Осколки Вечности...2

Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.

Леночка

Осколки Вечности...

«Если где-то слева болит -
Я просто молюсь...»

– Отстань, не сейчас... – Гросс был не на шутку встревожен, быстрым нервным шагом идя по коридору. – Встретимся в обеденной зале.

– Ну, Гросс, неужели, даже ради нашей дружбы... – Зой обиженно похлопал ресницами.

Не выдержав, полковник остановился, с его красивого лица исчезла озабоченность.

– Ты из меня верёвки вьёшь, – беззлобно усмехнулся он, – ты понимаешь, что комендантский час это не шутки. После этого убийства не то, что в увольнительную, в уборную без специального разрешения выйти не возможно... И кому сдался наш Лан? – с досадой добавил он. – От него всегда были одни проблемы...

– Так сколько времени прошло... – потянул Зойсайт, – пол месяца. Снег уже выпал...

Не договорив, он воровато оглянулся по сторонам, коридор был пуст. Тогда он подошёл поближе к полковнику, и, встав на носочки, ткнулся носом в его щёку. Жест был настолько смешным и наигранным, что Гросс, не выдержав, расхохотался и, обхватив тонкую талию
Зойсайта, прижал его покрепче к себе:

– Подлиза... Чем будешь расплачиваться за мои старания?

– Я хоть раз оставался в долгу? – Зой даже не делал попыток освободиться.

– Сегодня у начальства плохое настроение. Впрочем, как и всё последнее время... Но я рискну... И через неделю у тебя будет пропуск.

– Только через неделю... – разочарованно протянул Зой

– Ну, если не нравиться попробуй сам, озаботь своё начальство... – посоветовал Гросс

– У моего начальства и без меня забот хватает, – отрезал Зой.

– Тогда придется немного подождать, но я скрашу твоё ожидание, – эти слова Гросс уже шептал ему на ушко, тихонько прихватывая губами маленькую серёжку из хризолита.

– У тебя сил хватит на неделю? – ехидно поинтересовался Зой.

– Все равно раньше не получится. Тут ещё две проверки с полигонов, – Гроссуляр тряхнул пухлой папкой, которую держал в другой руке. – Там тоже происшествие... Глупее не придумаешь. Какой-то местный попытался забраться в бункер и подорвался на мине... Теперь разбираемся со службой охраны. В общем, все одно к одному...

– Ещё не легче, – как можно пренебрежительней фыркнул он, – хотел бы я взглянуть на этого неудачника... – сказал он отстраняясь

– Взгляни...– Гросс, пожав плечами, протянул ему фотографию.

Зойсайт не вздрогнул, он сделал все, чтобы не вздрогнуть, и чтобы Гросс не увидел его расширившиеся от ужаса зрачки. На чёрно-белом снимке, раскинув руки, как будто упав на взлёте, лежал Лис.

– Что ему там понадобилось? – с трудом выдохнул Зой.

– Не знаю, чего он хотел, но полигон на пару месяцев в консервации... – прокомментировал полковник. – Так что наш отдел сейчас завален работой... Даже облаву перенесли на следующую неделю.

– Ты откуда выпал, – Гросс, уже смеясь, мягко целовал его губы. – Через три дня облава... Здесь недалеко в Поющем Лесу. Туда уже перекинули два подразделения. То ли шайка, то ли банда там... В общем, дело тёмное... А главное, не моё. Этим ваше ведомство занимается, полковник Кахолонг, кажется... Ну что, встретимся за обедом, там и договорим. – Гросс нежно задел губами его ушко и, махнув на прощанье рукой, исчез в лабиринте коридора.

Зой остался стоять с пересохшим горлом и приклеенной на лицо улыбкой.

За окном тяжёлыми хлопьями падал снег, погребая под собой унылые каменные статуи и небольшие деревья дворцового сада. Кунсайт стоял, заложив руки за спину, и, не отрываясь, смотрел на тускло серый пейзаж за окном. Был вечер, и служанка несколько раз порывалась зажечь в кабинете свет, но он не разрешил...

Что-то беспокойно возилось в груди, мешая дышать, осознание было лёгким и внезапным – он уже трое суток не видел Зойсайта. Тот занимался какими-то сборами, в очередной раз готовя вверенный ему отряд к патрулированию прибрежной зоны на севере.

Как странно было принять в себе эту озабоченность чьей-то судьбой, когда уже давно перестало даже казаться, что есть ещё что-нибудь кроме священной обязанности главного подданного – жить во благо Империи и Императрицы. Кунсайт ухмыльнулся...

Спустя несколько минут он вернулся к столу и, щелкнув железным выключателем настольной лампы, принялся за работу...

Сбоку тихо скрипнула дверь. Служанка принесла вечерний чай. Почти бесшумно скользнув в комнату.

– Ужин накрой в Белой столовой, – не оборачиваясь, распорядился Кунсайт, – и разомни мне плечи.

Чернильная ручка напряжённо прыгала от одних данных к другим. Взгляд сосредоточился на черно-белых листах докладов.

На плечи осторожно легли теплые ладони, мягко скользнув на спину по черному шелку сорочки. Кунсайт мгновенно обернулся в тщетной попытке поймать знакомую руку...

– Зой, – он почти смеялся, встретившись с лукавым зелёным взглядом. – Что ты здесь делаешь?

– Добрый вечер Куснайто-сама, я пришёл пригласить вас на ужин, в Белую столовую, – Зой успел убрать руку, до того как её коснулся генерал, и почти жалел об этом...

Свет свечей, дробясь на гранях хрусталя, растворялся в персиковом вине, золотисто-розовом, если смотреть на него, чуть наклонив бокал...

– Как давно ты вернулся? – голос Кунсайта звучал удивительно тепло.

– Сегодня вечером, сразу после смотра, – Зой опустил бокал на белоснежную скатерть и от витой ножки тут же в разные стороны разбежались искры-радуги.– Но мне скоро придется уйти... На дежурство...

– Я стал редко тебя видеть, – с легким разочарованием сказал Кунсайт.

Зой пожал плечами и улыбнулся... На несколько минут за столом воцарилось молчание. Каждый думал о чём-то своём, старательно избегая встречаться взглядами.

– Зойсайт, – негромко позвал генерал, но юноша всё же вздрогнул, от неожиданности, – тебе нравятся розы?

Выражение на лице Зойсайта было настолько красноречивым, что Кунсайт засмеялся...

– Я не имел в виду ничего странного, – стал пояснять он, – просто, наш садовник предложил устроить в одной из оранжерей розарий. Ты проводишь там много времени, вот я и решил поинтересоваться...

– Я очень люблю розы, они напоминают мне дом... – с внезапной искренностью признался Зой, и тут же смешался под взглядом Кунсайта.

– Ну, нет, – поспешно стал оправдываться Зойсайт, – я ничего не могу вспомнить, но мне иногда кажется, что в моем доме было много цветов, в том числе и роз...

– Завтра же я отдам распоряжение, – Кунсайт отсалютовал бокалом, – за обретённые воспоминания о доме!

– О нашем доме, – улыбнувшись, ответил Зой, поднимая свой бокал.

Дальше ужин в основном прошёл в странном молчании. Они искоса поглядывали друг на друга, делая вид, что чересчур сосредоточенны на еде. Зой периодически теребил золотую запонку, закалывающую рукав его белоснежной рубахи, и только вдыхал ртом воздух, когда хотел что-нибудь сказать. Кунсайт неторопливо пережёвывал кусочки кролика в кисло-сладком соусе и тоже безмолвствовал.

– Мне пора, – Зойсайт поразился насколько тихо и неуверенно прозвучал его голос.

– Уже? – Кунсайт пристально посмотрел на своего воспитанника.

Тот лишь молча кивнул, чересчур решительно откладывая салфетку. Хорошо понимая, что если он сейчас останется, или заговорит, то не сможет удержаться, и расскажет слишком много. Просто готовые сорваться слова, уже жгли нёбо...

– Когда освободишься, зайди, – Кунсайту, мучительно хотелось удержать Зоя, он сам не понимал причину внезапно нахлынувшей тревоги.

Зойсайт ещё раз кивнул и, так и не подняв глаза, поспешно вышел из столовой.

Генерал отложил в сторону серебряный прибор, ставший вдруг невероятно тяжёлым и, сжав руки в замок, уткнулся в них лбом. Голова гудела, во рту было сухо, и бешено колотилось сердце...

Тошнотворное ощущение липкого страха впервые в жизни подкатило к горлу. Но даже сейчас он не смог признаться что безумно, панически, боится потерять единственное существо, которое действительно стало ему дорого...

Он вспомнил, как утром бросил в верхний ящик стола голубой конверт с фотографиями, сделанными Данной, и, до боли сжав кулак, с размаху ударил им по столу. В ответ жалобно звякнули хрустальные бокалы...

Зой торопливо раскладывал на постели необходимые вещи: розовое платье с кружевным воротничком, плащ с глубоким капюшоном и длинноволосый чёрный парик... Внимательно всё осмотрев, он тяжело вздохнул и скривился. «Нефрит будет смеяться... Хотя пусть попробует...»

Ещё через несколько минут двери его комнаты открыла длинноволосая брюнетка и, скользнув в тень ближайшей колонны, торопливо направилась к помещениям для слуг. У лестницы её проводили насмешливые взгляды караульных, но девушка только скромно потупилась, стараясь быстрее скрыться...

Сердце Зойсайта просто выскакивало из груди, ему казалось, что окружающие слышат его стук. К тому же было невыносимо сознавать свою трусость, в очередной раз не позволившую ему поговорить с Кунсайтом...

Но сейчас, в спешке, собираясь нарушить все мыслимые запреты, он твёрдо решил, что думать уже поздно...

– Да, – кивнул Гроссуляр, с интересом глядя на своего генерала.

Впервые, за долгое время, он увидел на губах Лорда Джедайта удовлетворённую улыбку.

Телепорт, нервно дернувшись, выплюнул его посреди Дворцового парка. Агни с облегчением вздохнул и, прежде чем упасть, сделал несколько неуверенных шагов навстречу бегущему к нему Нефриту...

Снег на лоб, и холодная боль прожгла до мозга...

– Неф, идиот, убери эту дрянь с моего лица – простонал Зой чувствуя, что потерять сознание ему уже не дадут...

– Агни, слава звёздам, ты не ранен, – Нефрит облегчённо вздохнул. – Ни слова больше! Как тебе в голову пришло одному лезть в портал... Я еле понял, где ты...

Он скинул с плеч тяжёлую шубу и, завернув в неё Зойсайта, понёс его в замок.

Агни испытывал одновременно облегчение и усталость. Он тонул в длинном черном меху и хотел, чтобы это обволакивающее тепло длилось вечно...

–Я тебе такое расскажу, мало не покажется, – прошептал он, закрывая глаза.

Очнулся он уже в кресле, укутанный чем-то тяжёлым и теплым, с кубком вина, пахнущего пряностями, в руках. Втянув сладковатый аромат, он чихнул и вздрогнул от мгновенного испуга, когда перед глазами повисла угольно-чёрная прядь его волос. Зой с ожесточением сдёрнул с головы парик...

– Ни слова... – прошипел он, глядя в глаза, расположившемуся на шкуре перед камином Нефриту.

– За твоё возвращение, – отсалютовал он своим бокалом.

Зой устало кивнул и, поплотнее закутавшись в плед, стал сквозь зубы цедить густой рубиново-красный напиток.

Это было приятное, лёгкое молчание, нарушать которое не хотелось даже неосторожным вздохом. Знакомая замысловатая резьба стен, застланный шкурами пол и узорная решетка старого камина – все приносило успокоение. Поэтому так не хотелось начинать разговор…

– Знаю… – перебил его тот, продолжая глядеть на танцующее в камине пламя.

Зой замолчал и посмотрел в его сторону. Нефрит полулежал, оперевшись на предплечье, тихонько постукивая пальцами по кубку с вином. Волосы темной волной сбегали по его плечам, почти касаясь золотистого меха шкуры. Страшно хотелось отвести в сторону упавшую на лоб рваную чёлку, чтобы увидеть, а не догадаться о сосредоточенно-задумчивом выражении на его лице.

– Тебе надо отдохнуть… – немного помолчав, сказал он.

Зой чувствовал, как внутри накатила волна раздражения. Он хотел что-то ответить, но ещё не осознал, что именно.

– Я не устал, и сейчас не время, – буркнул он, пытаясь подняться из кресла.

Но его постигла неудача. Нефрит оказался рядом и, взяв его за плечи, аккуратно возвратил назад.

– Прекрати выпендриваться, – рыкнул он.– Если ты думаешь, что мне безразличны ваши жизни, то это бред... И сейчас ты выпьешь это варево, которое приготовила Агата, и будешь спать... А когда проснешься, мы об этом поговорим...

Зой попытался сбросить с плеч его ладони, но ничего не получилось. Он скрипнул зубами, и уже хотел разразиться какой-нибудь гадостью, но синие глаза, смотрящие на него в упор, были необычайно серьёзными...

– Больше не хочу ничего слышать, – отрезал Нефрит, и слишком поспешно вышел из комнаты, закрыв за собой тяжёлую дверь, о которую сейчас же ударился железный кубок Зойсайта...

– Ненавижу! – обиженно прокричал он, вдруг, осознав, чего он так хотел все эти дни. И, Зой зарыдал, громко, не сдерживаясь, уткнувшись носом в мягкую шкуру на полу, на который сполз с кресла. Спустя какое-то время он, всхлипывая, уснул...

Зой проснулся от солнечного луча, скользившего по его лицу, и долго не мог понять, где находиться. Он сидел среди шкур, заботливо укрытый тяжёлым пледом, и тряс головой, пытаясь отличить сон от яви...

Во рту таял неприятный металлический привкус – как выяснилось, он вчера прокусил себе губу. Да и вообще, настроение было омерзительным. Надо было идти искать Нефрита, спорить с ним, опять что-то доказывать, а этого не хотелось совершенно...

Зой привел себя в порядок, долго и тщательно расчёсывал спускающиеся ниже пояса золотисто-рыжие волосы. Выпил крепкого чая с мятой и решил устроить небольшую прогулку по заснеженным аллеям дворцового парка. Морозный воздух как нельзя лучше действовал на расстроенное сознание. К тому же, белизна и неподвижность снега, с некоторых пор, вызывали у него благоговейные чувства...

Одна из парковых аллей, где усыпанные пушистым снегом кусты были украшены разноцветными фонариками, привлекла его внимание. Но не успел он сделать и десяти шагов, как сзади о его меховую куртку мягко ударился снежок, Зой обернулся, но было поздно, следующий снежок прилетел ему в лоб. И пока он, стирал с лица мягкой кожаной перчаткой, холодную кашицу, его уши уловили смех, похожий на тихий звон хрустального колокольчика.

– Сумире! – пытаясь разозлиться, прорычал он.

– Агни, что ты тут делаешь? Так рано, да ещё один? – девочка ничуть не была смущена своей проделкой.

Она куталась в тяжелый серебристо-серый плащ, опушённый белоснежным мехом, и улыбалась, так радостно, что Зой непроизвольно улыбнулся в ответ.

Сумире как будто воплощала собой это морозное бело-розовое утро. Её распущенные волосы спускались почти до утоптанной дорожки, ручки она прятала в муфту из белого меха, и только на чуть тронутом румянцем нежном личике выделялись неправдоподобно огромные чёрные глаза.

– Пытаюсь поймать первые лучики солнца, – ответил Зой, подходя ближе. – А ты? Я и не думал, что ты рано встаёшь...

– Конечно рано, утро самое красивое время, – девочка счастливо засмеялась.

Было нисколько не похоже, чтобы она что-то знала о смерти Лиса. Наверняка, оберегающие её от потрясений Нефрит и Тен, так и ни о чем ей и не рассказали. Хотя, как можно что-то утаить от имеющей Дар. Зой нервно сглотнул.

– А я думал, ты, так же как Нефрит, любишь посидеть до полуночи...

– Люблю, особенно когда дождь... – Сумире ненадолго задумалась. – Я всё люблю: и утро, и ночь, и снег...

Зой фыркнул. Он набрал снега и, скатав небольшой колобок, стал подбрасывать его на руке.

– По-моему ты вообще сюда только к нему и приезжаешь, – беззаботно продолжала девочка.

– Да я его терпеть не могу, сдался он мне, принц без королевства... – Зой с размаху запустил снежком в стоявшее рядом дерево. – Думает, он для меня важен, да нисколько...

Девочка внимательно посмотрела на Зойсайта, нервно покусывающего нижнюю губу.

– Просто Нефрит, это единственное, что заставляет тебя опомниться, и ты злишься...

– Опомниться?! – Зой вскинул голову, – да нет, скорее забыться. Чтобы понять кого-то, надо самому хоть что-то чувствовать... А ему же... Ему же всё равно! Звёздный мальчик. Привык играть другими...

Сумире подошла ближе к Зойсайту и взяла его за руку. Маленькие фарфоровые ладошки сомкнулись вокруг сильных запястий.

– Агни, ты не знаешь...– серьёзно начала она, стараясь поймать его взгляд

– Нефрит плакал... В тот день, когда ушёл ты, и пропал Лис...

– Нефрит?! – переспросил Зой, с недоверием уставившись на Сумире.

– Вечером, я зашла к нему пожелать счастливых снов. Он даже не обернулся, хотя обычно мы долго болтаем, и он позволяет мне спать у него в постели... Он думает, что я не догадалась, но...

Зой замолчал, серьёзно глядя на стоящую перед ним девочку.

– Что мне делать? – впервые, за все годы их знакомства, он спрашивал её так. Не просто, пытаясь скрыть отчаянье и безысходность, так долго копившиеся в его душе, а как оракула. Впервые, глядя в упор, в темные провалы её глаз.

Сумире была спокойна, лишь странная совсем не детская улыбка на мгновенье коснулась её губ...

– Поступай, как считает твоё сердце, и у тебя будет меньше поводов сожалеть... Ты стоишь у начала, выбор за тобой...

Зой сжал руками худенькие плечи девочки: «Откуда ей это знать? Откуда в этой маленькой головке, почти ничего не видевшей в жизни, рождаются такие мысли, такие слова?!»

– Главное перестать бояться, – тихо добавила она.

Зойсайт судорожно вздохнул, опуская взгляд.

Ответить он не успел, откуда-то сзади вылетел снежок, аккуратно разбившись о ствол стоящего рядом дерева. Зой с удивлением взглянул назад, у изогнутой дугой сосны стоял Нефрит. Он подбрасывл на ладони очередной комочек снега, и снежинки путались в каштановых прядях его волос.

– Хотели повеселиться без меня? – усмехнулся он, запуская в Зоя следующий снежок.

– Сам нарвался! – мгновенно отреагировал тот...

Спустя некоторое время они уже с воплями, барахтались в сугробе пытаясь изо всех сил затолкать друг другу побольше снега за шиворот. Сумире глядя на них, отчаянно смеялась, прикрывая рот ладошкой.

Холодные звезды с любопытством поглядывали сквозь стрельчатые окна едва освещённой спальни. Нефрит лёжал на широкой кровати и, закусив губу, пытался сосредоточить взгляд на тёмной фигурке Зойсайта, чернильным пятном выступающей на фоне окна. Зой спиной почувствовал этот горячий взгляд. Обернулся. Встретил в синих глазах безумное приглашение. Подошёл к кровати и лёг рядом, сцепив руки на затылке. Нефрит мягко перевернулся на бок и ткнулся лбом в его теплое плечо. Протянул руку, чтобы дернуть за кончик шёлкового шейного платка.

– Да пошёл ты... – не выдержал Зой, перехватил тонкие пальцы, ласкающие его ключицы, и резко вывернул их. Но тут же оказался прижатым лицом к гладкому меху, покрывающему постель. Нефрит сидел на нем верхом, заломив его руку за спину и наклонившись к его уху так близко, что шелковистые кончики волос щекотали шею, вызывая во всём теле Зойсайта тягучую волну возбуждения.

– Сдаёшь... – ехидно проговорил Нефрит, – раньше ты был быстрее.

– Иди, милашка, я тебя поцелую, – Зой извернулся, судорожно вздохнув от боли, и впился зубами ему в шею. Нефрит тихонько охнул, но не отстранился до тех пор, пока не почувствовал теплую струйку стекающую к ямочке между ключиц. Он запустил руку в роскошный шёлк золотисто-рыжих волос, и достаточно сильно дернув их, сказал:

Зой вздрогнул, разжимая челюсти, сел, и почти с раскаяньем проговорил:

– Теперь будешь спокойнее, – Нефрит тихонько притянул его за плечи к себе. И Зой с облегчением привалился спиной к его груди.

– Рассказывай, – велел Нефрит, тихонько целуя его в затылок, зарываясь носом в теплые мягкие волосы.

– Я хочу спросить, – Зой кусал губы. – Можно один вопрос... когда ты узнал, что случилось с Лисом?

– И я серьёзно... Просто Сумире предсказала его гибель ещё до того, как появился Тен. Да, в общем, у него на лбу его судьба была написана... Неужели ты не чувствовал?

Зой вздрогнул всем телом и через плечо взглянул на Нефрита.

– А что оставалось? Послать его подальше? Оставить там, где нашли, в сгоревшей до тла деревне? От судьбы не уйдёшь, и она у него была не самая худшая...

– Никогда не думал, что ты такой фаталист... – хмыкнул Зой. И внезапно вздрогнув, испуганно посмотрел на Нефрита. – Это вы так про всех, что ли... Ну, когда, кто...

– Я – нет, Сумире – может и да... Честно, для меня самого загадка, что порой творится в её маленькой головке...

– Неф, скажи, она всегда была такая? Как ты её нашел?

– Знаешь, это не я её, это она меня нашла… После очередного обстрела, когда рухнула стена Дворцового храма, где мы укрывались с матерью… Кажется, меня завалило. А когда я пришёл в себя, увидел склонившуюся надо мной Сумире. Она тоже там была вместе со своей матерью... Да почти всю королевскую семью там и погребло... Остались только мы...

– Всё время забываю, что вы родственники... – задумчиво, как будто для себя проговорил Зой.

–Угу, – кивнул Нефрит, – двоюродные... Она дочь герцога Лайна, брата короля. Забавно, но впервые близко мы познакомились во время того обстрела. Мне пятнадцать, ей восемь... Оба раненые. Я слегка оглох, нога сломана, у неё ранки, царапины везде, где только можно... – Он покачал головой. – Если бы ты видел, как она обо мне заботилась... Со смеху умереть можно было...

Зой затаил дыхание, расширенными от удивления глазами глядя на своего друга. Таким Нефрита ему ещё видеть не приходилось. Он не понимал, чем вызвана эта внезапная открытость и немного боялся.

– А потом, я её забрал, и мы стали искать портал…– продолжал Нефрит, коротко облизнув губы. – Нашли... Дальше ты и сам знаешь... Этот замок в Поющим лесу – последнее, что у нас осталось... – Голос его стал заметно глуше, и после небольшой паузы он добавил. – Если бы, можно было просто всё забыть и сделать так, чтобы никто никогда не нашел сюда дороги, я отдал бы за это свои глаза...

– Но почему?! – искренне удивился Зой, поворачиваясь к нему. – Ты же должен драться за свои владения... Ты же принц, наследник...

Нефрит тихонько коснулся сухими губами маленького ушка Зойсайта. Потом отстранился и, соскользнув с кровати, прогулялся по комнате, остановившись у окна. Дальше он рассказывал стоя к Зойсайту спиной.

– Я не наследник, моя мать была главной жрицей придворного храма и очень красивой женщиной… Но ей не повезло дважды: она обладала Даром и нравилась королю… Агни, я бастард. У меня прав на престол меньше, чем у Сумире. Да и не хотел я никогда быть королём... Просто по иронии судьбы больше никого не осталось. Его Величество наверно был бы в ужасе... Доверить страну такому разгильдяю, как его младший сынок... – Он невесело ухмыльнулся, видимо, представив лицо своего отца. – Да ну это всё! Чего ещё он мог ожидать от бастарда? – С наигранным равнодушием выдохнул Нефрит. К нему, как всегда внезапно, вернулся здоровый цинизм.

Зой подошёл к нему сзади, пытаясь обнять за плечи, но Нефрит резко развернулся, отступил назад, вжимаясь в подоконник и, сверкнув глазами из-под темной чёлки, требовательно спросил:

– Это выдумка – его?.. – Нефрит небрежно коснулся золотисто-зелёной капельки в его ухе.

Зой поморщился и молча кивнул. Ему страшно не хотелось развивать тему их отношений с Кунсайтом.

– Это ты его представляешь, когда спишь со мной?

Как каленым железом по нервам! Зой чуть не дернулся, чтобы убежать. Он настолько привык скрывать свои чувства и мысли живя среди врагов, что от откровенных вопросов Нефрита ощутил себя голым. Он злился и стыдился одновременно.

– Тогда зачем спрашиваешь?! Если и сам всё знаешь!.. – Зой не заметил, как кричит в ответ.

– Хотел, чтобы ты со мной пооткровенничал... Когда ещё придется... Ну, что, откровенность за откровенность, Агни?

– Как увидел, – не задумываясь, ответил Зой.– Как только тогда после ранения очухался... Глаза открыл, и... Хотя нет, наверно ещё раньше... Когда его в машине увидел, командующим колонной на подступах к замку. Я на смотровой башне был вместе с дядей...

Нефрит слушал тихо, не делая попыток прервать внезапную откровенность друга, неосознанно понимая, с каким трудом дались ему первые признания.

Потом они долго лежали, молча, уставившись на замысловатую роспись потолка.

– Мне завтра до восхода надо быть на галерее, – Зой перевернулся набок. – Комендантский час, – пояснил он. – Так есть хоть какой-то шанс проскользнуть незамеченным...

– Ты не должен туда ходить… Завтра не должен, – слова давались Нефриту с трудом.

– Нет… Я сам знаю… – и тихо добавил: – Просто знаю…

– Нефрит… – изумленно выдохнул Зойсайт. – Ты… у тебя тоже есть Дар?!

– У меня дар предвидеть, а не менять события.... И поверь мне, это не даёт уверенности в завтрашнем дне, а вот надежду отнимает. К тому же, он слишком слаб и иллюзорен...

– Единственное, чем я занимался всю жизнь – старался блокировать свои способности..

– Чтобы с ума не сойти... Это научила меня делать ещё мама. Она заставила меня хранить их в секрете, не развивать и стараться пресекать всеми силами.

– Что за бред?! Дар – это же такая мощь! Это же настоящая Сила! Быть оракулом... Обладать таким могуществом, да за это полжизни отдать можно.

– А сколько они живут, ты знаешь? Знаешь, что это невозможно контролировать? Посмотри на Мирэ, день она живет, а месяц лежит в беспамятстве... Оракулы доживают в лучшем случае до двадцати в своём уме... А потом... Потом даже говорить не стоит... Пять-шесть лет сплошной агонии... и всё.

Он немного помолчал, кусая губы, и со свойственной ему несколько манерной обречённостью добавил:

– Хотя стоит ли об этом сожалеть? Каждому – своё.

В такие моменты Зойсайт ощущал себя гораздо старше, чем Нефрит, и ему страшно хотелось врезать другу, чтобы вывести из себя и заставить злиться.

– Не ходи... – глухо, почти прося, повторил Нефрит.– Думаешь, эти тряпки тебя спасут?

– Наши дела ещё не так плохи, что бы проверять женщин входящих и выходящих из Дворца, – отрезал Зой.

И всё-таки он чувствовал, как Нефрит старался скрыть тревогу за притворным весельем.

Вынужденное расставание обоим давило на грудь...

Город встречал его настороженно и тревожно. Утренние тени пугливо прятались по углам. Скользко-стылая мостовая глухо звенела в такт шагам, совсем некстати разнося по безлюдным улицам блудливое эхо.

До Дворца Зой добрался почти без приключений. Только раз наткнувшись на патруль, растаял в тени стоящего рядом дома.

Он оказался у тяжелых чугунных ворот замка тогда, когда солнце только слегка позолотило пики сторожевых башен. Но оказалось, что было уже поздно...

Утренняя проверка проводилась под контролем генерала Джедайта, который не поленился встать затемно и теперь с двойной придирчивостью обозревал посты. Сопровождающий его полковник Гроссуляр смотрел на выходку своего любимого генерала, как добрая терпеливая няня – на очередной каприз своего воспитанника. Собранный и подтянутый, он шагал справа и чуть сзади, аккуратно занося всё замечания Лорда Джедайта в журнал.

Внизу расторопные офицеры выстроили солдат для очередного смотра...

Зой передёрнул плечами. Безопасный путь через служебные помещения был отрезан. Оставалось возможность пройти через верхние галереи. Зой вздохнул, поправил капюшон и стал подниматься по скрипучей деревянной лестнице, ведущей от сторожевых башен наверх.

– Эй, стоять! – окликнули его сразу несколько голосов.

То, что случилось потом, он помнил как безобразный сон, разорванными размытыми клочками...

Ухмылки на красных от мороза лицах патрульных солдат. Строгие вопросы сержанта: «Имя? Почему так рано? Почему не через проход для слуг?»

Как сквозь слой ваты слышал свой голос, когда, стараясь не поднимать глаза, тихо и невпопад что-то бормотал в ответ.

– Пройдёшь с нами к капитану, он разберётся.

– Не трогайте меня, – по-кошачьи прошипел Зойсайт, стараясь удержать на голове парик и капюшон, а заодно и остатки самообладания.

Он запнулся с непривычки, наступив на слишком длинный подол, под острым каблучком жалобно затрещали кружева, вызвав у солдат скользкие смешки.

– Смирно! Что здесь происходит? – Лорд Джедайт в сопровождении Гроссуляра спускался ему навстречу с верхней галереи.

Солдаты вытянулись по струнке, отсалютовав и, в морозном воздухе на несколько секунд повисла напряженная тишина.

– Разрешите доложить, Ваша Светлость. Согласно Вашему приказу, полученному перед вступлением на пост, задерживаем и проверяем всех входящих и выходящих из Дворца в любое время суток, – четко доложил сержант.

Джедайт перевёл глаза на виновницу (виновника?) внезапной неразберихи. Зойсайт вздрогнул, но выпрямился и, окинув капюшон, как мог спокойнее встретил его взгляд.

Наверно, никогда подчинённые не видели в глазах своего генерала столько эмоций сразу. Джедайт подался вперёд, нахмуря светлые брови, потом качнулся назад, со злорадным любопытством окинув Зоя с головы до ног, и наконец на его лице появился тот самый знаменитый прищур, говоривший всем, что он удовлетворен, и делавший его похожим на небольшого саблезубого тигра, готовящегося поиграть со своей добычей.

Сзади раздался судорожный вздох. Зой сморгнул и перевёл взгляд на стоящего рядом полковника. Серо-зелёные глаза Гроссуляра стали просто огромными, в них застыло бессилие пополам с ужасом. Старший секретарь Джедайта был на полголовы выше своего Лорда, но сейчас он показался Зойсайту просто маленьким мальчиком, лихорадочно соображающим, как бы избежать наказания за шалость. Выражение его лица было смешным и трагичным одновременно.

«Странно, – подумал Зой, – я абсолютно не боюсь. Куда делся мой страх?..»

Вся эта немая сцена длилась несколько секунд. Но её участником показалось, что прошла вечность.

– Ты... – Сквозь зубы выдохнул Джедайт, ещё сильнее прищурясь. – Капитан, я вынужден взять вас под стражу до выяснения всех обстоятельств дела. Полковник, – обратился он к растерянному Гроссу, – сопроводите нас до покоев Лорда Кунсайта...

На этом испытания не закончились. Лорд Кунсайт встретил их в Зале Заседаний, но, что хуже, в этот ранний час рядом с ним были седовласый Морион и полковник Кахлонг. Все трое с изумлением посмотрели на вошедших, оторвавшись от карт. Видимо, они так и не ложились ночью спать.

– Рад видеть вас, Лорд Кунсайт, – равнодушно произнёс Джедайт. – Разрешите представить вам одну леди...

Следом в зал впихнули Зойсайта. Гросс, так и не промолвивший за время пути ни слова, предусмотрительно остался за дверьми.

Морион и Кахлонг переглянулись и поспешили откланяться, сославшись на неотложные дела. А Кунсайт продолжал стоять, не отрываясь глядя на своего воспитанника. Зой не мог поднять голову. Ему казалось, что он набрал в рот раскалённых углей. Любая пытка была лучше этого позора. Лорд Джедайт пронаблюдал эту сцену ещё несколько минут, а затем, не скрывая своего злорадства, обратился к Кунсайту:

– Ну и дисциплина у ваших сотрудников, – уголок его губ дернулся.– Даже не учитывая существование комендантского часа, такое поведение недопустимо...

Было даже непонятно, чему именно он рад: тому, что подтвердил свои соображения насчет Зоя или возможности поиздеваться над Кунсайтом. Может быть, тому и другому.

– Капитан Зойсайт выполнял мой приказ, – прервал его Кунсайт, глядя куда-то поверх головы генерала.

– И почему я не удивлён?.. – зло прищурившись, произнес Джедайт. – Я бы посоветовал вам не столь явно демонстрировать свои пристрастия, Лорд Кунсайт. Это служит дурным примером вашим подчиненным...

Кунсайт смерил его холодным взглядом, но промолчал. Не поворачивая головы, сухо приказал Зойсайту:

– Приведи себя в порядок и зайди ко мне в кабинет.

Зой подобрал подол своего платья, но неловко споткнулся и не упал только благодаря вовремя подставленной руке Кунсайта. Он судорожно повел плечами ощущая, что рука, на которую он оперся, стала каменной.