- Не стоит мыслить категориями добра и зла. Я не есть добро, Луна не есть зло, - сказал Металлия и рассеянно провел по обнаженному плечу Берилл. Он возник за её спиной, когда она собиралась, и пока он не коснулся её, Берилл не знала, действительно ли он здесь, или это только его отражение. Сегодня был особенный день.
Его слова прозвучали ответом на её мысли, но Берилл только покачала головой. Система отсчета как система отсчета, не хуже других.
- Категории такого вида сковывают движения. Соответствовать нравственным оценкам нелегко. Лучше думай о нас как о взаимоисключающих силах.
- Взаимоисключающих, как добро и зло? - скептично спрашивает Берилл. Металлия смеется, обнимает Берилл за талию и ловит её взгляд в зеркале.
- Не думаю, что добро и зло взаимоисключающи. Впрочем, об этом тебе лучше поговорить с королевой Серенити. Философия добра и зла не в моем ведении. Для меня все едино.
- Возможно, я спрошу её сегодня, - говорит Берилл и сама вздрагивает от ненависти в своем голосе. Лицо Металлии в зеркале доброжелательно улыбается ей:
- Конечно, спроси, моя жрица. Мне, признаться, интересно, что она ответит.
Часы на башне бьют девять, и Металлия отстраняется. Берилл спешно застегивает рубиновый браслет на запястье и берет в руки длинный жезл.
И вечер сегодня тоже будет особенный.
Павлиново-синее платье Берилл развевается, когда она идет к воротам мимо застывшей в ожидании армии. Металлия исчезает, рассыпаясь на едва различимые в летних сумерках искорки-разряды. Берилл подходит к воротам - вблизи они просто огромные - и с силой толкает неподъемные створки, почти ложится на них.
Портал на Луну медленно открывается.

Берилл казалось, она предусмотрела все варианты сражения. Она могла погибнуть - жрица, в конце концов, отличная мишень. Земная армия могла проиграть бой. Сенши могли объединиться с королевой и запечатать Металлию на Земле или в очередном пыльном ящике. Но она и представить себе не могла, что Металлия всерьез пострадает. Ни одно человеческое оружие не могло причинить ему вреда, а что до божественных, то на случай, если Серенити успеет применить Серебряный Кристалл, у него было запасное тело. Вот только лунная королева оказалась хитрее: она одновременно нанесла Металлии серьезную рану и отправила Эндимиона, то самое тело, на круг перерождений, на тысячу лет вперед.

Королева Луны была мертва, Серебряный Кристалл - разрушен, дорога Металлии на Луну - открыта, но радости не было. Берилл чувствовала себя оглушенной от горя - и, возможно, не только от горя. Жрица - это действительно отличная мишень.
Металлия возник на площади перед королевским дворцом и огляделся. Насколько Берилл знала, он был здесь впервые. Первые признаки разрушения уже читались на его лице, и Берилл склонилась перед ним, сглатывая ком в горле.
- Задача решаема, - беспечно сказал он. - Придется мне вселиться в кого-то другого, вот только, боюсь, память я при этом потеряю. Мою энергетическую сущность тебе придется подкармливать и на нужном уровне объединить с человеческой половиной, - Металлия называл человеком любого, кто не был богом. Иногда его небрежность сводила Берилл с ума. - Тебе придется заняться возрождением королевства самой, милая.
- Да, но... - голова кружилась все сильнее, и ей приходилось кричать, чтобы слышать свой голос. - Но в кого вы вселитесь?!
- Я пока не знаю, - с сожалением сообщил Металлия. - Я даже не могу сказать, сразу ли это произойдет.
- Мой повелитель, но как же тогда...
- Ты узнаешь меня, - сказал он ей на прощанье и чуть-чуть улыбнулся. Берилл так же сдержанно улыбнулась в ответ, но, когда он развернулся, чтобы уйти, бросилась за ним и обняла.
Он тогда молчал и в его молчании чувствовалось недоумение. А потом поднял руку и медленно и как-то неумело погладил её по голове.
- Пока, моя жрица.

Берилл шла по Луне, отыскивала выживших землян и стаскивала их в круг. После Серебряного Кристалла выжили единицы: самые сильные и самые слабые. Первые сумели поставить какой-никакой барьер, во вторых было слишком мало магии, чтобы массовое очищение могло причинить им вред. Берилл подсчитала свой улов: четверо из генералов, пятерка сильных юм и десяток мелких (но при этом очень тяжелых). Больше, чем она ожидала, но тем не менее, возрождать было нечего. Все, кто были верны Металлии на Луне или на Земле, либо находились здесь, либо были мертвы. Берилл начертила жезлом границу между своими и чужими, и перенесла все, что было внутри границы, в самую далекую и заброшенную земную пограничную крепость, о которой смогла вспомнить. После новостей с Луны, после известия о гибели принца Эндимиона в Земном Королевстве начнутся мятежи. За Плутон гордость, пусть лучше считают их мертвыми.
В главном зале дальней крепости царила тьма, и, пока её глаза привыкали к отсутствию освещения, Берилл пыталась вспомнить, как называется это место. Как-то на "Д", совершенно точно, но дальше первой буквы дело не шло. Что ж, крепость Дальняя - хорошее название для дома беглецов.
Часть окон была выбита, судя по всему, изнутри. Снаружи бушевал ветер, забрасывая внутрь пригоршни снега. Берилл не чувствовала холода, но окна надо было чем-то завесить, чтобы не проснуться в ледяном гробу.
Демоны и юмы начали приходить в себя, один за одним. Берилл медленно прошла по залу и села на стоявшее на возвышении полуразваленное кресло. Представляться не было нужды: её знал каждый, кто пошел на Луну. Да и она к настоящему моменту уже вспомнила имена выживших генералов.
- Мы выжили, - сообщила она. - Луняне - нет. Сенши - нет. Королева Серенити погибла, Металлия развоплощен.
Глаза демонов и двух проснувшихся юм поблескивали в темноте, но они молчали.
- Нам остается ждать, пока Металлия вернется, - продолжила она, так и не дождавшись ни слова, - и самим восстанавливать силы.
Тот, чьи глаза светились особенно ярко, встал и стоял очень прямо.
- Я могу спрятать замок на время, пока мы будем спать, - сказал он. - Думаю, это будет не лишним.
- Благодарю, лорд Кунсайт, - Берилл встала, тяжело опираясь на подлокотники, и один из генералов, кажется, Зойсайт, шагнул к ней и поддержал за локоть.
- Позвольте мне проводить вас, госпожа Берилл, - мягко сказал он. - Вы так устали.
- Если не возражаете, лорд Кунсайт, я помогу вам с маскировкой замка.
- Вы очень добры, генерал Джедайт. Буду весьма обязан, если...
В разговор вступил четвертый генерал, потом одна из юм, умница Бандана, и от мягкого гула их голосов Берилл почувствовала, что засыпает.

Если Металлия умер, она не проснется, думала Берилл в полусне. Зойсайт отдал ей свой плащ, за что она была ему признательна. И генералы тоже не выживут - слишком уж они завязаны на Металлии. В предсмертной агонии Металлия заберет у них все, что когда-то принадлежало ему. Если Металлия жив, то будет, пока они спят, тянуть из них силы, капля за каплей: что-то вроде целительного бульончика для больного, чей желудок не может переваривать более сложную пищу.
Они умрут, если умрет Металлия, верно; но и Металлия умрет, если сейчас погибнут они.

Когда она проснулась, присутствие Металлии в крепости было осязаемым и никто не умер. Она проспала восемьсот пятьдесят лет, лорд Кунсайт - восемьсот шестьдесят, генералы Зойсайт, Джедайт и Нефрит - девятьсот пятьдесят. Она сдружилась с Кунсайтом за те годы, что они провели вдвоем, хотя и убедилась, что он совершенно точно не Металлия. Кунсайт любил снег, холод и организованную пустоту, которую называл красотой. Если бы Берилл знала о его вкусах и о нем самом до войны, то подарила бы ему Дальнюю Крепость на день славы: лучшего подарка Кунсайту нельзя было бы и придумать. "Разве может быть что-нибудь прекраснее?" - вырвалось у него на первой прогулке у крепости, и Берилл не нашла в себе сил с ним спорить.
Когда все генералы проснулись, Берилл приняла волю Металлии и стала королевой. Жрица - это, конечно, не божественный клинок, а всего лишь путеводная нить, но из четырех магов и одной жрицы выбирать не приходится. Первые десятилетия ей даже казалось, что у неё получается, а потом она предпочла больше об этом не думать. Она королева - и точка.

Это были странные годы. Годы осторожного сближения, скрытой симпатии и завуалированных проверок на прочность: только и успевай отвечать ударом на удар. Берилл нравилось, как нравилось и постепенно, шаг за шагом выяснять грани способностей своих подопечных. Демоны раскрывались как бутоны: много слоев, много лепестков, много хитростей и уловок, и сама ни за что не догадаешься, какого цветка сердцевина. Розы, решила Берилл, ухмыляясь. Самые настоящие розы.
А Металлия был похож скорее на сейф: вместо лепестков два дюйма стали, причем снаружи сейф должен быть обмазан чем-нибудь скользким - не ухватишься.
В эти годы они были почти людьми, хотя и набрали за столетия сна всю свою прежнюю силу. Без Металлии им, одиночкам, каплям в человеческом море, невозможно было действовать открыто; Металлии же, их спящему богу, едва хватало слабой человеческой энергии. Для его возрождения требовался средних размеров апокалипсис. Берилл в принципе не имела ничего против, но из-за недостатка сил приходилось действовать донельзя медленно: сначала выбрать слабую точку на Земле, место с постоянными землетрясениями и цунами, и высокой магической активностью расшатывать эту точку, словно молочный зуб.
Берилл чувствовала божественную оболочку Металлии как никто другой, но не знала, где блуждает его беспокойный дух. Тысячелетие покоя подходило к концу, а она даже не предполагала, в кого он мог вселился. С высокой вероятностью он должен был выбрать одного из генералов: они были близко, обладали недюжинными талантами и не смогли бы противиться тому, кому присягнули. Но Металлия мог и не спешить и возродиться в одно время с сенши, в одном из одаренных, например, в каком-то радужном демоне или, спаси хранитель, в ледяной деве. Берилл не сомневалась, он бы с удовольствием ввел в игру нового игрока с новыми способностями: это соответствовало его специфическому чувству юмора.
Все-таки она надеялась, что Металлия вселился в одного из генералов. В итоге она поставила на Джедайта: тот походил на него даже внешне. Соблазнить генерала не составило труда; Берилл замечала, что он заглядывается на неё. Но вне постели он оставался таким же покорным и корректным; когда она приказала ему не смотреть на неё больше, он послушался. Если продолжать шутить, как было не убить его после этого, но ненависть, честно говоря, не особо забавная штука. А Берилл Джедайта возненавидела как только она умела: слабак он и есть слабак. Слабость всегда действовала на неё как запах крови на акулу.
Конечно, на самом деле она его не убила: всего лишь заморозила, убрала с глаз долой до поры - до времени, хотя остыть следовало бы ей.
После этой неудачной попытки у неё еще долго было тяжело на сердце. Даже долгожданная война, так вдохновившая на старые игры её подданных, не принесла радости ей, а ведь когда-то именно она во имя своего бога вела на Луну земные легионы.
Сейчас она действовала в основном по инерции и просила у своих лордов только побольше энергии для Металлии. Она закрыла глаза на гибель Нефрита. Она украла Эндимиона у Серенити в глупой надежде воспользоваться устаревшим на тысячу лет планом и убила Зойсайта, не рассчитав силу своей божественной длани. Она накачала Эндимиона силой Металлии под завязку, но Металлия не возродился даже в столь подходящем когда-то теле. И Эндимион все равно оказался слаб, с жутью поняла Берилл. Может, эта чертова слабость была в ней самой?
И подумала, что теперь и _его_ ненавидит.
Жалко было только потерять Кунсайта. Берилл вспоминала, как он договаривался с ледяными девами, как бережно восстанавливал их крепость, как в первое утро после пробуждения смотрел на снег, и плакала, не стыдясь своих слез. Вот теперь ничего ценного не осталось; можно было взрывать мир - этот или тот - к... Металлии. Берилл подумала, не начать ли с Эндимиона, а потом решила не быть доброй. Пусть младшая Серенити тоже узнает, как это: видеть своего возлюбленного и не узнавать его.

Конечно, она проиграла. Не могла не проиграть.

***

Когда они с Металлией встретились снова, он сказал ей немного обиженно:
- Ты не узнала меня.
Та Берилл, что была любимой жрицей, сказала бы что-то язвительное. Ему нравилось, когда она была такой.
Та Берилл, что из жрицы стала королевой горстки выживших, истерично рассмеялась и попробовала бы его убить. В конце концов, она тоже была богиней.
Та Берилл, что из королевы стала жрицей, лишь промолчала, смущенно потупившись.
- Но это ничего, - Металлия откашлялся и подошел ближе. - Я все равно люблю тебя, милая.