Джедайт не просто замкнулся. Он буквально запечатал свою душу, глаза, разум, поставив мощную блокаду. Даже вспышки иллюзий больше не доставали его, на время успокоившись, давая ему роздых, будто чувствуя свою вину.

Целую неделю Джедайт не появлялся в школе. Нефрит не смог перехватить его и дома, и в колледже. Джедайт просто исчез, будто его и не было…

Страх опять поселился в Нефрите. Он проклял все и самого себя особенно. Даже обещал свою душу любому существу, кто на нее позарится, в обмен на местонахождение Джедайта.

От Нефрита остались одни глаза, все остальное стаяло, сгорев в пламени тревоги. Глаза и те изменились, заполнились осознанием своей истинной вины, утеряв беспечность и озорство звездного неба, раздавив на самой глубине остатки безмятежности. Проснулась ответственность и мудрость… И обреченность...

Джедайт в это время обретался в своем додзё. Старый сэнсэй выхаживал его, как малое дитя.

У Джедайта было сотрясение мозга, два сломанных ребра, трещина в ключице. На висок и губу пришлось наложить швы…

Даже сэнсэю Джедайт не поведал о всей глубине своего падения. Есть тайны, которые должны умирать молча, на дне сердца…

Джедайт поведал лишь, что побои дело рук Мотоки.

Сэнсэй заплакал. Горько, отчаянно, навзрыд…

Его слезы разрывали сердце Джедайта, напоминая о своих собственных страданиях. Джедайт отвернулся и постарался заснуть…

Через несколько часов сэнсэй осторожным прикосновением разбудил Джедайта. Лицо сэнсэя было искажено муками, на висках засеребрились белые пряди, которых не было утром.

-Он… Мотоки… Только… избил тебя, или… еще что было…

Джедайт заморозил глаза, контролируя даже пульс.

-Только избил…

Сэнсэй посмотрел на него взглядом приговоренного на казнь.

-Я не имею права просить твоей честности в этом вопросе… Но в произошедшем есть и моя вина…

Джедайт хранил молчание, не спрашивая ни о чем, предоставив сэнсэю решать, что говорить, а о чем умолчать. Сэнсэй выдержал паузу в несколько долгих минут. Затем продолжил свою исповедь. Голос его надрывно дрожал.

-Мотоки был моим лучшим учеником. Много лет назад он был чемпионом моего додзё… И моим сыном…

Джедайт и бровью не повел. Но в груди привычно всколыхнулась ярость, захотелось ударить старого сэнсэя, отомстить за те часы унижения и боли, что Джедайт перенес. Хоть на кого-то переложить часть своего невыносимого бремени…

Сдержав эмоции, Джедайт устало прикрыл глаза. Теперь ничем не поможешь… Виноват Мотоки, а не старый мастер…

Сэнсэй с трудом перевел дыхание. Откровения давались невыносимо тяжело. Но ледяное горе в пронзительно-мертвых глазах Джедайта сердце старого сэнсэя не могло больше выдерживать. Он любил этого целеустремленного упрямого мальчика… любил всем сердцем и душой, даже больше, чем родного сына…

Сэнсэй подозревал, что Джедайт сказал ему не всю правду. Джедайт бывал в таких передрягах на непременных турнирах между мастерами додзё, что побои Мотоки не были чем-то сверхординарным и не могли привести к столь полной апатии Джедайта.

Но паренек молчал. Он не подтверждал, но и не отрицал. Его глаза отражали что угодно, только не истину, зеркаля окружающий мир, не допуская до внутреннего мира…

Сэнсэю хотелось встряхнуть его, заставить разговориться, оживить… Пусть бы на его седую голову обрушился поток обвинений, грязных откровений, угроз… Что угодно, только не тягостное молчание, от которого сжимается сердце и в животе начинает холодить страх…

Сэнсэй не мог себе позволить потерять и Джедайта...

Сэнсэй робко дотронулся до плеча Джедайта.

Джедайт не шелохнулся, но сэнсэя ударила волна отчуждения, выплеснувшегося из глубин глаз Джедайта.

Не тронь меня!

Пальцы сэнсэя упали поникшими лепестками...

Джедайт закрыл глаза и выровнял дыхание.

Мотоки покорно склонил голову перед Большим Братом. Его золотые локоны растеклись по полу, спина ныла, но он не шелохнулся.

Большой Брат был как обычно сдержан, холоден, уравновешен, собран. Но от него исходили токи агрессии. Что-то беспокоило Большого Брата...

Мотоки еще плотнее впечатал лоб в пол.

-Большой Брат, я разобрался с ним...

-Я не спрашиваю, как ты поступил. Почему я не знаю того, что известно последней шавке? – голос Большого Брата жалил, как змея.

Мотоки молчал. Отрицать или оправдываться бестолку.

Большой Брат понимал его молчание. Наказывать Мотоки не следовало, но острастка просто необходима, иначе он совсем отобьется от рук, возомнит себя тем, кем не является.

-Расскажи, как это произошло.

Мотоки говорил предельно честно, не упуская ни одной детали. Большой Брат все равно дознается до истины. Для него ложь – не помеха.

-Как ты с ним поступил?

Мотоки покраснел, но объяснил не менее подробно.

Большой Брат поджал губы.

-Неумный шаг, Мотоки... Надо было его доставить ко мне... Такие хорошие бойцы и умные люди всегда в цене. Их сложно найти... Наша организация понесла урон, не получив ничего взамен. Один ты осчастливился удовлетворением...

-Он не стал бы одним из Клана. – убежденно возразил Мотоки.

Большой Брат поверил сразу. У Мотоки был нюх на новичков. Очень полезное качество, искупающее его пристрастие к молоденьким парням со светлыми волосами.

-Я хочу его увидеть.

Эндимион, подперев щеку кулаком, сидел на лекции в колледже. Он скучал... И не просто скучал, а изнывал от скуки. Рад был бы любому развлечению.

В перерыв между лекциями, в аудиторию проскользнул Джедайт. Худой, с еще более бледным, чем обычно, лицом. Глаза он прятал за большими затемненными очками в пол-лица.

Пристроившись на последнем ряду, он очки не снял и проигнорировал осуждающий взгляд помощника лектора.

К Джедайту немедленно подошли несколько знакомых с расспросами, где он так долго пропадал, и поможет ли подготовиться им к контрольной. Джедайт отмалчивался, сидя как красивый истукан.

Постепенно его оставили в покое.

Эндимион, терзаемый скукой, тоже не смог противиться искушению поддеть молчаливого паренька.

-Что давно не являлся? Ты пропустил начало нового курса. Или из постели Нефрита вылезти не мог? – голос Эндимиона искрился смехом, как и его синие, впервые искренне-теплые глаза.

Джедайт смолчал, лишь на его подчеркнутых худобой скулах дернулись желваки, и губы побелели, сдерживая злой ответ.

Эндимион намека не понял. Истинный землянин...

-Что сидишь и дуешься, как герой дешевых книжек про Защитников Земли. Очки нацепил...

Эндимион сдернул на удивление быстрым неуловимым движением очки с переносицы Джедайта... И онемел...

Под злыми жесткими глазами Джедайта, пульсирующими от сдерживаемой ярости, откровенно расплылись сине-зеленые разводы кровоподтеков, белки испещрили лопнувшие капилляры. Стала очевидна попытка загримировать свежий шрам на скуле.

Эндимион протянул очки Джедайту. Тот надел их молча, пряча звериный взгляд.

-Кто тебя так? – голос Эндимиона дрогнул от подавляемых сильных эмоций.

-Не Нефрит. – отрезал Джедайт.

-Я и не подумал на него. – оскорбился за Нефрита Эндимион. – Не такие удовольствия его прельщают. Кто?

-Тебя не касается. – голос Джедайта теплее не стал.

Эндимион, поняв, словами от парня ничего не добиться, дернул его за шкирку, пытаясь вытащить в коридор для приватной беседы.

Джедайт хрипло вскрикнул и пнул Эндимиона в колено, твердо вознамерившись раздробить коленную чашечку.

Эндимион увернулся, зашел за спину Джедайта ловким пируэтом, иначе это плавное движение никак и не охарактеризовать, перехватил упрямого паренька поперек туловища и вытащил таки в коридор.

Когда он опустил Джедайта, тот стек на пол. Он был без сознания и бледен, как простыня... Эндимион подхватил его на руки и, не обращая внимания на звонок к началу лекции и удивленные взгляды вслед, отнес в спортзал. Сегодня занятий не было и Эндимион был уверен, что их не потревожат.

Чувствуя неладное во внезапном обмороке Джедайта, Эндимион расстегнул рубашку Джедайта и... выругался на земном диалекте, грязно и конкретно. Грудь Джедайта опять была забинтована, но Эндимион по способу фиксации понял – у парня сломаны ребра.

Когда успел? И кто?

Эндимион бережно застегнул рубашку, оправил помятый пиджак, и тоскливо шмыгнул носом.

Жалко мальчика... Неплохой ведь совсем... Трогательно-беспомощный... неопытный... с испуганными глазками и грустной мордочкой...

Эндимион обнял мальчика, по-братски поцеловал его висок, стылый соленым потом, и стал укачивать в своих объятиях.

Мальчик!

Да этот мальчик всего года на три младше его... Грустно, что ему так досталось... Наверное, в уличной драке так сурово поломали...

Глаза Эндимиона сверкнули земной свирепостью...

Уличная драка...

Эндимион привычно миновал все посты клана Широнаго. Он двигался легко, с лунной грацией, отбросив земную порывистость движений.

Покои Мотоки он нашел сразу. Память его не подвела.

Ему пришлось ждать долго... Очень долго... Часов пять, не меньше. Но это того стоило....

Мотоки пришел злой, уставший. Сразу забрался в душ.

Эндимион ждал...

Когда струи воды с агрессивным шипением коснулись кожи Мотоки, слизывая пот, Эндимион нанес удар, впечатав Мотоки лицом в стену, отделанную янтарно-золотистым мрамором.

Мотоки посчитал, что пришел Джедайт и, слизнув кровь с разбитых губ, рассмеялся.

-Что, понравился способ, сладенький мой? Помнится, я точно так же приласкал тебя...

Эндимион задохнулся от боли. Все еще хуже, чем он подозревал. Как страшно, когда кошмарнейшие предположения, о которых и думать-то невмоготу, подтверждаются с бесстыдной откровенностью...

У Эндимиона оставался только оттенок сомнения, и его надо было стереть.

Эндимион коротко, умело, ударил кулаком по ребрам Мотоки у самого основания позвоночника, ломая их.

Мотоки захрипел, обмяк, и рассмеялся еще ядовитее.

-Определенно, наши игры пришлись тебе по вкусу, Джедди. Я-то думал, ты не захочешь повторить ту прекраснейшую сладкую ночь... Я рад, что ошибся...

Эндимион, с исказившимся от злобы лицом, развернул Мотоки к себе лицом. Дождался, пока Мотоки вполне осознает, кто перед ним, а затем нанес жестокий удар в поддых...

Большой Брат стоял над истерзанным телом Мотоки.

Того было невозможно узнать. Он был подключен к системе жизнеобеспечения и находился в коме. Врачи не обнадеживали. Говорили, травм много и все нанесены безусловно профессионалом высшего уровня. Даже если Мотоки выздоровеет, что маловероятно, без пластической коррекции не обойтись. Маг-пластик обойдется недешево...

Не в деньгах дело. Мотоки стоит их.

Дело в престиже, авторитете, и личных чувствах Большого Брата к самому верному и дальновидному члену клана Широнаго.

Большой Брат легко коснулся губами скулы Мотоки. Темно-синие огромные глаза Большого Брата свирепо сверкнули. Тряхнув короткими, чуть ниже мочек ушей, темными волосами, Большой Брат удалился...

Джедайт выздоравливал быстро. Его тело восстанавливалось как у любого здорового молодого паренька. Лишь разум упрямо отказывался становиться таким, каким был до той проклятой ночи.

У него появились определенные странности в поведении. Необоснованная агрессия...

Первым от нее пострадал Нефрит, которому пришлось вправить плечо. Он имел неосторожность незаметно зайти со спины Джедайта и по-дружески обнять его...

Джедайт не извинился. Постоял немного над скорчившимся от боли телом Нефрита, развернулся и ушел прочь...

Джедайт своей работой остался ОЧЕНЬ доволен. Это уже восьмидесятый эксперимент за эту неделю. И все восемьдесят прошли просто превосходно. Ни у одного подопытного существа не возникло и тени сомнения, что перед ним не ЖИВОЕ существо. Прекрасная работа! Как себя не похвалить за нее.

Настала очередь испытать новый талант на более достойных кандидатурах…

Большой Брат был уверен – увечья Мотоки, дело рук Джедайта, отомстившего за свой позор.

Найти Джедайта не составило труда.

Джедайт почувствовал слежку, как только она началась. Его инстинкты буквально пихали его, указывая на “хвост”. Он проявил чудеса изобретательности, уходя от преследователей, но его настигали снова и снова, с молчаливой неумолимостью, загоняя, как дикого зверя.

Несколько раз Джедайт создавал иллюзию – точную физически ощутимую копию самого себя, и задавал ей направление движения, отличное от своего истинного. Преследователи покорно шли за иллюзией, но затем, когда иллюзия иссекала, снова нападали на след Джедайта.

Джедайт ожидал неминуемого нападения, которого не следовало. Это раздражало непонятностью действий… Его просто “вели”, контролируя каждый вздох, каждое движение.

Омерзительное чувство…

Джедайт слонялся по городу уже почти сутки. Устал страшно, ныли даже ноги. Было темно, ночь плюхнулась саваном на ясный белый город, превратив его в мстительного призрака, грациозно выступающего в горделивом танце…

Джедайт только-только опять оторвался от преследования с помощью иллюзии, его уже это начало утомлять… Но хоть еще пара часов роздыха обеспечена…

Как он устал от этой игры в догонялки…

Была настолько глухая ночь, далеко за полночь, что из заведений работали одни ночные бары. В один такой бар Джедайт и решил наведаться, истерзанный усталостью.

Джедайт заказал себе чашку кофе, крепкого и горького, и огромный бутерброд. С раннего утра ему не удалось поесть и голод впился в его желудок со злым звериным урчанием…

Лениво жуя бутерброд, Джедайт взглядом обыскал помещение, отыскивая пути отступления…

Скууучно!..

Надоело все, просто невероятно надоело…

А есть еще и длинные долгие ночи… Как он ненавидит ночь!!!..

Именно по ночам наваливаются непрошеные воспоминания, и приятные, и ненавистные… Особенно – ненавистные…

Как унизительно помнить себя беспомощным, слабым, вещью, которую имеют… Тело Джедайта привычно вздрогнуло, словно заново переживая те воспоминания…

Бесцельно блуждающий, полный тоски взгляд Джедайта остановился на высоком пьяном парне, безуспешно пытающемся потанцевать со стойкой бара, флиртуя с ней напропалую.

Джедайта словно в кипяток окунуло по самую златовласую макушку… Он вспыхнул неестественным лихорадочным румянцем, а его сердце больно стиснуло нежностью…

Эндимион…

Ублюдок проклятый с чудовищно притягательными земными глазами… И что в нем такого? Прост ведь, как пробка…

Джедайт всхлипнул от непонятного голода, и с остервенением впился зубами в бутерброд, едва не откусив себе пальцы, желая, что бы на месте бутерброда был Эндимион. А затем лениво всплыло желание отомстить за все унижения, которые он испытал по вине земного выродка…

Только вот как отомстить, чтобы еще и уйти целым-невредимым?…

Джедайт отхлебнул кофе, смакуя горький вкус на языке, заставляя себя ощущать все нюансы манящей горечи, и зажмурился, заставляя разум искать ИДЕЮ… Идеи не было…

Джедайт зло скосил глаза, и беспомощно скорчил в спину Эндимиона рожицу. На большее его не хватило…

И тут появилась ИДЕЯ!!!..

Джедайт удостоверился, что Эндимион не смотрит в его сторону, и поймал иллюзию, которая уже час навязчиво порхала вокруг него, умоляя запустить ее в его сознание…

Иллюзия сопротивлялась пленению, но Джедайт был сильнее… И злее... Иллюзия подчинилась ему... Облачившись в иллюзию, как в качественный костюм, Джедайт приказал ей принять свой истинный облик.

Черты лица Джедайта изменились, растекшись, растворившись в иллюзии, их сменили нежные чувственные черты молодой девушки с раскосыми янтарными глазами. По спине Джедайта заструились золотые локоны, бедра круто изогнулись, демонстрируя вызывающий контраст с талией. Удивительная красота восхитительной одалиски обняла Джедайта защитным покровом. Джедайт сам остался доволен полученной иллюзией.

Джедайт подошел к Эндимиону ленивой походкой, игриво приобнял за талию и томно шепнул:

-Привет, красавчик... Скучаешь?..

Эндимион отреагировал на уровне инстинктов. Его ладонь обняла спину Джедайта, глаза заискрились непристойно-мощным обаянием.

-Уже нет... Как можно скучать рядом с такой красавицей?..

От неуклюжего комплимента у Джедайта заскрипели зубы. Мог бы что и пооригинальнее для этой иллюзии выдумать, оболтус. Какую дивную куколку ему подсунул, а он с ней как с младшеклашкой...

А еще Джедайт с ужасом понял – Эндимион трезвеет на глазах. Похоть выбивает из него все остатки спиртного. Еще немного, и он сможет провести грань между тем, что видят глаза, и тем, что лапают руки...

Джедайт шустро плеснул какого-то вина в бокал Эндимиона из бутылки, стоявшей на стойке перед ними. Эндимион удивленно посмотрел на бокал, на странную девушку... Джедайт, торопясь отвести от себя подозрения, поспешил глотнуть из другого бокала, услужливо предложенного барменом. Вино оказалось очень крепким, Джедайт подавился, опалив горло, зачихался и вымученно улыбнулся.

Эндимион рассмеялся и одним огромным глотком, от которого у Джедайта невольно заныло горло, осушил свой бокал.

-Пойдем, чего ты спотыкаешься?!.. – зло шипел Джедайт, буквально волоча на себе Эндимиона, не способного даже определить его пол.

Иллюзия уже исчезла, долго держать иллюзии Джедайт еще не научился, не по силам ему это было. Джедайт принял свой обычный облик, а Эндимион этого даже не заметил, ему уже все было до звезд... Он настолько хорошо набрался, с легкой руки Джедайта, что не мог отличить свои ноги от чужих и заплетался в ногах Джедайта.

-Энди, дрянь ты этакая, немедленно прекрати цепляться за столбы, их иметь неудобно... До дома всего сто метров. Осиль их!

Джедайт смачно пнул Эндимиона по голени, выпутывая свои ноги из очередного сложного па Эндимиона, в попытке привести его в чувство.

Не подействовало...

Тот лишь заключил Джедайта в пылкие объятия, жадно поцеловал в губы, минуя сопротивление, и забормотал что-то о самых сладких губах на его памяти...

Джедайт не просто покраснел. Он чуть сквозь землю не провалился...

Их же могли увидеть!..

Загрузив Эндимиона, усердно пытавшегося и дальше лапать мягкие места Джедайта, хотя в Джедайте из мягкого были одни щеки, в его квартиру, Джедайт спихнул навязчивого землянина прямо на пол гостиной, насладившись победным грохотом. Притяжение взяло таки верх над упрямством землянина...

Покраснев от ярости, Джедайт вспомнил, как долго ему пришлось разыскивать ключи от квартиры. Он даже обыскал Эндимиона, тогда-то и выяснив для себя – Эндимион уже в ПОЛНОЙ готовности к бурной ночи.

Гад!!! Скотина! Сволочь похотливая!!!

Джедайт с трудом успокоился и постарался собрать все мысли в голове в одну кучу.

Так, доставили... А дальше что?..

Одурманенный спиртным разум не предлагал ничего стоящего, подкидывая лишь пошленькие намеки.

Лениво сбросив жадную руку Эндимиона со своей щиколотки, Джедайт зажег камин, в гостиной было прохладно, и сел напротив огня, обняв колени руками.

Глядя на огонь лучше думалось...

Ну и чего он затеял эту ребяческую проделку с иллюзией и флиртом?

Он уже не помнил.

Не велик подвиг, как оказалось. Был бы Эндимион трезвый... Там хоть поглумиться можно было, но Джедайт струсил, что его опознают, и собственноручно влил в Эндимиона три бутылки вина... По дороге пришлось останавливаться в укромных местечках раз пять, не меньше... Вино не поместилось в теле...

И в итоге он имеет бессмысленное времяпровождение, напрасную трату сил и энергии... Лучше бы прохожих шугал по углам монстрами несуществующими. Все толку больше было бы...

Эндимион, распаленный спиртным и камином, становился все более настойчив, даже ущипнул Джедайта за ягодицу. Оскорбившемуся Джедайту ничего не оставалось, как слегка нокаутировать разошедшегося землянина.

У камина было хорошо, тепло. От прогретого пушистого коврика, на котором расположился Джедайт, пахло чем-то порочно-соблазнительным, навевая непрошеные чувства...

Огромный бушующий Океан поглотил его, сжав в своих тесных объятиях...

Мир Воды был жесток и властен... Прямо как сами иллюзии, которыми Джедайт уже дышал, не представляя себе жизни без них. Быстро же он к ним привык... Как к наркотику...

Джедайта сплющило громадной толщей воды, ломая кости, дробя сознание, придушивая. И все это было проделано зло, коварно, бездумно...

Джедайт отмахнулся от излишних эмоций тела существа странного вида, тонущего в родном Океане, не в силах всплыть и вдохнуть кислорода... Существо ослабло, но безуспешно трепыхалось. Океан ненасытно затягивал его на дно, маня мрачными камнями, гладкими, как грудь женщины, лаская светлым песком, легче касания лепестка, оглаживая перьевыми хрупкими водорослями ярких расцветок.

Так приятно сдаться, отказаться от бессмысленного сопротивления, подчиниться благостному инстинкту. Разум сам опьянит перед смертью, даруя мир и покой... И все становится так просто...

Джедайт позволил сознанию существа завладеть им целиком...

Джедайт откинулся на спину, раскинув руки. На его лице лучилась счастливая улыбка...

Океан затянул его...

Пламя камина чувственно ласкало его кожу, слегка целуя красно-золотыми бликами бледные щеки, искрясь в золотых волосах и ресничках, ложась тягучими тенями на приоткрытые в трансе губы...

Джедайт таял от этих наложившихся одно на другое ощущений. Было так бесподобно, как если бы его тело находилось на перепутье двух миров, и оба мира были восхитительно прекрасны...

Эндимион от нокаута отошел довольно быстро. Его голова и не к такому привыкла. Не зря с двух лет он шатается по самым разнообразным додзё, меняя их, как перчатки...

С трудом сев, Эндимион тупо огляделся.

Вроде его квартира... По большинству признаков... Вещей много знакомых... Но и незнакомых тоже полно... Взять хоть нечто сверкающее плавленым золотом на полу рядом с камином... Какая-то странная кукла в человеческий рост... Или не кукла?..

Эндимион подполз к кукле и оглядел ее затуманенным пьяным взглядом...

Эндимион всхлипнул от умиления и очень осторожно, опасаясь разрушить дивную сказку, нежащуюся на коврике у его камина, коснулся щеки нереального видения...

Эндимион почувствовал, сам удивившись этому, как по его щеке медленно скользнула слезинка...

Маленькое дивное божество в его руках...

Возможно ли от такого отказаться?... Навряд ли...

Только не он... Что он – дурак, что ли, отказываться от столь щедрого подарка...

Эндимион склонился над удивительным созданием, глубоко вдохнул его теплый и вполне реальный искушающий аромат...

От чуда пахло гречишным медом...

Джедайт очнулся сразу.

Транс слетел напуганной пичужкой. Мир Океана был мигом позабыт... Осталось лишь горячее дыхание и едва слышный шепот.

Джедайт похолодел.

Что за проклятие не нем? Почему все, кому не лень, домогаются его? Может стоит прическу сменить, или другой крой пиджака носить...

Что он делает не так?..

Джедайт вскинул руки, отталкивая Эндимиона, зло поджал пылающие губы... Как простое касание скулы может столь сильно заводить его? Он что, ненормальный? Или просто... Фу! Даже подумать противно!.. Нет, он не “девица легкого поведения”. Он вообще не девица, а парень!..

Джедайт выгнулся в попытке избежать объятий.

Губы Эндимиона скользнули по его шее, дотронулись до ямочки, где сходятся косточки ключицы... И Джедайт замер, оцепенев от оглушительного требовательного наслаждения...

Почему?..

Руки сами сомкнулись на затылке Эндимиона, притягивая к себе с какой-то отчаянной обреченностью. Что толку сопротивляться, все одно он уже опустил руки в борьбе с самим собой...

“Хуже нет тюрьмы, чем тюрьма у себя в голове”...

Мотоки уже сделал то, чего не стоило делать...

Какая, собственно, теперь разница – с кем и где...

Хуже быть просто не может...

Джедайт пылко целовал темные, густые мраком глаза, прикрытые от удовольствия пеленой черных, как сажа, ресниц, упрямо изогнутые брови, прямой нос, худые щеки, властный подбородок... Шептал глупые слова, искренние признания про то, как ему больно, одиноко, страшно. Как мучительно видеть, что возлюбленный твоей души касается кого угодно, только не тебя... И как невыносимы одинокие ночи...

Эндимион что-то всхлипывал в ответ, не имея сил оторваться своего златовласого божества... Руки землянина были нежнее крыльев бабочки...

Джедайт, на корню пресекая возможное удивление Эндимиона, которое непременно возникнет, если Эндимион не почувствует некие соблазнительные округлости груди “существа”, которые Джедайт сотворить был просто не в состоянии, повалил Эндимиона, прижав его всем телом к полу, выступая агрессивно, властно, не умоляя о ласке...

Ты мой! Этой ночью ты – мой!.. Целиком и полностью... Только мой, и ничей более... Как я люблю тебя, земной оборотень!!!.. У тебя ледяное сердце, стылые глаза, пустая душа... Это – признаки истинного землянина... Но я люблю тебя... И только тебя...

Джедайт так проворно снял с них обоих одежду, что Эндимион и пискнуть не успел... Тот был уже в той кондиции, когда плевать уже и на пол, и на возраст, и на все в принципе... Магия страстного шепота Джедайта довела Эндимиона до точки...

Джедайт целовал каждый миллиметр кожи Эндимиона, наслаждаясь ее свежим вкусом и объемным тягучим ароматом... Эндимион, в свою очередь, так жадно сжимал его в объятиях, что оставлял отпечатки своих сильных пальцев на нежной чувствительной коже Джедайта.

Терзаемый неутолимым голодом, Джедайт поцеловал, прикусывая кожу до синячка, живот Эндимиона. С восторгом ощутил, как инстинктивно сократились мышцы его пресса, протестуя на укус. Эндимион всхлипнул еще жалобнее, умоляя окончить пытку...

Джедайт не был намерен так легко дарить удовольствие ненавистно-обожаемому землянину... Ну уж нет! Он еще не расплатился с ним... За всё...

Эндимион предпринял попытку перекатиться на Джедайта, подмять под себя, заполучив контроль. Но Джедайт пресек ее категорично, почти грубо, заведя руки Эндимиона за голову, стискивая запястья с силой, обретенной в додзё.

Эндимион возмущенно зашипел. Боль была реальная, сильная, обжигающая...

Бесполезно...

Джедайт хладнокровно игнорировал недовольство, как умелый сэнсэй протест своего нерадивого ученика. Джедайт был намерен получить удовольствие именно так, как спланировал. Отступать от своих планов он не привык.

Прикусив мочку уха, шепнул о своей любви, давней и тайной. Ощутил всем телом судорожный вдох Эндимиона. Снова спустился к груди, поцеловал ключицу, прочные пластины грудных мышц, лизнул сосок, заодно повторил укус живота, раз уж Эндимиону он так понравился...

Эндимион уже стонал в голос. Пытка существа оказалась куда суровее, чем он ждал.... Его волшебное видение вело себя, как жесточайший инквизитор, его методы были просто невыносимы... И не воспротивиться, не остановить...

Эндимион метался, пытаясь перехватить инициативу в свои руки, но Джедайт не позволял ему это, действуя с определенной долей жестокости, наказывая каждую попытку чувственным укусом живота.

На губах Джедайта, припухших и горячих, играла соблазнительная искушающая улыбка, заманивающая Эндимиона под его власть еще вернее...

Эндимиона терзал сам Грех... Первозданно-порочный... неумолимо-прекрасный... сладостно-жестокий...

Эндимион сдался, позволив видению поступать так, как оно хочет. Все равно с ним не справиться... Кто бы подумал, что в столь хрупком живом существе скрыта столь огромная мощь, которую даже земное упрямство не в силах преодолеть...

Ощутив его расслабленность, Джедайт получил возможность осуществить свою тайную мечту...

Его губы прошлись по животу Эндимиона и спустились ниже...

Эндимион вскинулся, захрипел от остроты ощущений, буквально ударивших его, пронзая тело миллиардами острых иголочек. Пальцы Эндимиона нетерпеливо погрузились в золотые локоны дивного видения, притягивая к себе все настойчивее... Желание стало просто невыносимым. Огромное и неистовое, лишающее остатков разума...

Джедайт остановился вовремя, не позволив Эндимиону получить удовлетворение. Отстранился, сверкая пылающими огнем камина глазами, полюбовался делом своих рук... или, вернее, губ...

Красиво получилось...

Эндимион был просто в ступоре, распахнув жадно расширившиеся глаза с мукой неутоления на искаженном страстью лице...

Джедайт улыбнулся сладко-сладко... Определенно, месть приятное развлечение... Увлекательное!!!..

Пока Эндимион глубоко эмоционально переживал, как его жестоко обманули, лишив законного удовольствия, Джедайт перевернул его на живот и трепетными пальцами дотронулся до гладкой мускулистой спины. Эндимион вздрогнул, как если бы его ударили, закусил до крови губу, сдерживая вопль наслаждения, уникального в своей новизне...

Кто мог подумать, что кожа между лопатками так чувствительна!.. Все нервные окончания словно сконцентрировались на месте, которое можно прикрыть одной ладонью...

Джедайт легкими воздушными движениями массировал напряженные мышцы, разглаживая их волной бархатистой энергии, незримыми пушистыми подушечками проникая до самого нутра, вытягивая его сквозь позвоночник...

Эндимион не мог уже даже дышать... Сил не осталось...

Ему казалось, он парит в облаках и его оглаживает чуткими прикосновениями теплый морской ветер с ароматом меда и соблазна...

Джедайт укусил то место, которое только что нежно лелеял. Эндимион возмущенно вскрикнул, в обиде за то, что его столь грубо вырвали из мира грез...

Джедайт очень нехорошо улыбнулся...

Эндимион отключился через час. Джедайт так и не подарил ему удовлетворения, действуя бессердечно и грубо...

Если я не получил удовлетворения, почему его должен получить ты?..

Джедайт заснул под боком Эндимиона, обняв его и уткнувшись носом в ребра...

Камин продолжал гореть, но тепла не давал...

Джедайт ощутил на себе уже знакомую тяжесть, легкую неприятную боль и приступ отвращения...

Он попытался вырваться, но не смог... Его обнимали очень сильно, прижимая руки к бокам, не позволяя сопротивляться...

Джедайт сдержал вопль ярости и впился взглядом в лицо насильника. Его глаза распахнулись, обнажив даже душу...

Эндимион?!!!..

На него с нежностью и обожанием смотрели загадочные земные глаза, в которых, как в зеркале, отражалось его, Джедайта, бледное лицо, с застывшим страданием во взгляде...

-Мое видение... – хрипло шепнул Эндимион, целуя упрямые губы Джедайта. – Мой дивный сон...

Джедайт поморщился. Иллюзорных видений не было, отрешиться от того, что происходило, он не мог. А было совершенно неприятно, противно и больно...

Джедайт сдавленно всхлипнул раз, другой, и из его глаз потекли горькие слезинки, ошпарив щеки. Эндимион, не останавливаясь, поцелуем стер слезы... Он уже не мог остановиться при всем своем желании... Тем более, что желания не было...

Джедайту ничего не оставалось, как обнять своего мучителя, оставляя на его коже царапины от впившихся ногтей...

И какой идиот сказал, что ЭТО приятно?.. Но Эндимиону, похоже, нравилось... Ишь, как сопит, словно десятимильный забег сдает... Поймал момент, земной демоненок... Подловил... Ничего, я и за это отомщу...

Эндимион вскрикнул, уткнувшись носом в шею Джедайта, и затих, с шумом переводя тяжелое прерывистое дыхание.

Наконец закончилась эта пытка!..

Джедайт принимал душ ранним утром, когда в ванную ввалился злой не выспавшийся Эндимион.

Джедайт ошеломленно обернулся, пряча следы пальцев Эндимиона на своей спине и ягодицах. На долю секунды на его бледном лице мелькнула тень муки умирающего существа, забитого в тот момент, когда не ожидало, а затем все исчезло...

-Кто-то должен был тебя, пьянчужку, доставить до дому. Мог бы и спасибо сказать, не переломился бы...

Эндимион смутился. Джедайт умел быть убедительным.

Пользуясь произведенным эффектом, Джедайт смерил землянина вызывающим злым взглядом.

-А теперь выйди и дай мне спокойно принять душ... Если, конечно, не хочешь меня из него вышвырнуть, проявив этим злостную неблагодарность...

-Н-нет... Я не против... – сверкнул земным красноречием Эндимион. - Просто удивился... Нечасто у себя в душе застаю голого парня...

Джедайт сморщил нос в мерзкой гримаске. “Пошел вон!” - вопила гримаса.