Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.
Леночка
Осколки Вечности...
Небольшое авторское отступление...
Наконец могу обрадовать всех, и себя в первую очередь. Настал конец этой «эпопеи», и я выкладываю последнюю главу. Хочу, искренни, поблагодарить всех тех, кто помогал мне не бросить эту писанину на полпути, и довести её до ума: Fanny, Tai, Dark Iris, Net и Lady Howthorn (представляете сколько людей я замучила!) – БОЛЬШОЕ СПАСИБО. Отдельное, спасибо, Тате за её рисунки J
Так же спасибо всем читателям, у которых хватило терпения ЭТО читать.
Сразу предупреждаю, чем ближе к концу, тем больше сумбура и нестыковок… Всё дело в моей ужасной способности писать текст кусками, а потом их соединять…
Так что, вас ждёт много… неожиданного J (я надеюсь приятного).
В качестве основного эпиграфа предлагаю:
… Вместо этого – побольше
Вставьте сцен, где все красиво
И подолгу умирают
Друг у друга на руках…
Глава 3
Л. Лоборев
…пусть расколется мир, от натуги скрипя,
В сотый раз выбирая, я выбрал тебя…
Нефрит сам не понимал, почему до сих пор жив.
Он лежал, глядя в белый потолок госпитальной палаты, и пытался удержаться на краю сознания, не провалиться в тёмную пустоту, куда уже много дней подряд настойчиво звал его до боли знакомый серебристый голосок…
Единственное, что помогало не упасть, как ни странно, был пронзительный взгляд голубых холодных глаз, будивший его каждое утро.
Генерал Джедайт изо дня в день приходил в его палату, где Нефрит лежал в беспамятстве, после того, как к нему перешёл дар Сумире.
Из перешептывания дежурных сестёр он узнал, что первое время Джедайт почти не отходил от его кровати. Но этого Нефрит не помнил. Зато он помнил, как рассудок отказывался воспринимать окружающую действительность, распахнувшуюся до невозможных пределов. Каждое слово, движение, взгляд двоились, троились и умножались много миллионов раз, образуя кривые коридоры вероятностей…
Он ощущал дыхание острова, вспышки его боли, возникающие от землетрясений, лесных пожаров, просто несчастий обрушившихся на людей.
Сам, один, Нефрит был не в состоянии этим управлять или изменить что-то. Единственное, что ему удавалось, усилием воли на время блокировать в сознании множество происходящих событий.
Первое время он даже не мог ориентироваться. То ему казалось, что он в Лесном Замке и сейчас должна войти Сумире, то память переносила его в довоенное время… Кажется, он звал маму…
В этом хаосе возможностей Джедайт был самым реальным, и до странного… надёжным. Той заинтересованностью, которую он старательно сдерживал, и которая прорывалась в каждом его поступке. Он был якорем… маяком, к которому раз за разом возвращалось измученное сознание Нефрита.
Хмурящиеся светлые брови, закушенная губа… Когда Нефриту своим поведением удавалось довести его до ярости, обычно бледное лицо плыло алыми пятнами, а тонкие ноздри подрагивали. Джедайт видел, что пленник знает о его настроении и ярился ещё сильнее… В такие моменты Нефрит готов был хохотать, если бы не жидкий огонь, переливающийся в его голове от каждого движения, а иногда и звука…
Хрустальное зимнее утро сквозь огромные стёкла больничных окон. Нефрит не спешил открывать глаза, безошибочно угадывая присутствие Джедайта.
Тот, в накинутом на плечи белоснежном халате, сосредоточенно смотрел в окно. Аккуратный, впрочем, как всегда, подтянутый и… усталый?
– Привет, – тихо сказал Нефрит.
Джедайт вздрогнул и обернулся… Это была почти улыбка… Нефрит точно знал, что генерал попытался улыбнуться. Правда, получилось плохо, слишком непривычно…
– Ты уже очнулся?
– Представляешь, да. Надеялся на обратное?
– Не кривляйся…
– Это от радости, – оскалился Нефрит, чувствуя новый приступ головокружения.
Джедайт сел на стул, принуждённо облокотившись на высокую спинку, и облизнул тонкие губы.
– Дай воды, – хрипло попросил Нефрит.
– Ты забыл сказать «пожалуйста», – поправил Джедайт. – Мне всегда говорили: вежливость - это достоинство правящих особ.
– Ты знал много правящих особ?
– Достаточно. – Джедайт приподнял его голову, чтобы удобнее было пить. Стакан был холодным, тонкое стекло звякало, касаясь зубов.
– Многие из них были вежливы? – Нефрит жадно сделал несколько глотков.
– Здесь вопросы задаю я.
– Может, и отвечать, сам будешь? Что бы не терять время?
Джедайт уже готов был в очередной раз съездить по этой наглой синеглазой физиономии. Он скрипнул зубами, и направился в сторону двери, его остановило тихое:
– Подожди. – Нефрит пытался приподняться на локтях, от слабости его шатало, Джедайт напряжённо, с надеждой, глядел на его усилия. – Ты забыл… оставить стакан.
Тонкое стекло разбилось на миллион осколков, от того, с какой силой генерал швырнул его об пол.
На шум в палату заглянула испуганная дежурная сестра.
– Уберите здесь! – рявкнул генерал, и быстро вышел, чтобы не слышать, как вслед ему несётся пронзительный хриплый смешок, больше похожий на спазм при кашле - вероятно на него пленник потратил последние силы.
Нефрит рухнул на подушку, из носа опять пошла кровь. Он ненавидел себя за эту слабость и невозможность справится с недомоганием. А ещё за эту чёртову королевскую гордость, которая никогда не позволит ему…
Он провалился в сон, даже не почувствовав влажной салфетки, которой сестра аккуратно вытирала его лицо.
Ему снился падающий с неба черный снег, похожий на перья, всполохи огня в подземелье, солнечное затмение. И ещё почему-то тот смуглый беловолосый генерал – любовник Агни…
Он пересчитывал патроны, отправляя их в магазин пистолета, в какое-то мгновение поднял голову, взглянул своими льдистыми глазами в глаза Нефриту и, едва заметно усмехнувшись, продолжил своё занятие…
Он умер, где-то глубоко во сне понял Нефрит.
***
Красивая голубая бумага, гладкая как шелк, с золотым тиснением по краям, и подпись темно-фиолетовыми чернилами, витиеватая, со знакомым росчерком в конце. Он с первых же секунд узнал этот почерк и от этого узнавания свело скулы…
Её Величество Императрица Берилл решительно напоминала о своём существовании.
…Густые рыжие волосы, тонкий нос с едва заметной горбинкой, придававший лицу какое-то хищное выражение… Карие глаза с золотым ободком… Потрясающе красивые руки… И ни с чем не сравнимая походка…
Ведь когда-то молодой полковник Джедайт был почти влюблён в этот образ. Ни в коем случае не в принцессу, он не мог себе позволить - даже глубоко внутри - осквернить королевскую особу своими фантазиями. Но образ… Царственный образ, запечатленный на первом балу, не выходил из его головы и толкал на самые безумные поступки. Например, участие в перевороте. Том самом, возведшем на престол Её Высочество принцессу Берилл…
Горький червячок несправедливого забвения. И десять лет напряжённой работы, чтобы стать тем, кем он стал – Золотым скорпионом…
Джедайт усмехнулся и сразу нахмурился. Он прислушался к своим ощущениям. И с удивлением понял, что с тех пор как в его жизни появился «этот ненормальный», червячок не подавал признаков жизни. В общем, генерал обнаружил, что в суматохе последних событий забыл о существовании императорского двора, Империи и, что уж было совсем недопустимо, Её Величества…
Расплата наступила сразу. Императрица требовала ко двору пленника, которого захватила Служба Контроля. Требовала незамедлительно. Самому генералу объявилось о её благосклонности, присваивался очередной титул - Джедайт не вникал в суть, назначалась награда за «своевременное раскрытие заговора»… Но Нефрита ко дворцу должен был сопроводить не он, а специальный конвой, который прибудет через двенадцать дней.
Джедайт опустился в глубокое кресло. Ненужная бумажка упала на пол. Он закрыл лицо руками и потёр лоб, виски. Откинулся в кресле.
Нет, его мучило не чувство досады за неоцененные подвиги. И не тоска по невозможным для воплощения вымыслам. Было какое-то раздражение, странное, агрессивное раздражение. Схожее с глухим ворчанием большой кошки… У него забирали его добычу.
Генерал облизнул сухие губы, тщетно пытаясь скрыть от самого себя, то, настоящее чувство, рождающееся где-то внутри живота и расползающееся по телу вместе с током крови. Его охватывал страх. Возможно, впервые за годы своей карьеры, генерал Службы Контроля понял, что его личные интересы расходятся с интересами Империи. Его ладони стали холодными, и он нервно сглотнул…
Перед глазами всплыло огненное зарево разлетающейся от взрыва стены. Тогда ещё кажущаяся абсурдной смерть Кунсайта, теперь представала совсем по-другому. Выбор между долгом и бесчестием…
Тогда ещё кажущаяся абсурдной смерть Кунсайта, теперь воспринималась совсем по-другому.
Джедайт вспомнил, как выговаривал своему секретарю, составляющему рапорт о происшествии:
«Не сметь порочить имя боевого генерала! Погиб при исполнении секретной миссии!»
Его прикрывать будет некому. Иллюзий у него не было: преданная Империи Служба Контроля – машина созданная им же самим, раздавит его. Просто перетрёт между колесами законов и исполнительных служащих и выплюнет сумасшедшим калекой…
И первым предаст его же секретарь.
Выбора нет!
***
Несколько часов напряженной работы над схемами Дворца. Джедайт нервно пил крепкий кофе без сахара, и во рту оставался чуть кисловатый привкус. Тёмная поверхность стола отражала сосредоточенное лицо, небольшую складку между бровей…
Зачем?
Главное, не думать… Как только в голову закрадываются вопросы тонко отточенный карандаш начинает мелко дрожать в руке, и линия получается неровной.
Потому что,… потому что… я так хочу. Потому что у НАС нет выбора.
…Накануне генерал, как обычно, стоял у окна в палате своего пленника. Тот в полузабытьи метался по подушке. Джедайт долго смотрел на лицо этого упрямца, потом осторожно убрал с глаз Нефрита порядком отросшую тёмную челку…
Запястье обхватила горячая, сухая ладонь.
– Останься…
Это не походило на просьбу.
Где-то в груди на секунду остановилось сердце. Генерал с удивлением вспомнил о существовании у него этого органа, и улыбнулся, садясь на постель рядом со своим «ночным кошмаром»... Хотя почему кошмаром?
Он не стал забирать руку, а Нефрит не отпускал её. Жесткие пальцы переплелись с его, мягкими, чуть влажными, от внезапного волнения, и так отчетливо ощущалось биение пульса между ними…
И это не было сном…
***
– Вставай, – холодно рыкнул Джедайт.
Бледная кожа, темный шёлк волос рассыпавшихся по подушке и потерянный взгляд темно-синих глаз. Не понял, не осознал, не вернулся из своих снов…
Джедайт нервно усмехнулся, поймал себя на мысли, что не может отвести взгляда от этих глаз с неимоверно длинными ресницами.
– Ты можешь встать?
Нефрит кивнул, дернулся, садясь на кровати. В синем сумраке вечера он был похож на фарфоровую куклу. Белая пижама сползла с плеча, открывая тёмную впадину у ключицы.
Джедайт сглотнул. Положил рядом с ним на кровать черную форму Службы Контроля.
– Одевайся.
Нефрит с недоумением посмотрел сначала на одежду, потом на него.
– У тебя богатая фантазия… – попытался пошутить он, но осекся, поранившись о взгляд генерала.
– Слушай меня внимательно, – Джедайт отвернулся к окну, чтобы не видеть, как падает на пол пижама, и его пленник, чуть пошатываясь от слабости, застегивает пуговицы на мундире и убирает волосы под фуражку. – Слушай меня внимательно. Ты не должен сказать ни слова, пока мы не спустимся на нижние галереи. Там я выдам тебе оружие. Мы дойдем до восьмой галереи, в Западном крыле… Тебе плохо?
– Сейчас… – Нефрит покачнулся, схватился рукой за спинку кровати. Перед его глазами поплыли радужные круги. Какая-то безумно яркая вспышка света... Он хотел сказать, что-то не так, но Джедайт уже тащил его по коридору…
***
Они шли быстро и молча.
Позади оставалось пять трупов.
Нефриту становилось всё труднее дышать, он расстегнул верхние пуговицы, не заметив неодобрительного взгляда генерала. Перед глазами висела белёсая пелена, он двигался, в основном ориентируясь на прикосновения Джедайта. Тот спешил. Возможно было обойтись без жертв, но времени действительно было мало. К тому же их задержала внеочередная смена дежурных медсестёр, которую не предвидел Джедайт.
Нижние галереи предназначались для слуг и освещались плохо. В некоторых коридорах на стенах висели факелы.
Они быстро шли в полумраке, прислушиваясь к дыханию друг друга. Джедайт – с напряжением, Нефрит – с удивлением, замечая, как непроизвольно подстраивается под шаги идущего рядом.
Тёмный коридор нижнего яруса. Стража из двух офицеров, стоящих навытяжку, и блестящий от масла кодовый замок на дверях...
Джедайт стрелял сразу на поражение, без предупреждения, без вскинутой в приветствии руки. У одного из оседающих на пол лейтенантов, который давился булькающей в горле кровью, на лице навсегда осталось выражение крайнего изумления.
Пока генерал барабанил пальцами по белым кнопкам, набирая нужный вариант цифр, Нефрит уткнулся лбом в шершавую каменную стену. Голова раскалывалась от боли, из носа потекла кровь.
– Идти сможешь? – озабоченно спросил Джедайт, кладя руку ему на плечо.
– Без… проблем. – Нефрит попытался выпрямиться, его качнуло.
– Хоть сейчас прекрати выпендриваться… – с досадой огрызнулся Джедайт. – Осталось немного, скоро будешь свободен…
Он приложил свой белоснежный носовой платок к тонкой струйке крови стекающей сквозь пальцы Нефрита. Тот прижал его руку вместе с платком к лицу. Как ни странно боль проходила.
Они стояли несколько минут показавшихся вечностью. Глядя друг другу в глаза, боясь пошевелиться.
Мгновения как песок утекли сквозь пальцы…
Нефрит ждал этого, и всё же не знал что сказать, слова застревали где-то в горле.
Он уставился на Джедайта, как будто впервые его увидел. Как будто только сейчас заметил тонкую складку между бровей и тени от усталости под глазами. Необъяснимо красивыми глазами…
– У нас нет времени, – Джедайт потянул его за рукав.
Восьмой туннель встретил их темнотой и тишиной…
По приказу Джедайта, после смерти генерала Кунсайта были опечатаны все коридоры на нижних этажах. Началось их исследование. Выяснилось, что Дворец, как спрут, множеством щупалец уходил глубоко под землю. Опять же по приказу генерала, началось минирование участков, казавшихся наиболее странными или слишком опасными.
Весь вчерашний вечер Джедайт изучал карту, запоминая направления работ... Восьмой коридор, располагавшийся на нижнем ярусе, был свободен.
Джедайт остановился, посмотрел на Нефрита. Тот улыбнулся краешком губ, как умел только он, и, скользнув вбок от двери, почти исчез в темноте.
Прошла секунда, другая…
– Сюда… – позвал он.
– Подожди! Вернись!
– Здесь должен быть рычаг, открывающий портал, – попробовал объяснить Нефрит. Он успокаивающе сжал твёрдые холодные ладони Джедайта. – Ты бы его всё равно не нашёл. Сейчас…
Скрипнул, уходя вниз тяжелый каменный блок.
Вспышка невыносимо яркого света. И громкий хлопок, где-то чуть сбоку.
За секунду до взрыва Нефрит упал в сторону от сильного толчка. Джедайт успел оттолкнуть его, приняв на себя основной удар от световой вспышки.
Он захлебнулся воздухом и на мгновение ослеп, успев отшвырнуть Нефрита за себя с такой силой, что тот впечатался затылком в стену. Оседая на пол, сквозь густеющую мглу Джедайт смотрел, как сползает по стене Нефрит и гаснет фонарик…
Несколько минут после взрыва, показавшихся часами, они сидели на полу оглушенные, без сознания.
Джедайт пришёл в себя первым. Гудела голова, но боли нигде не было. Он провел рукой по стене, затем по полу рядом с собой, ища фонарик или зажигалку. Чертыхаясь по поводу неработающего аварийного освещения. Немного смущала непроницаемая тьма, царившая вокруг. Щёлкнула зажигалка и угасла, ничего не осветив. Джедайт щёлкнул ей ещё раз… Обжёг руку, но огня не увидел… Ещё раз с тем же результатом. Он моргнул, почувствовав острую резь в глазах. И тут же покрылся испариной от охватившего его страха - он понял причину окружающей его темноты. В смятении Джедайт тёр глаза, пытаясь хоть что-то почувствовать.
В панике водя руками по воздуху, он наткнулся на плечо Нефрита. Тот со стоном приходил в сознание. Около него была скользкая лужа. По запаху Джедайт догадался, что это кровь.
Нефрит открыл глаза и привалился к стене. Он плохо соображал. Дар снова возник в его сознании, вернув усиленную чувствительность, болезненность….
Джед быстро отвернулся к стене, прикрыв глаза рукой. Нефрит заметил это слишком поспешное движение. Он пока не мог осознать сложившуюся ситуацию. Происходило что-то, что он не мог впустить в своё сознание, иначе все его поступки, совершённые раньше, становились бессмысленными.
Он потянулся к сидящему рядом врагу. Джедайт что-то грубо буркнул и отбил его руку, едва не потеряв равновесие. Пришлось опереться ладонью о холодный пол.
Нефрит накрыл его ладонь своею.
– Больно, да?
– Пусти... – прошипел в ответ Джедайт.
– У тебя кровь на переносице, дай я посмотрю…
– Пошёл к чёрту, – Джедайт неловко дёрнулся, пытаясь отпихнуть Нефрита.
Тот взял его лицо в свои руки и силой повернул к себе. Подавил невольный вскрик…
– Прекрати сопротивляться… – Он рывком расстегнул мундир и, оторвав кусок от белоснежной сорочки, принялся вытирать лицо Джедайта.
Тот, слыша треск рвущейся ткани, невольно отпрянул, больно ударившись о стену.
– Что ты собираешься делать? – глухо спросил он…
– Я думаю засунуть тебе кляп в рот, а потом придушить… Да не дергайся же ты!
Нефрит очень аккуратно перевязал Джедайту рану на лбу. И взвалив его на себя, пошатываясь, побрёл назад по тоннелю к выходу.
– Куда…?
– Назад… Тебе нужна помощь.
– Пусти… – глухо прошептал Джедайт, теряя сознание.
***
Изображение двоилось и было нечётким. Джедайт видел каштановый затылок Нефрита и теряющуюся в серебристой пелене площадь.
Это была одна из площадей Дворцового сада. Белая от снега, бесконечными перьями падающего с серого неба. Нефрит зажмурился - слишком много белизны, после сумрака подземелья.
На снежной белизне до невозможного ярко выделялись чёрные силуэты солдат Службы Контроля. Дула их автоматов были направлены в сторону вышедших из каменного грота.
Джедайту хватило секунды, чтобы осмыслить ситуацию.
– Не стрелять!!! – это был даже не крик, это был рёв, исходящий откуда-то из глубины его существа. Он совпал с разрывающимся звуком десятка выстрелов…
Ему казалось, что всё происходит удивительно медленно. Казалось, он видит каждую летящую им навстречу пулю. Каждую крошечную каплю крови, падающую с тёмного мундира Нефрита на снег.
Слышит треск рвущейся ткани…
Нефрит неловко осел на одно колено. Брови сошлись к переносице, сквозь губы потекла струйка крови. Джедайт, которого он опустил на снег чуть раньше, практически закрыв собой, попытался подхватить его, но не смог. Единственное, что ему удалось - поднявшись на колени обхватить Нефрита за плечи и не дать ему упасть лицом в снег. Конечно же, долго так они простоять не могли и оба рухнули на землю.
Звуки выстрелов прекратились. Видимо кто-то отдал команду.
И, в наступившей, оглушающей тишине Джедайт потрясённо прошептал:
– Зачем?
– Ты... дурак... – Спокойно усмехнувшись, ответил Нефрит, и устало закрыл глаза.
Джедайт тупо смотрел, как сквозь его пальцы скользят тёмные пряди волос. И когда голова Нефрита безвольно упала на его колени, он прижал руки к лицу и тихо завыл, раскачиваясь из стороны в сторону…
... и мир раскололся на миллиарды осколков...
Интермедия
«…как же мы счастливы:
ты и я
чей дом лежит вне времени…»
Э. Каммингс
Вечности очень подходит
Быть всего лишь рекою…
Рафаэль Альберти.
Сквозь застилающую глаза пелену кровавого тумана стали проступать неясные очертания созвездий. Небо вокруг сгустилось до темно-лилового. Горизонт расчертили серебристо-белые шлейфы метеоров... Ватная тишина забила уши…
Нефрит попробовал сесть и оглядеться. В этом темно-звёздном пространстве он чувствовал себя удивительно спокойно и уверенно. Его окружали темнота и звёзды. Всему телу было легко, а от одежды исходил мягкий голубоватый свет. Нефрит тряхнул головой и прикрыл глаза…
А в следующее мгновенье…
– Открой глаза…
Этот серебристый голосок он узнал бы из тысяч других!
– Сумире! – Попытка рвануться не удалась, тело как будто зависло в приятном тёплом киселе. – Сумире, ты… жива?
– Ты же знаешь… Смерти нет…
Нефрит откинулся назад, ему было легко и радостно, смех, словно пузырьки шампанского, искрился на губах.
– Что теперь будет? Я даже не сомневаюсь, что ты мне всё объяснишь, моя маленькая принцесса.
Ответом был тихий счастливый смех:
– Ты видишь, этот Круг завершён и перед нами Тропа Звёзд, и есть время отдохнуть, и насладиться безмолвием Вселенной… Прежде чем вновь, забыв себя, на очередном изгибе пытаться изменить свою судьбу… Подобно белке в колесе, перебирающей лапками спицы, перебирать миллионы вариантов своих решений… Ошибаться и снова начинать сначала…
Ты счастливее остальных - тебе дана возможность сохранить свою память… Но тебе придется учиться вечности… Это не больно… почти…, но долго… очень долго…
– Я смогу снова быть живым? Как я об этом узнаю…
– Это неизбежно. А быть живым значит – чувствовать боль. Знать эту боль… Жить с ней… Как жемчужница живёт с застрявшей в её теле колючей песчинкой, год за годом превращая её в невиданной красоты камень…
– Сумире, – прервал он её на выдохе. – Я смогу стать свободным… Хоть когда-нибудь…
– Выбор за тобой… Но помни, когда ты не знаешь, что ищешь... реальность и отражения теряют смысл...
***
Сколько он пролежал без сознания, он не помнил. Когда он очнулся, под щекой был влажный песок. Зойсайт сразу узнал это место. Телепорт выбросил его в район Полигона.
Он попробовал подняться, но всё тело затекло. Так что он сначала сел. Помотал головой, чтобы унять звон в ушах. А потом поднялся и, шатаясь от слабости, побрёл к выходу из катакомб.
Свобода встретила Зойсайта холодным ветром. Начало весны совсем не ощущалось. Он на секунду задержал дыхание, глотнув слишком много колючего воздуха и улыбнулся….
Впереди его ждали друзья…
И, оглянувшись назад, прошептал: «Я обязательно найду тебя мой генерал. Мой любимый...»
Мир раскололся на кусочки судеб… Расплылся как свечной огарок… И застыл бесформенной массой…
Эпилог.
Игра в пустоту…
…Ибо равно бессмертны,
к несчастью,
и зло и добро на земле…
(из ролевого фольклора)
Темнота сгустилась, принимая форму лица: тонкие губы, нос с горбинкой, в темноте провалов глаз появился хищный прищур.
Императрица повернулась к чёрному сгустку, парящему в воздухе у трона. Её губки капризно выгнулись.
– Как долго я должна ждать их возвращения, сидя в этом захолустном мирке?
Осталось совсем немного - двое из них уже готовы к перерождению… Для двоих оставшихся уже нет выбора…
– Интересно, на чём они сломались…
Долг… Совесть… Выбор… Любовь…
– Как банально… Впрочем, ведь двое ещё живы…
Для меня время не имеет значения… Они уже мертвы… … и это перерождение не принесло им счастья…
– Они не нужны мне счастливыми. Они мне просто нужны.