола и направилась к выходу.

Сегодня зимне-весеннему солнцу наконец-то удалось пробиться сквозь облака, и теперь оно весело множило свои отражения в каждом стеклышке. Слабый ветерок гонял по улицам запахи свежей выпечки, ванильного капуччино и набухающих древесных почек, а свихнувшиеся от радости пичуги выводили рулады в честь наступившей раньше времени весны. Каблучки Хризолит в такт их щебетанию выстукивали гневный марш. Девушка шла, не оборачиваясь, и ей, казалось, было абсолютно все равно, идет ли кто-то рядом.

– Эй, куда ты летишь? – подал голос Халцедон.

– Знаешь, Халь… – столь же стремительно развернулась она в его сторону, – Прекрати это! Прекрати разыгрывать из себя сексуально озабоченного дебила! Тебе это совершенно не идет!

– Так же, как и тебе не идет разыгрывать из себя пай-девочку-студентку, – не остался в долгу Халцедон, – видела бы ты себя со стороны! Смотреть противно.

Хризолит машинально повернула голову к витрине, в которой были выставлены коллекционные фарфоровые куклы. Огромное стекло отразило красивую длинноногую девушку в короткой юбке-шотландке, высоких ботинках, бежевой куртке и сумкой-рюкзачком за спиной. Эта девушка всем своим видом очень напоминала тех самых фарфоровых куколок. Правда, не выражением лица – уж ему-то впору было отразиться в витрине напротив, с образцами средневекового оружия. Хризолит зло фыркнула и процедила сквозь зубы:

– Это, Халь… не твое дело. Понял? Так и передай там... В смысле – тем… тому, кто тебя сюда заслал. Я буду жить так, как я хочу. Как мне нравится!!! Ферштейн?

– "Вы-ы-ымой за собо-о-ой посу-у-уду, принце-е-есса", – приподняв брови, Халцедон очень похоже спародировал Кейт. – Тебе что, это действительно нравится?

– Да, представь себе! – с вызовом посмотрела она на него.

– Ну и дура, – спокойно ответил Халцедон. – И вообще… Ты слишком высокого о себе мнения, Лит. Считаешь, что все только и думают, как бы тебя похитить, такую драгоценность. Да кому ты нужна! С чего ты вообще взяла, что я выполняю чье-то поручение? Я к тебе прилетел прямо из Королевства, с надеждой хотя бы на радость в глазах. После стольких лет… И что я вижу?

– И что же ты видишь?

– А то!.. – Халцедон смерил ее презрительным взглядом, – Раньше бы ты за такие слова меня по стенке размазала, а теперь стоишь и слушаешь.

Сказав это, он продолжил движение в сторону площади, откуда доносился приятный скрип старинной шарманки. Хризолит уныло поплелась следом. Черт подери, а правда, с чего она взяла, что Халь выполняет чье-либо поручение? Она так долго доказывала всему миру свою независимость, что, скорее всего, мир уже с этим давно смирился. Возвращение к прежнему вряд ли возможно, а сама она вовсе не центр Вселенной – так, всего лишь незначительная её частичка. Надо же, наконец-то и до нее самой это дошло… От подобных мыслей стало почему-то очень грустно. И стыдно…

– Халь… – крикнула она ему, – прости. Я тоже очень-очень соскучилась. Просто я разозлилась. Из-за Дейзи, вот…

Халцедон презрительно хмыкнул, но шаг замедлил.

– Халь, а ты надолго в Женеве?

– Я еще не решил, – весело отозвался он.

– Поживешь у нас? – робко поинтересовалась она.

Халцедон так резко остановился, что теперь она врезалась в него:

– Ну, нет! Я еще с ума не сошел, жить под одной крышей с этой невыносимой Кейт. Ха, и мыть каждый день посуду. Если тебе нравится терпеть ее присутствие, то мне в первую же минуту хотелось ее задушить... Ты хочешь, чтобы я ее убил? – он вопрошающе посмотрел на Хризолит.

– Да как-то не особенно, – пожала она плечами.

– То-то же!.. Ладно, сестренка, пошли, покажу тебе свое пристанище. Думаю, ради этого ты прогуляешь свой университет. Все же не королевская академия – переживут.

– Ладно, пойдем…

– Слушай, а так жутко ругаться тебя тоже научили на филологическом факультете? – Халцедон был поразительно осведомлен об ее нынешней жизни.

– Ты о чем?

– Да, неплохо, неплохо, – хмыкнула Хризолит, оглядывая огромную квартиру, обставленную в стиле хайтек.

Располагалась она в пентхаусе элитного дома на улице Роз, возле самого озера. Из окна открывался вид на набережную, пристань и фонтан, бьющий из Лемана. Вдали, в прозрачной голубизне неба мерцала вершина Монблана.

– Держу пари – эта скромная квартирка принадлежит Зойсайту.

– Интересное замечание, – широко улыбнулся Халцедон.

– Голограммы земных гор… Кто еще мог дать приказание развесить их по всем стенам? Или просто Лорд Зойсайт – твой идеал на сегодняшний день? – Хризолит с сочувствием посмотрела на Халцедона. – Прими мои соболезнования в таком случае.

– А я ведь думал о тебе, детка, когда придумывал обстановку, – рассмеялся Халцедон. – Решил, что тебе будет приятно напоминание о лорде Зойсайте. Сам он, увы, не собирается в ближайшее время посетить Женеву. Только такая извращенка как ты способна обитать в столь нудном месте. Хотя – да… Здесь бы тебя стали искать в последнюю очередь. Кто же мог подумать, что тебе посчастливится наткнуться в этой дыре на…

– Не произноси вслух её имя!

– О, Металлия! – Халь закатил глаза, – Я просто хотел сказать, что ты – жутко везучая. И все. Мы сюда что, грызться пришли?

– Нет, конечно, – смутилась Лит.

Ну что такое? Опять она завелась на пустом месте… Хризолит не понимала, почему так происходит, но вот уже несколько часов никак не могла отделаться от странной нервозности.

Ветер гонял по небу чахлые облака, звуки улицы напрочь гасились толстыми стеклами огромного окна и оглушительно-душераздирающими воплями модной рок-группы. На расстоянии вытянутой руки от Хризолит висело плоское блюдо с сиротливо мерцающей долькой ананаса. Оторвавшись от соломинки, торчащей из высокого стакана, Хризолит протянула руку к ананасу и ловким движением отправила его в рот…

– И кто за тобой будет мыть посуду? – рассмеялся Халцедон, все так же бесподобно копируя интонацию Кейт.

Хризолит с равнодушным видом втянула в себя остатки коктейля. Опустевшая тарелка закрутилась в воздухе, взмыла к потолку и со звоном рассыпалась на тысячи мельчайших осколков, которые тут же скрылись в узком портале.

– Вот вам посуда, – хихикнула она под одобряющие аплодисменты сына командоров.

– Повторим? – поинтересовался он, наполняя ее стакан до краев.

– Интересно, почему ты сначала делаешь, а потом уже спрашиваешь? – Хризолит прикрыла глаза и откинулась на одну из подушек тахты.

– Привычка, Лит… Слушай, а помнишь…

Кубики льда нежно позвякивали, соприкасаясь с хрустальными стенками бокала. Алкоголь и музыка кружили голову. Хризолит только сейчас, казалось, поняла, до какой степени ей не хватало этого парня. Его наглой, заводной натуры и вот этих самых, общих воспоминаний… Все это было настолько близким, настолько родным, что сердце невольно сжималось от сладкой тоски по чему-то зыбкому, давно утраченному. И нынешняя жизнь казалась до ужаса пресной, по сравнению с тем, что было в Темном Королевстве… А может быть, то была лишь иллюзия, замешанная на алкоголе. Поставь сейчас рядом ключевую воду и бурбон, что бы она выбрала? Приятная нега разливалась по телу, окружающие предметы то и дело теряли четкость очертаний. Хризолит честно постаралась сфокусировать взгляд на руках Халцедона, который вспоминал последние школьные годы. Почему-то его повело на откровения, и он самозабвенно начал рассказывать о своих любовных похождениях.

– А Нэль… Лит, ты не можешь её не помнить…

– Это – да! Нэль я очень хорошо помню. С памятью у меня все в порядке, не сомневайся…

– Она была у меня первой. Не только у меня, как я полагаю. Говорят, первый опыт не забывается. Наверняка… Ласковая кошечка с грацией гремучей змеи… Такое нельзя забыть! Хотя, поговаривают, сама Нэль предпочитает женщин…

– Правда?..

Хризолит постаралась изобразить на лице удивление, хотя на самом деле ей хотелось смеяться. Разговор был жутко нелепым и столь же… возбуждающим. Ей на самом деле было интересно слушать этот бред… Не встретив сопротивления с ее стороны, Халцедон продолжал вещать:

– Но больше всего меня потрясла Дике. Это было уже потом, после того, как ты сбежала. Ну, она, вообще-то, лорду Джедайту принадлежит, хотя, скорее всего, он и не знает о ее существовании. Потому что, если бы знал…

Ляпнув это, Халцедон понял, что несколько перегнул с душевными излияниями и решил перевести разговор в иную плоскость… Но сразу переключиться не получалось – перед глазами маячили стройные ноги "подруги детства". Хризолит проследила за взглядом Халя и чуть заметно усмехнулась.

– Лит, а помнишь Краон… Тот день, на острове, когда мы чуть не уронили Боинг? – в интонации его появились тягучие нотки, Хризолит отметила это для себя, но не придала значения. Ей было хорошо, тепло:

– Ты о чем?

– О том самом твоем заявлении, – он придвинулся к ней поближе и заглянул в глаза. – Ты меня тогда отшила, потому что я был недостаточно опытным, – рука Халцедона легла девушке на колено.

– Что-то я не помню, – к его огромному удивлению, Хризолит и не подумала отстраняться. Не получил Халцедон отпора даже тогда, когда его рука медленно скользнула от колена вверх, по затянутому в прозрачный капрон бедру.

– Ты тогда сказала, что первым у тебя будет опытный мужчина, а не сопляк-малолетка.

– Я так говорила? – изумление, сверкнувшее из-под густых ресниц, было столь искренним, что Халцедона это подтолкнуло на новые подвиги.

– Говорила, – его голос прозвучал возле самого уха…

– Но… Ты ведь теперь не сопляк-малолетка? – улыбнулась она, опустив ресницы.

– Давно уже, Лит…

С этими словами он припал к губам Хризолит, которая как-то очень поспешно ответила на его поцелуй.

Торнадо в голове напрочь сметало любые запреты – что-то подсказывало Хризолит, что пресловутый "здравый смысл" надо послать подальше. С Халцедоном было весело и спокойно. От него веяло детством и родиной… И ей нравилось с ним целоваться. Конечно, с Халем она не испытывала того душераздирающего восторга, как это бывало с Джедайтом. Однако же и не чувствовала неловкости и тягостного чувства вины, как с Эдуардом, или ненависти и отвращения, как с Дэном.

“Ох, ну и богатый же у меня опыт”, – весело подумала она. В данный момент ей просто хотелось прижаться к Халцедону и отключиться, окунуться с головой в то, что сейчас казалось самым правильным… Но забыться никак не получалось. Хризолит ловила себя на том, что относится ко всему как-то уж очень отстраненно, мысленно комментируя происходящее. "Вот бы еще и мозги отключились. Наверное, это ненормально – целоваться с мужчиной и думать о чем попало". А вот тело, несмотря ни на что, реагировало… Удивительно. Хмель в голове смешивался со сладостным ощущением, рождающимся от смелых ласк друга детства. Его пальцы мучительно-медленно скользили по спине, губы нежно касались шеи и плеч. От этих прикосновений внутри разливалась томительная истома, отдаваясь всплесками тепла где-то внизу живота. Сделав глубокий вздох, больше похожий на стон, Хризолит откинулась назад, на мягкие подушки тахты и обвила руками шею Халцедона:

"Пусть… Мне хорошо сейчас, и плевать на все", – кружилось в голове.

Безумная круговерть мыслей и ощущений, срывающееся дыхание и размеренный стук в висках… Этот огонь, рвущийся из многолетнего плена, был готов смести любые препятствия на пути к свободе…

Прекратилось все так же внезапно, как началось – пальцы Халцедона вцепились в плечи Хризолит, и он резко и довольно грубо отстранил ее от себя. В ответ на злой, недоумевающий взгляд, юный демон процедил сквозь зубы:

– Терпеть не могу, когда женщина целуется со мной, а думает о ком-то другом.

И в его позе, и в голосе сквозило совершенно безумное напряжение. И непонятно было – негодование это или… страх. Страх?

– Что!? – Хризолит резко подскочила, – Да пошел ты!

Иссиня-черная ярость в глазах. Чувствительный толчок в грудь. Неприятный визг внутри музыкального центра. "Ублюдок! Чертов чистоплюй!" – наотмашь по сознанию. Искры, вылетающие из блока питания. Кислый запах обгоревшей пластмассы. Шелест надеваемой куртки в прихожей. Стук захлопывающейся двери.

Халцедон пялился на испорченный магнитофон довольно долго, после чего упал на спину и прикрыл глаза. Да, все получилось не просто очень плохо – отвратительно…

"Металлия! Будь я проклят, если понимаю хоть что-то!"

Ситуация и вправду складывалась глупая, и неприятная для самого Халцедона. "Не вздумай спугнуть ее, Халцедон! " – что было непонятного в этом приказе-просьбе Зойсайта? И вот, из-за совершеннейшего пустяка, из-за непонятного приступа идиотизма, случившегося с ним, все может пойти прахом. Ну, может быть, не все, но многое – и его "ответственное задание", и, что тоже немаловажно, его отношения с Лит. Да и вообще…

Халцедон встал и принялся нервно мерить шагами гостиную. Это же надо было так набраться? С Лит за компанию. Ужас! Не дай Металлия, кто узнает. Даже думать об этом не хотелось. Что же здесь произошло только что? Почему он повел себя именно так? Почему оттолкнул Хризолит, и какая такая дурацкая сила потянула его за язык ляпнуть эту глупость? Хмель все еще клубился в его голове, но сейчас на смену веселой легкости, щедро раздариваемой коварным изобретением человечества, приходили тупая тяжесть и склонность к самоанализу. Копаться в себе Халь ужас как не любил, но и забыться вновь, пропустив стаканчик-другой чего покрепче, желания не было.

Халцедон очень хорошо помнил, как сходил с ума Кианит – отпрыск одного старинного семейства Великих демонов. Вот уж кому впору было наложить на себя руки от безысходности. Кианиту не повезло изначально – еще в детстве он умудрился прочно настроить Хризолит против себя, отпуская мерзкие шуточки в адрес ее родителей. Как говорила Гиацинт – обычный мальчишеский способ привлечь к себе внимание, глупый, как и все, что исходит от рода мужского. Ну, естественно, мамочка и не могла не откомментировать ситуацию иначе. Потом Кианит повзрослел и, что странно, где-то даже поумнел (тоже – фраза Гиацинт). Однако лед в отношениях с Хризолит остался. И растопить его Кианиту оказалось не под силу. Как он из кожи вон не лез, пытаясь увлечь собой Хризолит, – все было бесполезно. К великому изумлению сына командоров, Кианит сделал его наперсником своих любовных перипетий, и Халцедону пришлось не только выслушивать душевные излияния безнадежно влюбленного, но и быть свидетелем самых настоящих самоистязаний. Халь хорошо помнил тот день, когда Кианит на его глазах в буквальном смысле разбил себе голову об стену. От отчаяния. Правда, жалко его не было. Кианит всегда был придурком припадочным, и Хризолит была права, что ему не давала – Халцедон в этом случае был полностью на её стороне. Более того, он не раз пользовался этим ее "бзиком", получая возможность выиграть кучу пари. Да у того же Кианита, который к концу школы сумел урезонить всех своих потенциальных соперников, но к заветной цели не приблизился ни на миллиметр.

А Хризолит, казалось, ничего этого не замечала. Витала в своих сверкающих заоблачных высотах, словно так и надо. В то самое время и поползли слухи, быстренько перепорхнувшие за стены школы – Хризолит в кого-то безумно влюблена и хранит ему верность. И свои звезды хранит, и мысли, и тайну свою… В мире не было никого, кто бы так тщательно оберегал свои тайны, как дочь Повелителя Звезд.

Никогда прежде Халь не ощущал себя таким ничтожеством.

Демон усердно просканировал пространство и с удивлением обнаружил, что Хризолит все еще где-то близко. Окрыленный таким оборотом дел, Халцедон подошел к окну и посмотрел вниз.

С Лемана непрерывно дул ледяной ветер, выдувая хмель из головы. Холодно… Хризолит поежилась и приподняла воротник куртки. Краем глаза она уловила, что Халцедон подошел и встал рядом. Теперь они молчали на пару, созерцая рассыпающуюся брызгами Женевскую Струю.

– Можешь себя считать отомщенным за то лето в Краоне, – прервала молчание Хризолит, не поворачивая головы.

Халцедон скривился:

– Лит, я вовсе не мстил! С чего ты взяла? Просто мы оба перебрали, – виновато покачал он головой. – Прости, это было очень глупо с моей стороны.

– Да, в общем… Я сама такая дура. И никто не виноват ни в чем, – Хризолит повернулась и вперила в Халцедона беспощадный взгляд. – Вот только там, с тобой, я не думала о другом. Даже и не думала думать! – в ее голосе сквозила прямо-таки детская обида.

– Да, я действительно сморозил глупость. Спьяну. Черт, я же извинился!

– Я могла бы, – не унималась она, упрямо сдвинув брови. – Могла бы закрыть глаза, и представить себе… Вот… Но я этого не делала!

– Лит… это бред какой-то, – Халцедон закатил глаза. Он и так чувствовал себя не в своей тарелке, а тут еще и начинающаяся истерика. К Металлии, чтобы он хоть раз еще полез к Лит… Да ни за что на свете! Даже во сне. Даже в мыслях! Пусть катится подальше…

Порыв ветра заставил их одновременно оторваться от созерцания Лемана и повернуться к нему спиной. Халцедон молчал, абсолютно не зная, что тут можно еще добавить. Она тоже как-то не стремилась к общению. Ему вдруг захотелось уйти. Навсегда. Уж слишком некомфортно было стоять на пронизывающем холоде, рядом с такой странной, такой изменившейся, такой – не такой – Хризолит. Видимо, она уловила его настроение, и сама решила прекратить эту пытку:

– Да ладно тебе, Халь, – Хризолит лукаво хмыкнула и ткнула его кулачком в плечо,– не расстраивайся. На самом деле я очень-очень-очень благодарна тебе…

Халцедон метнул в ее сторону недоверчивый взгляд и наткнулся на совершенно искреннюю, прямо-таки обезоруживающую улыбку. Ту самую, привычную, из самого детства, которую он, надо признаться, отчаялся уже увидеть на лице Хризолит… Забавно, но именно эта ее улыбка, возвращала душе юного демона потерянную гармонию.

– Ты ненормальная, честное слово! – ответная улыбка.

– Нет, правда, Халь… Спасибо за то, что позволил сохранить наши братские отношения. Это куда важнее, чем случайный перепих по пьяни…

– Ну ты и выражаешься, Лит! – возмущенно хмыкнул Халь.

– Угу, Джедайт, вероятно, тоже был бы в шоке, услышав от меня подобное.

Имя Джедайта, произнесенное Хризолит с совершеннейшей непринужденностью, вновь заставило Халцедона напрячься. Все же с Лит что-то не так. Халцедон не мог понять, что же его так настораживает, но что-то было такое – неправильное. Ненормальное. С самой ли Лит, с ситуацией ли, в которой они оказались, вообще – более глобально, с окружающим миром. Халцедону жутко хотелось разобраться во всем этом, но он абсолютно не знал, с чего начать… Но начать было необходимо, и он решил действовать наобум.

– Хризолит, ты была права насчет того, что меня к тебе подослали.

– Вот как? – казалось, это ее совершенно не встревожило. Впрочем, она ведь не дура, и все поняла сразу.

– Всех нервирует то, что ты обнаружила свое местонахождение, но домой не торопишься.

– Еще бы, – усмехнулась Хризолит. – И тебя выслали разведать, с чем связана эта ненормальная ситуация? Так?

– В общем – да. И, по-моему, их несложно понять. Ты слишком непредсказуема. И то, что ты скрывалась так долго, скажем так…

– Зой напрягается, да? – перебила она его. – Я так и знала, что это ему неймется. А как же, две осени подряд дочери Повелителя Звезд не было в Темном королевстве. Передай ему, пусть не беспокоится, в этом году я предстану пред очи Ее Величества, и никаких вопросов больше возникать не будет. Однако если я и вернусь, то не раньше осени, исключительно чтобы соблюсти закон. И все.

– Лит, можешь ты мне хотя бы объяснить… Почему? – внезапно Халцедона понесло. – Если ты его так любишь, почему ты не рядом с ним?

– Халь, не надо, – процедила она сквозь зубы. – Это не твое дело. Ты ничего не понимаешь…

– Да! Я действительно не понимаю. Почему ты здесь? Почему не сражаешься за свою любовь? Сейчас он один, совершенно один. И он ведь действительно… Он беспокоится о тебе.

– Беспокоится? Что ты можешь об этом знать? Что? – в глазах ее на мгновение промелькнула прямо-таки мучительная тоска

– Я знаю, – Халцедон отвел взгляд. Смотреть на нее в этот момент было уж слишком неловко. – Я говорил с ним. Не только Зойсайт интересовался тобой и тем, что ты и как ты… Может быть, я еще совсем юный демон, с не до конца раскрывшейся магией, но иногда никакой магии не надо, чтобы понять…

Хризолит ошалело молчала, впитывая каждое его слово, и была явно взволнована. А Халцедон тем временем продолжал:

Хризолит перевела дух и внезапно расхохоталась, движением головы отбросив волосы назад:

– Халь! Ты в своем репертуаре, понятно, – однако в ответ на его возмущенный взгляд, она все же перестала смеяться и серьезно добавила: – Да, может быть ты и прав, вполне возможно, мне бы это удалось. Вот так, запросто, поймать удачу за хвост. А потом всю жизнь сомневаться – со мной он потому что действительно любит, или потому что не посмел дать моему натиску должного отпора… Ну нет! Это не для меня. Не хочу так…

– О, как у тебя все сложно и правильно. Лит. Уважаю… – не без иронии в голосе заметил Халь.

– Я не хочу об этом говорить, – насупилась Хризолит.

– Ну и не говори. Мне-то что с этого? – пожал плечами Халцедон.

– Вот только… Как он?

– Он – кто? – переспросил Халцедон из вредности.

– Ты же сам говорил о…

– Ах, все же поговорим о Повелителе Иллюзий? – ухмыльнулся сын командоров, – Ну, ладно… Лорд Джедайт, один из шитенно, трудится на благо Тёмного Королевства. Жив, здоров и как всегда ни перед кем не оправдывается, никому не исповедуется, мало с кем общается и вообще – никому не удастся прочитать на его лице хоть какие-нибудь чувства. Ты об этом хотела узнать?

– Это что за?.. – процедил сквозь зубы опешивший Халцедон.

На свет вылез еще один знак вопроса. А вот этого-то Халь ну совсем не ожидал. Смотрите-ка – бедняжечка Хризолит, безнадежно влюбленная в лорда Джедайта, не знающая, куда деться от такой безысходности, встречается с каким-то там... Ох и ах! Неприступная стервочка, благосклонности которой не мог добиться сам Кианит – потомок древнейшего рода Великих демонов и надежда королевства! Ай да Хризолит! Прямо-таки вселенская скорбь в глазах… и шикарный хлыщ в шикарной тачке. Человек!!! Наверняка ведь не "просто знакомый". Кто он? Не здесь ли кроется причина упорного отказа Хризолит возвращаться домой?

– Не ожидал, что ты позвонишь мне сегодня, Жаклин. Думал, у тебя занятия.

Лицо Эдуарда было бледнее, чем обычно. Холеная рука привычным движением легла на рычаг переключения скоростей. Машина плавно выехала с разгонной полосы на автобан.

– Просто не думала, что ты задержишься в Женеве, – взгляд ее рассеяно скользнул по невыразительному пейзажу окрестностей автотрассы. Нагнанные ветром тучи вновь затянули горизонт, а кроме гор отсюда смотреть было не на что.

– Ты дрожишь. Замерзла? – в голосе его сквозила неподдельная забота.

– Да, есть немного, – поежилась она, словно птенчик, старательно пряча глаза.

Хризолит прекрасно отдавала себе отчет в том, насколько трепетно относится к ней Эдуард. Но именно такое отношение с его стороны выводило ее из себя. В конце концов, никто не любит чувствовать себя виноватым. С Эдуардом это дурацкое чувство вины просто зашкаливало! Объект столь сильного душевного дискомфорта не мог не раздражать. Выход из сложившегося тупика был только один… Тщательно разыгрываемый сценарий под названием "хорошие друзья", не выдерживал никакой критики. Несомненно, Эдуард всё прекрасно понимал, но так вот запросто обрубить отношения не мог – сделать столь отчаянный шаг ему одному было просто не под силу. Хризолит же не собиралась помогать ему в этом. Понятное дело, вовсе не из душевной деликатности и каких-то там чувств...

– У меня есть коньяк, будешь? – кивнул Эдуард в сторону бара.

– О, нет, – чуть слышно выдавила она из себя, – только не коньяк. Кофе, надеюсь, у тебя есть?

И, не дожидаясь ответа, хозяйским жестом открыла бар и вытянула из него термос:

– Ну и погодка сегодня, – посетовала она, отхлебывая обжигающий эспрессо, – какой там университет, Эд? Шутишь?

– Прогуляла, значит…

– Угу, – буркнула она, с наслаждением смакуя тепло, разливающееся по телу.

Эдуард бросил на нее внимательный взгляд, вздохнул и включил печку. Салон автомобиля быстро заполнил теплый воздух. Девушка откинулась на сиденье и блаженно прикрыла глаза.

– Что тебе понадобилось в Цюрихе, Лин? – прервал Эдуард затянувшееся молчание.

– Это правда, что его перевели в цюрихскую тюрьму? – не открывая глаз, поинтересовалась она.

– Кого? – этот вопрос был больше задан для проформы. Эдуард отлично понял, кого имела в виду Жаклин и, само собой, не пришел от этого в восторг. – Так тебе нужно в эту тюрьму?

– Я должна с ним увидеться. Непременно, – теперь она делала вид, что разглядывает пейзаж, проносящийся за стеклами машины.

– Но, Жаклин! Зачем тебе это? – возмутился он и осекся.

Должна ли Жаклин отчитываться перед ним? Все объяснять про ту историю, в которую она попала благодаря ему и его сердобольным, даже чересчур сердобольным, родственникам? Черт подери, она и ее подруга чуть не погибли тогда, а он ничегошеньки не знал. Глупо! Невероятно, как еще все не выплыло наружу. Точнее – как Жаклин до сих пор не догадалась о его косвенной причастности к чудом не состоявшемуся преступлению? Об остальных ему думать не хотелось. Конечно, это дело тщательно пытаются замять. Вот только он, Эдуард, уперся рогом и всячески противостоит извлечению Джей Ди из тюрьмы. До того дошло, что он теперь сам, лично контролировал все перемещения этого преступника...

Эдуард с силой сжал руль. Ненависть полосонула по сердцу. Он покосился в сторону Жаклин, но она продолжала рассматривать серые тучи, цепляющиеся за вершины гор.

– А правда, что теперь его адвокатом будет Дэнис Мейсон? – Жаклин посмотрела в его сторону.

Эдуард ответил не сразу. Неизвестно, откуда у нее эта информация, но не так уж она и нелепа. Ну конечно, покровители Джереми выставили вперед тяжелую артиллерию. Дьявольщина! С этим адвокатишкой ухо востро держать надо – самый наглый и беспринципный тип на континенте, Бог видит. Уму не постижимо, как ему удается выкручиваться из самых, казалось бы, тупиковых ситуаций? И уж если Дэнис Мейсон возьмется за это дело – можно не сомневаться, Джереми Доминик Асунсьон не только выползет из тюрьмы, но еще и вернет свое честное имя. А быть может, даже восстановят его практику, и его клинику. А этот Дэнис Мейсон потом же компенсацию за моральный ущерб выторгует у государства. Хорошо наживется, кто бы сомневался!

– Я постараюсь этого не допустить, – выпалил Эдуард.

– Так значит, это правда? – лицо Хризолит несколько оживилось. – Говорят, Дэнис Мейсон очень дорогой адвокат.

– Джереми покровительствуют сильные мира, – скривился Эдуард. – Но, Жаклин, не сомневайся, я тоже кое-что могу…

– Я знаю, Эд, – как-то странно скользнула она взглядом по его лицу, – вот только не волнуйся ты так… И еще… не надо ничего предпринимать, насчет Джереми...

– То есть? – Эдуард уже совершенно ничего не понимал.

– Пусть. Пусть его адвокатом будет Дэнис Мейсон.

– Но… Я ничего уже не понимаю. Каких-то три месяца назад ты требовала, чтобы этот негодяй до конца дней своих просидел за решеткой, а теперь…

– Эдуард, – в голосе ее появились нежные, теплые нотки. Все, о чем она говорила, о чем просила так, не могло пройти мимо его сердца. – Я ведь просто спросила, будет ли его защищать Дэнис Мейсон. Почему ты так расстроился?

– Я точно не знаю, но это – вполне возможно, – Эдуарду стоило больших усилий, чтобы голос не выдал истинных эмоций, закипающих в нем. – И если это так, то Джей Ди будет на свободе меньше, чем через неделю.

Она ничего не ответила, только пожала плечами. Эдуард же отчаянно боролся с душившим его гневом. Четко слаженной картины мира с этой девушкой просто не вырисовывалось. Она жила по каким-то своим, особым законам, которые бы и хотелось порой списать на женскую логику, но даже и тут заходило все в тупик.

– Тогда зачем тебе срочно понадобилось выпрашивать свидания с этим разбойником? Ведь меньше чем через неделю ты можешь это сделать без всяких бюрократических проволочек, лично?

Эдуард стиснул зубы. Подобными заявлениями она всегда смущала его. Но сейчас он обиделся. Почему она ведет себя так? И как это типично по-женски – бессмысленно и жестоко. В конце концов, сама-то она знает, чего ей надо? Наверняка знает, и пользуется им, как вещью. И улыбается так… нежно. И эта улыбка делает ее прекраснее , чем когда-либо… О, Господи, какая ранящая, какая убийственная красота таится в каждом ее взгляде, в каждом взмахе ресниц. Увидев это, кажется, что осталось одно – умереть. Потому что ничего в жизни лучше не встретишь, а это – последнее… Синие глаза Хризолит расширились:

– Эдуард, дорога! – произнесла она сухим, ровным голосом.

– Эдуард, – шепот возле самого уха, теплое дыхание, – может быть, вызовем "скорую помощь"?

Да, действительно, встреться они четырьмя столетиями раньше, наверное, тоже ни чуточки бы не усомнился…

– Что это было? – еле проворочал он языком. Спина покрылась холодным липким потом.

– Ты вдруг отключился на несколько минут. Я жутко перепугалась, – она была расстроена. Во всяком случае, ему хотелось в это верить.

– Вроде бы все нормально, – Эдуард медленно повернул голову сначала вправо, потом влево. И с удивлением обнаружил, что голова не причиняет ему никакого беспокойства. От той жуткой боли не осталось и тени...

– Да? А мне так не показалось. Я поведу машину дальше, – сказала она тоном, не терпящем никаких возражений.

– Хорошо… Ты… – сопротивляться не было сил.

– Да все нормально, Эд. Тут уже близко…

Она резво выпрыгнула из машины. Он, все еще ошарашенный происшедшим, пересел на соседнее сидение.

Жаклин оставила его одного у здания цюрихской тюрьмы. Впрочем, он и не жаждал попасть внутрь, предпочитая вдыхать свежий воздух свободы. Ожидая ее, Эдуард стоял, привалившись к капоту машины, и курил. Дурная привычка, от которой он избавился еще в университете, в последние месяцы не отпускала и он выкуривал по пачке в день. Вредно, конечно. Для его здоровья – вредно вдвойне. Он все прекрасно знал. Это наследственное заболевание, которым страдают все мужчины в их семье… прописные врачебные истины, нудные и безапелляционные. Курение – смерти подобно. Усугубит течение болезни, приблизит конец. Не хочешь, чтобы жизнь закончилась так же, как у твоего отца и старшего брата – будь добр, соблюдай диету, не кури, глотай вот эти таблетки. И тогда холестерол, этот страшный бич человечества, и ваш личный, семейный бич, не будет откладываться в сосудах с такой скоростью, и может быть, ты урвешь у жизни еще пару десятков лет. А может быть, и нет…

Бледное личико, непослушная челка, темной волной спадающая на стильно накрашенные глаза, отрешенный взгляд, розовая помада на губах, пружинящая походка, книжка в руках… И неосязаемый, но весьма привлекательный флёр потусторонней силы, совершенно не осознаваемый самой девчонкой, но явственно ощутимый для него. Ощутимый до такой степени, что нельзя оставаться равнодушным, несмотря на все угрозы Хризолит. Халцедон стремительно слетел с парапета и преградил дорогу Дейзи.

– Добрый вечер, Марго!

Девушка ойкнула, выпадая из своих раздумий, и уставилась на парня. Удивление в ее необычных, черных как угли, глазах сменилось радостью:

– Этьен? Привет!

– О, Вы даже помните мое имя? Потрясающе! К вашим услугам, Марго…

– Ну нет, не надо называть меня так, – поморщилась Дейзи.

– Почему? Разве тебя зовут не Маргарет? – он сразу же перешел “на ты”.

– Подумать только, какое образное мышление! Восхитительно! А насчет того, как ты охарактеризовала Жаклин – в точку. Только королевской крови не хватает…

– Тебе виднее, я мало что о ней знаю, – Дейзи медленно побрела по тротуару.

– О ней вообще сложно что-то узнать, так?

– Откровенничать она не любит, а лишние вопросы ей задавать как-то не хочется.

– Как я тебя понимаю! Один ее взгляд может запросто отбить любую охоту спрашивать. А вообще, Дейзи, что ты все-таки знаешь о ней?

– Да, в общем-то… – Дейзи бросила настороженный взгляд в его сторону и развивать мысль не стала.

– В общем-то, с этим тоже все ясно, – перехватил инициативу Халцедон. – А ты знаешь, что эта мамзель удрала из дома и почти два года не подавала признаков жизни? Переполошила всю родню… Родители ее несчастные, поседели, пока разыскивали. Бедолаги.

– Я о чем-то таком догадывалась. Вероятно, тут несчастная любовь всему виной… Хотя, родителей, конечно, жалко, – взгляд Дейзи снова стал отрешенным, словно она потеряла всякий интерес к разговору.

– Ты умная девушка. Дейзи. Именно! Любовь…

– Я видела его фотографию…

– Даааааа? – удивленно протянул Халцедон.

– Жаклин можно понять. В такого парня можно влюбиться без памяти…

– Без памяти, о да! Если бы ты только знала, как оно было на самом деле! – Халцедон многозначительно промолчал. – Вот только сердце девичье такое непостоянное. Никогда бы не подумал, что моя кузина сможет его забыть.

– Забыть? Откуда такие выводы?

– Ну… я тут всего день, а уже заметил, что времени она даром не теряет. Интересно мне узнать, что это за поклонник у нее, в пурпурном "БМВ". Тоже очень ничего себе, как мне показалось…

– Это ты про кого? А! Это наверное, Эдуард! – Дейзи расхохоталась. – Ну ты что! Между ними ничего нет. Просто – друзья…

– Ты это знаешь точно? – Халцедон с сомнением посмотрел на собеседницу и криво улыбнулся.

– Мне ли не знать? – загадочно опустила глаза Дейзи.

– Но только что ты сказала, что она мало чем с тобой делится.

– Знаю и все – не приставай.

– Ночует она дома, так? – на губах Халцедона заиграла нехорошая ухмылочка.

– Если только не работает…

– А откуда такая уверенность? – в голосе появились вкрадчивые нотки.

– Знаю…

– Потому что вы спите в одной постели? – фраза была высказана явно с намеком. Но Дейзи как будто даже не обратила на это внимания.

– Ну и что? – удивленно уставилась она на него. – Зимой так теплее и энергии меньше расходуется.

– Энергии? – глаза Халцедона расшились

– Что тебя так удивляет? Тепло, электричество – все это денег стоит. У вас, в Париже, что ли не так?

– Вот уж бы никогда не подумал подвести экономическую базу под этим… под тем, почему надо спать в одной кровати. Оказывается, чтобы экономить газ, – хмыкнул Халцедон.

Губы Дейзи тронула чуть заметная улыбка, и до ее собеседника дошло, что девчонка над ним издевается.

"А эта простушка, как она сама себя называет, не так уж и проста… Стерва не хуже Хризолит и Кейт…"

– И все же, кто этот Эдуард? – не собирался сдаваться он.

В освещении яркой вывески, возле булочной, что напротив их дома, по-наполеоновски скрестив руки на груди, стояла Хризолит. Лицо ее было абсолютно равнодушным, но смотрела она на них, не отрываясь. У Халцедона от этого нарочито-равнодушного взгляда мурашки пробежали по спине. Все же, как ни крути, но предупреждению Хризолит насчет Дейзи он не внял…

– Сестренка, хай! – обрадовано воскликнул он. – Вот уж не думал, что мы сегодня с тобой ещё раз пересечемся.

– Угу, просто поразительно длинный день, – процедила она сквозь зубы. – Привет, Олененок.

– А мы тут с Дейзи по пути разговорились о литературе. О стихах, вот… – с этими словами он выхватил из рук Дейзи книгу и с выражением прочитал, – Лор Мэйан. "Разговор травы со звездами". Потрясающий вкус у вас, мадемуазель.

– Ты что ли читал? – в глазах Дейзи высветилось крайнее недоверие

– А что? Если я из Парижа, то я и в литературе не разбираюсь? Лор Мэйан, уж мне ли не знать! Я ее искренний поклонник, это правда, Дейзи…

– Никогда бы не подумала…

– Да ты что! Лор Мэйан! – Халцедон заморгал глазами, словно был готов прослезиться от умиления и восторга. – Она же мне как вторая мама, ээ… фигурально выражаясь.

Хризолит закатила глаза и очень внятно скрипнула зубами. Дейзи онемела, не зная, как вообще реагировать на все это.

– Кстати, Этьен, раз уж ты пришел… Может быть зайдешь в дом? Там Кейт как раз нас ждет к ужину, – в сладком голосе Хризолит прозвучали ехидные нотки.

– Спасибо, дамы, как-нибудь в другой раз. А сегодня мне пора. Дейзи, Жаклин, – он официально откланялся.

– Что ж, до встречи, – тоже склонила голову Хризолит.

Войдя в гостиную, Хризолит, резко обернулась и посмотрела на Дейзи в упор:

– Что ему было от тебя нужно?

– Да ничего особенного. Мы просто разговаривали…

– Слушай, Дейзи. Скажи честно – ты на него запала, да? А как же Коясу и твоя большая и вечная любовь? Очередная?

– Я не совсем понимаю тебя, Лин… Ты о чем? Этьен? Ну, он милый... И при чем тут…

– Не вздумай им увлечься, слышишь! Ты просто представить себе не можешь… И вообще, раскрою тебе страшную тайну. Этьен, он такой… как бы тебе сказать… Он строит из себя отчаянного бабника, но на самом деле женщины его совершенно не интересуют. Вот! Так что не вздумай, слышишь…

"Н-да, слышал бы он это… Сам виноват, я его предупреждала! "

– Этьен – голубой? – глаза Дейзи расширились и она рассмеялась, – подумать только! Какая трагедия для всех женщин планеты. Ну и где, я вас спрашиваю, справедливость!?

– В конце концов, какое тебе дело до этого?

– В конце концов, – передразнила ее Дейзи, – с чего ты взяла, что я собираюсь увлечься Этьеном? Такого ты обо мне мнения? Впрочем, наверное, ты права в чем-то. И я сама виновата в своей репутации…

Хризолит поняла, что, находясь на взводе, просто перегнула палку. И в самом деле, с чего она решила?.. Уж кто-кто, а Дейзи очень хорошо учится на собственных ошибках, и у нее выработалась достаточно стойкая аллергия на роковых красавчиков. Нет причин ее в чем-то упрекать. В конце концов, разве виновата она в том, что Халцедон такой навязчивый?

– Прости. Олененок, что-то я сегодня… – Хризолит рухнула на диван.

– Что, из-за Этьена? – спросила Дейзи, присаживаясь рядом.

– И из-за него тоже. Приперся, когда его об этом никто не просил… Полоса такая, черная…

– Ты встречалась с Эдуардом и опять что-то не так?

– Что там может быть так, Дейзи? О, Боги, Олененок, если бы не было тебя в моей жизни, что бы я делала?

Дейзи внимательно посмотрела на подругу, встала с дивана и нервно прошлась по комнате, после чего вновь посмотрела на Хризолит, тряхнула головой и произнесла:

– Мне нужно тебе кое-что сообщить, Лин… Давно надо было, но до последнего момента все было неясно. Дело в том… Коясу завтра выписывают из больницы.

– О, правда? Хоть одна положительная эмоция за весь день, – улыбнулась Хризолит.

– Лин… ты не дослушала, – Дейзи покусала губу и продолжила, – завтра его выпишут, а через неделю я с ним улетаю. В Токио…

– Что? – Хризолит явственно почувствовала, как кровь отлила от лица, и стало так… холодно-холодно.

– Но ведь… Лин? – теперь и Дейзи заметила эту мертвенную бледность на лице подруги. – Что-то не так?

– Что-то не так? Что-то не так! – вскочила Хризолит, – Ты мне сообщаешь, что уезжаешь на другой конец света и спрашиваешь меня "что не так"?!

Дейзи растерялась и захлопала глазами. Она знала, что виновата, и что никогда-никогда-никогда не умела преподносить важную информацию в должное время. Но она и подумать не могла, что Жаклин отреагирует на это вот так…

– Да пошли они к черту, твои звезды! – голос Хризолит сорвался на крик.

– Твои… твои звезды, Лин, – в глазах Дейзи читалось тоскливое недоумение. И Хризолит стало стыдно… за свою истерику. Нет, сегодня и впрямь не ее день. Звезды так сошлись. Вот…

– Прости, – Хризолит села на диван и обхватила руками голову. – Это все… так неожиданно, Олененок. Что же мне теперь делать?

Дейзи подошла и осторожно обняла подругу.