Кто ж родился мужчиною, тому

Рядиться в юбку странно и напрасно:

Когда-нибудь придётся же ему

Брить бороду себе, что несогласно

С природой дамской...

А.С. Пушкин, «Домик в Коломне»

Часть первая

А мы нашли себе дело на целую ночь;

А город полон огней, а мы обжечься не прочь.

Зачем ты закрыла вуалью лицо, ведь тебя и так не узнать?

Пикник

«Праздник»

прогулка в парке без дога

может встать тебе слишком дорого

Наутилус Помпилиус,

«Взгляд с экрана»

...И вот я, перед вами погибая, в борьбе неравной гордость не сломив,

Лишь об одном сказать теперь желаю: страданий не забудьте вы моих!

Коль враг коварный нашею Отчизной вновь завладеть захочет, вы, тверды,

Как  Лиэннайт, чью видите здесь тризну, идите в бой, сжигая все мосты! -

- с пафосом продекламировал Зойсайт и вопросительно посмотрел на Джедайта.

- Мои аплодисменты! – с преувеличенным восторгом воскликнул тот. – А теперь, когда ты, наконец,  выучил роль, могу я в тишине и покое заняться уроками?

- Джед! Ну какое «выучил»? Я же не о том спрашиваю!

- А о чём?

Зойсайт сделал страшные глаза.

- Зой, тебе как, честно сказать, или сам поймёшь? У нас  же здесь не Королевский Театр Трагедии, а всего лишь навсего военное училище. Вряд ли кто-то из тех, кто придёт посмотреть спектакль, ожидает увидеть гениальную игру. Тем более что сама пьеса, мягко говоря, оставляет желать лучшего.

- А что ж ты сам ничего не написал, гений, тебе же предлагали?

- Не нашёл в себе столь... высокого патриотизма, как Даранайт.

- Грешно смеяться над больными людьми. – И, вопреки собственным словам, Зойсайт невольно хихикнул, вспомнив пухлого, бело-розового, точно сахарный ангелочек на свадебном торте, коротышку, известного всему училищу привычкой публично декламировать свои на редкость возвышенные и столь же бездарные вирши.

- Ну почему же, я не смеюсь. Задачу-то свою он выполнил. Как там говорит наш уважаемый директор, Полковник-В-Отставке-Доломнит-Заслуженный-Герой-Всего-Что-Только-Можно:  «поменьше зауми, побольше патриотизма»... Пьеса должна - что? Поднимать наш боевой дух и наполнять законной гордостью наши молодые сердца в преддверии великого праздника!

-   Мой боевой дух это отчего-то не поднимает. Ну, если только не считать боевым духом желание насильно нарядить Доломнита в это дурацкое платье и заставить  его самого играть эту дурацкую Лиэннайт.

- Не все же такие взыскательные, как ты. К тому же, ручаюсь, что, по крайней мере, уж твой-то триумфальный выход поднимет в наших однокашниках такое... кхм... ну, что-нибудь определённо поднимет.

- Джедайт, да вы пошляк! - искренне удивился Зойсайт.

- С кем поведёшься... – тяжело вздохнул тот. – А кстати, почему ты, в самом деле, просто не отказался от роли, если тебе так уж невмоготу? Тебя же никто не заставлял.

- Если бы не заставлял... – теперь была очередь Зойсайта вздыхать. - Между прочим, наш старый маразматик (как ни прискорбно признать, Зойсайт не отличался особым пиететом по отношению к вышестоящим чинам, так что под этим незамысловатым псевдонимом скрывался всё тот же многострадальный Доломнит), прежде чем предложить мне роль, показал мне подробный список всех моих нарушений дисциплины, неудовлетворительных оценок   и прочих грехов, которые я успел совершить в этом семестре, и пообещал отправить его моим родителям, причём с подробными комментариями, если я не соглашусь... А я, между прочим, вообще боюсь публичных выступлений, я ему говорил! И почему именно я, а? Ну что он ко мне привязался? Больше не к кому, что ли?

- Зой, я подозреваю, что ты сейчас напрашиваешься на комплимент.

- Я же не виноват, что родился таким красивым! – словно не заметив этой реплики, продолжал убиваться Зойсайт. 

- Да ладно, не стоит так расстраиваться, не такой уж ты и красивый. Вполне себе страшненький: худой, маленький, рыжий, да ещё и курносый... – в утешение ему сказал Джедайт, за что и был сражён метко запущенной в него пухлой тетрадью с пространной надписью «Героические и самоотверженные деяния генерала Агата и леди Лиэннайт, совершённые к вящей славе Тёмного Королевства во время Священной Войны с Серебряным Тысячелетием. Трагедия в  двенадцати действиях с прологом и эпилогом, написанная Даранайтом, курсантом Королевского военного училища имени Лорда Кунсайта в честь Столетия Победы над захватнической агрессией Луны», на чём этот в высшей степени занимательный разговор и закончился.

***

Обширный актовый зал военного училища имени Лорда Кунсайта гудел. Курсанты громко переговаривались с сидящими через несколько рядов приятелями, обменивались дружескими и не очень тычками и тумаками и время от времени  хохотали во всю мощь молодых здоровых лёгких, которым ещё не успело всерьёз повредить тайное курение в туалетах; то и дело кто-то из наставников пытался призвать их к порядку, но, не добившись успеха, добродушно махал рукой, списывая всё на праздничное возбуждение и возвращаясь к предвкушению назначенного после спектакля банкета. Отцы курсантов – одни степенно и важно, другие горячась и даже, кажется, подпрыгивая на месте – обсуждали друг с другом вопросы внутренней и международной политики, их жёны, шелестя веерами, шурша нарядами и позвякивая драгоценностями, передавали друг другу последние светские сплетни и новости из мира моды – «Вы слышали: в Серебряном Тысячелетии вновь принято носить завышенные талии! У Королевы Серинити полностью отсутствует вкус», не забывая бдительно следить за взрослыми и взрослеющими дочерьми, обменивающимися как бы случайными взглядами с симпатичными курсантами, и за то и дело норовящими затеять шумную возню младшими детьми. Сегодня, правда, к обычным темам светских разговоров прибавилось ещё выражение законной и не очень гордости своими сыновьями – будущими офицерами, призванными укрепить мощь Тёмного Королевства и ещё больше – буде такое возможно - прославить его в веках.

Зойсайт старался не моргать, чтобы не отвалились чудовищных размеров накладные ресницы, не облизывать пересохшие губы, чтобы не съесть помаду, не качать головой, чтобы не развалить замысловатую причёску, не дышать слишком глубоко, чтобы не лопнула чересчур туго в порыве доброжелательного садизма затянутая помогавшим ему переодеться Джедайтом шнуровка лифа, и молча радовался единственному, чему вообще можно было радоваться в данной ситуации – тому, что его родные не смогли принять приглашение и приехать на праздник из своей глухой провинции,  а, значит, и не станут свидетелями его позора.

- Эй, дорогая! – раздался у него над ухом голос «генерала Агата», не слишком любимого Зойсайтом в меру смазливого и по этой причине не в меру самоуверенного курсанта по имени Изумруд. - Может, прорепетируем ещё раз объяснение в любви? Или лучше повторим его после спектакля – скажем, у меня в комнате?

Зойсайт, в последний момент увернувшись от пробирающейся в направлении его турнюра руки, открыл было рот, собираясь в ответном порыве творческого энтузиазма прорепетировать пару-тройку реплик из отсутствующей в спектакле сцены «Леди Лиэннайт встречает Генерала Агата, в два часа ночи вернувшегося домой с пьяной оргии», но тут его перебил совершенно внезапно появившийся за кулисами полковник Доломнит:

- Так, всем внимание! Мы только что получили ответ Лорда Кунсайта на приглашение на спектакль. Лорд соизволит почтить наше представление своим присутствием, хоть и сможет прибыть только к началу второго акта, так что смотрите у меня! Чтобы всё без сучка, без задоринки! Кто хоть раз запнётся и опозорит меня... то есть, нас перед высоким гостем, получит неделю гауптвахты! – сделав это ободряющее заявление, он оставил юных актёров в одиночестве приходить в себя от приятной новости.

- Какого...? – беспомощно обратился к Зойсайту моментально забывший обо всех своих притязаниях Изумруд. - Я вообще первый раз слышу про это ... приглашение!

- Сам Лорд Кунсайт! – нервно взвизгнул, судя по всему, окончательно вошедший в роль Топаз – коварная шпионка Серебряного Тысячелетия Майлин. – Я же в обморок упаду!

- Падай-падай, - доброжелательно посоветовал ему славящийся своей флегматичностью Киринит, он же преданный адьютант Генерала Агата, – а мы тебя потом на губе навещать будем. Всем творческим коллективом.

Зойсайт нервно усмехнулся, но про себя подумал, что, скорее всего, навещать Кириниту придётся его самого. Мало того, что  сама мысль о выходе на сцену пугала его до дрожи в коленях, а тут ещё и это. Лорд Кунсайт, правнук того самого героя Священной Войны, в честь которого было названо училище, хоть, подобно своим отцу и деду, исправно вносил щедрые пожертвования в фонд этого заведения, но, как правило, предпочитал игнорировать присылаемые ему Доломнитом почтительные приглашения на любые проводимые здесь торжественные мероприятия. На памяти Зойсайта он появлялся здесь всего один раз, года три назад на праздновании очередного юбилея своего героического предка, и, пробыв от силы полчаса (самому Зойсайту, как раз отбывавшему тогда какое-то очередное дисциплинарное взыскание, так и не довелось его увидеть), надолго оставил после себя ощущение почтительного трепета – ещё бы, один из самых могущественных людей королевства... И что ему взбрело в голову именно в этот раз снова изменить своим привычкам? Неужто взял отпуск от государственных дел?..

Раздался третий звонок, и все мысли мигом вылетели у него из головы.

- Зой, ты отлично справляешься! –  восклицал в антракте пробравшийся за кулисы Джедайт, наливая своему приятелю стакан воды. – Вот видишь, нечего было и бояться! Да что там, ты лучший актёр в этом спектакле! – последнее не совсем соответствовало действительности, но Джедайт справедливо рассудил, что Зойсайту сейчас нужно ободрение, а не конструктивная критика.

- Да я выходил-то всего два раза, Джед! Я не успевал по-настоящему испугаться, как мне уже надо было уходить. А вот что сейчас будет... Я же почти весь второй акт на сцене! И начинается всё с этого проклятого монолога о любви, а Даранайт в нём просто превзошёл самого себя! Я этот бред еле-еле выучил, а теперь, кажется, снова забыл! Ох, ну за что мне это... А Лорд Кунсайт уже прибыл?

- Не знаю, я сразу после звонка сюда примчался. Да какая разница! Одним зрителем больше, одним меньше...

- Ага, вот только если этот один зритель останется недоволен, Доломнит с нас три шкуры спустит! И потом, это же сам Лорд Кунсайт, не хочется перед ним позориться, знаешь ли, может, ещё под его началом служить доведётся!

- Не неси чепухи. Во-первых, если ты даже один разок и запнёшься, вряд ли Четвёртый Лорд Тёмного Королевства будет так этим потрясён, что всю оставшуюся жизнь посвятит тому, чтобы испортить твою карьеру. А во-вторых, ты всё равно справишься, так что и волноваться не о чем!

- Ох, Джед, твои бы слова да Металлии в уши...

- Лорд Кунсайт! Там Лорд Кунсайт, в ложе для почётных гостей! – воскликнул всё это время подглядывавший в зал сквозь щель в занавесе Топаз, и тут же прозвучал  звонок, оповещая о конце антракта. Джедайт, совсем забывший о времени, ахнул и рванул в зал, где уже погас свет, оставив Зойсайта наедине с его страхами.

- Ах, что ж достойней: жертвуя собою, родную Землю смело защищать...

В первое мгновение направленный на него свет софитов ослепил, но сквозь мельтешащие в глазах цветные пятна Зойсайт всё же смог заметить человека, сидящего в гостевой ложе. Лицо его скрывалось в тени, различимы были только длинные белые волосы.

- Иль, упиваясь трепетной любовью...

Человек в ложе шевельнулся, так что свет упал на него – кажется, чуть подался вперёд – и его пронзительные, неестественно светлые при такой смуглой коже глаза впились в лицо юноши.

- Иль, упиваясь трепетной любовью... – Зойсайт почувствовал, что у него кружится голова. Слова вылетели из памяти: кажется, там было про «скрывать»... или нет... Что-то шипит суфлёр, но он слишком далеко, и кровь шумит в ушах... дышать нечем... почему он не попросил Джеда ослабить шнуровку?.. и этот взгляд... Металлия, зачем он смотрит... пятна вертятся, ничего уже не видно... но он всё равно смотрит, я знаю...

Он вскинул руки к лицу и, путаясь в подоле юбки, вслепую кинулся прочь со сцены.

Свежий вечерний ветер шелестел в кронах деревьев,  играл с выбившимися из причёски прядями волос, успокаивающе гладил разгорячённое лицо, и лёгкая дрожь, всё ещё время от времени пробегавшая по телу, конечно, была вызвана прохладой и ничем иным...

Зойсайт нагнулся над краем мраморной чаши небольшого фонтана и принялся машинально умывать лицо. Способность трезво мыслить мало-помалу возвращалась к нему.

Что же я наделал? И что вообще на меня нашло?

На первый вопрос ответ нашёлся моментально, но радости это юноше не прибавило. Над вторым пришлось некоторое время подумать; в итоге он пришёл к выводу, что виновато во всём его взбудораженное состояние (Предлагал же Топаз успокоительное! Нет, понадобилось изображать перед ним железную выдержку... ну вот и получай теперь!). Может, если бы не это, он и вспомнил бы текст... или услышал бы суфлёра...

Или не испугался бы так того взгляда.

Хотя, «испугался», наверное, всё-таки не то слово. Он просто немного разволновался от внимания такой важной персоны... ну хорошо, не немного. И всё равно, это было глупо. Очень-очень глупо.

Кое-как, ругаясь вполголоса, справился-таки со шнуровкой и впервые за долгое время смог в прямом смысле вздохнуть полной грудью. Слева от него светились в сумерках окна школьных строений. Возвращаться туда не хотелось, и он медленно побрёл по мощёной парковой дорожке, старательно гоня прочь мысли о том, что его теперь ждёт: всё равно исправить уже ничего нельзя, так что расстраиваться раньше времени?

- Зой! Зойсайт, ты где?

Юноша испуганно вздрогнул, но тут же узнал голос. «Джед! Наверное, беспокоится. Надо откликнуться и сказать, что всё в порядке...» - и с этой мыслью Зойсайт стремительно отступил в тень, за толстый ствол дерева.

Джедайт, оглядываясь и время от времени выкрикивая его имя, прошёл совсем рядом и скрылся за поворотом.

«Ну вот, а скоро наверняка и другие появятся! Почему нельзя просто оставить меня в покое?» - с неожиданной злобой подумал неудавшийся актёр и, приподняв подол юбки, зашагал прямо по высокой мокрой от росы траве. Эта часть пришкольного парка была самой запущенной; учителя не появлялись здесь практически никогда, курсанты приходили сюда только по делам, запрещённым школьным уставом и оттого требующим уединения. Помнится, Изумруд хвастался, что бегал в город через расположенный где-то тут лаз в ограде... Как он там говорил? За кустами сирени, напротив большого вяза? Как будто здесь есть маленькие деревья... Кстати, интересно, какое из них вяз? Как вязы вообще выглядят в темноте? – размышляя   так, Зойсайт пробирался вдоль высоченных чугунных прутьев с заострёнными навершиями, из которых, собственно, и состояла ограда, и которые теоретически делали невозможным всякое бегство с территории школы. Внезапно его рука, ощупывавшая решетку, наткнулась на пустоту. Спустя пару минут он уже стоял на мостовой тихой тенистой улицы – слава Металлии, пустой, так что никто не видел, как он без особого изящества пролезал в щель меж прутьев, ругательски ругая проклятые накладные груди, которые только чудом не сбились набок от трения об решётку. Юноша оглянулся вокруг и торопливо направился прочь.

Этим поздним праздничным вечером в городе было довольно людно, так что никто не обращал внимания на одинокую рыжеволосую девушку в платье недавно, на волне патриотизма, вновь вошедшего в моду фасона а-ля эпоха Священной Войны, что лёгкой, по-мужски широкой походкой прогуливалась по столичным улицам, с рассеянным любопытством рассматривая проезжающие мимо экипажи и всадников и время от времени задерживаясь у ярко освещённых витрин магазинов оружия и принадлежностей для верховой езды. Вот она свернула с широкого проспекта на боковую улицу и пропала из виду, не замечая человека, устремившегося вслед за ней.

«Интересно, где это я?» - Зойсайт растерянно смотрел на серые кирпичные стены без единого окна и глухие деревянные заборы, с двух сторон сдавливающие узкий полутемный  переулок, куда он совершенно неожиданно попал после нескольких минут праздного шатания по вполне приличным освещённым улицам. Делать здесь явно нечего, так что стоит, пожалуй, повернуть назад...

- Эй, краля, не составишь нам компанию?

Он не сразу понял, кому адресован этот вопрос, и только потом вспомнил о платье, которое, видно, и ввело в заблуждение двоих неизвестно откуда взявшихся неопрятного, но фатоватого вида типов, которые чуть покачивающейся походкой направлялись к нему.

- Ну так как, милашка? Что не отвечаешь? Немая, что ль?

Любая благоразумная девушка в такой ситуации постаралась бы, не доводя дело до конфликта, поскорее унести ноги. Зойсайт девушкой не был, а благоразумие его было отправлено в кратковременный отпуск всплеском раздражения, усугублённого общей неудачностью вечера, и поэтому он предложил типам поискать себе подходящую компанию в другом месте, название которого не может быть здесь приведено по цензурным соображениям.

- Что? Ты что сказала, ты..?! А ну повтори! – один из них, тот, что повыше, в когда-то щегольской засаленной шляпе, угрожающе шагнул вперёд.

Зойсайт послушно повторил, для вящей убедительности сопроводив свои слова ударом в челюсть, который заставил шляпу слететь на мостовую, а её владельца – приземлиться сверху. Приятель последнего несколько секунд стоял разинув рот от такой наглости, затем с воплем: «Ах ты, тварь!» кинулся на Зойсайта, успевшего за это время принять боевую стойку.

К разочарованию юноши, этот противник явно собирался доставить ему куда больше хлопот, чем первый. Не то он был сильнее своего дружка, не то просто менее пьян, но уже через пару минут Зойсайт остро пожалел о прогулянных уроках рукопашного боя, и – в который раз – о собственном субтильном сложении. В довершение бед нокаутированный пришёл в себя и тоже набросился на и так уже находящегося на грани поражения юношу, окончательно решив тем самым исход драки не в его пользу.

- Ну, как теперь запоёшь, шлюшка? – вопрос этот сопровождался несильной, но унизительной оплеухой, заставившей Зойсайта безуспешно рвануться из хватки держащего его сзади мужчины. – Будешь теперь посговорчивее?

Металлия, лучше бы ещё один удар, чем эти гладящие щёку грубые пальцы...

- Молчит... согласная, значит, - отдающее луком и плохим вином тепло у самого уха. – А раз согласная, что зря время терять...

Он больно стукнулся затылком, когда его швырнули наземь; запястья зажаты над головой, широкая ладонь на губах, тяжёлое тело навалилось сверху...

- Да не брыкайся ты так, тебе понравится... – сипло, сквозь тяжёлое, учащённое дыхание.

Чужие руки полезли под юбку, добрались до коленей и рывком развели их в стороны, принялись в чудовищной пародии на ласку мять бёдра под тонкой тканью нижнего белья, и только тогда его омерзение сменилось настоящим ужасом. В лучшем случае, когда ошибка обнаружится, его просто изобьют до полусмерти, в худшем...

Рука, зажимающая ему рот, тряслась от возбуждения – и каким-то чудом ему удалось, немыслимым образом извернувшись, вцепиться в неё зубами, и, когда насильник с руганью отдёрнул её прочь, крикнуть: «Помогите!» - за это тот, что лапал его, отвлёкшись от своего занятия, сильно ударил жертву в живот, так что у юноши перехватило дыхание, а из глаз брызнули слёзы. Сейчас, если бы он мог произнести хоть слово, то, наверное, взмолился бы о пощаде, как ни смешно было надеяться здесь на милосердие...

Внезапно его отпустили, раздалась грязная брань, звуки ударов, шум падающего тела, вопль... Он открыл зажмуренные в попытке спрятаться от ставшего явью кошмара глаза - как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из насильников, получив удар в пах, с воем корчится на земле рядом с неподвижным телом своего подельника, - и, кажется, потерял сознание...

- Как вы? Ответьте же, пожалуйста! – голос звучал встревоженно-доброжелательно, но руки, державшие его, были сильными и крепкими, и он в испуге дёрнулся прочь.

- Не бойтесь, прошу вас! Всё уже позади, вас никто больше не тронет... всё в порядке...

- Что... что случилось? Где я? И где...? – он осёкся. Говорить было трудно.

- Вы спрашиваете об этих мерзавцах? Я о них позаботился. Не знаю, выживут ли они, но в любом случае вряд ли ещё когда-нибудь смогут... обидеть кого-то.

Комок, подступивший к горлу, вдруг, неожиданно для него самого, обернулся глухим рыданием. Слёзы стыда, боли и облегчения неудержимо покатились по щекам.

- Ну всё, тише, тише... всё закончилось, вы в безопасности, всё хорошо... – человек, на чьей груди он прятал мокрое лицо, осторожно гладил его по растрепавшимся волосам.

Наконец он, кое-как успокоившись, отстранился от своего спасителя – оба они, как выяснилось, сидели на мостовой у стены, кажется, в том же самом переулке – и с некоторым трудом поднялся на ноги. Мужчина, моментально вскочив, заботливо поддержал его под локоть.

- Вы уверены, что сможете идти? Я мог бы понести вас, если вы позволите...

- Я в порядке, - как мог твёрдо сказал Зойсайт, стараясь не смотреть туда, где темнели на земле два неподвижных силуэта. – Пойдёмте отсюда скорее, прошу вас.

- Да, конечно...

Они вышли на широкую улицу, под ярко горящие фонари, и Зойсайт наконец смог разглядеть того, кому был обязан... он даже думать не хотел, чем именно.

На вид ему было около двадцати трёх – двадцати пяти лет. Высокий, хорошо сложенный; красивое аристократическое лицо, грива тёмно-каштановых кудрей... Одет он был в серую лейтенантскую форму – по тому же образцу, только без знаков отличия, шилась форма курсантов.

- Спасибо вам... спасибо большое... я... я не знаю как благодарить вас...

- Что вы! Как я мог оставить женщину в беде?

Зойсайт в смущении отвёл глаза. А молодой человек тем временем продолжал:

- Честно говоря, я заметил вас ещё на проспекте... и пошёл за вами... без всякой задней мысли, уверяю вас: просто вы были так красивы, что мне захотелось как можно дольше любоваться вами... – он запнулся. – Прошу, простите меня... не время сейчас говорить об этом...

- Не надо, мне не за что вас прощать... ведь если бы не вы, я бы... меня... – он торопливо отвернулся, закусив губу.

- Я должен был бы успеть раньше! Но я потерял вас из виду, и уже отчаялся найти, когда услышал, как вы зовёте на помощь.

Какое-то время они молча шли рядом. Была уже ночь, и прохожих заметно поубавилось.

- Да, я ведь не представился! Меня зовут Нефрит.

- Мне очень приятно с вами познакомиться, – машинально ответил Зойсайт.

- А... могу я узнать ваше имя... если вы, конечно, не сочтёте это за дерзость?

- Что вы, разумеется, не сочту! Я... – ох, он опять забыл! Но не объяснять же сейчас всю правду... – Я... Лиэннайт.

- Лиэннайт... – повторил Нефрит. – Это очень красивое имя. И оно вам идёт.

Зойсайт подумал про себя, что Нефриту тоже идёт его имя, но, конечно, ничего не сказал.

- Лиэннайт, вы позволите мне... проводить вас домой? Я думаю, вам не стоит сейчас быть одной на улице.

Зойсайт по достоинству оценил, что Нефрит не стал спрашивать, что приличная девушка вообще делала на улице – да ещё и на такой улице – в столь поздний час (по крайней мере, Зойсайт полагал, что всё-таки, несмотря на расхристанный вид, производит впечатление приличной девушки, хотя бы из-за явно дорогого платья, на какое нипочём не хватит денег у уличной девки). Но если он и вправду разрешит проводить себя – до дыры в ограде военного училища для мальчиков (до которого, кстати, как раз было уже недалеко) – то его спаситель обязательно догадается, кто такая «Лиэннайт», а позориться перед ним юноше отчаянно не хотелось.

- Простите, но я долж... на вам отказать. Дело ни в коем случае не в вас, я просто не могу... и не просите у меня объяснений. – «Да я их ещё и не придумал...» - Не беспокойтесь за меня, я доберусь сама.

- Вы... уверены? – молодой человек с сомнением посмотрел на него.

- Да.

- Ну что ж, если вы настаиваете...

- И не надо за мной следить, - Зойсайт улыбнулся, стараясь сгладить невежливость этих слов. – Теперь я буду начеку.

Нефрит сконфуженно опустил глаза.

- Хорошо. Я обещаю, что не пойду за вами. Но...

- Что?

- Я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Вы не могли бы встретиться со мной? Просто чтобы я убедился, что с вами всё в порядке?

Зойсайт молчал, не зная, что сказать. С одной стороны, отказывать в этой просьбе человеку, спасшему его, было бы просто свинством, хоть предлог для встречи, по его мнению, и был шит белыми нитками. А с другой – кто пойдёт на эту встречу? Зойсайт, курсант военного училища, которому, знаете ли, вздумалось как-то ночью прогуляться по городу в женском платье и поискать приключений? Это поставило бы в нелепое положение не только его самого, но и Нефрита. Но не притворяться же ему опять девушкой?

- Простите меня, этого я... не могу вам обещать. – в последний момент Зойсайт не смог принудить себя к категорическому отказу. – Ещё раз примите мою благодарность за всё... и прощайте.

- Я буду ждать вас, Лиэннайт. В следующее воскресенье, в полдень, в Королевском Парке у статуи Эндимиона Первого. Вы ведь придёте?

- Прощайте, Нефрит.

- До свидания, Лиэннайт. 

Продолжение следует