Bishoujo Senshi
Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.
Менестрель
Миниатюры
Список текстов:
Золото
Одна ночь
Рождение
Тишина и спокойствие
Тепло
Рассвет
Больше ни строчки
Шанс
О тяготах предвидения
Надежда
Исток
№ 3
Название: Золото
Размер: драббл, 382 слова
Пейринг/Персонажи: Нефрит/Нару
Категория: гет
Жанр: мистика
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: У него золотая кровь.
У него золотая кровь, Нару точно знает, что золотая. Бизнесмен Масато Сенджойн приглашает ее в кафе, позволяет кормить себя шоколадным пудингом с ложечки, и весь как будто светится изнутри, потому что его кровь – как расплавленное золото, такая же тягучая и теплая.
Нару гуляет с бизнесменом Масато Сенджойном по улицам и паркам, несмело держит его за руку и пытается считать пульс. Он всегда очень сильный, как будто кровь хочет выплеснуться из этих вен наружу.
Иногда Нару замечает, что у Масато Сенджойна чуть заостренные уши. Обычно этого не видно под тяжелой копной волос, но иногда, когда он смеется и встряхивает головой – Нару готова поклясться, что кончики его ушей острые.
От него пахнет теплом и нагретой солнцем травой, а еще иногда – шоколадом. У него часто меняется настроение, скачет, как будто без всякой причины – вот только что он растягивал губы в улыбке, а теперь смотрит, не мигая, на тонкий серпик луны в ночном небе.
Он приходит по ночам так же часто, как и днем, и Нару уже давно не удивляется тому, каким образом он появляется в ее комнате. Он гладит ее по волосам и рассказывает необычные сказки про могучих и прекрасных духов-из-под-холмов, которые любят пить человеческий страх и ярко-алую кровь.
У самого Масато кровь золотая, Нару ни разу не видела, но точно знает.
Когда она спросила, где же эти холмы и эти странные духи, он улыбулся сладко и ласково, и произнес:
– Далеко. Хотя, вообще-то, везде.
Однажды он сказал, что ему всегда нравились рыжие. С тех пор Нару боится, что с возрастом ее волосы потемнеют и станут каштановыми.
Когда бизнесмен Масато Сенджойн умирает, Нару уже знает, что на самом деле его зовут Нефрит, гладкий густо-зеленый камень, это имя ему подходит. Он умирает на ее руках, рассыпается сверкающей пылью, а из ее глаз текут соленые, горячие слезы.
Она не может поверить, что цвет его крови – темно-зеленый, как трава, растертая в ладонях. В тот день от него больше не пахнет солнцем – только железом и грязью, и Нару плачет от горя, от боли и от обиды.
Ей кажется, что весь тот мир, который она видела за плечами Масато – Нефрита – рассыпается на осколки, превращается вглину, оседает на землю.
Нару так устает той ночью, что даже не идет в душ, а так и засыпает, едва добравшись до дома, грязная и заплаканная.
Утром, открывая глаза, она увидит на своих ладонях бледно-золотые потеки.
Название: Одна ночь
Пейринг/Персонажи: Нефрит/Джедайт
Категория: слэш
Рейтинг: от R до NC-17
Бывают ночи, которые хочется никогда не забывать, запереть в памяти и пересматривать, переживать заново много-много раз.
Одну из таких ночей Джедайт провел в особняке Нефрита в Токио – за окном шумела гроза, свободно и яростно, таких гроз никогда не бывало в Темном Королевстве.
Сидя в гостиной около окна, Джедайт перелистывал страницы тяжелой книги в твердом переплете и думал, что начинает слишком привязываться к этому миру, к этим грозам и цветению сакуры весной. Эти неуместные чувства следовало обрубить на корню, но ночь была такой божественно прохладной и пахла дождем, и Джедайт решил подождать, просто закрыть глаза и вдохнуть поглубже.
Нефрит вернулся уже за полночь, когда в книге осталось совсем немного непрочитанных страниц. Прошел в гостиную, весь мокрый и взъерошенный, хотя защититься от дождя для Лорда Темного Королевства было делом нескольких секунд. Обнял Джедайта и безапелляционно отобрал у него книгу.
Стоило бы, конечно, чем-нибудь отплатить за эту наглость, но книгу Джедайт почти дочитал, а Нефрит улыбался тихо и до странности радостно, его мокрые волосы щекотали шею, и гроза за окном все не утихала, так что перспектива позволить утянуть себя в спальню казалась Джедайту довольно заманчивой.
Эта ночь была не первой и не последней – с тех пор, как Ее Величество начала проявлять повышенный интерес к Токио, они часто ночевали в этом особняке. Ночи здесь были волшебные, а возвращаться обратно в Королевство совершенно не хотелось. Кажется, первым остаться здесь предложил Нефрит, но первым задумался об этом совершенно точно Джедайт.
Так вообще всегда было – мысль приходила в голову Джедайта, а извлекал ее оттуда на свет почему-то Нефрит, хотя прочесть чужие мысли он наверняка не мог. Это иногда нервировало, но чаще помогало – и в работе, и в жизни в целом. Наверное, именно поэтому Джедайт в конечном итоге сблизился именно с Нефритом, а не с кем-то другим из четверки Лордов.
Правда, в ту ночь Нефрит был необычно молчалив, как будто разговаривал не вслух, а жестами, прикосновениями, выражением глаз. Закрыв дверь спальни, он обернулся к Джедайту и улыбнулся снова, на этот раз одними уголками губ, и стало без слов понятно, что у него прекрасное настроение, радостное и, пожалуй, немного легкомысленное. Оно обволакивало Джедайта пеленой своего обаяния, и сопротивляться не было ровным счетом никаких причин.
В ту ночь Джедайт позволил себе расслабиться – не то чтобы это случалось совсем редко, но значительно реже, чем иногда хотелось бы. Он закрыл глаза и услышал, как Нефрит сделал два быстрых шага вперед и оказался совсем близко, почувствовал, как его горячие ладони сжали плечи, и улыбнулся в ответ. С Нефритом можно было не думать, не пытаться проявить инициативу, не искать наилучший выход из ситуации, а просто отвечать на прикосновения и как следует отдыхать от работы.
Джедайт запрокидывал голову, подставляя шею для поцелуев, выпутывался из кителя и позволял расстегивать брюки, гнулся под руками партнера и целовал его скулы и плечи, зарывался пальцами в его волосы. Когда Нефрит отвел прядь волос с его лица, Джедайт открыл глаза и посмотрел на него. В уголках его глаз были мелкие морщинки, и это было странным, учитывая тот факт, что Нефрит был бессмертным демоном.
Они еще долго гладили друг друга и касались губами, Нефрит был упоительно нежным. Он долго растягивал Джедайта и целовал его плечи, слегка прикусывая кожу. И когда с подготовкой они, наконец, закончили, почти не было боли, только жар и привычное уже чувство заполненности. Джедайт тихо стонал, комкая в кулаке простынь, и двигался навстречу Нефриту, насаживался на его член, жмурился и выдыхал что-то бессвязное и бессмысленное.
Потом, уже после того, как они оба кончили, Нефрит обнимал Джедайта и чуть слышно смеялся, а Джедайт так и не спросил его тогда, почему.
Та ночь была одной из череды бесконечно похожих, но запомнить хотелось именно ее – может, дело было в шуме ливня за окном, может, в чем-то еще.
Например, в том, что как раз на следующий день Джедайт впервые встретил на улицах Токио сейлор воина.
Название: Рождение
Размер: мини, 1069 слов
Пейринг/Персонажи: Зойсайт, упоминается Кунсайт
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: от R до NC-17
Краткое содержание: Рождение Повелителя Огня.
Этот мальчик не был желанным ребенком в своей семье. Все получилось случайно, его родители даже не любили друг друга. Впрочем, в Темном Королевстве браки по любви были неимоверной редкостью. Казалось, под этим серым небом вообще невозможно любить.
Когда родился мальчик, его отец удовлетворенно хмыкнул, примиряясь с лишним ртом в семье – по крайней мере, еще одни сильные руки, которые можно будет нагрузить работой. А мать смотрела на ребенка с затаенным ужасом – может, виной всему были тяжелые роды, но на пару мгновений ей показалось, что у мальчика огненно-красные глаза, без белка и радужки, просто дыры в черепе, из которых смотрит пламя.
Конечно, в Темном Королевстве внешность младенцев всегда была необычной, и красотой дети демонов отличались редко. Но у этого ребенка была красивая светлая кожа, мягкая на ощупь, и никаких шипов или роговых наростов на теле. Ужас внушали только глаза.
Впрочем, после того, как мать дернула головой, зажмурилась, а потом снова посмотрела на ребенка, наваждение пропало – его широко распахнутые глаза выглядели как положено: белки, зрачки, зеленоватая радужка.
Через пару дней после того, как родился этот мальчик, резко ухудшилась погода – навалилась удушающая жара, даже воздух как будто загустел.
Ребенка назвали Зойсайтом.
Он рос нервным и болезненным, его детство сложно было назвать счастливым. Хотя, в общем, почти такое же детство было у всех жителей этого негостеприимного мира, но Зойсайт был слишком упрям, чтобы мириться с этим, и слишком слабым и хрупким, чтобы это изменить.
По мере того, как мальчик рос, отец относился к нему все хуже и хуже – слишком он был тощим и хилым, быстро уставал, мало работал. Странным и обидным казалось то, что у нормального, рослого и сильного юмы родился такой сын. Пару раз отец даже кричал из-за этого на мать, та огрызалась и шипела в ответ, выпускала когти, чуть ли не принимала боевой облик. Отец капитулировал и шел срывать злость на сыне.
Зойсайт тоже хотел бы, как мать, давать сдачи, но ничего не мог сделать. Он молчал об этом, не говорил никому, но еще совсем маленьким ребенком он понял, что не может принять боевой облик. Не потому, что еще слишком рано, а вообще – не мог. Когда он закрывал глаза и смотрел внутрь себя в поисках силы, то видел только жаркую ярко-красную пустоту.
Каждый раз, вспоминая о собственном бессилии, Зойсайт сжимал кулаки и зубы и отвечал отцу что-нибудь резкое. После этого его обычно били, но не сильно, чтобы не зашибить ненароком до смерти. И с каждым ударом горячая пустота внутри вздрагивала, как вздрагивает от толчка вода в стакане.
Зойсайт не думал о том, что она может когда-нибудь выплеснуться. Он рос нервным, слабым, но очень упорным ребенком, и цеплялся за окружающую реальность изо всех сил.
Зойсайт не любил жару – он просто ее не ощущал. Когда все вокруг обливались потом, с трудом передвигались и умирали от жажды, он чувствовал себя совершенно нормально. Не лучше, чем в более прохладные дни, но и не хуже.
Он все еще был совсем юным демоном, когда снова ударила жара. Растения на улицах города пожухли и высохли, уровень воды в реках сильно упал, юмы выглядели так, как будто были вынуждены сражаться несколько дней подряд. Обычно серое небо казалось выгоревшим, высоким и почти белоснежным.
Только в такие дни отец начинал относиться к Зойсайту снисходительней, даже с некоторой долей благодарности. Ведь во всем городе, наверное, только этот мальчик никак не реагировал на удушающе высокую температуру.
По крайней мере, именно так думали все, кто знал Зойсайта.
Он никому не говорил о том, что в такие дни красная пустота внутри него как будто увеличивалась в объеме, разрасталась, просилась наружу. Это не доставляло неудобства, но ощущения были странными. Казалось, стоит только лучше сосредоточиться, и можно будет услышать тихий шепот, похожий на треск пламени, разобрать слова.
В один из жарких дней, когда Зойсайт бежал к колодцу за водой для родителей, так и случилось. Он наклонился над колодцем, заглядывая в его жаркую, влажную темноту, и неожиданно расслышал слова. Они оказались такими простыми, ясными и горячими, что на мгновение мальчика охватила беспричинная радость, огромная, как лесной пожар.
Когда Зойсайт снова открыл глаза, по городу гулял ветер, обжигающий, свободный и сильный. Он облизывал оплавленные камни городских мостовых и остатки стен домов, скрипел вдалеке чудом уцелевшей дверью и ласково касался щек.
Зойсайт смотрел вокруг широко распахнутыми глазами и чувствовал странное оцепенение. Все вокруг было обожженным, еще не остывшим, от земли поднимался пар. Колодец стал оплавленной глыбой камня, в ближайших домах сгорели окна и двери. Пепел уже успел осесть и теперь покрывал почти все обозримое пространство.
Зойсайт глубоко вдохнул горячий, пахнущий сажей и чем-то еще воздух, и не обжегся. Посмотрел на свои руки – красивые, светлые, ни капли не пострадавшие от огня. Снова огляделся и сделал шаг вперед. Обогнул то, что раньше было колодцем, и подошел к наименее пострадавшему из ближайших домов.
Он был совершенно пустым – ни одного обитателя, только густой слой пепла на полу и ветер, шелестящий вдоль стен.
Не закрывая глаз ни на секунду и, кажется, даже не моргая, Зойсайт шел от одного здания к другому, касался горячих оплавленных стен, нагибался и просыпал между пальцев пепел.
Пустыми были только первые несколько домов, в следующих Зойсайт нашел мертвецов, и чем дальше, тем страшнее они оказывались. Обезображенные огнем, искореженные тела. Обожженные мышцы, обугленные кости и открытые внутренности. Сильный, резкий, удушливый запах горелого мяса.
Огонь пожирал город неравномерно - сжигая до кости ноги, он мог оставить голову практически неповрежденной. У одного и того же трупа одна глазница пустовала, а в другой были видны остатки лопнувшего, но не вскипевшего глаза. Из ошметков плоти и внутренних органов выходили покрытые жирной сажей кости. Огонь менял очертания тел по своему усмотрению, не щадя никого.
Один юма, кажется, успел принять боевой облик, но и это не помогло – его тело казалось одним сплошным ожогом; сильнее всего пострадала грудная клетка, за треснувшими от жара ребрами угадывались легкие.
Зойсайт шел по городу и почти видел все, что здесь произошло – как огонь лизал стены, как вскипала внутри юм темно-зеленая кровь, как лопалась их кожа и как догорали мертвые уже тела.
Недалеко от окраин города он услышал протяжный, надрывный стон, почти вой. Кто-то пока еще живой выл от боли.
Зойсайт вздрогнул, как будто очнулся, и снова посмотрел на свои руки. Потом закрыл глаза и почти привычно заглянул внутрь себя. Огненная пустота потемнела и успокоилась, больше не вздрагивала и не шептала.
– Пойдем.
Зойсайт открыл глаза, уже не удивляясь, и внимательно посмотрел на незнакомого смуглого мужчину в серой форме. Еще несколько секунд назад его здесь не было.
– Пойдем со мной, – повторил мужчина.
Он не боялся, смотрел спокойно и уверенно, смотрел на одного только Зойсайта, не обращая внимания на окружающую разруху.
Подумав, Зойсайт кивнул и сделал шаг навстречу.
Название: Тишина и спокойствие
Размер: мини, 1006 слов
Пейринг/Персонажи: Нефрит/Джедайт, упоминаются Кунсайт, Зойсайт и Берилл
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Однажды Нефрит понял, что добро действительно всегда побеждает зло.
Конечно, он рассказал об этом, сразу же, как понял сам. О том, что добро всегда побеждает зло, это такой своеобразный закон вселенной. А они все в этом раскладе – как раз зло, и их мнением никто не интересуется.
Отреагировали по-разному: Ее Вздорное Величество не поверила, даже не обратила внимания, сочла бреднями спятившего Астролога, Зойсайт не поверил тоже, фыркнул и поправил прическу, а потом закинул ногу на ногу и приготовился эффектно исчезнуть, разбросав по полу розоватые лепестки. Кунсайт как обычно промолчал и наверняка решил подумать о неожиданной новости как-нибудь на досуге. А Джедайт... Джедайт нервно дернул уголками губ, как будто давно подозревал обо всем этом.
Может, конечно, тут играла роль не только сама информация, но и манера ее подачи – Джедайту Нефрит сообщил свое неприятное открытие утром, в постели, а всем остальным – уже значительно позже, в тронном зале. Может, дело было в этом.
Было немного обидно и грустно, так, что даже разболелась голова, и неприятно тянуло где-то под ребрами. Он был бы искренне рад ошибиться, но звезды, как известно, знают все и даже не врут, хотя редко говорят что-нибудь прямо, даже такие общеизвестные вроде бы вещи – приходится докапываться месяцами, а иногда и годами.
Осознание пришло к Нефриту глубокой ночью, так, почему-то, всегда было – легче слушать звезды, когда спишь, то ли они говорят разборчивей, то ли ты как-то по-другому их слышишь. Так или иначе, кусочки мозаики сложились и встали на место, паззл открыл наконец свою картинку – добро побеждает зло. Это не сказки, это на самом деле. Сопротивление бессмысленно, но необходимо, потому что просто нельзя победить того, кто не сопротивляется.
Ощущать себя злом оказалось немного странно, но в целом – ничего нового. Приходилось признать, что такая классификация даже не совсем нелогична – в конце концов, они действительно демоны, калечат и убивают людей, и все такое. Страшным чудовищем, правда, Нефрит не чувствовал себя, даже осознав все это – подумаешь, люди. Он всегда думал, что это, так сказать, часть великого круга жизни – волки убивают зайцев, люди убивают волков и других людей, демоны убивают людей тоже.
Но оказалось, что все немного сложнее.
Справившись с неожиданно потяжелевшей концепцией мира и пережив первую обиду и разочарование, Нефрит разбудил Джедайта и все ему рассказал. При этом угрызений совести не испытывал ни малейших – Джедайт спал почти так же, как бодрствовал, и мгновенно переключался с одного состояния на другое, будить его было одно удовольствие.
Выслушав Нефрита, Джедайт принял отчетливо раздосадованный вид – такой же был у него, когда королева нагружала его внеочередной порцией отчетности, вроде бы и так знал, что оно случится, а все равно неприятно. Он ничего не сказал, только ткнулся Нефриту лбом в плечо и снова закрыл глаза. А открыл только через полчаса, и сразу же посоветовал рассказать животрепещущую новость всем, кому следовало ее знать.
Нефрит, конечно, рассказал, но теперь чувствовал, что лучше бы не рассказывал. Потому что одно дело, когда судьба вершится, а ты ничего не делаешь, и совсем другое – когда ты что-то делаешь, а она вершится все равно, то ли неумолимая, то ли просто упрямая, как осел.
Ничего ведь не изменилось, хоть говори, хоть не говори. Добро всегда побеждает зло, это закон. Только голова болит еще сильнее, и во рту этот мерзкий горьковатый привкус, как будто он вдоволь наелся лимонных корок.
Джедайт задержался с делами дольше обычного, только поздней ночью осторожно открыл дверь (сам Нефрит предпочитал перемещаться непосредственно в спальню, но Джедайт с его патологической вежливостью почему-то всегда останавливался перед дверью) и подошел к кровати. Сел, начал расстегивать китель – довольно привлекательное зрелище, но сейчас Нефрит был не в том настроении, слишком расстраивали размышления о мировой справедливости.
Сняв китель, Джедайт не торопился залезать в кровать. Застыл на несколько секунд, как будто снова заснул или задумался, а потом сказал тихо:
– А ведь им, наверное, даже сложнее, попробуй подумать об этом. Раз за разом, неизменно и постоянно побеждать зло. Интересно, хватает ли у них времени на личную жизнь.
Нефрит не удержался от короткой улыбки и подумал, что все-таки выбрал себе правильного любовника и соседа – его своеобразные утешения всегда были очень действенными. Странными, но действенными, как будто он тщательно создавал их специально для Нефрита.
Горечь из-под языка, правда, никуда не делась, и головная боль не прошла, но жизнь стала капельку полегче, а еще захотелось взять от нее больше, пока... пока не победили.
Так что затащив Джедайта в постель и целуя его, Нефрит не думал больше ни о чем, только наслаждался прохладной мягкой кожей под губами и пальцами, даже глаза прикрыл, чтобы не отвлекаться. Заткнул бы и уши, да руки были заняты.
Джедайт послушно гнулся и отвечал на прикосновения даже чуть ярче и эмоциональней, чем обычно, и наконец не застывал и не задумывался, только смотрел очень-очень пристально, широко распахнув глаза, и пару раз Нефриту даже показалось, что он боится. Наваждение, правда, быстро пропадало, а в глазах Джедайта становилось больше скорее желания, чем страха, но с ним никогда нельзя было быть уверенным в том, что морок, а что – на самом деле, даже во время секса. Иногда Нефриту казалось это забавным, но непосредственно в процессе – ощутимо раздражало.
Уже позже, когда они лежали поверх одеяла, разгоряченные и немного уставшие, Нефрит согласился с Джедайтом, мысленно, но все-таки согласился.
Им действительно сложнее, этим добрым победителям, добровольным борцам за всеобщую справедливость. У них бесконечная война, или бесконечное соревнование, как кому больше нравится. Для них это никогда не закончится, они будут побеждать еще очень длинную вечность, и закон вселенной для них еще более непреложен. И их мнения, на самом деле, тоже наверняка не спрашивали.
А злу проще. Когда-нибудь их всех наконец... победят, и наступят тишина и спокойствие. В какую бы оболочку они не облекались – перерождения, загробного мира или небытия, это все равно будут тишина и спокойствие.
Нефриту бы хотелось, чтобы они оказались небольшим домиком на берегу небыстрой речки, а вокруг было бы поле с ромашками. И чтобы Джедайт тоже оказался в этом домике или на этом поле, а еще во дворе стоял бы велосипед, и на нем непременно можно было бы доехать куда-нибудь, где жили бы Кунсайт, Зойсайт, и даже Ее Вздорное Величество. А по вечерам они с Джедайтом пили бы малиновый чай, сидя на веранде, и нюхали бы воздух, а он пах бы ромашками и проточной водой.
И никаких больше убийств, никакого звездного шепота в темноте, и никаких неожиданных озарений.
Название: Тепло
Размер: драббл, 969 слов
Пейринг/Персонажи: Кунсайт/Зойсайт
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: от R до NC-17
Зойсайту холодно. Это кажется странным – то, что Лорду Огня холодно, но только на первый взгляд. На самом деле все логично, все даже более чем логично.
Ведь тепло не задерживается в нем. Он пропускает огонь через себя, обжигающе краткий миг чувствуя его внутри, и выпускает наружу. И тогда огонь слушается его, повинуется каждому движению мысли, но забирает с собой все тепло, которое когда-то было в самом Зойсайте.
Это такая цена Силы – страшная, но необходимая. Лорд Огня все время мерзнет, и особенно паршиво становится от того, что не греет ни камин, ни горячая вода, ничего. Тепло проходит насквозь, оставляя за собой могущественную оболочку, наполненную только бесконечным холодом.
Избавиться или даже просто забыть об этом Зойсайту сложно – холод колет изнутри сотнями мелких иголок, выматывает и заставляет нервничать. Тяжело даже нормально разговаривать, не говоря уже о том, чтобы завести какого-нибудь задушевного приятеля, кого-то, кто будет не совсем чужим.
Когда внутри тебя только холод, сложно поделиться теплом.
Так что со знакомыми и, так сказать, коллегами Зойсайт не сходится, и чем чаще им приходится работать вместе, тем сильнее они его не любят. Он обижается, конечно, не может не обижаться, но все равно не рассказывает о том, что у него вечно холодные руки, и холод колет так сильно и часто, что он кажется сам себе оголенным комком нервов.
Все меняется в одну секунду, когда Зойсайт случайно, вскользь задевает плечом Лорда Кунсайта. Все начинается именно так – не с первого взгляда, а с первого касания, потому что Кунсайт оказывается неожиданно горячим, и его тепло чувствуется даже сквозь плотную ткань кителя.
И становясь учеником Кунсайта, Зойсайт привычно волнуется, но, кажется, впервые в жизни чувствует, что перемены могут оказаться к лучшему, и улыбается в предвкушении.
Лорд Кунсайт молчалив и уравновешен. Он даже двигается скупо, дождаться от него хотя бы одного лишнего жеста почти невозможно. А еще его китель постоянно расстегнут, и Зойсайт догадывается, почему, и тихо, немного нервно смеется в подушку у себя в комнате.
Мир сужается до размеров полупустого, но удивительно теплого замка Лорда Льда, и поначалу Зойсайта это полностью устраивает. Внутренний холод тяготит чуточку меньше, как будто слегка приглушенный.
А отношения между учителем и учеником остаются спокойными и сугубо деловыми, и в конечном итоге это начинает раздражать Зойсайта. Потому что Кунсайт весь такой упоительно теплый, что со временем все сильнее хочется находиться с ним рядом, касаться его, трогать его горячую кожу, пить его тепло, ведь оно не кончается. Хочется большего, в общем.
Кунсайт, пожалуй, единственный, чей огонь Зойсайт не может полностью пропустить сквозь себя.
И, разумеется, он не выдерживает первым, и идет по коридору быстро, нетерпеливо, нервно. Холод внутри него тянется к своему повелителю, а сам Зойсайт тянется к теплу.
Открывая дверь в спальню Кунсайта, он уже дрожит, как будто ледяные иголки внутри дергаются, так что становится даже холоднее обычного, но Зойсайт знает, что это ненадолго.
Кунсайт не спит, смотрит тяжело и пристально. Зойсайт подходит к нему, берет его ладони в свои, и окончательно понимает, почему он так редко и мало двигается и говорит.
Внутри него – только огонь, только бесконечный, безжалостный жар, который вспыхивает сильнее с каждым жестом, с каждой фразой, с каждым всплеском эмоций. Поневоле научишься себя контролировать, чтобы просто не превратиться в безжизненную и очень горячую пустыню.
Зойсайт опускается рядом, не отводя взгляда, и гладит сильные горячие пальцы. Тепло не кончается, оно так же бесконечно, как и холод внутри, и в это так тяжело поверить, что снова хочется смеяться.
У Кунсайта большие руки и длинные пальцы с ровно подстриженными ногтями. Зойсайт чувствует ладонями каждую неровность, каждый изгиб, а потом касается губами, целует осторожно и мягко, весь растворяясь в ощущениях. Кунсайт все еще смотрит на него и ничего не говорит, только слегка вздрагивает при каждом новом прикосновении.
Холод и жар встречаются, сталкиваются, перетекают из одной оболочки в другую, и это так удивительно ново, что сердце Зойсайта бьется все чаще и чаще.
А секунду спустя Кунсайт резко подается вперед и обнимает, притягивает к себе Зойсайта, вцепляется в его плечи и целует в губы, сильно и жадно. Время вдруг срывается с места и все происходит так быстро, что как будто сливается в одно сильное, необыкновенно сладкое ощущение.
Кунсайт целует так, как умирающий от жажды пьет долгожданную воду. Зойсайт тает под его руками, тает лед внутри него, все тело теплеет, он прижимается, трется, вплавляется. Они целуются, гладят, трогают, кусаются, сжимают, и останавливаются только на одну короткую секунду, когда Зойсайт прикусывает губу, глядя в глаза Кунсайта и наконец-то чувствуя его внутри себя.
Это больно и горячо, у Кунсайта слишком большой член, а Зойсайт слишком узкий, но они оба одновременно полагаются на демоническую выносливость и снова двигаются, сразу быстро и сильно, потому что терпеть и сдерживаться невозможно. Зойсайт закидывает ноги на плечи Кунсайту и насаживается, сжимает пальцами его запястье, сжимает его член внутри себя, двигается, двигается, двигается, и ему умопомрачительно, потрясающе, необыкновенно тепло и жарко. Он ничего не говорит, даже тихо и сбивчиво, только протяжно стонет, и продолжает двигаться даже после того, как кончает, все еще вцепляясь в Кунсайта пальцами и не отводя взгляда.
Они затихают только после того, как Кунсайт тоже кончает, прямо внутрь, и тихо, сдавленно стонет. Несколько бесконечных, спокойных, нежных мгновений они лежат вот так, и Зойсайту не мешает даже то, что Кунсайт довольно тяжелый. Он гладит пальцами его плечо и тяжело, удовлетворенно дышит.
Потом, когда они наконец садятся на постели, Зойсайту больно и он видит кровь на своих бедрах, это неприятно, но ему почти плевать – слишком хорошо от того, что холод наконец утих, слишком тепло.
Кунсайт обнимает его за плечи и тянет в душ. Двигаться не хочется, но здравого смысла Зойсайта хватает на то, чтобы не сопротивляться: просыпаться потом грязным и липким от крови и спермы – удовольствия мало.
Они так и не сказали друг другу ни слова, и, утыкаясь лбом в плечо Кунсайта и чувствуя теплые струйки воды на своей спине, Зойсайт понимает, что так и нужно.
Жар и холод, сливаясь, превращаются в мягкое, ровное тепло, и Зойсайт знает, что на свете нет ничего лучше и правильнее этого.
Название: Рассвет
Размер: мини, 1948 слов
Пейринг/Персонажи: Нефрит/Нару, Нефрит/Джедайт
Категория: гет, слэш
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Рассвет всегда наступает, даже после самой темной ночи.
Поначалу Нару вздрагивала от каждого шороха, особенно ночью. Днем было проще – можно было ходить по комнате, доставать с полок, открывать и закрывать книги, болтать ногами, сидя на кровати. А вечером темнело, и Нару боялась закрыть глаза и заснуть, боялась, что откроет глаза уже той, давно прошедшей ночью, и руки снова будут все в темной, вязкой крови.
Тогда, вернувшись домой, Нару первым делом залезла в душ. Сидела в ванне, обхватив колени руками, а струи горячей воды хлестали ее по спине и наполняли воздух водяным паром. Потом она терла свои руки, плечи, спину, а запах все не кончался, и, странное дело, он был точно таким же, как запах самой обыкновенной, человеческой крови.
Наконец отмывшись (хотя запах и темные пятна на коже все равно иногда мерещились), Нару заперлась у себя в комнате, и долго твердила себе тихим полушепотом, что все ужасы остались там, за дверью. Что она никогда не пыталась выдрать цепкие, жесткие корни из тела, похожего и непохожего на человеческое. Что никогда ее саму не скручивало от жуткой, выворачивающей наизнанку боли; ее не похищали монстры; и уж тем более она не влюблялась в красивого синеглазого мужчину.
Она повторяла это себе снова и снова, но рано или поздно сбивалась на сдавленные всхлипывания и бежала проверять, крепко ли заперта дверь. Потому что все попытки убедить себя в нереальности произошедшего меркли перед одной простой мыслью: его нет больше. Просто нет, и все.
Поэтому Нару перестала думать и вспоминать, просто бездумно, механически двигалась – перекладывала вещи с места на место, ходила, махала руками. Так было легче, так ее измученный организм пытался не сойти с ума.
Но по ночам она все равно вздрагивала и боялась засыпать. А еще часто смотрела в сторону окна, искоса, как будто обманывая саму себя.
Никто не появился.
В конце концов Нару успокоилась, хотя спала по-прежнему плохо. Люди, которые говорят, что время лечит, врут или ошибаются. Время просто приглушает боль, она никуда не исчезает. Но с такой приглушенной болью жить уже легче.
И Нару решила жить, хотя чувствовала себя такой потерянной, как будто в самом деле попала в другой, чуждый ей мир. Подруги беспокоились за нее, по нескольку раз за день спрашивали, в порядке ли она. Нару кивала и пыталась улыбаться. Иногда даже получалось.
О той ночи она не разговаривала ни с кем, даже с Усаги. Пыталась сделать вид, что в самом деле просто приболела, пришлось посидеть дома какое-то время. Щурила глаза от яркого света и первое время все пыталась выяснить, что случилось с обворожительным бизнесменом по имени Масато Сенджойн.
Никто не помнил его, даже те, кто точно видел. Никакого Масато Сенджойна никогда не существовало, но Нару продолжала, в тайне от подруг и матери, искать, выяснять и копаться в прошлом с болезненным упорством. Но, казалось, человек по имени Масато Сенджойн действительно был плодом ее воображения. По крайней мере, о нем не было информации ни в телефонном справочнике, ни в интернете, и его особняк, оказывается, принадлежал совсем другим людям.
Но Нару помнила его затухающую улыбку и горячие плечи под своими руками. Она не сомневалась, что если не Масато Сенджойн, то Нефрит существовал точно.
Раньше. Теперь его нет.
Каждый раз она натыкалась на эту мысль, как на непробиваемую стену. Это было слишком больно, и Нару перестала искать, чтобы перестать думать. Она начала встречаться с Умино, забавным мальчиком, ни капли не напоминающим Нефрита. В Умино не было ни крупицы той силы и элегантности, зато он был очень заботливым, милым, и на самом деле ее любил, а большего Нару теперь не хотела.
Жизнь постепенно начала возвращать себе краски, и, хотя Нару знала, что прежней яркости не будет уже никогда, дышать стало легче.
Впервые за много дней она наконец смогла выспаться.
А на следующий вечер в ее окно вежливо постучали.
Когда она отодвинула шторы, на нее пристально смотрели синие глаза. Те самые, глубокие, серьезные и мягкие. Они улыбались ей, и как будто светились изнутри. А может, и в самом деле светились.
Несколько секунд Нару просто пыталась вдохнуть, весь воздух куда-то исчез, и пространство вокруг разом стало напоминать космический вакуум. Голова закружилась от напряжения, руки непроизвольно сжались в кулаки.
Она совершенно точно знала, что это не сон, слишком болели глаза и почему-то костяшки пальцев. И ей никогда не снилось его возвращение, всегда только гибель.
Фигуру за его плечом она заметила только тогда, когда все-таки смогла вдохнуть и потянулась открыть окно. За плечи Нефрита цеплялся худой, измученный на вид мужчина, его глаза были холодными, а черты лица резкими. Нару никогда не видела его, но на нем была знакомая серая форма, только кант – красный, а не оранжевый, как у Нефрита.
Когда она открыла окно, Нефрит первым делом посадил на подоконник своего спутника, так осторожно, как будто тот был стеклянным, и Нару стало немного обидно. Хотя, в сущности, обижаться было не на что – незнакомец явно нуждался в таком обращении, и сам почти не стоял на ногах.
Спустившись с подоконника, он вцепился в стену, как в последнюю надежду, и улыбнулся Нару спокойно и холодно, а потом сказал:
– Видишь, я же говорил, нужно просто постучать.
Нефрит кивнул и тоже перебрался через подоконник. Теперь он больше не выглядел призраком – на его лбу Нару заметила капельки пота, а один рукав рубашки был порван. Он выглядел совершенно живым, только очень усталым, и Нару, не удержавшись, коснулась рукой его правого плеча. Оно было горячим даже через ткань, и никакой раны, даже намека на нее не было.
Именно тогда Нару почувствовала, как в одно мгновение из нее исчез тот стержень, который она с таким трудом создавала все эти дни. Она так тщательно взрослела, так торопливо гнала время вокруг себя – а теперь снова была маленькой девочкой, и если бы Нефрит не подхватил ее, она бы упала.
В тот вечер она несколько часов прорыдала, уткнувшись ему в плечо и комкая в пальцах ткань его рубашки. Дышала его запахом, согревалась его теплом, страшные рубцы в ее душе вскрывались, истекали болью и наконец зарастали.
А усталый незнакомец сидел на полу и смотрел в стену отсутствующим взглядом.
Потом, позже, Нефрит все рассказал ей – о том, как мягкий розовый свет вернул его к жизни, как он обнаружил, что "Общество злодеев", к которому он раньше принадлежал, бесповоротно разрушено, и сил у него теперь значительно меньше, чем раньше. О своих чувствах – не говорил, просто обнимал и целовал в макушку.
А потом сказал, что ни денег, ни дома на Земле у него нет на самом деле, и им с Джедайтом просто некуда было пойти. Джедайт – так звали его спутника, и он тоже был демоном.
Отплакавшись, Нару, конечно, разрешила им жить прямо здесь, в ее комнате. Подумала о том, как сложно будет скрыть это от матери, да и просто жить в одной комнате с двумя мужчинами, но отказать все равно не смогла – ведь Нефрит был рядом, живой и теплый, такой настоящий, как никогда раньше.
Несколько дней отпечатались в сознании Нару необыкновенно четко.
Краски были такими яркими – густой каштановый, глубокий синий и льдисто-голубой, а еще золотое-золотое солнце и зеленые листья на деревьях. Нару не ссорилась с Умино, ничего не рассказала подругам, просто стала несравнимо больше улыбаться.
Своих гостей поначалу она ни о чем не спрашивала – они уходили утром и возвращались вечером, все через то же окно. Нефрит много молчал и улыбался, гладил Нару по голове и мало ел. Джедайт молчал еще больше, был вежлив и холоден, ел больше Нефрита, но тоже мало и с неохотой. Кто знает, может, им вообще есть не обязательно.
По истечении нескольких дней радостная эйфория схлынула. Нару приходилось переодеваться в ванной, постоянно лгать матери и все время запирать дверь. Но это было не самым сложным – сложнее оказалось постоянно находиться рядом с двумя демонами. Они выглядели как люди, но были чужими, и с каждым днем эта разница проступала все сильнее, как кровь через повязку. Темная кровь, нечеловеческая.
От осознания того, что какой бы сильной не была любовь, эту пропасть не преодолеть, было больно. Не так, как раньше, когда пропасть была шириной в смерть, но все равно – тянуло в груди, сжималось что-то, когда Нефрит улыбался Нару, она часто смаргивала набегающие слезы.
А еще они пропадали где-то целыми днями, а когда возвращались, Нефрит все так же осторожно усаживал Джедайта на подоконник, хотя тот уже был почти в порядке, и сам отказывался от помощи. И однажды ночью, когда Нару не спалось, она видела, как они держатся за руки во сне. Такой глупый, бессмысленный жест, но ей так мгновенно и остро захотелось быть на месте Джедайта.
Между собой демоны тоже разговаривали мало – по крайней мере, при Нару, но ей казалось, что они читают мысли. Она стала замечать всякие незначительные, пустые детали вроде того, как смотрят друг на друга, как Нефрит кладет руку на плечо Джедайту, а черты лица того, обычно жесткие, смягчаются, даже уголки рта дергаются вверх.
Не выдержав, одним солнечным вечером Нару спросила Нефрита шепотом:
– Вы друзья?
– Не думаю, – ответил Нефрит, не поворачивая головы, и Нару нервно провела ладонью по лбу.
Ей не нравился Джедайт. Он казался холодным, острым и колким, как осколок зеркала. Разговаривал вежливо, но его голос и речь были как будто мертвыми, и почти не выражали эмоций. Он часто останавливался около окна и пристально смотрел на само стекло, а не на улицу за ним.
А еще он все время был рядом с Нефритом, и Нару казалось, что этот худой светловолосый нечеловек забирает у нее то чудо, которого она с таким трудом дождалась. И было до дрожи, до сжатых похолодевших кулаков обидно, что ему удается то, что не удалось даже смерти.
Нару злилась на себя за эти мысли и эмоции, но выгнать их из головы и грудной клетки не могла – ведь это было правда, на самом деле нечестно.
Ведь Нефрит уже один раз умер, защищая ее.
А потом, задержавшись после школы с подругами, Нару возвращалась домой. Вечер был красивым, но холодным, солнце уже спустилось за крыши домов, ветра не было.
Возвращаться домой Нару не спешила, поэтому шла длинной дорогой. Дома ее наверняка уже ждали два демона, которым было больше некуда идти, и которые были гораздо ближе друг к другу, чем к ней. Так что она шла медленно, почти не глядя по сторонам, вдыхая вечерний воздух, пахнущий осенней листвой.
Она заметила их на пол пути к дому, они ее, хотелось бы верить, нет. Они сидели на скамейке в сквере, Нефрит сжимал плечи Джедайта и говорил что-то очень тихо. Воздух вокруг них, казалось, загустел от напряжения, и Нару могла поклясться, что слышала всхлипы.
Они действительно были демонами, и их связывало что-то гораздо более прочное, чем человеческая любовь. Это было видно в каждом их движении, в каждом жесте и каждом взгляде, и Нару подумала, что раньше была слепой.
Нефрит шептал что-то Джедайту, тот обвис у него в руках и сдавленно всхлипывал, а Нару понимала, что не знает о них ровным счетом ничего, что она просто маленькая, усталая, глупая и озлобленная девочка, которую один из них почему-то полюбил.
Это была первая ночь, которую Нару провела не дома. Было уже поздно, но она не хотела домой, чувствовала, что будет чужой там. Позвонила матери, переночевала у подруги, почти всю ночь они читали мангу и смеялись, а голова Нару была пустой и звонкой, она как будто отказалась осмыслить все произошедшее, ведь этого было слишком много.
Вернулась домой она под утро, усталая и как будто выпотрошенная. Осторожно поднялась к себе, не разбудив мать, и открыла дверь.
Джедайт сидел в ее комнате, снова смотрел на оконное стекло, и выглядел бледнее обычного.
Он и сам знал, что чужой в этом человеческом мире, ему было плохо от этого и от чего-то еще, чего Нару не знала. Он был слишком худым, у него были мешки под глазами, и он как будто прятал свои эмоции сам от себя, часто вздрагивал и нервно дергал головой.
А Нару все это время не замечала этого, захваченная своим большим счастьем.
Пройдя в комнату, она села рядом с Джедайтом и, прикусив губу изнутри, взяла его за руку. Он вздрогнул, сжал пальцы, но потом расслабился.
Нару медленно, неслышно вдохнула и посмотрела в окно. По стеклу разливался рассвет, желтовато-рыжий, рука демона в ее руке была теплой, и она неожиданно вспомнила, что их темно-зеленая кровь пахнет обычно, по-человечески.
Название: Больше ни строчки
Размер: драббл, 469 слов
Пейринг/Персонажи: Джедайт/Ами
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Некоторым чувствам просто не суждено сбыться.
Они познакомились в библиотеке, и кому-то это могло бы показаться странным, но для них было вполне естественным. Она держала в руках большую книгу в темно-коричневом переплете, читала про высшую математику. Он остановился, присел рядом на стул и открыл свою книгу – кажется, это было что-то из области оптики.
И ей показалось, что когда-то они уже сидели вот так, хотя она видела его в первый раз. Скосив взгляд на серо-голубые глаза и светлую челку, она перелистнула страницу, пытаясь избавиться от наваждения.
Она заговорила с ним первой, разумеется, о книге. Он отвечал ей сначала холодно и отстраненно, но потом как будто забылся, стал говорить чуть громче и жестикулировал активнее, хотя глаза его по-прежнему оставались холодными, и это нервировало.
Они расстались, довольные беседой и друг другом, правда, она еще долго растерянно терла лоб, пытаясь понять, откуда это странное чувство узнавания.
Они встретились еще раз, осенью, на берегу моря. Волны шумели громко и сильно, брызги долетали до них и оставляли мелкие следы на подоле ее платья. Заметив его, она улыбнулась неподдельно радостно, и они снова проговорили несколько часов.
Больше они никогда не встречались, но через пару дней она обнаружила на своем столе его письмо. Сначала было страшно, но потом она все-таки распечатала конверт и начала читать.
У него был аккуратный, убористый почерк, он писал четко, без лишних слов. Сначала о том же, о чем они говорили на берегу, а в конце – о том, что у нее невероятно глубокие синие глаза. И она знала, что в его исполнении это не комплимент, а констатация факта.
Тем же вечером она попросила мать установить в квартире сигнализацию. На всякий случай. Но письма продолжали приходить, она внимательно читала их и не отвечала.
А потом ее жизнь кардинально переменилась, в ней пробудилась сила, которая раньше спала в уголке сердца, и глаза стали, наверняка, еще более синими. Она никогда не считала себя совсем обычной, но и о таком никогда не думала. Чудовища, испуганные глаза обычных людей, новые подруги и заметки в газетах - все завертелось и слилось в ее жизни в бешеный водоворот.
Но письма продолжали приходить, и каждый раз, находя на столе очередной бумажный конверт, она тихо вздыхала от облегчения. Хоть что-то оставалось неизменным, он писал все так же увлеченно и ровно, все так же затрагивал самые разные темы, и она как будто видела его холодные, спокойные глаза, пока читала.
Вот только ей казалось, что эти глаза она видит не только за рабочим столом, вглядываясь в четкие линии букв, но и на поле боя, уворачиваясь от атак очередного демона.
Она гнала от себя эти мысли, но теперь была точно уверена, что это правда.
Она стояла сейчас у окна, бумага в ее руках была тонкой и прохладной. Он писал так же и то же, но она знала, что это письмо последнее.
Только сегодня они с подругами наконец справились с Джедайтом, их первым серьезным противником.
Больше он не напишет ей ни строчки.
Название: Шанс
Размер: драббл, 474 слова
Пейринг/Персонажи: Кунсайт, Зойсайт, Нефрит, Джедайт, Усаги
Категория: джен
Жанр: флафф
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Какой бы тяжелой ни была жизнь, она все равно лучше, чем небытие.
Последний летний вечер оказался теплым, нежным и солнечным. Солнце как будто не хотело покидать темнеющий небосклон, и все продолжало рассыпать лучи над необычно притихшим городом.
По случаю чудесной погоды в кафе "Корона" было полно народу. Пожилой седеющий мужчина неторопливо пил кофе, за соседним столиком женщина улыбалась своей маленькой дочке, с энтузиазмом уплетающей мороженое, около окна расположились четверо молодых мужчин.
Один из них, широкоплечий и голубоглазый, отодвинул чашку с недопитым чаем и скосил глаза на совсем еще юную девушку, устроившуюся за столиком напротив в компании подруг. Девушка счастливо и громко смеялась, с аппетитом ела пирожное, улыбалась, щурила ясные сине-голубые глаза и откидывала за спину длинные золотые хвостики.
Мужчина едва заметно дернул уголком губ, отвел с лица прядь белых, как будто седых волос и опустил взгляд в чашку. Сидящий справа от него рыжеволосый юноша проследил за его взглядом и тихо спросил:
- Из нее просто брызжет жизнелюбие, верно?
- Верно.
Это действительно было правдой. И часто Кунсайт думал, что именно такой и должна быть защитница жизни на этой планете - радостной, юной и легкомысленной. Когда нежный розовый свет ее любви и веры охватывал Землю, залечивая раны и изгоняя тьму, она наверняка даже не заметила, как спасла несколько лишних жизней.
Они очнулись неожиданно, как будто просто проснулись и открыли глаза. В них больше не было темной энергии Металии и порожденной ей силы, но воспоминания Серебряный Кристалл и его наивная хранительница им оставили. И, хотя с момента возрождения прошло уже много времени, Кунсайт до сих пор иногда резко садился в кровати посреди ночи, шел в ванную и долго смотрел на собственное отражение в зеркале, пытаясь убедить себя в том, что кровь на его лице и белоснежных волосах была только во сне.
В глубине души они все знают, что не только.
Несколько месяцев они потратили на то, чтобы найти друг друга, снова собраться вместе. К счастью, у Нефрита сохранилась кое-какая недвижимость на Земле, так что жить на улице им не пришлось.
Каждый из них, не сговариваясь, решил начать новую жизнь. Надо же было как-то приспосабливаться. Нашли работу, увлечения, новых знакомых. Но до сих пор не расставались надолго, как будто боясь потерять друг друга в этом таком незнакомом мире.
А потом Джедайт рассказал им об истинных личностях воинов в матросках, и с тех пор они иногда приходили в это кафе, смотрели на свою невольную спасительницу и подолгу молчали.
- Интересно, она знает, что мы живы? - спросил Нефрит, пристально глядя на улицу за окном.
- Не знает. - Кунсайт отодвинул чашку еще дальше и встал из-за стола. - Не стоит ей говорить.
Вышли из кафе они как всегда вместе. Зойсайт уцепился за руку Кунсайта, его пальцы были холодными и тонкими.
Новая жизнь давалась им тяжело, ведь они были новорожденными, неприспособленными еще к ней. Но каждый раз, когда они приходили сюда и смотрели на эту девушку, достаточно глупую и достаточно добрую для того, чтобы воскресить своих врагов, они вспоминали, что все-таки живы.
И ни разу не пожалели об этом.
Название: О тяготах предвидения
Размер: мини, 1065 слов
Пейринг/Персонажи: Нефрит/Джедайт
Категория: слэш
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Изменить судьбу можно. Но стоит ли?
А ведь день начинался неплохо. Обычно начинался. Ничто ведь не предвещало.
Лорд Нефрит подавил желание выругаться и отошел от окна. Потом вернулся и задернул шторы. И снова отошел; на всякий случай сел так, чтобы между ним и окном был книжный шкаф.
Хотя это все бесполезно. Они достанут где угодно, если понадобится.
А ведь ничего не предвещало.
Если раньше Нефрит еще верил в приметы и предчувствия, то теперь точно перестал.
Обычное утро. Не слишком приятно, конечно, проснувшись, не обнаружить рядом того, с кем засыпал, но у Джедайта в последнее время много работы. Это раздражает, но мириться вполне можно. В конце концов, королева каждого может припрячь, с нее станется.
Так что утро было обычным. Как и день, наполненный блаженным бездельем – нужно иногда устраивать себе такой вот отдых. Почитать хорошую книжку, поваляться в постели, прогуляться.
Впрочем, теперь Нефрит думал, что гулять как раз не стоило. Хотя, конечно, тогда достали бы в другом месте.
Нефрит не жаловался, но Сила часто казалась непосильным грузом. Он не спрашивал у Джедайта, а тем более у Кунсайта с Зойсайтом, как у них обстоят дела с их Силами, но иногда думал, что им все-таки легче.
Все-таки звезды действительно знают все, и это не просто красивая фраза. Они на самом деле знают, и шепчут это чертово знание в самый неподходящий момент. И ужасно тяжело не свихнуться.
Тем более сейчас. Страшно хочется притянуть колени к груди, сжаться в комочек и сидеть так, пока не отпустит. В детстве Нефрит так и делал, становилось легче. Но теперь-то он взрослый и гордый. Несолидно.
Звездный Лорд невесело усмехнулся, встал со стула и прошелся по комнате, то и дело опасливо косясь на зашторенное окно. Потом подошел к бару, достал бутылку и налил себе вина. Не то чтобы он был алкоголиком, но сейчас было нужно.
В конце концов, когда тихие голоса доверчиво шепчут тебе на ухо о том, что твой любовник, друг, коллега, в конце концов... в общем, шепчут, что Джедайт скоро умрет, поневоле захочешь выпить. Просто чтобы не сойти с ума. Да он, собственно, только по этой причине и пил.
Нефрит никогда не мог сказать точно, когда Джедайт стал ему близок, и почему именно Джедайт. Может, потому что его было так сложно понять. Может, потому что было интересно разговаривать. Может, потому что его сила и сущность была еще нереальней, чем сила Нефрита. А может, его просто потянуло на симпатичных блондинов, какая, в сущности, разница.
Единственное, что он твердо знал – с Джедайтом было хорошо. Может, не до такой степени, чтобы прожить с ним жизнь, но достаточно, чтобы не хотеть окончания отношений.
Просто если бы попросили назвать того, кого бы он хотел видеть ближе всех, Нефрит назвал бы Джедайта.
Но кто и когда, в конце концов, интересовался его желаниями?
И теперь звезды говорят, что ничего у них не выйдет. Что Джедайт вот-вот провалит очередное задание королевы, этой опасно близкой к сумасшествию бабы, и умрет, рассеченный заклинанием надвое.
Звездам можно не верить. Можно, но бессмысленно. Ведь они знают.
Нефрит еще раз вздохнул и допил вино из бокала. Наливать повторно не стал. Пока хватит, голова должна оставаться ясной.
Может, на этот раз он наконец-то свихнулся, но уступать и сдаваться больше не собирался. А это значит, что прежде всего нужно подумать.
Джедайт часто ругал большинство книг, которые находил у Нефрита. Ну, не ругал, но неодобрительно морщился. Это, в принципе, было понятно – чаще всего Нефрит читал любовные или приключенческие романы, в общем, развлекательные книжки.
Но все-таки в этом случае Джедайт был неправ. Именно такая легкая литература помогала Нефриту думать. Как будто голова освобождалась от всего лишнего и образовавшаяся пустота сама засасывала внутрь дельные идеи и мысли.
Вот и в этот раз, отложив очередной любовный романчик, Нефрит уже знал, что делать.
Джедайт до сих пор не вернулся – то ли работает, то ли решил переночевать у себя, а может, и то и другое. В любом случае, сейчас это только к лучшему. Потому что то, что собирался сделать Нефрит, очень походило на предательство, и Джедайту об этом знать было совсем не обязательно.
Устало потерев глаза, Нефрит улыбнулся. На сердце, если оно у него было, это сердце, было мерзко, но легко, как всегда бывает после принятия тяжелого решения.
Предстоял визит к Ее Величеству Берилл, недолгих ей лет жизни.
Нефрит никогда не жаловал королеву, считая ее слишком громкой и слишком истеричной. Но, будучи еще в своем уме, в глаза ей это старался не говорить. Иногда даже отпускал пару комплиментов под настроение; в общем, поддерживал доброжелательные отношения. Так что Ее Величество была настроена к нему достаточно благосклонно. И сейчас это было очень кстати.
Дождавшись позволения, Нефрит вошел в тронный зал королевы, поклонился, и, выпрямившись, улыбнулся. Уже довольно давно он заметил, что женщины любят, когда им улыбаются красивые мужчины. А королева все-таки была женщиной.
Разговор получился коротким и гадким. Нефрит строго дозированно отсыпал Ее Величеству коплиментов – в разные моменты беседы похвалил волосы, глаза и платье. Совершенно неискренне, но королева в этом все равно не разбирается. Добившись нужного настроя собеседницы, Нефрит сменил тему.
Говорить о Джедайте было особенно тяжело. Тем более говорить о том, что Джедайт глупо и бездарно проваливает вот уже которое задание. О том, что он всегда был неприятным типом, а теперь, похоже, растерял и свое последнее достоинство – мозги.
Пока Нефрит говорил об этом, ему все время казалось, что тихие, шуршащие голоса смеются внутри его головы.
Королева смотрела изумленно, но благожелательно. Ей, видимо, нравилась конкуренция между подчиненными. И когда Нефрит вскользь заметил, что за такую работу казнить Четвертого Лорда мало, Берилл даже соизволила улыбнуться. И спросила:
– И какое же наказание за эти проступки ты считаешь достойным?
Нефрита бросило в жар, потом в холод. Звездные голоса в его голове смеялись и шептали, шептали.
Он улыбнулся и произнес небрежно:
– Вечный Сон, моя королева.
Смотреть, как королева отправляет Джедайта в Вечный Сон, было чудовищно тяжело. Но в отсутствии выдержки Нефрита упрекнуть было нельзя. Он стоял и смотрел, борясь с желанием зажмуриться. Просто стоял и смотрел, надеясь, что лицо его остается безразличным.
Хотя страшно хотелось сесть на пол и обхватить колени руками, как в детстве.
Потому что тогда, перед троном королевы Берилл, перед тем, как он первый произнес слова "Вечный Сон", звезды сказали ему, что теперь будет дальше.
Джедайт не успеет сказать королеве имена воинов в матросках, и Темное Королевство падет. Не останется никого, не останется даже руин, оно просто исчезнет без следа. И все погибнут – Берилл, Кунсайт, Зойсайт, и сам Нефрит.
А Джедайт останется жить. Чары Вечного Сна исчезнут вместе с той силой, что наложила их, и он очнется.
Звездный Лорд все-таки переспорил Звезды. Только легче ему от этого не стало.
Ведь звезды действительно знали все.
Название: Надежда
Размер: драббл, 934 слова
Пейринг/Персонажи: Джедайт, Серенити
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Даже самое светлое будущее подходит не всем.
Весна в этом году выдалась прозрачной и солнечной, только редкие тонкие облака плыли по бледно-голубому небу. Дул прохладный, свежий ветер. Люди ходили по улицам и улыбались - друг другу и миру вокруг.
Человек, сгорбившийся на скамейке в парке, не улыбался. И, в общем-то, даже человеком не был. За свою долгую-долгую жизнь он ужасно устал смотреть по сторонам и обращать внимание на то, какая весна в этом году. Он слишком много их видел, этих весен, да и раньше не отличался особенной сентиментальностью и стремлением созерцать красоты окружающего мира.
Ведь он мог изменить его одним мановением руки. Когда-то - мог. Сейчас энергии не хватит даже на простейшую, не глобальную иллюзию. Сейчас он почти человек, только очень старый и слишком выносливый.
Тогда, больше десяти веков назад, очнувшись от сна, которым должна была окончиться его жизнь, Джедайт был растерян, даже напуган. Сейчас - он просто смертельно устал.
Долгое время он жил среди людей, переезжал из страны в страну, работал. Энергии в нем почти не осталось, и он пытался убедить себя в том, что это всего лишь последствия Вечного Сна, хотя глубоко внутри спорил сам с собой - ведь вероятность того, что целое королевство просто решило переехать на новое место, была ничтожной.
Было чудовищно одиноко. И капли энергии, которые он еще мог впитывать из окружающих его людей, не грели совершенно. Просто поддерживали существование - бессмысленное, в общем-то, существование, но он никак не мог с этим смириться. Изнутри его грызло что-то отчаянное, жадное, болезненное, то, что люди называют надеждой. Он надеялся, что всему этому есть какое-то простое, логичное объяснение. Оно и было, но он отказывался его принимать.
Не раз и не два он возвращался туда, где когда-то был вход в Королевство, а сейчас не было ничего, кроме ледяного холода и ветра. Возвращаясь в обитаемые места, Джедайт продолжал искать информацию, жадно ловил каждую ее крошку. И злая, бессмысленная надежда продолжала грызть его изнутри.
Только в Японию он не возвращался. Кружил вокруг, смотрел в сторону островов, касался воды, но не возвращался. Что-то держало его - то ли страх, то ли инстинкт самосохранения, то ли то, что там он все-таки нашел бы неопровержимые доказательства тому, чего так боялся. Надежда не хотела умирать.
Вернулся в Японию он только спустя десять веков после пробуждения. И вернулся только потому, что прятаться больше было негде. Силы света окончательно победили, а он заметил это только постфактум - так же, как и большинство людей на Земле. Жалкая участь для демона, если вдуматься.
Появившись впервые на улицах Хрустального Токио, Джедайт снова был растерян. Люди вокруг - глупые, мелкие, жалкие люди - улыбались ему и друг другу. На каждом, буквально на каждом лице - улыбка, широкая или едва заметная. Как будто кто-то разом зажег весь этот мир, и теперь в каждом человеке горел маленький огонек.
Несколько дней Джедайт ходил бесцельно по улицам, растерянный и ошарашенный, и думал, что, наверное, на самом деле все еще спит, а это такой кошмар, такое действие Вечного Сна. От этих мыслей бросало в дрожь, но думать так было все равно легче, чем принять реальность.
На четвертый, кажется, день за ним пришли. Сдержанная Меркури поправила очки в тонкой оправе и сообщила, что Королева приглашает его к себе. Джедайт по привычке подумал о смерти, но ошибся.
Королева усадила его за прозрачный столик и налила чаю. И посмотрела на него своими огромными, голубыми, как ясное небо, глазами, посмотрела так, что он стал себе еще больше отвратителен. Ведь она жалела его.
Он держал чашку обеими руками и мелкими глотками пил горячий чай. И смотрел, смотрел во все глаза на эту юную, взрослую, мудрую Королеву нового мира.
Она куталась в пушистую белую шаль и держала чашку с чаем осторожно, двумя пальцами. И смотрела на него, как на бледного призрака прошлого.
Да он и был им, на самом деле.
Стоило бы спросить о том, что случилось тогда, десять веков назад, с Темным Королевством. Но сидя напротив своего давнего врага, Джедайт понял, что не хочет спрашивать. Что и так все знает. Что смертельно устал. И задал совсем другой вопрос.
Пряча взгляд в чашке с чаем, почему-то избегая смотреть в наивные голубые глаза, он спросил, почему. Почему она столько времени защищала всех и каждого, друзей и врагов, любого, кто нуждался в защите. Почему теперь взвалила на себя ответственность за целую планету и миллиарды жизней. Почему всегда только защищала и бросалась на помощь по первому зову.
Она пожала плечами, сложила руки в замок, и ответила так, как будто это было само собой разумеющимся. Она сказала: "Потому что никому не должно быть больно".
Он сидел там еще часа два, а она рассказывала ему, тихо и ласково, как маленькому ребенку, о том, что боль - это ужасное чувство. О том, что каждому бывает больно, и каждый может нуждаться в помощи. И не важно, что он сделал тебе раньше, просто нужно помогать друг другу, и тогда боли станет немножко меньше.
Он смотрел в ее наивные, искренние глаза, и хотел проснуться.
Потому что он был демоном. Слишком эгоистичным, слишком высокомерным, слишком грязным для этой взрослой девочки и ее выстраданного, наконец-то созданного мира. Потому что он не мог принять для себя, что каждый одинаково ценен, что люди, которых он веками считал мелочными и жалкими, могут стать лучше.
Потому что он сам стать лучше не мог.
С того разговора прошло несколько месяцев. Несколько бесполезных месяцев, в течение которых Джедайт тщетно пытался приспособиться к новому миру, привыкнуть к вечной радости вокруг, к тому, что проблемы в этом новом мире остались почти те же, вот только люди реагируют на них по-другому.
Так и не смог привыкнуть и приспособиться.
Теперь он сидел на скамейке в парке, сгорбившись и спрятав замерзшие руки в карманах, и старался не смотреть по сторонам.
Он просто устал, и теперь Вечный Сон, пожалуй, не казался ему проклятьем.
И, закрывая глаза, он неожиданно понял, что жадное, отчаянное чувство внутри замолчало.
Надежда умерла.
Название: Исток
Размер: мини, 1165 слов
Пейринг/Персонажи: Эндимион, Джедайт, Берилл
Категория: джен
Жанр: драма, повседневность
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Самые черные полосы жизни часто начинаются в совершенно безмятежный день.
Ближе к полудню зарядил дождь, мелкий и холодный, напоминание о грядущей осени. Но солнце пока еще теплое, рассыпает по земле золотые лучи.
Улыбнувшись солнечному небу, Эндимион спешился. Дождь его не пугал, и настроение у него было отличное. С тех пор, как он стал совершеннолетним, на плечи опустилось слишком много обязанностей наследного принца и редко удавалось вот так вот выбраться с друзьями за город.
Молодые аристократы Земли все если не дружили, то приятельствовали. Поколение мечтателей, немного беззаботных, немного легкомысленных, горящих изнутри. Каждый чувствовал сходство с остальными, хотя различий у них тоже было предостаточно: изящный, но вспыльчивый Зойсайт; собранный и не очень приспособленный к жизни вне архивов Джедайт; уже почти взрослый, сильный и спокойный Кунсайт; Нефрит - ожившая мечта всех девушек Земли, галантный, ироничный и благородный; немного робкая и неловкая темноглазая Берилл, единственная девушка в их компании. И сам Эндимион.
Не осознавая этого толком, он был лидером этих людей, сердцем будущего Земли. Восторженным, юным, не готовым взрослеть сердцем. Каждый из них любил своего принца, так или иначе. Он умел походя, одним словом и жестом, зажигать яркий огонь на дне их глаз. И, хотя довольно часто он втягивал их в авантюры, никто не обижался. На него вообще невозможно было обижаться.
Вот и теперь, как только у Эндимиона выдалась капля свободного времени, он сдернул остальных с занятий и позвал за город. Джедайт пытался было посопротивляться, но мягкая, заразительная улыбка принца - "Да ладно тебе, хотя бы один раз в жизни ты должен прогулять занятия!" - и солнечный, яркий день уговорили и его.
И теперь, после быстрой скачки сквозь пряный, зеленый, солнечный день, молодые аристократы спешивались и оглядывались вокруг. И каждый из них улыбался, широко или украдкой.
Эндимион сел прямо на мокрую землю и оперся на вытянутые руки. Дождь, кажется, не думал заканчиваться, но принц любил, когда солнечные лучи отражаются в каплях дождя. Он провел рукой по лбу и улыбнулся. Отдых обещал быть замечательным.
Джедайт присел рядом, попытался посмотреть укоризненно, но, глядя на довольно жмурящегося принца, не выдержал и разулыбался. Кунсайт помогал Берилл слезть с лошади, Нефрит и Зойсайт опять о чем-то спорили.
Джедайт подумал о том, что было бы неплохо отлить этот день в янтаре, чтобы смотреть на него потом, когда они все повзрослеют, а затем и состарятся. Вспоминать это солнце, моросящий дождь, высокий звонкий голос Зойсайта, намокшие и потемневшие огненные волосы Берилл, и Эндимиона, развалившегося на мокрой земле.
- Остаемся здесь, или у тебя есть еще какие-то планы?
- Пока здесь, там посмотрим, - Эндимион улыбнулся. - Прогуляемся по округе, думаю.
Мысленно Джедайт пообещал себе постараться никогда не забыть этот день.
Солнце медленно, но неумолимо клонилось к закату, дождь прекратился, но земля все еще была мокрой, и с деревьев капало. Теплый, влажный день обволакивал тяжелой, мягкой пеленой спокойствия и умиротворения. Кунсайт и Зойсайт разговаривали о чем-то, отойдя подальше от остальных. Нефрит шептал что-то на ухо Берилл и улыбался, она краснела - рыжие вообще легко краснеют, теребила в руках уголок узорчатого шарфа и украдкой смотрела за Эндимионом, который этих взглядов в упор не замечал.
Потянувшись и расправив плечи, он поднялся на ноги. Джедайт, задремавший рядом, вздрогнул и открыл глаза.
- Я прогуляюсь, - Эндимион говорил скорее в воздух, чем кому-то конкретному.
Джедайт кивнул и тоже встал, морщась от боли в затекших ногах.
- Я с тобой, пожалуй.
Принц пожал плечами и улыбнулся, уже направляясь в сторону леса. Джедайт пошел за ним, краем глаза заметив, что Нефрит, кажется, помахал им рукой на прощание.
Лес жил. Пели птицы, стрекотали насекомые, под ногами мягко пружинил мох и шуршали уже успевшие опасть листья. Солнце, сквозившее сквозь листву деревьев, разливало в воздухе свое золото. С неосторожно задетых веток срывался град капель.
Эндимион шел широко и быстро, почти не оглядываясь назад. Смотрел по сторонам и улыбался, слушал шорохи леса и журчание воды вдалеке. Он вообще не любил смотреть назад, и прошлое не забывал, но и не помнил, как будто у него в голове был специальный чулан для таких вещей.
Скоро их догнала Берилл, запыхавшаяся и красная то ли от бега, то ли от смущения. Продолжая теребить в руках шарфик, она спросила у Эндимиона, можно ли ей прогуляться с ними. Принц кивнул, и она успокоилась, но взгляда не отвела, продолжала смотреть на его взъерошенный затылок. Глаза у нее были, казалось, больше и темнее, чем обычно.
Спустя какое-то время блуждания по лесу, они вышли к берегу небольшого, быстрого ручья. Вода негромко журчала, разбиваясь о камешки на дне. Заявив, что хочет пить, Эндимион в несколько прыжков спустился к ручью и, наклонвшись, зачерпнул воды. Она была мутной, темной, чуть зеленоватой и очень холодной. Поморщившись, Эндимион вернулся к спутникам.
- Грязная, - пояснил он.
- Пойдем вверх по течению? - откликнулся Джедайт. - Может, будет чище.
Эндимион кивнул.
Довольно долгое время они шли вверх по течению ручья, но вода не становилась чище. Скорее наоборот. Пару раз Берилл спотыкалась и Джедайт подавал ей руку, чтобы она не упала. Девушка краснела, принимала помощь, а потом торопливо убирала руку. Эндимион шел впереди, по-прежнему не оглядываясь на спутников.
Небо уже начало темнеть, когда они вышли к истоку ручья. Это был небольшой темный грот в мокрой, поросшей мхом скале. Вода, вытекающая оттуда, была почти черной.
- Пойдем обратно? - Джедайт посмотрел на небо. Пора было собираться в назад в город.
- Нет, - Эндимион тряхнул головой, - вы идите, а я хочу посмотреть, что там.
- Отпустить тебя туда одного? - Джедайт фыркнул. - А если что-нибудь случится, твой отец снимет с меня голову?
- Да ничего не случится. В крайнем случае, не успею вернуться засветло, тоже мне, проблема.
- Я с тобой.
Эндимион поморщился и пожал плечами.
Берилл промолчала.
Спускались к гроту осторожно - воды не хотелось касаться. Казалось, она плещется слишком медленно, как будто это и не вода вовсе, а что-то другое, черное, вязкое.
Вошли, даже не промокнув. Внутри было темно, свет, падавший снаружи, как будто заканчивался через несколько шагов.
Джедайт подумал, что все это ему не нравится. Было в этом черном ручье и темном гроте что-то противоестественное, страшное. Хотя, скорее всего, вода просто вымывает из камня какой-то минерал, отсюда и цвет.
Но дурное предчувствие не слушало доводов разума и не исчезало все равно.
Джедайт задержался у входа в грот, помогая идти Берилл, и Эндимион ушел вперед. Пройдя несколько шагов, он остановился, зачарованно глядя в темноту впереди.
Там что-то было.
Что-то черное, что-то, по сравнению с чем темнота грота казалась легкими сумерками, шевелилось впереди, дышало, пульсировало. Казалось, еще немного, и оно заговорит. Смотреть на него было омерзительно, гадко, страшно, по телу как будто ползало что-то склизкое, но Эндимион не мог оторвать взгляда.
Никогда раньше. Ничего подобного. Он готов был поклясться, что нигде на Земле больше нет ничего такого.
Черного.
Страшного.
Злого.
Почувствовав прикосновение к своему плечу, Эндимион вздрогнул. И отвел взгляд.
- Ты в порядке? - спросила темнота голосом Джедайта.
Эндимион кивнул, забыв, что друг его не видит.
- Идемте отсюда. Нас уже ждут, наверное.
- Ты уверен? Ты же хотел...
- Идемте. Я передумал.
Выбирались из грота они торопливо и быстро. Один раз Берилл даже споткнулась и чуть не упала в воду, но Джедайт успел ее подхватить, так что она только намочила край шарфика.
С тех пор Эндимион стал серьезнее, перестал легкомысленно ввязываться в авантюры и начал думать о будущем.
Глаза Берилл стали еще темнее, она стала чаще смотреть на Эндимиона и отдалилась от остальных.
А Джедайт, действительно, до самой смерти помнил тот день.
Название: № 3
Размер: драббл, 980 слов
Пейринг/Персонажи: Нефрит, Рубеус
Категория: джен, преслэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: от G до PG-13
Дверь скрипела абсолютно так же, как раньше. Складывалось ощущение, что время над этой квартирой вообще не властно. Вряд ли это было так, конечно, но с тех пор, как Рубеус приходил сюда в последний раз, прошло несколько месяцев, а поменялось, кажется, только количество грязной посуды в раковине на кухне.
Нефрит сидел за кухонным столом и смотрел в окно на блеклое, затянутое тучами небо. Рубеус шагнул через порог и опустился на табурет рядом.
– Ты был прав.
– Я знаю, – отозвался Нефрит.
Это его всеведение ощутимо раздражало, но сейчас Рубеус был не в настроении затевать драку. Так что он просто кивнул – скорее себе, чем собеседнику, и протянул руку к холодильнику. Там, конечно, было пусто, только на нижней полке лежала упаковка какой-то шоколадной фигни, в их названиях Рубеус не разбирался. В морозилке обнаружился пакет замороженных ягод.
– Я в магазин, – бросил Рубеус, уже вставая с табурета.
Бросаться Нефриту на шею с извинениями было бы глупо и бессмысленно, так что он решил сделать вид, что ничего не произошло.
Тем более, что чертов Астролог наверняка и так все знает.
Они познакомились не то чтобы тривиально – Рубеус прогуливался по развалинам Хрустального Токио, выслеживая остатки сопротивления. На самом деле остатки засели в королевском дворце, и все об этом знали, но принц Алмаз все равно дал Рубеусу это бессмысленное задание, и это раздражало. Все выглядело так, как будто его не берут в расчет, не воспринимают всерьез. Все эти мелкие поручения – только что за напитками не посылают...
Но рано или поздно все изменится, принц непременно заметит и оценит его, Рубеус был в этом уверен.
Тогда – был уверен.
Нефрит, в некотором роде, спас ему жизнь, хотя признавать это не особенно хотелось. Вовремя потянул за руку, вытаскивая из-под удара – оказывается, пресловутые остатки сопротивления были не совсем выдумкой.
Разобравшись со своими несостоявшимися убийцами, Рубеус обернулся к Нефриту и окинул его настороженным взглядом. Незнакомый мужчина во враждебном городе, ни с того ни с сего спасающий ему жизнь, внушал вполне понятные опасения.
– Будь внимательней, – сказал тогда Нефрит и приподнял уголки губ.
Они встречались в Хрустальном Токио еще несколько раз, Нефрит всегда находил Рубеуса сам, появлялся рядом не бесшумно, но неожиданно, шел размашистым солдатским шагом, говорил вполголоса. О себе он разговаривал редко, зато часто обвинял Рубеуса в импульсивности, неосмотрительности и вспыльчивости. Все это было чистой правдой, но все равно раздражало.
О прошлом Нефрита Рубеус знал только то, что когда-то он сражался с воительницами в матросках и умер. Как это согласовывалось с тем, что теперь он шагал рядом, разговаривал и иногда помогал справляться с заданиями, Рубеус не знал. И не спрашивал – не то чтобы из врожденного чувства такта, просто догадывался, что Нефрит не ответит.
Со временем они неплохо сработались – иногда, правда, непрошеная помощь злила Рубеуса, но чаще он испытывал молчаливую, но все-таки благодарность. Нефрит не забирал у него работу, не считал бездарностью, просто время от времени помогал – чаще всего именно тогда, когда это было нужно. Его ненавязчивая уверенность успокаивала и помогала сосредоточиться.
Получив новое задание, Рубеус не удержался и заглянул в Хрустальный Токио, надеясь найти там Нефрита. Черт его знает, зачем – то ли похвастаться (штука ли, найти в прошлом Серебряный Кристалл и изменить будущее), то ли посоветоваться, то ли еще зачем-то. Рубеуса переполняла радость, сильная и яркая – его наконец заметили, наконец оценили, наконец!..
Поэтому, когда Нефрит посмотрел на темное предвечернее небо и сдержанно кивнул, Рубеус был немного разочарован.
Токио двадцатого века показался ему шумным и каким-то невзрачным, грязновато-серым, несмотря на все неоновые огни. На улицах этого города Рубеус чувствовал себя еще более неуверенно, чем на улицах враждебного Токио будущего.
Нефрит встретил его ранним утром, когда небо уже светлело, но было все еще звездным. На вопросы о том, каким образом он переместился на десять веков в прошлое, не отвечал, только молча поднимал глаза к небу. Эта его привычка раздражала Рубеуса так же, как и большинство остальных, но он сдержался и не стал нарываться на драку. В конце концов, не хватало еще терпеть потом обвинения в импульсивности.
Потом, уже после того, как Нефрит показал ему свою квартиру, маленькую, но чистую, они еще несколько раз встречались. Смотрели телевизор на небольшом потертом диванчике, гуляли по городу, завтракали в разных забегаловках. Разговаривали мало, как-то не о чем было. Но видеть знакомое лицо в этом чужом городе Рубеусу было приятно, а о мотивах Нефрита он уже давно не задумывался.
А потом была глубокая ночь, и Рубеус неожиданно обнаружил гостя на собственном корабле. Нефрит смотрел в иллюминатор – на звезды, как всегда на звезды – и говорил:
– Ты здесь умрешь. Корабль взорвется, и ты вместе с ним. Тебя никто не заберет в твое будущее, ты, по большому счету, не очень-то им и нужен.
Он говорил, а Рубеус чувствовал, что закипает. Потому что все это казалось глупой, оскорбительной чушью, бессмыслицей, но все равно было страшно – потому что раньше Нефрит никогда не ошибался.
Рубеус тогда схватил его за ворот рубашки, тряс и почти выплевывал ему в лицо какие-то слова, а потом все-таки врезал. Нефрит поднялся с пола, вытер с губ темно-зеленую кровь и ответил, не повышая голоса:
– Знаешь, меня когда-то называли Астрологом. Я слышу звезды. А они слышат все.
Сказал это, и исчез, мгновенно и тихо.
Разумеется, он оказался прав, как всегда оказывался, с того самого момента, как впервые безошибочно выдернул Рубеуса из-под удара. Это чудовищно, просто чудовищно раздражало, но именно благодаря этому Рубеус мог теперь идти в магазин, чувствовать, как холодный дождь барабанит по плечам и капли затекают за ворот – быть живым, в общем.
В день своей предполагаемой смерти он никак не мог отделаться от неясной тревоги, смотрел в иллюминатор на равнодушные звезды и нервно передергивал плечами. И перестраховался – оставил резерв силы, неприкосновенный запас, не трогал его даже тогда, когда девчонки в матросках каким-то чудом исчезли с корабля перед взрывом.
В то, что семья его бросит, Рубеус не верил до последнего, и перестал сомневаться только после слов Изумруд. Телепортировался на Землю он последним рывком, перед самым взрывом корабля.
Вернувшись из магазина и засунув продукты в холодильник, Рубеус оглянулся на Нефрита.
– И чего теперь?
Нефрит встретил его взгляд обычной легкой улыбкой и ответил:
– Что-нибудь придумаем.
Странно, но Рубеус ему верил.