Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.
Китиара
Одна ночь в Темном Королевстве
Для Тихе, к Новому Году, с пожеланием любви и счастья:)
“- Он спятил.
- Он просто влюблен.
- В который раз, интересно. И черт бы с ним, что на сей раз это терранка. Но прежде он притаскивал сюда свои увлечения только в качестве юм…
- Так это - прежде.
- Не говори мне, что сейчас – это нечто особенное, у него каждый такой раз особенный, насколько мне известно.
- Но, как Вы сами сказали…
- Мы здесь одни, давай без церемоний.
- Спасибо, Берил… так вот, я хотел процитировать тебя же - но прежде Нефрит никогда и никем не увлекался настолько, чтобы притащить сюда свое увлечение не в качестве юмы.
- И притащил, заметь. И разрешение выпросил. Нет, не выпросил – вытребовал.
- Тебе это не нравится?
- Дело не в этом. Да, мне безусловно не нравится, что мой Второй лорд то ли просит меня об огромном – заметь, действительно огромном! – одолжении, то ли требует… Но не это главное. Нефрит стал уязвим. Этой своей земной любовью – уязвим. И вот это мне уже действительно не нравится.
- Нет человека – нет проблемы, как сказал однажды очень умный смертный.
- Полагаешь, я об этом не думала?
- И что же, Ваше Величество?..
Пауза.
- Нет, - с коротким смешком роняет женщина. – В любом случае, не теперь. Пока она не мешает ему готовиться к решающей драке. Если начнет мешать…Нет, тебе незачем беспокоиться, тогда я сама ее в пыль сотру. Но не станет ли Нефрит после этого мертвым генералом? Ты понимаешь, о чем я.
Пауза.
- Понимаешь, - утвердительно.
Пауза.
Мужчина молчит. Женщина изучающе его разглядывает, потом опускает глаза. Острые длинные ногти, которым даже интенсивно-багряный цвет не придает вульгарности, скользят над черной сферой.
- Пускай живет. Пока. Пускай даже здесь. Тоже пока. Но когда и если она уйдет отсюда в целости и сохранности, у нее не должно остаться воспоминаний обо всем, что она здесь видела. Нефрит ведь отличился, как обычно. Ему было мало просто влюбиться в смертную, нужно было еще выбрать себе подружку сенши, - женщина неожиданно хмыкает. – Да, мне жаль, что Нефрит сделался уязвим. Но… с другой стороны, его наконец-то можно хоть чем-то припугнуть. Это уже приятнее – разумеется, если пугать буду я, а не кто-то другой. И кроме того… - задумчиво тянет она со странной улыбкой.
- Берил?
- Тебе не понять, Кунсайт, это приятно еще и чисто по-женски, - видеть отчаянно влюбленным такого отчаянного бабника, - усмехается она. - Ему невредно наконец-то самому попробовать немного того, чем он всю жизнь кормил других…
- Значит, ты все-таки тоже считаешь, что этот раз – особенный.
- А, не лови меня на слове. Не порть настроения…”
Этим вечером постель лорда Нефрита пустовала, и не оттого, что хозяину не с кем было провести ночь. Чтобы лорд Нефрит остался в одиночестве, когда одиночество для него нежелательно, - такого еще никогда не бывало, и впредь не будет. Просто сегодня у него была гостья. Особенная гостья. И гостья лорда Нефрита, и сам лорд Нефрит решили пренебречь сегодня удобной и широкой кроватью, избрав своим ложем на эту ночь мягкий ковер перед камином.
…Второй из Shi Tennou немилосердно посдергивал с постели меховые покрывала и атласные простыни, сгреб в охапку и атлас, и мех, и потащил все это к камину, а гостья хозяина, напевая себе под нос что-то явно хулиганское, сгребала в единую не то чтобы даже кучу, а целый курган, подушки, обтянутые гладкой черной тканью, а потом начала перебрасывать их одну за другой хозяину замка, который ловил их на лету, точно заправский вратарь – футбольные мячи.
- Держи!
- Ага, - он бросил свежепойманную подушку в груду черного атласа и темно-коричневого меха и наклонился подобрать покрывало, край которого едва не очутился в камине. Следующая подушка угодила ему прямо по затылку.
- Спасибо, любимая! Хоть не кирпичом…
- Упс, - гостья прижала ладони к щекам, глядя на него смеющимися глазами, в которых, впрочем, не было ни тени раскаяния. – Извини, я нечаянно…
- Не верю, - он выпрямился, вздернув подбородок. – Ты целилась, я видел. А ну, иди сюда и извиняйся.
- А мне не за что извиняться, - потупила глаза она, - я же не нарочно…
- Как же! – хмыкнул он. – Иди сюда. Здесь и повторишь, что не нарочно…
- Не пойду, - нахально возразила его гостья, разделенная с ним половиной комнаты и к тому же широченной кроватью. - И повторять ничего не буду! Это действительно было не нарочно… Ой, смотри, покрывало горит!..
- Где? – развернулся к камину он.
-…Н-на!!!
Очередную подушку, летящую ему в голову, он успел перехватить:
- Врунья!
- А вот теперь – нарочно, - без всякого раскаяния объяснила она.
- А подушки-то у тебя кончились, - злорадно сообщил он.
Она быстро оглядела оголенную постель – вот черт, больше нечем…
- Обидно, да? - он ухмыльнулся, взвешивая на руке перехваченный мягкий снаряд. – А сдачи?..
Она широко развела руки:
- Да пожалуйста!
Он несколько раз подбросил подушку на руке, сделал вид, что замахивается, а потом отшвырнул нереализованный снаряд на импровизированное ложе:
- Нет, милая, для тебя – ничего мельче Звездного света.
- Спасибо, что предупредил… всем в убежище?
- Отбой, - он, все еще смеясь, взглянул ей в глаза, - через всю комнату, точно через весь мир, -
…и снова что-то случилось.
Что случается, когда мы так смотрим друг на друга…
Взгляды хозяина и гостьи вырвались из-под дрогнувших ресниц, взметнулись слепящей небесной синевой и перламутровым переливом жемчуга, - схлестнулись, точно две тугие плети, - и на ее губах, и на его губах застыла, замерла, а затем растаяла без следа беспечная улыбка.
Она растерянно опустила руки, он машинально отбросил волосы за плечи. Они смотрели друг на друга через всю комнату, точно через весь мир, точно увидели друг друга впервые посреди новорожденного мира, - каждый раз мир рождается заново, когда ты так смотришь на меня…
Два встречных взгляда – два бурных потока, слившихся в водоворот. Тянет… тянет, затягивает то ли вниз, то ли ввысь, то ли вовсе уж неведомо куда… кружит… кружится голова, я гляжу в твои глаза…
Твои глаза.
Как ты так умеешь – одним присутствием своим, одним взглядом, одним взмахом ресниц, - от хохота – к страсти?..
Как ты так умеешь…
- Иди сюда, - он протянул к ней руку.
Она подчинилась. Она была строптива, но сейчас опустила глаза, заложила руки за спину, и пошла к нему – через всю комнату, как через весь мир, осторожно ступая босыми ногами по светлому ковру и по темной ткани. Медленно, шаг за шагом, вскинув маленький упрямый подбородок и опустив серебристые глаза, заложив руки за спину, одетая только в его белую батистовую рубашку, доходящую ей почти до колен, - а он молча ждал и молча любовался ею.
Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна…
- Иди ко мне, - тихо повторил он, хотя она уже стояла перед ним, озаренная отблесками пламени, и ее тонкие пальцы мягко легли в его ладонь, хотя она уже подняла ресницы, и ее глаза, в которых отражались отблески огня, казались сейчас не серыми, а почти фиолетовыми, а зрачки – чернильно-синими.
- Иди ко мне, - снова проговорил он, хрипло, еле слышно, - и притянул ее к себе. Ее руки захлестнули его шею, заблудившись в бурном потоке каштановых волосы, его руки обвились вокруг ее талии. Белая рубашка соскользнула на пол, и минуту спустя на черном атласе и белом батисте сплелись медные и каштановые волосы, и блики огня беззвучно заплясали на хрупком светлом и сильном загорелом телах, прильнувших друг к другу, словно в порыве отчания…
…Позади – просторная комната, наполненная доверху тишиной и полумраком, точно темной спокойной водой, за высокими стрельчатыми окнами – неизбывно-черная, как смоль, беззвездная ночь, а прямо перед глазами – ровное светлое пламя камина, в который смотришь, словно в дверной проем, дверь открыта, а за порогом – пламя…
Перед камином, на полу, посреди смятения черной блестящей ткани и мягкого темно-коричневого меха – двое под одним покрывалом. Девушка, опустившая голову на грудь мужчины, мужчина, вытянувшийся во весь свой немалый рост, закинув одну руку за голову, пальцы другой ласково перебирают мягкие кудри, отливающие в этом освещении красным золотом.
Оба смотрели не друг на друга, а в огонь, но каждый ощущал всем телом тепло другого.
- Знаешь, звезды когда-то сказали мне, что я полюблю человека. Не влюблюсь, а полюблю. Даже не сказали, мужчина это или женщина. Впрочем, я все равно не поверил…
- Звездам – и не поверил?
- Иногда их трудно понять. А иногда… слишком сложно поверить. Вот я и не верил. А оказалось… Они действительно знают все. Кто бы мог подумать, что это именно ты…
Она чуть улыбнулась. Он тоже.
- Маленькая, глупенькая и постоянно с какими-то детскими бантиками. Почему ты все время носила бантики? Была уже большой девочкой, между прочим…
- Привыкла так волосы собирать, вот и все.
- Хорошо, что отвыкла. А бал помнишь?
- Угу…
- И к вечернему платью в качестве аксессуара надела бантик.
- Это была лента, а не бантик.
- Лента была завязана бантиком. А это безвкусица, mon amour.
- Вот и сказали бы мне об этом, мистер Санджойн.
- Вот еще. Ты бы обиделась. А ты была мне нужна.
- Я бы не обиделась, - усмехнулась она. – Я бы тут же содрала с головы эту ленту…
- Бантик.
- …ладно, бантик, который портит меня в твоих глазах.
- Такая жертвенность сразила бы меня наповал.
- Как же. Ты был бы сражен наповал, а я бы отправилась на дело без бантика… А что бы ты делал, если бы меня там не было?
- Я бы горько заплакал и вернулся в Королевство.
Она прыснула.
- Представляю… А если бы не заплакал и не вернулся?
- Нашел бы кого-то другого, разумеется. Но твое присутствие там оказалось приятным сюрпризом…
- “Мы появимся как радостный, долгожданный сюрприз”, - произнесла она тем тоном, благодаря которому сразу становится ясно, что сказанное является цитатой.
- А это еще откуда?
- Из “Карлсона, который живет на крыше”.
- Как? Живет без крыши?
- Это ты без крыши, - рассмеялась она.
Он слегка ущипнул ее за щеку:
- Нет, это ты без крыши, если смеешь так разговаривать с Великим демоном на его же территории…
- И в его естественной среде обитания, - торжественно подхватила она. – Крайне редкий, эндемичный вид фауны, водится только в Темном Королевстве, не дразнить, не кормить, руками не трогать, а то укусит…
- Еще как укусит! – прорычал он, зарываясь лицом в ее волосы.
- Ай!
- А вот не дразнись, иначе ухо откушу.
- Демон-искусатель… Ну, не кусайся, - она удобнее устроилась в его объятиях. – Не кусайся, говорю!
- Ишь ты, раскомандовалась. А еще чего мне не делать?
- Лучше сделай кое-что.
- Хмм ? – в его зрачках вспыхнул огонек, рука недвусмысленно скользнула под покрывало.
- Нефрит, - она повернула к нему лицо, точно осветив его мягким сиянием глаз. – Нефрит, - нежно и виновато прошептала она и коснулась губами его плеча. – Подожди немного, а? Дай мне немного отдохнуть…
Он вздохнул, крепче прижал ее к себе.
- Конечно, маленькая. Конечно… - и вдруг весело улыбнулся ей: - Понимаешь, рефлекс…
- Замечательный рефлекс, - сквозь смех выдохнула она. – Обожаю твои рефлексы.
- Н-да? Тогда отдыхай побыстрее, а потом покажи, как ты их обожаешь…
- Покажу, - мурлыкнула она, скользнув ладонью по его груди. Он шумно втянул воздух сквозь зубы, перехватил ее ладонь, прижал к губам, а потом резко отстранился:
- Мадам, не заводите меня, если не собираетесь дать мне прямо сейчас!
- Мило-о-орд, - укоризненно протянула она, - а еще герцог, хоть и бывший… Что за язык…
- Что у меня за язык, ты тоже узнаешь, - многозначительно пообещал он. – Чуть позже.
Она расхохоталась. Нефрит наблюдал за ней с довольной улыбкой. Давно уже она перестала краснеть из-за таких шуток. Благодаря ему, конечно же. Она много чему научилась благодаря ему. Он был ее первым и единственным мужчиной, и в искусстве любви у нее не было других учителей, кроме него. А она оказалась великолепной ученицей.
- Так что ты хочешь, чтобы я сделал? – он очертил указательным пальцем контуры ее лица. – Подарить тебе этот замок? Или целый мир, где никто никогда не бывал? Достать звезду с неба?
Она вплела свои тонкие пальцы в его волосы:
- Нет, мой любимый демон. Просто бокал вина.
- Бокал вина? – улыбнулся он. – Так скромно? Хочешь – бочку?
- Прямо сюда?
- Ага.
- И зальем вином твой красивый ковер.
- Юмы отмоют. Или новый достану. Ну так?
- Ковра жалко, - серьезно сказала она. – Давай лучше – два бокала. Тебе и мне.
- Наконец-то и обо мне вспомнила, пьяница, - хмыкнул он, добывая прямо из воздуха хрустальный высокий бокал, наполненный багряно-красным вином.
- Это я-то пьяница?
- Конечно, - уверенно отозвался Нефрит. – Я в этом окончательно убедился после вашего последнего концерта…
- Уй, не напоминай, - поморщилась Нару. Демон улыбнулся ей широко и нахально, от каковой улыбки его лицо на секунду стало совсем юным, и протянул ей бокал.
Последний концерт, подумала она. Да уж, что-то в словах Нефрита определенно есть. Она и в самом деле перебрала противу обыкновения после этого концерта, и хотя и чувствовала себя превосходно, язык не слишком заплетался, и на стены носом она не налетала, но тем не менее утро следующего дня ознаменовалось тяжелейшим похмельем. Нефрит тогда наблюдал за ней с большим интересом, и когда она со стоном разлепила веки, что удалось не сразу, любезно прокомментировал: “А вот и пьяница проснулась…”. “Не издевайся, мне плохо!” – чуть позднее ныла она из ванной, пытаясь привести себя в чувство холодной водой. “Зато вчера было хорошо”, - невозмутимо отвечал демон, но, наконец сжалившись, что-то там намагичил и избавил ее от похмельного синдрома. А вот от комментариев своих избавлять и не подумал. По сей день.
- Пора мне всерьез заняться твоим воспитанием, - отечески изрек демон, извлекая из воздуха второй бокал – для себя. – Пожалуй, займусь этим как раз теперь, когда ты все время под моим надзором…
- Можешь попробовать, только я уже большая, выросла невоспитанной, такой и останусь, - она отставила бокал, села, скрестив ноги, снова набросила на себя его рубашку, застегнув только одну пуговицу. Он знал, что это не из-за стеснения. Скорее, привычка, и он любил эту привычку. Никогда не думал прежде, что привычку можно любить… впрочем, раньше он многого не знал и о многом не думал.
- За тебя, - он отсалютовал ей бокалом, она ответила тем же.
- За тебя.
- За нас.
Она молча кивнула.
Когда-то было так, что они совсем уже вздумали расстаться, вернее, не они – она. А он тогда был более чем слегка обескуражен таким ее решением, а особенно – тем, что она всем распорядилась за него и без него. “Почему это ты решаешь за нас обоих?” – обозлился он тогда, и она внимательно на него посмотрела и спросила: “А что, есть мы?”. Есть ты, есть я. “Нас” нет. Тогда и ему так показалось.
Но теперь-то ничего такого показаться уже не могло. Они были – вместе. Они были – они. Иногда им, то обоим, то по отдельности, мнилось, что они одни против целого мира, даже не мира – миров. Друг с другом такими мыслями они старались не делиться. К счастью, подобные ощущения долго не длились. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.
- Я не успел спросить – как день прошел?
- Почему, успел, спросил.
- А ты успела только ответить – “нормально”.
- Конечно, - она улыбнулась и нежно, и в то же время ехидно. – А потом спонтанно началось великое переселение народов с постели к камину…
- А разве тебе здесь не нравится?
- Нравится. Очень, - она протянула руку и слегка растрепала его волосы. Он смешно фыркнул, но от ее руки не отстранился. Ему нравилось, когда она так делала. Странно даже, особенно если учесть, что вообще-то прежде он такого очень не любил, и, зная это, никто из его возлюбленных не осмеливался вот так небрежно и ласково растрепать его знаменитые каштановые локоны. Не то чтобы он так дорожил своей шевелюрой, которой восхищались очень и очень многие, - просто не нравилось, и все. Бывает. А теперь…
- Так что ты сегодня делала?
- Проспала полдня, - улыбнулась она. - Я тут у тебя за все предыдущие и будущие жизни отосплюсь…
- Ну и пожалуйста, если тебе так хочется. А потом? Ты хоть обедала?
- Угу. Кстати, знаешь, я чувствую себя по-дурацки, делая заказы твоим юмам.
- Милая, пойми, что они тут для того и существуют, чтобы выполнять мои приказы. А коль скоро я сказал, что ты моя гостья и слушаться тебя нужно как меня, то они и обязаны это делать. И вообще, парадокс получается – моими юмами ты командовать стесняешься, а мной самим – не стесняешься нисколько…
- Я тобою командую? Неправда!
- Правда, правда. Во всяком случае, пытаешься. Ну и что дальше? Ты застенчиво умирала с голоду, или все-таки попросила Агату что-нибудь тебе принести?
- Попросила.
- А потом?
- Потом пошла гулять в твою оранжерею, потом вернулась сюда…
- С моими юмами больше не знакомилась?
- Ну… с одной познакомилась.
- М-да? С кем именно?
- С Мияги.
Нефрит поднял бровь:
- Мияги?
- Да, а что?
- Ничего. Она что, сюда заходила?
- Нет, она была в оранжерее. Сидела в беседке и рисовала. Чудесно рисовала, кстати.
- И?..
- Немного поговорили и разошлись, вот и все. Она мне понравилась.
- Н-да? И о чем ты с ней говорила, если не секрет?
- Не секрет. Об искусстве, например…
- Интересно, о каком, - саркастично хмыкнул себе под нос Нефрит.
- Не о том, о котором ты подумал, - усмехнулась Нару.
Нефрит бросил на нее настороженный взгляд.
- Нару, а она… хм, она сказала тебе, кто она такая?
- Конечно, - невозмутимо ответила гостья. – Твоя наложница.
Демон, как раз собравшийся отхлебнуть вина, поперхнулся, причем отнюдь не наигранно.
- По спине похлопать? – заботливо спросила Нару.
- Н-нет, спасибо, - буркнул он. – Так. И при этом она тебе понравилась. Замечательно.
- Действительно понравилась. И потом, разве ты предпочел бы, чтобы мы с нею начали драться посреди твоей оранжереи?
Я бы предпочел, чтобы вы с ней вообще не разговаривали, мысленно огрызнулся он, но вслух решил этого не произносить. Тем не менее, поскольку природа наградила его лицом достаточно выразительным, а при Нару он свои чувства как-то не привык скрывать, непроизнесенная реплика оказалась для девушки вполне читабельной.
- Ну, никто ведь ни с кем не подрался, - невинно улыбнулась ему она, - твоя оранжерея даже уцелела после этой исторической встречи…
- Нару! – сверкнул глазами он.
- Послушай, все в порядке, - мягко сказала она. - Для меня уже давно не новость, что у тебя есть наложницы. А здесь у вас, как я понимаю, этот род занятий чем-то зазорным не считается. И почему бы ей было не сказать мне, кто она такая, если я ее об этом спросила. Кроме того, назовись она, допустим, солдатом, поваром, садовником, не знаю, кем еще, я бы не поверила… не так она выглядит. Так что мне эта встреча вовсе не была неприятна, и я вовсе не была шокирована.
- Зато я теперь шокирован, - мрачно отозвался Нефрит. – Тебе действительно не было неприятно?
- Не-а. Скорее любопытно, если честно.
Демон молча уставился на нее. Заявление что ей, дескать, было любопытно, являлось совершенно правдивым, он-то ее хорошо знал. Она действительно была любопытна, правда, к счастью, без назойливости и без избыточного стремления лезть туда, куда не надо (влипать, куда не надо, ей и так удавалось), но вот из любопытства поговорить с его наложницей, коль скоро представилась такая возможность, она действительно не отказалась бы… верней, уже не отказалась и уже поговорила. Н-да. И что она не ревнует, он тоже понял, и сам не знал теперь, радует его это или злит. Что она вообще не ревнива, он понял давно. Понял, но не понимал, если можно так выразиться. Как можно не ревновать того, кого любишь? Самому ему очень бы, мягко говоря, не понравилось, появись даже не у нее, а около нее кто-то другой.
Нару отвела взгляд, задумчиво поворачивая в ладонях бокал. Мысли Нефрита она и в этот раз угадала без труда. “Возможно, я моральный урод, - подумала она. – Ведь должна же ревновать, наверное, но вот почему-то не ревную. Хотя Мияги вообще-то гораздо красивее меня, хотя она – часть этого мира, а я здесь - что-то вроде персоны нон грата, хотя она – наложница мужчины, которого я люблю без памяти, и не единственная наложница, кстати… Знаю все это, и все равно не ревную. Это где-то как-то даже… безнравственно, что ли? Хотя… здесь все равно нравственность не в чести, так что я, наверное, в чем-то начинаю соответствовать Темному Королевству…”. Она улыбнулась про себя. Да уж, соответствовать. Надо думать, многие здешние обитатели сочли бы непозволительной наглостью со стороны смертной осмеливаться полагать, что она может соответствовать и Королевству, и лорду Нефриту, Великому демону, Повелителю Звезд, и прочая, и прочая, аминь. Нару и это прекрасно понимала, но ее это волновало ничуть не больше, чем наличие гарема при персоне своего возлюбленного. Вот разве что очень не хотелось, чтобы Мияги влетело от Нефрита за то, что та, как может счесть хозяин, слишком много говорит. Нару вообще не сказала бы Нефриту об этой встрече, но кто-то из прислуги видел, как они с Мияги общались. Наверняка доложили бы.
“Я не только не ревную, но и очень не хочу, чтобы из-за меня были неприятности у наложницы Нефрита, - повторила она про себя. – Нет, пожалуй, все-таки какой-то перекос в психике у меня точно имеется…”. Впрочем, мысль сия была отнюдь не нова и ничуть ее не огорчила. У кого нет перекосов, в конце концов?
- Нару?
Нефрит глядел на нее исподлобья и настороженно, совсем как попавшийся на свершении какой-то пакости подросток, который еще не знает, что ему за это будет. В таком виде он всегда казался ей немного забавным и очень трогательным, о чем она ему ни за что бы не сказала. Обычно он так на нее смотрел, когда ненароком всплывала информация о его любовных похождениях, прошлых и нынешних. Ей уже неоднократно успели напеть, как непостоянен и не слишком разборчив мистер Санджойн, он же лорд Нефрит, но даже если он действительно и был таким, ему все-таки очень не хотелось, чтобы таким его считала единственная женщина, которую он по-настоящему любил.
- Я тут, - весело отозвалась Нару, переводя взгляд на демона. – Извини, задумалась.
- О чем?
- О вещах житейских и банальных. О том, что после пребывания в твоем замке у меня в моей квартире начнется клаустрофобия.
- Хочешь квартиру побольше? – охотно переключился он с рискованной темы своих наложниц на вещи житейские и банальные.
- Э-э-э… вообще-то нет.
Он несколько недовольно пожал плечами.
- Только потому, что тебе лениво убирать в большой квартире или в большом доме? Так для этого есть прислуга. Прислуга будет прилагаться к квартире. Или к большому дому. Ну, или к маленькому, если тебе так больше нравится.
- Да ну… - она слегка смутилась. – Не нужна мне никакая прислуга. И не только потому, что лениво… Ну ты же знаешь. Я люблю район, в котором живу, я люблю эту квартиру, мне там комфортно и уютно, тебе, кажется, тоже, и она вовсе не такая уж тесная, даже ты пока что на тесноту не жаловался. И в удобном во всех отношениях месте расположена… в общем, я не хочу никуда переезжать, по крайней мере, пока. И не уговаривай меня, а? А то я начинаю чувствовать себя… хм-м… пардон… зажравшейся – мне предлагают в подарок дом, а я вроде как носом кручу…
- Ну и не крутила бы, - предложил демон.
- Слушай, ну тебе-то вроде как нравится моя квартира?
- Нравится. Даже очень. Там же ты живешь.
- Вот и хорошо, - мягко, но решительно подытожила Нару. – Кстати, когда ты собираешься вернуть меня обратно?
Вот здесь Мияги оказалась окончательно забыта. Нефрит сел, пододвинулся к своей подруге, обнял ее за плечи:
- Тебе здесь плохо?
- Нет, что ты. Просто я здесь уже три дня, и это при том, что люди здесь вообще-то неуместны. Не хотелось бы слишком загоститься.
- Знаешь, должен тебе сказать… - он приподнял пальцем ее подбородок, повернув к себе ее лицо: - Малыш, тебе придется пробыть здесь месяц, не меньше.
Секунд десять она смотрела на него, осознавая сказанное, а потом ее глаза потрясенно расширились:
- Сколько?!!
- Месяц, не меньше, - повторил он. – А возможно, и больше.
- Ты… ты это серьезно?
- Абсолютно.
- Но почему?! Что случилось?
- Что случилось? Тебя едва не убили на Земле, а ты еще спрашиваешь, что случилось?
- Я не об этом. Почему месяц? Сначала-то речь шла о нескольких днях?
- Потому что раньше, чем через месяц, мы с этими незваными гостями не-пойми-откуда не разберемся.
- Откуда ты знаешь?
- По всем расчетам, включая и гороскоп. Помнишь, я вчера ночью ушел в обсерваторию?
- Д-да… так ты это со вчера знаешь? И только сейчас говоришь?
- А когда я раньше мог сказать? Утром не хотелось тебя будить, а вечером… вечером – сейчас вот говорю.
- Ну и новости, - ошарашенно пробормотала Нару, несколько отстранившись и зябко обхватив себя руками за плечи.
- Послушай, - после недолгой паузы несколько жестко сказал Нефрит, - тебя сюда доставили потому, что на Земле тебя достали бы где угодно, если ты еще этого не поняла. Я по-прежнему не смогу быть рядом двадцать четыре часа в сутки, а охрана из юм, как видишь, на этих чужаков производит не слишком большое впечатление. Здесь – единственное место, где они до тебя не доберутся. Какой смысл был забирать тебя сюда, чтобы теперь вернуть обратно? То есть вернуть, конечно, можно. Может быть, тебя и не убьют. Но, знаешь, это “может быть” меня как-то не устраивает.
Словно сглаживая некоторую резкость интонации, он укутал покрывалом ее плечи и прижал к себе, спросил уже мягче и не столь серьезным тоном:
- Жить хочешь?
- Хочу, - незамедлительно отозвалась Нару. Уж по этому-то поводу у нее никогда не было никаких сомнений.
- А со мной жить хочешь?
- Хочу.
- Ну вот и живи, - он поцеловал ее в висок. - Но пока что тебе это удастся только здесь. Потерпи как-нибудь.
- Да я с тобой не спорю, ты во всем прав, - она накрыла его руку своей. – Жить мне действительно пока не надоело. Просто, знаешь, обалдела несколько… Целый месяц.
- Боишься, что столько меня не выдержишь?
- А ты меня?
Они переглянулись и рассмеялись.
- Но кроме шуток, - снова посерьезнела она. – Твое начальство знает, что я буду целый месяц торчать у тебя?
- Знает, - процедил Нефрит, слегка скривившись при упоминании о начальстве. – И даже позволяет.
Просить кого-либо (все равно кого) о чем-либо (все равно о чем) он не любил, а в особенности не любил просить о чем-либо у Ее Величества, хотя, куда денешься, иногда приходилось, и на сей раз тоже пришлось. Это оказалось не слишком приятно, тем более что Ее Величество изволили слегка покуражиться, осведомившись, не собирается ли он превратить свой дворец в постоялый двор, где будут останавливаться его многочисленные земные привязанности. И, похоже, более всего Ее Величество позабавило то, что на этот-то раз, она знала точно, Нефрит дерзить не станет, а выслушает все, что ей вздумается ему сказать, выслушает скрипя зубами, но молча, без обычных своих небрежных и не очень-то уважительных комментариев. Действительно, деваться было некуда. Выслушал. Пришлось. Воспоминания остались не самые радостные.
Нару внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала и только сжала его руку. Глаза демона потеплели, через минуту он тряхнул головой, отчего по длинным каштановым волосам пробежали золотистые искры:
- Не чувствуй себя виноватой, mon amour, скверный характер нашей государыни для меня не новость. Главное, что ты остаешься здесь совершенно легально, и никто тебя отсюда не депортирует. Остальное не проблема.
Она благодарно на него взглянула. У его сиятельства лорда Нефрита хотя и был не самый легкий характер, как и подобает Великому демону, и вообще любой личности, привыкшей к почти неограниченной власти, - но среди его недостатков никогда не было манеры подчеркивать, какие жертвы он приносит ради нее, насколько способен поступиться ради нее же своим самолюбием, насколько дорогие делает подарки и так далее, и как она должна ему быть за все это благодарна. Высокомерный и жестокий Второй лорд умел быть безоглядно щедрым с теми, кого любил. Правда, он очень мало кого любил. Но скупость, что в материальном плане, что в плане чувств, вообще не была в его характере.
- Слушай, - сказала она. – Я понимаю, зачем тебе нужно, чтобы я здесь находилась. Но зачем это твоему начальству? Отчего они такие добрые?
- Как отчего? – хмыкнул Нефрит. – Да просто оттого, что им известно – пока ты здесь, я не буду отлынивать от своих обязанностей, чтобы не дать повода тебя отсюда выставить.
- Значит, тебя мною все-таки шантажируют, - хмуро констатировала его гостья поневоле. – Как говорится, что совой об пень, что пнем об сову. Отлично…
Демон неожиданно расхохотался:
- Черта с два меня шантажируют! Видишь ли, я и сам хочу надавать как следует нашей задаче номер один на данный момент, то есть этим самым пришельцам. У меня с ними, можно сказать, есть теперь и личные счеты. Помимо того, что они влезли в чужую область действия, я им очень хочу припомнить еще и тот спринт по городу, и то, что они едва не угробили тебя, просто для того, чтобы меня достать. Я тоже хочу их достать, и достану. И уж на это я бы и так работал, не жалея сил. Так что, милая, даже не думай, что меня тобой шантажируют. Пусть Ее Величество так думает, если ей так нравится. А ты не думай. Понятно?
- Понятно, - уже веселее кивнула она. – Слушаюсь и повинуюсь.
- Думаешь, вру? – сощурился Нефрит.
- Нет, не врешь, - уверенно ответила Нару.
- С кем я связался? – ухмыльнулся мужчина, слегка дернув ее за волосы. – Индивидуальный детектор лжи – врагу не пожелаешь. Ладно, не будем о Ее Величестве, мне ее на сегодня вполне хватило. По поводу того, что ты здесь остаешься, вопросов больше нет?
- Есть, - чуть помедлив, отозвалась Нару. – Я думаю о том, что скажу через месяц, когда вернусь на Землю.
Она не добавила – если вернусь, об этом даже думать как-то не хотелось.
- Университет, моя мать, моя группа, квартира, в конце концов… Обязательств – масса, обязанностей – не меньше. Я не могу исчезнуть на месяц, никому ничего не сказав. Иначе очень скоро меня начнет искать полиция всего мира, и не потому, что я такое сокровище, а потому, что… ну, и мою маму и Камадо ты знаешь. А по возвращении меня сразу удавят.
- Не удавят, сокровище, - махнул рукой Нефрит, - за твоей квартирой присмотрят, а насчет твоих близких - здесь есть телефон, если помнишь. На твое счастье, у нас техникой не брезгуют. Позвони кому надо и соври что-нибудь, в первый раз, что ли?
- Не люблю я врать, - с деланной грустью опустила она ресницы.
- Тогда скажи правду, - усмехнулся демон.
Она не выдержала и рассмеялась:
- И тогда меня будет искать еще и психиатричка. Нет уж, спасибо. Поможешь соврать как следует?
- Да с удовольствием. Будешь смотреть и учиться. Только давай всем этим займемся уже завтра, ладно?
- Угу, - она опустила голову на его плечо, перевела взгляд на огонь.
Завтра, все завтра. Конечно же, придется соврать. Лгать она действительно не любила, будучи человеком от природы искренним, но так уж сложилась ее жизнь, что лгать приходилось постоянно. Молчать у нее получалось лучше, чем врать, тем более, что болтушкой она никогда не была, но иногда без слов обойтись было нельзя, и чем дальше, тем больше. Хотя, под чутким руководством Нефрита, который великолепно умел не просто лгать, а лгать убедительно, вдохновенно и очень артистично, и она начала делать успехи в не таком уж легком искусстве фигурного вранья. В любом случае, лучше было выдумать что-нибудь, чем доходчиво объяснить окружающим некоторые… странности в ее жизни. Особенно если не хочешь, чтобы окружающие усомнились в твоей умственной полноценности.
Завтра они выдумают что-нибудь достаточно правдоподобное, чтобы объяснить, почему она внезапно исчезает на целый месяц, никого заранее не предупредив. Что-нибудь такое, чтобы никому в голову не пришло начать разыскивать ее с полицией или слишком уж волноваться. Разозлиться на нее, конечно, могут, особенно ее группа, оставшаяся без вокалистки, - хорошо, что концертов не должно было быть, но они собирались записывать новый диск, а без Нару все это благополучно откладывается вплоть до ее возвращения, так что обозлиться на нее они имеют полное право. Но пусть лучше злятся, чем волнуются.
Что же будет через месяц?.. Он уйдет, как и сам сказал, чтобы показать незваным пришельцам, кто тут главный. Он уйдет. Он вернется?..
Не думай об этом. Сейчас – не думай. Он вернется. Невозможно, чтобы не вернулся.
…Ага… вспомни свой песенный репертуар, даже не свои песни, чужие, на средневековую тематику, и те песни, которые были сложены в дальние века, когда все описываемое в них всего лишь отражало повседневную жизнь сочинителя; и те песни, которые написаны уже твоим поколением, твоими же знакомыми, или теми, у кого те же интересы, что и у твоих знакомых, теми, кто ну очень любит Средние века, любит фолк, любит старинные баллады… все такое очень любит, в том числе и трогательные песни, чужие, свои ли, о том, как мужчина уходит в битву, а женщина его ждет… ждет и никогда не дождется.
“Он достал свой меч, набросил плащ,
И пояс потуже затянул,
Он сказал молодой жене – не плачь,
Он сказал – ты жди, я скоро вернусь…”
Красиво? – любуйся. Вкусно? – лопай. Нравится? – ах, теперь уже не нравится? Петь подобное – тебе нравилось? А на себя примерить не хочешь?.. Что, уже не хочешь? А придется.
“И год прошел, и два прошло,
А время мимо нее текло,
И сказали ей, что он не придет,
А она все ждет, она его ждет…”
Красиво?
Нет, не красиво. И не безобразно. Нормально. Это было нормально для нашего мира когда-то, это нормально для этого мира, знала, на что иду, когда связалась с воином. В первую очередь – с воином, потом уже, наверное – с демоном, с генералом, с аристократом, и прочая, и прочая.
Не красиво и не безобразно? Но трогают ведь, очень трогают людей, и даже не только людей, легенды о вечном ожидании, вечной любви и вечной разлуке. О смерти, помимо этого, о смерти, которая положила предел вечной любви. Тебя такое трогает?
А как же, я ведь тоже человек. Только для него и для себя я смерти не хочу. Главное – не хочу его смерти, хватит с меня. Хватит, в четырнадцать лет я узнала, как это, когда сердце того, кого любишь, навсегда затихает под твоей ладонью. Тогда я не знала, что это не навсегда, но это все равно, больше я такого не хочу.
Знала, на что идешь?… Уверена, что знала?.. Одно дело, как ты сама любишь говорить, - знать, другое дело – видеть. Как насчет проводить на битву, а потом ждать, ждать… в его же дворце, в его же мире, где ты никому, кроме него, не нужна, где ты всем не просто чужая – ты всем и всему чужда, где он – твоя единственная защита, и если что…
Хватит.
За себя испугалась?
Нет. Честно – нет.
Такая храбрая, что совершенно за себя не боишься?
Боюсь. Когда есть какая-то конкретная угроза. А пока есть только возможность таковой – зачем бояться заранее, испугаться я всегда успею.
Ладно, за себя не боишься, идиотка, а за него-то небось боишься? Ты же видела тех, с кем он и прочие, такие, как он, собираются вступить в битву? Видела. И не краем глаза, а обоими глазами, широко распахнутыми от страха. Даже не раз видела, дважды. Не страшно? Страшно…
С ним ничего не случится. Он – воин, как здесь было уже замечено. Он – Великий Демон, великий воин и великий маг, на что доброжелатели неоднократно обращали мое внимание, и спасибо им за это. Он крут и неслаб, выражаясь тусовочным языком. Он не первое столетие живет на свете, это уже третья его жизнь. Он генерал, а не салага первого года службы. Он профессионал. Он сам кому угодно сумеет навалять.
Уверена?
Уверена. Я в него верю.
И все-таки ты за него боишься.
Боюсь.
Так все-таки боишься.
Естественно. Бояться за тех, кого любишь, - это нормально. Вот и я боюсь. Но в этой битве он побежден не будет. Другой возможности я даже допускать не хочу, пусть это глупо, но не хочу и не допущу.
“И тысячу лет, и тысячу дней
Не гаснет свеча на ее окне,
Может быть, эта легенда лжет…
Он сказал – я вернусь. Она его ждет…”
Дура ненормальная.
Значит, дура. На том и порешили.
Этот мысленный диалог со своим вторым “я” минул бесследно, не оставив по себе неприятных воспоминаний, - если нет привычки бояться заранее, то ее уже и не будет, и никакое второе “я” тебя не испугает даже самыми мрачными прогнозами. Нару сощурилась, глядя, как играет огонь в камине. Все будет так, как будет, и это будет правильно, как говорит умный Морфей…
Теплые губы прильнули к ее виску:
- О чем ты думаешь?
- Так… - не пересказывать же ему все, о чем она думала. - Морфей вспомнился.
- Этот? – хмыкнул Нефрит. – Нару, ты невозможна. Тут у тебя рядом я, а ты думаешь о другом, и о ком – о моем же юме!
- А ты еще и к Морфею ревнуешь? – с деланным изумлением распахнула глаза она.
- Что-о-о? - такое предположение показалось демону настолько диким, что он остолбенел и даже не сразу фыркнул. – Чушь какая! Ревновать к юме? Да еще к Морфею?!
- Ладно-ладно, я не всерьез, - успокоила его Нару. – И вообще, ты не ревнив…
- Конечно.
- Угу.
- А куда ты от меня денешься? –она оказалась в кольце его сплетенных рук – не вырваться. – Где ты найдешь другого такого демона?
- Ну, почему обязательно демона, - возразила она, пытаясь ненавязчиво разжать его руки, что ей, конечно, не удалось - он только крепче прижал ее к себе, зарылся лицом в ее волосы:
- Да хоть бы и человека. Столько положительных качеств ни в ком, кроме меня, ты все равно не обнаружишь…
- Да-а? – с сомнением протянула она, предпринимая очередную попытку вывернуться.
- Не дергайся и слушай, как я буду себя хвалить. Ну, во-первых, я умный.
- Согласна, но мало ли кто умный…
- Мало кто. Во-вторых, я обаятельный.
- Зато вредный.
- У меня хорошее чувство юмора.
- Черного, - уточнила она, но попытки выскользнуть из его рук оставила и теперь с интересом его слушала.
- Ну я же Темный лорд. Кстати, вот еще – я аристократичен, и при этом не сноб.
- Если ты это подчеркиваешь, - ехидно сказала она, - значит, снобизм уже где-то рядом.
- А я не подчеркиваю, я констатирую факт.
- А дальше?
- Я сильный.
- Что есть, то есть, - она попыталась высвободить свои руки, прижатые к туловищу, но у нее снова ничего не получилось. – Зато ты неуправляемый. Дальше?
- Э-э-э… у меня не бывает материальных проблем.
- Зато другие бывают.
- На тебя не угодишь. Еще… еще я красивый.
- У тебя уши торчат.
- Что?! – оторопь сменилась смехом, но руки он от неожиданности слегка разжал, и ее ладонь снова слегка растрепала его волосы, он прыснул и перехватил ее запястье:
- А вот это уже прямое оскорбление. Не торчат у меня уши!
- Торчат, правда, только чуть-чуть, и под волосами не видно…
- А раз чуть-чуть и не видно, то и не считается, - отрезал он, в свою очередь старательно растрепывая ей волосы, хотя она и пыталась сопротивляться. – Твое счастье, что я не помешан на своей внешности, как наш Зоенька, тот бы угробил все живое вокруг за такие инсинуации в свой адрес…
- А что же ты тогда так возмутился? – вкрадчиво поинтересовалась Нару.
Он опрокинул ее на спину, почти укрыл ее собой, горячо зашептал, щекоча губами ее висок:
- Потому что это горькая правда… Уши у меня действительно торчат, но никто, кроме тебя, этого пока не заметил, поэтому никому не говори об этом, ладно?
- Ладно, - задыхаясь и от смеха, и от его прикосновений выдохнула она.
- А знаешь, какое у меня главное положительное качество?.. – его губы прильнули к ее шее, к виску, язык коснулся мочки уха: - То, что я тебя люблю...
Ох, этот голос. Этот завораживающий, иначе не скажешь, голос, завораживающий в любом варианте, особенно когда звучит так, как сейчас – низкий, глубокий, чуть хрипловатый, бархатный, нежный…
- …люблю, хотя ты упрямая, ехидная, скрытная, рассеянная, нахальная недотрога.
- Вот так отомстил, за все сразу! – рассмеялась она, и тут же ахнула, когда жаркая ладонь скользнула вдоль ее тела.
- Все, миледи, довольно обзывательств. Вы уже изволили отдохнуть? И лучше вам сказать “да”, потому что иначе мне придется поступить вопреки своим принципам и начать добиваться от вас страстной любви в принудительном порядке…
- Не придется вам нарушать свои принципы, милорд…
- Это значит – “да”?
- Да…
Далі буде, то есть to be continied… возможно :)