Кристалл бездумно щурил глаза на ровное серебряно-белое сияние магического светильника, клубочком свернувшись на большой белой шкуре какого-то странного северного зверя – точь-в-точь, как представляла недавно Джин. Вот только камина не было. В личных апартаментах лорда Кунсайта живой огонь отсутствовал. Здесь царили тишина, прохлада и полумрак. Кристаллу это нравилось.

И еще ему нравилось то, что Вожак не приказал ему уйти – хотя и не обращает на него внимания. Для Кристалла довольно было просто находиться поблизости от того, кого он считал своим создателем, чтобы чувствовать себя счастливо и спокойно – даже не видя его.

Вожак находился у себя в кабинете, сидел за столом, просматривал какие-то бумаги, что-то писал. Кристалл же оставался в гостиной, как ему и было велено, зачем - он пока не знал, но это не мешало ему наслаждаться прохладой и покоем. Как ни странно, но он одинаково любил и холод, и тепло.

И кроме того, Кристалл наслаждался тем, что жив. Ведь вчера он едва не умер.

Он помнил, как шел к Джин, помнил, как отворил дверь и вошел… и как что-то заставило его в последний миг рвануться в сторону, за долю секунды до того, как на него обрушилась давящая темная тяжесть… что его и спасло, как потом сказала Джин, - удар пришелся не прямо по голове, а боком, - и потом он точно провалился в глубокую черную яму, до краев переполненную болью, и падал, падал, и откуда-то знал, что никогда не достигнет дна…

А потом его словно поймали за руку – и потянули за собой, осторожно, очень бережно, но настойчиво – и чернота начала таять, светлеть, и наконец выпустила его из своих объятий – и следующим, что он помнил, была горячая ладонь Джин, лежащая на его груди, и ее прерывистый, жалобный шепот: “Крис, теперь все будет хорошо, Крис, очнись, пожалуйста…”.

…Оказалось, что он угодил в ловушку (причем настолько примитивную, что даже стыдно), и его так ударило камнем, что он потерял сознание и мог бы умереть. Если бы не Джин. Она исцелила его. Оказалось, что она это умеет.

- Угу, умею, - обреченно говорила вчера Джин, смаргивая слезы и все еще судорожно сжимая его руку в своих ладонях – а он чувствовал себя не так уж и плохо, только вот голова слегка кружилась и все тело было как будто ватным. – Умею, только это я и умею, больше ничего. Потому и в банду взяли тогда, после того...

- Но ты же маленькая была?

- Да не очень. Больше десяти было… лет двенадцать.

- И уже умела?..

- Угу. Немного. Я и сейчас умею немного.

- Ты же говорила, я чуть не умер…

- Мог бы. Ты же был без сознания, сам себя исцелить не мог… - личико Джин исказила гримаса лютой ненависти: - У-у-у, с-сука!.. Ну, она у меня теперь получит… Я убью ее. Металлией клянусь, убью!

Кристаллу не понравилось, что она так говорит. Не потому, что хотела кого-то убить, а потому, что была очень расстроена. Он-то это чувствовал… да тут и чувствовать незачем, достаточно просто взглянуть. Надо заговорить о другом.

- Джин, - сказал он, - но если ты умеешь целить, то почему же ты не целитель, а рабочая юма?

- Да потому что, - пожала плечами Джин. – Как-то сразу в рабочие попала, так вот и пашу с тех пор…

- Но ведь когда Великие вернулись, - блеснул познаниями в новейшей истории Крис, - тогда разве не отбирали тех, кто может что-то такое… особенное?

Джин махнула рукой.

- Ну, отбирали, но не они же сами всех отбирали. Только тех, кто им первыми на глаза попался, сами смотрели… до нашей-то банды не сразу добрались, наши прятались. Боялись.

- Ну, а в твоей… банде… знали, что ты умеешь делать?

- Не, это уже другая банда была, из прежней почти все сложились.

- Сложились?

- В смысле, гыкнулись, - популярно пояснила Джин. – Ну, сами себе козлы. Наехали на Янтаря с его гопой, придурки, ну и получили… А я тогда смылась и прибилась к другим. Те уже не знали, что я лечить умею… взяли потому, что я город хорошо знаю.

- Янтарь? – о Янтаре Кристалл был наслышан. - Это тот юма, что сейчас старший офицер лорда Нефрита?

- Угу, он, - буркнула Джин. – Ну его на фиг, видела я его, больше не хочу.

- Почему? – оторопел Крис, который от своих воспитателей, старших юм, слышал о Янтаре только хорошее – и силен, и исполнителен, и предан своему лорду…

- Потому что он злобный ублюдок, - отрезала Джин и передернула плечами. К Янтарю она явно не испытывала никаких добрых чувств. – Ладно. Ты сейчас как себя чувствуешь?

- Но… - Крис чуть было не начал спорить, потом махнул рукой. – Я – нормально, уже ничего не болит… Ты так здорово лечишь!..

- Да прямо, - проворчала Джин, но видно было, что ей приятно это слышать, и Кристалл снова принялся за свое. Он умел быть настырным, когда считал, что дело того стоит.

- Но почему тебя все-таки отправили на строяк?

- Почему-почему, по кочану! – рассердилась Джин. – Отобрали из нас самых сильных и способных, а остальных – на строяк. Погодника забрали, главаря забрали, еще кое-кого, Нетопырь забрали, была у нас такая красотка – наверное, потому и забрали, что красотка… О лечилках вообще не спрашивали.

- О ком?!

- О лечилках. Тьфу, о целителях.

Крис звонко и заразительно расхохотался, уже начисто забыв, что два часа назад едва не отдал душу Темным Богам.

- Так ты – лечилка?

- Лечилка, - глядя на него, Джин и сама начала смеяться..

Но смех смехом, а Кристалл все-таки умел добиваться своего.

- Но почему же ты сама не сказала, что ты… лечилка? – снова хихикнул он. На сей раз Джин его не поддержала.

- Да никто и не спрашивал! – сердито воскликнула она. – И быстро очень все, раз-раз – тех забрали, этих оставили, бац – и на строяк. И ты бы видел тот отбор, там лишнего слова не вякни, сразу как вломят… Янтарь ведь и отбирал, а у меня от него мороз по коже… И все очень быстро…

- Ладно, а на этом твоем строяке? Почему там никому не сказала?

- Сдурел? Кому? Коменданту? Кнутоносцам этим драным? Быку?

Крис уже знал, что “бык” означает “бригадир”.

- Ну да, - кивнул он. – А они бы сказали тем, кто главнее них…

- Хрена, - фыркнула Джин. – Плевали они на это. Они так мыслят: раз ты на строяке, то и паши.

- Что, и не пыталась?

- Попыталась раз, - пожала плечами Джин.

- И что?

- И ничего, только хуже вышло. Плевать им на это, я же говорю. Ладно. Ну, как ты? – снова забеспокоилась она. – Точно ничего не болит? Знаешь, я ведь мало умею, вообще-то, вдруг что-то не так сделала… ты как вернешься, к настоящему целителю сходи, только обязательно, понял?..

…Разошлись они далеко за полночь, когда Джин сочла, что Кристалл уже достаточно пришел в себя; и договорились встретиться снова через пару дней. На прощанье Джин порывисто расцеловала приятеля в обе щеки, нежно ему улыбнулась, и тут же, видимо, подумав о чем-то другом, нехорошо оскалилась. Она всегда говорила, прощаясь: “…увидимся, если жива буду”, - но на этот раз ее слова сопровождались этим же мрачным оскалом. Крис понял. Он помнил, как она плакала и клялась, что хоть сама погибнет, но “эту суку, № 12-й”, - убьет, вот прямо завтра и убьет.

…К целителю Крис, вопреки своему обещанию, не пошел, но на сегодняшней тренировке по магии он все-таки был еще несколько не в форме, и Вожак, то есть лорд Кунсайт, поинтересовался, в чем дело. Кристалл не понимал, почему лорда Кунсайта считают таким страшным и таким холодным. Кристаллу он вовсе не казался пугающим. Крис боялся только одного – как-то подвести его и не оправдать его надежд. А если бы Крис лгал Вожаку, то тем самым подвел бы его. Разве не так? И поэтому он рассказал про юму лорда Нефрита, которая его вылечила. Вожак, то есть Лорд Кунсайт, спросил, кто она и откуда. Крис и это сказал. Не мог же он соврать.

Вожак позволил ему остаться здесь, в своей гостиной, а сам ушел в кабинет. И теперь Кристалл, свернувшись клубочком на мягкой шкуре и подложив под голову руки, думал о Джин и о том, не будет ли ей хуже оттого, что он рассказал Вожаку о вчерашнем. Подумал и решил, что хуже ей все-таки не будет, а будет только лучше. Если сама она не может сказать никому из Великих демонов о том, что она… лечилка (Крис вновь тихонько хихикнул – смешное слово), - то он-то может сказать. Вот и сказал. Может быть, теперь ее заберут с этого ее строяка, где ей так плохо и страшно.

…По гостиной пронесся ветер. Не тот ветер, что несет с собою облака и дождь, не тот, что задувает огоньки свечей и холодит кожу, - тот, что холодит душу. Ветер – точно кто-то вошел, и с ним сквозь на миг распахнувшуюся дверь ворвался снаружи буйный вихрь. Ветер – ощущение чужого присутствия, присутствия кого-то очень сильного и прежде незнакомого, ощущение чуждой, непостижимо мощной магии.

Крис вскинулся, напрягся, раздувая ноздри. Кто-то явился сюда… кто-то оказался в кабинете Вожака. Кто-то очень-очень сильный. Не юма, таких юм не бывает. Демон. Ненамного сильнее, чем лорд Зойсайт, чья яркая обжигающая аура уже была знакома Кристаллу, - кто-то более сильный, чем лорд Зойсайт, но гораздо менее сильный, чем Вожак.

Крис был сообразителен, считать умел, и к тому же в ауре новоприбывшего было, помимо силы и властности, нечто такое… нечто, не поддающееся определению, но из-за этого “нечто” Кристаллу на миг почудилось, будто за окном в черном слепом небе вдруг ярко и холодно полыхнули серебряные звездные россыпи – такие же яркие, как в том далеком, покрытом снегом от края и до края измерении, которое было родиной Кристалла.

Звезды. Повелитель Звезд. Повелитель Джин. Лорд Нефрит.

…Лорд Нефрит редко приходил в восторг, когда его в неурочное время вызывал к себе кто-либо из начальства, а выше него стояли лишь двое – Ее Величество и Верховный лорд. Собственно, подобные вызовы приводили его в восторг настолько редко, что это “редко” плавно переходило в “никогда”. Личный вызов не мог означать ничего хорошего. Личный вызов мог означать только выговор, или ценные указания по поводу того-то и того-то, или непредвиденную работу сверх графика, или срочное отбытие в очередную “горячую точку”… что угодно, но ничего приятного. Никаких, скажем, приглашений мирно побеседовать за бокалом вина. Не те личности…

Хотя, незачем быть несправедливым. В хорошем расположении духа и Ее Стервозное Величество, и замкнутый Ледяной Король умели все-таки иногда быть приятными собеседниками. Другое дело, что “в-наше-нелегкое-время-когда”, то бишь в нынешний период, начальство крайне редко пребывало в хорошем расположении духа.

Так что личный вызов от Верховного отнюдь не улучшил настроения лорду Нефриту. Ничего ободряющего от этого вызова он не ждал – и не ошибся.

Лорд Нефрит скривился и, в свою очередь, выразил надежду, что вышесказанное будет доведено до сведения также и лорда Зойсайта, причем желательно тем же тоном и в тех же выражениях. На что ему было отвечено голосом, который очень подошел бы заговорившей морозильной камере, что с лордом Зойсайтом состоится отдельная беседа, и что Нефриту по этому поводу беспокоиться совершенно незачем. Лорд Нефрит хмыкнул и вслух усомнился в эффективности упомянутой беседы, про себя добавив, что Зойсайт угомонится не раньше, чем свиньи полетят. Ему было сказано на это, чтобы он не думал так громко, и что какая там будет беседа – это, как было уже подчеркнуто, Нефрита никоим образом не касается.

Затем лорд Кунсайт перешел к пункту второму и обрадовал собеседника настоятельной просьбой составить гороскоп по северным районам на ближайшие две недели. Лорд Нефрит сумрачно поинтересовался, на когда, как говорят в школе, ему задана эта задачка, и получил ободряющий ответ: на вчера. Лорд Нефрит негромко, но с чувством чертыхнулся, ибо радужные планы личного характера, которые он строил на завтрашний вечер, единомоментно накрылись, фигурально говоря, медным тазом – обширным, до золотого блеска начищенным и звонким, как погребальный колокол.

Но отказывать Первому лорду в его просьбе Нефриту было ну никак не с руки, отчего он и ответил без энтузиазма, что на “вчера” не обещает, а вот на послезавтрашнее утро – очень постарается. Лорд Кунсайт, поразмыслив, согласился подождать до назначенного срока и перешел к пункту третьему.

Помнит ли Нефрит, что на недавнем совете говорилось о катастрофической нехватке целителей в королевстве?

Разумеется, помнит.

А помнит ли Нефрит о том, что Ее Величество рекомендовала внимательнее присматриваться как к землянам с нужными способностями, которых можно провести через процесс Преображения, так и к собственным юмам – на тот же предмет, способности к целительству?

…Кристалл, вновь было расслабившийся и даже задремавший на мягкой шкуре, мгновенно пробудился, когда в его затуманенные подкрадывающимся сном мысли властно ворвался приказ Вожака: “Кристалл, зайди в кабинет”. Крис радостно встрепенулся и вскочил на ноги. Он всегда радовался, когда Вожак звал его.

Крис почтительно склонил голову – на колено он становился только перед лордом Кунсайтом, а сейчас, он знал, этого от него не требуется, - и с обожанием взглянул на своего повелителя, ожидая приказа.

- Кристалл, - глубокий низкий голос его лорда вновь заставил Криса радостно вздрогнуть. – Назови номер той юмы, о которой ты рассказывал.

- Что? – поморщился Повелитель звезд.

Крис взглянул на лорда Кунсайта. Тот кивнул.

- Ее зовут Джинджер, лорд Нефрит.

Ледяной Король перевел взгляд на Второго лорда.

- Ты слышал.

Тот лишь пожал плечами, перебросив ногу на ногу. Пока он не смотрел на Кристалла, тот изучал его с осторожным любопытством.

Джин верно описывала своего лорда – темные длинные волосы, пронзительно-синие глаза, высок и строен, внушителен, силен, очень силен… что и говорить – Великий Демон… но… одного Крис не видел в лорде Нефрите – того самого страшного взгляда, который так пугал Джин. Пугал до такой степени, что она и говорить-то спокойно о нем не могла…

Повелитель Звезд посмотрел на Кристалла, и тот поспешил опустить глаза.

- Ты номер не перепутал? – с некоторой насмешкой спросил Второй лорд.

- Нет, лорд Нефрит, - учтиво ответствовал юма.

- И что же она там тебе исцелила? – скептически осведомился Повелитель Звезд.

- Ой, - чуть слышно сказал Крис, осознав, что толком и не расспросил Джин о том, что именно там было у него повреждено.

- Что? – сощурился Второй лорд.

- Позвоночник был задет, - наконец решился Крис. - Ребра переломаны. И плечо…

- И чем это тебя так?

- Камнем придавило, - неловко отозвался Кристалл, чувствуя себя несколько неуютно. Нет, не из-за иронического взгляда лорда Нефрита – из-за того, что он не был уверен в собственных словах. Он очень боялся подвести Вожака, отвечая нечетко и невразумительно.

- А теперь ты снова жив и бегаешь, - прохладно подытожил лорд Нефрит. – Хм. Достижение.

- Сарказм неуместен, Нефрит, - веско сказал Вожак. – Для необученной юмы это действительно достижение.

- Н-да, - неопределенно хмыкнул Повелитель Звезд, потирая висок рукой, затянутой в белую гладкую перчатку. – Так какой номер, говоришь?

Лорд Нефрит рассеянно кивнул. Лорд Кунсайт перевел взгляд на Кристалла и чуть улыбнулся уголком губ, отчего Крис почувствовал себя вознесенным с земли на небо – Вожак им доволен!..

Наверное, теперь ему велят уйти. Ну, что ж. Он отправится к себе, или… Кристалл мечтательно зажмурился, - или к Файру. К его нежному и пылкому Файру…

Кстати, о пылкости.

- Добрый вечер, - растягивая слова, мягко проговорил лорд Зойсайт. Стоило ему материализоваться, как цветочные лепестки замедлили свое кружение, опали ароматным шлейфом у его ног и испарились, едва коснувшись пола. Быстрый и цепкий взгляд больших изумрудных глаз осветил кабинет, точно зеленая молния, ничего не упуская из виду, - и чувственные губы слегка искривились в ироничной полуулыбке.

- Ты? – лорд Зойсайт будто только что его заметил. – О нет, не ты, Неф, - почти пропел он, проходя на середину кабинета. – Для тебя я бы подобрал несколько иное, более подходящее тебе определение, чем просто слово “этот”.

- Зойсайт, - холодно произнес Вожак.

Третий лорд умолк, изящно пожав плечом, и скрестил руки на груди, застыв посреди кабинета – прямой, точно стрела.

- Кристалл, - ровно сказал лорд Кунсайт, - ты свободен. Иди к себе.

Крис поклонился и покинул кабинет.

По дороге в свою комнату он размышлял обо всем случившемся за этот вечер, и когда подумал о Джин, то на сердце у него потеплело. Но… этот разговор Темных лордов… Не сделал ли он ей хуже?..

Нет, решил Крис, все-таки нет. Если ее заберут со строяка, то ей больше не придется так жить, так бояться, так тяжело работать и быть такой чумазой.

И все бы хорошо, думал Крис, сбегая по ступеням широкой и длинной лестницы, - все бы было хорошо, но что-то неприятное затаилось в душе… Да, это взгляд, это слова, это неприязнь, явная и открытая неприязнь лорда Зойсайта.

Бывший снежный барс остановился посреди лестницы и понурился.

Он ведь чувствует, что лорд Зойсайт терпеть его не может. “И этот здесь”, - это ведь было сказано о нем, о Кристалле… Конечно, Криса волновало только то, насколько он будет хорош в глазах Вожака, - но его очень удивляло и расстраивало то, что его так сильно не любит тот, кого так сильно любит Вожак. Почему не любит, за что?..

И как всегда, когда он думал об этом, Крис почувствовал себя расстроенным, ничего не понимающим и точно в чем-то виноватым, вот только в чем – он понять не мог, и это-то и расстраивало его более всего.

Крис грустно вздохнул, но затем вновь подумал о Джин и приободрился. А когда подумал о Файре, то грустное недоумение и непонятное чувство вины испарились окончательно. Файр ждет его…

******

Вечер. Не очень поздний еще, но все-таки вечер.

Ненависть. Стойкая и упорная ненависть.

Джин и прежде была убеждена, что ненавидит № 12 (впрочем, не только ее, а и еще пару-тройку таких же дур и сучек, но эту – в особенности). Но вот, оказывается, та ненависть была ненастоящей. Настоящая ненависть родилась вчера, когда Джин плакала над бесчувственным Кристаллом. Она тогда даже не подумала (да и теперь не думала), что было бы с ней, если бы выяснилось (а ведь выяснилось бы!), что столь ценный юма, как Кристалл, погиб фактически из-за нее. Ей просто было больно. Больно, как никогда. Кристалл, которого она встретила в Нехороших Кварталах, попыталась снять, но вместо этого подружилась с ним. Кристалл, который всего два дна назад рассказывал ей, сперва смущенно, а потом взахлеб, что теперь он любим и счастлив… Кристалл, умеющий заставить ее забыть страх; умеющий согревать ее сердце одним своим присутствием, один-единственный во всех мирах, кто ее хоть немного, но любил, и кого любила она. И он – ОН! – едва не погиб. Из-за номера 12. Даже не суки. Слова такого нет, чтобы обозвать ее как следует. Она едва не убила Кристалла. И за это сдохнет сама.

Еще ничью смерть Джин не планировала так решительно и так холодно. Вернее, нет, не планировала даже. Она просто знала, что № 12 умрет. Джин убьет ее. Неважно, когда, но чем скорее, тем лучше. И неважно, что будет потом.

Нет, Джин вовсе не собиралась умирать сама, и именно поэтому она не набросилась на врагиню, как только увидела ее на рассвете, на построении. Та явно пребывала в блаженной уверенности, что Джин уже и корчиться-то прекратила под раздавившим ее камнем, и по этой, несомненно, уважительной причине ни на работу, ни в барак никогда больше не явится, - и посему, узрев в одном с собою строю Джин, живую и даже вполне здоровую, поневоле дернулась и впилась в нее взглядом. Но Джин смотрела не на нее, а прямо перед собой, с интересом слушала бригадира, проводящего утреннюю перекличку, и губы ее, припухшие, точно от поцелуев или долгого плача, коверкала кривая улыбка.

- Номер 23-й! – выкрикнул бригадир.

- Здесь, - отозвалась Джин, и тогда только одарила № 12 косым взглядом. И та, юма сильная, крепкая и тертая, поневоле вздрогнула. Во взгляде Джин не было ни ярости, ни злости, а только приговор. Четкий, окончательный и обжалованию не подлежащий.

И по пути на работу, и под навесом, укрывающим от очередного дождя, и в течение всего дня № 12-й старалась держаться от несостоявшейся покойницы как можно дальше. Последняя, впрочем, этого точно не замечала.

На стройке к № 12 незаметно подойти не получилось. Но ничего. Скоро ночь. Барак – он для всех общий, и передвигаться по нему не возбраняется. Вот пусть только уснет. А потом нужно будет незаметно вынести тело из здания и выбросить где-нибудь подальше. Мало ли подходящих мест…

Джин тихонечко сидела на своей койке, подобрав под себя ноги, вертела в руках косынку, которую штопала, но, сделав очередной стежок, останавливалась на несколько минут и задумчиво разглядывала кончик иголки.

А если она не уснет сегодня, зараза? Ну, тогда все равно можно попробовать… если быстро… но без шума не получится. Ну, не в эту ночь, так в следующую. Никуда она не денется.

Да, сама Джин не собиралась умирать, но если бы все-таки узнали, кто убил № 12 (если бы это у нее все-таки получилось) и решили бы угробить виновницу за вопиющее нарушение правил, - что поделаешь, пришлось бы… угробиться. Но оно того стоило. В любом случае, № 12, можно считать, уже труп.

Эта мысль была спокойной и приятной. Джин редко, очень редко доходила до такой степени ярости, чтобы перестать бояться смерти. Но если уж доходила, то, как ни странно, успокаивалась.

В большой комнате, отведенной 28-й бригаде, рабочие юмы привычно наслаждались вечерним досугом. Кто-то громко и изобретательно с кем-то переругивался, кто-то уже храпел, послав всех подальше и укрывшись с головой одеялом не первой свежести; поблизости от Джин небольшая компания юм, расположившаяся на двух койках, резалась в карты, используя единственную на всю бригаду засаленную колоду. Номер 12-й валялась на своей койке и рассеянно болтала с двумя товарками, изредка вытягивая шею и подозрительно поглядывая на Джин. Та прилежно, хотя и очень медленно, штопала косынку, не поднимая глаз и подолгу задерживаясь с каждым новым стежком. Смирная, тихая, никого не трогающая юма. Не юма, а загляденье и чистой воды отрада для начальственного взора.

И тем не менее, комендант отчего-то имела очень бледный вид. Это сразу или почти сразу заметили все, и ругань, хохот и разговоры разом утихли.

Комендант вновь обвела помещение каким-то странным взором, который лучше всего подходил под определение “обалделый”, ну, и к тому же, пожалуй, несколько… более чем несколько… испуганный.

- Номер двадцать три! – наконец гаркнула она с непонятной злостью.

Но № 23 была как раз единственной, кто не обратил на коменданта никакого внимания, и потому ее окликнули еще раз, да к тому же ее соседке, № 22-му, пришлось дернуть № 23 за руку и зашипеть:

- Ты! Тебя зовут, оглохла?

Джин медленно поднялась с койки, все еще вертя в руках косынку, и непонимающе воззрилась на коменданта, все еще мысленно находясь где-то очень далеко от непосредственного начальства.

- Иди за мной, - нервно потребовала комендант. – Ну, шевелись, шевелись!..

По помещению пронесся шепоток. Джин, не выпуская косынку из рук, машинально направилась к двери.

- Ты чего натворила-то? – по пути расслышала она. Джин не ответила. Чего отвечать? Ничего вроде не натворила... Она еще только собирается натворить, ну так любимое начальство мысли читать, слава Металлии, пока еще не умеет, да и кому они, ее мысли, вообще нужны.

Тогда с какого перепою комендант вызывает ее к себе? Да еще с такой перекошенной рожей?..

До Джин понемногу начинало доходить, что вызвали именно ее, и непонятно зачем. Она честно постаралась вспомнить, что такого могла натворить, - и в самом деле получалось, что ничего. Может, узнали о ее встречах с Кристаллом? Но как?.. И даже если узнали – ну и что? Каждый имеет право знакомиться, с кем хочет, а что Джин покидала барак в неурочное время, так не одна она такая, и коменданту об этом прекрасно известно, каковая комендант всегда вовремя получала на лапу за то, что смотрела на такие отлучки сквозь пальцы. Небось, тогда рожу не кривила. Чего ж теперь-то?

- А чего не так? – робко поинтересовалась Джин у старшей юмы, следуя за той полутемным длинным коридором. Шли они, похоже, не куда-то, а как раз в ту каморку, которую комендант (была у нее такая слабость) гордо именовала кабинетом.

- Пришли за тобой, - буркнуло начальство.

- Чего пришли? – вот тут уж Джин окончательно отвлеклась от сладостных мечтаний об убийстве. – Кто пришел?..

Первым, о ком она подумала, был опять-таки Кристалл. Но… что бы он здесь делал? И не знает он, в каком именно бараке она находится…

- Кто пришел-то? – еще раз переспросила Джин. До двери “кабинета” они уже добрались.

- Кто надо, тот и пришел, - огрызнулась комендант, и, перед тем, как открыть дверь, прошипела почти на ухо Джин:

- Не знаю, что ты там вытворила, но учти: вякнешь что-то не то – голову потом оторву!

Рослый светловолосый мужчина, стоящий у низкого некрасивого окна, скрестив руки на груди, обернулся в тот же момент, когда Джин ступила на порог.

Ступила, увидела, узнала. И окаменела.

Да уж, это не Кристалл.

Но… тоже, можно сказать… знакомец.

Высокий мускулистый парень со смуглым овальным лицом, золотистыми узкими глазами и прямыми соломенно-желтыми волосами, обрезанными вровень с плечами и схваченными на лбу плетеным ремешком. Одет в фиолетовый комбинезон с желтой нашивкой на груди.

Янтарь. Старший боевой офицер лорда Нефрита.

А по Возвращении, едва стало известно, что Великие демоны вернулись, Янтарь (как узнали позднее) явился к лорду Нефриту и присягнул ему на верность. Вместе со всей своей бандой. Почему именно лорду Нефриту – неизвестно, но, в конце концов, почему бы и нет. И, конечно, те юмы, что прежде состояли в банде Янтаря, сильные, стойкие, не задавленные страхом (это их прежде все боялись) очень быстро получили не самые последние должности при особе Второго из Shi Tennou. Сам Янтарь стал офицером, и преданность его лорду Нефриту была такова, что ее было бы вернее назвать фанатизмом.

И отбором тех, кто должен был отправиться на какую-либо иную службу, нежели строительные работы, занимался тоже Янтарь. Во всяком случае, состав новой банды Джин шерстил именно он, а также высокая надменная красотка по имени Мияги. Как говорили, ныне она была личной прислужницей лорда. Ну что ж… она действительно была и очень сильной юмой, и очень красивой, даже Пять Лет ее не испортили.

Джин тогда испугалась ее почти так же, как Янтаря, но Янтаря все-таки больше, хотя тот не вспомнил ее – да и вряд ли он вообще успел разглядеть ее тогда, полгода назад, - невысокую фигурку, метнувшуюся от одного из его бойцов в какую-то нору, в которую преследователь не мог бы пролезть из-за более крупных габаритов.

И уж тем более Янтарь не узнал ее теперь.

- Номер 28 – 23? – спросил он. Джин хорошо помнила его голос – низкий, глуховато-жесткий, но могущий при необходимости звучать резким и яростным окриком, от которого кровь стыла в жилах. – Юма по имени Джинджер?

- Она это, - заискивающе подтвердила комендант, но Янтарь глядел на Джин, и та поспешно опустила глаза и неловко кивнула, вернее, попросту дернула головой, наматывая на палец край косынки, которую по инерции продолжала держать в руках.

Комендант нервничала. Более чем нервничала. Очень редко появлялись здесь офицеры лорда, на ночь глядя - тем более. Собственно, больше, чем появление старшего офицера Янтаря, коменданта могло бы шокировать только появление самого Короля Звезд, их грозного и почти недосягаемого повелителя. Неслыханная честь, огромная. То есть такая огромная, что лучше бы ее и не было. Внимания столь высокого начальства простой комендант рабочего барака никак не ждет и всяко надеется, что и впредь не дождется. А тут – как снег на голову… и заявляет, что, согласно приказу лорда Нефрита он, Янтарь, должен доставить к лорду юму № 28-23. Причем немедленно.

Комендант даже не решилась спросить, зачем, хотя терялась в догадках. Это что же такое ухитрилась выкинуть номер 23-й, чтобы лорд Нефрит самолично пожелал ее видеть?..

Но что бы она там ни вытворила, кто такая комендант барака, чтобы возражать старшему боевому офицеру Короля Звезд?.. Вот она и не возражала.

Янтарь смерил Джин коротким, ничего не выражающим взглядом, и чуть повернул голову к коменданту:

- Я ее забираю.

- Да, да, - поспешно закивала комендант, и наконец-то решилась на всякий случай робко заявить о своей непричастности невесть к чему, но к чему бы там ни было: - Господин офицер, если она чего натворила, то я ничего не знаю, понимаете, откуда мне было знать, их тут таких две сотни, за всеми не углядишь…

- Тебя это не касается, - обронил Янтарь, и комендант осеклась, умолкла и съежилась. – Подойди, - вновь взглянул он на Джин, и та, все еще едва соображая, автоматически сделала шаг вперед. Совсем маленький шажок.

- Поторопись, - холодно сказал Янтарь. – Лорд не любит ждать.

Лорд, осознала Джин. Косынка выскользнула из ее рук. Лорд Нефрит. Лорд Нефрит?!. Нет. Пожалуйста, нет!..

Точно черная пропасть разверзлась перед нею и за нею, и поплыл под ногами зыбкий островок посреди черной бездны, на островке – она, одна-одинешенька, позади – ежедневная работа, еле освещенные коридоры барака, “кабинет” коменданта, навес, под которым прячешься от дождя, встречи с Кристаллом, горячая вода в деревянной бадье, ненависть к юме № 12, - все это позади, на узкой полосе берега, который стремительно удаляется, удаляется и наконец тонет в кромешной тьме. А впереди… что впереди?.. только ледяной взгляд прекрасных и страшных сапфировых глаз, нацеленный на нее, только на нее одну…

Нет. Я не пойду. Я не хочу. Нет…

Не хочу, не пойду, нет!..

Но уже легла на ее плечо тяжелая рука Янтаря, но уже коснулось ее слуха скороговоркой произнесенное заклинание телепортации, - и черные валы захлестнули ее, и все бури и волны черного бушующего моря пронеслись над нею.

*******

… В недрах большого, сложенного из темно-красного камня камина плескался и резвился огонь. Языки пламени то пробовали на вкус причудливые изгибы сияющей железной решетки, то своевольно рвались вверх, прочь от исходящих жаром дров, то струились ровно и плавно, точно небольшой огненный водопад, льющийся снизу вверх и переливающийся целой гаммой красок, от темного багрянца до бледного золота. В отличие от Ледяного Короля, лорд Нефрит любил живой огонь. Почти в каждой комнате в его личных покоях были камины, и в гостиной, и в спальне, и вот в кабинете.

Не только пламя камина освещало обширный его кабинет, выдержанный в красно-коричневых и темно-каштановых тонах. Мягкий золотисто-оранжевый свет магических светильников – на столе, такой же свет – с потолка, от большой люстры, и половина огней которой не горела сейчас. Но тепло дарил только камин, и дарил щедро, не жалея тепла ни для всего кабинета, ни для своего хозяина, ни для одного из самых верных слуг хозяина, ни даже для жалкой рабочей юмы, которая стояла на коленях, опустив голову, крупно дрожа всем телом, - она находилась совсем близко от камина, ей должно было бы быть жарко или хотя бы тепло, - но ей было холодно. Неимоверно холодно. Ее била ледяная дрожь, и даже самый жаркий огонь не мог бы ее согреть.

Мерзлый, цепенящий озноб, идущий изнутри, - и дело не только в страхе, отравой циркулирующем по ее жилам. Глубинная сканация, проводимая Великим демоном – это больно, холодно и страшно. Очень холодно, очень страшно и очень-очень больно.

Рабочая юма склонилась так низко, что голова ее почти касалась колен, сжимала одеревенелыми пальцами виски и тихонько постанывала сквозь стиснутые зубы.

Янтарь, навытяжку стоящий неподалеку, мельком на нее взглянул. Ему не было ее жаль. Глубинная сканация – это, конечно, очень неприятно, но не смертельно. Тем более что все уже закончилось. Быстро оклемается.

Великий демон опустил поднятую руку, которая секунду назад была властно протянута к рабочей юме. Вот это сила, восхищенно подумал Янтарь. Такое сложное заклинание – а лорду Нефриту даже не потребовалось касаться объекта. Даже из-за стола не поднялся.

- Умеет, - с легким отвращением проговорил бархатный баритон. – Действительно умеет.

Янтарь вскинул глаза на своего лорда, но тот обращался не к нему – просто произнес эту фразу в пространство.

- Ты, подними голову, - повелительно. – Ну!

Рабочая юма содрогнулась всем телом, как если бы один только звук этого голоса причинял ей страдания, и медленно подняла голову от колен, отнимая дрожащие руки от висков. Из-под спутанных прядей грязных волос невидяще взглянули побелевшие от страха и боли глаза.

Повелитель звезд поморщился.

- Слабовата для роли доктора Квин, - констатировал он (этой фразы обожаемого начальника Янтарь не понял). – Вставай.

Юма не шевельнулась.

- Янтарь, - бросил лорд Нефрит.

Янтарь шагнул к рабочей юме, крепко взял ее за локоть и вздернул, вынуждая встать на ноги, при этом едва удержал – так она тряслась. Янтарь несколько рассердился даже – он не любил трусов. Прикажи ему лорд сейчас ударить ее, чтобы привести в чувство – он бы ударил, и с большим удовольствием. Однако такой приказ отдан не был.

- Агата, - негромко позвал в пространство демон, и спустя несколько секунд дверь отворилась. На пороге возникла юма-домоправительница, хорошо знакомая Янтарю и весьма им уважаемая, ибо хорошо знала свое дело. Юма эта прежде принадлежала лорду Зойсайту, но последний проиграл ее лорду Нефриту в каком-то пари.

- Агата, забери эту юму, - демон подбородком указал на трясущееся чумазое создание, - приведи в порядок и устрой на ночь. В полшестого утра – ее ко мне. И чтоб к этому моменту она уже что-то соображала и не так смердела.

Агата поклонилась, приняла из рук Янтаря еле живую рабочую юму и без лишнего шума вместе с нею исчезла. Агата всегда все делала быстро, исполнительно и без лишнего шума, за что и была ценима своим повелителем.

- Так, Янтарь, - взгляд синих глаз передислоцировался на офицера. – Кто проверял юм этой бригады?

- Я и Мияги, мой лорд, - Янтарь внутренне подобрался. Он уже понял, что допустил ошибку, и готов был принять любое наказание от боготворимого им Повелителя. Наказание не наказание, но жесткий выговор не заставил себя ждать, краткий, и оттого еще более болезненный.

- Портачи, - сузились яркие холодные глаза. – Плохая работа, Янтарь. У этой юмы способности целителя. Изрядные способности. Вы с Мияги ее проглядели.

Янтарь опустился на одно колено:

- Я виноват, мой лорд.

- Виноват, - сухо подтвердил демон. – И неважно, что вы ее проглядели давно. Последствия вашей халатности, как видишь, обнаруживаются лишь сейчас. Хотел бы я знать, сколько таких вот недоразвитых талантов вы не удостоили своим вниманием.

Янтарь молчал, что было говорить. Действительно виноват. Он не винил Мияги, которая тогда была его напарницей, он не винил рабочую юму, за то, что из-за нее лорд им недоволен. Янтарь всегда прежде всего думал о том, что сделал не так он сам, а не о том, на кого бы свалить вину в собственной, или даже общей с кем-то, ошибке.

- Вот что, - резко сказал лорд Нефрит, - в течение следующего месяца произведешь повторную проверку рабочих юм. Мне наплевать, как и с помощью кого ты будешь этим заниматься, но делать это и ты, и те, кого ты возьмешь себе в помощь, будете только в свое личное время. По истечении месяца доложишь о результатах. И если и после этого вдруг выявится еще один такой душистый самородок, избежавший вашего внимания, - лишишься и звания, и моего расположения. Все, свободен.

- Да, мой лорд, - истово выдохнул рослый офицер, поднимаясь на ноги и кланяясь. В ответ на поклон удостоился небрежного кивка и покинул кабинет.

Огонь в камине заплясал веселее, приветствуя тот факт, что теперь должен был согревать только хозяина замка. Хозяин не обращал внимания на огонь, но тот за ним наблюдал преданно и непрерывно. Огонь видел, как хозяин, когда удалился его слуга, раздраженно поморщился, вновь пробормотал вполголоса: “Портачи”; потом задумался о чем-то, потирая пальцами висок, потом тряхнул головой. Огонь видел, как хозяин потянулся к странному аппарату, пребывающему на столе, - такими аппаратами в Королевстве фактически не пользовались за ненадобностью. Действительно, если существует магия, для чего нужен телефон (так именовался загадочный аппарат). Впрочем, на что только не способна магия в сочетании с техникой или же техника при поддержке магии. Например, способна сделать возможным телефонный звонок из одного мира в другой, и притом бесплатно.