Josef  Falcon

(под редакцией of Peter Hawk)

Новые приключения Сейлор Мун (продолжение)

Жажда любви

 

В гостиной Макото было темно и душно, воздух отяжелел от мускусного запаха секса и разгоряченных человеческих тел. Столб лунного света, постепенно продвигаясь по комнате выхватывал из сумрака то в беспорядке разбросанные части фрачной пары, то скомканный плащ, то торчащие из-под журнального столика голые ножки заснувшей там Минако. Наконец он добрался и до дивана, осветив лучившееся счастьем лицо спящего парня.

Мамору сладко вздыхал. Сон был таким волнующим. Ещё бы! Ему снилась его единственная любовь…

…Он, утопая пальцами в шелковых глубинах, нежно гладил душистые золотые волосы, целовал их. Он снял ленточку и мягкие пряди рассыпались по плечам. Мамору зарылся в них лицом, покрывая поцелуями дорогой затылок, крепкую стройную шейку. Целовал он и гладкие, белые плечи, нежно сжимал пальцами, упиваясь их упругой силой…

Счастье разливалось по всему телу спящего парня, наполняя собой каждую жилку и заставляя радостно трепетать. Член Мамору стал твердеть и подниматься из незастегнутых трусов. Если бы кто-то зашел в тот момент в гостиную, он застал бы презанятную картину.

…Страсть переполняла его, поцелуи становились все жарче. Наконец Мамору добрался до губ, открывшихся под его нажимом и пропустивших его страждущий язык в благоуханную глубь рта. Если б от любви умирали!..

Он весь таял и растекался, отчего яйца парня наполнились семенем и готовы были излить его по первому приказу.

…Чтобы увидеть милое лицо Мамору пришлось отстраниться, и он не смог сдержать легкий вздох потери, расставаясь с любимыми губами. Тем не менее, это забылось при созерцании изящных, тонких черт. Уверенный взгляд надменно-насмешливых глаз лишал его разума, а маленький, капризный рот манил, как бы обещая небывалое удовольствие. Непередаваемая нежность ароматной волной нахлынула на парня. Из его души рвались слова, но знал что нельзя, что прекрасный сон, как и всегда, кончится стоит ему открыть рот. Останется лишь боль и вечное чувство пустоты, но блаженство от встречи распирало Мамору. Не в силах противиться затоплявшей его нежности, содрогаясь от нараставшего блаженства он позволил сорваться с губ звукам драгоценного имени…

Густая струя семени, вырвавшаяся из дрожащего члена, щедро оросила кровать и белье парня.

…— Зоисайт!!!…

Мамору сел на кровати, во рту было гадко от вчерашнего сакэ, от него же болела голова. Это было терпимо. Нестерпимой была другая боль, приходящая к нему каждую ночь после дивных снов, разрывающая на мелкие клочки исстрадавшуюся душу, необоримое чувство невосполнимой потери, вечного одиночества. Ничто не могло избавить Мамору от этого проклятья.

На других мужчин смотреть он не мог. Волосатые, потные, грубые, вонючие созданья с кривоватыми ногами вызывали у него не желание, а дурноту.

Женщины тоже не подходили. Взять хоть Бани, с которой он равнодушно остался, потому что так было проще. Он — Принц Вселенной, она — Принцесса Вселенной, по крайней мере, не надо напрягаться для поисков и ухаживаний. Лучше уж быть с ней, чем совсем одному, к тому же она — блондинка. Однако, это не помогало, она слишком женственна, даже беря её в анус, с закрытыми глазами Мамору не мог представить себя с любимым. Слишком пухлыми были прижимавшиеся к нему ягодицы, да и руки все время натыкались то крутые бедра, резко суживающиеся с осиной талии, то торчащие грудки, то узкие покатые плечи, худосочную женскую шейку или прямые, как леска волосы.

Да что Бани! Сколько он их перетрахал, в кого только не спускал в ходе своих беспрестанных поисков: в курчавых, в бесформенных, в накачанных, в мужеподобных. И ничего!!! С Таики и Сейей Мамору связался лишь из-за их способности менять пол. И бесполезно, ведь в женском виде обе были абсолютными бабами, длинноногими и пышнотелыми, а в мужском абсолютными волосатыми козлами, и никак его не привлекали. Харука отпадала автоматически так как при мысли, что на её теле мирно сосуществуют член и влагалище Мамору основательно тошнило.

Нет, избавиться от этой боли невозможно, но было средство притупить её. С того дня, как буквально на его глазах погиб Зоисайт сладкие сны и тяжкие пробуждения повторялись каждую ночь. У Мамору было время если не научиться бороться, то хотя бы найти способ жить с этим.

Мысли Мамору несколько прояснились, после энергичного потряхивания головой. Он снова вытянулся на кровати, положил правую руку на свой завявший член и приготовился получить еженощную порцию единственно действенного лекарства — воспоминаний…

 

…Первая встреча. Мамору тогда решил, что этакий “милашка” не будет серьезным противником, в отличие от прошлых врагов — Джедайта и Нефрита…

…Вторая встреча. Первый шаг к бездне. Как обычно, слишком уверенный в себе Такседо Маск в два счета попал в элементарную ловушку Зоисайта, причем вляпался на сто процентов. Трусом он не был никогда и спокойно поднял глаза, чтобы взглянуть в лицо неминуемой смерти.

Взгляд изумрудных глаз противника лишил его рассудка. Вместо привычной издевки и презрения, с которыми Зоисайт смотрел на окружавший его мир и, особенно, на своих врагов, Такседо Маск увидел странную, да что там ненормальную, почти патологическую нежность и ещё улыбку сладострастного предвкушения на розовых устах. Когда взгляды блондина и брюнета пересеклись, между ними установилась та мучительная, неразрывная связь, что появляется лишь между палачом и жертвой. Она открыла Такседо Маску частицу загадочной души Темного Лорда.

Теперь Такседо Маск понимал, нежность и сладострастие предназначены не ему, а той боли, той муке, что отправит его в другой мир. Купаясь в изумрудных волнах, Такседо Маск сгорал в пламени необычного возбуждения, охватившего его с силой и стремительностью лесного пожара. Он медленно опустился на колени, не сводя глаз с Зоисайта, в руках которого смертоносное свечение росло и набиралось силы, вместе с ним рос и наливался член Такседо Маска.

Все шире расползаясь по губам, улыбка странным светом озаряла лицо Зоисайта, делая его непривычно, нерпавдоподобно прекрасным. Оторвать от него взгляд было невозможно. В мозгу Такседо Маска смешались жажда и страх, мольба и восхищение. Он не мог разобраться в себе, лишь понимал, что единственное его желание — утонуть в этих зеленых глазах. Такседо Маск хотел, чтоб они переполнились нежностью, чтобы губы страстно и счастливо рассмеялись, когда он забьется в предсмертных муках. Ибо в последнюю секунду жизни от звуков этого смеха, от света этих глаз он унесется в небо в водовороте никем ранее неиспытанного наслаждения. Он жаждал этого: муки, боли, смерти, его уже член сочился в ожидании последнего, головокружительного оргазма, а глаза восторженно умоляли Зоисайта. Свечение оторвалось от тонких пальцев, интуитивно тело Такседо Маска рванулось ему навстречу, его расширенные зрачки ещё пристальней вперились в зрачки противника, он был готов и… синяя юбка и белая спина разорвали это жуткое и великолепное наваждение.

— Я Сейлор Мун и я не позволю тебе…

Туман развеялся, но Такседо Маск не слышал её слов, не понимал происходящего, он не помнил, что именно случилось, только чувствовал, не успел сделать что-то важное и пустоту внутри себя. Он без сил опустился на землю, с отчаянием глядя из-за спины Сейлор Мун на плавное кружение розовых лепестков и силясь вспомнить.

Вспомнил он потом, намного позже.

А сразу после этого случая, при каждой встрече Такседо Маск или Мамору, как получалось, мучительно всматривался в Зоисайта, ища ответ. Но ни облик, ни поведение Темного Лорда не проливали свет на те события. Зоисайт все также откровенно глумился над ним и Сейлор Сенши, всеми правдами и неправдами выманивая у противников радужные кристаллы.

Тогда Мамору решил не полагаться на волю случая, а самому поискать встреч с Зоисайтом, в надежде понять, что же их связывает. Он стал наблюдать за точкой Д, выходом из измерения Темного Королевства, который нашел намного быстрее и легче, чем Сейлор Воины. Темные Лорды появлялись оттуда только для поисков радужных кристаллов и Такседо Маску всё равно приходилось встречаться с ними по работе, но он был терпелив и дождался своего часа…

…Они вышли вдвоем. Оба непривычно смотрелись без формы генералов Темного королевства, одетые в простые облегающие майки, светлые легкие брюки и летние туфли. Что двухметровый Кунсайд окажется геркулесового сложения с шарами перекатывающихся мышц Мамору предположить мог, но Зоисайт его удивил. Специально Мамору никогда не задумывался, что скрывает форма, балахоном свисающая с широких подплечников. Само по себе тело Зоисайта его тогда не интересовало. Логично было предполагать, что продолжение подобно изящной полуженской головке. Однако ниже подбородка ничего даже отдаленно напоминающего противоположный пол в Зоисайте не было, разве кожа такая белая и тонкая, что казалась прозрачной. Но, начиная от шеи, под этой нежной кожей упругими канатами вились мышцы. Они свивались в узлы на плечах, которые, как понял Мамору сами, без всяких подплечников распирали форменную курточку, следом развивались, оплетая руки. На груди, и спине, плотно обтянутых маечкой, также были видны переплетения и бугры мышц. Мамору не сомневался что и ноги, скрытые брюками, не уступают торсу.

Сразу было понятно кто чей учитель. Тело Зоисайта было уменьшенной копией тела Кунсайда, только аккуратнее вылепленной. Принц Вселенной пораженно присвистнул, забыв о своей конспирации. Ему повезло, Темные Лорды были заняты собственным побегом.

Убедившись, что их выхода не заметили в родном измерении, а внешний вид вполне соответствует человеческим стандартам, приятели перенеслись прямиком в Токио. Там Мамору, сумевший неприметно примазаться, тоже убедился что соответствие слишком сильное. Женщины на улицах не только таращились и оборачивались на пару красавчиков, но даже перебегали дорогу, чтоб рассмотреть их поближе. Причем по румянцу и блеску глаз некоторых было понятно, что трусики их давно намокли от неприличных мыслей. Мамору поймал даже несколько мужских взглядов такого плана и с отвращением фыркнул, он был убежденным натуралом.

Оба генерала казалось не замечали назойливой суеты. Они спокойно бродили по оживленным токийским улицам весело болтая, разглядывая витрины и заходя в бутики.

 Мамору бесился, он не находил ни ответов на свои вопросы, ни удовольствия от прогулки. Подумать только, парочка важных демонов бросает свои дела ради шопинга. Зря он так переживал. Либо магазины наскучили генералам, либо накупили достаточно, но через короткое время они покинули гостеприимную столицу, да так неожиданно, что Мамору с трудом угнался за ними.

Следующей и конечной остановкой Темных Лордов оказался модный пляж в Кавасаки. Мамору был просто счастлив, что утром инстинкт подсказал ему надеть плавки. Теперь он мог не украдкой красться, ежесекундно вздрагивая, ведь преследователь легко превращается в жертву, а спокойно занять шезлонг рядом, они не знали, что Мамору Джиба и Такседо Маск — одно лицо, значит не могли заподозрить слежки. Наблюдать в открытую оказалось намного приятнее.

Чтобы заметить, какое впечатление эта парочка производила на пляже, особой наблюдательности не требовалось. Тут было круче, чем в городе. При виде двух атлетически сложенных молодых людей развернулись все головы, распахнулись глаза, несколько ртов так и остались незакрытыми, пальчики особенно чувствительных девиц оказались в их моментально увлажнившихся нетерпеливых щелках или на членах их дружков, в качестве замены.

Но это не обратило на себя внимания Темных Лордов, которые всласть накупавшись устроились в шезлонгах. Кунсайд блаженно сощурился куда-то на горизонт и застыл. Его ученик тоже, но бездействие скоро наскучило Зоисайту. Он повертелся в шезлонге, бесконечно устраиваясь поудобнее, порисовал на песке ножкой, сходил окунуться и не выдержав стал приставать к Кунсайду с разговорами.

Мамору решил, что они похожи на старого кота, греющегося на солнышке и котенка, беспрерывно пристающего и докучающего своими детскими забавами. Среагировал Кунсайд примерно как тот кот, тихо одернув приятеля, отчего Зоисайт с поджатыми от обиды губами гордо удалился к воде. Кунсайд снова вернулся в состояние блаженства, но не на долго. Из моря вышел его ученик с лицом оскорбленного Аполлона и огромной медузой, которую аккуратно устроил на животе дремлющего учителя. Тогда Кунсайд превратился из  расслабленного кота в раненого льва, с ревом бросившись вдогонку за предусмотрительно удравшим в дюны Зоисайтом. Мамору почуял интересную развязку и рванул за ними. Каждый шаг в сторону дюн все дальше уводил его от прежней жизни, бездна приближалась. Но Мамору ещё не знал об этом.

Догнав беглеца, Кунсайд сбил его с ног и, прижав к земле, принялся наотмашь хлестать его ладонью:

— Гаденыш! Ты думаешь о чем-то кроме себя, жестокая, безмозглая тварь?! Эта дрянь страшно ядовитая, ты мог покалечить меня или того хуже.

— И пусть!!! — захлебываясь злыми слезами, отвечал ему Зоисайт, — вы сам меня вынудили, лорд Кунсайд.

— Я просил всего лишь оставить меня в покое.

Зоисайт поднял на него мокрое, озлобленное лицо, с холодными лютыми глазами:

— Вы пренебрегли мной, оскорбили меня. Я ненавижу вас!

Вдруг вместо ответа или очередного шлепка Кунсайд закрыл глаза и стал проникновенно целовать его свирепую мордочку. Мамору ожидал чего угодно, только не этого, и оцепенел от удивления.

— Не смейте, — Зоисайт старался выскользнуть из объятий Кунсайда, — Пустите меня, предатель.

— Твоя ревность сведет с ума кого угодно, — пламенно отзывался Кунсайд, не переставая целовать вырывающуюся из рук жертву. — Я живу ради тебя, дышу одним тобой.

— Вы где-то далеко и совсем не обращаете на меня внимания.

Кунсайд взял лицо любимого в ладони и отвечал, глядя прямо в пылающие зеленые глаза:

— Посмотри на меня, разве ты не видишь мою душу, в которой есть только ты? Я просто думал, я мечтал о нас с тобой. Никто и ничто больше не способно занимать мои мысли. Ты веришь мне?

Он говорил это тоном, потрясшим Мамору до глубины души и успокоившим Зоисайта, который вместо ответа закрыл глаза и приоткрыл губы для поцелуя. Кунсайд жадно впился в его манящий рот. Мамору хорошо видел, как любовно сомкнулись их губы, страстно переплелись языки. Руками Зоисайт нежно обвил смуглую шею Кунсайда, перебирая пальчиками длинные белые волосы. Между влюбленными снова восстановился мир. Кунсайд поднялся с земли, бережно, словно ребенка, держа Зоисайта на руках, бесконечно целуя его губы.

Мамору так и не мог пошевелиться. Лорд Кунсайд и Лорд Зоисайт повергли его в транс. Он знал, что их отношения отличаются глубокой нежной симпатией, но был уверен, что это расположение учителя к любимому ученику, крепкая мужская дружба и ничто другое. Любовной связи Мамору даже предположить не мог. К тому же он впервые стал свидетелем подобной сцены между мужчинами. И, вопреки его убеждениям, она не вызвала отвращения. Напротив, кровь закипела и член под плавками зашевелился, его захватило чувство странного возбуждения, будто когда-то уже испытанного.

Знойная сцена возбудила не его одного, спереди на плавках Кунсайда резко обозначился бугорок. Паха Зоисайта Мамору не видел, но частое, беспорядочное дыхание говорило само за себя.

— Ты нежнее бутона розы, ты красивей восходящего солнца, — осипшим от желания голосом шептал Кунсайд, — твои губы — сладкий нектар богов, твое тело — душистая амброзия. Ты — мой воздух, моя вода и мой огонь. Разве существует во вселенной создание, способное сравниться с тобой, мой хрусталик?

Многократно целуя притихшего Зоисайта, он пошел за дюны по направлению к прибрежным скалам, изобилующим гротами, искать укромное место. Без малейших колебаний Мамору последовал за любовниками, он непременно должен был увидеть всё.

В пещере, опустившись на каменистый пол, Кунсайд продолжил ласкать и без того дрожавшего от похоти златокудрого, чье тело будто превратилось в сплошную эрогенную зону. Каждое прикосновение сильных рук, влажных губок или шершавого язычка вызывало тихие сладострастные стоны, заставлявшие ответно трепетать Кунсайда и Мамору, который так устроился, чтобы хорошо видеть происходящее. Он уже не в состоянии был равнодушно наблюдать и, высвободив из плавок одеревеневший от желания член, принялся поддрачиваать его правой рукой.

Было видно, что Кунсайд хорошо знает, как обращаться с телом ученика. Он начал с поцелуев в губы и глаза:

— Мой лапочка, сладкий мой ангелочек. Я так хочу, чтоб тебе было хорошо. Ты знаешь, что значишь для меня?

— Нет, я забыл, — капризно выдохнул Зоисайт.

— Ты мои свет и мрак, день и ночь, жизнь и смерть.

Язык Кунсайда уже ласкал розовое ушко, обводил все его изгибы проникал внутрь, разливая жидкое пламя внутри трепещущего Зоисайта.

— Твои глаза сверкают словно драгоценные изумруды, — и язык ласкал нежные веки.

— Волосы — Золотое руно, — пальцы, сорвав ленточку путались в длинных прядях, щекотали ими лицо Зоисайта и вновь отбрасывали за спину.

— Шейка стройная, как кипарис, — неожиданно зубы Кунсайда жестоко впились в нее. Зоисайт взвизгнул в экстазе, крепко стиснув мощные плечи любимого:

— О да, Лорд Кунсайд, продолжайте!

— А плечи: кожа — шелковый бархат, мышцы — каленая сталь.

— Кожа — шелковый бархат, мышцы — каленая сталь, — завороженно шептал Мамору и с ожесточением двигал шкурку члена взад-вперед.

— Твои уста — цветущая сакура, — Кунсайд попытался обрисовать пальцем их контуры, но Зоисайт ловко поймал его ртом и принялся слегка посасывать. По телу его любовника прокатилась похотливая судорога, голос прервался и он, издав неопределенный звук, замолчал.

— Продолжай,  — последовал властный приказ, которому Кунсайд подчинился.

— Твои соски, как её плоды, — столбик соска исчез у него во рту. Кунсайд то расплющивал его язычком о небо, то нежно сжав зубками эту твердую вишенку, язычком налегал на мягкую ареолу. Ответные судороги потрясли Зоисайта.

— Плоды сакуры, — повторял Мамору. Он думал, что давно достиг вершины сладострастия, но похоть затопляла его все сильнее и пока не находила выхода, хотя движения руки набрали безумный темп.

— Не могу больше. Хочу видеть тебя целиком, — урчал Кунсайд зубами стягивая плавки любимого, — Обожаю твое нагое тело. Ненавижу тряпки, скрывающие его от меня. Блистай же, краса демонов!

Он скинул и собственные плавки.

Мамору завистливо вздохнул в своем уголке. Члены у обоих оказались примерно одинаковые стройные, толстые и длинные, больше среднего, но не такие огромные, что смотреть страшно, сантиметров по восемнадцать-девятнадцать. Как раз тот размерчик, о котором грезит любая девушка и каждый юноша тоже. Принц Вселенной тоже хотел такой инструмент! Картина изменилась, когда Мамору оторвался от поглотивших его мыслей.

Учитель уже не сидел около распростертого ученика. Любовники теперь лежали слившись в страстном поцелуе, причем казалось, что в нем участвуют не только рты, а все тела без остатка, будто каждая клеточка одного стремилась соединиться с себе подобной другого. Если бы не разный цвет кожи, Мамору ни за что не разобрался бы в их замысловатом переплетении.

— Я хочу тебя, любовь моя, так сильно, что сейчас умру.

— А я, думаешь, нет? Будто ты меня не довел, — Зоисайт встал с земли и повернулся спиной к Кунсайду, руками упершись в стену перед собой.

Он был дико возбужден и вздрагивал всем телом, как норовистый конь перед скачкой.

— Какой же ты белоснежный, от тебя исходит такое сияние внутренней чистоты, — мягко заговорил Кунсайд, прижимаясь к любовнику сзади, успокаивающе обняв и поглаживая того, — что всякий раз я чувствую себя дрянью, совращающей ангела.

Зоисайт захлебнулся сардоническим смехом:

— Такому ангелу, как я уже ничего не страшно, лорд Кунсайд, — и он слегка отставил аккуратный зад.

Кунсайд взял член в руку, провел им между упругих ягодиц и привычно аккуратным движением ввел его внутрь. По тому, как напряглось тело Зоисайта и побелели вцепившиеся в стену пальцы, Мамору понял, что боль сковала его. Но Зоисайт стойко не произнес ни звука.

— О, прекраснейшая из жемчужин, не существует ничего приятнее твоей горячей, тугой попки, — быстро и легко целуя его спинку прошептал Кунсайд.

Боль отступила. Зоисайт томно застонал и задвигал задницеё навстречу медленным движениям любимого, отдаваясь во власть острых ощущений. Видя это, Кунсайд принялся методично трахать его постепенно увеличивая скорость.

Вскоре ему пришлось подхватив Зоисайта под грудь опуститься с ним на четвереньки. Ноги обоих дрожали от сладкого трепета. В новой позе демон сбавил обороты, с удовольствием взирая на коленопреклоненного любовника и свой смуглый член, глубоко погружавшийся в маленькую дырочку между белыми ягодицами и вновь выныривавший оттуда, блестящим и лоснящимся.

От такого непристойного созерцания Мамору чуть не кончил, но сдержался вовремя передавив бьющийся член у основания. Лица Зоисайта скрытого распущенными волосами он видеть не мог, но шейка парня стыдливо покраснела от подобного циничного бесстыдства.

— Может, хватит?

— Неа, — засмеялся Кунсайд, двигаясь ещё медленнее. Он руками широко раздвинул ягодицы любовника и демонстративно разглядывал процесс, — выглядит безумно возбуждающе. Ты же хочешь, чтоб тобой любовались или теперь тебя возбуждает голый секс?

— Последнее.

Мамору и не представлял, что можно трахать любимое существо так безжалостно. Длинный член старшего генерала выходил целиком и немедленно вонзался по самые яйца в анус Зоисайта, смуглые руки крепко сжимали талию, не давая сопротивляться, а зубы то и дело впивались в его извивающуюся спину. Хриплые стоны обоих наполнили грот. Трепетная судорога сладострастия скрутила тело Зоисайта. Кунсайд обхватил любимого за плечи прижал к себе и резко выпрямился, подав бедра вперед так, что тело златокудрого стало напоминать натянутый лук с членом, торчащим вперед словно заряженная стрела:

— Миленький, хорошенький мой, потерпи ещё чуточку, котик, — неожиданно ласково залепетал он, в маленькое розовое ушко — всего лишь миг.

— Не могу.

— Можешь. Ты сам знаешь, — последовал властный приказ, Кунсайд грубо сдавил его шею. — Слышишь?

Так обращаться со строптивым, несмиряемым Зоисайтом, то-то будет реакция. Мамору весь вытянулся, боясь припустить что-нибудь, не забывая работать обеими руками. Зоисайт медленно поворачивал голову, отбрасывая непослушные локоны назад. Впервые со времени первого поцелуя Мамору увидел его лицо. Оно раскраснелось, взмокшие пряди облепили лоб, экзальтированный оскал обнажил мелкие острые зубы, а гордые изумрудные глаза обращенные к Кунсайду были полны лишь преклонением и покорностью.

Этот взгляд, подобно обсидиановому ножу жреца вспорол грудь и вырвал трепещущее сердце принца вселенной, разбил его волю, сдавил фаллос, открыв горячий и бездонный гейзер вязкой спермы. Жалобно поскуливая, Мамору плюхнулся в неё, чувствуя себя, как выжатый лимон. Так обильно, долго и сладко он ещё не кончал.

Кунсайд тоже не смог противиться таким глазам. Движение его стали резкими и конвульсивными, стоны перешли в похотливое рычание. Разрушительной силы оргазм скрутил мощное тело, и сотрясаемый жаркими схватками, Кунсайд с громким неистовым криком кончил. Но полностью отдаться блаженству он не мог, верный своему молчаливому обету Зоисайт из последних сил сдерживал себя.

Тогда учитель поднырнул под него и полностью вобрал в себя бесполезно болтавшийся до этого напряженный член. Златокудрый, всхныкнув от наслаждения, прижал его голову к себе и лег сверху, умело подавив приближавшийся оргазм. Расставив ноги и опираясь на ладони, он принялся быстро отжиматься, яростно трахая в рот любовника, ожесточенно сосавшего его член. Вскоре небо и язык, ласкающие Зоисайта, стали казаться ему пылающими тисками, пламенно сжавшими его член. Бурный оргазм дугой изогнул спину демона, мириады молний раскололи его тело. Десяток быстрых толчков, и он с тихим сладострастным смехом спустил глубоко в горло Кунсайду, проглотившему все без остатка.

Вместе с ним вторично, причем совершенно без стимуляции, кончил не нашедший в себе сил даже подняться Мамору, не переставая удивляться прыти своего обессиленного тела.

— Иди ко мне, — услышал он усталый шепот Зоисайта, расслабленно распластавшегося на полу.

Кунсайд заставил себя подползти ближе и положил голову на грудь ученика.

— Ты совершенно измотан, — Зоисайт убрал белые пряди, ласково поцеловал его в мокрый лоб, вытер пот с лица и совершенно обыденно добавил, — Я люблю тебя, мальчик.

По прервавшемуся дыханию Кунсайда Мамору понял, что такие признания в устах его ученика большая редкость. В противоположность многословному в любовных играх старшему генералу, младший до сих пор ни словом не обмолвился о своих чувствах. Больше ничего сказано не было, зато был нежный поцелуй начисто лишенный чувственности или эротизма и полный любви, прекрасной и завораживающей, как полет мотылька. Величественная красота этого чувства настолько изумила и подавила Мамору, что тот зарыдал, как дитя. Он хорошо осознал, что не давало ему покоя все это время — Лорд Зоисайт. Принц Вселенной жаждал получить его чудное тело и таинственную душу, завоевать любовь, поклонение своенравного Темного Лорда. А апогеем будет изумрудный взгляд, сегодня подаренный Кунсайду — сплошные покорность, восхищение и преклонение…

…Итак, он видел цель, но не находил пути к ней. Златокудрый Зоисайт не замечал Мамору и третировал Такседо Маска. Тем не менее, сгорая от вожделения, Мамору часами просиживал в засаде у точки Д, мечтая хоть взглянуть лишний раз на предмет своей страсти. Так он стал свидетелем последней прогулки генералов…

…Яркое июльское солнце и не думало спускаться к горизонту, несмотря на позднее время. В точке Д длился полярный день, и снег весело искрился под солнечными лучами. Они снова вышли тайком, в человеческой одежде. Душимый ревностью, Мамору ринулся вслед, подозревая, чем окончится вылазка. На этот раз темные Лорды перенеслись в Киото и направились прямиком в старинный дворец императора на последнюю экскурсию.

Что за странный выбор? Демоны, интересующиеся человеческой историей? Радуясь, что генералы до сих пор не знали кто он, Мамору без конспирации шел рядом с ними в экскурсионной группе и недоумевал, с какой целью они здесь? Мимо проплывали залы, галереи, старинная утварь, предметы искусства, оружие и наряды. Лишь опускаясь в сырые казематы, он начал понимать. И точно, в камере пыток Зоисайт увлек своего любовника прочь от группы. Они спрятались в тени, выжидая, когда помещение опустеет. Мамору тоже притаился.

— Как же изобретателен человек в методах истребления себе подобных, — зазвенел голосок Зоисайта, эхом отражаясь от каменных стен, — и они смеют называть нас злобными тварями, а сами…

— Да уж.

— Нет, поглядите ведь здесь все настоящее. Сотни веков назад в этом месте мучались и погибали люди, — в его глазах вспыхнула знакомая Мамору странная нежность, а голос зазвучал особенно проникновенно, — до чего же страшно и больно им было. Посмотри на эти темные пятна — это кровь, она лилась здесь обильно и густо, как дождевая вода.

Изящные ноздри Зоисайта чувственно затрепетали, будто пытаясь почувствовать ее запах, а пальцы заскользили по инструментам.

— Страдания. Смерть. Это ужасно.

Мамору отметил, что златокудрый касался страшных предметов только со стороны палача.

— Разве на вас, лорд Кунсайд, не действует это место?

— На меня действует любое место, где я с тобой наедине, — Кунсайд заключил его в объятия.

— Нет, нет, ещё рано, — легко выскользнул ученик и вытянувшись положил ладони на верх окованного железом обода, — смотрите, здесь растягивали человека до тех пор, пока все в нем не лопалось. Нравится?

— Мне нравится все, к чему ты прикасаешься, — руки Кунсайда легли сверху.

— Я рад, — пропел Зоисайт, отскакивая в сторону и оставив запястья Кунсайда намертво прикованными к железу.

— Что ты задумал?

— Вы же не думаете, что я способен сделать вам больно.

— Нет, — совершенно спокойно ответил тот.

— Вы слишком давно меня знаете, лорд Кунсайд. Я не причиню боли, наоборот. В прошлый раз вы хотели полюбоваться мной, а я не позволил, расстроил вас, — хитро улыбнулся Зоисайт, распуская волосы, — теперь я исправился. Любуйтесь, лорд Кунсайд.

Он небрежно взлохматил золотую копну, потом уперся ладонями в полусогнутые колени, сексуально прогнув поясницу, и принялся качать головой так, что волосы то пеленой закрывали лицо, то рассыпались по плечам, открывая томно прикрытые глаза и чуть надутые, зовущие к поцелуям губы:

— Вы хотели безумно возбуждающего зрелища, — Зоисайт плавно опустился на колени, скользнув руками по полу, встал на четвереньки и двинулся к учителю с эротичной грацией крадущейся кошки, — я хорошо помню.

— Откуда такая мстительность?

— Разве я плохой ученик, лорд Кунсайд? — промурлыкал он, садясь в миллиметре за пределами достигаемости прикованного, красиво прижимая к себе колено и вызывающе поглаживая его, — вы учили меня никому ничего не прощать.

Кунсайд задышал чаще.

Последняя здравая мысль Мамору была о том, что покорность в случае Зоисайта — понятие относительное, в дальнейшем он был слишком увлечен спектаклем, чтобы думать.

— И потом, кто говорит о мести, — младший демон дерзко разлегся на полу, — так, игра, чтобы вы могли меня получше разглядеть.

Он медленно расстегивал снизу вверх пуговицы на рубашке, при этом призывно облизывая губки. Зоисайт запустил руку под ткань, со сладострастной улыбкой лаская собственное тело:

— Что у нас тут? Такое атласное и гладкое, как у ребенка? — он слегка подтащил рубашку вверх, постепенно обнажив красивый живот, — животик. Какой гладенький, так бы и вылизал весь, жаль не дотянусь языком, а, лорд Кунсайд? Горячим, гибким языком…

Лорд весь подался вперед. Глаза его заблестели, а грудь вздымалась, как после бега.

— Выше ещё интереснее. Грудь, в меру мускулистая, без зарослей, — Зоисайт с видимым удовольствием ласкал свою гладкую кожу, — сосочек маленький, светленький и удивительно чувственный. Чуть тронешь и…, — он сжал розовую горошину пальцами, — я же говорил — уже встает. А если ротиком! О, как я буду извиваться и стонать! Но и его я ротиком не достану. Зато плечико вполне, — парень оперся на локоть и прогнул грудь и плечо вперед, и принялся водить по нему кончиком языка, дерзко глядя в глаза Кунсайду.

У того уже не только уши стояли торчком: на брюках четко обозначилась выпуклость:

— Зоисайт, не дури, — срывающимся от желания голосом, попросил он, — я был виноват, согласен.

Ответом ему послужил лишь смех. Рубашка улетела прочь, а Зоисайт уселся и с интересом занялся своим поясом.

Дальше Мамору помнил смутно. Сам он точно сидел, закусив ворот, чтобы не издать ни звука, поджав под себя скрещенные ноги, засунув под них руки, не в состоянии справиться с собственным либидо, и подыхал от желания и ревности, зная, что все затевалось ради беловолосого гада, пристегнутого не столько наручниками, сколько магией к пыточному колесу. Таким прекрасным, как в тот вечер Зоисайт не выглядел никогда. Кунсайд просил, умолял, грозил, рвался вперед с пеной у рта, снова упрашивал, заклинал Зоисайта со слезами на глазах, проклинал его, опять уговаривал, плакал, ругался, и беспомощно выл, но ничто не могло остановить безумный, манящий натиск златокудрой бестии, в которую будто сам дьявол вселился. Там творилось такое, что Мамору, не шевельнувший даже пальцем, через полчаса чувствовал себя задроченным до радужных кругов.

Златокудрый начал со стриптиза, от которого встал бы и у мертвого, потом непрерывно перемещаясь он выделывал своим телом совершенно непостижимые вещи, от которых Мамору, все также не шевелясь кончил раз десять, дальше он раздевал и ласкал Кунсайда, потом снова себя и снова любовника. Мамору исходил слюной и спермой. Но это никого не интересовало, действо было направлено на Кунсайда, на то чтобы держать его на грани, с чем мучитель отлично справлялся, ловко доводя учителя почти до вершины, но не давая ни полного удовлетворения, ни передышки. Тело Кунсайда билось в агональных судорогах от переполнившей его безысходной похоти, но погрузиться в пучину оргазма ему умело не давали, продолжая ужасную, волшебно красивую, варварскую и сладостную игру. Зоисайт смилостивился лишь, когда двухметровый титан растратив всю свою мощь беспомощно повис в оковах, не имея сил поднять голову.

Младший генерал сел на маленький столик, небрежно сбросив с него леденящие душу инструменты. Некоторое время он изучал произведенный эффект молча, потом спросил:

— Надеюсь, Лорд Кунсайд, я полностью удовлетворил ваше любопытство.

Только захлебывающееся, хриплое дыхание беловолосого было ему ответом. Тонкие пальцы щелкнули:

— Зой, — освобожденный Кунсайд тяжело повалился на пол, а его ученик продолжал болтать, как ни в чем не бывало. — Я так старался, думал, что вам будет приятно, Лорд Кунсайд, раз вы любитель возбуждающих зрелищ. Может даже настолько, что вы будете благодарны мне. Однако, все впустую, Лорд Кунсайд.

— Прекрати называть меня на вы и лордом, не издевайся, ты же знаешь, что я только твой верный раб.

Зоисайт раздвинул свои по-женски гладкие и по-мужски мускулистые ножки и ласково погладил внутреннюю поверхность от коленки к паху:

— Бог с вами, вы мой досточтимый учитель, Лорд Кунсайд. Но, наверное, я переоценил вас или недооценил себя? Так, Лорд Кунсайд?

— Нет, — не сводя с него глаз, как змея с факира, Кунсайд с трудом поднялся, сделал пару шагов и, дрожа от непомерного возбуждения, рухнул на колени перед любимым.

Мамору поразился откуда силы взялись, но представил, что его выжатого и обкончанного, как теперь, поманит пальчиком парень его мечты, и понял, что полетит на крыльях, в каком бы состоянии не находился. Проблема в том, что парень его мечты не подозревал о его бренном существовании, а, откинувшись на крышку стола, счастливо хохотал, пока Кунсайд покрывал его шелковистые ляжки безумными ненасытными поцелуями:

— Ты самый красивый, самый любимый, — захлебывался от обуревавшей его страсти старший генерал, — самый желанный.

— Это приятно слы…— разгоряченный собственным представлением Зоисайт потерял голос, когда горячие губы любовника нежно коснулись головки его напряженного члена. Младший демон только и сумел прошептать:

— Видишь, я тоже твой раб.

Он больше не стал ничего говорить, лишь сладко стонал, когда его член полностью погружался в рот Кунсайда, уходя глубоко в горло старшего генерала. Плотно обхватившие ствол губы и языок утонченно ласкавший чувствительную кожицу головки рождали в нем радугой переливавшиеся чувства. Зоисайт приподнял голову, поглядел, как работают губы Кунсайда и возбудился еще больше. Но и Кунсайд не мог долго сдерживать себя, слишком много ему пришлось вытерпеть.

— Прости, зайчонок. Я знаю, что ты любишь, но не получится. Не обидишься?

Он закинул ноги любимого себе на плечи и, целуя их бархатную кожу, вдавил член в тугую дырочку. Движения Кунсайда были размашисто нежными и разливали по телу Зоисайта томную золотую боль. Младший генерал раскинул руки, подставляя ненасытное тело горячим ласкам, и откинулся назад. Голова его свесилась со стола так, что лицо оказалось на уровне глаз Мамору, убежище которого находилось как раз напротив Кунсайда.

Естественно, снедаемый любовью и желанием принц вселенной впился в него взглядом, изучая и запоминая каждую черточку. Будь он несколько храбрее, ничто не помешало бы ему сделать шаг и целовать раскрасневшиеся щеки, влажный лоб, приоткрытые губы и полуприкрытые, затуманенные страстью глаза Зоисайта. Но, не будучи трусом Мамору и близко не был храбрецом, так что ему осталось поглубже забиться в свою щелку и, не дыша, наблюдать.

— Нет, — на самом пороге оргазма, ступни золотоволосого уперлись в грудь любовника. Он выпрямил ноги и отбросил Кунсайда от себя.

— За что? — недоуменно уставился тот.

— Я же чувствую, чего ты по-настоящему хочешь, — вставая, усмехнулся Зоисайт, и подмигнул учителю. — Сам говорил, полный кайф получает тот, кто ничего не делает.

Спиной к нему на освободившийся стол лег Кунсайд.

— Почему ты всегда знаешь когда?

Зоисайт обнял его сзади, прижался к спине щекой:

— Потому, что люблю, — и дразня провел язычком между лопаток, хлопнул ладошкой по мускулистой смуглой ягодице, — бычок ты мой, твердолобый. Люблю, люблю, люблю.

Он плавно задвигался, пристраиваясь к заду любовника, и вошел в него с мастерской легкостью. Теперь его белый член толчками погружался все глубже в смуглую задницу, а тонкие пальцы повелительно сжимали широкие плечи. В том, как он вдвигался в любовника и выходил из него были грация и агрессия молодого льва.

Мамору едва слышно заскулил, завидуя Кунсайду, довольное лицо которого, теперь вынужден был созерцать. А Кунсайд закрыл глаза и погрузился в океан кайфа, сконцентрировавшись лишь на своих ощущениях. Искушенному в любви Зоисайту не требовалась его помощь в доведении обоих до оргазма. Его напор и грубый, и нежный одновременно мог доконать кого угодно. Вскоре старший генерал громко стонал, стиснув ножки стола, а младший вцепился тонкими пальцами в его бедра и глухо рычал, не прекращая трахать прямую кишку любимого.

— Не могу, малыш, сейчас кончу!

— Под стол? Не думай даже. Я хочу глотать, милый, хочу в ротик, пожалуйста, Кунсайдик, мне ведь тоже это нравится. Теперь твоя очередь потерпеть.

— Когда ты попросишь, жемчужина, скалы заплачут.

Но жемчужина уже не слышала его слов, давно нараставший ком оргазма превысил критическую массу и разорвался на мельчайшие части, заполнившие сознание парня вулканическим дождем. Зоисайт зажмурившись, приник всем телом к широкой спине любимого, впившись пальцами в сильные плечи. От глубинных толчков, которыми его член выбрасывал огненную лаву семени, демон весь содрогался. Глаза его широко открывались по мере распространения блаженства, согнутая спина распрямлялась подавая член глубже в горячее нутро Кунсайда, а руки скользили вниз. Коротко обрезанные ногти оставили глубокие кровоточащие царапины вдоль смуглой спины. На секунду Зоисайт застыл, распахнув глаза и раскрыв рот в беззвучном крике, будто перенесясь в измерение полного наслаждения, и моментально вернулся на землю, рухнув на колени между ног уже перевернувшегося к нему лицом Кунсайда.

Еще полностью не придя в себя после потрясающего оргазма, златокудрый обхватил губками алую головку ждущего члена любовника. Одного сладкого объятия его розовых губ было достаточно, чтобы освободить, наконец, колоссальный заряд похоти, скопившийся в Кунсайде за этот вечер. Белая голова откинулась назад, мышцы паха конвульсивно сжались и терпкая струя ударила в открытый рот Зоисайта.

Сам Мамору успел кончить вместе с обоими, так и не шевельнувшись ни разу…

…Так было в последний раз. Мамору тогда смотрел, надеялся и ждал. А потом благодаря его глупости все рухнуло. Все погибло и мечты, и надежды на счастье, и прекрасный Зоисайт по вине только самонадеянности принца вселенной. Этого Мамору себе простить не мог, смакуя каждую подробность и все сильнее растравляя незаживающую рану в сердце…

…В городе появился двойник Сейлор Мун. Все, начиная с Бани ломали голову над тем, кто бы мог скрываться под этой личиной. Такседо Маск не был исключением, любопытство так и распирало его. Как только он услышал о стрелке на стройке, сразу поторопился туда желая узнать в чем дело. Он так спешил, что оказался на месте встречи раньше, чем Сейлор Сенши, огляделся и обомлел.

О новой Сейлор Мун Такседо Маск только слышал, но видеть ее ему еще не приходилось, теперь же он был изумлен до крайности. В хрупкой девичьей фигурке беспомощно подвешенной за руки к стреле башенного крана, его влюбленное сердце моментально распознало заколдованного Зоисайта и тут же сжалось от смеси ужаса и восторга.

Его любимый здесь, беспомощный, один и, поскольку он в образе Сейлор Мун, то ждет помощи Такседо Маска. Словно на крыльях парень взлетел на верхушку крана, перебил розой трос и, спрыгнув вниз, ловко подхватил падавшего Зоисайта. Когда мнимая Сейлор Мун оказалась в его руках, вся прыткость Такседо Маска куда-то улетучилась. Мысли стали двигаться с трудом, ноги обмякли, словно ватные, ещё бы на его руках лежал сам Зоисайт. Однако у него хватило ума поднять Зоисайта повыше, чтобы тот спиной не почувствовал некоторых изменений в штанах своего спасителя.

Душа Такседо Маска пела в упоении, он крепко прижимал к себе любимого, тая от наивной мысли, что они вместе, и златокудрый наконец-то в его власти. Почему это представление пришло в стриженую голову брюнета одному Металлии известно, но оно-то всё и погубило. Потом Мамору много раз говорил себе, что поведи он себя иначе, не проявляя такой самоуверенности и наглости, то все могло бы повернуться совершенно по-другому, но изменить уже ничего не было возможно.

На почти негнущихся ногах, дрожа от возбуждения Такседо Маск двигался к ближайшему пакгаузу. Поскорее оказаться наедине с предметом своих грез — вот что волновало его тогда. Войдя внутрь, он ногой притворил дверь и бережно опустил на пол драгоценную ношу. Дольше сдерживать обуявшую его страсть Такседо Маск не мог.

Одной рукой он обнял Зоисайта, другой с силой рванул ворот его Сейлор-костюма и набросился с поцелуями на открывшееся белое плечико. От нежно-цветочного запаха тела Зоисайта Такседо Маск потерял последние остатки соображения и безостановочно залопотал о своей любви.

Если предыдущие ласки забавляли Зоисайта, поскольку он относил все на счет Сейлор Мун, то обращенные к нему они вызвали приступ ярости. Темный Лорд попытался вырваться из объятий Такседо Маска. Но принц вселенной не заметил его сопротивления, он был слишком занят удовлетворением давно пожиравшей его похоти. Продолжая свой бессвязный любовный лепет, он телом прижал Зоисайта к земле, правой рукой вытаскивая из штанов затекший красный член. Дело дальше не пошло, потому что златокудрый, справившись с шоком, легко скинул с себя похотливого наглеца.

— Да как ты, грязный человечишка, посмел возжелать, тем паче коснуться меня, демона Темного Королевства?! — возопил Зоисайт, с отвращением глядя на парня во фраке у своих ног.

— О, Зоисайт! — Такседо Маск простер к нему руки.

— Не смей упоминать мое имя своим поганым языком, — Зоисайт увернулся от рук и отскочил к дальней стенке.

— Ты не понимаешь, я — Принц Вселенной, — Такседо Маск резво пополз в его сторону, — один поцелуй и тебе больше не придется подчиняться этой дуре — Королеве Погибели, одно твое слово и все богатства этой планеты лягут к твоим ногам, златокудрый Зоисайт.

Отвращение на лице демона сменилось раздражением:

— Хочешь купить меня?

— Да, милый, я все сделаю, только скажи,  — Такседо Маск встал на ноги, его член так и продолжал высовываться из незастегнутой ширинки, и, широко разведя руки, пошел на Зоисайта. — Чего хочет красивенький мальчик?

— Он хочет плюнуть тебе в глазоньки, — отвечая в тон, Зоисайт посмотрел на него с брезгливостью, словно на мышь, и, не прочитав в глазах брюнета отказа, выполнил угрозу.

Лицо Такседо Маска осветила кретиническая улыбка:

— Милый…, — счастливо залепетал он, даже не думая утираться.

Она добила брезгливого Зоисайта. Гадливо сморщившись, он поспешно растворился в розовых лепестках, успев бросить:

— Какая мерзость!!!…

Больше Мамору вспоминать было нечего. При последовавших кратких встречах брезгливая гримаска не сходила с личика Зоисайта. Презрение демона усиливалось раз от разу, и он всеми силами старался избавить мир от Принца Вселенной. Это старание и довело Зоисайта до беды. Когда Королеве Погибели стало известно, что драгоценнейшая жизнь Эндимиона находится под угрозой, она, не колеблясь ни секунды, уничтожила её источник. Мамору был тогда Такседо Маском и находился почти без сознания, поэтому самой смерти Зоисайта не видел, но живо представлял, так как, находясь неподалеку, слышал каждый звук…

…Яркий, слепящий свет, всплеск энергии и подхваченный смертоносной волной Зоисайт катится по каменным плитам. Он бессилен, беспомощен. Он умирает. Слабеющим голосом он зовет Кунсайда, лепеча последние нежные признания и смотрит на него тем восхищенно-покорным взглядом, о котором так мечтал Мамору. Взор Зоисайта потухает, и златокудрый будто тает на руках у Кунсайда, превращаясь в вихрь розовых лепестков, которые он так любил. Кунсайд кричит. Крик его разрывает вечную тишину Темного Королевства, потрясает окружающих, пробивается даже сквозь забытье Такседо Маска, заставляя его увидеть бесконечное горе в вечно бесстрастных глазах. Лишь Королева Погибель остается холодной и безучастной.

Простить ей холодность Мамору не сможет никогда, Кунсайду он не сможет простить того прощального взгляда, а себе идиотичности приведшей к ненависти Зоисайта — причине его смерти. Он не простил и уничтожил так или иначе всех, кроме себя…

В который раз Мамору затрясся в ознобе, но совладал с собой и снова сел. Лицо его было мокрым от слез, постель от многократно изливавшейся во время аутотренинга спермы. Сегодня было гораздо хуже, чем обычно. Сушняк тоже был неимоверный. Парень с трудом встал на ноги и по стеночке поплелся в кухню за водичкой. Вошел в дверь и застыл, словно вкопанный.

Крепкая мужская задница плавно двигалась то от него, то к нему, длинные светлые волосы разметались по широким плечам. Сердце Мамору глухо стукнуло и провалилось, мозг, как обычно в момент стресса, атрофировался, зато член подскочил аж к пупку. Не думая о том, что предмет его страсти давно и безнадежно мертв, не замечая ни характерности движений зада, ни прямизны блекло-желтых волос, принц вселенной, влекомый безумной похотью, попытался вклиниться между выпуклых ягодиц:

— Зоисайт!!!…

В этот миг мир взбрыкнул и перевернулся, стена с дикой скоростью рванулась на Мамору.

— Извращенец! — взвизгнул Джедайт, дуя на вывернутое от удара запястье, — я об него руку сломал!!!

Сбрасывая брюнета, Джедайт так резко повернулся, что член его с чмоканьем выскочил из заднего прохода Бани, а её волосы соскользнули с плеч демона, разрушая иллюзию. Мамору ошеломленно таращился, плохо соображая, где он и кто перед ним.

Зато застигнутые любовники совсем не плохо разобрались в ситуации.

— Ты слышал? — заверещала Бани, от которой не укрылся подлинный смысл восклицания мужа. — Ты это слышал? Вот кого ему надо, а я все думаю, что он вечно как задроченый? И зовет меня, когда кончает не то Зай, не то Зой. Лунная призма, дай мне силу!

Она, не тратя времени на распальцовку, схватила лунный жезл и принялась лупить мужа по голове:

— Иуда! Изменник! Педераст! Джедайт, не стой столбом, помоги мне.

Оскорбленного нападением Джедайта упрашивать не понадобилось, энергия так и рвалась из его рук. Мамору, все ещё не соображая что к чему, нутром почуял, что ему крышка и с воплями кинулся прятаться под стол.

— Убивают!!!

Файерболл настиг его на полдороге и откинул обратно к стене.

На шум и крики, доносившиеся из кухни, сбежались, превращаясь по дороге, остальные Сейлор Сенши. Узнав в чем дело, они присоединились к своей предводительнице. Даже Сейлор Марс до сих пор влюбленная в Мамору и закрывавшая глаза на его подвиги, не смогла простить ему такого прегрешения.

— Вон! Грязный скот, — вопила Сейлор Мун, спихивая изрядно помятого Мамору с крыльца, — ты изосрал нашу святую любовь. Убирайся отсюда навсегда.

— Прочь! Прочь! — хором вторили остальные воины в матросках.

Как только Мамору оказался вне достигаемости их зарядов, он перестал визжать и корчиться, напустив на себя обычную важность:

— И кто же тогда будет вашим принцем, лесбиянки несчастные?

— Он, — Сейлор Юпитер указала пальцем на скромно стоявшего за их спинами Джедайта.

— Он, — повторили за ней Сейлор Сенши, расступаясь.

— Пожалуй, — задумчиво произнесла их начальница, глядя на продолжавший стоять после незаконченного траха грандиозный член блондина, — пожалуй, он сразу станет нашим королем.

 

Восточный край неба посветлел. Приближался рассвет. Первые автомобили нарушили предрассветную тишину, одинокие прохожие сонно поплелись по своим делам. Обычное токийское утро. Через пару часов город проснется и весело загудит, зажужжит словно улей. Но эта жизнь не касалась Мамору, который понуро плелся в свою квартиру. Если раньше жизнь ему казалась непроглядно темной, то теперь она превратилась в полный мрак. Он был разбит и подавлен.

Парень достал ключ и морщась от боли налег на заклинившую дверь:

— Уф, наконец я дома.

Нечто мягкое оказалось у него на дороге. Мамору испуганно вздрогнул и сделал шаг назад. Кто-то нежно прижался к его груди:

— Извини, что заставил тебя ждать так долго, мой дорогой друг. Я без конца путешествовал и все-таки нашел идеальный цветок для тебя. Мамору, я сдержал свою клятву.

— К-к-кто ты? — выдавил из себя Мамору, рукой ища на стене выключатель.

Свет зажегся, и Мамору увидел густо-зеленую копну волос у себя на плече.

— Неужели ты перестал ждать меня? — к нему повернулось нежное личико, в зеленых глазах заблестели слезы.

— Фиоре? Возможно ли это?

— Ты узнал меня, мой друг. Я так рад, я так соскучился.

— Я тоже, — соврал давно забывший о его существовании Мамору, машинально гладя парня по голове, — какие мягкие волосы…

— Что?

— Да так. Продолжай.

— Я всё думал, когда же мы увидимся и вот, наконец, — я здесь.

— Я рад видеть тебя, — Мамору ласково провел пальцами по его щеке, и отметил про себя, — кожа, как шелковый бархат.

— Хорошо, что ты мне рад…

Рука Мамору опустилась ниже и ласково сжала плечо инопланетянина.

— Мышцы — каленая сталь, — зачарованно прошептал он.

— Что?

— Да, так глупости. Подожди, — сказал Мамору, кладя обе руки на плечи Фиоре и отстраняя его от себя, — дай же мне взглянуть на тебя, мой друг.

Он пристально оглядел парня с ног до головы. Красивая мужская фигура, немного нелюдские, вытянутые пропорции, нежное мягкое лицо, обрамленное зеленым ореолом волос. Совсем другой, чем тот и все же… От предчувствия внезапно обретенного счастья у Мамору закружилась голова. Он порывисто прижал к себе Фиоре и страстно зашептал:

— Фиоре, мой Фиоре, наконец, ты вернулся ко мне.

— Тебе тоже было одиноко? — наивный инопланетянин и не догадывался о чувствах обуревавших друга его детства, — И мне. Эйл и Анна вечно заняты собой, а я один, да один.

— Теперь ты никогда не будешь один, — говорил Мамору, мягко его поглаживая, и балдея от постепенно нараставшего возбуждения, — мы всегда будем вместе.

Главное не наделать глупостей и снова все не испортить. Не торопись, Мамору Джиба, уговаривал он себя.

— Я всегда знал, что лишь ты мой настоящий друг, — Фиоре прижался к нему, вызывая новое возбуждение, — только тебя волнуют мои дела.

— Конечно, миленький Фиоре, меня ты очень волнуешь, — заботливым тоном проговорил Мамору, — Ты, наверное, очень устал с дороги, дружочек. Нужно принять душ, отдохнуть. Я во всем помогу тебе.

Мамору зажмурился представляя, как хорошо будет поднять Фиоре на руки и отнести в ванную, долго намыливать, ласкать упругое зеленое тельце, нежно возиться у него между ног, чтобы почувствовать как растет и твердеет в руках его член. Осталось лишь убедить мальчишку, что все это высшие проявления дружбы, а потом поставить его на карачки и просунуть фаллос в маленькую, узкую старательно смазанную дырочку между тугих ягодиц, сжимая и тиская стонущего от боли вторжения и незнакомых ощущений Фиоре, до этого задроченного до полубессознательности! И затем трахать, насаживая на колом стоящий член, до хриплых стонов, пока из обоих фаллосов — его белого, загнанного в попку Фиоре, и зеленого, без дела болтающегося из стороны в сторону, не брызнет густая сперма… Ещё можно приучить его делать отсос, и тогда сначала понемножку, а дальше нещаднее засаживать ему в самое горло… О, мечты, мечты…

— Не трогай его!

Внезапно Мамору вырвали из его грез. В комнате возникла Анна, розовые волосы растрепались в спешке, глаза гневно блестели:

— Убери свои поганые руки от этого чистого существа, ничтожество. Как ты смеешь касаться одного из нас после всего?

— Мамору, ты понимаешь, о чем она говорит?

Конечно Мамору понимал. Такое не забывается…

…Эйл и Анна зашли попрощаться перед отлетом на поиски новой планеты. У Мамору в гостях уже сидела Бани, которая принесла фрукты и пирожные, так что получилось что-то типа вечеринки. Ему как хозяину пришлось суетиться на кухне и Анна пришла помочь.

Когда она наклонилась перед духовкой коротенькая юбочка приподнялась, обнажая красивые ягодицы и полное отсутствие нижнего белья. Парень подумал, что зря отказывался, когда Анна настойчиво предлагала себя. Он подошел и положил руку на её попочку. Девушка увернулась укоризненно глядя на Мамору:

— Ты ведь знаешь, все кончено. Я теперь люблю только Эйла.

— Извини, — ответил он и будто случайно уронил нож под стол, — поднимешь, если тебе не трудно?

Для этого Анне пришлось встать на четвереньки и так прогнуться, что парню стали видны пухлые губки её письки. Член Мамору встрепенулся. Хочет она или нет, а я засажу ей на прощание, подумал парень и снова совершенно случайно опрокинул на вылезавшую девушку полный соусник:

— О, Боже, Анна, прости. Я сегодня такой неловкий. Надо немедленно застирать, чтоб не осталось пятна. Иди в ванную, я принесу тебе халат переодеться.

Инопланетные девушки такие наивные. Анна тут же побежала в ванную стирать испорченную одежду. Подождав под дверью пару минут, чтобы она успела раздеться, Мамору расстегнул штаны и вошел внутрь. Вид был такой, что если б он и хотел сдержаться все равно не смог бы. Наклонившись к ванне, Анна стирала юбку, чтобы удобнее стоять она раздвинула ножки, пухлые, слегка покрытые волосиками губочки разошлись в стороны, открыв узкий вход во влажную письку.

Другого приглашения Мамору не требовалось. Он подошел ближе и воткнул член между губок. Она вздрогнула и что-то запищала.

— Молчи лучше, а то Эйл услышит, — пригрозил Мамору, — он тебя тогда бросит.

Анна всхлипнула и замолчала, а он продолжил протискиваться вглубь её узкой пещерки, крепче насаживая девушку на себя. Внутри Анна была почти сухая и движения члена заставляли ее стонать от боли. От стонов Мамору возбудился ещё сильнее, он наклонился, схватил её пухлые груди и стал грубо тискать их и тянуть то вперед, стаскивая девушку с члена, то назад, всаживая его до упора.

Анна забилась и заплакала, но сливочки все же начали сочиться из её до предела растянутой толстым членом вагины, в ней стало свободнее. Тогда Мамору вновь обратил внимание на её попку. Он согнул плачущую девушку пополам и обильно смазанный её выделениями член вошел ей прямо в дырочку между ягодиц. Она запищала снова, но парень не выпускал ее, а наоборот сильнее работал членом в ее задницу. Мамору даже ухитрился опять руками дергать за ее грудки, принуждая двигаться по его желанию. Он резко вытаскивал из нее красный блестевший от сливочек член и жестоко вонзал его в беззащитную перед ним попку, а потом, так же грубо вламывался в истекающую соками щелку, пока не спустил с наслаждением Анне глубоко в прямую кишку…

— Уверяю тебя, Фиоре, этот гад хорошо понимает. И я не сомневаюсь, что он собирается гнусно использовать тебя.

— Мамору, что она говорит?

— Анна, постыдись, у тебя есть Эйл. Нельзя так безумствовать от ревности. Все давно кончено, ты же знаешь.

— Что? — в один голос спросили недоуменный Фиоре и пораженная Анна.

— Я должен признаться тебе друг мой, что согрешил однажды с этой женщиной против моего друга Эйла. Она так завлекала меня, что я не смог сохранить верность дружбе.

У бедной Анны от изумления пропал голос, а Мамору продолжал покаянным тоном:

— Они пришли попрощаться. Анна предложила помочь на кухне и принялась всячески соблазнять меня. Я крепился, как мог, но когда она развела ножки и стала при мне дрочить себя: теребить клитор и засовывать пальчики во влагалище, мой член встал. Тогда Анна разорвала юбку и пообещала обвинить меня в изнасиловании, если я не удовлетворю её. Я с трудом уговорил её хотя бы перейти в ванную, опьяненная похотью, она хотела отдаться мне прямо там, под столом.

Чувствительная инопланетянка заплакала от наглости и беспочвенности его обвинений.

— Не плачь, я давно простил тебя, — заверил её лицемерный Мамору.

— Какая нежная встреча влюбленных после долгой разлуки, даже со слезами, — раздался злой голос сзади.

Все повернулись — в оконном проеме стоял только, что влетевший в окно Эйл.

— Эйл, ты все не так понял…

— Молчи бесстыжая, я знал, что рано или поздно ты сбежишь к старому любовнику.

— Эйл, но я…

— Раз ты изменила, я теперь свободен. Раз он с тобой — Бани тоже свободна. Прощай, Анна, да здравствует Афродита моего сердца!

И он синей молнией выпорхнул в окно, в которое только что вылетел.

— Эйл, вернись, я объясню тебе все, — кинулась за ним Анна, забывшая о разборках с Мамору и спасении Фиоре.

— Надеюсь, Фиоре, — дрожащим от волнения голосом полюбопытствовал Мамору, — ты не поверил ни одному её слову?

— Нет, я слишком хорошо знаю эту парочку, вечно скандалы и ложь. Но ты ведь никогда меня не обманешь, Мамору?

— Никогда, мой друг. Иди в ванную, я принесу тебе халат.

Когда паренек вышел, Мамору в изнеможении опустился на диван. Один миг и розоволосая идиотка конкретно испортила бы ему жизнь. Хорошо ещё вовремя явился её чокнутый любовничек. Пусть теперь разбираются, придурки. А у него впереди множество приятных моментов. Надо только слегка отдышаться и не торопить события.

— Хорошо, что ты один. Я предпочитаю разбираться без свидетелей.

Мамору поднял голову, теперь перед ним стоял Джедайт, взгляд которого не предвещал ничего хорошего.

— Я не хотел тебя оскорбить, — сразу догадавшись, что Темный Лорд не шутить пришел, начал оправдываться бывший принц вселенной, — так получилось…

— Вот, чтоб больше так не получалось я и пришел, — мрачно ухмыльнулся в ответ Джедайт, собирая на ладонях энергетический заряд.

— Нет, нет, только не сейчас, — испуганно забормотал, отползая по дивану.

— Днем раньше, днем позже, какая разница — все люди смертны.

— Нет, этого не может быть, это несправедливо. Именно сейчас, когда я наконец нашел… А-АА-а-а-ааа…

Вопль ужаса перешел в агонизирующие хрипы. Джедайт удовлетворенно рассматривал дело рук своих, когда испуганный предсмертным криком Фиоре выскочил из ванной и бросился к ещё дымившемуся телу.

— О, Мамору! Что с тобой? Отзовись, Мамору, — в ужасе кричал он.

Джедайт недоуменно вытаращился. Он не предполагал, что Мамору не один и тем более не ожидал встретить у него столь странное существо. Тем не менее Темный Лорд невольно залюбовался грациозно-гибким зеленым телом, блестевшим от воды, обильно стекавшей из невыжатых длинных волос, которые плащом укрывали торс незнакомца.

— О, мой друг! — однако Фиоре не был склонен к долгим бессмысленным причитаниям, из его пальцев показались лучи-бритвы, — Кто сделал это? Я отомщу за тебя, Мамору!

Инстинкт самосохранения у Джедайта был развит гораздо сильнее, чем чувство прекрасного поэтому парень ловко поднырнул под разворачивавшегося в его сторону Фиоре и, сдавив запястья того, чтоб обезвредить лучи-бритвы, прижал их к стене. Фиоре рванулся с силой удивительной для такого хрупкого на вид существа, но его противник давно привык не доверять собственным глазам, полагаясь на интуицию.

— Давай поговорим. Просто спокойно поговорим, — увещевал инопланетного эльфа Джедайт, крепче сжимая тонкие запястья, а сам не мог оторвать от него взора.

Готовясь к нападению, Фиоре откинул волосы назад, чтоб не мешали и теперь ничто не скрывало его от глаз Джедайта. А тот так и пожирал взглядом милое курносенькое личико с нежными чертами, громадными зелеными совершенно не по-человечески посажеными глазами, высокими скулами и острым, капризным подбородком. Джедайт чувствовал в себе какую-то перемену, ему хотелось непрерывно любоваться бьющимся в его руках существом, рассматривать его лицо, запоминать каждое движение.

С мокрых волос Фиоре стекали тонкие струйки и медленно ползли по лбу. Джедайт проследил их движение: между тонких темно-зеленых бровей, по крылу аккуратного носика, по уголочку рта и дальше вниз. Темный Лорд опустил голову и впервые увидел поджарое, мускулистое тело противника целиком. Как завороженный он стал смотреть на его красивое тело, на то, как струйки воды обтекая его мышцы причудливыми узорами прокладывают себе дорогу вниз. Джедайт закрыл глаза, он был словно пьяный, непонятные чувства завладели его телом, ему было хорошо и страшно, и... От Фиоре исходило нежное внутренне тепло, которое наполнило Джедайта легким и радостным чувством.

Хотя Фиоре совершенно не стесненному собственной наготой, и был приятен восхищенный взгляд Джедайта, он продолжал зло сверкать глазами:

— Я не стану говорить с тем, кто убил моего единственного друга и угрожает мне.

— У меня и в мыслях не было угрожать тебе, — Джедайт понял, что говорит правду, — я не смог бы навредить тебе, зеленокожий красавец. Я лишь избавил мир от мерзкой твари, которую ты по заблуждению считал своим другом.

Зеленая бровь удивленно поползла вверх. Джедайт понял, что скажет что угодно, лишь бы прекрасное существо продолжало его слушать:

— Он не мог быть твоим другом. Он не мог быть ничьим другом, у Мамору Джибы не было сердца. Он лишь обманывал тебя, хотел использовать в своих целях. Мамору обещал тебе свою дружбу и верность до конца жизни, но он лгал. Его верность была предназначена лишь одному существу, такой же лживой и испорченной твари, как он сам, — на Джедайта нашло вдохновение и слова рождались сами собой.

Блондин бросился на колени над трупом Мамору:

— Я знаю, тебе трудно поверить в мои слова, но я докажу, — он полез во внутренний карман Мамору, молясь всем богам, чтоб его предположение подтвердилось.

Сначала ничего не было и Джедайт уже начал покрываться липким потом, предчувствуя неудачу. Но пальцы его наткнулись на клочок бумаги, и сердце возликовало. Еще не веря в собственную удачливость, Джедайт вытащил бумажку и развернул её на ладони и… О, чудо!!! Это оказалась хорошо знакомая ему по Темному Королевству фотография, стоявшая некогда в покоях Кунсайда. Вернее, половинка, та часть, где был Кунсайд была грубо оборвана, остался лишь Зоисайт, который счастливо улыбаясь прижимался к отсутствующему плечу любимого. При их жизни эта фотография выводила Джедайта из себя. Он не видел в ней смысла, не понимал отрешенно-счастливых и от этого слегка глуповатых лиц влюбленных. Только сейчас, увидев Фиоре, Джедайт прочувствовал эту недоступную ему прежде радость — быть рядом с любимым. Прежде он никому бы не поверил, что эта старая, да ещё и порванная фотография способна сделать счастливым его самого. Дрожащими руками он протянул обрывок снимка зеленоглазому инопланетянину:

— Ты не веришь мне? Тогда смотри, вот эта бестия. Вот чьей заменой, слабым напоминанием о большой умершей любви, ты должен был служить. Вот чей образ он хранил в своем сердце, да и на груди, как видишь, тоже.

Глаза Фиоре наполнились слезами. Он протянул руку, взял фотографию, взглянул на Зоисайта и моментально все понял. Силы оставили его в тот же миг.

Пришел в себя Фиоре в нежных объятиях Джедайта, тот ласково баюкал эльфа в своих мускулистых руках:

— Бедный малыш. Мое сердце разрывается при виде твоего горя. Ещё тяжелее мне от того, что именно я причинил тебе такую боль. Прости меня, если можешь. Видит Бог, для меня нет большей муки, чем видеть твои страдания. Мы с тобой совсем не знакомы. У тебя нет причин верить мне, особенно после того, как тебя так жестоко предал самый близкий друг, но послушай, — и действительно Джедайт говорил абсолютно искренне. — Я никогда не был подобен им и хранил верность. Сначала своей повелительнице Королеве Погибели, ведь я был верным её генералом, потом спасшим меня Сейлор Сенши, но теперь все изменилось. Когда я увидел тебя в моей груди родилось чувство, которого я прежде не знал. Признаюсь, я считал любовь досужими вымыслами, но ты все перевернул в моей жизни, незнакомец, и теперь она в твоих руках.

Джедайт приложил пальцы  Фиоре к своей шее:

— Я совершенно не стану сопротивляться, если ты захочешь воспользоваться лучами-бритвами. Все равно без тебя я жить не смогу, так что лучше умереть от твоей руки. Если ты не сделаешь этого, то рядом будет демон любящий тебя всем сердцем и бесконечно преданный. Я сам здесь чужак, не имею ни сбережений, ни работы, ни квартиры — у меня пока нет ничего, чтоб я мог с тобой разделить. Но у меня неглупая голова и сильные руки, я смогу работать и обеспечу тебя всем. Мы оставим этот шумный, бестолковый Токио, чтобы нас никто не беспокоил. Мы поселимся в месте, где природа будет так красива, что сможет достойно оттенить твою красоту. Я уже не считаю себя обязанным Сейлор Сенши — мои долги оплачены сполна, лишь любовь к тебе будет наполнять мою жизнь и твою, если ты позволишь.

Парень больше не мог сдерживать своего желания, он начал нежно и страстно целовать и покусывать губы Фиоре, забираясь языком к нему в ротик и щекоча его. Внутри блондина от этого поцелуя разбушевался шквал огня, это было намного приятнее, чем с Ами, целоваться с которой Джедайту нравилось больше всего. Даже с ней он никогда не испытывал такого полного и сладкого наслаждения.

Джедайт почувствовал, как Фиоре стал, нежно подрагивать всем телом, в ответ стараясь проникнуть своим юрким язычком в его рот, как тонкие руки обвились вокруг его плеч. Тогда Джедайт прервал их страстный поцелуй и ласково прошелся губами по всему поджарому, мускулистому телу парня. Он хорошо помнил, как девочки ласкали его и проделывал с Фиоре то же самое. Он кусал, целовал и лизал зеленые соски, пока они не набухли и затвердели у него во рту, как две виноградинки, лизал плоский живот, опускаясь все ниже. Как Джедайт ни старался не торопить события, ему трудно было сдерживаться, ведь член Фиоре сразу поднялся и давно и неудержимо тянул его к себе. Хотя раньше никогда Джедайт не испытывал никакой тяги к своему полу, он точно знал, что хочет захватить его своим ртом и с наслаждением сосать.

Но вот Фиоре начал тихо постанывать от удовольствия, и Джедайт понял, что пора. Он нагнулся и несколько раз провел языком вокруг головки члена, при этом услышал как еще громче застонал Фиоре. Ещё сильнее Джедайта возбудили запах и вкус. Он втянул член себе в рот и начал остервенело его сосать, помогая себе рукой. Не имевший подобного опыта Фиоре инстинктивно стал подмахивать бедрами, проталкивая свой отвердевший член глубже ему в горло. Стоны зеленоволосого превратились в монотонный глухой хрип, перемежавшийся охами. Джедайт усиленно прижимал языком его член к небу, насаживаясь на него головой, потом ласкал головку кончиком языка. Он вскоре почувствовал, как член Фиоре стал вздрагивать, и глубже заглотил его. В горло Джедайта ударила струя горячей густой жидкости, быстро заполнив его рот, ему пришлось сделать несколько глотательных движений. Вкус спермы его не разочаровал — неожиданный и несколько острый аромат с легкой солоноватой горечью не был ему противен. Фиоре моментально затих, потом тихонько заплакал, это были слезы радости.

— Все хорошо, малыш, — вытирая губами его мокрое лицо, нежно ворковал Джедайт, — я с тобой, и всегда буду с тобой.

Он поднял Фиоре на руки:

— Ты хотел принять душ, а я помешал. А теперь ещё ты устал, но не волнуйся, я помогу моему малышу, — продолжал ворковать он, направляясь к ванне.

Хотя Фиоре и был одного роста с Джедайтом, а из-за своего сложения казался ещё выше, да и шириной плеч природа его не обделила, блондину хотелось возиться и сюсюкать с ним, как с маленьким ребенком. "Малыш" был этим вполне доволен, он устроился на ручках, позволяя Джедайту заботиться обо всем.

Он поставил Фиоре под душ, а сам встал рядом, аккуратно подобрал роскошные волосы, счастливо смеясь, намылил губку и стал  нежно мыть зеленокожего. Когда Джедайт закончил мыть плечи и стал мыть грудь, возбуждение охватило его. Фиоре тоже получал от этого наслаждение. Присев на корточки, Джедайт стал мыть ему ноги, лаская их поверхность. Фиоре поднимал свои длинные стройные ноги, ставя ступни на колени Джедайта. близость его тела возбудила Темного Лорда. Он намылил ещё мягкий член рукой, скользя по нему без всякого сопротивления, стал игриво перебирать яички в пальцах. Фиоре выгнул свой задик и от этого его фигура стала просто потрясающе-эротичной в глазах Джедайта. Маленькая, кругленькая задница Фиоре уже привлекла внимание парня, но теперь ему хотелось заняться ей поплотней. Он намылил промежность и стал легонько надавливать пальчиком на темненькое анальное отверстие, другой рекой двигая шкурку члена инопланетянина, твердевшего в его пальцах. Глядя на творение рук своих, Джедайт чувствовал, что его накрывает новая волна горячего возбуждения, он не выдержал и ввел пальчик в анус Фиоре, натирая и массируя им привлекавшее его отверстие изнутри.

— О-о-оо, — сладострастно застонал тот, подгибая колени.

— Тебе нравится, малыш?

— Да, — восторженно выдохнул Фиоре.

Эта игра довела Джедайта до предельного состояния, все тело болело от переполнявшего его желания, но он старался сдержать свой порыв. Парень понимал какую боль может причинить его здоровый член. Он оглянулся и увидел крем на умывальнике. Это открытие порадовало Джедайта. Он открыл баночку и обильно смазал отверстие Фиоре и свой член:

— Потерпи немного, малыш, — ласково попросил Темный Лорд перед тем, как начать насаживать паренька на себя.

Раззадоренный его ласками Фиоре кивнул и попытался растопырить свой задик, чтобы облегчить этот процесс, но его девственная попочка была слишком узкой. В первый момент острая боль пронзила обоих любовников. Вдруг Джедайт неожиданно глубоко проник внутрь Фиоре и стало не так больно, вскоре и томно-сладкая боль перешла в не менее сладкое и острое удовольствие. Джедайт полностью завладел попочкой Фиоре, вовсю орудуя длинным членом внутри любовника. Всего пары толчков Джедайта хватило, чтобы обоюдный оргазм горячей лавиной переполнил обоих. Их сладострастные крики слились в общий восторженный вопль:

— Аа-аа-а-у, — и из обоих членов одновременно хлынуло густое, горячее семя. Джедайт обильно заполнил им попку любимого, а Фиоре столь же богато окропил кафельные стенки душа.

Без сил опускаясь на пол Джедайт спросил себя, неужели это и есть счастье — кончить вместе с любимым. Ему было бесподобно хорошо. Фиоре, ноги которого тоже подгибались от пережитого любовного напряжения, сел рядом с ним, нежно запустил длинные пальцы в мокрые, растрепанные волосы блондина:

— Ты так сильно хотел меня и так неистово любил, как никто раньше. Я хочу, чтоб так было всегда.

— Разве может быть иначе? — Джедайт встал на колени рядом с Фиоре и порывисто сжал его руку в своих, — обещаю, что буду любить тебя всегда и никогда не оставлю тебя, о прекрасный незнакомец.

Теплые струйки из душа сбегали по его лицу, придавая трогательное и смешное выражение красивым чертам Темного Лорда. Фиоре нежно рассмеялся и обвил руками его шею:

— Я верю тебе, — его губки любовно коснулись рта Джедайта, — и зови меня по имени — Фиоре.

— Джедайт, — автоматически представился блондин, и вернул Фиоре поцелуй, как бы выражая им всю силу своего чувства.

Их тела слились в страстном порыве, их губы признавались друг другу в любви честнее и понятней всяких слов, их мысли были только друг о друге. Такого чувства до этого не испытывал никто из них. От поцелуя члены обоих вновь отвердели, их головки соприкасались, словно в страстных поцелуях, а стволы нежно терлись друг об друга. Электричество этих касаний наполнило тела парней желанием, но ещё сильнее переполнились их сердца чувством первой любви — пылкой и прекрасной. Оба влюбленных поняли, что это отныне и навечно.

 

Дверь наконец-то поддалась и навалившиеся на нее девочки с визгом влетели в квартиру.

— Ну и вонища, — сморщила свой хорошенький носик Минако.

— Да, можно подумать у него здесь склад дерьма, — Рей продолжила её мысль.

Сомневаться долго им не пришлось. Посреди зала девочки нашли разлагающиеся останки, некогда бывшие принцем вселенной. Несмотря на хрупкий вид, у всех воинов в матросках достаточно крепкие нервы.

— Оказалось, — фыркнула Бани, — он без нас жить не может.

Остальные воины несколько поразились цинизму своей начальницы, но решили, что это от шока.

— Ладно, давайте искать то за чем пришли.

Девочки занялись поисками, которые продолжались уже несколько дней. Ровно с того времени, когда внезапно пропал Джедайт. Вскоре появились результаты: первое, ключи от дома Макото, принадлежавшие блондину, лежали на столике в зале, второе, — более странное — девочки нашли в ванной, застывшие потоки спермы по стенам, а на полу душа длинные зеленые и короткие светлые волосы.

Что бы это значило, не на шутку задумалась Ами. Остальные ждали решения самой сообразительной, как всегда полагаясь на нее и не напрягая собственные хорошенькие головки. Но первой догадалась в чем дело принцесса вселенной, которая была туповата во всем, кроме любовных дел.

— Все пропало, — вскричала она и рухнула на пол, как подкошенная.

— До нее наконец дошло, что не стало Мамору, — объяснила поведение Бани Рей.

Бани зарыдала еще громче, от расстройства она не могла связно говорить:

— Какой Мамору, дебилки???… Фиоре… Джедайт… это же был наш последний мужик!!!!!

Такого объяснения воинам хватило, чтобы застыть в трансе на миг, переваривая понятое:

— Горе нам, горе, — вскричали они, познавшие прелесть настоящей мужской любви и привыкшие наслаждаться ею.

И из их прекрасных глаз фонтанами хлынули щедрые женские слезы. 

_______________________________

P.S. Все, что вы хотите знать и не боитесь спросить адресуйте на : erolub@land.ru