но в любом случае не совсем лишнее

Жила-была на свете юма, которая полюбила человека…

Это если вкратце, очень-очень вкратце. Но вступление и не должно быть слишком затянутым. Поэтому не станем пока слишком углубляться в дебри политико-социального устройства Темного Королевства и продолжим. Вкратце.

Великое множество простых юм находилось в распоряжении каждого из Shi Tennou. Многие были простыми воинами, сравнительно многие оказывались настолько везучи, что получали статус боевых офицеров, многие работали на стройке – ибо Темное Королевство, уничтоженное почти до основания, начало возрождаться к жизни, - были и такие юмы, которые работали в лабораториях, были и те, вся работа которых заключалась в том, что они состояли в чьем-нибудь гареме… А были и те, кто служил в разведке, то бишь бОльшую часть времени проводил на Земле, в том мире, который был всегда так желанен для Темного Королевства – и как наиболее богатое энергией измерение, и просто как место отдыха, ибо земная экология, хотя и изрядно подпорченная к концу двадцатого века, все-таки была не в пример лучше темнокоролевской.

Вот и наша юма оказалась на Земле… правда, работа ее не имела почти ничего общего с разведкой, но все-таки она там оказалась, причем легально, получив личное разрешение, точнее, приказ, от своего лорда. А, оказавшись там, она полюбила Землю. Полюбила по-настоящему. А не просто как источник драгоценной энергии.

И еще она полюбила человека. А человек полюбил ее. И продолжал любить даже после того, как узнал, кто она на самом деле. И она решилась оставить свою службу, а поскольку служба юмы прекращается только вместе со смертью означенной, - то ей пришлось инсценировать собственную смерть, и ее смертный возлюбленный ей в этом помог.

В общем, она вышла из-под контроля своего жестокого господина и зажила обычной земной жизнью – сделала то, чего ей всегда хотелось. А потом ее возлюбленный присоединился к ней. Они жили долго и счастливо и умерли в один день.

Впрочем…

“Нэ так всо это било. Савсэм нэ так”.

Они жили действительно очень счастливо, но, увы, недолго. Они действительно умерли в один день и почти что в один час, и убил их бывший господин влюбленной юмы. Так что история эта на самом-то деле – всего-навсего история беглой рабыни. Которая в итоге была поймана.

А если опять-таки попробовать начать немного иначе?.. Жил да был демон – не какая-то там юма, а высший демон, Темный Лорд, один из Shi Tennou, и он тоже любил Землю, - впрочем, все Shi Tennou любили Землю, каждый по-своему, - а еще он любил смертную…

Наша песня хороша – начинай сначала. Увы. Какую ноту ни возьми, как ни пытайся начать – получается снова и снова про любовь. Надоело? Мне и самой надоело, но из песни слова не выкинешь. Ну не получается поведать эту историю без постоянных упоминаний о любви, потому что на ней-то все и строится – по крайней мере, в данной конкретной истории.

Та Жизнь закончилась в одночасье более шести лет назад. Следующие пять лет прошли так, что лучше не вспоминать, а потом грянуло Возвращение. Правда, и после Возвращения жизнь тоже оказалась далеко не сахарной, по крайней мере, для юмы № N/B28-23. Но даже и в такой жизни были все же свои маленькие радости. И этот вечер тоже был поводом для радости.

Юме № N/B 28-23 было что отметить – 28-я бригада, в которой она работала, последние две недели, помимо обычного и обязательного вкалывания на отстройке города, по окончании своей смены в полном составе доставлялась на Землю, где и пахала до утра, опять же на отстройке, только теперь уже на отстройке особняка лорда Нефрита. Особняк, более шести лет простоявший бесхозным, находился в состоянии весьма плачевном и лишь немногим лучшем, нежели разрушенная столица Темного Королевства. Работы хватало и там. Так что юме №N/B28-23 вместе со всей ее бригадой приходилось вкалывать почти что круглые сутки. Но хуже всего было даже не это, а то, что на отстройке особняка существовала повышенная опасность обратить на себя внимание (и, как следствие, вызвать неудовольствие) Второго из Shi Tennou, лорда Нефрита.

Но на столичном участке лорда Нефрита работало несколько сотен юм, а на отстройке особняка – несколько десятков. То есть на отстройке особняка шансы навлечь на себя гнев лорда увеличивались аккурат в несколько десятков раз. Так что неудивительно, что за последние две недели 28-я бригада, в которой трудилась наша юма, уменьшилась вдвое. Разумеется, безвременно почивших юм быстренько заменяли новыми, присваивая тем номера погибших на трудовом посту, - и все же по истечении этих двух недель от первоначального состава 28-й бригады осталась примерно половина.

Ну да зато теперь работа на Земле 28-й бригаде не грозила. С этого вечера на отстройку особняка перебросили 29-ю бригаду, а 28-я могла облегченно перевести дух и по ночам наслаждаться спокойным пятичасовым сном.

Впрочем, юма № N/B28-23 наслаждаться сном и покоем вовсе не собиралась, а собиралась потихоньку наедине с собою и заветным бутыльком отметить тот знаменательный факт, что она осталась жива и что на Землю ее больше не отправят. По крайней мере, пока. И что она очень долгое время – а желательно, больше никогда, никогда в жизни - не увидит так близко грозную фигуру Второго Лорда и не почувствует на себе презрительный взгляд его ярких холодных глаз…

Предыдущим вечером юма № N/B28-23 оказалась слишком близко от лорда Нефрита – настолько близко, что тот, паря в воздухе, соизволил опустить взгляд и посмотреть, кто это там копошится внизу, пытаясь в одиночку сдвинуть тяжеленную тачку, переполненную битым кирпичом. Лорда Нефрита и без того обволакивала мощная, грозная, всеподавляющая, почти болезненная для восприятия простых юм аура, - а уж когда синяя вспышка гневного взгляда вырвалась из-под век Второго Лорда и походя взрезала слабую, робкую, и без того изъязвленную страхом ауру юмы № N/B28-23 – как клинок, не совершая не единого движения и не прилагая ни малейших усилий, рассекает надвое случайно коснувшуюся лезвия тонкую нить паутинки, - это мгновение было самым худшим в жизни юмы № N/B28-23. Конечно, не хуже, чем незабываемое мгновение более чем шестилетней давности, в которое окончилась Та Жизнь. Не хуже, но примерно на уровне.

Ее тогда почти парализовало от страха, и она продолжала толкать тачку онемевшими руками лишь потому, что слишком хорошо помнила, чего стоило промедление в работе иным ее товаркам – упокой Металлия их души. К счастью, лорд Нефрит всего лишь скользнул по ней холодной синевой пренебрежительно-рассеянного взгляда и переключил свое драгоценное внимание на другой объект – юму № 25, отдраивавшую от пыли, грязи и как бы не чего похуже небольшую, но очень ценную статую, чудом уцелевшую в разгромленном особняке. №25 от такого внимания тоже задергалась и уронила статую, которая, благодаря чуткому и своевременному вмешательству лорда Нефрита, все-таки не успела соприкоснуться с каменными плитами двора и таким образом не разбилась. То есть уцелела, в отличие от юмы, которая ее драила. Лорду Нефриту не нравились слишком нервные и слишком неловкие работники. Прощай, номер 25-й.

Впрочем, юме № N/B28-23 номер 25-й никогда не нравилась. Так что теперь она лишь тряхнула головой, еще раз напомнила себе, что этим-то вечером на Землю ей уже НЕ НАДО – и на строяк ей тоже уже НЕ НАДО, - счастливо вздохнула и с нежностью поглядела на бутылек, опустошенный более чем наполовину.

Осталось долакать, а потом можно выйти в город. Вообще-то выходить в город она в одиночку побаивалась, но ее твердое намерение опустошить бутылек неизбежно должно было привести к состоянию “Мертвое-море-по-колено” - а уж в таком-то состоянии ее уже хрен напугаешь! Скорей уж, никому – хоть самой Гепард, старшему офицеру лорда Кунсайта, - не стоило становиться у нее на дороге! По крайней мере, она была уверена, что именно так себя и почувствует, когда бутылек опустеет.

И вообще, она ведь не собирается устраивать дебош или что-то в этом роде (глоток). Она просто выберется из этого милого, славного, темного подвальчика, где никто, кроме нее, не бывает (глоток)… потому что никто, кроме нее, не оказался настолько ловок и настолько лишен брезгливости, чтобы суметь сюда пробраться (глоток)… Да, так вот, она отсюда выберется и выйдет в город, а там не будет ни с кем драться и никого обижать. Вовсе нет! У нее сегодня отличное настроение (глоток). Она просто познакомится с кем-нибудь… ну, с кем-то, кто будет не прочь сами-понимаете-что и от кого можно будет получить за сами-понимаете-что хоть что-нибудь. Выпивку там, сигареты (глоток). А если нет, то получить хоть какое-то удовольствие. Потому что от этих, со строяка, удовольствия никакого. Козлы они там все. Козлы и уроды. А в городе – мало ли… в городе даже офицеры бывают. Ну, офицер-то – вряд ли, а вот хотя бы просто какой-нибудь парень из боевых юм…

- Добрый вечер…

Миссис Ньюком вышла на площадку как нельзя более вовремя – дверь ее соседки как раз распахнулась, встречая позднего гостя. К соседке снова заявился ее хахаль. Ни соседку, ни хахаля нельзя было не уважить пожеланием доброго вечера.

Заполненный доверху пакет для мусора в руках миссис Ньюком долженствовал означать, что пожилая дама решилась покинуть пределы своей уютной квартиры в столь поздний час не просто так, а исключительно под влиянием внезапного и необъяснимого порыва вынести из квартиры переполненный мусорный пакет. Пусть даже и в половину двенадцатого ночи.

- Вроде еще не так уж поздно, - доброжелательно заметила миссис Ньюком, проплывая по площадке мимо сладкой парочки, замершей на пороге соседней двери. – То есть для пожилых людей вроде меня – оно, конечно, поздновато. Ну, а молодежь гуляет, на то она и молодежь… Я ведь все понимаю, сама была молодой… Добрый вечер! – вежливо поздоровалась она, столкнувшись взглядом с соседкиным хахалем, который в ответ не проронил ни слова и вообще глядел на нее более чем злобно. Но для миссис Ньюком подобные взгляды были - что бальзам на душу.

Соседка миссис Ньюком, девушка с японским именем и европейской внешностью, цепко ухватила закипающего хахаля за рукав и втянула в квартиру, не забыв на прощанье обаятельно улыбнуться миссис Ньюком:

- Добрый вечер!

После чего дверь в ее квартиру негромко, но решительно захлопнулась.

Но соседками оказались две молоденькие девушки – обеим было лет по восемнадцать, - из которых одна очень быстро вышла замуж и переехала жить к мужу, так что миссис Ньюком даже и не успела толком выяснить, что же она собой представляла. А вторая, оставшаяся, была очень милой, тихой и доброжелательной девочкой с европейской внешностью – ну, почти европейской, - и в первой же или во второй беседе рассказала миссис Ньюком, что семья у нее, что называется, смешанных кровей – японо-французская – и миссис Ньюком слегка подуспокоилась, хотя именно что слегка, а не вполне. Французы – это, конечно, не японцы, но все-таки и не американцы.

Нет, о самой Нару Осака миссис Ньюком не могла бы сказать ничего плохого – кроме того, что у нее неудобопроизносимое имя (но миссис Ньюком решила этот вопрос, именуя соседку Норой – вместо “Нару”. Нора – это как-то более… удобно, от такого имени язык не ломается. Нару сперва возражала, потом перестала). Нару – Нора – вела себя тихо, вовремя платила за квартиру, пропускала вперед пожилых людей и помогала донести тяжелые сумки с продуктами. Но ее гости порой бывали несколько… странноваты. Взять хотя бы здоровенного бритоголового детину, чьи мощные бицепсы были изукрашены наколками, или маленького вежливого японца, который выглядел вполне прилично – если не считать длинных волос – но почему-то постоянно шлялся в компании упомянутого бритоголового детины, и еще время от времени, вместо того, чтобы вежливо поздороваться с соседями, выдавал какие-то фразы на своем, а может, и не на своем, чирикающем языке – и Бог его знает, что он там еще сказал, то ли просто поздоровался, то ли, прости Господи, послал куда подальше… а то была еще горластая деваха со стоящими дыбом волосами, раскрашенными в разные цвета, сопровождаемая тремя вопящими детьми разного возраста… или дебелый парень с красно-рыжими волосами, застенчивой улыбкой и огромными красными ручищами… Нару – Нора – что-то там объясняла по поводу того, что все эти люди имеют какое-то отношение к рок-группе, в которой она то ли поет, то ли играет на гитаре, то ли и то и другое сразу, - но миссис Ньюком твердо стояла на своих позициях. Эти люди выглядели, с ее точки зрения, странно. А это означало, что за ними нужен глаз да глаз.

Почему-то миссис Ньюком не приходило в голову, что странно выглядит в первую очередь сама Нару – Нора. Нора ей нравилась. Норе можно было доверять. А уж миссис Ньюком знала, кому можно доверять, а кому нет. Так вот, Норе можно было доверять, а вот ее гостям – вряд ли. Так что миссис Ньюком бдительно следила за тем, чтобы в доме чего не случилось из-за этих самых людей, которым доверять нельзя, - и в доме вообще, и с милой девочкой, которая совершает большую ошибку, доверяя таким людям и приглашая их к себе – иногда, между прочим, в довольно позднее время. Если бы Нора не была такой милой девочкой, можно было бы Бог весть что подумать.

…Дверь захлопнулась негромко, но весьма решительно.

- Можно, я ее убью?

- Кого?

- Твою соседку.

- Зачем?

- Осточертела. Следит, как агент 007. Ты что, не заметила, что стОит мне появиться, как эта старая выдра тут же выскакивает на площадку? Такое впечатление, что она дежурит у глазка и только меня и ждет.

- Не только тебя.

- Хм? А кто это еще к тебе ходит?

- Много кто ходит. Группа в полном составе, например. И ученики.

- А, ну это… Это ладно. Ну вот давай я ее и прихлопну, чтоб не глазела больше. Можно?

- Нельзя.

- Почему?

- Потому что нельзя.

Пышноволосый красавец, которому, по твердому убеждению миссис Ньюком, нельзя было доверять, нервно прошелся по периметру небольшой комнатки.

- Виски есть?

- Есть.

- Дай.

- Сам возьми.

- Чего?

- Ты ближе к кухне, - спокойно разъяснила девушка, усаживаясь на невысокий диванчик и расстегивая пряжки на сандалиях. – Я сижу, а ты стоишь. И это ты хочешь виски, а не я. Так что пойди и возьми сам.

Красавец фыркнул и щелкнул пальцами. В руке его непостижимым образом материализовалась бутылка “Джек Дэниэльс”, готовая к употреблению до дальше некуда – то есть уже открытая.

- Буду я еще ходить. Не смей меня строить, смертная. На это у меня есть любимая начальница, чтоб ей лопнуть, мегере. Ты что-нибудь выпьешь?

- Нет, спасибо.

- Твой – что?

- Ты его не видела?

- Похоже, нет. Это где?

- Это под Токио. Да, ты не видела. Тогда я тебе его не показывал, а сейчас там смотреть уже и не на что. Знала бы ты, что там было раньше, и как там сейчас!..

Девушка, внимая гневному монологу, машинально потянулась рукой к гитаре, стоящей рядом с диваном.

- Не трогай, - предупредил красавец. – Иначе ты примешься бренчать, войдешь в транс, перестанешь меня слушать, а я тогда уйду отсюда с разбитым сердцем и точно кого-нибудь убью.

- Все-все, уже никто никуда не бежит, я ничего не трогаю.

- Правильно, - ухмыльнулся он. – Будь гуманной девочкой и не начинай бренчать, когда я на тебя кричу, иначе я точно пойду и придушу твою соседку…

- Ну, - философски заметила девушка, - побренчать-то я и потом успею.

- Только когда я уйду!

- А когда ты уйдешь?

- А тебе не терпится, чтобы я ушел, а ты тогда схватишься за свою долбаную гитару? Слушай, кого ты больше любишь – меня или гитару?

- А кого ты больше любишь - меня или свою “Феррари”?

- Не смей отвечать мне вопросом на вопрос, смертная. Как ты можешь сравнивать? “Феррари”, конечно.

- Никакой гитары ближайшие два дня. Я взял выходной в своем, как ты когда-то изящно выразилась, Обществе Злодеев, так что забудь об этой бренчалке.

- Между прочим, это “Фендер”, который ты же мне и подарил.

- И не переводи разговор на другую тему.

- Говорил, - скривился красавец. – Черт побери!.. Видела бы ты, во что его превратили! Люди – вандалы, Нару!

- Что?.. – удивленно переспросила девушка.

- Что сказал! – рявкнул красавец. – Люди – вандалы, идиоты, сволочи, воры и хулиганы!

Тонкая рука отдернулась от грифа гитары и прикрыла улыбающиеся губы.

- Хулиганы, значит, - сказала девушка, давясь смехом.

- Да, хулиганы! – зарычал красавец. – Чтоб хуже не сказать… Ну вот хотя бы… Знаешь такую картину – “Черный Квадрат”?

- Малевича?

- Его.

- Знаю, конечно, а…

- Так у меня там был оригинал, чтоб ты знала!

- Постой, так ведь оригинал вроде бы находится в каком-то музее?

- Черта с два там оригинал. У меня был оригинал, в этом моем особняке!

- А что тогда в музее? Копия?

- Ага. Но они думают, что это оригинал.

- Спёр, значит.

- Значит, спёр.

- А теперь что же, картину спёрли у тебя?

- Хуже! – рявкнул красавец, разворачиваясь к собеседнице. От резкого движения его длинные темные волосы каштановой волной переплеснулись со спины на правое плечо. – Картина вся размалевана вкривь и вкось этими долбаными красками – знаешь, такая яркая разноцветная пакость в этих гребаных пшикалках, подростки таким брызгают на все, что видят, - так вот, там все стены, те, что уцелели, - все размалеваны этой дрянью! Пшикали они там, гады, похоже, каждый день на протяжении всех этих лет, как на работу туда, паскуды, шлялись – утро настало, прискакали и напшикали!.. Поймал бы – я бы им так напшикал…

- А “Черный Квадрат”?

- Что?.. А, “Черный Квадрат”… Так вот, знаешь, что написано большими, кричащими, ярко-красными буквами на “Черном Квадрате” Малевича?.. – Красавец выдержал драматическую паузу, во время которой снова отхлебнул из бутылки, а затем саркастично возвестил:

- Там написано: “Пошел на …”!

Девушка низко опустила голову, но из-под закрывших ее лицо медно-каштановых прядей до возмущенного слуха разгневанного красавца все же донеслось тихое веселое фырканье.

- По-твоему, это смешно? – язвительно поинтересовался любитель “Джек Дэниэльс”.

- Да как тебе сказать… - девушка подняла на него смеющиеся глаза. – Видишь ли, здесь имеет место быть ну очень оригинальная расшифровка загадки, над которой десятилетиями ломали головы искусствоведы, - что, дескать, хотел сказать художник этой картиной, какую мысль он хотел ею выразить…

Красавец несколько секунд сердито смотрел на нее, но затем и сам сперва фыркнул, а потом расхохотался.

- М-да. Мысль оказалась проста до дрожи. Именно это и хотел сказать человечеству Малевич, рисуя “Черный Квадрат”. Кратко и доходчиво.

- Краткость – сестра таланта, - пожала плечами Нару.

- Ага, таланта, - буркнул красавец, снова мрачнея. – Для того, чтобы так изгадить этот особняк, и впрямь нужен какой-то особый талант. Талант все паскудить и везде пакостить. И если имбецилы и полудурки бывают талантливы, то у меня в этом особняке все эти годы вписывались натуральные вундеркинды по этой части… - он извлек из нагрудного кармана черной рубашки пачку сигарет и вопросительно взглянул на девушку. Та отрицательно покачала головой.

- Даже по такому случаю нельзя курить в комнате? – разочарованно спросил мужчина.

- И не надейся.

- Ну ты и мегера.

- Ага.

Он закатил глаза.

- Ну ладно, mon amour.Но тогда не соизволит ли ваша светлость хотя бы приготовить кофе для старого усталого демона?

- Соизволит, - девушка, поднявшись с дивана, присела в изящном реверансе, - а ваша темность пускай пока подымит на балконе.

Она скользнула мимо него к двери, но он, крутнувшись на каблуках, ухватил ее за талию и привлек к себе.

- И чтоб побыстрее там с кофе, скво!

- Тогда отпусти меня…

- А если не отпущу?..

- Тогда не будет кофе.

- М-да, дилемма. Ну что ж, придется отпустить, но… - он осторожно приподнял ее лицо за подбородок, - но не надейся, что я отпускаю тебя надолго.

Девушка улыбнулась, ласково отводя его руки.

- Надеюсь, что НЕнадолго, - с видом пай-девочки шепнула она.

…Миссис Ньюком на сон грядущий выбралась на балкон – проверить, как сохнет белье, а заодно посмотреть, горит ли свет у соседки, - и была не слишком удивлена, но изрядно обрадована, обнаружив на соседнем балконе идиллическую картину: Нару – Нора – сидела в невысоком кресле, как раз умещавшимся между бортиком балкона и стеной дома, а ее (Норы) хахаль расположился прямо на полу, откинув голову на колени своей дамы. Как видно, сладкая парочка решила полюбоваться яркими звездами, подышать свежим воздухом… а заодно и поговорить.

Их голоса, хотя и негромкие, были слышны в ночной тишине довольно отчетливо. Миссис Ньюком навострила уши, но ее постигло жестокое разочарование – оба опять говорили не по-английски. Похоже, что по-японски. А может, и по-французски. Разве же разберешь, если не знаешь ни того языка, ни другого.

…Голова мужчины покоилась на коленях девушки, накрытых, точно драгоценным покрывалом, его роскошной каштановой шевелюрой, и ее пальцы медленно перебирали длинные шелковистые пряди.

- Уже не злишься?

- Я не могу долго злиться в твоем обществе, - он поймал ее руку и прижал к щеке. – Да и, в конце концов, юмы там уже все отстраивают. Верней, - сумрачно добавил он, - пока что не отстраивают, а отдраивают. Нескоро еще там все в порядок приведут…

- Я не это имею в виду. Просто ты как-то рассказывал, что за ночь возвел себе целый замок. Не руками, конечно, а магией.

- А-а, было такое когда-то, - хмыкнул мужчина. – Да, за ночь, и притом в изрядном подпитии.

- А почему сейчас так не сделаешь?

- Но я так понимаю, что это медленней?

- Ну и что? – красавец поднял голову, уселся поудобнее, облокотясь о колени девушки, и принялся втолковывать ласково и снисходительно:

- Вот представь себе, например, что есть некий песчаный холм и тебе нужно его срыть. Есть два варианта: или жахнуть по нему баллистической ракетой средней дальности, или тихо и спокойно срыть его экскаватором, а то и простой лопатой. Первый вариант – оно, конечно, быстрее и эффектнее, зато второй – значительно дешевле. Понимаешь?

- Ну… более-менее.

- Ясно.

Нару ненадолго задумалась. Возникла пауза, легкая, тихая, успокаивающая, словно шелест дремлющей листвы.

- Вы не очень-то цените юм, так?

Девушка подняла брови.

- Ты говорил как-то, что люди для вас – существа, как бы так сказать, низшие, еще ниже, чем юмы.

- Конечно. Люди гораздо слабее, люди недолго живут… В большинстве из них только и есть ценного, что энергия, которой они все равно толком не умеют пользоваться.

- Но если юмы, которые круче людей – и те для вас грязь, то что же тогда для вас люди?

Он рассеянно улыбнулся, снова опуская голову ей на колени и глядя в ночное небо. В зрачках его вспыхивали серебристые отблески звезд.

Юма №N/B28-23, укрывшись за обшарпанной стеной какого-то неприглядного здания, с интересом изучала объект, приближающийся к ее убежищу неспешной походкой. Объект был антропоморфен, молод и чисто одет, пожалуй, даже слишком чисто для прогулок по таким районам. Такого парня скорей можно было бы встретить где-нибудь поближе к центру, в районах более приличных, тех, в которых располагалось множество высоких домов, чистых улиц, баров и даже дискотек. К сожалению, все эти блага возрождающейся цивилизации предназначались для юм рангом повыше, нежели рабы со строяка. Последним лучше было там не показываться, так что юма №N/B28-23, несмотря на переполнявшее ее любопытство, ни разу не отважилась на вылазку в центр города. Вот где-то около центра побродить – это да. Туда она выходила сравнительно часто, но делала это только по ночам (днем просто не было времени), выбирала безлюдные, верней, безъюмные районы и вообще вела себя исключительно осторожно, хотя и приободряла себя перед каждой такой вылазкой изрядной долей многоградусной сивухи – не для того, чтобы нажраться, а исключительно для храбрости.

Сегодня она уже успела пристать к паре-тройке парней, но те ее отшили не сказать чтоб вежливо. Козлы. Ну хоть не побили, и на том спасибо. Может быть, этот окажется помягче?..

Юма №N/B28-23 с сомнением глядела на спокойно шествующего по темной улице сородича. Этот тоже наверняка ее отошьет. Очень уж чистенький. До того чистенький, что словно светится во мраке улицы. Светлые, довольно длинные, волосы, серебристо-серый комбинезон… Интересно, кем бы мог быть этот чистюля? Может, и офицер, но на комбинезоне что-то не видно нашивок. Да и сам комбинезон не форменный. У юмы №N/B28-23 мелькнула шальная мысль: не пытаться соблазнить этого парня на предмет пересыпа, а попросту выждать, пока он с ней поравняется, напасть и оглушить чем-нибудь, да хоть вот куском кирпича, вон их сколько вокруг валяется, - и содрать с него этот милый комбинезончик. Такая одежда не для нее, конечно, но можно будет обменять на что-нибудь…

А этот парень явно чувствовал себя уверенно – походка неторопливая, грациозно-собранная, осанка прямая, не то что у вечно сгорбленных рабочих юм, - головой по сторонам, правда, вертит, но не так, как тот, кто опасается внезапного нападения, а как тот, кому просто интересно, где это он оказался. Если он не боится ходить здесь в одиночку, значит, достаточно уверен в своей силе, а раз он так в ней уверен, то, очень может быть, он действительно очень силен. Слишком силен для юмы №N/B28-23.

И слишком уж, ну слишком уж чист и щеголеват по сравнению с рабочей юмой. Такой может и оскорбиться, если предложить ему себя, похожую по сравнению с ним на мусорную кучу. Ну, впрочем… попытка не пытка, как, по слухам, любил говаривать лорд Зойсайт.

- Привет, - робко сказала она, на всякий случай не подходя слишком близко.

- Привет, - живо откликнулся парень, глядя на нее с интересом, который оробевшая девушка расценила как хорошее предзнаменование. Собственно, то, что он не ударил по ней ни физически, ни магией в первый же момент, как увидел – уже это можно было расценивать как хорошее предзнаменование.

- Ты заблудился? – спросила она.

- Да нет, - парень улыбнулся широкой белозубой улыбкой, блеснув острыми, хотя и короткими, клыками. – Так просто хожу. Гуляю.

- Здесь?! – изумилась девушка, от удивления на секунду перестав бояться.

- Ну да. А что? Я здесь раньше не был.

- Но здесь же очень опасно, - сказал она. – И некрасиво. Ты же, небось, мог бы пойти в центр…

- А центр я уже видел, - дружелюбно пояснил он, подходя ближе.

Девушка вздрогнула и отступила на шаг. Она все еще не знала, кому из лордов принадлежит ее случайный собеседник и чем он занимается, но его аура, которая только теперь коснулась ее восприятия, была очень мощной. Мощной и какой-то… необычной.

- Не бойся меня, - мягко попросил парень. – Не убегай, ладно? Я не причиню тебе вреда, - почему-то очень тщательно выговорил он. Вообще, говорил он как-то странно – каждое слово по отдельности произносил очень мягко, чуть ли не мурлыча, но фразы обрывал резко и как-то внезапно, а когда заговаривал снова, то точно отбрасывал от себя первое слово в предложении, - а дальше снова лилось мягкое мурлыканье – до нового обрыва, паузы и нового броска. Все равно что горстями отбрасывал от себя мягкие шерстяные клубки. Или как если бы в тягучей сладкой патоке перекатывались мелкие звонкие камушки, - ну, это если бы такое могло быть. Ой, мама-юма, на кого же это она нарвалась?..

Парень подошел еще ближе, и юма №N/B28-23, до сих пор старательно отводившая глаза, осмелилась взглянуть ему в лицо.

- А ты тоже тут гуляешь? – звук его странного мурлычащего голоса вывел ее из ступора.

- А? Я? Нет. Не совсем.

- Ты живешь здесь?

- Я? Нет. Я – не здесь…

- Тогда что ты здесь делаешь? – вопрос прозвучал доброжелательно, и девушку это слегка приободрило.

- Я… так. Я это… хочу с кем-нибудь познакомиться. На этот вечер. Вот.

Она попыталась призывно улыбнуться, но с ужасом осознала, что сумела лишь жалко искривить губы. Ну все. Сейчас точно расхохочется, пошлет куда подальше и уйдет, или ей велит проваливать…

Парень снова улыбнулся и склонил голову набок.

- Ну так давай познакомимся. Я Кристалл.

Она впилась в него взглядом, не веря своему счастью:

- Так ты… ты пойдешь со мной?

- Пойду, - кивнул парень, которого, по его словам, звали Кристаллом. – А куда?

- Я тебе покажу, - пробормотала соблазнительница, чувствуя, как по ее лицу помимо воли расплывается идиотски-счастливая улыбка. – Тут недалеко. Пойдем!

Она не решилась взять его за руку, но поманила его кивком, и, пока вела его темными улицами и переулками среди разрушенных домов, оглядывалась каждую секунду, боясь, что он раздумает за ней идти. Но пока что он шел следом и уходить вроде бы не собирался, а вместо этого все с тем же любопытством озирался по сторонам, а затем спросил:

- А как тебя зовут?

- А? – она обернулась. – А, это… Я - №N/B28-23. Я принадлежу лорду Нефриту, и…

- Нет. Я не об этом. Имя.

- Чего? – удивилась она. – Чье?

- Твое, - не менее удивленно ответил Кристалл. – У тебя нет имени?

- А-а-а, - юма №N/B28-23 вытаращила на него глаза, не понимая, почему он задал такой вопрос. Но ей очень хотелось ему угодить, а потому она решила не раздумывать, что да почему, а отвечать… а что отвечать-то? Ее имя… какое оно? Ее уже давно никто не называл по имени, так давно, что она сама его подзабыла… Ой, дай Металлия памяти. А, ну да! Конечно, как она могла забыть!

Кристалл терпеливо ждал.

- Джинджер! – радостно выпалила она. – Вот так. Это мое имя – Джинджер. А Джин – это если попросту. Вот.

- “Если попросту” – это значит кратко, да?

- Ну да, - моргнула Джин.

- Тогда я – Крис. Если попросту, - он улыбнулся ей открыто и по-приятельски, и Джин мысленно возликовала: похоже, она все-таки ему понравилась!

- Ну так пойдем, - уже более уверенно сказала она.

- Пойдем, - с готовностью откликнулся Кристалл, и они продолжили путь. – Кстати, а куда мы идем?

- Ну я же говорю – тут недалеко.

- А что там, недалеко?

- Ну, там мое место.

- Твое место?

- Ну да. Мое место. Ну, я там вроде как отдыхаю. Иногда.

- Ты там не живешь?

- Нет.

- А где?

Джин неопределенно взмахнула рукой.

- Ну, там. Где все.

- Все?

- Ну, все такие, как я. Там, в бараке, на окраине.

- В бараке? Там вроде плохо?

Джин от удивления споткнулась.

- Да уж чего хорошего, - бросила она, но тут же спохватилась – не разозлить бы его, и поспешила разъяснить:

- Да, в бараке, конечно, хреново. Тесно очень, душно, народу много, и такие суки там есть, что…

- Что? – недоуменно переспросил Кристалл. Джин едва не начала красочно повествовать, какие суки бывают среди рабочих юм – взять вот хоть №3, №12 и №18, - но решила, что вряд ли это будет ему интересно и потому лишь махнула рукой.

- Да ничего. Просто суки. Дуры и суки, что о них говорить. Ну, идем…

- Я иду.

Некоторое время они шли по пустынным кварталам безо всяких приключений. Здесь почти никогда никого не бывало, кроме патрулей, потому что и ловить здесь было нечего (и некого). Останки домов, некогда здесь находящихся, были не только окончательно разрушены грабежами, ветрами и временем, но к тому же и успели изрядно зарасти какой-то невиданной лилово-синей плесенью, ядовитой настолько, что она не боялась даже кислотных дождей, с редкой регулярностью терзавших Темное Королевство последние шесть лет. Почему-то именно эти кварталы пострадали почти так же сильно, как и Королевский Холм (который, собственно говоря, фактически снесло напрочь вместе с дворцом), и даже не столько из-за того, что они (кварталы) были разрушены до основания – некоторые фундаменты, даже некоторые особо устойчивые дома, как раз сохранились, - сколько из-за обилия в этих районах ям, наполненных кислотой, подземных кислотных же рек, которые изливались на поверхность ядовитыми ручьями, - и, как следствие, ядовитых же испарений, опасных даже для тех юм, кто сумел выжить и пережить пресловутые Пять Лет. По слухам, когда-то под этим районом находились шахты, принадлежащие лорду Джедайту. Шахты шахтами, ничего особенного, теперь они тоже были, - но лорд Джедайт всегда любил эксперименты, поэтому логично было бы предположить, что в тех отсеках его шахт, что располагались под этими кварталами, не обошлось без каких-то вывертов по выработке ядовитых веществ. Может быть, здесь, глубоко под землей, когда-то находилась какая-то очередная секретная лаборатория, - а почему она находилась под землей, ведомо лишь Металлии и лорду Джедайту, наверное, так было надо, Темным лордам видней, что надо, а что нет, - и, может быть, шесть лет назад безжалостная вспышка ослепительно-белого света, обрушившая в один прекрасный день небо на землю и сотрясшая все измерение до основания, встряхнула походя и те ядовитые вещества, которые были до того момента погребены под землей. А потом произошла какая-то неведомая реакция этих самых веществ на землетрясение, ослепительный свет, обжигающий жар, мало ли что еще… А потом вся эта подземная зараза, перебродив, вскипев и разгулявшись как следует, прорвалась наружу - излилась смертоносными ручьями, опала на камни ядовитой росой…

Может быть, все было так, может быть, так, да не совсем, а может быть, и совсем не так, - но эти кварталы здравомыслящие юмы обходили стороной. Даже патрули здесь не задерживались, хотя и дефилировали по мертвым улицам добросовестно и аккуратно каждые сорок минут.

Сейчас Джин и ее спутник приближались к границе Нехороших Кварталов – той границе, которая была более далека от центра и за которой начиналась территория строяка. Нехорошие Кварталы приводить в порядок пока не решались – уж на что лорд Нефрит не жалел рабочих юм, но и он не собирался впустую гробить на этом участке по несколько бригад за день. Собственно, лорд Нефрит на недавнем совете даже обращал внимание Ее Величества Берил на то, что эти кварталы, скорей всего, уже не удастся восстановить, ибо территория отравлена всерьез и надолго, и потому следовало бы здания окончательно сровнять с землей, а затем землей же засыпать всю территорию. Если, конечно, лорд Джедайт не собирается использовать такую восхитительно ядовитую местность в каких-то научных целях. Но по этому вопросу лорд Джедайт пока еще не принял определенного решения, и потому Нехорошие Кварталы продолжали пребывать в целости и сохранности, равно как и во всей своей ядовитой красе.

- Патруль, - шепнула Джин. – Прячемся!..

- Зачем? – уставился на нее Кристалл.

- Как зачем? Иначе заметят…

- Ну и что?

- Здесь нельзя ходить… ну, прячемся же…

Забыв о своей недавней робости, она схватила Криса за руку и потащила в живописные развалины некогда высокого, а теперь рассыпанного мелкими фрагментами по всей улице дома. По тому месту, где полминуты назад находились Джин и Кристалл, скользнул луч фонарика. Шаги и короткие реплики патрульных прозвучали совсем рядом, а затем начали удаляться, пока не перестали быть слышны вовсе.

Кристалл все это время вел себя пай-мальчиком, сидел и не рыпался, и лишь когда Джин сказала, что можно выходить, недоуменно спросил:

- Все-таки, зачем было прятаться?

- Иначе убили бы, - не вдаваясь в подробности, пояснила Джин. – Идем дальше, совсем немного осталось…

- Да почему убили бы? – продолжал допытываться Кристалл. Джин раздраженно передернула плечами.

- Ну, тебя, может, и нет, а меня бы точно угрохали. Чтобы здесь ходить, нужно разрешение. Кстати, а у тебя оно есть?

- Что? Разрешение? Нету.

Джин покосилась на него и покачала головой.

- Тогда тебе повезло, что не застукали… А сейчас нам надо вниз.

- Сюда? – с сомнением спросил Кристалл, глядя туда, куда она указывала.

- Сюда, - подтвердила Джин.

К этому моменту они уже находились на границе Нехороших Кварталов, и стояли сейчас посреди разрушенной улицы, по которой дальше нельзя было бы пройти при всем желании: путь преграждала целая баррикада из осколков каменных плит, битого кирпича и бетона, исковерканных и искореженных металлоконструкций – чем все это было раньше, не определила бы даже тщательная экспертиза. Но Джин, подойдя вплотную к баррикаде, смело полезла в самые ее недра, ловко проскользнула в небольшой закуток между двумя ржавыми решетками и одной бетонной плитой, присела, подняла еще одну, на первый взгляд казавшейся неподъемной, решетку, - и взору Кристалла явился почти целый металлический люк. Джин с неожиданной для ее маленькой фигурки легкостью подняла крышку люка и указала вниз. Тогда-то на лице Кристалла и отразилось некоторое сомнение.

- Там что?

- Канализация, - пожала плечами Джин, но тут же бросила взгляд на своего спутника и вновь оробела: это ей никакая грязь уже не страшна, и прогуляться по канализации для нее – плевое дело, а те, кого она до сих пор водила этой дорогой, тоже не боялись ни грязи, ни вони, а слово “гигиена” считали изысканным ругательством, - но этот светленький чистюля – совсем другое дело…

- Там вообще-то не так уж грязно, - умоляюще заговорила она, выбираясь из недр баррикады. – Там воняет, правда, но не очень и не везде… И там, где грязно и воняет, мы не пойдем. Просто пройдем мимо. И идти-то совсем чуть-чуть. А потом мы попадем в это мое место… Просто, если идти по верху, то это долго… хотя, если хочешь, то можно отойти подальше, и прямо здесь… но здесь тоже ходят патрули…

Кристалл с прежним сомнением взглянул на люк.

- Ну, если надо, то я туда полезу. Но ты… - он поднял на нее свои ярко-фиолетовые глаза, Джин истолковала этот взгляд по-своему и с перепугу начала заикаться:

- Ты что… ты думаешь, что это ловушка? Нет! Металлией клянусь, нет! Я не хочу ничего плохого, наоборот, я как лучше хочу, и…

- Я знаю, - Крис мягко улыбнулся, и эта улыбка сделала его лицо совсем юным – ну не старше лет 16 – 17 на вид.

- Что?.. – замерла Джин.

- Знаю, что не ловушка.

- Знаешь?..

- Да. Я чувствую.

- Чувствуешь?..

- Да, - мурлыкнул Кристалл, снова взблеснув глазами. – Чувствую. Ты не агрессивна. Ты сама меня боишься.

Джин неловко замялась, теребя полу куртки.

- Ну… - она выдавила улыбку, - ну, да… есть немного.

- Не надо бояться, - Кристалл обезоруживающе улыбнулся. – Ты первая, кто так со мной общается. И хотя ты и боишься, но в тебе нет злости. Мне это нравится. Ну что, идем?

Джин попыталась постичь смысл сказанного, но очень быстро поняла, что это ей все равно не удастся, отбросила раздумья и тряхнула головой.

…- Ну вот и пришли, - с облегчением сказала Джин, открывая дверь в свое убежище. Да, здесь была самая настоящая дверь, и Джин этим очень гордилась – ведь если есть дверь, то и ведет она в самую настоящую комнату, а не в какую-то там нору или землянку!

Но у Кристалла окружающая обстановка явно не вызвала подобного восторга.

- Ты здесь живешь? – спросил он, обводя помещение несколько обалделым взглядом.

- Да нет. Я ж говорила – я живу в бараке. А здесь отдыхаю, - она развернулась к нему и улыбнулась, расстегивая куртку. – Ну что… давай, что ли.

Кристалл недоуменно взглянул на нее.

- Давай – что?

* * * * * * * * * *

Джин действительно очень устала за день, устала и от работы, и от панического страха, который испытывала, как было уже сказано, все то время, пока их бригада во ночам вкалывала на Земле, - но сейчас она злилась так, что забыла и об усталости, и о страхе. Нет, не о страхе перед лордом Нефритом – этот-то страх жил в ее крови, им полнилась каждая ее клеточка, этот страх, казалось, ежечасно, ежесекундно сочился из каждой ее поры, и пытаться избавиться от него нечего было и думать – да Джин и не думала, - но зато сейчас она уже совершенно не боялась этого самого Кристалла. Она на него злилась. Злилась люто и всерьез.

Нет, ну как тут не злиться?! Позволил себя снять, прошел с ней через Нехорошие Кварталы, полез за ней в канализацию, был без потерь доставлен в укромное и удобное место, потом ее же заставил подробно объяснить ему, зачем она его сюда привела, - а после всего этого с милой и глупой улыбкой заявил: “Нет, я не хочу”. Вот козел!.. Кто бы он ни был, одно слово – козел!

Кипя и булькая от негодования, едва не подпрыгивая и стискивая кулаки, Джин взирала на этого беловолосого недоноска, очень жалея, что не обладает умением прожигать взглядом дыры в материальных предметах. Если бы у нее такое умение наличествовало, Кристалл бы уже оплавился самое меньшее наполовину.

- Ты сердишься? – застенчиво поинтересовался объект еще недавно восхищения, а теперь пылкой ненависти Джин.

Он еще спрашивает!!! Нет, ну такие козлы даже на строяке – редкость!

- Ты вообще чего сюда приперся, если трахаться не хочешь?! – прошипела Джин, еле удерживая себя от порыва перевоплотиться и разрисовать когтями его смазливую мордашку.

- Ты же сказала, что хочешь познакомиться, - смущенно ответил Кристалл.

- А чего бы мне было с тобой знакомиться?! – рявкнула Джин. – Думаешь, очень понравился?! Хрен тебе! Неужели неясно – снимала я тебя!

- Снимала?..

- Да, снимала, б…! Снимала, чтоб перепихнуться! И ты снялся как миленький!

- Но я вовсе не думал…

- Не думал он! А что ты подумал?! Что я тебя на чай с пряниками зову?! Блин, ночью п…чить через эти кварталы, прятаться от этих козлов-патрульных, по канализации бегать – и все ради того, чтоб нарваться на ТЕБЯ!! Нет, ну такого мудака еще поискать…

На мальчишеском лице Кристалла отразилось сперва недоумение, потом изумление, а потом – совершенно детская обида. Вся эта гамма чувств отображалась на его симпатичной физиономии, пока Джин продолжала разоряться.

- Ну вот, обзываешься, - печально сказал он. – Лучше я уйду.

- Ну и вали, - откликнулась все еще пылающая праведным гневом Джин. – Думаешь, получше не найду? Ха! Да у меня таких, как ты, вагон с тележкой. Топай-топай, выход сам найдешь.

Кристалл направился к двери, на пороге обернулся и взглянул на Джин так обиженно и разочарованно, что даже сердце закаленной Пятью Годами и строяком юмы слегка дрогнуло. Не то чтобы смягчилось, но самую малость все-таки дрогнуло.

- Откуда ты вообще такой взялся? – раздраженно спросила она. – С Луны свалился, что ли?

- Нет, - покачал головой Кристалл. – На Луне я не был…

- Во дурак! – Джин хрипло расхохоталась. – Еще бы ты на ней был! Луна – это не только планета, ясно? Луна – это еще и кошка такая, и если б ты на ней был… - выдав сей образчик своего искрометного юмора, она решила не останавливаться на достигнутом и продолжила: - А может, ты и впрямь… того… как это… зоофил?

- Зоофил? – удивленно переспросил Кристалл тоном ребенка, который только что услышал новое незнакомое слово.

- Ну, тот, который животных… того… любит, - хохотнула Джин. – Ты что, не знаешь?

- Нет, но…

Джин с внезапным сомнением смерила его взглядом.

- Слушай, а ты, часом, не чокнутый?

- Нет, - качнул он головой, ни капли не обидевшись – видимо, он так и не понял, какие виды извращений только что пыталась инкриминировать ему Джин. – Просто меня совсем недавно вывели…

- Вывели? – удивленно переспросила Джин, на секунду забывая о злости. – Из чего вывели?

- Ну, из барса. Я был снежным барсом. Маленьким еще, почти котенком. А потом меня забрали и вывели из меня юму. Как это… транс-фор-ми-ро-вали, - вновь очень тщательно выговорил он.

Джин туповато уставилась на него.

- Так тебе чего… всего несколько месяцев от роду, что ли?

- Почти год, - горделиво уточнил Кристалл.

Джин захлопала глазами.

- Ой, е-мое, - сказала она. – То-то я все думала, что ты какой-то странный. Так ты, получается, чего – совсем маленький?

- Я не думаю, что я маленький, - обиженно проурчал Кристалл, но тут же расплылся в улыбке:

- Правда, они все тоже говорят, что я маленький.

- “Они все” – это кто?

- Мои воспитатели. Барс. Это мой брат. Старший. Файр. Гепард…

- Кто?!!! – не веря своим ушам, переспросила Джин.

- Гепард, - невозмутимо повторил Крис. – Она тоже меня воспитывает. И тоже говорит, что я еще маленький. Только Вожак не говорит, что я маленький. Он просто говорит, что мне нужно учиться…

- Вожак???

- Да. Вожак. То есть нет… - Кристалл смущенно улыбнулся. – Лорд Кунсайт.

- Лорд Кунсайт, - невинно взмахнул ресницами Кристалл, видимо, уже позабывший недавнюю обиду и с интересом наблюдавший теперь, как Джин зеленеет и лихорадочно ловит ртом воздух. – А что это с тобой? Тебе нехорошо?

- Все нормально, - пробормотала Джин, пытаясь взять себя в руки. – Все путем. Слушай, Крис… Кристалл, ты вот что, знаешь… ты вот что…

- Что? – доброжелательно переспросило создание Ледяного Короля.

- Ты, знаешь… Извини, что я на тебя наезжала. Забудь, ладно?

- Ладно.

- И, это, знаешь… Дурь с моей стороны была – пытаться тебя склеить…

- Склеить?

- Ну, в смысле снять. Извини. Извини. И забудь об этом, ладно? Забудь, что ты здесь был, ладно? Меня забудь, все забудь. Ты иди, Кристалл, ладно? Я тебя проведу, ладно? А потом забудь. Я ведь ничего плохого тебе не сделала, так? Поэтому забудь и никому ничего не говори, ладно?

Кристалл нахмурился.

- Ты испугана. Ты очень испугана. Почему?

- Почему?.. Да ни почему, просто… Просто… ты иди, я тебя проведу, и разойдемся мирно и без обид, ладно?.. – Джин кое-как поднялась, пытаясь унять отчаянный стук зубов.

- А я что, чем-то тебя обидел? – расстроенно склонил голову набок Кристалл, и Джин наконец поняла, почему его своеобразная грация казалась ей несколько странноватой. Эта грация была присуща юмам, которые были выведены из животных семейства кошачьих, или же превращались в таких животных – или во что-то вроде этого. Она и прежде видела таких, но чтобы нарваться на ходячий результат магических экспериментов Ледяного Короля… Вот уж действительно, лучше было бы этой ночью вообще никуда не ходить.

Джин, разумеется, наслышана была и о Файре, и о Барсе, и о Гепард (особенно о Гепард), но никогда не думала, что вот так вот, выйдя в одну прекрасную ночь на поиски приключений, нарвется на младшего брата Барса, воспитанника Гепард и результат магических экспериментов Первого Лорда – и все это в одном лице. Джин, конечно, любила слушать байки о жизни высшего юмского общества, но встретиться с героями этих баек, а тем паче обратить на себя их внимание, не хотела бы ни при каких обстоятельствах.

- Ну не бойся же, - тем временем уговаривал ее Кристалл. – Если ты хочешь, я уйду. Но я не хочу, чтобы ты меня боялась…

- Слушай, - выговорила Джин, наконец-то более-менее придя в себя, – а номер у тебя есть?

Джин нервно хихикнула. Неудивительно, что он безбоязненно разгуливал по Нехорошим Кварталам без разрешения. Такой номер заменял любое – ну, почти любое – разрешение.

Правда, номер спрашивают не все. Патрульные – те спрашивают, боевые юмы могут спросить… а есть ведь еще и те, кому наплевать, какой там у тебя номер, просто сразу нападут и пристукнут, и вся недолга. Собственно, недавно и сама Джин вовсе не собиралась спрашивать у Кристалла номер, когда раздумывала, а не огреть ли его по голове, чтоб содрать с него комбинезон.

- А на тебя не наезжали? – робко поинтересовалась она.

- Что? А-а, ты имеешь в виду – нападали или нет? – Кристалл весело улыбнулся. – Пытались.

- И чего?..

- Я их убил, - Крис мечтательно зажмурился, как ребенок при мысли о любимом лакомстве, и от этой милой непосредственности у Джин мороз пошел по коже. – Вожак и Гепард разрешили убивать, если на меня нападут.

- А ты, это… любишь убивать, да?

- Люблю, - радостно кивнул Крис. – Это забавно. Это как охота, даже лучше. Мне это нравится больше, чем тренировки.

- Ох, - слабо сказала Джин.

- Но ты не бойся! Я убиваю, только если на меня нападут. Так велели Вожак и Гепард.

- Слушай, - заискивающе взглянула на него Джин, - ведь я-то на тебя не нападала, правда? Ну правда же?

- Правда, - подтвердил Крис.

- Ну вот, - обрадовалась Джин. – Не нападала. А что бочку на тебя катила, так за это извини, ладно?

- Ладно, - пожало плечами пепельноволосое чудо, и вдруг его, как видно, осенило:

- Ты боишься, что я причиню тебе вред? Но я не собираюсь тебя убивать. Ты же не нападала на меня, просто ругалась, а это не в счет. Я ведь сказал уже, что ничего тебе не сделаю. А ты все равно боишься. Почему?

- Ну еще бы, - нервно отозвалась Джин. – У тебя это… вон какие знакомства. И лорд Кунсайт… - она вздрогнула.

- Ты его боишься? – удивленно спросил Кристалл.

- Еще бы не бояться! Он же Верховный Лорд… А ты – не боишься его, что ли?

- Я? – еще больше удивился Кристалл. – Я – нет. Я его люблю. Он – Вожак, он – главный. Он меня создал, он меня учит. Я не боюсь его.

- Ну, не знаю, - Джин передернула плечами. – Я так очень боюсь лорда Нефрита.

- Ты боишься своего лорда? – недоуменно спросил Кристалл.

- Очень, - просто сказала Джин.

- Не понимаю.

- Пахал бы на строяке – понял бы. Если ты такой весь из себя ценный-драгоценный, и Верховный лично тебя создал, то, конечно, чего тебе бояться. А таких, как я, на строяке навалом. Меня прихлопнут – на мой номер другую поставят, вот и вся песня.

- Расскажи еще про строяк, - с детским любопытством попросил Кристалл. – Я там не был.

- Разве ж таких туда отправляют, - проворчала Джин и вдруг поймала себя на мысли, что ей уже вовсе не хочется выгонять Кристалла. Почему-то она уверилась, что он действительно не сделает ей ничего плохого. Нет, она и сейчас его побаивалась, а уж его крутых знакомых – и подавно, но… но Кристалл начинал ей нравиться. Давно уже с нею никто не разговаривал так, как он – запросто, по-приятельски, без угроз и ругани.

И Джин, вздохнув, взглянула на своего гостя: