Часть 3

 Тропа Звёзд

«...И тогда повеет ветер странный

И прольётся с неба страшный свет,

Это Млечный Путь расцвёл нежданно

                                                                                                                Садом ослепительных планет...»

Н. Гумилёв

«Мирозданью плевать,

 кто в небесный сад,

кто на нары...»

О. Медведев

Глава 1

«...И наши раны прячутся от нас

И в глубь кровоточат…»

М. Эрнандес

Солнечные блики соскальзывали с тёмных стёкол, падали на снег и рассыпались разноцветными искрами под ногами дворцовой стражи, столпившейся во внутреннем дворике, как раз перед входом в казематы...

В кабинете было душно, и, уходя, секретарь открыл окно, так что теперь Джедайт прекрасно видел происходящее во дворе…

Внизу собралась небольшая толпа, полукругом у щербатой тюремной стены. В середину вытолкнули Нефрита со связанными сзади руками. Никто не позаботился о его одежде, и на нем по-прежнему была разорванная на плече рубашка и испачканные в крови брюки.  На лбу  наспех перевязанная ссадина.   Повязка, почему-то неприятно напомнившая Джедайту серебристую ленту в его волосах на Осеннем Карнавале.

Гвардейцев, похоже, развлекала возможность поглумиться над пленным, оказавшимся на короткое время в их полном распоряжении. Особенно учитывая то, какой ценой он им достался. Из толпы доносились выкрики и восклицания, кажется по поводу его внешности. Кто-то попытался сбить его с ног, Нефрит устоял, слегка отклонившись в сторону.

Джедайт болезненно поморщился, отошёл от окна, переложил несколько бумаг на столе, снова вернулся. Встал, уперевшись руками в широкий подоконник, и понял, что не может отвести взгляда от происходящего внизу. Там развлечение уже шло по полной программе.

Тюремщик со здоровенными ручищами ткнул ножом в грудь пленнику, вернее в то место где, секунду назад он находился. На лице громилы отразилось неподдельное удивление... Ещё попытка, снова мимо, в толпе присвистывали и хохотали. Ещё несколько человек, эти уже из гвардейцев, сбросили на снег шинели, входя в круг...

Прошло несколько минут, зрителей прибавилось, кажется, особенно предприимчивые, начали делать ставки.

Человека четыре одновременно пытались достать Нефрита, а он словно скользил между ними, пританцовывая на месте. По его губам блуждала улыбка, он не смотрел ни на кого конкретно и всё же предугадывал любое движение, предупреждая его с удивительной легкостью…

Под конец, когда солдаты начали уставать и их атаки стали медленнее, он прикрыл глаза…

У Джедайта на висках выступила испарина. Он нервно рванул верхнюю пуговицу воротничка и облизнул пересохшие губы. «Пора прекращать этот цирк...» – подумалось с какой-то мукой.

Он уже дернулся к переговорному устройству, когда ощутил за спиной чьё-то присутствие и, вздрогнув, обернулся. В дверях стояла Фетис. Девушка выглядела несколько необычно. На ней не было привычных массивных украшений, которые она так любила и которые его так раздражали, волосы её были распущенны и иссиня-чёрным плащом спускались до колен, аккуратная тёмная чёлка отросла немного длиннее, чем обычно. Одета она была в шёлковое тёмно-синее платье с широким белоснежным воротником.

– Я покидаю вас, – как-то просто и спокойно произнесла она.

– Что? – переспросил Джедайт, вдруг с удивлением поняв, что сейчас ему приятно на неё смотреть.

– Вчера посыльный из Столицы передал мне просьбу Её Величества вернуться ко двору. Я покидаю вас, Лорд Джедайт.

– Вчера? – снова переспросил генерал.

Фетис кивнула, но не смогла скрыть улыбку.

– Я не смею осушаться Её Величества, поэтому уезжаю сегодня после смены вечернего караула. Я пришла попрощаться.

Джедайт не сразу осмыслил, что он должен сказать, поэтому пауза затянулась. Фетис свободно прошла по комнате, подол её длиннющего платья с шелестом проскользил по квадратикам паркета. Она посмотрела в окно и закусила губку, выражение какого-то тоскливого сожаления преобразило её лицо. Джедайт встал у неё за спиной, проследил её взгляд, и нахмурился. Девушка не умела скрывать свои эмоции, а впрочем, никогда особенно не стремилась этому научиться.

Догадка раскалённым жгутом обожгла сознание:

– Ты его знаешь? – он даже не сразу осознал, как перешёл на официально-допросительную интонацию – эта привычка уже давно стала частью его сущности.

Молчание... Такое красноречивое...

– Ты с ним... спала? – сухо спросил Джедайт.

Фетис по-прежнему не ответила. Но и так всё было понятно...

– Но… как? Почему он?! – а вот эти восклицания вырвались у него уже совершенно непроизвольно.

Хотя вопрос «почему» тут вряд ли уместен – где-то в затылке состроила рожицу досадная мысль.

Он впервые почувствовал себя преданным. И у этого чувства был горьковато-солёный привкус.

С этим надо что-то делать...

Рука, как будто невзначай, словно убирая невидимую прядь, скользнула по плечу девушки, но та, слегка отвела голову и как-то печально произнесла:

– Не надо...

Он еле сдержал вздох, то ли облегчения, то ли разочарования.

Фетис продолжила смотреть в окно. И, не оборачиваясь к нему, заговорила. Медленно, тяжело, словно капли крови, её слова падали с губ.

– Тебе не кажется, что с нами что-то происходит на этом проклятом острове? С нами что-то не так, что-то случилось... Мы изменились каким-то странным, непостижимым образом. Я с трудом себе представляю, как буду дышать воздухом на континенте... А глядя на остальных, понимаю: все вокруг будто отравлены безумной магией этого острова...

– Ты преувеличиваешь, – начал было Джедайт, вдруг с ужасом осознав, что она озвучивает его мысли, мысли, которые мучают его последние несколько месяцев. Он даже не обратил внимания на то, что они свободно говорят друг другу «ты».

Фетис, смутившись, улыбнулась и пожала плечами.

– У меня есть прощальный подарок, – она протянула ему пухлый нежно-зелёный конверт. – Это копии. Оригиналы лежат в столе Лорда Кунсайта. Плёнку Дана уничтожила. Насколько я понимаю по его просьбе.

Её тонкая кисть с серебристыми ноготками, поблескивающими как солнечные блики на снегу, на мгновенье коснулась его холодной руки. Задержалась чуть дольше, чем положено и упорхнула, словно испуганный мотылёк.

Джедайт открыл конверт достал пару фотографий. Вздрогнул.

Поднял глаза, чтобы поблагодарить. Но Фетис уже не было рядом. Лишь тыльная сторона его ладони хранила ощущение горьковатой нежности прощального прикосновения.

***

У каждой усталости есть свой оттенок. Лорд Джедайт болел серо-синим... Он настолько привык жить в мире приглушённых красок, что яркий солнечный свет, будивший его зимними утрами, доставлял почти физическую боль... Глухие темно-синие шторы раз и навсегда решили эту проблему.

Дни заполнялись чередой неотложных дел, скользивших мимо серыми кителями офицерских форм. Иногда под вечер, возвращаясь в свои апартаменты, он зажигал ярко-красную свечу и часами смотрел на подпрыгивающее пламя...

Ощущение ускользающего сквозь пальцы времени не переставало беспокоить его. Обычно для беспокойства он выделял время после полуденного чая, который по-прежнему предпочитал пить в одиночестве на закрытой веранде.

Он приказал сменить помещение для кабинета, и теперь за его окнами гнулись под снегом тонкие веточки бересклета с ярко-красными серёжками. Один из самых дальних уголков дворцового сада.

Но самой главной проблемой Лорда Джедайта, генерала Службы Контроля Её Величества оставался его необычный пленник, с которым, надо признаться себе честно, он просто не знал как себя вести.

И чем дольше он наблюдал за ним на допросах, тем более рассеянным становился его взгляд и тем чаще хмурились светлые брови.

Каждый вечер, ложась спать, он ворочался с боку на бок в своей роскошной кровати, и у него перед глазами снова и снова всплывал первый допрос... Первое знакомство.

Пленника, отмытого, перевязанного и переодетого в чёрную робу, привели в камеру для допросов. Пристегнули руки к спинке стула. Он был бледен от кровопотери, на скуле желтели остатки синяка, бровь была рассечена. Но взгляд из-под рваной тёмной челки выражал презрение, и эта ухмылка, такая... наглая...

«Ничего, лапочка, и не такие ломались», – с каким-то особенным удовольствием отметил про себя Джедайт. Глядя на сидящего перед ним юнца, он чувствовал почти охотничий азарт...

– Имя...

– Ты первый, кто пытается познакомиться со мной подобным образом...

Он не успел договорить...

Из рассечённой губы потекла струйка крови. Такая тонкая, темно-красная. Джедайт никогда не боялся испачкать руки: обычно те, кого он допрашивал сам, того стоили.

– Да, нужно быть великим воином, чтобы бить связанного, безоружного и раненого врага... – глумливо ухмыльнулся Нефрит.

Вообще гримаса, которую Джедайт принял за ухмылку, была скорее тщетной попыткой сдержать вскрик боли.

– Имя.

Молчание.

– Значит, ты признаешь, что являешься врагом Её Величества Императрицы Берилл?

Нефрит исподлобья взглянул на Лорда.

– Не знаю такую... Она красивая?

Джедайт достал свой белоснежный платочек, стёр кровь с подбородка Нефрита.

Тот, хмыкнув, мотнул головой.

– Не боишься испачкаться?

Джедайт нажал кнопку вызова. В дверях выросли два плечистых охранника.

– Объясните пленному, как надо себя вести, и как обращаться к высшему командному составу.

Пленника увели.

В порыве раздражения Джедайт прошелся по камере из угла в угол и, взяв со стола первую попавшуюся бумажку, стал отрывать от неё мелкие клочки.

– Что с ним делать ... – вслух подумал он.

– Иглы по ногти... Кости можем раздробить... глаза выколоть... Много разного.

Джедайт с интересом и брезгливостью посмотрел на своего нового секретаря. Всё это время молча сидевшего в углу за столом.

Внешне этот мальчик отдалённо напоминал Виолана, но ему явно не хватало больной утончённости последнего...

– Если хотите, что-нибудь поинтереснее, можно...

– Достаточно, – холодно улыбнулся Джедайт... – Иглы под ногти... Я подумаю...

И он действительно не переставал думать о нём. Вернее не мог перестать, не мог выгнать из своей головы навязчивые липкие как патока мысли о синеглазом  пленнике упрямо не желающий называть Лорда Джедайта на «вы».

Обычное солнечное утро бесцеремонно ворвалось в комнату, спутало мысли, качнуло мир в сторону окна и принесло странное, новое ощущение ... тепла...

Джедайт не спешил входить в кабинет, неслышно с порога наблюдая за происходящим.

Нефрит сидел пристёгнутый к витой спинке стула наручниками и, слегка прищурившись, рассматривал комнату. Заострившиеся черты лица делали его совсем юным, отросшие волосы путались, крупными волнами спускаясь ниже плеч... Когда он наклонял голову в сторону, становилось видно темный уголок ключицы и молочную белизну шеи...

Воздух казался стеклянным – чуть двинешься и зазвенит. Джедайт не шелохнулся. Почти не дышал.

Солнечный блик мотыльком скользнул по щеке Нефрита, порхнул на грудь, замерев бархатным мазком в складках чёрной сорочки... Пленник потёрся щекой о своё плечо. Казалось, что он просто отдыхает...

 «А ведь ему знакома эта комната!» – догадка даже не удивила генерала.

Он сделал шаг вперёд, ломая собственную иллюзию и почти явно слыша дребезжание разбитого стекла.

– Добрый день, – наглая ухмылка, – сегодня придумал что-нибудь новенькое или всё как всегда? Я уже начинаю скучать... Молчишь? Не боишься, что начну считать тебя занудой?

Джедайт молча обошёл пристёгнутого к стулу Нефрита, встал сзади и коснулся его волос, с удовольствием пропустив сквозь пальцы шёлковый водопад.

 – Какие чудные волосы... – прошептал он, вдруг болезненно дёрнул за прядь, запрокидывая голову Нефрита назад... И, прищурившись, глядя ему в лицо, прошептал, – я прикажу обрить тебя наголо...

И тут он увидел, как синие глаза зло сверкнули в ответ, Нефрит скрипнул зубами...

Как странно было признаться себе, что наслаждаешься властью... сладкое чувство. Генерал уже давно забыл, как это сладко... Давно привык...

Ночной ветер шевелил тяжелые шторы...

Джедайт не мог уснуть, ворочаясь на белоснежных подушках, встал, прогулялся по спальне. Подошел к зеркальному столику у изголовья кровати, выпил прохладный напиток, пахнущий лимоном и мятой. Тихо звякнув тонким синим стеклом бокала, вернул его на столик. Глубоко вдохнул морозную прохладу, ворвавшуюся в комнату из приоткрытой балконной двери.

Тени пробежались по стенам, и, переплетясь со звездным светом, соткали позади него фигуру... Горячие руки несмело тронули его плечи, тихонько сжали и заскользили вниз к холодным кистям рук, переплелись с его пальцами...

Все казалось фантастичным, нереальным и... абсолютно естественным.

– Как ты сюда попал? – прошептал он, задыхаясь, целуя эти ласковые желанные губы.

Кончик языка Нефрита заскользил по его шее. Делая каждое прикосновение болезненно удушающим. Запах мяты, мёда и солёного морского ветра таял на его губах.

Джедайт сглотнул, у него кружилась голова. Невозможно было сопротивляться тёплым ладоням, ласково и настойчиво изучающим его тело под шёлковой пижамой.

Он упал на постель, выгибаясь и запрокидывая голову. Почти задыхаясь, беспорядочно водя руками по спине Нефрита.

Зажмурившись, Джедайт совсем потерялся в жаркой волне удовольствия, прокатывающейся по телу...

Не в силах сдерживаться он уже стонал в голос, судорожно сжимая руками мягкие пряди волос Нефрита, борясь с острым желанием сильнее прижать его затылок к своему паху.

Волосы Нефрита нежно скользили по его бёдрам...

Ещё одно движение в горячую влажную мягкость его рта и...

Джедайт со стоном сел на постели. Замотал головой...

Прохладный ветер уносил клочки ночного сна. Подушка была мокрой от пота. В районе паха на мягких пижамных штанах растеклось темное пятно. Джедайт брезгливо поморщился и откинулся назад, вздрогнув от ещё не покинувшего тело острого наслаждения... на смену болезненного возбуждения приходил странный дремотный покой...

Нефрит, судорожно вздохнув, сел на топчане... Его колотило то ли от холода, то ли от возбуждения, он обхватил плечи руками, и, раскачиваясь, прикрыл глаза...

Спать не хотелось. Ощущение ломоты во всем теле, горько-солёный привкус во рту. Голова раскалывалась от жгучих спазмов. Мышцы скручивало в болезненный клубок. Откуда-то из подсознания выплыла знакомая фраза: «...Повелитель моих снов...» – Кажется это из другой жизни...

Он ткнулся лицом в жесткий матрас, зажмурился, силясь отыскать Мире, – глухая стена, даже не стена, зыбучие пески, утягивающие в черноту.

Агни – слишком слабо...

Спустя несколько минут он опять провалился в беспамятство... В блестящий хоровод созвездий...

Мечась от стены к стене, с болезненной нервозностью понимая, что хочет, чтобы ему принадлежал именно этот мужчина – за жестокую усмешку красивого рта, насмешливый излом бровей, блеск глаз...

Вежливый стук, и дверь в его кабинет с шелестом отъезжает в сторону.

Секретарь в сопровождении полненького низенького архивариуса, поспешно семенящего сзади, просит разрешения войти. Джедайт слышит его голос как сквозь слой ваты, но кивает.

– То, что вы просили, Ваша Светлость.

Два тяжелых фолианта очень тихо ложатся на стол. Новый секретарь на редкость почтителен и ловок. Эта мысль тонет где-то в глубине сознания в потоке дрожащего любопытства.

Королевская семья... двор... фавориты...

Правители Благословенного острова были аккуратными и точными. Записи сделаны с изумляющей чёткостью. Кто, когда, где, рождался, женился, умирал... Портреты правящих династий.

Генерал чуть не вскрикнул, хотя уже открывая эти записи, чувствовал... Больше чем чувствовал – знал, что он увидит... Тонкий, длинноногий, несколько нескладный подросток, стоящий рядом с креслом своей матери, в обнимку с длинномордыми гончими, такими важными, как будто они сими являлись царскими особами...

Джедайт захлопнул книгу, откинулся на спинку стула, закрыл глаза и потёр переносицу...

Если бы кто-нибудь из подчинённых видел его сейчас, он вряд ли бы поверил, что этот молодой человек с уставшим озабоченным лицом – тот самый Золотой скорпион, чья воля решала половину судеб Империи...

И откуда-то из глубины сознания, настолько тёмной, что даже сам Джедайт не решался заглянуть в неё, всплывали почти немыслимые слова, которые полковник Джедайт оставил давным-давно... почти в прошлой жизни...

… Истина высказанная есть ложь…

Вот поэтому я и молчу… И буду молчать…

Потому что незачем тебе знать или даже догадываться, какой силы тёмный огонь будит во мне синева твоих глаз… Тебе незачем… И мне незачем…

Как бы я хотел иметь силу никогда не признаться себе в этом. Ни вслух, ни про себя…

И всё же…

Как мне быть, если лишь в твоих глазах я вижу эту свою истину… Вижу и молчу…

Потому что истина высказанная есть ложь…

«Что со мной, откуда это тепло?»

– Разрешите доложить. Девочка, находящаяся без сознания, приходит в себя, – взволнованный секретарь, чуть не подпрыгивал на пороге. Джедайт скривил губы, глядя на эту поспешность.

– Её можно допросить?

– Не знаю,  Ваша Светлость, но врач уверяет, что она не протянет и недели. Вообще не понятно, как она жила с такими повреждениями. Так что это может быть её последние разумные слова.

– А она что-то говорит?

– Да, очень тихо зовет какую-то Гату, видимо родственницу или служанку и какого-то Нефрита.

– Нефрита? – вздрогнув, переспросил Джедайт. – Пленника   из пятнадцатой камеры ко мне. Я спускаюсь в палату через десять мину. Он должен ждать меня там. 

Когда Генерал зашёл в палату, Нефрит стоял на коленях перед постелью девочки и держал её за руку. Он даже не обернулся. Глаза у обоих были  закрыты.

– Почему он здесь? – спросил Джедайт у офицера охраны.

– Он сказал, что это его сестра... – как-то  нерешительно пролепетал офицер, как будто  удивляясь себе самому.

– Вон. – Кивнул генерал в сторону двери и тот поспешно ретировался.

Джедайт тронул Нефрита за плечо, тот открыл потемневшие до черноты  глаза  и посмотрел на него снизу вверх,   несколько бессмысленным взглядом.  Тряхнул головой и поднялся с колен. Он как будто ждал  его вопроса,  Джедайт это понял за  секунду до того как произнес:

–  Итак, тебя зовут Нефрит.  Или ты предпочтешь, чтобы тебя называли Ваше Высочество?

– При этом положено целовать руку.– Нефрит медленно, воистину с королевским достоинством, протянул вперёд свою тонкую кисть.

И Джедайт почувствовал неумолимое, почти страстное желание взять её в свои руки прижать к губам...  Он стряхнул наваждение, видя смех, рассыпающийся искрами в синих глазах Нефрита, и отступил  назад,  разрывая невидимые паутинки  волшебства.

– А как называть твою... сестру? – чуть помедлив, спросил он. И даже испугался, увидев, как меняется выражения лица у юноши.

Впервые – боль, растерянность настолько искренне  отразились в его взгляде.

– Что ты от меня хочешь? – глухо спросил Нефрит. Этот поединок воли он проиграл. – Говори...   Я отвечу на все вопросы, если ты поможешь ей...

– Ты действительно видишь  будущее? Ты и есть наследник престола?

Нефрит отрицательно покачал головой и кивнул в сторону девочки.

– Она...

– Хм...   Она ... И она может рассказать мне  обо всем, что я пожелаю?

Нефрит молча  пожал плечами.

Генерал сглотнул,  во рту у него пересохло, он сам не заметил, как начал волноваться.  Как легко и неожиданно,  оказалось, найти слабое место его пленника... Как интересно...

– Врачи, уход, я прикажу обеспечить ей всё что нужно... – словно размышляя, перечислял он. –  Взамен...

Его прервал испуганный  вскрик  девочки. Нефрит, не обращая больше  ни на кого  внимания, бросился  к кровати и  обнял её за плечи.  Замер,    прижимая  к себе  хрупкую,  едва не прозрачную  фигурку. А та, цеплялась за него, словно  за  спасительную нить, в полубреду бормотала  нелепые  фразы:  «Не медли... уйти... не  медли... по.. по.. твоих  снов... »

– Я думал наделённые Даром ничего не боятся. Но видимо собственное будущее волнует всех, – стараясь сохранить  холодную  усмешку,   проронил Джедайт.

– Она испугалась не своего, а твоего будущего… – спокойно поправил его Нефрит.

После этих слов повисла   пауза.   

Стоящий в отдалении врач не решался подойти к кровати, а Нефрит не выпускал Сумире из рук. Он тихонько  перебирал её волосы и, пытаясь улыбнуться, что-то  шептал на ушко.

Джедайт закусив  губу, с ним этого  не случалось уже давно,  не отрываясь, смотрел на них.   Какая-то знакомая боль ворочалась где-то внутри. Он так и не смог понять, как долго длилось это молчание. Но при  первых звуках  голоса девочки он вздрогнул,  словно просыпаясь. Серебристый голосок Сумире  пробирал его насквозь…

– Отпусти меня... отпусти... меня... меня ... Возьми всё себе... –  повторяла  она задыхаясь. 

Нефрит прижал её руку к щеке и  снова закрыл глаза. Его  лицо побледнело,  на  несколько секунд он перестал дышать.  Стало оглушающе тихо, и в этой тишине Джедайту показалось, что у него галлюцинации,  он услышал грустный звон серебряных колокольчиков...

Бросившийся к девочке врач упал без сознания около её кровати... Через несколько минут всё исчезло как наваждение.   Стоящий рядом с кроватью  Нефрит согнулся пополам,   хватаясь за виски. Появившийся в дверях охранник успел  поддержать его.  Джедайт, наконец, смог подойти к кровати и прикоснуться к девочке.  Она была мертва.

Он хотел что-то спросить у Нефрита, но тот, похоже, был оглушен и только мотнул головой, повторяя в полубреду:  « ...промедление смерти подобно...»

Выходя из палаты, он упал в обморок. Его попытались привести в себя, он зашелся хриплым кашлем, из носа потекла кровь... Джедайт стиснул руки в замок так, что побелели костяшки пальцев, и приказал немедленно отнести его в лазарет: «Пусть лучше с тобой что-то случиться, чем с ним...» – обрывок этой фразы секретарь пять раз повторил про себя и три раза доктору...

***

Я слишком долго медлил, это недопустимая роскошь ....

***

– Лорд Джедайт! Что вы себе позволяете?! – Кунсайт поднялся из кресла навстречу его словам…

– Лорд Кунсайт! – голос Джедайта звенел от напряжения… – Я пришёл арестовать государственного преступника. Вы не в праве помешать мне это сделать! Именем Её Величества Императрицы Берилл...

Тишина с грохотом свалилась на уши присутствующих в Зале Заседания. И в этой тишине Зойсайт встал, опрокинув стул, на котором сидел и, гордо подняв голову, подошел к Джедайту.

– Я в вашем распоряжении, господин генерал, – звонко отчеканил он.

– Я рад капитан, что ваше благоразумие не вступило в конфликт с вашей гордостью. Сдайте оружие.

Кунсайт до боли стиснув зубы, наблюдал за этой сценой.