...Лорд Кунсайт не боится ничего. Совсем ничего. Боль, смерть, Берилл, Металлия, в конце концов, — именно так, все в одном ряду, последовательность произвольная — слова без стоящих за ними ужасов, набор звуков, бесполезное колебание воздуха. Слова, не повергающие в трепет, — особенно теперь, когда ему уже совершенно не за кого бояться.

Лорд Кунсайт, облекшись невидимостью, наблюдает за темноволосым молодым человеком в потертых джинсах и зеленом пиджаке. Пока — только наблюдает, что для безвкусно одетого юноши практически безопасно.

Парень стоит около кафе, прямо в клумбе, и напряженно, с какой-то необъяснимой тоской, смотрит внутрь сквозь огромное окно. Ледяной Король словно слышит исполненный страдания шепот умирающих под ногами юноши цветов, чувствует острый травяной запах их предсмертного страха. Проследив взгляд молодого человека, он замечает за столиком одинокую девушку — блондинку с длиннющими хвостами и одангами, поедающую из блюдечка разноцветный мармелад. Она бросает в кофе то ли шесть, то ли семь ложек сахара, и Кунсайт гадливо морщится. Что ж, кто бы сомневался. Эндимиона, во всех ипостасях, всегда тянуло к Лунной принцессе. И теперь, когда Принц Земли должен и, возможно, благодаря чарам Металлии, даже хочет принцессу убить — он все равно не может оторвать от нее глаз.

Лорд Кунсайт пытается стряхнуть пелену ярости, водночасье застелившую глаза. Эндимион… королевская пассия, дамский угодник, расчетливая шлюха!.. Принц, мать ее, гребаной Земли, вечная батарейка, генератор энергии для Металлии — вечный психоз для Берилл… ничего и никогда не сделавший сам, всегда и везде загребавший жар чужими руками.

Единственное, о чем жалеет Лорд Кунсайт, единственное, что не может себе простить — то, что до сих пор не убил Эндимиона. Не убил в Серебряном Тысячелетии, когда домашнее животное Берилл, ее маленький ручной любовник, неожиданно показал зубы и переметнулся на сторону Луны во имя своей «высокой» любви к малолетней Принцессе. Надо было зарыть вероломную гадину еще тогда и поставить на могиле Вместилище Металлии — на всякий случай. Нужно было лично свернуть ему шею, когда представился шанс в этой жизни, еще до того, как Берилл узнала, что за неизлечимо больной амнезией идиот своими розами вечно портит планы ее генералов.

Лицо Кунсайта искажает мучительная судорога. Надо было... надо было сделать это самому. Ни за что нельзя было так подставлять Огненного Лорда. Нельзя было приказывать ему покончить с Такседо Маском.

Эндимион… причина невыносимой боли, высушившей, сжегшей Кунсайта изнутри, сделавшей то, что еще оставалось от его души, бесплодной библейской пустыней. Боли, заставившей его перестать бояться чего бы то ни было.

Лорд Кунсайт люто, убийственно ненавидит Эндимиона за то, что не он, а только сам Ледяной Король виноват в гибели Зойсайта. Кунсайт готов уничтожить его за свою вину.

Девушка в кафе с аппетитом уплетает мармелад, запивая его своим невозможно сладким кофе. В мозг Лорда впивается мучительная иголка воспоминаия: однажды утром Кунсайт по ошибке отпил чай из Зоевой пиалы — от сиропообзаности напитка аж скулы свело. Рыжий демон очень любил сладкое, даже снег сравнивал с сахаром…

Лунная Принцесса внезапно поднимает перепачканную мармеладом мордашку и в упор смотрит на Эндимиона. «Мамору», — беззвучно шепчут липкие на вид полные губы, — «Мамору!» Опрокинув плетеный стул и неловко смахнув со стала блюдце, она бросается к выходу. Лицо Эндимиона вмиг становится каменной маской. Он исчезает.

Нет, он не телепортируется — просто становится невидимым, но только не для Лорда Кунсайта — для это у берилловской шлюшки маловато опыта. «Сейчас», — думает Кунсайт, сжавшись, как пружина, пытаясь обуздать разбуженную воспоминаниями неконтролируемую ярость. — «Он не видит меня. Сейчас.» Эндимион поворачивается, переходит улицу и отправляется под сень парковых деревьев. Здесь пусто и тихо: идеальное место для всего, что угодно — от раздумий до зверского убийства.

Демон неотступно следует за ним. Пока — только следует. Для Эндимиона это почти что безопасно.

...Лорд Кунсайт не боится ничего. Он может сейчас убить Эндимиона — бессмертного, могучего, но такого беспомощного, по сути, Эндимиона — у его ненависти достанет сил. Он не испугается последствий — мести Лунной принцессы, гнева Берилл…

Он может сейчас прыгнуть сзади, повалить его наземь — и избить до смерти. Руками и ногами, безо всякой магии отделать в котлету, так, чтобы во всем этом вожделенном королевами теле не осталось ни единой целой косточки, ни одного лоскутка кожи, не украшенного аляповатыми цветами черных, наполненных кровью синяков… убить… разорвать на куски.

Он может, глядя самовлюбленной твари в глаза, вырвать ему ногти, ноздри, снять скальп — о эти мягкие короткие волосы! — всего-то: окровавленная метелка… Изуродовать лицо и холеные, большие ладони, о прикосновениях которых грезят повелительницы судеб. Он может потом — только потом, когда от Принца Земли останутся только стонущие ошметки, — унизить его окончательно, развернуть, впечатать руинами лица в асфальт — и отодрать, отыметь по-живому это гордое-гордое-гордое тело, которому с радостью отдавались могущественные женщины, играючи калечившие Кунсайтову жизнь.

...Он может. Он мог бы. И — смог бы. Лорд Кунсайт не боится ничего — ни мести сенши, ни кары Берилл, ни нарушения равновесия Вселенной. Ему больше не за кого бояться. Он разжимает кулаки, измождено проводит рукой по лицу, прогоняя тяжелые мысли. Он может убить Принца — но не станет. Он видел, как тот смотрит на Сейлормун. Ему слишком хорошо известно, что это значит.

Взмахнув плащом, невидимый Лорд телепортируется в Темное Королевство. Он всегда будет ненавидеть Эндимиона — в Светлой ли ипостаси, в Темной ли — безразлично. Но Берилл он ненавидит куда сильнее: щенок и хозяйка — это несравнимо. Потому — пусть Эндимион живет. Ледяной Король позволит ему предать влюбленную Королеву еще раз.