Пролог

К чертям, да что же это?  

Как назойливо стучат в дверь. Я не люблю назойливость. Ценю в людях умение вовремя оставить в покое. Я знаю, кто это стучит. Именно это и раздражает. Могла бы – не открыла бы. 

- Входи, не заперто. 

- Да что ты? – Тин замирает на пороге, задумчиво потирая лоб, - Ты изменила своим правилам держать двери на замках? 

- Как видишь, да.  

- О, понятно. У Джи депрессия. Давайте ей посочувствуем, господа. 

- Отвали, - я ухожу в другую комнату, развернувшись к нему спиной. Как же он меня достал. Да и вообще – вся эта обстановка, антураж этот у меня уже в печёнках сидят. Мне надоели явки и пароли, шифры, кодовые имена и клички. Я устала отстаивать права на свою свободу перед родными и близкими, оправдываться за себя и прятаться от людей. Мне достаточно этой полужизни, я хочу жить как нормальный человек.  

Ага.  

Если бы я только могла стать нормальным человеком. Если бы могла, я бы стала. Раз в неделю ходила бы с подружками по магазинам, пила в кофейнях молочные коктейли, очаровывала окрестных мальчиков и листала журналы. Носила бы юбки и коротенькие курточки, следила за модными исполнителями и непрестанно улыбалась бы. И здесь дело не в том, что я не имею возможности так жить. Дело в том, что я не имею права. 

Дело в том, что у меня нет подружек и времени на кофейни; в моём гардеробе не водятся юбки; я ненавижу разговаривать ни о чём; круг же прослушиваемой мной музыки достаточно узок. Единственное, что я делаю из вышеперечисленного – это улыбаюсь. Да и то редко, чаще хмурюсь. Я утешаю себя тем, что умею делать массу других вещей, недоступных множеству современных девушек. Например, я могу лишить человека сознания парой ударов. Могу забить мяч в ворота с середины поля. Могу прыгнуть с трамплина с переворотом, если дело касается горных лыж. Могу прочитать книгу на шестьсот страниц за два часа. Могу выучить мелодию, услышав её один раз. Узнать, лжёт человек или нет. Пробежать десять километров без особых усилий. Спать на мокрой земле и не замёрзнуть. Обмануть так, что человек потом скорее засомневается в собственном рассудке, нежели в правдивости моих слов. Изменить внешность до неузнаваемости. Могу просто заставить человека увидеть любой сон, какой только захочу. И сделать так, чтобы этот сон сбылся. У меня масса талантов и навыков, которые бесполезны и абсолютно ничем не могут пригодиться мне в жизни.  

Точнее скажем, не так. Они могут мне пригодиться в жизни, даже очень. В той жизни, которую веду я. И они же автоматически лишают меня возможности стать когда-либо в обозримом будущем нормальным человеком. Эти вещи не дают мне выбора. Благодаря им, я – Джи, четвёртая Леди-наследница, иллюзионистка и трудоголик, карьеристка и пессимистка, я не верю в чудеса и во мне слишком много темноты. За это следует сказать отдельное спасибо моему Хозяину, великому и ужасному Лорду Иллюзий, который умер, оставив мне свою силу. Как уже упоминалось, я – четвёртая Леди. Это оттого, что мой Хозяин был при жизни четвёртым Лордом. Так вот, помимо него, этих Лордов было ещё трое. Как и Леди-Наследниц теперь. Наши силы существенно меньше, чем силы предыдущих носителей. Но они есть. Мой Лорд умер первым, поэтому моя сила больше. Дело только в том, что управлять я ей не умею. Остальные леди – Ами, Тави и Эл – получили меньше возможностей. Зато они искусно владеют тем, что у них есть. Моя же стихия – сны и иллюзии – неуправляема. Она с каждым прожитым мной месяцем растёт ещё больше. И с каждым прожитым мной месяцем ещё больше выходит из-под контроля.  

Тин к этой тусовке вообще не имеет никакого отношения. Он из нормального мира, в отличие от меня. Ему никакой силы не дано, да и зовут его на самом деле не Тин. Но мне так проще. У него слишком длинное имя, а на «вы» и на длинные имена только ругаться удобно. Но не будешь же, в самом деле, обращаться к нему по полному имени в обычной речи. А сокращать его имя, как все делают, я не буду – это сокращение мне не нравится. Выдумывать ему кличку не стала – лень. Да и зачем, если можно сделать проще – взять последний слог от имени и называть его так? Нет, если бы ему не понравилось, я бы, конечно, изобрела что-нибудь. Тин, он вообще-то спокойный, но если что-то не по его – злится сильно. А, ерунда это. Ему понравилось.  

- Джи, у тебя уже крыша едет. Хватит работать, ладно? Работа – это замечательно. Но иногда надо кушать. И спать, кстати, тоже. Испортишь свои очаровательные глазки.  

- Тебе кофе наливать или так пойдёшь? – я пытаюсь пропустить его слова мимо ушей, но они каким-то методом двадцать пятого кадра всё же задерживаются в сознании. Есть я не хочу, спать всё равно не смогу, пока не закончу с отчётом. А что до моих глазок – как будто бы кому-то есть дело, как я буду выглядеть завтра утром. Любовь меня обошла стороной. Не то чтобы я сильно расстраивалась – при моём роде занятий я всё равно вряд ли смогла бы достойно отвечать на чувство. Да и все мои любови что-то уж больно трагизмом отдают. И пафосом. Не умею я любить. Либо отдаю себя чувству целиком, до маниакальной привязанности, добиваюсь от объекта притязаний безграничного раздражения, а потом долго страдаю – либо наоборот, ставлю его в дурацкие положения, безбожно высмеиваю и подвергаю психологической атаке. Ну да я уже смирилась – не умею и Бог с ним, не стоит даже пытаться. Я говорила, что пессимистка. 

- Так пойду. У нас сегодня съёмки за городом, времени мало. Слушай, ляг и поспи, а? – он кидает взгляд на настенные часы и страдальчески морщится. Я понимаю, ему сейчас совсем не хочется меня уговаривать. Во-первых, он спешит. Во-вторых, заранее знает, что это ничем не закончится. Я редко прислушиваюсь к чужим словам. Часто потом от этого страдаю, но, как дурак, предпочитаю набивать собственные шишки, нежели разглядывать шишки на лбу у другого. Кстати, очень любопытный факт. Тин – киноактёр, известный и уважаемый. И он такой же трудоголик, как я, - Я – другое дело, - отвечает он, правильно истолковав мой осуждающий взгляд, - Я старше тебя в два раза. Мне тридцать три, а тебе шестнадцать ещё не исполнилось. Я знаю, что говорю. 

Да ни черта ты не знаешь, Тин. И никогда не узнаешь. Потому что я тебе не скажу.  

- Едь на свои съёмки. Смотри, чтоб в этот раз гримёрша тебя не испугалась, - мрачно отшучиваюсь я, наливаю себе ещё чашку кофе и закрываю за ним дверь. Хороший Тин. Умный. Добрый. Красивый. У него руки красивые и голос, а это для меня главное. Остальное приложится. У мужчин с красивыми руками и голосом не бывает дурного лица. Правда, у них слишком много дурных привычек. Тин тоже обладает одной – одиночеством. Он не женат до сих пор, потому что слишком привык к собственной независимости и самостоятельности. Он не умеет отдавать, так же как я не умею брать. Жизнь вообще штука несправедливая. И почему мы с ним до сих пор не поругались?

Ладно, Бог с ним. Я открываю папку с докладом и заправляю прядь волос за ухо. Пора стричься, волосы совсем… О чём я думаю? Соберись, Джи. Соберись и работай. Чем раньше закончишь, тем раньше ляжешь спать. Спать… Спать очень хочется. Все звуки воспринимаются как-то приглушённо, а ощущения, наоборот, болезненно чётко. Сколько я уже толком не спала? Три ночи, четыре? Не помню. Память, когда мозгу не хватает сна, тоже не очень-то работает. Я устала, в конце концов, физически я мало чем отличаюсь от обычных людей. Да, впрочем, это не важно. Доклад нужно закончить, пока не позвонила Тави. У нас с ней что-то вроде телепатической связи – она знает, когда ко мне можно соваться, а когда нет. Она поймёт, когда я закончу. Тави можно было бы назвать моей подругой, она мне более близка, чем Ами или Эл. Ей я могу доверять не слишком серьёзные секреты, при ней многие мои способности обостряются. Я её чувствую наполовину так же хорошо, как себя. На меня не действуют её чары. Единственное, что мешает мне открыться ей полностью – это боязнь предательства. Здесь дело не во мне, осторожность и замкнутость Хозяина перешли ко мне вместе с его силой. Впрочем, насколько мне известно, прежний носитель силы Тави во многом положил начало этим качествам моего Хозяина. Он был его другом. Он его предал. Предал, правда, уже после его смерти, да и не совсем его, а память о нём. Но ещё при жизни мой Хозяин чувствовал вероятность этого предательства. Боялся. Поэтому теперь я так боюсь Тави. 

Не то чтобы я всерьёз верила, будто она предаст меня. Но я не исключаю такой возможности. А чтобы открыться, нужно ни в чём не сомневаться. Тави неплохая девчонка, верный товарищ и умеет выслушать. И всё-таки мы слишком разные. Дело в том, что умение предсказывать будущее по звёздам перешло к ней не полностью. Гораздо сильнее в ней развит дар обольщения. Все знакомые мне молодые люди без ума от Тави, и ей приходится вести себя с ними так, как того требуют обстоятельства – кокетливо, легкомысленно. Я же подобной легкомысленности не переношу, ей прощаю в порядке исключения. Она умеет ладить с людьми, я – нет. Она любит носить вызывающую одежду, греметь цыганскими браслетами на руках и танцевать, я – нет. Я люблю работать, чересчур связана чувством долга и держу в руках клубок, от которого в разные стороны расходятся чужие жизни.  

За размышлениями работа спорится – я успеваю закончить с отчётом, погасить монитор и вымыть чашку из-под кофе ровно к тому моменту, когда телефон начинает звонить.  

- Джи, я так понимаю, что ты уже закончила? – ну вот, как я и думала. Голос Тави звенит от удовольствия – ей нравится вслушиваться в шум помех на линии. Она уверена, что я закончила, она это знает, ощущает всем своим существом, и всё равно спрашивает. Зачем? Некуда потратить время? Или хочет поговорить? 

- Правильно понимаешь. Отдам завтра, при встрече. У тебя что-то ещё?  

- Не у меня, - ну вот, обиделась. Я не чувствую своей вины – в конце концов, меня можно понять. Я безумно хочу спать, мне не до разговоров. Я понимаю, что это негласная работа третьей – следить, чтобы все указания первой выполнялись мной вовремя. Но меня одолевают человеческие эмоции. Это глупо. Но я устала.

 - Тогда у кого? Тави, научись говорить полными предложениями. Я хочу спать. 

- Нельзя. Ами устраивает экстренную встречу, - обида улетучивается из её голоса, теперь она скорее сочувствует мне, но поделать ничего не может. Оспаривать приказы Ами – прерогатива Эл. Больше никто не осмеливается сказать ей поперёк и слова.  

Иногда мне интересно – насчёт Эл и Ами. Они любовницы или просто подруги? Это не моё дело. Но с подругами так себя не ведут.  

- Джи, знаешь, я начинаю ловить себя на таких странных вещах… - голос Тави в трубке робок и уже не так взволнован. Я приподнимаю бровь и опускаюсь на диван.

 - В чём дело? – я не хочу этого знать. Но нужно спросить, в конце концов, это просто вежливость. Она ненадолго заминается и тихо-тихо, будто и не мне даже, сообщает: 

- Память. Я вспоминаю вещи, которые не могу помнить. А это странно.  

- А что сила? – я начинаю понимать, что она имеет в виду. Это значит, что Тави становится сильнее, хоть и не такой сильной, как я. Её Хозяин умер вторым. Ничего удивительного, всё просто возвращается на круги своя. Мне нет никакого дела до того, насколько она теперь может стать сильной. Скорей, я думаю о другом. Зачем нам эта сила и почему она начала пробуждаться теперь, а не раньше? У Лордов было предназначение, руководители и враги. У нас нет ничего, обычная человеческая жизнь. Рано или поздно мы умрём. Почему сила выбрала нас, ничем не примечательных девочек, пускай и из крупного города? Почему не какие-то важные люди страны обрели способности, не свойственные человеку? Столько вопросов, а ответов я не знаю. Хотелось бы знать.  

- После того, как вспомню ещё что-нибудь – исчезает напрочь. А потом, когда отдохну – увеличивается, – ну вот, как я и говорила. Интересно…  

- Ладно, после собрания обсудим. Подходить прямо к дому Ами? – поспать в ближайшее время всё ж таки не выйдет. Ну и ладно. Всё равно нужно кое-что спросить у первой леди. 

- Да, и постарайся быстрей. Эл очень устала, - ехидно выговаривает Тави и кладёт трубку. Лёгкий щелчок, короткие гудки, и я остаюсь один на один с тишиной, прерываемой шумом машин, проезжающих за коном. Эл устала. Бедненькая. Ей, нашей несчастной, пришлось аж целых три часа тренироваться на пустыре. Как же она не надорвалась, болезная? 

Я не люблю Эл. Не люблю много за что. За подхалимаж и желание выслужиться перед Ами, за наглость, за то, что её не любит Тави. Я не испытываю к ней ненависти, лично мне она ничего особенного не сделала, но эдакое отстранённое тупое раздражение вызывает. Хотя вообще- то она неплохой человек. Просто мы с ней не совпали характерами. Такое случается.  

Выходя за порог, я невольно всматриваюсь в мягкую темноту лестничной клетки. Темнота, вообще-то, мой друг. Во мне есть часть моего Хозяина, а он порождение самой тьмы. Так что темноты мне незачем бояться – она меня не тронет. Но всё же я по большей части своей физиологии человек, и все мои инстинкты в темноте обостряются. Я бы почувствовала опасность сразу, однако здесь как раз спокойно, опасности нет. Но страшно. Но безопасно. Но страшно. Накинув на голову капюшон, запираю дверь и с решимостью камикадзе ныряю в темноту. Ами живёт недалеко, три квартала. Я слушаю улицы и считаю повороты. Пятый. Её окна уютно светятся на втором этаже. Всё. Можно расслабиться.  

- Добрый вечер, Джи. Ты как раз вовремя, - одобрительно кивает хозяйка апартаментов, пропуская меня внутрь. Я хмыкаю. Любопытно, хорошо воспитанная Ами хоть кому-то говорила, что он «как раз не вовремя»? По-моему, нет. А квартира шикарная, её родители недавно сделали евроремонт. Правда, теперь здесь везде безликие стены и одинаковая мебель. Но, насколько я знаю первую Леди, так ей даже больше нравится. Обладающую магией Хаоса тянет к порядку. Да и не любит она привязываться к какому-то месту, а к безликой квартире не привяжешься.  

На сей раз я, похоже, и правда вовремя. Все уже расселись на привычные места – Эл на пол подле кресла Ами, по-турецки сложив ноги, Тави на диван с ногами. Я, как обычно, встаю у стены. Ну вот. Четвёрка снова в сборе. Все молчат, словно просто так пришли, помечтать. Но я мечтать не намерена, вообще-то. Я хочу спать.  

- С какой целью ты нас собрала? – прерывает Тави затянувшуюся паузу, уловив мою последнюю мысль и бросив на меня тревожный взгляд. Ох, и хорошо же я сейчас выгляжу, наверное, - думается мне. Волосы мокрые после прогулки под дождём, вокруг глаз – глубокие тени, лицо, от бесконечного сидения перед монитором, бледно-зелёного оттенка. По поводу всего остального я тоже иллюзий не питаю.  

- Нам нужно найти человека, в которого переселился дух королевы, - словно очнувшись от глубокого сна, поднимает взгляд Ами, - Силы к нам понемногу приходят. Королевство должно родиться вновь. Без Королевы это невозможно.  

Я молча разглядываю стену за ней, ошарашенная этой новостью. Теоретически, первая абсолютно права. Но вот фактически… Почему она решила, что сила Королевы также реинкарнировала? И даже если это так, то найти её будет – как иголку в стоге сена. Может, она вообще переродилась в какого-нибудь буддистского монаха? Так. Стоп. Надо рассуждать логически. Ло-ги-чес-ки. Ами благоразумно молчит, давая нам возможность четче сформулировать вопросы. Для того чтобы разобраться в ситуации, обязательно нужна чёткая формулировка. Итак. Первое: какова вероятность реинкарнации королевы в целом? Второе: какова вероятность реинкарнации королевы поблизости? Третье: какова вероятность того, что королева после реинкарнации захочет с нами встретиться? Я уже готова спросить об этом у первой, но почему-то останавливаюсь. Нет, так дело не пойдёт, это неверный путь. Сначала нужно попробовать ответить самой. Итак. Во-первых, все Лорды возродились – пускай и в наших телах. А Лорды обладали силой значительно меньшей, чем её величество. Значит, королева возродится всенепременно. Во-вторых, все мы родились именно в этом городе, а это уже признак свыше. Значит, так было надо – отблески Хрустального Токио перемещаются в город Санкт-Петербург. Дух королевы не может переродиться в человека из другого города, судьбу так просто не отменяют по заказу. И, наконец, в-третьих, к Тави начали возвращаться воспоминания её Хозяина. Ко мне они вернулись сразу же после того, как я обрела силу. Это может означать только одно – нас готовят к какому-то сражению. Скоро память пробудится и у остальных. Лорды слишком долго ждали. Начинается новая эпоха. Королева обязана будет встретиться с нами.  

Брр, пафос – это такая мерзость. 

Ну вот, кажется, я всё поняла. Теперь остался только один вопрос, который я и задаю Ами: 

- Как мы будем искать этого человека?