Прийти в себя было неприятно по многим причинам.

Первое: все тело, а особенно голова, болели адски. Лучше бы уж помер...

Второе: кто-то душил Куна, а умирать не хотелось... При чем второе странным образом исключало первое.

Третье: вернулось сознание и память. А с ними обрушился и стыд за свою лопоухость в ситуации с мальчонкой. А ведь он опытный офицер и разведчик...

Четвертое: он понял, его куда-то тащат...

Последнее подействовало мощнее всего. Как и падение с высоты в метр.

Кун сел, потирая отбитые зад и спину. Огляделся. И пожалел, что не помер. Он оказался среди арьергарда войска Темного Королевства. Спросить: “Мы победили?” он побоялся. Все были потрепанные, злые, голодные и усталые. Тем не менее нашелся шутник, который дружелюбно пнул Куна под ребра, ласково обматерил, приказал оторвать свой зад от земли и тащить его на базу. Кун хотел было ответить не менее трепетным мордобоем, но его уже затянуло в строй.

Первые пять минут прошли еще ничего, Кун пытался сориентироваться по ситуации. Не докладываться же, что он полностью провалил задание из-за мальчишки-первогодка, да еще и фермера! Да его юмы на смех поднимут!!! Кун решил сначала найти мальчонку, а затем доставить то, что от него останется, начальству. Останется не больше, чем шкура да скальп. Это Кун гарантирует!

Приняв решение, Кун взбодрился. И тут услыхал истеричное ржание вокруг себя. Оглядевшись, он понял, ржут над ним. И таращатся на его зад. Кун нащупал причину хохота и покраснел, как маков цвет.

Почти все его филейные части были наголе, да еще с красивыми отпечатками зубов дракона на смуглой коже. Там же встопорщившимися усами бойцового кота торчали белые нитки, которыми паршивец латал его ранение. Зрелище было не просто смешное, а угарное! Даже он сам, представив всю красочность картинки со стороны, загоготал, безуспешно пытаясь натянуть штаны повыше. Не получилось. Постарался рубаху спустить ниже, не вышло, на рубахе зияли столь же эффектные дыры в строго отведенном для этого месте. Плюнув на устав, Кун снял рубаху, обвязал ее юбкой вокруг бедер.

Ржание постепенно стихло. Чего нельзя сказать о пострадавшем заде. Боль была терпимая, но изматывающая, муторная. Да и мухи роились вокруг него, будто он кусок навоза. Оскорбительно...

На входе в базу, строй задержал КПП. Всех заставили предъявить жетоны.

Кун привычно похлопал себя по груди. Удивился, не нащупав пластинку металла. Скосил глаза вниз. Ничего нет. Почему бы это?...

А горло упорно продолжало что-то сдавливать. Кун, больше ничего ему не оставалось, нащупал помеху и с матюками сорвал. Помехой оказалась тоненькая цепочка и жетон на ней. На жетоне явственно читалось не его имя.

Кун зарычал. Слова у него кончились, как и запас пыток, которым он подвергнет зеленоглазого гаденыша. В это время его подтолкнули к пропускной, он оказался зажат между потнючим северянином с одним глазом, и низеньким щуплым южанином с раскосыми узкими глазками и жутким шрамом, наискосок пересекающим его и без того приласканное природой лицо.

Проворные руки дежурного по КПП выдернули из рук Куна его жетон, водянистые мутные глазки измотанного существа впились в мелкие чеканные буквы и цифры на жетоне.

-Так, посмотрим. – апатично протянул дежурный. - По жетону ты рядовой Зойсайт...- Кун, демонстрировавший выправку офицера со стражем, оскорблено поморщился. – Рост: 1 метр 53 сантиметра. – Кун зыкнул на него с высоты своих метр девяноста четыре. – Группа крови... смазана... Вес 35 кг. – Кун оглядел свои широченные плечи и накачанный пресс. Нет, 35 явно не под него. – Волосы – рыжие. – Кун раздраженно дернул себя за белую прядь. – Глаза – зеленые. – Кун вытаращил бледно-голубые зенки. – Определен в отряд Шерла... Проходи, приятель, что-то запозднился ты...

На базе его первым делом, как и почти всех с ним пришедших, запихнули в санчасть. Пьяный в стельку молоденький врач долго и гнусно хихикал, извлекая белоснежные “усики” ниток из зада Куна. При этом отпустив замечание, что работа неизвестными автором была проведена “чистая” стопроцентно на гангрену запрограммированная.

Кун, стиснув зубы, молчал.

Убью крысенка! Непременно! Но перед этим свои инициалы на его тощем заду белыми нитками вышью!... Нет, не белыми! Рыжими! Под цвет волос!!!

Шалого от усталости и потери крови, Куна кто-то услужливо швырнул на “его” койку. Голова-то поместилась удачно, даже не пострадала при падении на тонюсенький казарменный тюфячок, но вот ногам не повезло... Им места не хватило, и они остались “за бортом” койки. Кун лишь после шести бесплодных попыток поместиться сообразил, что его, не раздумывая особо о несоответствии его роста и размера койки, водрузили на койку Зоя в бараке для первогодков.

Сам барак был маленький, подавляюще-темный, с одной-единственной подсветкой, дававшей зловещий намек на свет. Остальные “деревенские сынки” были того же жалкого роста, что и Зой, да и лет им было не больше. “Пушечное мясо”, как их называли в штабах. Кун среди них смотрелся, как удав среди пиявок.

Молодняк таращился на него дикими глазами, никак не в состоянии уразуметь, что приключилось с их Зоем – отчего он вдруг вырос на полметра, раздался в плечах и поседел. Никак, магией его неплохо пообтесало... К Куну бестолковые детишки даже обращались, как к Зою. Тупицы!

Утро особой радости не принесло.

В грязном замусоренном помещении, из конспирации именуемой непонятливым к армейским терминам молодняком “столовой”, Куну выдали порцию непонятной субстанции. По объему она могла удовлетворить только заморыша Зоя, с желудком котенка (Кун еще не знал о знаменитом аппетите Зоя). По виду – на “еду” мог позариться исключительно Внешний Демон, поголодавший на боевых позициях не менее месяца.

Кун поморщился, брезгливо отодвинув от себя это нечто. Не удивительно, что Зой – кожа да кости, на таких-то харчах...

Куна они не устраивали ни видом, ни объемом, ни запахом – воняла субстанция нестираными портянками. Кун отказался от “угощения” с легким сердцем. Он уже позабыл, каково это быть маленьким, слабым и рядовым. Хотя, почему позабыл. Он НИКОГДА не был рядовым. При его-то опыте в магии, высшем образовании, и не одном, а так же связях в высшем командовании – он просто НЕ МОГ стать рядовым при всем своем желании.

Дистрофичный паренек справа от Куна, еще более убогий, чем Зой, как его запомнил Кун, мигом вцепился в невостребованный харч, отбив его у десятка других желающих. Кун апатично понаблюдал, как за долю секунды весь гастрономический изыск очевидных засланцев врага, спрятавшихся на кухне под личиной кашевара, исчез в тощем пареньке.

Паренек был не просто доволен, он светился безграничным счастьем, которого Куну не понять до конца его дней. Даже одарил Куна улыбкой почти беззубого рта.

-Зой, ты всегда мне другом был, другом и останешься... Но кастет верни... Сержант его хватился, с нас трясет... Зуб мне выбил вчера...

Кун проигнорировал жалостливую просьбу. Ему было нетрудно отказаться отдавать неизвестный кастет. У него его просто не было. Но даже имей бы он его в своей собственности, прижимистый Кун не подарил бы столь ценную и приятную во всех отношениях вещь первому встречному сержанту. Скорее бы уж выправил кастетом неправильный драконий (Будь прокляты ВСЕ драконы!!!) прикус сержанта.

С сержантом он познакомился еще ранним утром, во время пробудки. Сержант лично облагодетельствовал Куна смачным пинком по свисающим по бокам койки ногам. Кун обиделся. И в ответ так брыкнулся, что на голени сержанта теперь “сверкал” новизной наспех смастеренный пьяным Доком лубок. Сержант оценил Куна по достоинству, попытавшись, именно попытавшись!, “приласкать” огромными кулачищами почки Куна. Кун воспротивился однополым отношениям, и при том весьма агрессивно. Сержант лишился передних стальных зубов, проглотив три из них, обзавелся переломанным носом, странно стал подтаскивать до этого утра вполне здоровую ногу и перекашиваться при ходьбе влево, чему поспособствовали три сломанных ребра.

А в это время...

Зой распрямил плечики до хруста, вытаращил глазки, мня из себя КРУТОГО Лорда, и, чеканя шаг, направился к штабу Цимофана. Позади него, смазывая всю красочную картинку пришествия Зоя, кряхтя, пыхтя, сопя и отрыгивая, ковылял дракончик, всем своим умотанным видом умоляя жестокосердного Зоя сбавить шаг.

На парочку смотрели не то, что бы с удивлением, скорее уж шокировано. Незабываемое зрелище!!! В штабе его не забыли и через десяток перерождений. В самых страшных кошмарах часовым снилась эта парочка, ситуация стала нарицательной на века.

На предплечье Зоя красовался на честном слове держащийся браслет разведки Цимофана, на пупке болтался дорогой жетон, а сам Зой лучился самоуверенностью офицера. Точь-в-точь, Кунсайт в миниатюре...

Кун, если бы сейчас увидел Зоя, продлил бы облагораживающие пытки еще дня на три... Каков наглец!

Зой прошествовал мимо почетного караула штаба, как будто проделывал это сто раз на дню, пренебрежительно кивнув и вздернув острый подбородок: “Мол, это же Я! Попробуй, не узнай!!!”.

Караул отличился большей наблюдательностью, чем дежурный по КПП базы. Он притормозил Зоя, но сделал это, благодаря его безупречной, отшлифованной годами, наглости, неуверенно и деликатно.

-Документы... Лорд... – титул он произнес с минутной заминкой. Какой из этого хмыренка Лорд!

Зой за это стегнул его величественно-злым взглядом, но жетон предъявил. И как!!! Как если бы вручал Сокровища Короны нищему монарху в изгнании.

Дежурный, с застрявшим возмущением в горле, посмотрел на жетон. Раз... Другой... Третий... Протер глаза... Еще раз уставился на жетон... Смерил невозмутимого Зоя придирчивым взглядом... Поморгал в недоумении, так и не найдя слов для выражения своего удивления...

Или он со своим ростом ошибался всю свою сознательную жизнь, или этот мелкопуз действительно метр девяносто четыре... Но и остальные приметы не совпадают категорично. А парень спокоен булыжником...

Рыжий Кун! Дежурный караула нечасто лично встречался с Кунсайтом. Тот предпочитал не попадаться на глаза мелкому сброду-дежурным, минуя их со столь удивительным успехом, что на пропускных его видели всего раза два за всю его службу при штабе Цимофана. Оба раза – пьяным в стельку и в обнимку с неким подозрительным типом по имени Джедайт. Дежурный не мог со всей уверенностью утверждать – это не Кунсайт. Но уж читать-то он мог прекрасно, тем более надписи простым шрифтом на пластинке жетона. Там и читать почти нечего. Заучи десяток знаков – вот и вся премудрость... Дебил справится...

-Л-лорд, - снова запнулся на титуле дежурный, не зная, в какой форме изложить свои праведные сомнения в благонадежности стоящего перед ним самоуверенного паренька. По апломбу тот – вылитый Лорд. Наконец, он нашелся. – А вы жетон не перепутали?

Зой обдал его низводящим взглядом снизу вверх, (а вы попробуйте такое проделать! Тут определенно талант необходим!), вздернул брови аж до затылка, придал хорошенькому личику зловещее выражение, по его понятиям похожее на офицерское, и гнусаво-жутким голосом начал свою речь.

-Ну ты докатился, дежурный, тоже мне. Своего Лорда в ином воплощении признать не способен?! У нас такая заморочка с выдачей новых жетонов, что мне и сунули эту муть. А ведь я только-только со сложного секретного боевого задания, где и потерял свое первое воплощение. А тут ты, и еще издеваешься! Да ты хоть представь, КАК меня низвели с метр девяносто четыре, на ЭТО... Металлия здорово поиздевался... Представил? Отставить ухмылочки! – дежурный разинув рот слушал этот бред, не имея сил не то что ухмыльнуться, а просто пошевелить хоть пальцем. Вот заливает! – Вот ты теперь и представь, что с тобою станется, если его ЛЮБИМОГО ЛОРДА, то есть меня, не допустят на его аудиенцию, когда я несу ТАКИЕ сведения!!!! – Зой многозначительно-страшно выпучил глаза, нагнетая таинственность.

Дежурный повесил на морду еще более сомневающуюся мину сразу после окончания пламенной невнятной речи Зоя. На Куна, даже на пьяного, это рыжее пугало походило все меньше и меньше. Да и на Лорда в принципе...

Дежурный, стряхнув оцепенение беспримерной наглостью неизвестного диверсанта, раскрыл было рот, что бы обрисовать свои заклокотавшие сомнения, как к нему, повинуясь незаметному знаку Зоя, вальяжно проковылял дракон. У дракона было такое выражение на морде, будто он на бульвар прогуляться вышел и вот-вот испортит красивую клумбочку. Клумбочки рядом не было, да и бульвар не наблюдался. И дракон, за неимением лучшего, цапнул штаны дежурного именно в том месте, которое кусать НЕ СЛЕДУЕТ категорически. После чего замер, ожидая приказа Зоя, забавно ворочая глазками с длинными рыжими ресничками.

Зой осклабился пещерным медведем над сдохшим охотником. Какой упоительный момент триумфа! Дракон определенно оказался удачным приобретением. На несколько долгих приятных минут Зой придержал дракона, чтобы дежурный понял, кто здесь хозяин положения, а затем неохотно велел отпустить.

-Ну, кто кроме истинного Лорда Кунсайта может проявить СТОЛЬКО милосердия к тебе, ничтожному?! – с невыразимым апломбом выпалил Зой, ожидая града благодарностей от дежурного и поцелуя если не ботинок, так хоть рук.

Дежурный его, что удивительно, не отблагодарил, не расцеловал, и даже не пропустил.

-Документы фальшивые... – мяргнул он, как только прикрыл пострадавшее место ладонями, позабыв даже про оружие.

Зой вспылил.

Зою указали на личные покои Куна охотно. Смазливая мордашка Зоя этому особо поспособствовала. Помощников только слегка смущал запах паленого мяса, преследовавший Зоя и его верного дракончика. Зой отхихикивался, что вернулся с шашлыков. Вкупе с обольстительной простодушной деревенской улыбочкой, объяснение проходило на “ура”.

Покои Куна Зою понравились.

Просторно как! И сколько хрупких, дорогих, красивых вещей!!! Бей – не хочу.

Зой сразу опробовал своё “не хочу” на огромной, ростом с самого Зоя, бледно-голубой фарфоровой вазе, отделанной, как защитной оболочкой, тонкой филигранной изящной вязью из более тонкого фарфора. Кто бы мог подумать, что от одного щелчка огромная ваза может расколоться ровно на 174 осколочка! Зой пересчитал их все, сглатывая удовлетворение. То-то Кун порадуется!!!

-Каолин... – пропел Зой, растягивая слово. – Я помню, что это такое, уважаимейшие училки...

Заглянув в гардероб, он натянул на себя самую шикарнейшую хрустально-ледяного цвета шелковую рубашку с глубоким разрезом на груди.

-Любоваться своим пупочком любишь, Лорд Кунсайт... – высунув язык покрасовался Зой, оглядев себя со всех сторон, изгибаясь при этом маленькой змейкой.

Рубашка висела на его плечиках шикарной ночной рубашкой принцессы из сказок, заканчиваясь ниже колен.

-Хоть сейчас подавай мне прекрасного принца и на брачное ложе! – хихикнул Зой, представив себе на миг, как некий безвестный принц таскает его на руках и шепчет всякие глупые гнусности перед тем, как выполнить свой “супружеский долг”.

Картинка его не просто позабавила, а довела до возбужденно-дикого состояния демона Воды на пожаре.

Накрасовавшись вдоволь, он медленно снял ее, растягивая удовольствие, отвел от себя на расстояние вытянутой руки, деликатно удерживая двумя пальчиками, а затем с чувством, методично, стал пропаливать в ней махонькие дырочки.

-Лунная Мышка покусала... – издевательски попискивал Зой каждый раз, как очередная искра слетала с его пальчика и впивалась в шелк, оставляя опаленные края.

Через десять минут зверств, рубашка пестрила дырками, как улей сотами.

-Зато какая вентиляция! – удовлетворенно заметил Зой, избавляясь от рубашки, швырнув ее на кресло, у которого его стараниями уже были подпилены все ножки. – Кун будет мне просто ПОЖИЗНЕННО благодарен!... Сейчас она куда лучше и стильнее выглядит. А то “крясота” да “крясота”. Недоумок! Одно слово – офицер!

Зой, раскинув руки, плюхнулся на удивительно жесткую койку Куна и захихикал в голос, наслаждаясь своим остроумием.

Кунсайт был вынужден еще раз пройти через стандартное утро рядового, стандартный день рядового и стандартный вечер рядового. Он возненавидел офицеров, позабыв за два дня, что сам офицер.

У него болело все тело, настроение пребывало в горизонтальном растекании. Хотелось убить всех и вся.

Не зря дежурный так наплевательски отнесся к документам Куна. Теперь Кун это оценил. Вряд ли кто в своем уме захочет стать рядовым.

Что особо мерзко, рядовых пасли, как блудное стадо. Следили за каждым их шагом, по-отечески пресекали попытки забрести не на свою территорию качественными пинками под зады и ласковыми зуботычинами. Какая здесь была проявлена забота о чувствительной несформировавшейся натуре рядовых, чтобы их ни в коем случае не осквернил порочный пример распутно-шикарной жизни офицерского состава базы, а уж про штаб и говорить нечего.

Кун матерился открыто, громко и внушительно, но его брань лишь тусклой тенью меркла перед ропотом рядовых мальчишек. Те с каждым часом изобретали все новые и новые каскады ругательств, совершенствуясь ежесекундно. Страха к нему у них, что странно, не было и в помине. В них говорил рефлекс: хуже сержанта – твари нет! Это закон! Именно этот закон соблюдался неукоснительно обеими сторонами.

Проглотив гордость после десятого неудавшегося побега – охрана базы оказалась на высоте, лучше штабской, Кун решился признать свое поражение официально. Он перехватил первого попавшегося офицера и велел отвести его к Цимофану, благо вся база, по идее, находилась в ведомстве Цимофана.

Подобного дикого ржания, какое он услышал на свой вполне определенный приказ, Кун не слышал за всю свою богатую на удивительные ситуации жизнь.

Куну все осточертело! Особенно, пренебрежение, с каким к нему относились все, и каждый по отдельности...

Над базой заклубились тяжелые черные снежные тучи. Похолодало враз градусов на двадцать, а тучи плюнулись огромными хлопьями мокрого снега, вперемешку с градом.

Каприз природы базой был воспринят со всем безразличием, свойственным регулярной армии. Отчаявшись доказать свое величие, Кун обрушил на проклятую базу красиво фигурно вырезанные плиты пакового льда – коронный и любимейший трюк Куна. Плиты падали в строго определенный места, вызывая возмущения офицеров и искреннее ликование рядовых. За несколько минут были разгромлены все достопримечательности базы, от “столовой” до уборной, к которой Кун после двух дней в чине рядового питал весьма противоречивые чувства.

Кун ликовал, пока не сообразил – никто не приписывает произошедшее к его рукам, считая милостью небес в ответ на многочисленные жаркие молитвы пострадавших рядовых.

Кун обиделся кровно. Ну что еще сделать, что бы его оценили по достоинству? Ничего. Ликование рядовых было столь велико, что хоть собственноручно из ведра засыпь их с головой снегом, они посчитают все произошедшее даром свыше. Махнув рукой на свое непривычное тщеславие, Кун выбил порывом ледяного ветра массивные ворота КПП, снеся их вместе с дежурным на посту. По иронии судьбы, на посту стоял именно тот олух, который принял Куна за Зоя...

Полюбовавшись делом своих рук пару секунд, он, более не особо выделываясь, прошмыгнул в образовавшийся проем и скрылся в серо-белом вихре буйства природы, судорожно стискивая в руке жетон Зоя.

Он этот проклятый жетон ему в горло вобьет и свистеть пробудку заставит!