Твоя память – здесь. Я могу тебя прочесть. И собрать из разных снов по кусочкам. Твоя память – не ошметки забытых воспоминаний. Она все здесь, целиком. И у тебя ее больше никто не отберет…

Харуки Мураками “Страна Чудес без тормозов или Конец Света”.

Зима. Длинная, холодная, жестокая…

Заставляющая погружаться в спячку до самого своего конца…

Давящая и завлекающая в свои сети, так умело сплетенные из нитей обмана…

Зима – четыре буквы, несущие в себе уничтожающий смысл…

Я стою у окна и смотрю на ее хитросплетения. Едва утром выглянуло нерешительное солнце, как пошел снег. Первый, мягкий, нежный…

Тающий на губах и ресницах…

Веселый, яркий, жизнерадостный…

Дающий надежду на то, что все не так уж и плохо…

За окном стоит нестерпимый мороз, и облачка пара, выдыхаемые прохожими, поднимаются вверх, образуя своеобразный туман и превращаясь в снег… Весь город окутала молочная пелена – настолько молочная, что, кажется, весь город залит белой краской…

Мои ладони плотно прижаты к стеклу, лоб же едва касается его… Вокруг пальцев медленно образуется едва заметный след тепла, а на поверхности стекла – их отпечатки… На лбу давно уже залегла небольшая морщинка, напоминающая о печали, несмотря на внешне спокойный вид…

В комнате тепло, но все же зимнему холоду удается пробраться в душу и засесть там надолго… Насколько именно – не знает никто…

За полтора часа деревья покрылись тончайшим слоем ледяного серебра. Кажется, будто их окунули в жидкий азот и они готовы разлететься при малейшем ударе, словно сделаны их хрусталя…

Снег продолжает кружится в воздухе… Снежинки всех форм и размеров парят и заставляют весь мир любоваться своей красотой… Степенно, с какой-то непонятной чопорностью, они танцуют свой особенный танец, а затем опускаются на и без того белую землю…

Это отражается в моих глазах, словно в зеркале, и заставляет задуматься о многом… Хотя бы о том, что ничто не вечно в этом мире… Хотя бы о том, что это – и не глаза вовсе… Так, серые хрусталики изо льда, которым ни до кого нет дела… Которые предали всех, кого смогли, обрекая себя на одиночество, чтобы только сохраниться в непроглядном мраке Зла… Которые умерли еще тогда, в Серебряном Тысячелетии, и теперь просто создают видимость…

Несколько лучей все же вырываются из плена темных туч, проливая на землю слабый свет… Но все же он начинает играть в легком снеге, искриться, переливаться, дарить яркие вспышки радости и думать, будто это – и не снежинки вовсе, а крошечный бриллианты искусной огранки…

Глаза не выносят этой чистоты, и приходиться закрыть их… Но поздно – слезы уже вовсю струятся по щекам, напоминая о давно ушедших днях… А может, это – и не слезы вовсе… Может, это просто тают ледяные хрусталики глаз…

Сердце пронизывает боль… Хотя, какое сердце? – сосульку, снежный ком, все что угодно, но только не сердце… Ему тоже не вынести солнечного света…

Я плотно задергиваю шторы и отхожу от окна… Все так просто и так сложно одновременно… Я постарался забыть все, чего было не жаль… Да вот только легче от этого стало едва ли на несколько часов… Оставил лишь маленькую частичку души первого Лорда да жалкую, никчемную веру…