рок концерт-4

Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.

Эстель Джей

Рок-концерт для демона

Они появились все вместе – Юпитер, Меркурий, Венера, Мун и вернувший себе облик Марс. Ну конечно! Такое буйство стихий не могло остаться без внимания. Скорые они на подъем…

- Я тоже рад тебя видеть, Мун. Безумно. И буду счастлив продолжить беседу в другой раз.

- Ты бежишь из боя? Позор. - Насмешливо произнес Марс.

- А я вижу, ты уже оправился от перемены места жительства? – в тон ему отозвался я, – я лишь откладываю разборки на более удобное для себя время.

Дайте же мне еще немного времени! Сейчас я не…

Джедайт ушел, и вмиг невидимые цепи спали с меня, забирая пустоту. Браслет больше не обжигал запястье, он исчез, а с ним и часть моей Силы. Джей не закончил работу, на него это было не похоже.

Я поднялся, как во сне огляделся по сторонам в поисках того, другого света…

- Ты объяснишь, наконец, что здесь происходит??

- А ты еще не понял? Джедайт теперь непобедим. И он будет мстить… или кто-то другой… где Кунсайт?

- Лорд Кунсайт… - я протянул руку, но так и не коснулся. Не посмел.

Все светлые и два демона расположились (одного из демонов скорее расположили) в номере Кипелова – том самом, который он снял до концерта. Нейтральная территория показалась наилучшим вариантом в сложившейся ситуации.

- Ты уверен в том, что делаешь? – в сотый раз за ночь спрашивал Маврин.

- Нет, - в сотый раз отвечал Кипелов, - но я точно знаю одно: они не будут на нас нападать. По крайней мере, сейчас.

- Кунсайт точно не будет. – Заметил Манякин, кивнув на кровать. – Кстати, он быстро восстанавливается. Похоже, к нему вернулись силы.

При этих словах Зойсайт, все время сидевший в самом дальнем углу и не проронивший ни слова, встрепенулся, хотел было что-то сказать, но как только все посмотрели на него, затих и сжался еще больше.

- Парню явно не по себе, - шепнул друзьям Харьков. – Или он что-то замышляет.

- Брось. – Отмахнулся Кипелов. – Ему не до этого. Представь, если бы ты вдруг оказался в компании сильных демонов! Он наверняка мечтает провалиться сквозь землю.

- С добрым утром. – Сдержанно улыбнулся Кипелов. Странно, но он был рад, что беловолосый демон жив. Он вообще не любил видеть смерть.

- Этот, что ли? – Терентьев накрутил на палец рваную цепочку с осколком синего камня. – Кажется, тут чего-то не хватает.

- Уничтожен? Замечательно. – Кунсайт все-таки принял сидячее положение, пытаясь скрыть настороженность движений. – Не советую вам трогать эту штуку.

- Не знаю, но с помощью этого Джей забирал Силы у владельцев. Сдается мне, что и волю тоже. Вот только для чего?..

- Да ничего в ней уже нет! Я ничего не чувствую. – Возразил Юпитер, но амулет все же бросил на стол. – А кроме этой ерунды еще что-нибудь было?

- Кажется, два браслета. Но я не уверен… это все догадки.

Все, кроме одного, посмотрели на Зойсайта, но увидели лишь тень, мелькнувшую в дверном проеме.

- Что это было? – после некоторого молчания вопросил Терентьев. – С ним разговор, кажется, еще не закончен.

- Мне повторить еще раз? – после такого тона Лорда ему обычно не приходилось этого делать.

Кунсайт поднялся, как ни в чем не бывало надел куртку, будто бы и не находился несколько минут назад в состоянии, пограничном со смертью.

- Ты куда? – недоверчиво поинтересовался Меркури.

- Пойду, пройдусь по городу. Есть какие-то вопросы?

Вопросов, понятное дело, не оказалось. Точнее, их было слишком много.

- Ты это видел? – в некотором недоумении посмотрел на меня Терентьев. – После такого просто встать и «пойти пройтись по городу»… нда.

- Ты не понял? – в дверях появился Харьков. Он ходил за минералкой. – Он Лорд. То, что он оказался в таком положении перед нами, его очень сильно задевает. Не удивлюсь, если он вырубится где-нибудь за углом.

- Что между этими двумя вообще происходит? – я потянулся за минералкой.

- Нуу… - загадочно протянул Мавр. – Любовь штука злостная.

И все же мне показалось, что Кунсайт бы назвал это как-то иначе.

Мне не за чем было смотреть ему в глаза. Мне нечего было ему сказать.

Теперь, когда не было больше браслета, не было бурлящей чужой Силы, чувства и мысли начали приходить в норму. Чтобы окончательно убедиться в том, что я его люблю, мне понадобилась пара мгновений. Но вернулось и другое – осознание того, что он отказался от меня, а я хотел его убить… ведь я действительно хотел его убить! Он теперь вряд ли меня простит. Но почему тогда спас?! Чтобы отдать старый, очень старый «долг»?

Я шел по улице, грея руки в карманах. Серый ранний рассвет, улицы в это время еще совсем пустые, особенно в выходной.

Я забрел в какой-то двор, сел на скамейку. Слезы сами покатились по щекам. Ну что такое?! Сижу и рыдаю тут взахлеб и ничего не могу с собой поделать. Идиот. Хорошо, что людей нет, и никто не видит этого кошмара.

Кунсайт постоял рядом со мной немного, и, убедившись, что эффекта никакого, сел на скамейку.

Фраза прозвучала настолько неуместно и буднично, что показалась почти насмешкой. Уж не знаю, чего я ожидал, но только не этого.

- Зачем вы пришли? Разве вы еще не сделали свой выбор?

- Выбор? – он усмехнулся. – Если бы он у меня был…

Снег крупными хлопьями падал ему на плечи, цеплялся за седые в своей белизне волосы. Снег не таял на его коже.

И я вдруг отчетливо понял, КАКИХ усилий стоило ему пойти за мной. По дрожащим ресницам, по сжатым в одну тонкую бледную линию губам, по впившимся в скамейку пальцам. Раны исчезли только внешне.

Я прикоснулся к его руке. На большее я не имел права.

Ты помнишь, как цветут вишни в нашем саду? Ты помнишь, как любил смотреть на спокойную гладь воды, когда на нее ложились розовые лепестки… я помню.

Мне жаль тебя. Да, мне жаль тебя! Потому что ты сильный, сильнее нас всех, и ты не потерпишь жалости.

Но – мне жаль тебя. Потому что я люблю тебя, хочешь ты того или нет.

Твое сердце сейчас бьется неровно – только из-за ран?

Я знаю, ты поверил в свою нелюбовь, как когда-то поверил мне, единственному, сумевшему заставить тебя верить.

Ты сделал то, что сделал, чтобы отдать долг. Не говори ничего. Ты привязан ко мне, но… я не буду больше тебе мешать. Я уйду, вернусь в Питер и буду ждать, когда ты позовешь, даже если мне понадобится на это целая жизнь.

«… После короткого антракта хозяином сцены стал Валерий Кипелов с группой… лазерные навороты сменились пиротехникой и прожекторами, а большую часть концерта во весь задник проецировались то логотип КИПЕЛОВ, то фотография Валерия, который, надо думать, признал жизненным кредо народную мудрость «пусть скромностью гордится тот, кому больше гордиться нечем». Что ж, самый известный металлический вокалист в России может себе это позволить.

Валерий в этот вечер был в ударе. Казалось, он похудел и выглядел более подтянуто, энергично перемещаясь по сцене и над ней в момент, когда его подняли под самый потолок зала над огненной платформе…»[1]

Да что вы говорите! Я да на огненной платформе! Видимо, склероз. Не помню такого.

А Кунсайт, похоже, был не так уж и плох, раз сумел вызвать такой резонанс в прессе. Похититель чужой славы. Мне конечно, не жалко, но все-таки… он, наверное, возгордился собой еще больше. Надо будет показать ему эту статью, пусть порадуется, что трудился не напрасно. Идиот.

Валерий швырнул на стол злополучный журнал, который напомнил ему столь неприятные моменты жизни. Он вообще искренне не понимал, как Кунсайт смог провернуть весь этот бред. Только если это действительно природный талант.

Зой исчез из моей жизни, по собственной воле предоставив мне простор для действий. Каких, интересно? Он бы мог остаться, я бы… стерпел? Да, стерпел. Поэтому он и не остался, не желая быть «терпимым». Я ему даже был за это благодарен. Потом я вернусь к нему, но чуть позже.

Вот только для чего остался я сам? Не хотел вновь оказываться в Питере? Да, наверное. Но все-таки там мой дом, как бы то ни было. И работа, с которой меня, наверное, уже выгнали за непосещаемость. А деньги-то заканчиваются…

Последние дни, что я провел в Москве уже как Кунсайт, не представляли из себя ничего интересного, они не принесли мне ни одной схватки с приспешниками Джея или нелицеприятного разговора с лунными. Вопросы ко мне у них давно кончились, точнее, они поняли, что я просто не отвечу.

Раз за разом я спрашивал себя – зачем? Зачем мне понадобилось лезть во все это, совершая непростительные для Лорда Кунсайта ошибки. Состояние аффекта – это не ко мне. И все же.

Я не хотел никуда отсюда уезжать. Мне понравилось быть рядом с ним. Вот это – правда? Нда, забавно. Правда намного более бессмысленна, чем вымысел.

Что это такое? Влюбленность. Глупость. Человечность. Безумие. Похоже на последнее, оно включает в себя все остальное.

Во мне осталась тень его человеческой души. А значит, и в его – тень моей, нечеловеческой. Я почти понял его, его мысли, его чувства, почти – как свои собственные, если бы они у меня были. Интересно, что он узнал обо мне? В Темном Королевстве магов учили многим заклятиям, преобразованиям и владению Силой. Моим учителем было высшее существо после Короля, и благодаря этому и возможно, чему-то еще я стал совершенен. Но так и не научился закрывать свое «отражение» от того, чью суть принимал, поэтому я никогда не пользовался этим заклятьем. До сего дня.

Пойти спросить? И наткнуться на стену опаски и недоверия, граничащего с презрением, только граничащего, потому что он этого не умеет. Он не умеет жить только для себя. Он смог принять свою судьбу, не смотря на абсолютную неготовность к ней. А я не смог.

Мы разные уже в этом. В том, что он огонь, а я лед. Он человек со сверхъестественной силой, а я демон с глупыми человеческими надеждами. Но эти надежды – все, что мне позволено в этом мире.

- Ну и как тебе? – я появился на базе именно тогда, когда там никого не было. Кроме Валерия.

- Что – как? – не понял он, не сообразив сразу огрызнуться. – Что ты здесь делаешь?!

- С тобой разговариваю. Как тебе быть борцом за добро и справедливость? - я постарался предать своему голосу былое безразличие, но у меня это плохо получилось. У меня теперь вообще все получалось не очень хорошо. Особенно жизнь.

- Я на эту роль не напрашивался, – он продолжал заниматься своим делом, то есть натягиванием струн. Почему-то на мавринской гитаре. И это у него не получалось.

- Ты не в восторге, да? – интересно, он злится? По лицу ничего не понять. – Ты совсем не похож на тех. Уж можешь мне поверить. Вы все не похожи, даже силой. Даже как-то странно.

Он оторвался от своего увлекательного занятия и глянул на меня. Ну неужели…

- Странно. Ты знаешь что-нибудь о них? Знаешь, что были еще и другие?

- Мне наплевать. Они мне не попадались. – Он ответил раздраженно. Ему не нравилось говорить на эту тему. И потом вдруг резко:

- Слушай меня! Если тебя здесь сейчас увидят, будут большие проблемы. Так что выметайся.

- Ты не уточнил, у кого именно будут проблемы.

Я над ним откровенно издевался. Или он надо мной. Это вопрос философский.

- Ответь мне на один вопрос, если уж пришел, - неожиданно попросил Кипелов.

- Только на один. Подумай, прежде чем спросить.

- Оставь понты. Зачем ты все это затеял? Неужели не нашел иного способа достичь цели? Это все равно что, прошу прощения, почесать правое ухо левой ногой… черт! – струна у него все-таки сорвалась и больно хлестнула по лицу.

- Не поминай, а то появится… Дай, я сделаю. Мавр тебя за такое обращение убьет.

Не дожидаясь разрешения, я взял у него гитару, причем без малейшего сопротивления с его стороны. Видимо, он долго с ней возился.

- Я с этой вещью общий язык уже находил когда-то, - усмехнулся я, прикручивая своенравную струну на положенное ей место. – Отличная вещь… А твой вопрос… только сейчас я понимаю, что это было сделано второпях, как в каком-то сне, когда ты понимаешь, что делаешь глупость, но остановиться уже не можешь. Я хотел отомстить Джею, так мне казалось. Но потом понял, что хочу совершенно иного. – Странно, но я хотел рассказать ему все как есть, не скрывая ничего. С ним это и не нужно. – Я исполнил свою мечту, хоть и таким извращенным способом… ну вот, готово. В подходе к такому тонкому инструменту главное терпение, и ничего больше. Жаль, что в человеческой душе порванные струны так легко не заменишь… а вот теперь мне действительно пора.

Я исчез в тот миг, когда в комнату вошел Маврин, успев поймать тонкую грань между тем, чтоб быть замеченным и остаться неувиденным. Я подкинул ему несколько поводов для размышлений. А может и не одного.

После того, как исчез Джедайт, жизнь в группе более менее влилась в привычное русло. Несмотря на неординарные события, Кипелов не выпал из работы, он очень быстро пришел в норму, даже слишком усиленно взявшись за работу. Мне иногда казалось, что так он пытается не думать о случившемся… каждый из нас делал это по-своему. Пару раз я пытался вывести его на откровенный разговор, но очень скоро понял, что лучше этого не делать. Сам все расскажет, когда наступит срок.

Я чувствовал вину перед ним. Будто бы лишь я не заметил подмены, не сумел распознать врага. Он сказал, что это глупость, как всегда понимающе улыбнувшись. Но что-то в этой улыбке почти довело меня до алкогольного отравления. Он сам приводил меня в чувство, заявившись посреди дня без какой-либо просьбы с моей стороны. С его помощью я убедил себя почти в полной непогрешимости.

Потом я начал замечать странные вещи. Кунсайт, который казалось бы, должен быть в Петербурге, так как делать ему в Москве было откровенно нечего, стал слишком часто попадаться мне не где-нибудь, а на нашей базе в неприлично старом Доме Культуры, который по определению существовать не должен, а все же… Мне не нравилось присутствие демона в святая святых моей жизни, о чем я незамедлительно сообщил Валерию. И оторопел, услышав ответ. Кипелову, оказывается, просто необходим взгляд со стороны на творческие находки. Ему необходим взгляд этих прозрачных холодных глаз?!

- Ты понимаешь, что ты творишь? – гневно спросил я его, когда, наконец, выпал очередной шанс поговорить.

- Что я делаю такого криминального, позволяя ему заниматься более полезным делом, нежели плетением черных замыслов?

- А не поздно ли ты занялся его воспитанием?! Мне не нравится видеть его здесь.

- Я даже догадываюсь, почему, - усмехнулся Кип. – Я консервативен, а он неиссякаемый кладезь новых идей.

Кипелов помотал головой. С утра догадываться было лень.

Я походил по комнате, сел в кресло, но тут же вскочил снова. Кипелов наблюдал за мной с некоторым беспокойством.

- Ты совсем страх потерял? – наконец задал я наболевший вопрос.

- Да он еще и не понимает! – Я в гневе сжал кулаки. – Думаешь, вокруг тебя одни идиоты?

- Отлично! Просто отлично! Ты один у нас такой белый и пушистый, ничего не понимающий в этом пошлом мире!

- Хватит орать! Ты можешь говорить членораздельно? Что тебя не устраивает?

- Мне надо, чтобы ты сказал, что между вами происходит. Валера, это не смешно.

- Я и не смеюсь. Я действительно не понимаю, какая муха тебя укусила?

Я осекся. Я сам не понял, откуда взялись такие мысли.

- Он же смотрит на тебя влюбленными глазами. Он же ходит за тобой как тень. И он пишет ТЕБЕ стихи.

Я извлек из кармана смятый листок бумаги и протянул ему. Он неуверенно взял, недоверчиво и растерянно глядя на меня, и прочитал. Я внимательно следил за выражением его лица, но оно не изменилось.

- Откуда это у тебя? – бесцветным голосом спросил он, отдавая мне лист.

- Он оставил это на столе. Давно уже. Я думал, что это для Зоя, но сейчас понял, что…

- Неплохой стих, не думал, что он на такое способен.

- Неплохой стих? Это все, что ты можешь сказать? Да он отвратителен! – выпалил я.

- Я не хочу видеть его здесь. Я думаю, что ты меня поймешь.

- Что тебе от меня нужно? – спросил я Кунсайта, когда он вновь возник в поле моего зрения. А случилось это через пару дней.

- Ничего. Ничего такого, что могло бы оказаться для тебя непосильным.

- Да неужели… ты уходишь от ответа. Что тебе нужно?

- Ты, я вижу, спокоен. В твоей жизни часто случалось такое?

- Нет, слава Богу. Я просто хочу знать, на что ты рассчитываешь.

- На что я рассчитываю, это мое личное дело. Другой вопрос, готов ли ты это принять.

Я дал ему время подумать, а сам отправился в маленькую квартирку на окраине Москвы.

Любовь – она как привидение: все о ней говорят, но никто ее не видел. Пустой звук, набор букв, простое обозначение физиологического процесса… и ни каких чувств. Или нет?!

То, что произошло между нами, не имело ничего общего с тем, что случалось в моей жизни, во всех жизнях, прежде, я понимал это с какой-то странной ясностью. Что-то новое и незнакомое, и от того пугающее.

Моя душа горела опасным огнем, я не мог контролировать свои мысли, я не хотел думать ни о чем и ни о ком другом, даже о Зойсайте. Тем более – о нем. Я отдал долг, и теперь я был свободен. Свободен! Наверное, в этой жизни я сошел с ума, но я упивался своим сумасшествием, танцуя от восторга в полной темноте посреди комнаты под мелодию своего сердца, очень красивую мелодию.

Я даже не имею права находиться рядом с ним, ни то что… но может быть, именно от этого все в нем так привлекает меня?

Я уселся в кресло, закрыл глаза, вслушиваясь в звуки ночной Москвы – лай собак, гул проносящихся редких автомобилей, завывание ветра в трубах и подворотнях. Столицу накрыл холод накатившейся зимы, но мне было тепло. Жизнь вдруг обрела смысл, куда-то исчезло ощущение пустоты и страха. Пусть на одну ночь, на один миг, на одну вечность – но я был счастлив…

И пусть он скажет «нет» или просто захочет меня убить – но это будет потом, через час, неделю или год. А пока…

Я зашел в подсобку и натолкнулся на прозрачный выжидающий взгляд.

Он сидел на столе и перебирал струны гитары, пытаясь вспомнить хоть один аккорд. Почему-то я был уверен в том, что сейчас он не сможет сыграть даже простецкую мелодию.

- Убирайся. – Процедил я сквозь зубы, ища забытый черновик и стараясь не смотреть на него.

- Свали со стола, ты сидишь на нужной мне бумаге.

Он не пошевелился, и мне пришлось его спихнуть. Очень не хотелось этого делать, даже дотрагиваться до него не хотелось.

- Ты ничего не спрашивал, - я взял черновик, который вдруг почему-то стал ненужным.

- Неужели? – Кунсайт поставил гитару к стенке и исподлобья глянул на меня. – Да или нет. Это же так просто!

- А что ты сделаешь? Ударишь? Убьешь? Но у тебя нет такой силы.

С моих пальцев сорвалась огненная змейка и царапнула его по плечу, оставив красный рубец на смуглой коже.

- Надо же. – Ни один мускул не дрогнул на его лице. – А ты действительно убьешь и не посмотришь.

Еще один шаг. Я уставился на него, испытывая страстное желание уничтожить одним лишь взглядом:

- По твоей милости я чувствую себя так, будто вымазался в грязи. Ты заставил меня думать о таких вещах, о которых мне противно даже слышать. Ты демон, и этого ничего уже не изменит!

Последняя моя фраза отразилась в его глазах холодной вспышкой. Она заставила его остановиться, почти отшатнуться. В опасной близости от моего виска со свистом пролетел ледяной стержень и вышиб входную дверь, за которой, к счастью, никого не оказалось.

И все-таки он не вернулся на этот раз. В этой нелепой жизни все иначе, и любовь здесь не такая и не к тому…

Зой повертел в руках билет на самолет, в который раз спрашивая себя – на фига? Вернуться в Токио после стольких лет казалось несусветной глупостью. Что он будет там делать? Бродить по старым паркам и улицам и вспоминать ушедшее безвозвратно прошлое? Наверное, другого ничего не остается. Самолет ждал его рано утром, и в запасе была еще одна морозная питерская ночь, которую можно было потратить на последнюю прогулку по городу, который принес ему столько…

Он бродил по ночному городу, не опасаясь наткнуться на Джея и компанию – он не имел для них никакого смысла теперь. Он должен быть мертв так же, как и Звездочет, если бы… Он с удивлением подумал о том, что ему жаль Нефрита. Умереть так глупо и бессмысленно только лишь потому, что Джедайту приспичило вытянуть всю энергию… и как ему это удалось? Неф никогда не отличался слабостью, но в тот момент он был беспомощен перед Иллюзионистом как котенок перед ведром воды.

Ну вот опять. И зачем все мысли всякий раз сходятся на вселенских проблемах, как бы не пытался он от них отгородиться. Лучше оставить это тем, кому еще не надоело играть в ангелов и демонов, и просто насладиться необыкновенно высоким звездным небом.

Красные капли крови стекали по его ладони, срывались с кончиков пальцев и падали на грязный городской снег, расцветая диковинными цветами.

Когда-то он любил смотреть на свежую остывающую кровь. Ему нравился солоноватый запах смерти. Это было давно. Сейчас он не испытывал ничего, кроме отвращения к себе и к этой самой красной жидкости, заставляющей человека жить. И еще ему было жаль эту молоденькую девушку. Конечно, ничего путного из нее не вышло бы – слишком рано и уверенно пошла она по наклонной. Но все-таки… Кунсайт никогда не приветствовал эти его развлечения. Он не любит бессмысленных убийств. Ну и что! А я не ищу во всем смысл!

Он провел кончиками пальцев по бледному лицу девушки, по ее приоткрытым губам, по почти идеальной шее. Она даже не успела понять, что умирает.

Всплеск энергии заставил его замереть и обернуться. Ну что опять такое?..

- Ты вновь за старое? – появившийся из неоткуда демон не выглядел враждебно. Он вообще не испытывал почти никаких эмоций, если только легкое сожаление.

- Зачем ты вернулся один? – вопросом на вопрос ответил приспешник Джедайта.

- Не твое дело. Если ты от своего хозяина – передай ему пламенный привет и скорейшей смерти.

- Нет, я не от Джея. – Демон улыбнулся. – Но все же я пришел к тебе.

- Зачем? Завтра я исчезну из этой страны и, поверь, не буду больше иметь ни для кого значения. Особенно для тебя.

Зойсайт с удивлением понял, на кого похож этот демон…

- Ты всегда будешь иметь для меня значение. Слишком большое.

Черты лица Лиантара начали меняться, становясь зыбкими как отражение в воде, как… иллюзия. Метаморфозы не ограничились этим, на глазах изменяя тело, стать, ауру.

Зойсайт смотрел на все это, слегка наклонив голову, как на нежданно подвернувшееся представление.

Тем временем Лиантар изменился почти до неузнаваемости, а потом исчез вовсе. На его месте возник кто-то иной, лишь отдаленно напоминающий прежнего.

Черные как ноябрьская ночь волосы, красивое лицо, и глаза…

- Неужели ты мог сомневаться в том, что мы встретимся? Наш поединок еще не закончен.

Зойсайт смотрел на наведенный ему в голову револьвер и пытался понять, почему не увидел многого раньше. Страха не было, только досада с привкусом сигаретной горечи.

Одиночный выстрел разбил тишину спящего города, затерявшись эхом в каменных стенах. Где-то залаяли собаки, и сработала сигнализация, испортив ночь целому кварталу, а за несколько сотен километров кто-то внезапно вздрогнул от боли в груди, от жгучего холода смерти и желания больше никогда не просыпаться.

Мне говорили, он самое худшее, что может случиться в жизни.

Мне говорили, он слабый, завистливый, амбициозный негодяй.

Мне стало интересно, и я решил посмотреть на него сам.

Пышный прием в честь дня рождения Королевы решили устроить в загородной резиденции Ее Величества. Приглашены были очень многие, весь свет, если так можно выразиться, Темного Королевства. И я был почти уверен, что он будет там. Я знал лишь его имя, так как высшие лорды редко виделись, а уж этого вообще держали где-то на дальних рубежах.

Главный зал и парадная лестница пылали от сияния сотен свечей, свет отражался в хрустальных бокалах и играл на украшениях…

Я бродил меж гостей, время от времени отвечая на почтительные приветствия и комплементы. Скучно и слишком… вычурно, что ли? Но мне как Первому лорду просто необходимо уметь терпеть подобные сборища.

Ко мне подошел высокий молодой демон в темно-фиолетовом плаще. Его черные, совершенно прямые волосы были забраны в хвост, открывая красивое узкое лицо. Тонкие губы, упрямый разлет бровей и высокие скулы – все в нем было четким, словно высеченным из мрамора.

Когда-то именно эта резкая красота и привлекла меня.

- Я не ожидал встретить тебя здесь, Арье, – умело изобразил я удивление. – Ты же, кажется, должен быть сейчас в ссылке, если не в могиле. Или у нас изменились законы?

- Законы остались прежними, милорд, - улыбнулся алхимик. – Но кое-что все же изменилось.

Мой взгляд упал на платиновую фибулу в форме восьмиконечной звезды, закрепленную на фиолетовом плаще. Точно такая же, только серебряная, была и у меня.

- Но только не твои методы достижения цели. Так? А впрочем, я не хочу знать. Лучше скажи мне, что тебе известно об одном из лордов...

- Нет. Хотя про этих я потом с удовольствием послушаю. Меня интересует другой. Зойсайт, кажется.

Глаза моего бывшего ученика вспыхнули нехорошим темным огнем.

- Помните демона, которого казнили за измену Королевству?

- Он жив. Живет под другим именем, а его настоящее не известно даже мне.

- Ты хочешь сказать, что это Зойсайт? Но зачем Королеве понадобилась такая интрига?

- Никакой измены не было. Просто его подставили. Парень очень смазлив, и само собой, у него было много поклонников. Но он оказался несговорчивым, и кто-то не простил отказа. Говорят, этого кого-то потом нашли в зверском состоянии, так, что с трудом опознали.

- Интересно. Но я все равно не понимаю, зачем он Королеве.

- Он умен, жесток, амбициозен. А может, и что-то еще...

- Лорд Кунсайт! – к нам подошла одна из королевских юм. – Вас хочет видеть Ее Величество.

- Ну что ж, идите, мисир. – Вздохнул Арьеман. – Мы закончим наш разговор позже.

Я еле заметно кивнул ему и, мысленно чертыхнувшись, пошел вслед за юмой, проворно лавирующей между приглашенными.

Шли мы сравнительно не долго, но я успел запутаться в хитросплетениях переходов и коридоров. Я бывал в загородной резиденции довольно редко, и поэтому не успел изучить ее более детально. Арьеман наверняка знал здесь все закоулки и тайные ходы, да еще парочку лазеек, о которых неизвестно и самой Королеве.

Наконец, мы остановились перед украшенными зеленым камнем и золотом дверьми. Малахитовый зал... или Изумрудный?

Я прошел в кабинет, и дверь за мной тут же захлопнулась.

Королева стояла у окна. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне лунного света. Я поклонился, ровно так, как положено при официальной встрече.

- Да, Кунсайт. Я хотела, чтобы ты познакомился кое с кем.

Тень в углу зашевелилась, и из нее выступила невысокая фигурка в капюшоне и глухом черном плаще.

- Рад наконец-то увидеть вас, милорд. Наслышан. – Ко мне протянулась рука в черной перчатке.

- Надеюсь, не самого плохого. – Я не спеша ответил на рукопожатие. Сильное. – Но с кем имею честь?

Капюшон нехотя сполз вниз, открывая копну рыжих волос, огромные глаза и странную, чуть заметную улыбку почти детских губ.

- Лорд Зойсайт, Второй Принц Темного Королевства и слуга Ее Величества Королевы Берилл.

Он меня бесил. Своей самоуверенностью, нежеланием подчиняться, каким-то детским максимализмом и упрямством. Временами создавалось впечатление, что у него не закончился переходный возраст. Королева Берилл просто спихнула мне это чудовище, совершенно не заботясь о последствиях, о них, по ее мнению, должен был позаботиться я.

Он действительно оказался именно таким, как о нем говорили. И что самое ужасное, мне нужно было его не просто по какой-то непонятной причине терпеть рядом с собой, но еще и обучать премудростям магического искусства. Он оказался неплохим воином, но на этом его положительные стороны заканчивались. В заклинаниях он не соображал почти ничего, полагаясь на физическую силу, которой у него не было.

- Зойсайт. – Не особо тепло произнес я, не отрываясь от изучения карт с пограничных рубежей. – Ты выполнил мое задание?

- Да что ты. Это не дает тебе права не выполнять мои поручения.

- Нет. Просто я не понимаю, почему меня заставили с тобой возиться.

- Королева хочет, чтобы я вам помогал. Я от этого не в восторге, но ее приказы не обсуждаются.

- Не дерзи и не отвлекай меня. Если тебе больше нечего мне сказать, выметайся.

На миг мне показалось, он хотел что-то ответить, но он молча развернулся и вышел из кабинета, на последок все же хлопнув дверью. Так заканчивались все наши встречи.

Гроза за окном бушевала нешуточная. Дождь грохотал по крышам, с яростью полуночного беса бросался на деревья и дома, крушил и смывал все, что только попадалось на пути. Октябрьские бури – до чего я их любил! По истине демоническое время, именно тогда и рождаются в людском мире самые мрачные предания и легенды...

Он ввалился ко мне в комнату с завидной смелостью, мокрый с ног до головы, всклокоченный и очень радостный.

- Лорд Кунсайт! У меня получилось!! Это оказалось не так-то просто, но...

Улыбка медленно погасла на красивом лице, он выпрямился, глядя на меня спокойно и с каким-то чуть заметным… раздражением?

- Простите. Я увлекся. Я хотел показать вам свою работу.

Он протянул мне на ладони маленький кристалл темно-лилового цвета, внутри которого пульсировало пламя.

Я сжал кристалл в ладони и бросил на пол искрящиеся осколки.

- Почему? – растерянно спросил он, глядя на свое творение.

- Я не буду объяснять дважды. Спроси кого-нибудь другого.

- Но вы – мой учитель! – он не умел скрывать обиду и ярость. – Вы должны меня обучать!!

- Да просто вы сами не знаете, как должно быть!!

Мой удар отшвырнул его к стене. Пару секунд он не двигался, потом медленно поднялся, все так же глядя на меня.

- Можете меня бить, сколько влезет, но я все равно скажу. – Его голос звучал ровно и как-то обреченно. – Вы не подпускаете меня к себе, потому что до ужаса боитесь. Боитесь чувствовать. Я тоже был таким до встречи с вами...

Он запнулся, ожидая удара. Но мне было интересно, что он скажет. Первый раз интересно за время нашего знакомства.

- Я знаю про Арьемана, когда-то очень давно он... Обжегшись на молоке, на воду дуешь, так? Я знаю, что Вам тоже можно причинить боль, хоть Вы в совершенстве научились скрывать свои чувства, так хорошо, что забыли, что это такое. Но я ни когда не... Вы не похожи на тех, кого я знал прежде, жаждущих только моего тела. Потому Королева и сделала вас моим учителем. Чтобы мы воскресили друг друга, избавили от недоверия к этому миру, и научили...

- Хватит. – Очень тихо произнес я, улыбнувшись так, что он вздрогнул. – Ты считаешь меня другим? Глупый.

Я шагнул к нему, сжал пальцами маленький подбородок, заставив его почти висеть в воздухе.

Я пихнул его на кровать и опустился следом, попутно сдирая с него одежду. Я старался вложить в свои действия всю злость и небрежность, я хотел показать ему свое истинное нутро, чтобы он никогда больше не смел так говорить.

Я искал в его глазах страх или отвращение, я хотел, чтобы он шарахался от меня и ненавидел, и может быть, потом убил...

Он лежал передо мной на белых простынях, открытый и спокойный, только чуть дрожали ресницы.

Я посмотрел на правую ладонь. Действительно...

- Если вы хотите отпугнуть меня своей грубостью, не старайтесь. Я видел и не такое.

Откуда такая покорность? У этого существа...

- Ты сам напросился, – я прогнал минутную слабость, одним рывком притянул его к себе и впился поцелуем в солоноватые мягкие губы. Он вдохнул этот поцелуй как воздух, как смертельный яд. Я люблю вас – сказали мне его маленькие руки. Я не предам – поклялись мне удары его сердца.

- Это все ложь. – Прошипел я, целуя податливое, изгибающееся от возбуждения упругое тело, пахнущее сакурой и страстью.

Я подарю вам всего себя без остатка, я отдам душу по собственной воле – сказали мне бездонные глаза.

Он задрожал подо мной, тонкие как у девушки пальцы вонзились в шелк простыней, перемазанный кровью...

Даже когда наши тела стали единым целым, он не издал ни звука, лишь только по щекам скатились два кристалла боли, как капли полночной грозы.

Он сидел на столе с охапкой только что срезанных белых роз. Моих роз. И даже не подумал слезть и поздороваться.

- Тебя не учили хорошим манерам? – Самым спокойным тоном осведомился я. – И кто тебе позволил губить цветы в моем саду?

- Меня учили вы, - он спрыгнул со стола и бросил розы на кресло. – А цветы... они все равно не перенесут еще одну бурю. Арьеман прислал мне это.

Он протянул мне лист бумаги. Я даже не подумал его взять.

- Я дерусь с ним на закате. Сегодня. – Он швырнул бумагу в огонь.

Он ожидал иного, но нашел в себе силы не выдать разочарования.

Как бы то ни было, но с Арьеманом я все-таки решил пообщаться. Я пришел к нему без предупреждения, отправил в лучший мир вздумавшую помешать мне юму и сразу поставил вопрос ребром.

- Официально – да, - он демонстративно разглядывал свое отражение в лезвии катаны, подаренной когда-то мной. Я думал, что он ее давно уничтожил. – Но ты же знаешь, Королева смотрит на все это сквозь пальцы. Надо же как-то развлекаться ее подданным! Ах, и не надо на меня так смотреть, а то в дрожь бросает...

Я шагнул к нему, но мне в грудь тут же уперлось легкое острие.

- Я знаю, зачем ты пришел, - Арьеман разговаривал со мной безо всякого почтения, совсем иначе, нежели на балу. – Как он в постели, а? Лучше, чем я? Наверняка лучше. Опыта побольше будет...

Молниеносным движением я вывернул его запястье, и оружие со звоном выпало из ослабевших пальцев.

- Не смей играть со мной, мразь. Я не буду мешать вам выяснять отношения, потому что кое-кому это пойдет на пользу. Но помни, - я наклонился к нему так близко, чтобы он чувствовал мое дыхание, - каждую минуту помни: я внимательно за тобой слежу.

- Не сомневаюсь, лорд Кунсайт, - хрипло произнес он, усаживаясь в кресло, - но все-таки будьте осторожнее с ним. Этот мальчишка... когда-нибудь он вас погубит.

Я не мог пропустить такое зрелище, как поединок моих учеников.

Закат был сегодня огненно-алым. Завтра, наверное, будет ветрено.

Они замерли напротив друг друга, два силуэта на фоне заходящего солнца. Один – мое темное прошлое, настолько темное и настолько прошлое, что не осталось даже воспоминаний. Другой – настоящее, вот только мое ли?

Я невольно сравнивал их – и удивлялся, насколько разными они были. Арьеман – скрытный, непредсказуемый аферист, почти безумец, но я знал его как себя. Зойсайт же – открыт как на ладони, такой же ясный как огонь в камине. Но огонь не имеет четкой формы, и я не мог понять эту его простоту, не мог разгадать сердце этого огня.

Отвлеченный своими мыслями, я упустил тот миг, когда все началось. Я почувствовал энергетическую волну, почти одновременно с обеих сторон. Арьеман оказался быстрее на доли секунды, и его фиолетовая цепь задела Зоя по щеке и плечу, оставив красные рубцы. Удар по лицу – страшное оскорбление, вызов на смертельную битву. А это вовсе не праздное развлечение.

Получив чувствительный удар по самолюбию в самом начале поединка, Зойсайт вышел из себя, почти потеряв контроль, и делал одну ошибку за другой. Я знал силу Арьемана, я знал его приемы, они были зеркальным отражением моих собственных. А со мной Зой не справится никогда. Не трудно было предположить, чем закончится схватка. С каждой секундой мое разочарование усиливалось, превращаясь чуть ли не в презрение.

Я отвернулся и пошел прочь. Мне было все равно, кто из них останется жив.

На рассвете в моем замке появился Арьеман. Выглядел он как обычно, ничто не напоминало о вчерашних похождениях.

- Зачем ты явился? – меньше всего я хотел сейчас кого-то видеть. – Не думай, что это убийство сойдет тебе с рук. На этот раз – нет.

Арьеман стоял так, что я мог видеть лишь четкий, будто нарисованный профиль.

- Он любит тебя. И ты это знаешь. Он всего лишь хотел, чтобы ты наконец заметил его. Хотел быть лучше...

Мне показалось, он плохо осознает, что говорит.

- Я понимаю его. Когда-то я и сам хотел быть достойным твоего ледяного сердца, твоей силы, твоей красоты... ты помнишь?.. да, ты конечно помнишь...

- Нет плохих учеников, Кунсайт. Есть плохие учителя. – Он повернулся ко мне, и я увидел алую струйку в уголке красивого рта. – Я говорил, что он погубит тебя. Но неужели ты думаешь, что умереть можно лишь от вражьего клинка?!

Он покачнулся, и мне пришлось его поддержать.

- Очень умелое заклятье... этому ты хорошо его обучил... – он порывисто обнял меня за шею. – У вас с ним одна судьба, Учитель. Позвольте ему быть великим рядом с вами. Научитесь доверять. Не все в этом мире такие, как я, не все.

Я ненавижу тебя, Ученик. Ты единственный в этом мире, к кому я испытываю такие же чувства, как и к себе. Единственное зеркало моей души.

Я постоял еще минуту, прикрыв глаза, не думая ни о чем. Потом спустился в сад, прошел по тропинке мимо куста белых роз. Зачем-то вернулся, сорвал один цветок и подмигнул неяркому раннему солнцу.

Теперь вокруг меня лишь немая беспросветная мгла, в которую я поверг себя сам.

Тихо падает снег. Я почти слышу, как ложатся белые кристаллы на ветви деревьев, на мостовую, на мою ладонь.

Ты простишь меня? Зачем мне твое прощение, оно не стоит уже ничего. Где-то там, за белой пеленой, ты встретил своего убийцу без страха, я знаю, в этой жизни ты ничего не боялся. Я умею читать по твоим глазам. Я все еще знаю тебя лучше, чем ты сам.

Снег. Безразличный свидетель наших поражений.

Мне не за чем больше жить. Я не делаю того, в чем не вижу смысла.

- Скатертью дорога! Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу и все ваше демоническое отродье!

Он говорил что-то еще, какие-то другие нелестные вещи. Мне было все равно. Я понимал, что этот человек никогда не будет принадлежать мне... или кому бы то ни было еще. Он никогда не примет мою любовь. Да и было ли это любовью? Мимолетное человеческое счастье и ничего больше… Меня хорошо наказали за желание стать человеком.

Смотрит на меня яростно, еще не понимая, о чем я говорю.

Да, я прощаюсь с тобой, и, наверное, уже навсегда. Потому что жить так нельзя. Потому что я не имею права на существование. Потому что я предал в очередной раз того, кто доверился мне – вновь, даже в этой жизни. Я не позволю тебе идти вместе со мной, да ты и не пойдешь. Я убью столько демонов, сколько смогу. Я попробую избавить мир от Джедайта, а ты останешься здесь, и будешь петь, и писать новые песни.

- И о чем же? – Маврин снял очки, аккуратно протер, хотел надеть, но подумал и отложил в сторону. – Последнее время у нас слишком много тем для бесед.

- Не иронизируй. Я не совсем понимаю твое к нему отношение, но… Он пришел ко мне вчера. И стал говорить какие-то странные вещи… сейчас я даже не могу вспомнить, что именно, потому что я вчера был не в себе после того, что случилось… в общем он исчез.

- Да, но… мне кажется, он пытался сказать мне нечто важное.

- Сергей. – Я посмотрел на него. – Я пытаюсь говорить с тобой серьезно.

- Ты даже не хочешь меня выслушать! – я начал злиться. – Кто и должен сходить с ума, так это я!

Маврин некоторое время молчал, рассматривая что-то за окном. Кажется, там кто-то передрался. Из стоящей под окнами машины доносился голос готишного певца Вилли Вало.

- Придурки. – Наконец изрек он. – Ты знаешь, я, наверное, уйду из группы.

- Да. Я уеду на… не знаю какой срок. Вернусь потом.

- Уедешь… Почему? Мне нужна твоя поддержка. Как никогда – сейчас.

- Ну что я могу сделать?! Почему все так?? Я же ни в чем не виноват… - почти простонал я.

- Ты просто нашел повод, да? Ты побоялся сказать прямо, – я не спрашивал, я утверждал. – Мог бы сказать, я бы понял. Принял. И остальные... Я не ожидал от тебя.

Он стоял ко мне спиной, но почему-то мне показалось, что он улыбнулся.

- Идиот ты, Мавр!! Скотина! Ненавижу!!! – выпалил я, подскочив к нему, развернул за плечо... Но мой порыв треснуть его разбился об открытый спокойный взгляд. Как ведро ледяной воды.

Хотелось растерзать его на мелкие кусочки, избить до полусмерти, хотелось заорать – что же ты творишь?! Но я просто сказал «Уходи».

Я очень хотел побыть один. Не просто посидеть в темной комнате, слушая в наушниках Вивальди, а исчезнуть на неопределенный срок из этого города, чтобы не искали даже близкие.

Я не ожидал от тебя… Я сам от себя не ожидал. Можешь мне не верить, если не хочешь понять. Да и понимать тут нечего. Ты думаешь, все было спланировано заранее? Нет. Я не планирую своей судьбы. Я живу моментом, одним днем, минутой или мигом. И никогда не жалею о том, что делаю… так я должен сказать. Должен, но не могу.

Если мы не сделаем чего-то, то никогда не узнаем, как это будет – плохо, хорошо, правильно или смертельно… что тоже иногда бывает правильно.

Я смотрел на ровную ленту загородного шоссе, исчезающую под колесами автомобиля. Почти на ощупь включил радио. Из динамиков зазвучала знакомая и уже приевшаяся мелодия популярной группы BrainStorm.

Мы еще будем видится некоторое время, все дело в формальности… но потом у каждого из всех нас будет своя жизнь. Придет такой миг, поверь мне хоть в этом. Нельзя все время жить жизнью других! Для других. Я устал. Я так и скажу. Журналюги наверняка будут допытываться до правды, задавать убогие вопросы. Что ж, я позволю им немного своей искренности, пусть развлекаются и зарабатывают деньги.

Я вновь соберу свою группу и назову ее… как я ее назову, уже не имеет значения. Я уже пытался когда-то жить самостоятельно. Тогда не получилось. Теперь – получится. Я знаю, что смогу. Ты просто должен мне поверить. Вы все. Я готов начать новую жизнь. И может быть, мы вновь начнем понимать друг друга.

Найти берлогу всей питерской нечисти оказалось не сложно, видимо, Джей очень хотел, чтобы я это сделал. Я не стал его разочаровывать. Все оказалось именно так, как описывал Зой – неприметная наружность и многообещающие «внутренности». Мне не составило труда попасть внутрь: никто не ставил мне преград. Да никто бы и не посмел. Имя Лорда Кунсайта все еще что-то значило.

Я не скрывал своего появления, мне нечего было больше бояться, и нечего было терять. Я пришел затем, чтобы, наконец, сделать то, что должен был уже очень давно, хотя и вышли уже все сроки, но все же…

Я огляделся по сторонам. В темном пустом помещении не было никаких признаков присутствия кого-то кроме меня. Ну конечно, Джей позаботился о том, чтобы нам никто не помешал.

Я прошел по залу, не пытаясь сосредоточиться на своей силе, с каждым шагом убивая все оставшиеся в душе чувства.

Боль. Она слишком сильна, чтобы я смог ее сохранить. Она умрет здесь.

Любовь. Она слишком бессмысленна. Возможно, ее даже никогда не было.

Страх. Он был со мною всю мою жизнь, он скрывает под собой что-то, что я хотел забыть…

Джедайт стоял, прислонившись к колонне, скрестив на груди руки. Он не смотрел на меня, всем своим видом демонстрируя полную раскованность и уверенность в собственных силах. Таким он был всегда, даже когда услышал приговор из уст Королевы.

- Зачем ты его убил? – спросил я, даже не рассчитывая на честность.

- Я не убивал. Это сделал кое-кто другой, известный тебе, пожалуй, даже слишком хорошо, по своему желанию.

Что он хотел сказать этой фразой? Мастер иллюзий…

- Ты хочешь смягчить свою участь? – с непритворным отвращением поинтересовался я.

- Нет. Так и есть. – Он приблизился ко мне ровно на столько, на сколько приближался всегда, потому что ближе – только смерть.

Кто-то третий появился в противоположном конце зала, и направился к нам. Его походка напоминала мою, какой она была когда-то. Он весь был похож на меня, только волосы у этого существа были чернее ночи. Темное зеркало моей души.

- Рад видеть вас, милорд. – Фраза не прозвучала насмешкой, но задела самые глубокие струны моей души. Она вошла ледяным ножом даже не в сердце, а намного глубже, и этот нож еще провернули несколько раз, чтобы уже наверняка.

Я надеялся, что более никогда не увижу его. Что ж, вот и умерла даже надежда. И от этого стало как-то легче.

Арьеман. Демон преисподней, безжалостное порождение моих снов. Черное пламя Зла и Красоты.

Арьеман. Безнадежность осеннего дождя и багряные капли на ладони убившего. Ненависть к этому миру, к жизни и к себе.

Арьеман… ничтожество, величие которого ярче, чем я когда-то мог представить.

Не Shi Tennou, но равный им. Я сделал его таким много лет назад, и он слишком щедро отплатил мне за это.

- Что ж, Арье, - я назвал его так, как называл когда-то. – Я не скажу того же, но думаю, что это будет наша последняя встреча.

- Не зарекайтесь, милорд. У вас уже давно нет Силы что-либо изменить. Ее похоронил под собой страх и чувство вины. Разве нет? После того, как вы стали причиной их гибели.

- О твоей семье. – Ответил Джедайт. – о твоей смертной человеческой семье, матери и маленьком брате, единственных, кто тебя любил. Это было давно, но ты помнишь.

Мужчина в белом халате склонился над мёртвой женщиной. Она лежала на кровати, запрокинув голову. Первая проседь уже тронула её тёмно-русые волосы. Безвольно свисала рука с выступающими узлами вен. Умершую нельзя было назвать молодой, но и нельзя было сказать, что она стара. На лице застыл гнев, несорвавшийся крик остался на губах навеки. В детской кроватке лежал мёртвый ребёнок, не проживший ещё и двух лет. Он всё ещё пытался заслониться закоченевшими руками от чего-то, на лице застыл страх. Он всё понимал. До конца. Хотя мало что понимал в этой жизни.

- Народ, вы не поверите, смерть от переохлаждения!

Все повернулись к произнесшему это молодому врачу. Все, включая с трудом сдерживавшего слёзы мальчишку, который дрожал, но ясное дело не от холода.

- У тебя есть родственники? Надо позвонить им, - обратилась к нему медсестра. Такая домашняя, тёплая…

Он не выдержал. Слёзы ручьями хлынули из глаз. Не получалось даже произнести номер телефона. Медсестра не в первый раз такое видела. Взяла его на руки, погладила по голове… Не просила успокоится – понимала, бесполезно. Пусть уж проплачется. Санитары выносили тела. Врач листал телефонную книгу. «Можешь показать?» - попросил он ребёнка. Стерев повисшую на кончике носа слезинку, мальчик с бесцветными волосами дрожащими руками взял книгу, быстро, будто куда-то торопился, и счёт шёл на секунды, сминая страницы, нашёл нужный номер, ткнул пальцем. Врач пошёл звонить.

Вспомнилось, как пытался объяснить медсестре, что он виноват. И, конечно, как она не предала его словам никакого значения. Конечно, шок, маленький человечек не в себе. Она ошибалась. Только этот девятилетний мальчик знал, что здесь было. И понимал, что если всё расскажет, никто не поверит.

Он пытался доказать матери, что одноклассник первый полез в драку, что он не стал бы бить его просто так. Матери было всё равно. Её вызывали в школу. Родители того парня не собирались оставлять её в покое, она знала это точно. Того увезли из школы в больницу. Перелом носа, сотрясение мозга. Странно, что её, в принципе, миролюбивый сын сделал такое одним ударом.

Теперь-то понятно было, она просто сорвалась. Интересно, а что она вообще подумала о двух пятиклассниках, подравшихся из-за решения задачи повышенной сложности по математике… Вообще-то оба были правы, просто моё было рациональнее, не к месту промелькнуло удовлетворение от собственного превосходства, ой, не к месту…

Джей еле заметно улыбнулся, но вряд ли моему проигрышу. Дотронулся до переносицы рукой, как бы говоря «посмотри!».

У него был сломан нос. Когда-то очень давно и очень сильно. Почти идеальная форма подпорчена явно не запланированной горбинкой.

- Та задача обошлась мне дорого, - усмехнулся он.

Я ничего не ответил – не смог. Как и тогда, неконтролируемый поток Силы сорвался с моей ладони, превращая в лед все на своем пути.

Я никогда не видел его таким, точнее, я не видел его таким с того далекого дня, когда он отрекся от меня как от Ученика. Это было в другой жизни, в другом мире, которого уже не существует. И сейчас мне показалось, что тот мир вернулся, вернулся в его вспыхнувших белым светом Смерти глазах.

Я ошибся. Сила все еще жила в нем, она вырвалась на свободу как безмолвный крик, несдерживаемая более ни чем, теперь не было даже страха воспоминаний.

Джедайт поставил защиту и для себя, и для меня, потому что моей силы вряд ли хватило бы, чтобы противостоять Кунсайту. Не хватило тогда, не хватит и теперь.

В какой-то момент я понял, что стою на ледяном катке, в который превратился пол. Стены, колонны, лестницы – за считанные секунды все превратилось в лед. Как Ледяной дворец Императрицы.

Кунсайт не собирался оставлять нас в живых, он хотел уничтожить нас вместе с собой. Да, выложившись полностью, он просто погибнет от истощения Силы. Даже если не погибнет, станет легкой добычей.

Джей это знал. Он просто ждал, когда его враг сам себя уничтожит, не опасаясь за свою судьбу, ведь за Иллюзионистом стояло нечто большее, чем просто сила амулетов. За его плечами я видел развернувшую крылья Тень из прошлого.

Из интервью Валерия Кипелова журналу FUZZ.

«…N: Скажите, Валерий, почему не получилось сотрудничества с Сергеем в группе КИПЕЛОВ? В свое время вы сумели найти общий язык в прекрасном проекте КИПЕЛОВ-МАВРИН…

КИПЕЛОВ: Над альбомом «Смутное Время» мы работали вместе. Там половина песен его, половина моих, аранжировки делал он, но общую стратегию мы определяли вдвоем.

N: И альбом не вызывает чувства, что есть песни его, а есть – ваши…

КИПЕЛОВ: Да. К сожалению, этого не удалось сохранить здесь, в группе КИПЕЛОВ… Поскольку… (Задумывается.) Сергей в последнее время привык работать и сочинять в одиночку. В этом основная проблема. Вернуть взаимопонимание, которое было между нами в 1997 году, не удалось. А теперь у меня есть сплоченный коллектив, да и Сергей, надеюсь, поймет со временем, что все делать одному невозможно. Однобокость получается. Чтобы внутри команды были нормальные отношения, нужно, чтобы в музыку каждый вносил определенную часть. А этого не получилось. Мы не соприкасались во многом.

Он обижался, я знаю точно, на то, что я «заворачивал» его песни. Да, это было. Но я предлагал компромиссы, аранжировки, которые бы всех нас устроили.

КИПЕЛОВ: Маврина привлекают, скажем так, эпические «полотна» на 9-11 минут. Я отошел от такой музыки, мне ближе более компактные, более жесткие песни. Есть стиль, который выработан в АРИИ, и очень не хотелось от него отступать.

N: Но эпические вещи – одна из отличительных черт АРИИ. «Баллада о древнерусском воине», «Ночь короче дня», «Игра с огнем»…

КИПЕЛОВ: Да, и мне эти баллады нравятся. Но это вещи другого плана… Мы не сходились даже в идеологии, в текстовых вопросах. Вот, скажем, «стынет лед на губах» - это моя строчка. Он хотел, чтобы осталось «вниз лицом на земле». Я не знаю… Сергей приносил песни. Мне они нравились. Но хотелось, чтобы они были более компактными, что ли. Как бы сказать… общая стилистика должна была быть. Каждый должен был вносить что-то свое. А то, что приносил Маврин, было характерно только для музыки Маврина. Там в принципе кроме него никто не угадывался. Понимаете, о чем я говорю?

И вихри нездешних ветров. И мертвое безмолвие.

Как и тогда, он вздрогнул под пронзительным взглядом безжалостных безликих глаз.

Ты долго. Но я знал, что мы встретимся вновь, никто из таких как ты не избегает этих мест.

Он смотрел в Бездну, и от страха ему хотелось выть. Но он молчал.

Ты согласен навеки сгинуть в ледяном безмолвии?

На этот раз ты более сговорчив. Ну что ж, я снова выполню твое желание, потому что ты мне интересен. Жаль, что мы больше не увидимся.

Гордец. Безумец и гордец. Слишком мало таких осталось.

Он почувствовал, как неведомая сила потащила вперед, к самому краю бесконечности, к Темноте, из которой рождается все новое и куда навсегда уходят отжившие. К вечному холоду.

Он оглянулся назад, на Стража, и Страж увидел на его губах улыбку. Снисходительную, почти королевскую. Да он и был Королем.

Страж улыбнулся в ответ, если Силы вообще способны улыбаться. Как давно он этого не делал…

Вот он, пятый демон преисподней. Даже здесь – гордость, даже сейчас – сила. И никакого страха.

Страж давно не встречал таких, и от того было как-то… неуместно. Ведь те, кто приходили к нему, обычно были лишь бледными тенями, измученными душами земного мира.

Хотя… было такое. Все-таки видел он подобных этому, пришедших один за другим. И было их трое . И один из них - ярое пламя, сумевшее опалить самою серую мглу. Но и его укротила Вечность.

Не хотелось отпускать это существо. Но закон есть закон, выжженные на ткани бытия строки не перепишешь, сколько раз уже пытались.

Он ведь действительно будет ждать, подумал Светозарный, провожая взглядом светящийся странным светом силуэт, пока тот не растворился во мраке, пока его не поглотили медленные и безжалостные воды Реки Времени, а затем вернулся к своим обязанностям, к тысячам серых душ тех, кто почему-то не смог жить в мире-под-луной.

- Ну и чего ты добился? – со скучающим видом поинтересовался Велиар.

Светозарный не торопился отвечать. Он смотрел невидящим взором в одну точку, обдумывая что-то свое. Наконец будто бы очнулся ото сна, посмотрел на собеседника.

- Чего ты добился? Эксперимент-то не удался.

- Почему не удался? Я же доказал, что требовалось. Они не учатся на своих ошибках. Совсем никуда не годится… Жизнь для них все та же игрушка – хочу сломаю, хочу продам… так и не научились ценить этот великий дар.

- И стоило все это устраивать, чтобы доказать очевидное? Кстати, что ты будешь делать с остальными? Нельзя же все так оставить! Ты же людям этот самый дар испортил!

- Да на кой она им? Это все равно что дать ребенку сложный конструктор – интересно, а что делать, не знаешь.

- Да, возможно, ты и прав. Я все исправлю. Я сделаю их людьми. Пусть живут обычной жизнью. Тем более в их жизни грядут перемены. Один же ушел, другой вскоре… А воспоминания… перетрансформирую во что-нибудь иное.

- Музыка останется. Я не могу этого изменить, да и не хочу. Пусть то, что случилось, живет в песнях, там ему самое место.

Велиар помолчал немного, борясь с желанием задать интересующий вопрос. Но демоны на то и демоны, чтобы поддаваться соблазнам.

- Как ты думаешь, эти двое встретятся? Мне бы этого хотелось.

- Не знаю. Они уже вне поля моего зрения, их судьбы не в наших руках. Да они никогда в них и не были. Но… все-таки, мне кажется, да. Черт возьми, да! Если не верить в это, то во что же тогда?

Люцифер направился к выходу из зала, давая понять, что этот разговор закончен.

«Сейчас, наверное, будет сочинять очередную байку, чтобы вложить ее потом в голову какому-нибудь несчастному, - мол, была когда-то такая история…», - с усмешкой подумал Велиар.

[1] Концерт реально проходил в Лужниках 21 мая 2006 г. автор просто слегка поменял время.