Врата Ночи

I feel like I've been walking for a long time in an icy desert.
Will the love that created me forgive the power I have now?
…Countless sorrows soon become deep darkness.
Blue eyes...blue
The memories of when I felt someone's warmth are too distant...
I fell half asleep while leaning against a cold wall.
"For me, fighting is the proof of living" I mutter, alone.
I can't feel "loneliness" because I've never been close to anyone...
"Blue eyes...blue"
Nakago's image song from "Fushigi Yuugi"

Тьма наступала на него; теперь он мог ощущать это. Почти осязаемая тьма была повсюду, но, в то же время, она была едва заметна, ведь она была почти что частью его самого.

Что-то шло неправильно.

Каким-то образом он смог сопротивляться ей, каким-то образом поражение в этой битве с самим собой перешло в реальность, которую невозможно победить. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни когда-нибудь потом.

Он больше не мог видеть мир четко. И от этого становилось только еще хуже. И он осознавал, что последнее, что он сможет увидеть четко, в прежних цветах, будет его смерть... Его глаза на миг закрылись. Она скоро наступит. Она была так близка...

И эта предопределенность пугала его.

В самом начале он отрекся от всего. Отрекся от прежних друзей, привычек, прежнего мира... Чтобы, зная, что это - начало конца, все же пытаться делать свою работу...

Они знали это, точно знали...

Было время, когда служить под его командой в легионах считалось высокой честью. Сейчас эти легионы распались, и никто не помнит ни их названия, ни имен тех, кого считали героями... У легионов не хватило сил даже сопротивляться, и теперь он не был уверен, что это произошло само по себе, по некому стечению обстоятельств. Он проиграл, и все королевство вместе с ним. И все знали об этом.

Ближе. Ближе...

Прошло много времени с тех пор, как у него было последнее видение о будущем.

Дольше, чем он про это думал...

Ночи пролетали как молнии, сон и бодрствование вновь, без каких либо новостей. Внешний мир, черный и молчаливый, был заполнен лишь одинокими сияющими звездами. Это никого не заботит и не заботило уже много лет.

Дольше, чем он обращал на это внимание.

Юмы уже давно раздражали его. Они напоминали ему самому о том, что их убогое мышление и отсутствие собственных желаний тоже одна из его ошибок. И это было непростительно... Нефриту, правда, это нравилось, но Нефрита теперь не было рядом. Его не было уже давно, но никто не скучал по нему.

Они вообще разучились скучать по кому-то.

Они, как автоматы, продолжали исполнять свои обязанности, но каждый из них чувствовал - ОНО приближается. Весь этот мир жил каким-то непонятным, необъяснимым желанием постоянства. Но, в то же время, эта недвижимость пугала... И они все ощущали это. И угрозу, которую несла эта неподвижность... Кто-то из них продолжал играть по правилам до последнего своего мига, до момента, когда открывалась суровая реальность. Другие обманывали целую систему, пытаясь выжать из этого мира последнюю каплю жизни. Они жили, танцуя на краю пропасти, удерживаясь там, пока хватало сил, мужества и удачи. "Почему бы нет? - сказал когда-то один из них. - Ведь это тоже игра".

Были такие, кто не преуспел в этом мастерстве. Они погибли.

Они погибли, и он умирал тоже. Они все умирают, и юмы, и командиры. Она... Она тоже умирала, но была единственной, кто еще не понял этого.

Еще тысячу лет они будут готовиться, ждать, планировать ту, последнюю, битву, которая никогда не наступит. И тогда они исчезнут, и никто не вспомнит про них.

Никто не вспомнит, ведь не будет о чем вспоминать. Никто не будет помнить эту тысячу лет и никто не будет помнить настоящее.

Он помнил. Но он мог помнить это долго, а потом... никто не вспомнит его самого.

Он закрыл глаза. Должна была быть причина, которая стала началом этой войны. Тогда, тысячелетие назад. И он должен в это верить. В то, что она была, и была веской. Но ее никто не вспомнит сейчас... От нее осталась лишь легкая тень, скрытая тысячью лет и тьмой, тьмой, которая скоро поглотит и его.

Он не мог принять это настоящее, он не хотел верить тому, что шептала память... Он был слишком измучен, чтобы понять то, что он увидел. В любом случае, он уже ничего не мог изменить. Ему не суждено погибнуть героем.

Вставая, он знал: тысяча лет - слишком много, чтобы вернуться в начало. И даже если он попытается изменить настоящее, ему все равно не удастся улучшить ситуацию. Возможно, все это было не его виной, но он сожалел об утраченном времени. Он сожалел обо всем. И в то же время ни о чем не жалел.

Тьма была близка, и теперь она была в нем...

Он был лишь силуэтом на фоне окна, в которое бил звездный свет. "Это - последний раз, когда мы стоим тут все вместе", - думал он, внезапно ощущая, что ему будет не хватать этого. Утешало только одно - здесь был кто-то, кому это нравилось.

Но скоро это будет неважно...

И они тоже знали это. Он понимал, что и им известно их будущее. Но, они еще пытались выиграть в этой бессмысленный схватке. А он... Он уже не верил в возможность победы.

И, как на зло, на ум приходили какие-то обрывки разговоров. Давние воспоминания тех времен, когда они были друзьями и вместе сражались за одну, общую, цель... А с ними и мерный, спокойный, и тогда еще мягкий голос старшего из них: "Если ты не можешь найти мира в своем собственном сердце - не надейся найти его в окружающем мире". Вот только есть ли у демона сердце?..