М. Генин

Обожаю эту кушетку. Эту жесткую, неудобную кушетку. С нее открывается неимоверно роскошный вид на очень прямую и очень виноватую спину. Кем надо быть, чтобы считать виноватую спину любовника лучшим признанием в любви? Я натягиваю колючий плед до подбородка и улыбаюсь.

Я – Четвертый. Или Лорд Огня и Ветра Зойсайт. А если вы Нефрит, то еще Пародия На Демона и Рыжая Холера. На Сакуру отзываюсь исключительно файерболлом, потому что в чем здесь прикол, не помню, а звезданутому чувству юмора не доверяю.

Это у меня признак душевного здоровья такой: не доверять Нефриту. Кунсайт не доверяет Нефриту, Берил не доверяет Нефриту, я не доверяю и с удовольствием сплясал бы на поминках. Джедайт вот теперь наши ряды пополнил. А за звезданутым – хотя он и не в курсе, почему, кстати, и жив – должок: я десять лет не понимал, в честь чего он на меня взъелся, и еще пять не получал ни малейшего удовольствия. А что он сегодня меня об стену при всех приложил, так это стратегический просчет и мелкое тактическое недоразумение. Бывает.

А началось все очень даже мирно. Встретились, поцапались. Слово за слово, и в ответ на “пародию” я сказал что-то об утопленном в бутылке одиночестве. Что-то, заезженное до полной потери не то что обидности – назидательности. Сказал и забыл. А он вдруг “Звездный Свет”!

Знаете, чему не устаю удивляться? Если просто стоишь рядом, белая в голубизну молния бьет почти мгновенно, а вот направленная в тебя еле ползет, устанешь дожидаться. Причем увернуться все равно не успеешь, а всяких глупостей надумать – воз и маленькую тележку. Например, с чего бы вдруг Нефрит сорвался на ровном месте и не связано ли это с тем, что нынче какая-то памятная дата. Или, как здорово он в этот раз рассчитал силу удара: ранить не ранит, а в стену впечает эффектно. Унизительно. По мне уж лучше месяц в лазарете, чем так.

А потом я в очередной раз увидел нас обоих как бы со стороны. Вид слева, вид сверху. Глаза крупным планом. Зрачки Нефрита сияют холодным небесным серебром, а в моих – золото раскаленной магмы. Двадцать тысяч Кельвинов против трех. Что сильнее?

Неправильно. Стихиям нет дела до физических законов, и, глядя на приближающийся старболл, я чувствовал, как от солнечного сплетения к ладоням течет жар, не ведающий разницы между древними светилами и снующими в траве светляками.

Я удержал его в самый последний момент, остановил, не дал вырваться на свободу. И принял удар Звезд как спасение.

Медленный – для меня – полет до стены. И в полете я увидел, как наконец-то оборачивается Кунсайт – тоже не ждал, что мы сегодня так быстро.

А потом была боль. Экстаз и ужас отступника, узревшего бога; и я зажмурил глаза. Это так больно – унять пробуждающуюся силу. Она ворочалась в груди готовым взорваться вулканом, но озадаченно притихла под лаской прохладных рук.

- Как ты?

- Мерзкий Нефрит.

Еще одна классическая фраза. Я чувствовал его улыбку, но открыть глаза, чтобы проверить, не мог – он бы понял.

- Телепортироваться можешь?

“Телепорт?! Покинуть поле боя?!”

Сила хочет сражения. Сила требует свободы. Сила жаждет крови.

“И зрелищ”, - сладко бормочет что-то в душе. Что-то, перед чем – жизнь назад – в ужасе замерли фанатичка Марс и безбашенная Юпитер. И вперед вышла тихоня Меркури.

Кунсайт обнял меня и распахнул телепорт. А сила – наконец-то! – уползла прочь. Всемогущее чудовище с глазами побитой собаки.

И вот я лежу на кушетке в его кабинете, а он – спиной ко мне – стоя перебирает сваленные на столе бумаги. Слава Металлии, хотя она тут не причем.

О моем бое с Меркури сложено много легенд. Слабейшая из сенши – против Ужаса Солнечной Системы. Говорят, что она любила меня. Говорят, что мы любили друг друга. Самые смелые говорят, что я не тот, кем тогда казался – и кивают на меня нынешнего.

Тот, детки, тот, и сейчас тот же самый, просто от собственной силы держусь подальше. А Меркури смелости хватило, потому что в безумие никогда не верила и не видела его в упор. Кунсайт, кстати, тоже. Может, потому и не догадался до сих пор – не хочет догадываться.

Неприятная это штука – возрождение. Пытаешься с чистой страницы начать, а в тебя ручейком отравленным – сила и память. Потихоньку, помаленечку, втискиваясь, встраиваясь в новую жизнь. А потом – будто плотину прорывает, и не денешься никуда. Мне повезло, я последним возродился и на старших налюбовался вдоволь. И когда хлынуло – удержался, справился, не пустил.

А что в памяти пробелы – не страшно. Хотелось бы, конечно, знать, под каким углом я тогда со звезданутым пересекся, но уж обойдусь как-нибудь. Победитель-то известен! Главное, я уверен, что мы с Кунсайтом не встречались, спасибо Берил: ей сцены ревности по жизни ни к чему, а нужны были мы оба. Я как отражение, родная душа, и он – в качестве антидота. Доза холодного рассудка и сейчас к ее услугам, а вот по душам поговорить не с кем, оттого и бесится, а вовсе не потому, что любовника делить приходится.

Хорошо быть наперсником королевы, но без Кунсайта я жить не могу, и знать не хочу, как мог – тогда. Кем надо быть, чтобы искать покоя в Хаосе? Не люблю я такие мысли…

Золото подземного огня, сталь ветра небесного. Чертов Нефрит, распятый на крыльях огненного шторма. Каждая стычка с ним – искушение.

Каждая встреча с ним – напоминание. Я ведь помню: танец взглядов, танец жестов и смущение-зависть в окрике Берил. Так недавно, так… правильно? А теперь равнодушные звезды и безучастные иллюзии. Второй и Третий. Конкуренция с перспективой естественного отбора.

Тогда Вторым был я.

Кунсайт любит меня. Я уже не в мыслях его – в крови, в дыхании. Даже демоны должны дышать! А мы демоны. Кем надо быть, чтобы в личных покоях держать вокруг себя боевой магический щит? Он чувствует мой взгляд и оборачивается.

- Все хорошо?

- Все хорошо. Ты рядом.

Он возвращается к бумагам. Я не мешаю: ему надо успокоиться. Каждый раз, когда я отлетаю под ударом Нефрита, он старательно прячет вину. Потому что первая его реакция всегда облегчение: я слабее Второго, мы – вместе.

Я не хочу проверять, сможет ли он повернуться спиной к тому, кто способен этот щит пробить. Я не хочу проверять, сможет ли он жить с тем, к кому нельзя повернуться спиной.

Потому что вопроса о том, способен ли я ударить в спину, даже не стоит. Я – демон.