Свиток первый. Год 799

Глава 1

Кагуя-химэ

— Госпожа Кагуя-химэ, пожалуйста, скорее! — послышался голос служанки, доносящийся из «секретной комнаты».

— Да, иду, — я, словно мышь, проскочила опасный участок, на котором меня видно со всех четырёх сторон, и оказалась рядом с Дзёри. «Секретная комната» была для меня самым важным местом в замке. Её уже очень давно не использовали, поэтому мы облюбовали её для своих тайных девичьих дел. К тому же она располагается сбоку от «советной комнаты». А откуда ещё можно узнать последние новости, если не от родителей, да к тому же когда они сами абсолютно уверены, что никого рядом нет! Эта милая и невинная забава развлекала меня уже более пяти лет. Но сегодня особенный день. Если раньше всё обсуждалось на уровне светской беседы, то в этот раз приехал представитель правящего клана, и разговор будет весьма серьёзный. Любопытство всё возрастало, и мне стоило большого труда тихо-тихо подойти к двери, ведущей в «советную». Оттуда раздавался монотонный голос военного правителя. Но разобрать, что он говорил, я не успела, зато услышала папин ответ.

— Это нам понятно. Но цель вашего прибытия?

— Они требуют, чтобы на переговорах присутствовал наследник императорского трона.

— Это невозможно.

— Но это — их требование.

— Ну так объясните им, что у нас наследница — дочь, причём незамужняя, совсем недавно надевшая длинное мо¹.

— Нет, нет, вы не поняли. Госпоже Кагуе-химэ не придётся вести переговоры.

— Не сомневаюсь.

— Она должна лишь присутствовать на праздниках и торжествах, быть украшением нашей нации.

— То есть, она должна лишь сидеть на помосте? — как мне показалось, мама произнесла эти слова с явным облегчением.

— Не совсем, — обычно безучастное лицо военного правителя позволило себе горькую ухмылку. — Они хотят не этого. Госпоже Кагуе-химэ придётся не просто сидеть за столом и улыбаться, а вести светскую беседу, играть, а, возможно, так может получиться, что и остаться наедине с кем-то из четырёх великих.

— Нет, нет и ещё раз нет. Мы решительно против. Наша дочь не придворная дама. Это непозволительно.

— Они гарантируют полную безопасность.

— Я не знаю, как принято в их стране, — голос отца дрожал от гнева. Даже мне, сидящей довольно далеко, стало страшно, — может, у них аристократки ходят голыми по улицам и кланяются каждой крестьянке. Но наша дочь туда не поедет.

— Стыд-то какой! — добавила мать. — Требовать, чтобы совсем юная, незамужняя девушка, ещё почти девочка, ехала одна в чужую страну.

— А вы хотите войны? — железный голос военного правителя рассёк воздух, прерывая причитания матери. — Вы — Божественные правители, прямые потомки Великой Богини Аматэрасу — Вы хотите войны со столь сильным противником?

Прошла минута. Долгая минута, в течение которой отец взвешивал все «за» и «против».

— Вся власть давно уже в ваших руках, — медленно и членораздельно произнёс он. — Ни я, ни мои супруги, ни мои дети не желали и не желаем войны. Но только вас уже давно не интересует наш взгляд на политику. Почему же сейчас вы изменили своё мнение?

— Прошу прощения, но это — условие Тёмного Королевства. Госпожа Кагуя-химэ должна поехать.

— А раз должна, то берите. Нарушайте затворничество незамужней женщины, задевайте её честь. Но скажете вы ей об этом сами.

— Благодарю, я и не ожидал другого ответа. Прямо сейчас пойду и лично сообщу ей, — и он вышел.

Я ещё несколько секунд смотрела в щёлочку. На матери лица не было, и только её губы тихо шевелились, повторяя: « Стыд-то какой». А вот отец… Таким я его никогда не видела. Мне казалось, что в столь ужасный гнев его ввести невозможно. Он встал и начал быстро ходить по комнате, глядя на стены так, словно это они хотели увести наследную принцессу в другую страну.

— Госпожа Кагуя-химэ, — голос Дзёри вывел меня из некоторого оцепенения, — пожалуйста, давайте поторопимся, ведь он направился в ваши покои. Какой конфуз будет, если вас там не найдут.

— Да, да, пойдём.

Нам повезло, что мы никого не встретили. Я за дорогой не следила и бездумно шла за преданной служанкой. Семья императора не любит клан военного правительства, поскольку он лет шестьдесят назад захватил власть, лишив нас всего, кроме божественной сущности. То есть особа императора осталась священной в глазах народа, но все государственные дела теперь решает старшее воинское сословие. Мы — аристократия — являемся живыми представителями той возвышенной в духовном плане эпохи, которая сошла на нет после государственного переворота. Сколько прекрасных музыкальных и поэтических произведений было создано в то время. А теперь всё забыто. Только мы ещё что-то помним и стараемся поддерживать добрые традиции, а военному сословию это не нужно — у них собственные культы, которые я не понимаю и понимать не хочу. Представитель военного правительства приезжает к нам нечасто, даже, скорее, редко. Но каждый его приезд пугает нас, будь то лишь дань вежливости или серьёзные дела. С самого раннего детства меня и сестёр убеждали, что нет демона хуже него, но сегодня я готова сказать ему самые тёплые слова. Конечно, знаю, что всё, о чём он говорит, не должно и невозможно. Конечно же, разыграю самое страшное возмущение, когда он войдёт. Но на самом деле, посетить другую страну, поговорить с новыми демонами — о таком я и мечтать не могла! Надо тотчас рассказать Сестре об этом. Уже больше месяца по дворцу летают слухи о возможной скорой войне с каким-то Королевством — то ли Чёрным, то ли Тёмным — я даже не вдавалась в подробности, меня это совсем не волновало. На мой взгляд, война — дело военных правителей, а не императорского дома. Зато Сестра старается узнать всё, сложить многочисленные сплетни воедино. Надо будет всё разузнать! Я чувствовала страшное возбуждение — даже обряд «девушки» перенесла спокойнее. А вот и моя комната. Быстро сажусь у зеркала и делаю вид, будто привожу себя в порядок. Сердце бешено колотится. И, наконец, слышу долгожданный стук.

— Одну минуту, — слуги расставили ширму. Я села за неё, расправила подол платья.

— Входите.

— Приветствую вас, госпожа Кагуя-химэ.

— Приветствую и вас, — стараюсь предать голосу обычную учтивую холодность.

— Прошу прощения, что ненадолго, но я только что был у ваших досточтимых родителей, и они милостиво удовлетворили одну мою просьбу.

— Пожалуйста, садитесь, я вас слушаю.

— Нет, к сожалению, должен отказаться, так как не имею возможности долго пробыть с вами.

— Весьма жаль, но чем обязана?

— Вы знаете о нашем положении? Так вот, переговоры зашли в тупик, и послы требуют, чтобы вы, как старшая дочь и наследница, прибыли в их страну и пробыли там несколько дней.

Я молча встала и отсела чуть подальше от ширмы. У перегородки осталась Дзёри

— Принцесса желает знать, какие обязанности накладывает на неё поездка, — произнесла Дзёри.

— Ничего серьезного от неё не потребуется. Всего лишь разговаривать, вести светскую беседу.

— С их императором?

— Да.

— Моя госпожа говорит, что она принцесса, а не придворная дама, и такая поездка кажется ей слишком утомительной.

Я вздрогнула, услышав слова Дзёри: военный правитель мог заметить, что ту же фразу произнёс и мой отец. Я вновь приблизилась к перегородке.

— Мне всё это известно и понятно ваше негодование, принцесса, но ваши родители дали согласие, неужели вы не подчинитесь их воле?

— Подчиниться вам?

— Мы на пороге страшной войны. Сейчас нельзя учитывать мнение каждого.

— Каждого? Вы называете меня «каждой»? Как вы смеете так оскорблять меня! Моим предком была сама Аматэрасу, а мой сын будет новым императором. И вы меня ставите на один уровень с другими демонами? — больше я ничего не сказала, хотя самое настоящее негодование клокотало в моей груди.

— Прошу простить мои слова, принцесса. Не хотел вас обидеть, и мне безумно жаль, что одно неосторожно сказанное слово вызвало ваш справедливый гнев. Но, к сожалению, должен повторить, что вы поедете.

— Я покоряюсь, а теперь оставьте меня одну.

— Разумеется, ещё раз мои извинения.

Он закрыл дверь и вышел, а я ещё несколько секунд стояла и прислушивалась, прежде чем сесть перед зеркалом. Представитель военного правительства — один из немногих, кто может при желании видеть моё лицо. Остальные, если и имеют право говорить со мной, то только в том случае, если между нами стоит ширма. В этом плане я могла бы позавидовать многочисленным придворным дамам — у них и то больше свободы, ну да неважно. Мой гость даже не предполагал, что принёс радостную весть. Конечно, вся эта затея не слишком прилична, но впечатлений от поездки мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Надо бы узнать хоть что-то об этом Королевстве.

С такими мыслями я вышла за дверь и направилась в сестринскую комнату. Она располагалась относительно недалеко и делилась на десяток помещений поменьше. Не прошло и пяти минут, а мы уже сидели за небольшим столиком с фруктами. Сестра даже выпроводила служанок, настолько её заинтересовали мои туманные намёки. И вот мы вдвоём. Хосидза очень удивилась, узнав о моем скором отъезде, и с удовольствием рассказала всё, что знала о Королевстве.

— Я не знаю, что из этого правда, а что нет, слухи очень противоречивы, сложно выявить хоть что-то, но слушай. Тёмное Королевство не слишком похоже на наше: там есть Королева Погибель или Берилл — какое из этих имён настоящее, не знаю. Ещё там есть несколько, ну, кого-то вроде дайнагонов², сколько я поняла, так называемые Лорды и Генералы. Четыре Лорда и четыре Генерала. Лорды — советники Королевы, и что они ещё должны делать, не знаю, а Генералы правят страной, в общем, как наши военные правители, а сама Королева сочетает в себе императора и главного правителя. Не спрашивай меня, как такое возможно. Императорского двора нет. Про жизнь ничего не знаю, но, говорят, страна далеко не бедная. Там много природных ресурсов.

— Понятно. Если честно, то я так рада предстоящей поездке.

— Чему тут радоваться? Тебя увезут из страны в жуткую даль. В страну, сильно отличающуюся от нашей своими порядками и законами, а ты во всём этом находишь повод для восторга.

— Мне просто интересно, — я улыбнулась. — Не волнуйся, я буду часто писать, я верю, что в Тёмном Королевстве живут весьма порядочные демоны.

— Пиши почаще, тогда, наконец, узнаю, насколько правдивы слухи.

— Разумеется, не беспокойся, я буду не одна.

Мы говорили ещё очень и очень долго, хотя и не могу сказать, о чём. Сестра всегда была для меня лучшим другом, хотя мы и не родные сёстры (я дочь старшей императрицы, а она — средней). Но поскольку разница в возрасте невелика, то мы всегда являлись друг для друга хорошими товарищами по играм и учёбе. Когда мне было, должно быть, лет семь, мы договорились, что будем называть друг друга не иначе, как «сестра» — никаких имён. И вот почти пять лет мы не нарушаем данного слова.

***

С того дня прошло уже много времени. Сборы были весьма длинными: около десяти дней понадобилось на всё про всё. Но зато когда я уезжала, то чувствовала себя самой любимой демонессой в мире. Со мной все прощались, плакали, обещали читать молитвы. Только маленькие сёстры веселились как обычно. Они не понимали, какая трагедия разворачивается на их глазах. Хотя я, честно говоря, тоже ничего ужасного не видела. Как мне объяснили, со мной едут не только служанки, но и провожатый — близкий друг нашей семьи, который не раз бывал в Тёмном Королевстве и знает его лучше, чем свои пять пальцев. К тому же с нами ехала охрана, примерно в сорок демонов. А там, в Тёмном Королевстве, кроме Генералов, Лордов и Королевы, меня встретит всё наше посольство, а, возможно, и сам представитель военного правительства. Что со мной может случиться? Даже если бы Тёмное Королевство представляло собой какое-нибудь воинственное племя юм, и то мне не грозила бы опасность — столько высших демонов вряд ли кто-нибудь сможет победить.

Однако всё это было давно — грустные мысли, слёзное прощание. Уже десятый день пути. Мы, наконец, приблизились к самому Королевству, а, вернее, к столице. В страну мы вошли уже довольно давно. На границе нас встретил специальный отряд, посланный лично Королевой Погибель для нашей встречи. Моё сердце переполняла гордость от такой заботы. Но нельзя уж совсем ничего не сказать о самом государстве, по которому мы шествовали уже столько дней: везде чисто и красиво. Все дома из соломы, дерева или бумаги. Хозяйства, как мне казалось, процветали: множество юм работали на полях, напевая народные песенки. В городах всё тоже очень мило. Везде нас хорошо принимали. Многие девушки умеют восхитительно играть на цитре и танцевать. Конечно, здесь другие танцы, другие песни, но всё же очень мило. Только одно обстоятельство заставляло меня порой думать о грустном. Мне пришлось видеть нескольких юм с явными следами проказы. Оказалось, что проказа действительно недавно гуляла по нескольким деревням, но её удалось победить, а больных вылечить, но бывали и исключения. Насколько же мерзко они выглядели! Мне ещё долго виделись потом неприятные сны.

Но лучше не думать о грустном, его и так слишком много в нашей жизни. Лучше обратимся к настоящему. Я заметила, что мы резко остановились, и посмотрела в окно. Перед нами находился вход в столицу. Мы добрались! Провожатый и несколько юм подошли к охране и стали разбираться. Прошло минут пять, а мы так и не двинулись с места. Я попросила одну из служанок пойти и узнать, что нас задерживает, и получила ответ, что в столицу можно будет торжественно войти только завтра, а на сегодняшние остаток дня и ночь Королева распорядилась разместить нас в ближайшем доме. Подобный поступок весьма сильно оскорбил моё самолюбие. Я — принцесса и имею право на уважение. Ко мне подошёл сопровождающий.

— Госпожа Кагуя-химэ, мы вынуждены задержаться здесь до завтрашнего утра. Нас проводят в дом, отведённый для вас и вашего окружения.

— Благодарю, я уже осведомлена, — мне хотелось хоть на ком-то выместить свою обиду, хотя при этом я с горечью понимала, что веду себя недостойно принцессы.

— У меня к вам предложение.

— Слушаю.

— До завтрашнего дня отложен торжественный въезд, но нам не будут мешать, если мы с вами войдём в город для непродолжительной прогулки, а вечером возвратимся назад.

— Но ведь не должно, — на самом деле я очень захотела пойти, но меня смущала перспектива прогулки по улице.

— Не беспокойтесь. Во-первых, наденьте шляпу, во-вторых, нас будут сопровождать.

— Тогда я согласна.

Нас действительно не остановили. Мы свободно прошли и оказались на окраине. Конечно, столица весьма мала, как и все города, но здесь были очень чистые улочки, опрятно одетые юмы, которые не пытались увидеть моё лицо, да и вообще не проявили никакого интереса к моей персоне. Кроме храмов, над городом возвышались четыре дворца Великих Лордов и какое-то чёрное, пугающее строение, сделанное из камня. Один из четырёх дворцов находился в непосредственной близости от меня. К нему-то я и направилась. Было бы очень интересно рассмотреть его вблизи — ведь об этих зданиях сложено столько легенд. И вот мы у ворот. Но, к сожалению, ограда чересчур плотная, и увидеть ничего не удалось. Меня это обстоятельство очень огорчило. Солнце уже начинало садиться, надо возвращаться назад. Я хотела уйти, но вдруг провожатый окликнул меня.

— А вы не хотите увидеть замок Лорда вблизи, почти изнутри?

— Это было бы очень интересно, а нас пустят?

— Почти уверен, что да. Сейчас только час Обезьяны⁴, так что у нас ещё есть время.

И он постучался. Практически сразу появилось двое юм — охранников. После недолгих переговоров нас и правда пустили.

— Хозяина нет дома, — сказал провожатый, — его ждут с минуты на минуту, но нам разрешили войти и погулять по саду. С нами пойдёт одна из юм, которая выведет нас другим путём, который гораздо ближе к воротам.

Я кивнула и вошла внутрь. Как же там было прекрасно! О таком можно читать только в романах! Всё, как на детской картинке: огромное, ничем не примечательное здание, вокруг него ров — речка, в которой плавают рыбки и белые лилии. Повсюду ухоженные дорожки: одна, особенно широкая, ведёт к главному входу в замок, а остальные, поменьше, разбегаются в разные стороны, разворачиваясь и пересекая друг друга, образуя, должно быть, если смотреть сверху, красивейшие узоры. Везде камни с цветами, правда, кое-где их многовато, но этот факт нисколько не портит общего очарования. В воздухе витают аромат и листья сакуры, переплетаясь с жасмином. Кусты и деревья растут в изобилии, но нисколько не мешают цветам, а только дополняют их. А окружает всё это великолепие цепь холмов, высотой где-то до третьего — четвёртого этажа. В общем — красота! Как бы мне хотелось встретиться с тем, кто такое придумал и воплотил в жизнь.

Побродив немного вокруг замка, мы взобрались на холм и огляделись. Чудесно! И тут послышался конский топот. Я оглянулась. Во двор по главной дорожке въехали два всадника на гнедых конях. У обоих висели мечи, из чего можно сделать вывод, что они представители военного сословия. Первый — мужчина лет тридцати, очень странной наружности и крепкого телосложения. Я смотрела сверху, и он меня не видел, но от него веяло холодом и ужасом. Мне стало страшно. Рядом с ним ехал юноша, совсем молодой, тоже не слишком стандартной внешности. В отличие от своего спутника, он был очень хрупким, гибким и явно усталым. За ними шли десятки вооружённых юм. Из дома вышли ещё несколько и поклонились. С высоты холма мне не было слышно ни слова, а жаль.

— Скажите, а кто это? — обратилась я к провожатому.

— Это, — он указал на старшего, — Лорд Кунсайт, Генерал льда и мрака, Первый Лорд, хозяин северо-западных земель.

— Это он? А я его совершенно по-другому представляла, вы не говорили, что он альбинос.

— Что уж тут говорить.

— Скажите, а кто рядом с ним?

— Рядом с ним? Лорд Зойсайт, Генерал огня, Третий Лорд, хозяин юго-восточных земель. Воспитанник и законный наследник Лорда Кунсайта.

— Наследник?

— Да. В случае кончины Первого Лорда он получит все права и полномочия.

Тем временем внизу происходило активное действие. Лорд Зойсайт вошёл в замок, а отряд юм разошёлся.

— Принцесса, пойдёмте, уже поздно.

— Да, да, конечно.

Мы спустились с холма и направились в сторону другого выхода. Из головы не выходила эта случайная встреча. Лорд Кунсайт напугал меня своим видом, а Лорда Зойсайта мне было просто жалко — он выглядел таким уставшим. А ведь Лорды даже не знают о том, что я их видела!

Глава 2

Зойсайт

Мне было плохо. Одним этим словом можно сказать всё. Я устал. Безумно устал за несколько дней, проведённых в седле. А ведь, вроде бы, мы даже въехали в столицу. Не знаю. Засыпаю на ходу. Главное — не свалиться с лошади. Перед глазами встаёт что-то, вроде коричневое, потом пропадает, но я по запаху узнаю, что мы, наконец, дома. Мозг уже отказывается воспринимать зрительную информацию, но запах любимой сакуры узнаю везде. Останавливаю лошадь и спрыгиваю на землю, которая едва не уходит из-под ног; если бы рядом не стояло животное, падение было бы неизбежно.

— Лорд Кунсайт, я пойду в свои комнаты.

— Да, иди. Только зайди ко мне через некоторое время.

— Да, конечно.

Тихо вздыхаю и иду туда, где, по моим расчётам, должна находиться дверь. Я и так безумно устал, что Кунсайт ещё от меня хочет? Каким-то чудом оказываюсь в комнате. Каким — не помню, главное, что оказываюсь. Некоторое время просто лежу и прихожу в себя. Постепенно мозг начинает правильно оценивать информацию, посылаемую ему всеми органами чувств вместе взятыми. Вокруг копошатся юмы. Знаком прошу их уйти. Всё, оставьте меня в покое, дайте отдохнуть. Хотя отдохнуть пока что всё равно не удастся — Кунсайт приказал явиться к себе через «некоторое время», как он изволил выразиться. Когда наступит это время, я понятия не имею, да и сколько вот так пролежал — тоже. Надеюсь, он меня скоро отпустит. Встаю и направляюсь в его комнаты. Благо, они недалеко. Относительно. Как ни странно, у двери не встречаю ни одной его юмы. Ну ладно. Тихо стучусь.

— Да, входи, — знает. Конечно, он всегда знает, когда прихожу. Даже обидно.

— Вы просили меня явиться, — стараюсь сдерживаться, да что толку — учитель видит меня насквозь.

— Да, просил. Сядь рядом. Вижу, что ты мечтаешь добраться до постели, поэтому не задержу тебя надолго.

— Благодарю.

— Прекрати, Зойсайт. Таким ты мне совсем не нравишься. Я устал не меньше, чем ты, но не огрызаюсь на каждого. Нужно лучше контролировать себя, всё-таки тебе предназначено стать мастером.

Я чуть не зарычал. Не сомневаюсь в правильности его слов, но слушать их при безумной усталости сродни пытке. Поскорее бы отпустил!

— Перейдём к делу. Мне только что передали письмо от Королевы. Советую проснуться и выслушать. Чем быстрее ты поймёшь, что происходит, тем быстрее ты отсюда выйдешь. Во-первых, их посольство с наследной принцессой уже прибыли.

— То есть как это «прибыли»! — я едва не закричал. — Сначала нам приказывают срочно вернуться в столицу, чтобы торжественно принять иностранных гостей; мы много дней и ночей скачем без остановок, чтобы успеть к этому въезду, а теперь оказывается, что он уже состоялся!

— Замолчи, пожалуйста, и послушай. Твои крики бесполезны. Вся иностранная делегация находится за воротами, а торжественный въезд состоится только завтра. Поскольку всех Лордов не было в столице, гостей не допустили, естественно, не объясняя истинной причины.

— Но это же дипломатический скандал! — я опешил. Неужели послы пошли на такое ради какого-то въезда?

— Скандал или не скандал — это нас не касается. Мы должны будем завтра утром быть во дворце Королевы Погибель, где нам всё скажут.

— Понятно, но скажите, что состоится завтра?

— Насколько я понял из письма Её Величества, с утра и до вечера будет праздник, который пройдёт в главном дворце. Там должны присутствовать все Лорды, почему нас и вызвали из поездки по землям. Потом ещё в течение примерно дней шести в наши обязанности входит всячески развлекать их принцессу.

— Но, скажите, Лорд Кунсайт, зачем всё это? Зачем нам тешить какую-то там принцессу?! — я был зол. Королева прервала наше путешествие по стране, которое носило далеко не развлекательный характер: после последней череды завоеваний Тёмное Королевство расширилось, а в новых землях очень тяжело наладить систему местного управления. К тому же многие воинственные народы не только не хотели покориться нам многие годы, но даже сейчас собирались в кланы и поднимали восстания. Совет решил их уничтожить, то есть вырезать всех до единого и переселить туда других юм. Поскольку очаги недовольства находились во владениях Кунсайта, то именно он и должен был разбираться. Уже посланы войска, но учитель хотел лично присмотреть за проведением операции, и даже после многочисленных просьб взял меня с собой, а тут нас срочно отзывают для того лишь, чтобы ублажать какую-то принцессу! Меня это возмущало, не хотелось верить такой несправедливости.

— Зойсайт, ты знаешь, что наше Королевство значительно усилилось благодаря завоеваниям, но покорить ту страну мы не можем — она примерно в два раза больше нашей по площади. Да, армия у них небольшая по сравнению с площадью, но, если мы нападём, они мобилизуют все свои силы и сольют их в одно войско, которое будет раза в полтора больше нашего. А учитывая количество высших демонов, видно, что победа невозможна. Надеюсь, это понятно? Хорошо. Нам куда выгоднее иметь такого союзника, нежели врага. Нефрит прекрасно исполнял и исполняет роль посла, но что-то, видно, пошло не так, и они с Королевой решили вызвать наследницу престола. Уверен, что это просто очередной тактический ход.

Я только кивнул и опустил голову. Просто обидно!

— Ладно, иди мыться и спать, ты с ног валишься.

— Мыться? Но, Лорд, вы же знаете, что вода мне ненавистна.

— Знаю, но ты хочешь, чтобы завтра у тебя мышцы болели? Мы слишком долгое время провели в седле, и это вполне возможно, особенно у тебя.

— Но, сэнсэй, — я поднял голову, пытаясь заглянуть в его лицо, не в глаза, — я даже не просил никого…

— Не беспокойся, я распорядился. Думаю, уже всё готово.

— А вы?

— После тебя. И советую сразу лечь спать — утром надо быть во дворце Королевы. Я лично разбужу тебя.

— Да, Мой Лорд.

Душу разбирали злость и обида на весь мир. Я — огненный демон и ненавижу воду. Благо, ни тело, ни волосы в принципе не пачкаются, если только не изваляться в грязи или не вылить смолу толстым слоем, поэтому любой из Четырёх Великих Демонов моется очень редко. Но меня обижала сама формулировка. Кунсайт, наверное, издевается, говоря, что у меня могут болеть мышцы. После пары столетий учёбы недельная поездка не оставляет никаких последствий — это же любой юме понятно. Учитель-то сам воду обожает, но это не повод издеваться надо мной! В общем, я был зол. Хотя вода оказала своё положительное воздействие — меня разморило, безумно захотелось спать. Пока юмы занимались моим телом, я нашёл один плюс во всей этой истории: после мытья смогу расчесать волосы. Вряд ли кто-нибудь может себе представить, какое это блаженство — расчёсывать длинные мокрые волосы. К сожалению, эта процедура столь же редка, сколь и само мытьё — я редко распушаю хвост. К тому же сухие волосы расчёсывать не нужно и неприятно. А так… Долго, очень долго провожу любимый ритуал, и ложусь спать достаточно поздно.

Утром Кунсайт действительно лично разбудил меня да ещё и достаточно мягко, чего от него никак нельзя было ожидать. Чувствовал я себя абсолютно не выспавшимся и сначала, когда ощутил, что меня кто-то трясёт за плечо, просто лёг на руку этого кого-то, положив её себе под голову, и хотел спать дальше, но не тут-то было.

— Просыпайся, Зой, — другая рука начала тормошить меня. Мне это не понравилось, и через несколько секунд она тоже покоилась под моей головой, а я продолжал спать.

— Зой, сейчас не время играть, к Королеве опоздаем, — мягкий голос учителя долго пытался дозваться меня, но безуспешно.

— Ну, ладно.

Тут я почувствовал, что руки, лежащие под моей головой, выбрались оттуда, обхватили моё тело и… вдруг понял, что меня отрывают от земли и поднимают в воздух. Вот тогда всё же пришлось проснуться. А открыв глаза, увидел прямо перед собой лицо учителя.

— У вас сегодня хорошее настроение, Лорд Кунсайт? — удивился я. Чтобы учитель будил меня ТАК, я не привык, обычно всё куда жёстче. Причём намного.

— Можешь считать и так. У меня не было желания портить тебе настроение с самого утра.

— Спасибо, — я улыбнулся и положил руку ему на плечо. Он не скинул её и не выразил явного недовольства. Меня это удивляло и радовало.

— Ладно, одевайся и иди к выходу.

— Да, мой Лорд.

Кунсайт положил меня обратно и пошёл к двери.

— Да, кстати, — он обернулся, — мне приятно видеть тебя счастливым и довольным, улыбка украшает твоё лицо лучше, чем что-либо другое.

— Могу сказать то же и о вас.

— Не сомневаюсь, — он тихо засмеялся, — что тебе нравится видеть меня довольным, особенно когда это связано с твоими успехами в учёбе.

— Мой Лорд!

— Ладно, жду тебя.

И он ушёл. А я остался лежать. День обещал быть замечательным. Кунсайт редко так обращается со мной. Конечно, сейчас весна, и подобие солнца светит очень ярко, может, поэтому у него сегодня такое хорошее настроение? Хотя он на погоду, вроде, не реагирует. Ладно, какая разница? Важно, что он всем доволен, а значит, не будет постоянно ставить меня на место. Я быстро оделся и спустился вниз. Там меня уже ждали. Не прошло и получаса, как мы предстали перед Королевой Берилл. Это была достаточно странная аудиенция — сама Королева, Четыре Лорда и шесть телохранительниц. После обмена вежливостями, мы перешли к делу.

— Я собрала вас всех здесь, чтобы разъяснить сложившуюся ситуацию. Итак, через четыре часа состоится торжественный въезд посольства. Они проедут по главной улице до дворца. Их проводят к месту праздника, на котором будут представители семнадцати стран. Лорд Кунсайт, Лорд Зойсайт, понимаю, что вы не в курсе последних событий. Сейчас в Тёмном Королевстве находятся представители всех держав мира. Они приехали сюда ради того, чтобы лично присутствовать при подписании мирного договора между нашими странами. Подобный поступок с их стороны говорит о том, что никто не заинтересован в ещё одной долгой кровопролитной войне. На самом празднике ваша главная задача — всячески развлекать принцессу Кагую-химэ. Она — красивая молодая девушка, причём незамужняя, подчёркиваю и обращаю ваше внимание: нам не нужны скандалы, так что будьте осторожны.

— Ваше Величество, сколько я понял, весь праздник устраивается ради одной принцессы, ведь так?

— Да, Лорд Кунсайт, совершенно верно.

— Но в таком случае он должен быть устроен так, как это принято у них.

— Верно, я уже отдала соответствующие приказания, на празднике будет только то, что прилично и принято в их стране.

— Но, Королева, как нам вести себя с ней? Есть ли темы, которые нельзя затрагивать в разговоре?

— Хороший вопрос, Лорд Джадент. В принципе, их этикет не сильно отличается от нашего, но лучше не отходить от светских разговоров, вернее даже не лучше, а именно не нужно. И ещё одно — не навязывайтесь. Если почувствуете, что ей неприятно ваше общество — не настаивайте на нём.

— Это понятно, и, насколько я понял, забавлять принцессу на самом деле придётся мне.

— Почти наверняка, ей то ли двенадцать, то ли тринадцать лет. Но будьте осторожны, повторяю, и предельно вежливы.

— Неужели мы когда-нибудь проявляли бестактность, Ваше Величество?

— Нет, не могу этого утверждать, но, Кунсайт, раз ты задал вопрос, то поручаю тебе проследить за выполнением некоторых моих распоряжений. Задержись после окончания собрания, я объясню, что имею в виду.

— Да, Ваше Величество.

Больше ни о чём интересном или важном не говорили. Да это и понятно — сейчас всех волнует только приезд наследницы. Над городом витает аура беспокойства. Всё не так: все чего-то ожидают, хоть и стараются делать вид, что ничего не случилось. Мы с Лордом специально пошли пешком на эту аудиенцию, чтобы хоть немного прочувствовать общий настрой. Нам все кланялись, но выглядело это очень неестественно, каждый взгляд задавал один и тот же вопрос, на который даже мы тогда не знали ответа. Народ всегда хочет зрелищ, а в столице их не так много — здесь куда жёстче исполняются законы, здесь находится вся верховная власть, а мы сами не привыкли развлекаться, ведь кроме службы нет истинного жизненного пути. По этой причине мы стараемся не допускать никаких народных празднеств в столице, даже религиозных. Столица должна быть образцом трудолюбия и правильного понимания важнейших истин. В других городах и деревнях всё по-другому, они вообще очень друг на друга похожи. Торжественные въезды разных посольств — единственное развлечение столичных юм, поэтому радость встречи искренняя, а не наигранная, как в других странах, в которых мне доводилось бывать.

Аудиенция закончилась довольно быстро. Джадент сразу куда— то ушёл, телохранительницы пошли в свои комнаты готовиться, а мы с Нефритом остались у дверей. Я — ожидая Кунсайта, он — ожидая Королеву. У него какие-то личные дела с Её Величеством, ведь нас троих так и не посвятили в то, зачем же нужен приезд наследницы. Если уж даже Первый Лорд не осведомлён, то, значит, это что-то очень серьёзное и тайное. Хотя, может быть, Берилл обо всём рассказывает Кунсайту как раз сейчас. Жаль, мне он всё равно ничего не скажет.

— Полагаю, ждёте Лорда Кунсайта?

Я обернулся. Нефрит никогда не заводит разговор просто так, как, впрочем, и я. Хотя сейчас мы вряд ли сможем поругаться по-настоящему. Не то место, да и времени мало. Королева никогда не говорит долго с Кунсайтом. С ним просто не о чем долго говорить — он понимает всё с полувзгляда.

— А я полагаю, что вы ждёте Королеву Погибель, чтобы продолжить обсуждение тайной стратегии.

— О какой стратегии вы говорите? Её Величество и я ничего не скрываем ни от лично вас, ни от других Лордов.

— В таком случае, не изволите ли осведомить меня, зачем нужен приезд принцессы?

— Охотно, у нас нет тайн. Кагуя-химэ нужна здесь, чтобы побыстрее подписать мирный договор.

— Вы что, хотите взять её в заложницы?

— Если что-нибудь пойдёт не так, то и такой вариант возможен.

Я не знал, верить ему или нет. С одной стороны, Нефрит — мой личный враг, но враг, не лишённый ума и чести. Могу ли поверить ему? Я стал перебирать все возможные варианты, но не видел причины, по которой ему было бы выгодно обманывать меня. Но кто его знает? Его и звёзды. Меня настораживало его выражение лица — спокойное, без обычной ухмылки, какое-то не нефритовское.

— Идём, — Кунсайт смотрел на меня в упор. Я распрощался с Нефритом и пошёл вслед за учителем, а Лорд Звёзд остался ждать Королеву. Уверен, она не заставит его долго ждать. Любимчик всё-таки.

— Останемся здесь, идти домой бессмысленно: не так и много времени осталось до торжественного въезда. Я надеюсь на твоё благоразумие.

— В чём, Мой Лорд?

— Нефрит на совете сказал, что ему, скорее всего, придётся развлекать принцессу, и я с ним полностью согласен. Никто из нас не справится с этим лучше него. И мне бы не хотелось, чтобы она познакомилась с тобой прежде, чем с ним. В разговоре с ней нужно обдумывать каждое слово и говорить при этом непринуждённо. Сомневаюсь, что у тебя это получится.

— Да, наверное, но скажите, а что будет, если она не изберёт ни одного из нас?

— Тогда я сделаю то, что мне приказала Королева.

— Почему вы всё от меня скрываете?

— Потому что она сказала, что тебе это знать необязательно.

Я знал, что он ответит именно так.

Кагуя-химэ

Утро было очень светлое, какое весьма редко бывает под землёй. Гордость переполняла мои сердце и душу. Меня совсем не огорчало, что торжественный въезд отложили — сегодняшний день без сомнения будет днём чудес. Всего через несколько часов вся наша процессия войдёт в город, а там… Я даже старалась не представлять себе, как нас встретят, — это должно быть удивительно. Я не могла дождаться положенного часа: маялась без дела, ходила туда-сюда, пытаясь заставить себя успокоиться. И вот назначенный час наступил…

Я ожидала другого, совсем другого. Всё было слишком банально, так же, как и у нас. Неинтересно, скучно. Даже описывать подобное не стану. Любой демон, любая юма видели такое сотни раз, и долгое нудное описание утомит случайного читателя. Единственным, что привлекло моё внимание, был дворец, к которому мы направлялись. Необычный дворец. Вспоминая об увиденной вчера красоте, я невольно пыталась провести хоть какую-нибудь параллель, но не могла — он был ужасен. Чёрный, каменный, сырой и страшный. Меня пугало и тянуло к этому странному замку. Ещё несколько минут и мы войдём туда. Как же…

Я услышал, как открывается дверь, и быстро спрятал книгу под ближайшую подушку. Вошла Кагуя-химэ, а с нею юма, держащая в руках поднос с едой. Охранники не двинулись с места, будто даже не заметили вошедших.

— Лорд Джадент распорядился принести вам ужин в вашу комнату, раз вы по причине усталости отказались есть с остальными. Надеюсь, вам ничего больше не нужно? Когда откушаете, позвоните в колокольчик, слуги уберут.

Она наклонилась ко мне, отдавая колокольчик и какую-то записку. Потом ушла вместе с юмой. Я тихо и осторожно развернул клочок бумаги и прочёл каллиграфические иероглифы (у неё всегда был хороший почерк). «Когда прочтёте книгу, не заходите ко мне — сразу бегите. До рассвета». Я разорвал записку на мелкие кусочки и хаотично разбросал. Теперь, даже если обрывки будут найдены, никто не сможет разобрать, что на них написано. Она просила прочитать до рассвета. Но здесь четыре свитка с 799-го по 803-й годы, странно, почему нет дальнейших записей? В 803-м году её империя пала, а она попала сюда, почему же записи прерываются? Или мне дали не всё, а лишь часть? В любом случае, пока ничего такого особенного или ужасного не заметил. Но как Кагуя-химэ может писать от имени постороннего демона? У Лорда Зойсайта своё мировосприятие, своя жизнь, откуда она может знать его душу? Его переживания и мысли известны лишь ему самому, а принцесса лезет и в интимную сторону его жизни, описывает то, чего сама не видела и не могла видеть. Кажется, она говорила, что вычитала всё из его дневников, но всё равно, так не делают, это неприлично. Я думал о ней лучше. Надеюсь, совсем недозволенные темы в дневнике не будут затронуты, а то уж и не знаю, что думать. Ладно, пока продолжу чтение, в конце концов, мне никто не мешает остановиться в любую минуту.

Глава 3

Кагуя-химэ

Через самое короткое время мы подъехали ко входу в замок, где нас уже ожидали. Трое юм о чём-то переговорили с моими сопровождающими и повели меня внутрь. Меня. Одну. Я не двинулась с места. Одна на торжественный приём я не пойду ни при каких обстоятельствах, я всё-таки женщина. Несколько секунд все стояли и будто ждали чего-то, но, в конце концов, вошли в замок. Ещё задолго до въезда в столицу мне объяснили, что на приёме придётся одной выходить из любой ситуации — мои демоны там будут присутствовать, как и ещё несколько десятков приглашённых, но если случится какой-нибудь изысканный конфликт, то никто из них не сможет ничего сделать. На моих плечах лежала только одна миссия — понравиться правящей верхушке Тёмного Королевства, то есть Королеве, Четырём Лордам и Четырём Генералам. Я получила воспитание, приличествующее наследнице престола, но даже самая незначительная мелочь может испортить всё впечатление. Поэтому ещё во дворце все беспокоились более всего за мой внешний вид. Несколько дней все придворные дамы решали, какую косметику и какую одежду необходимо взять с собой. Уж о причёске нечего и говорить. Меня просто замучили постоянными примерками различных причёсок. Правда, на мой взгляд, ни одна из них меня не красила, а скорее, наоборот. Но моего мнения не спрашивали, да и к концу мне было уже искренне всё равно, что носить, главное, носить.

Этой ночью я практически не спала — служанки занимались моим телом и одеждой. В результате на меня надели: семислойное нижнее одеяние, цвет которого изменялся от светло-салатового до тёмно-зелёного, сверху — три длинных косодэ⁶ светло-, средне— и тёмно-красных тонов, а поверх всего этого — пурпурное карагину, парадную накидку с рукавами. Потом начали красить лицо и кисти рук, заплетать волосы. К концу приготовлений я чувствовала себя такой усталой, что уже не хотела никуда идти. Но мои капризы не имеют здесь и сейчас никакого значения, поэтому мы в данный момент направляемся в зал. Идти пришлось недолго, но быстро, что было очень обидно, поскольку внутри дворец отличался красотой, и мне хотелось бы походить по нему в спокойной обстановке. Но, мечты, мечты, сейчас не до вас. Важно выполнить то, зачем меня привезли — очаровать всех своей внешностью и манерами. Я ещё раз придирчиво себя осмотрела, но не нашла ни одного изъяна, и после глубокого вдоха вошла в зал. Там было уже достаточно много народу. В основном послы. Некоторых я узнала, но большинство видела впервые, поэтому украдкой рассматривала их лица и одеяние. Все они произвели на меня исключительно хорошее впечатление, во всяком случае, на первый взгляд. Но оглядеть помещение как следует не удалось — Королева выразила желание видеть меня. Я немедля подошла к ней и села за стол. На вид она была не слишком молодой женщиной, но и не слишком старой. Опять же её внешность (форма и черты лица, цвет глаз и волос, даже улыбка) сильно отличались от наших, но меня уже успели предупредить, что все представители высшей власти не похожи на обычных демонов, поэтому я не удивилась, а даже, скорее обрадовалась тому, что смогла увидеть женщину, хоть немного напоминающую героев моих любимых романов. Рядом с Её Величеством сидел ещё один представитель власти — Лорд Джадент, как он изволил представиться. Очень вежливый и культурный молодой демон, поразивший меня своим огромным словарным запасом. Мы говорили меньше минуты ни о чём, но его речь была настолько изысканна и непонятна, что я, право, чувствовала себя не слишком уютно рядом с ним. К счастью, знакомство не было столь уж продолжительно. В огромном зале были расставлены столы, за которыми обсуждались всевозможные злободневности, поэтому весьма скоро мой собеседник, извинившись, покинул меня и направился к одному из таких столов. А я наконец получила короткую передышку, во время которой постаралась рассмотреть комнату. В ней не было ничего примечательного, не считая размера — мне так и не удалось увидеть противоположную стену. Из-за этого казалось, что гостей не так и много, хотя я не сомневалась, что на самом деле счёт шёл на сотни. Прямо из залы можно было попасть в огромный сад, по которому уже гуляли некоторые приглашённые. Все знали, что, когда наступит ночь, там произойдёт что-то необычное. Нас оповестили об этом заранее и попросили подумать и написать вариант на листке бумаги, который нужно аккуратно свернуть и бросить в специальный мешочек. Непосредственно перед сюрпризом определят тех, кто правильно угадал. Воистину те, кто угадают, заслужат похвалу — в этом Королевстве всё не так, как у других, и что хозяева придумают, могут знать разве что Боги. Лично я написала, что это будет фейерверк, — ни на что более интересное мне не хватило воображения.

Меня очень удивляла здешняя мода. Все виденные мною юмы ходили в обычной одежде, но Четверо Лордов носят престранную форму из непонятного, не известного мне материала. Но это ладно, она хотя бы плотная, двухслойная, но мне и в страшных снах не снилось то, что надето на Королеве: фиолетовая ткань, порезанная ножом, оголяющая большую часть тела. Мне было несколько неприятно сидеть рядом с Правительницей. Неужели ей не стыдно? У себя дома женщина, в принципе, может носить что угодно, но появляться на людях! Конечно, моё суждение, возможно, неразумно, может, всё это сделано специально или у них так положено — не мне знать их традиции и культуру. Но даже больше, чем одежда, меня удивил цвет её глаз, а, вернее, белков. Многие могут сказать, что это не слишком этичная тема для книги, но мне это обстоятельство кажется чересчур важным, чтобы его игнорировать. У всех демонов белки глаз голубоватого оттенка, а у неё жёлтого. А это говорит о том, что она не принадлежит к нашей расе. Она не Человеческий Демон, а нечто другое, даже боюсь предположить, что. В общем, я не чувствовала особой приятности от её общества, и мне не очень хотелось провести рядом с ней весь праздник. В душе молила Богов о спасителе, и он появился. Один из Си Тэнно направлялся прямо к нам с явным намерением отдать мне дань вежливости.

— Позвольте представить вам одного из моих Лордов, Нефрита, — Королева чуть склонила голову в знак приветствия.

— Приветствую вас на нашем приёме, принцесса, — он склонился и улыбнулся настолько очаровательно, что я, право, чуть не впала в искушение. Его внешность тоже ни в коей мере не походила на обыкновенную, но описывать её не стану, скажу лишь, что отличия нисколько не портили, а скорее украшали своего обладателя.

— Для вас приготовлен специальный стол, госпожа Кагуя-химэ, не угодно ли вам будет откушать?

— Ваша забота обо мне сродни материнской, Великая Королева, я даже не ощущаю те сотни ри⁷, разделяющие меня и семью.

— Как это мило с вашей стороны.

Я встала и направилась к выделенному мне столику. К несказанной радости, Лорд Нефрит последовал за мной, и вскоре мы уже сидели вместе. Сколько же всяких разностей стояло на столике! У меня разбегались глаза от такого количества блюд. Здесь было абсолютно всё, что можно поставить перед будущей императрицей. Моё сердце переполняла гордость от такой заботы. Единственное, что было не слишком приятно, так это отсутствие хоть какой-нибудь ширмы или занавеса — как-то неловко сидеть на виду у множества пускай и высокопоставленных, но всё же мужчин. Однако я твёрдо вознамерилась провести весь день в приятной беседе с Лордом Нефритом, несмотря на бесчисленные развлекательные мероприятия, которыми, без сомнения, усладят наш досуг.

— Моё почтение, принцесса.

Ледяной холод. Тот самый. Я медленно подняла голову и увидела перед собой вчерашнего знакомого. Лорд Кунсайт. Я несколько стушевалась и замялась. Вчера на холме мне показалось, что он — альбинос, поскольку были видны только белые волосы. Но сейчас моим глазам предстали фиолетовые глаза и тёмная, оливковая кожа. Что это за чудо природы? Нет, не могу отрицать, что подобная внешность придаёт оригинальность и некий шарм, но от него несло холодом. Я испугалась. Похоже, что Ледяной Лорд убьёт кого угодно мечом, не задумываясь. О ужас! Но женщина всегда должна быть вежливой, и я понимала, что, кроме поклона, мне нужно завести с ним разговор. Но все светские темы вылетели из головы, в душе царили хаос и смятение. Сквозь пелену я слышала, что он обратился ко мне, но вопроса не поняла и только улыбнулась и кивнула. Не знаю, увидел ли что-нибудь Лорд на моём лице, но, отчеканив формулу вежливости, удалился. Гроза миновала. Осмотрев зал ещё раз, я наткнулась на Лорда Зойсайта. Ещё вчера я заметила его рыжие волосы, но не предала этому особого значения. Однако теперь мне вспомнился один роман, в котором упоминалось, что рыжий цвет волос — следствие то ли недостатка, то ли избытка чего-то красящего.

— Вам не следует так бояться Лорда Кунсайта. Он ничем вам не страшен и может быть очень интересным собеседником.

Я заглянула в глаза Нефрита и поняла, что утопаю в них. Он был просто великолепен. Стоило уехать из дворца, чтобы встретить такого демона.

— Простите моё нелепое поведение, право, не хотелось причинить кому-либо неудобства.

— Нет, нет, ни в коей мере. Лорд Кунсайт у многих вызывает страх, не считайте свою реакцию чем-то необоснованным.

— Благодарю, но мне всё равно очень стыдно.

— Не беспокойтесь, ничего страшного не случилось.

— Смею на это надеяться.

— Вы прекрасно говорите на нашем языке. Ваш учитель достоин похвалы.

— Спасибо, вы сделали мне комплимент, — в душе я вся зарделась. Почему-то мнение Лорда значило сейчас для меня куда больше, чем мнение семьи и наставников, хотя пока мы только обменивались словами вежливости. Нефрит казался мне героем романа, столь же смелым и гордым.

— Это ни в коей мере не является комплиментом, а лишь констатацией факта — у вас нет даже акцента.

— Да, вы правы, изучению языков я посвящаю очень много времени. Ваш язык довольно простой и весьма похож на наш, поэтому выучить его удалось одним из первых. Во дворце чудесные учителя, однако к двенадцати годам я знаю не слишком многое.

— Но вы знаете несколько языков?

— Да, но в совершенстве говорю только на трёх, не считая родного, но надеюсь к концу жизни добиться куда лучших результатов.

— Могу пожелать вам успеха. К сожалению, ни один из Лордов не может похвастаться знанием вашего языка.

— Да, это естественно. Но скажите, на этом празднике мне уже удалось увидеть всех Си Тэнно. Не могли бы вы представить меня Генералам.

— Я не слишком хорошо понимаю вас.

— Тем, кто исполняет функции военных правителей.

— А, понятно, разумеется, представлю вам их, но сначала может быть, представимся друг другу полностью.

— Да, конечно, — я мысленно сделала себе замечание, поскольку обычно это предложение исходит от женщины, а я совершенно забыла приличия. Да, Лорд Нефрит замечательный демон, но было бы хорошо, если бы и он думал обо мне только хорошее.

— Принцесса Хэоанской Империи, будущая божественная правительница, в которой воплотится лик Аматэрасу, Кагуя-химэ, будущая мать наследника.

— Второй Лорд Тёмного Королевства, Генерал юго-востока, демон Звёзд и Судеб Нефрит.

Несколько секунд мы оба молчали, а потом одновременно залились тихим смехом. Ну, конечно же, дорогая Сестра просто не поняла, что Лорд и Генерал — это один и тот же демон. Надо будет обязательно написать ей об этом конфузе.

— Простите подобную глупость, Генерал, но это не моя ошибка. О вашем Королевстве мне рассказала Сестра.

— Сестра? У вас, видимо, большая семья?

— Нет, не слишком. У моего отца только две супруги. Первая — моя мать, вторая — мать моих трёх сестёр. Однако две из них ещё слишком маленькие, почти пяти и шести лет, а Хосидза младше только на год, поэтому является для меня очень близким другом, — в данном случае пришлось назвать Сестру по имени, чтобы не запутать Лорда и не показаться невежливой.

— Вы сказали «Хосидза»? Это имя мне по душе⁸.

— Не сомневаюсь, — я вновь рассмеялась. Мой собеседник обладал интереснейшим свойством — в разговоре с ним не чувствовалась обычная неловкость, было легко и весело.

— Но, посмею вас огорчить, это её детское имя. До обряда «Девушки» осталось меньше года, и тогда она получит взрослое имя.

— А как вас звали в детстве?

— Югинь. А имя Кагуя-химэ взято из одного старого рассказа. Надеюсь, вы не будете против, если я поясню вам, ведь вы не знаете наших сказаний. Он называется «Повесть о старике Такэтори». Постараюсь быть предельно краткой. В повести рассказывается о том, как один старик пошёл в лес за бамбуком и нашёл маленькую девочку. Он взял её к себе, но вскоре понял, что дитя не от мира сего. Через три месяца она выросла и стала девушкой на выданье невиданной красоты. Многие женихи сватались к ней, но она отказывалась даже поговорить с ними, и, в конце — концов, их осталось только пятеро. Каждому из них дали задание достать: каменную чашу Будды, жемчужную ветку с горы Хорай, платье из шерсти Огненной мыши, драгоценный камень дракона и целебную раковину ласточки. Но все они либо попытались обмануть её, либо погибли, поэтому дева так и не вышла замуж. Через некоторое время к ней стал свататься сам микадо, и Кагуя-химэ полюбила его, но выйти за него отказалась, открыв родным и близким тайну, что она не с земли, а с неба, что её наказали и низвергли на некоторое время, но скоро заберут обратно. Все очень опечалились, и, когда стало известно точно, в какой день за ней придут, её приёмные родители и возлюбленный выставили охрану и спрятали красавицу, но долг победил, и Кагуя-химэ вернулась на небо. На прощание она оставила микадо напиток бессмертия, который он сжёг на самой высокой горе мира. Из этой истории взято моё взрослое имя.

— Впечатляет. Но, надеюсь, ваша жизнь не будет столь же печальна, как у героини этой замечательной повести. А у ваших сестёр взрослые имена тоже будут взяты из рассказов старого времени?

— Да, конечно, мою любимую сестру думают назвать по имени принцессы Третьей. Она — персонаж «Повести о Гэндзи». Это великое произведение.

— К сожалению, не имею чести его знать.

— Весьма жаль, но раз уж мы заговорили об именах, скажите, какое имя настоящее у вашей Королевы? Простите за подобный вопрос, но я в затруднении, как мне к ней обращаться.

— Вы можете использовать оба имени. Берилл — более сухое и официальное, Погибель — куда лучше передаёт её сущность.

— Вы меня пугаете.

— Нисколько. Она же женщина и правит страной, что очень редко бывает в развитых странах.

— Да, конечно, у нас такого никогда не бывало.

— Но вы ведь наследная принцесса.

— Да, но императорская семья уже давно не имеет никакой власти. Когда-то, совсем недавно, мы правили государством, но потом у нас отобрала власть военная каста. Теперь мы только устраиваем религиозные праздники, но на троне всё равно обычно мужчины. Но ни у меня, ни у моего отца нет братьев, поэтому военное правительство дозволило моему отцу быть императором долгое время. А как только родится долгожданный наследник, он немедля займет трон. Если бы императором стал кто-то из детей или внуков брата моего дедушки, то неминуемо начались бы раздоры. Предвидя такое развитие событий, военное правительство оставило трон за нашей семьёй. Надеюсь, они не передумают.

— Вы находитесь полностью у них в подчинении?

— Да, что весьма обидно. Они не ценят красоту, не умеют слагать танка⁹.

— Ну уж, — он опять засмеялся, — госпожа Кагуя-химэ, я тоже принадлежу к военной касте и тоже не умею слагать танка. Более того, в нашем кодексе чести она строго запрещается, вместо этого у нас есть хайку¹⁰ и другая, чуждая вашей, культура. Но, на мой взгляд, каждая культура имеет право на существование, и не нам порицать или восхвалять одну из них.

Странно, никогда раньше об этом не задумывалась, а ведь он прав: любая культура имеет право жить, и не в нашей власти отнять у неё это право.

— Ваши речи очень мудры, я извлекаю из них уроки на будущее. Скажите, какая религия пронзила ваше сердце? Какая религия говорит такие вещи?

— Вы проезжали по городу и видели храмы, так что знаете, что мы с вами одних религиозных убеждений, не считая нашей Богини Жизни — Металлии, которой нет и не может быть ни в одном другом пантеоне.

— Богини Жизни?

— Да, она даёт нам энергию, Четыре Лорда — её главные жрецы, хотя мы не служим в храмах.

— Это очень интересно.

— Жизнь вообще интересна, если правильно оценивать её. Жаль, что демоны редко пытаются смотреть на мир позитивно, живут ли они над землёй или под.

— Прошу прощения, но вы ошибаетесь, на поверхности земли нет демонов.

— Это вы ошибаетесь. Демоны жили и будут жить всегда, вопрос лишь в том, как к этому относятся люди.

— Поясните, прошу вас.

— Металлия иногда может наблюдать за жизнью на поверхности земли, поэтому мы хотя бы примерно знаем события последних восьми столетий. Но начнём с далёкого, с так называемого Каменного века. Тогда существовало много видов: люди, демоны, маги — перечислять можно до бесконечности. Всех их объединял только внешний вид — поэтому их можно назвать семейством «Человекоподобных», если брать самую слабую особь — человека — за единицу измерения. Постепенно они все развивались, весьма гармонично сожительствуя друг с другом. И так длилось до времён Золотого Королевства. Не буду описывать саму войну, перейду сразу к последствиям. На планете Земля остались буквально единицы живых существ, многие из которых мутировали, превратившись в современных наземных животных. Из всех «человекоподобных» лучше всего последствия войны перенесли именно люди. Почему — загадка истории, может, просто по закону подлости. Но как бы то ни было, люди стали устраивать поселения и развиваться. Одновременно с этим зародился страх перед другими столь же разумными существами. Этот страх превращался в фанатизм — повсеместно появлялась инквизиция — людей пытали и убивали без разбору, стараясь найти Чужих. Голубоватые белки глаз, зелёная кровь, примерно двухсотлетняя жизнь выдавали демонов, и, в конце-концов, люди добились своего, уничтожив всех. Но они не учли одного — демоны, люди, маги очень часто вступали в браки между собой, появлялись полукровки. К тому же легко уничтожить тело, но сложно уничтожить гены.

— Простите, кого?

— Гены. Это носители информации. Они есть в любом живом существе. Гены определяют очень многое, без них, например, не было бы никакой схожести между ребёнком и родителем. Они знают о нашем теле всё: как оно должно жить, развиваться и тому подобное. Так вот, теперь демонизм стал практически заболеванием. У некоторых совсем обычных, на первый взгляд, детей появляется магия, меняется цвет крови, они начинают по-другому чувствовать и воспринимать мир. Обычно это происходит в период где-то с восьми до семнадцати лет. Дети начинают бояться и обычно сбегают, чтобы никто не узнал, иначе, если и не убьют, то все отвернутся, как от прокажённого. Взрослые демоны находят этих запуганных детей и предлагают два варианта — либо учиться владеть силой, либо умереть. Каждый имеет право выбора.

В любом обществе есть демоны, но у них нет государства, они — песчинки среди людей, но они существуют. Мы же — Си Тэнно — живём практически вечно благодаря магии Металлии и Серебряному кристаллу. Я не стану вам рассказывать сейчас, что это, но благодаря бессмертию мы биологически вообще не изменяемся. Мы стали вечно юными, но из-за этого куда сложнее меняться внутренне. Например, если в нормальной жизни чему-то можно научиться за один год, то у нас тому же самому за пятнадцать — двадцать. Вы и другие народы, населяющие подземелье, живёте здесь нормальной жизнью, а мы как проклятые. А теперь позвольте спросить мне — откуда вам известно что-то о том, что творится наверху?

— Военное правительство недавно нашло способ выходить на поверхность планеты, хотя и очень странный. Во-первых, только одна из двадцати юм возвращается живой, а во-вторых, посланники оказываются не в настоящем, а в будущем времени. То есть у нас сейчас 799-й, а у них, соответственно, 1799-й, но последняя поездка проходила в 1827-м году. Не знаю, зачем военным нужны эти экспедиции, но мне оттуда привезли романы знаменитой английской писательницы Джейн Остен. Она замечательно описывает быт и нравы своей страны. Она живёт в островной стране, и у нас многие юмы уже знают её родной язык, поскольку должен же кто-то переводить рукописи…

Мы говорили ещё о многом, порой сильно мне непонятном. Речь Нефрита изобиловала странными словами, и лишь немногие он пояснял, но объяснения порой только ещё больше запутывала меня. Вечером мы пошли смотреть сюрприз. Это оказалось театрализованное представление. Но я, к сожалению, так устала, что не могла ничего описать. Скажу лишь, что этот день был лучшим в моей жизни.

Глава 4

Зойсайт

Праздник в честь торжественного въезда проходил в самом большом помещении дворца, но даже его площади едва хватило, чтобы рассадить прибывших гостей, — посольства всех стран мира выразили желание засвидетельствовать своё почтение принцессе. Такого количества демонов не ожидала увидеть даже Королева. Хотя на этих светских собраниях всегда что-нибудь да не так. То ли дело религиозные праздники, во время которых можно расслабиться и получить истинное удовольствие, почувствовать удовлетворение, ощутить связь с богами-покровителями. Светские же торжества вызывают у меня лишь глубокое отвращение и ненависть: у них только название красивое «праздник», а на самом деле это одна из самых тяжёлых составляющих нашей работы. Волны мягкого света, бесконечная музыка, пение, танцовщицы — все эти классические формы проведения досуга в данном случае только раздражают. Ощущаешь постоянное напряжение от непрекращающихся поклонов, полуулыбок, заученных наизусть формул вежливости и, главное, от необходимости при всём при этом не терять бдительности и самоконтроля. Следить за всеми, зная, что каждый присутствующий следит за тобой, что одно неосторожное движение может стать поводом для новой череды войн, которые вновь подорвут экономику, разрушат более-менее установившиеся связи, способствуют появлению народных неудовольствий, в общем, ещё на добрую сотню лет остановят развитие и прогресс во всех областях жизни. Лорду Кунсайту пришлось долгое время прививать мне сдержанную обходительность и чуть холодную приветливость светского поведения, коими, к моему разочарованию, в очередной раз необходимо воспользоваться. Итак, надеваю на лицо нужную маску и робко ищу глазами того… кого уж точно здесь не доискаться, о чём, конечно же, предварительно знаю, но всё же… Наконец, убеждаюсь, что со всем придётся справляться в одиночку, и чуть внимательней вглядываюсь в лица близсидящих. Похоже, сегодня боги услышали мои молитвы, так как избавили от очередного туманного разговора о политике. Одним из ближайших соседей оказался посол, которого я видел всего пару раз в жизни, но запомнил как очень приятного демона: он обладал потрясающим даром оратора. Его всегда приятно слушать вне зависимости от темы разговора. Это дар, природный дар, требующий многолетнего развития и совершенствования. В данный момент посол рассуждал о больной проблеме для большинства стран нашего мира — реформе образования. За обсуждением этой темы можно провести не один день — у каждого своё мнение, которое нужно отстаивать и по ходу дела корректировать. Но не успел я даже толком понять, что оратор хвалит, а что, наоборот, порицает, как объявили о приезде принцессы. Я слышал, как открывается дверь, как входит виновница торжества, как реагируют гости, и сам склонился в приветственном поклоне, но даже не подумал встать и подойти к ней, решив, что от такого интересного монолога меня не оттащит даже взрыв Серебряного Кристалла. Не обращая более внимания ни на какие внешние раздражители, я зачарованно слушал прервавшееся было вещание, что оказалось опрометчиво. Повествование настолько завлекло, что сознание не сразу среагировало на попытки Кунсайта меня дозваться.

— Зойсайт, да ты меня слышишь?

— Да, мой Лорд, простите, что такое?

— Иди и поздоровайся с Кагуей-химэ. Нефрит уже очаровал её, так что беспокоиться не о чем.

— Да, конечно, потом, как-нибудь, — я не слишком соображал, что говорю, поскольку старался не упустить нить монолога.

— Нет, Зойсайт, сейчас и немедленно.

— Но я не могу.

— Ты помнишь, что сказала утром Королева?

— Да, помню, но…

— Запомни, Зойсайт, я не стану здесь и сейчас устраивать скандал, у меня полно других дел, но не забывай, что ты живёшь СО МНОЙ в МОЁМ замке.

— Да, мой Лорд.

— Ты, судя по всему, вообще меня не слушаешь, ладно, твоя воля.

Он отключил связь, а я даже не заметил этого, продолжая ещё пару минут отвечать какими-то нейтрально-бессвязными словами.

Ближе к вечеру все пошли в сад смотреть спектакль, а я только тогда сообразил, что так и не подошёл к принцессе и что Кунсайт чего-то от меня хотел. Только я абсолютно не помню — чего именно. Более того, праздник шёл много часов, а я ничего не помню, кроме чарующего голоса. Мне это очень не понравилось. Вместо того, чтобы смотреть представление, пытался вспомнить события сегодняшнего дня, но безуспешно.

Спустя час гости стали разъезжаться, и мы с Кунсайтом тоже пошли домой. По дороге он не произнёс ни слова, что являлось для меня явным признаком приближающейся бури. А ведь как хорошо всё начиналось утром! Мы вошли в замок, поднялись на нужный этаж и направились в мои комнаты. Значит, сегодня мне точно не избежать гневной, но спокойной тирады. Учитель никогда не орёт на меня. Его речь тиха и спокойна: он будто медленно зачитывает смертный приговор преступнику, который уже знает о казни, но не знает, как его убьют. От этого голоса хочется убежать, забиться и спрятаться в какой-нибудь самый дальний и тёмный угол, лишь бы не нашли.

Войдя в покои, я первым делом встал спиной к одному из столбов — так безопаснее — сзади точно не нападёт. Кунсайт стоял несколько секунд спиной ко мне, потом резко развернулся и приставил длинный меч к моему горлу. Даже не знаю, страх или удивление заполнили мою душу, когда Лорд стал водить мечом по шее от одной сонной артерии до другой. Я старался даже не сглатывать слюну, хотя прекрасно понимал, что при его координации движений он не убьёт меня, даже если стану усиленно вырываться, — меч будет только касаться кожи, но не появится даже небольшой ранки.

— Сколько раз мне ещё устраивать тебе строгие внушения и выговоры? — начал Кунсайт. — Несмотря на все мои старанья, ты регулярно ищешь для них повод. Не хуже любого из Си Тэнно тебе известно о нашем исключительном положении в Тёмном Королевстве и за его пределами. Но это не повод для нарушения субординации. Твоя вина далеко не только в том, что ты нарушил все три основные пути бусидо. Надеюсь, ты их не забыл? Или напомнить? Почтительность, преданность и сыновний долг. За этот один день ты не подчинился Королеве, не подчинился мне и вёл себя крайне непристойно. Твоё сумасбродное поведение может привести к войне. Ты понимаешь, что был обязан подойти к принцессе? Подумай, как расценили подобную забывчивость те, кто знал о том, что все Си Тэнно должны лично поздороваться с Кагуей-химэ? Надейся, что таких на празднике не было, а принцесса слишком неразумна, чтобы делать соответствующие выводы. Ты сейчас сам водишь мечом по своему горлу; и если что-нибудь случится, то Королева нажмёт на него и будет права. Я должен был бы уже сейчас приказать тебе совершить самоубийство; заметь, я этого пока не делаю, — он замолчал, ожидая, видимо, моей реакции. Я же лишь старательно делал вид, что внимательно слушаю.

— Её Величество и так ненавидит тебя; а я являюсь твоим наставником и благодетелем, но не нянькой, а ты в последние годы слишком часто прибегаешь к моей защите. Но пойми, наконец, твои выходки приведут к тому, что единственное, чем я смогу тебе помочь, — это убить лично, избавив от королевских застенков.

Он убрал меч и ушёл, а я медленно опустился на колени. В комнате стало будто холоднее. А ведь он прав. Если Королева знает, что я не подходил к принцессе, то проблемы будут у нас обоих, уж и не говоря о возможной войне. В душу закралось чувство стыда. Кунсайт всегда выгораживает меня перед Её Величеством: берёт вину на себя или доказывает мою невиновность. И всё из-за того, что я его ученик и наследник. Чем всё кончится на этот раз?

Ложусь и пытаюсь заснуть — безуспешно, весь сон слетел. Надо бы помириться с ним и поговорить в другой обстановке. Сколь бы глупо ни звучало, наша жизнь делится на две части: строго-официальная, когда мы держим дистанцию и честно исполняем этикет с бусидо; и семейная, когда забываем обо всех правилах и общаемся друг с другом свободно, игнорируя главу «Выбор друзей», где написано: « Ибо если он (воин) найдёт в ком-то родственную душу и станет с ним близким другом, сочтя его приятным собутыльником, оба они легко могут начать вести себя так, как не подобает их кругу, обращаясь друг к другу безо всяких церемоний, развалившись рядом, проводя вечера, горланя песни и слушая сказания дзёрури, пользуясь в общении слишком фамильярными словами; только что они в самых близких отношениях, но вот, из-за какого-то пустяка они отворачиваются друг от друга и перестают разговаривать. Потом они так же быстро могут помириться без всякой помощи миротворца-посредника, как это принято». Конечно, не всё, что сказано в этих двух предложениях, верно для нас. Например, Кунсайт запрещает мне пить что-либо крепче зелёного чая, а также мы не поём и не слушаем рассказов. Но говорим действительно фамильярно; хотя я и обращаюсь к нему «мой лорд», но во всём остальном речь совершенно непочтительна. К тому же во время разговора лежу я обычно у него на коленях. В общем, ведём мы себя так, что должны были бы испытывать страшное чувство стыда.

Сейчас глубокая ночь — Кунсайт, скорее всего, уже спит; будить его нехорошо, но просто так лежать тоже невозможно. Тихо подхожу к его комнатам. Телохранители осведомились у хозяина, примет ли он меня. Учитель, во-первых, не спал, во-вторых, согласился, что несказанно радовало и удивляло. Я вошёл: на огромном столе в беспорядке валялись карты и свитки. Несколько юм сидели и что-то рисовали. Учитель не выглядел усталым, как впрочем, и всегда. Он жестом отозвал слуг и продолжил чтение какого-то то ли трактата, то ли отчёта. Раз остался со мной наедине, значит готов слушать. Но я вдруг резко сообразил, что не знаю, с чего начать — то ли оправдываться, то ли возражать. Мысли сбились в кучу. Природа не наделила меня умением легко оправдываться и мириться, но ждать в данном случае помощи от Кунсайта тоже не приходилось. Но что же делать, что говорить? Прошло с четверть часа. Кунсайт дочитал и начал складывать книги. Нужно действовать быстро.

— Я ложусь спать. Если твоё дело не слишком срочное, я бы предпочёл обсудить его завтра.

— Конечно, мой Лорд.

Я вышел, ругая себя за эту слабость. Как хорошо всё начиналось утром, а теперь можно надеяться лишь на чудо.

Кагуя-химэ

Уже вечером, лёжа в отведённых мне покоях, я сумела полностью оценить своё счастье. Лорд Нефрит понравился мне настолько, насколько вообще может понравиться демон его титула и положения в обществе. Не знаю, почему, но он так походил на английских джентльменов. Моя мечта сбылась! Красивый, образованный, приятный в общении — что ещё нужно для успеха среди дам? Я тихо хихикнула и пристыдила себя за такие мысли. Лучше попытаться нарисовать его и любоваться безвредным портретом, чем думать о не слишком дозволенных вещах. Взяв лист бумаги, попыталась изобразить Лорда во всём параде. По-моему, у меня неплохо получилось, у Сестры бы точно не вышло лучше. Сестра… Она просила писать почаще, а я обо всём забыла в этом жутком круговороте жизни. Как нехорошо! Я тут же принялась за дело, но, окончив и прочитав письмо, осталась им весьма недовольна — оно просто дышало обожанием к Лорду Нефриту, а между тем есть ещё другие Генералы и Королева… Я взяла новый свиток и стала писать осторожнее, взвешивая каждое слово. Как можно более кратко рассказала о нашем разговоре и попыталась вспомнить что-нибудь об остальных. Но что? Лорд Джадент говорил со мной из чистой вежливости, сказал пару заумных слов и удалился. Из чего можно сделать вывод о его воспитании и отсутствии ко мне всякого интереса. Лорд Кунсайт? Он более интересный знакомый, ведь даже попытался заговорить, но, видя мою робость, оставил бесплодные и стесняющие меня попытки. Лорд Зойсайт вообще не подошёл ни разу за весь вечер, а ведь мне надо бы оскорбиться подобной бестактности. Он красив внешне, но большего не знаю, а от его наставника меня бросает в дрожь. Кажется, что он убьёт, не задумываясь. Конечно, Первый Лорд, старший Генерал — я прекрасно понимаю всё это, но страх не подчиняется разуму. Хотя если вспомнить нашу случайную встречу у замка, то выходит, что он ничего особенно плохого, по крайней мере со своим наследником, не делает. Наследником? Точно, вот о чём надо написать — Сестра обожает подобные рассказы. А Королева? Военная Правительница выглядела не так, как я её себе представляла: милая и жеманная, способная поддержать любой разговор, будь то политика или красота природы. Большего сказать не могу, ну да ладно, фантазия Сестры дорисует остальное. Я отправила письмо и легла в постель. Из головы почему-то не выходили две вещи — образ Кунсайта и голос Нефрита. Получилось весьма забавное сочетание, учитывая то, что Первый Лорд представлялся мне с мечом в одной руке и кнутом в другой. В этот момент я ощутила жуткое давящее чувство жалости к Лорду Зойсайту. Ведь слово «воспитанник» означает, что Генерал Льда несет ответственность за его жизнь. А это, в свою очередь, значит, что Зойсайт видел его в гневе и не раз… Мне казалось, что если понятия «гнев» и «Лорд Кунсайт» сложить вместе, то получится землетрясение. Конечно, может быть, Лорд Зойсайт является идеалом послушания, но если нет, то меня удивляет, как он до сих пор жив. Моему мысленному взору предстали самые жуткие картины расправ и мучений, но я быстро отбросила их и провалилась в сон.

Утром меня подняли весьма рано и сказали, что сегодня состоится поездка по самым красивым местам столицы. Я не видела причин для отказа и в скором времени дожидалась сопровождающего. Каково же было моё удивление, когда вместо него подошёл Лорд Нефрит и приказал трогаться. Это было несколько странно, но, честно говоря, я была весьма довольна таким положением дел, а когда выяснилось, что на кандидатуре Генерала звёзд настоял Лорд Кунсайт, то ещё больше изумилась и решила, что слишком поспешно составила о нём плохое мнение. Такого милого поступка от него не приходилось ожидать, о чём я не преминула сказать моему спутнику.

— Да, вы правы, его поступок очень мил.

Наступило неловкое молчание. Мне хотелось кое-что узнать у Лорда, однако я никак не могла правильно подобрать слова, чтобы не случилось конфуза. Но мой собеседник не имел бы такой популярности в обществе, если бы не умел правильно с каждым поддерживать разговор. Сейчас, спустя годы, мне кажется, что вообще ничего не нужно делать, только правильно беседовать — и боги будут к тебе благосклонны. Но тогда меня всё удивляло и радовало.

— Госпожа Кагуя-химэ, — его лицо приняло очень хитрое, но не менее приятное выражение, — осмелюсь вам сказать, что, пока мы вдвоём, вы можете говорить что угодно. Никто ничего не услышит, а я не выдаю секретов девушек, подобных вам.

— Что за гадости вы говорите! — праведно возмутилась я. Но, как ни странно, сразу стало как-то легче. — Это не секрет. Наоборот, хочу узнать кое-что у вас.

— Всё, что угодно. Вам скажу даже государственную тайну или нужно что-то… другого плана?

— О, нет, нет, — его шутливый тон развеселил меня и прогнал остатки неловкости, — что вы, никаких государственных тайн. Просто я хочу поговорить с вами о Лорде Кунсайте. Вы ведь хорошо его знаете?

— Лорда Кунсайта? — Нефрит весьма удивился и, как мне показалось, расстроился. — Да, он Первый Лорд, как я могу его не знать. Его слово для Королевы значит очень многое.

Кажется, моему собеседнику очень неприятен Кунсайт, но какое мне дело до их распрей? Это обстоятельство не должно волновать.

— Он командует северо-западной частью Королевства. Великий воин, чьи планы…

— Простите, что перебиваю, но вы меня, кажется, не поняли. Я бы хотела что-нибудь узнать о его характере или о его отношениях с воспитанником.

— Ну, госпожа, — к Лорду опять вернулось прежнее расположение духа, — вы затронули очень скользкую тему. Однако постараюсь удовлетворить ваше любопытство. Перво-наперво скажу, что я не люблю Лорда Кунсайта. Как демона. Как Лорд или Генерал он не имеет себе равных: строг, порой даже чересчур жёсток, но справедлив; практически никогда не вмешивается ни в какие интриги и имеет достаточно чёткую жизненную позицию. Он точно знает, где, что и когда нужно делать и никогда не отступится от своих принципов.

— То есть он жесток?

— Скажем так, он считает, что кнута должно быть больше, чем пряника. Но границы не переходил и никогда не лютовал — спокоен, как камень, ничто не может вывести его из себя. А вот если кому-то удастся…

— А что, кому-то уже удавалось?

— Да, но не буду рассказывать вам о последствиях.

— Как угодно, — я вздохнула и отвернула голову.

— Пожалуйста, не надо переживать раньше времени. Я ещё не закончил. У вас на лице написана жалость к Зойсайту.

Я вздрогнула. Почему он не назвал его «Лордом»? Странно.

— Но вы зря беспокоитесь. Лорд Кунсайт взял юношу к себе пару столетий назад — в далёком 609-м. И сразу же хочу спросить у вас, почему вчера во время нашей беседы вы назвали этот год 799-м? Ведь у вас же другое летоисчисление.

— Да, это верно, у нас сейчас двадцать шестой год очередного правления — название вам ничего не скажет. Но мне показалось, что нам будет куда легче понимать друг друга, если использовать ваше летоисчисление. Но в таком случае у меня к вам тоже вопрос. Кто: вы или Лорд Зойсайт — владеет юго-восточными землями? Мой провожатый говорил, что Лорд Зойсайт, а вы сами сказали совершенно противоположное во время нашей вчерашней беседы.

— Зойсайт владеет юго-западом, ваш сопровождающий, должно быть, ошибся.

— Да, наверно. Какая досада.

— Ну так вот, взяв Зойсайта к себе, Лорд Кунсайт сам занялся его образованием, а в некотором смысле и воспитанием. Мы все ожидали, что мальчик долго не продержится, но на поверку всё оказалось иначе. Первый Лорд полюбил своего воспитанника, как родного ребёнка, и практически усыновил, назначив наследником.

— Но ведь он мучает его?

— Смотря в каком смысле вы понимаете слово «мучает». Если в смысле «бьёт», то сомневаюсь. Зойсайт никому не простит уродования своего прекрасного тела. Вот «избить» взглядом или «просканировать» — это, пожалуйста.

— Простите, я не поняла, что сделать взглядом?

— Ну, например, «избить». Это не больно, но ощущения такие, будто из тебя медленно, рывками, вытаскивают жизненную энергию, выпивают биополе. И это происходит на самом деле. Если будет держать долго и сильно, то встать жертва не сможет просто физически. А относительно «сканирования» — тоже абсолютно безболезненная операция — он заглядывает в душу. Не читает мысли, но смотрит самые яркие образы. Если долго — опять же неприятно.

Я не стала спрашивать, что такое «биополе», и откуда Лорд Нефрит знает об ощущениях взгляда.

— Честно говоря, меня удивляет ваше отношение к Лорду Зойсайту.

— Отношение? Он ненамного старше вас и, хотя столетиями, благодаря Лорду Кунсайту, совершенствуется в науках и искусствах, для меня остаётся тем же, кем был раньше. Опять же, я презираю его и не хочу высказывать своего мнения.

Глаза Нефрита блеснули не презрением, а чем-то другим, страшным и неприятным. Я решила от греха подальше перевести разговор на другую тему.

— Вчера много говорили о реформе образования, а что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, — его глаза вновь стали лучиться приятностью и добродушием, — я думаю, что не нужно давать женщинам никакого образования.

— Как же так, Лорд Нефрит?

— Прошу прощения. Нет, не отрицаю, что гейши должны получать должное их профессии образование, но вот придворным дамам туда лезть не стоит.

— Но ведь моё общество вам интересно?

— А вы и не придворная дама. В этом мире всё делают мужчины. Наша военная правительница — единственная женщина из моих знакомых, которой удалось многого достичь, совершенствуя знания и силу. Но она всё-таки высший демон. А юмы будут только зря терять время за книгами. Их дело рисовать, вышивать, играть на лютнях и цитрах — вот это я понимаю. А всё остальное нецелесообразно.

— Не могу с вами согласиться.

— Скажите, госпожа Кагуя-химэ, сколько в вашей империи высших демонов, которым, безусловно, нужно это образование?

— Сколько? Вся аристократия и древнейшие военные кланы.

— А нас всего пятеро, понимаете?

Я хотела ещё что-то спросить, но не успела, так как процессия остановилась, а значит, надо выходить. Нас привезли в какой-то парк. Весьма милый и… певучий! Такого я не видела никогда: деревья, трава, бабочки и музыка. Чарующие звуки слышались отовсюду. Лорд Нефрит указал на одно из близстоящих деревьев. На первый взгляд оно ничем не выделялось среди сотен других: большое, старое, разве что листья разрезаны на несколько полос. Вдруг музыка резко оборвалась — стало тихо, будто ничего и не было.

— Вам понравилось?

— Да, очень мило, но куда делась музыка?

— Пойдёмте, покажу.

Мы подошли к тому самому дереву с разрезанными листьями.

— Это дерево от природы такое, и форма листьев — не результат вмешательства извне. Пощупайте, они очень твёрдые, словно покрыты защитной плёнкой. Когда дует ветер, полоски трутся друг о друга, и получается музыка, правда, всегда печальная.

— Это… это просто изумительно! — я не могла найти подходящих слов — всё выглядело настолько странно, неестественно, волшебно и поэтому безумно интересно.

— В этом парке очень много чудес. Надо только открыть глаза, навострить уши и не бояться увидеть необычное.

— Тогда пойдёмте, найдём ещё чудеса, — я вся горела желанием и восторгом.

— Пойдёмте. И хочу вам сразу сказать, что сегодня мы будем ездить по самым интересным местам столицы, а в остальные пять дней вам будет предоставлена полная свобода действий. Ваше желание — закон.

— А вы будете со мной?

— Если вам будет угодно.

Я несколько смутилась. Если скажу «да» — буду выглядеть нелепо: он — мужчина и практически правитель другой страны; скажу «нет» — покажу своё пренебрежение и неблагодарность. Надо выбрать что-то вежливо-нейтральное.

— Мне не даны соответствующие полномочия, чтобы приказывать вам.

— Хорошо, спрошу по-другому, вам приятно моё общество?

— Весьма, Лорд Нефрит.

— В таком случае, госпожа Кагуя-химэ, смею надеяться, вы не будете против, если в течение некоторого времени я осмелюсь быть рядом с вами?

— Нисколько, Лорд Нефрит.

Недоразумение было исчерпано. Мне нравился его юмор, его жизненная позиция. Хотя мы знакомы всего один день, мне кажется, что я знаю его уже много лет. Может, мы встречались в прошлой жизни? Тогда это карма, но насколько приятная!

Глава 5

Зойсайт

Первая мысль, посетившая меня на следующий день, была «А почему это в час Тигра уже так светло?» И действительно, солнце стояло едва ли не в зените. Правда, до часа Лошади ещё довольно далеко, но я в жизни не вставал так поздно. Конечно, после нескольких дней в седле и торжественного въезда мой организм мог проспать и десять часов, да только кто ему позволит? Если невозможно проснуться самому, будят слуги, значит, у них и надо поинтересоваться, кто разрешил им отлынивать от своих обязанностей.

— Яша!

— Да, господин? — девушка появилась, держа в руках гигиенические принадлежности.

— Сколько сейчас времени?

— Две трети часа Дракона.

— Почему не разбудили вовремя?

— Лорд Кунсайт не велел.

— В каком смысле? — мне казалось, что после вчерашнего он скорее раньше бы меня поднял, чем позже.

— В самом прямом. Господин пришёл сегодня на рассвете и сказал, чтобы мы вас не беспокоили и дали бы вам отоспаться.

— Хорошо, иди.

Честно говоря, такого подарка от Кунсайта ожидать не приходилось, даже будь он вчера доволен мною. Ну да ладно, утренние ритуалы не ждут. Но только я попытался сосредоточиться на молитвах, как в голову залетела одна очень противная мысль, которая вертелась по кругу и не желала уходить. Поклониться богам — это с удовольствием, встретиться с Королевой — тоже хорошо, но уже не нужно, надо только написать утреннее послание, но подойти и поздороваться с учителем мне, мягко говоря, не очень хотелось. Нет, умом я понимал, что худшее, что он может сделать, — это сухо ответить нужной формулой и ничего более. Но сомнений не было в том, что пора бы и помириться, в конце концов. Перебирая в голове почти два столетия совместной жизни, мне не удалось вспомнить ни одного аналогичного случая. Как назло, все наши ссоры начинались утром или днём, а кончались вечером. Но не идти к нему не могу — порядки надо соблюдать. Только вот жутко не хочется с ним объясняться.

Одевшись и отказавшись от завтрака, я медленно пошёл к его комнатам, в которых его не оказалось! Только хотел обрадоваться, как юмы заявили, что он в саду. С одной стороны, это даже лучше — среди природы чувствую себя более уверенно, чем в четырёх стенах. Но где его искать? Я осмотрелся — какая же красота меня окружала! Сейчас весна, поэтому все самые красивые растения в полном цвету; именно сейчас можно увидеть всё то, что прославляют поэты в своих стихах; всё то, что художники рисуют на картинах, веерах и ширмах. Лучшее время года в полном разгаре, пока даже нет никаких намёков на стремительно приближающийся сезон дождей. Ещё раз оглядевшись, я заметил синее пятно на одном из холмов. Всё хорошее настроение тут же улетучилось, мне вспомнилось, зачем пришёл. «Всегда есть что-нибудь, что нарушает идеальную гармонию, всегда можно найти что-то, что не даст спокойно наслаждаться красотой» — так думал я, взбираясь на холм, подходя всё ближе и ближе к знакомой фигуре.

Кунсайт сидел неприступной скалой — мне даже показалось сначала, что он медитирует. Но нет, повернул голову. О Боги! Я сел на почтительном расстоянии, не касаясь его тени, и произнёс извечную формулу. Он ответил… И что? Что мне теперь делать дальше? Сэнсэй должен показать, остаться мне или уйти, но он просто отвернулся, не дав никакого знака или намёка. Я был в некотором замешательстве: удалиться нельзя, заговорить первым не могу. Так мы и сидели некоторое время. Сидели, молчали и не двигались. Интересно то, что природа поступила аналогично: ветер стих, бабочки и стрекозы прекратили свой полёт, даже муравьи куда-то уползли. Минуты такого покоя бывают очень редко, ими надо наслаждаться, чего я не мог себе позволить. К сожалению. При Кунсайте лучше не отключаться, тем более, когда он в таком непонятном настроении.

— Зойсайт, — произнёс учитель, не поднимая на меня глаз, — если хочешь умереть, то так и скажи об этом прямо.

Я опешил. Слишком уж неожиданно было услышать такое. Я? Умереть? С чего он взял?

— Прошу прощения, но я вас не понимаю.

— Неужели моя мысль столь сложна и туманна? Повторяю, если хочешь умереть, то не надо добиваться этого таким способом. Просто скажи об этом прямо.

Мне стало нехорошо. Он что, убить меня хочет? С чего решил, что я мечтаю умереть? К тому же уничтожить кого-нибудь из Си Тэнно всё равно никто не может. Даже Королева. Вернее, уничтожить-то можно, но последствия для страны будут ужасны и непоправимы.

— К чему вы задаёте мне вопросы, на которые сами заранее знаете ответы? Простите меня за подобную невежливость, но у вас нет причин сомневаться в моём желании жить и служить.

— Хорошо, — он поднял на меня взгляд, а я в тот же момент отвернул лицо. — Просто мне желательно понять тебя, как-то обосновать твоё безобразное поведение и явные попытки вывести из себя Её Величество. Вот мне и пришла в голову мысль, что ты просто пытаешься свести счёты с жизнью.

Я не знал, как реагировать. Вчера вечером перед моим внутренним взором развивался не один сценарий этой встречи, но такого ожидать не приходилось.

— Мой Лорд, — я осторожно подбирал слова, — моя глупость не является чем-то заранее продуманным. И мои поступки никак не связаны друг с другом. Всё происходит, право, случайно. И у меня и в мыслях не было предать государство, не оправдать надежды Её Величества и крупно подставить остальных Генералов.

— Хорошо. Я был утром у Королевы и могу сообщить тебе несколько приятных вестей: первая — госпожа Берилл ничего не заметила, вторая — Нефрит будет развлекать принцессу всё то время, что она здесь пробудет, третья — стражу, которая тайком находилась на празднике, Кагуя-химэ восприняла как гуляющих по саду гостей.

— Всё это замечательно, — меня радовало, что Кунсайт перешёл на другую тему, ибо это означало, что конфликт исчерпан.

— Но Королева не была бы королевой, если бы не припасла для нас хотя бы одной не слишком приятной новости. В течение этой недели или чуть большего срока, в общем, всё то время, что у нас гостит принцесса, мы не имеем права выезжать из столицы ни при каких обстоятельствах.

— То есть как, Лорд Кунсайт, мы же должны как можно быстрее оказаться в северных землях, ведь мятеж охватил уже пару самых крупных тамошних городов. Мало нам было запрета на телепортацию на большие расстояния, так теперь туда даже поехать нельзя! Неужели Королева хочет революции и гражданской войны?

— Тише, Зой. Революции и уж тем более гражданской войны, скорее всего, всё же не будет — восстание пока не охватило даже четверти страны. Но придержи язык. Твоя вспыльчивость когда-нибудь тебя погубит.

— Я не против умереть. Но умереть по всем правилам, чтобы было красиво.

— Зой, — Кунсайт посмотрел на меня едва ли не с грустью, — ты слишком чувствителен к боли, поэтому красивой смерти не выдержишь — потеряешь сознание, ты ведь и сам это знаешь.

— Знаю, но «фон» ведь обеспечить можно.

— Можно. Ладно, пойдём завтракать.

— А вы ещё не ели?

— Как и ты.

— Откуда вы знаете?

— Я с тобой знаком не первый день. Пойдём же.

И мы направились к замку.

***

Я надеялся, что в этот день нас никто не потревожит, что мы сможем провести его вдвоём и только вдвоём, но не тут-то было. Не успели мы закончить трапезу, как слуги доложили о приходе Лорда Джадента. Не то чтобы я был против встречи с ним, скорее даже наоборот, но не в доме. Опять придётся соблюсти кучу формальностей, которые начинают надоедать. И первая из них — сдать оружие. Причём всем: и ему и нам. Поскольку никто, кроме хозяев, в замок входить с мечами не имеет права, гости их оставляют при входе, но, дабы показать уважение друг к другу, хозяева тоже должны избавиться от всего колющего и режущего, ибо братская любовь и уважение между Четырьмя Лордами вечна и непоколебима! Хорошо хоть, что такой порядок ни на кого более не распространяется — а то без мечей ходить очень неприятно.

Итак, мы уже вошли в комнату и даже разобрались, кто где сидит, — прекрасно. Кунсайт знаком прогнал всех юм и вопросительно посмотрел на гостя.

— Возможно, вас обоих удивил мой приход, — начал Джадент свою вечно монотонную речь, — но я подумал, что раз в ближайшие дни мы заперты в столице и раз Её Величество Королева Погибель изъявила желание выслушать наши отчёты о проделанной работе за последние годы, то можно отчитаться вначале друг другу, чтобы знать всё наверняка, вне зависимости от того, какую информацию получит Королева. Вы не против?

— Ни в коей мере, Лорд Джадент, это действительно полезно, Берилл не обязательно знать всё, в отличие от нас. Жаль только, что на этом собрании нет Лорда Нефрита, но мы не имеем никакого права отрывать его от столь полезного занятия, как развлечение принцессы. Раз уж вы предложили, то, может быть, вы и начнёте?

— Охотно.

Я про себя поморщился. Джадент ничем не плох, но говорит всегда долго и занудно, его речи настолько туманны, что трудно под них не заснуть. Ну да ничего не поделаешь, следующим всё равно мне отчитываться.

— Итак, — начал он, набрав в лёгкие побольше воздуха, — я попрошу вас сначала выслушать меня, а потом задать вопросы, если таковые возникнут. В Тёмном Королевстве, как вы знаете, существует четыре болезни, которые безбожно «косят» население: холера, чума, оспа и проказа. Восемь столетий эти четыре недуга были причинами низкого прироста населения. За последние девяносто лет мне удалось, как вам известно, найти средство против проказы. Жаль, конечно, что сделать это удалось только сейчас, а не в середине восьмого столетия, когда пострадали слишком многие, но лучше поздно, чем никогда. Проказа вообще болезнь загадочная. Во-первых, ни в одном институте нам так и не удалось вырастить микобактерию лепры, с которой и начинается болезнь. То есть мы можем лечить, но не знаем, что лечим. Лекарство подобрали едва ли не методом тыка, перепробовав все снадобья, известные на сегодняшний день. Но, к сожалению, проказу можно остановить, но нельзя вылечить — отпавшие пальцы заново не вырастут. Посредством магии можно наложить долговременную иллюзию, но не всем. Отчего это зависит, мы пока не знаем. Во-вторых, проказа — болезнь «прыгающая». Я работал с бумагами лепрозориев начиная со второго столетия, когда наше Королевство хоть немного сформировалось, и до конца восьмого века. Я старался добыть отчёты со всех земель, которые сейчас входят в наше государство. Разумеется, сохранилось не всё, но материала хватило, чтобы выявить интереснейшую закономерность. Например, в третьем столетии заболеть проказой могло почти двадцать процентов населения. Опять же, я не имею в виду, что все они болели, а говорю лишь о том, что, встретившись с прокажённым, они могли заразиться. Остальные восемьдесят процентов, даже если бы постоянно находились в одной комнате с сотней больных, получить инфекцию не могли в принципе. Это объясняет, почему юмы, работающие в лепрозориях, почти никогда не заболевают сами, хотя всячески контактируют с пациентами. Но вернёмся к так называемым «прыжкам». Я приведу только цифры: в четвёртом столетии заболеть могло двенадцать процентов населения, в пятом — двадцать два процента, а в последние три столетия коэффициент падает. На сегодняшний день в опасности находится лишь шесть процентов населения. И невозможно предугадать, куда, вверх или вниз, поползут цифры. Пока нам так и не удалось узнать, от чего они зависят. Кстати, ещё один интересный момент: я уже упомянул об эпидемии проказы середины века. Подчёркиваю, именно эпидемии. По трём деревням она прошлась сродни оспе или чуме. Почему почти все жители заразились — очередная загадка, которую нам предстоит разгадать, — всё же распространение проказы никогда не считалось эпидемией. И мне интересно, не жили ли все шесть процентов возможных больных именно в этих населённых пунктах. Остальные подробности вам, думаю, не будут интересны, так что позвольте перейти к другой новости и удивить вас ещё больше. Буквально на днях закончились испытания, Королева одобрила средства к профилактике, и я с твёрдостью могу сказать, что теперь мы можем предохранять население от чумы — от самой злой и коварной болезни среди всех известных на сегодняшний день. Любому известны её проявления, все знают, что передаётся она в основном двумя путями: либо через блох, либо воздушно-капельным путём, что объясняет столь быстрое распространение. Чумные бактерии очень хитрые, но, опять же, не все демоны могут заразиться. Почему — понять пока не удаётся, но ещё ни разу чума не уносила сто процентов жителей (я беру в расчёт только крупные населённые пункты). К тому же не все заболевшие умирают — есть очень небольшой процент тех, кому удалось вылечиться. Причём этих счастливчиков зараза больше не трогает, то есть чумой можно заболеть только один раз в жизни. Но вернёмся к прививке. Это убитая противочумная вакцина, которая представляет собой уничтоженную фенолом старую бульонную культуру вирулентных штаммов чумного микроба. Я понимаю, что научные термины вам ничего не скажут, но позвольте мне ничего не объяснять: это займёт слишком много времени и вряд ли поможет вам разобраться. Не в обиду будет сказано, но вы оба слишком далеки от науки.

Всё то, о чём я вам пока рассказал, — точные и проверенные данные, но у меня есть одна надежда, о которой я не говорил Королеве, но если исходить из чистой логики, то она небезосновательна. Раз профилактику чумы можно проводить с помощью, грубо говоря, убитого чумного микроба, то почему другие болезни нельзя лечить аналогичным способом? В самом скором времени я попробую поработать с возбудителями холеры. Посмотрим, что получится.

Его голос смолк, но я даже не сразу это заметил, пытаясь повторить про себя ту мудрёную фразу про какие-то «штаммы», правда, безуспешно.

— Благодарю вас за столь подробный доклад. У меня нет вопросов, которые касались бы болезней, но хотелось бы спросить, сумели ли вы узнать, где мы всё же находимся? Помню, вы как-то говорили о своей заинтересованности в раскрытии этого вопроса.

— Да, я помню, но ничего нового сказать не могу: все приборы показывают, что над нами толстый слой вечной мерзлоты.

— Очень интересно, — я решил подать голос, — как же вы тогда объясните наличие над нами неба, звёзд, подобия солнца, а под нами травы, деревьев, насекомых? Вроде бы под землёй такого быть не должно, тем более под северным полюсом.

Джадент пожал плечами:

— Этот вопрос волнует всех нас уже восемь столетий, и никто никогда не мог ничего узнать, ведь если бы мы были в параллельном мире, то, учитывая большое количество зелёного покрова, здесь был бы кислород.

— Кислород и деревья не могут существовать друг без друга. То, чем мы дышим, действительно не кислород, судя по реакции людей…

Я вздрогнул. Хотя прошло уже очень много времени, мне до сих пор порой виделось то, ЧТО произошло, когда мы только попали сюда, под землю.

— … все эти факторы не доказывают ни «подземности» нашего мира, ни «параллельности”, — Кунсайт умолк, и на некоторое время воцарилось молчание, прерванное Джадентом.

— Может быть, продолжим? Лорд Зойсайт, теперь дело за вами.

— Да, конечно, — я собрался с мыслями и начал, — буду предельно краток. Девяносто лет назад мне приказали довести страну до продовольственной безопасности, и это мне удалось. Поскольку государство у нас аграрное и находится на довольно плодородных землях, для выживания торговля с соседними странами нам, в общем-то, никогда особенно не была нужна. Сейчас все торговые отношения иллюзорны — мы в любой момент можем порвать контракты и ничего не потеряем. На мой взгляд, уже на сегодняшний день можно говорить об экономической стабильности и повышении среднего дохода на душу населения; а такими темпами в скором времени едва не половина жителей будет обладать семью сокровищами¹¹, — я позволил себе лёгкий намёк на шутку.

— То, что ты сказал, весьма приятно слышать, но не бросайся словами, значения которых не понимаешь. Нельзя говорить об экономической стабильности в стране, в которой бушует восстание. Когда подавим его, тогда и посмотрим. А вот про семь сокровищ интересное замечание: ведь и золото, и серебро могут составлять основу кристаллической решётки, яркий пример этому петцит и калаверит.

— Прошу прощения, Лорд Кунсайт, не могли бы вы объяснить нам, о чём речь?

— Ничего интересного, Лорд Джадент, просто предполагаю, чем могут быть осколки Серебряного Кристалла.

— Понятно.

— Прошу прощения, мой Лорд, но я не понял…

— Сейчас это неважно, Зойсайт, когда-нибудь расскажу.

Не то чтобы я обиделся, меня скорее насторожил подобный отказ — не к добру это. Что ещё за осколки Серебряного Кристалла?

— Ладно, — сказал Кунсайт, — благодарю вас обоих за предоставленную информацию. Жаль, конечно, что Лорд Нефрит не может рассказать нам о своей деятельности и об истинных отношениях между странами…

Подобная формулировка мне понравилась: она очень точно отражает сегодняшнее положение дел. Девяносто лет назад все восемнадцать стран подземного мира заключили так называемый «мир во всём мире». Это означало: долой бесконечные и кровопролитные войны, все страны равны перед небом и перед законом, да возлюбят друг друга непримиримые враги. Как ни странно, соглашение до сих пор никто не нарушил. Официально, во всяком случае. На самом деле мало что изменилось, просто если раньше всё елали только грубой силой, то теперь страны «ломают» друг друга изнутри. Послы и шпионы теперь едва не главные люди в государстве, поэтому отсутствие Нефрита на нашем небольшом собрании создаёт некоторые проблемы: только он знает, что на самом деле происходит.

— … но то, что я вам сообщу, слишком секретно, чтобы кто-нибудь ещё что-либо слышал.

Ни я, ни Джадент не успели и рта открыть, как вокруг нас образовался непробиваемый изнутри купол.

— Что вы делаете, Лорд Кунсайт, у нас же кончится воздух!

— Успокойтесь, Лорд Джадент, когда воздух будет кончаться, я его сниму. Зато нас никто не услышит. Итак. Пока вы втроём занимались порученными вам проблемами, я делал самую разнообразную работу, но, главным образом, готовил план войны. Долой «мир во всём мире», нам должна принадлежать вся территория. Вместо восемнадцати Королевств должно остаться только одно. Как только нам разрешат выезжать из столицы, разберусь с восстанием, чтобы мы могли-таки достигнуть той экономической стабильности, о которой так мечтает Лорд Зойсайт. После этого, а также после договора с Хэоанской Империей, нам нужно провести Блицкриг: за три-пять месяцев захватить соседние Королевства, а ещё через несколько лет — остальные, которые не сдадутся добровольно.

— Вы шутите, Лорд Кунсайт, — прошептал Джадент, — это невозможно. Завоевать шесть Королевств? Да, среди них есть маленькие и слабые, но все три наших ближайших соседа весьма сильны.

— Я понимаю, что это звучит несколько… своеобразно, но вы оба многого не знаете. Во-первых, за девяносто лет в двух странах произошли революции, и они сильно ослаблены, к тому же в обеих свергли монархию, власть стала выборной, в общем, полный бардак. Минимум шесть стран не представляют реальной угрозы: они малы и бедны, так что не понимаю, почему сначала «Блицкриг», а потом наступательная война невозможны. Лишь на юге есть два государства, которые, на мой взгляд, смогут оказать нам достойное сопротивление. Ими займёмся в конце. К сожалению, я давно не разговаривал с Лордом Нефритом и всего не знаю, но, по последним данным, практически все страны, несмотря на видимое дружелюбие, не станут помогать друг другу даже в случае возникновения реальной угрозы, так что пора устроить вторую череду завоеваний и осуществить наконец нашу мечту — создать огромную империю.

— А как…

Но спросить я ничего не успел — Кунсайт снял купол — значит, разговор окончен. Джадент поднялся.

— Благодарю за столь тёплый приём.

Он ещё много чего говорил, но меня это уже не волновало. Я пытался как-то понять Кунсайта, но безуспешно. На мой взгляд, идея Блицкрига была полным абсурдом.

Глава 6

Зойсайт

Я проснулся от жуткого шума, огненной стрелой ворвавшегося в моё сознание. «Землетрясение!» — возвестил мозг. Тело вскочило и уже было готово побежать, как вдруг здравый смысл решил-таки проснуться и проанализировать обстановку «Раз замок стоит, значит, это не землетрясение, да и толчков не чувствуется». Я успокоился и огляделся: была глубокая ночь, до подъёма оставалось ещё больше получаса. Что же нарушило мои сладкие грёзы? Я прислушался: по дому явно гулял ветер с дождём, становилось всё холоднее. С чего вдруг? Выйдя из комнаты, я направился к источнику шума. Идти пришлось довольно долго — до противоположной стены. Становилось всё холоднее и холоднее… И почему я, спрашивается, не оделся, ведь форма недвусмысленно намекала, что уже проснулась и мечтает оказаться на теле? Нет, всё же, когда сознание очень хочет спать, не надо ему перечить и куда-то идти, а то так и до воспаления лёгких недалеко. В коридоре не видно ни одной юмы, да это и понятно: за полчаса до рассвета прислуга уже встала и занимается своими прямыми обязанностями, поэтому на этаже, похоже, вообще никого не осталось. Ладно, разберусь сам, если раньше не замёрзну. Всё ближе, ближе, ближе — холоднее, холоднее, холоднее… окно! О Великие боги! На улице шёл жуткий ливень, едва ли не с градом, и бушевал ураганный ветер; похоже, именно он и распахнул окно, разломав непрочную конструкцию. Я поставил его на место и пошёл обратно, пытаясь сообразить, какую юму надо убить за подобную халатность: ведь ещё вчера все понимали, что будет гроза, почему не закрыли плотно? Не удивлюсь, если половины окон и дверей мы завтра, точнее, сегодня утром не досчитаемся.

Моё сознание всё ещё пребывало в некотором полусонном состоянии, но это не помешало ему понять одну очень простую истину: что телу весьма холодно, и надо бы побыстрее добраться до постели… а идти ещё далеко. Я шёл, наверное, больше получаса, пока не достиг комнат Кунсайта, а они располагаются точно посередине между моими покоями и дальней стенкой. Я остановился. Всё, дальше не пойду: холодно, да и спать хочется. Через приоткрытую дверь виднелась москитная сетка. Значит, спит. Ну и замечательно, всё равно через полчаса вставать, даже меньше.

Ни о чём более не думая, я забрался под сетку и лёг рядом с учителем. Сознание тут же захватила лёгкая полудрёма: божественное состояние, когда все видения выглядят реально. Мне было просто хорошо: с одной стороны, тепло под одеялом; с другой, прохладно от соприкосновения (всё же температура тела у нас различается на несколько градусов).

Но счастье длилось недолго, как и всё в этом мире.

— Может, встанем?

Я сонно потянулся и даже соизволил отодвинуться.

— Уже час Тигра, давай вставать.

— Ладно.

Пришлось вылезти из-под сетки и осмотреться: солнце только вставало. Его свет почти не проникал через бумагу. Но вот Кунсайт открыл окно, и волны мягкого тепла ударили по глазам, заставив меня полностью проснуться. Если бы я не стоял сейчас перед учителем, то решил бы, что ночные похождения — просто сон.

— Зойсайт, — я обернулся. — Когда в следующий раз придёшь ко мне досыпать, пошли телепатическое сообщение, а то моей первой реакцией было убить незваного гостя. Лишь потом я сообразил, что никто, кроме тебя, ко мне в постель не полезет.

— А вы позволите мне? — я несколько смутился. Слишком необычно было получить разрешение подобного рода.

— А почему нет? Нам же приятно лежать рядом, касаться друг друга, ты получаешь необходимую прохладу, а я тепло.

— Но если вы признаёте, — моё сердце загорелось безумной надеждой, — тогда почему не…

— Нет, мы обсуждали этот вопрос не раз, — Кунсайт говорил спокойно, без ноток гнева или раздражения, — спать я с тобой не буду, тебе не пять лет.

— Но это же приносит удовольствие нам обоим.

— Зойсайт, спать вдвоём весьма неудобно, во-первых, а, во-вторых, твои глупые идеи даже обсуждать не хочется. Лучше пойди и оденься, а то опять продрогнешь.

— Ко мне, — прошептал я. Нет, в принципе, глупо надеяться, он никогда не согласится на неудобства.

Просто я до сих пор не могу забыть события столетней давности. Когда же это было? Кажется, в 694-м году. Прошло совсем мало времени, меньше полутора лет, с того момента, как Кунсайт узнал о моих мучениях и подкорректировал учебную программу. Тогда прошлые раны уже затянулись, я вошёл в нормальный режим дня и ночи, в общем, жил достаточно хорошо. Пока однажды не забрёл в пятое крыло замка Королевы. В то самое крыло, с которого началось моё знакомство с Первым Лордом. История повторилась: мне «посчастливилось» столкнуться с бывшими мучителями. Оба только что прибыли после почти столетнего отсутствия. Они не знали о том, что Кунсайт взял меня к себе, и решили поиграть. И поиграли… Как и почему учитель нашёл меня, я не знаю до сих пор, но он весьма внятно объяснил Нефриту и Джаденту, в чьих руках в данный момент находится моя жизнь. Я плохо помню, что там происходило: помню, как Кунсайт бережно нёс меня на руках; помню, как боль резко отступила, когда он сделал заморозку — события запечатлелись в моей памяти какими-то пятнами и отрывками. Лорды развлекались со мной и раньше в течение почти сорока лет, но, во-первых, всегда были предельно осторожны, а, во-вторых, сами и лечили. Но то ли сегодня у них было плохое настроение, то ли они забыли о моей чувствительности, но в этот раз сильно повредили некоторые внутренние органы. Кунсайт отнёс меня к себе, уложил в кровать и что-то начал делать. Честно, не помню, что. Я то терял сознание, то вновь видел мир отчётливо, у меня началась лихорадка. Температура поднялась, наверное, к сорока двум градусам, порой начинался бред. Кунсайт ничего не мог сделать, только не давал чувствовать физическую боль. Приближался вечер. Меня колотило. Было дико жарко. Хотелось заснуть, но не получалось — жаропонижающие не действовали, лежать под одеялом становилось невыносимо, хотелось снять с себя кожу. Сэнсэй не отходил от меня. Заботился сам, хотя мне казалось, что подобная доброта не слишком оправдана. Зная учителя, я понимал, что рассуждает он примерно так: опасности для жизни больше нет, помочь ему я ничем более не могу — лихорадка пройдёт сама, сейчас же самый её пик, сделать ничего нельзя, к тому же наступает ночь, следовательно, надо идти спать, а с ним оставить юм, если что-то случится — разбудят. Сомнений не было, что через самое короткое время он уйдёт, оставив при мне прислугу. Я не хотел так — остаться одному в такой момент ужасно, но просить его не смел, да и вряд ли смог бы связать нормально два слова. От понимания этой простой истины становилось ещё хуже. Я вновь забылся бредом или просто потерял сознание — не знаю; вывела же меня из мучительного состояния чудодейственная прохлада, к которой хотелось прикоснуться каждой клеточкой измученного тела. Когда сознание вновь прояснилось, я увидел Кунсайта, который лежал, прижимая моё разгорячённое тельце к своему вечно холодному.

— Зачем? — я думал, он даже не услышит мой тихий шёпот.

— Не двигайся и не разговаривай, а то сломаешь всё то, что с таким трудом удалось сшить. Тебе же легче, когда рядом нетающий лёд. Постарайся заснуть, если не сможешь — я усыплю тебя, но будет лучше, если заснешь сам.

Я только кивнул. У меня не было ни сил, ни желания удивляться подобной милости. В ту ночь мне действительно удалось задремать, а на следующее утро стало ощутимо легче. Хотя прошло уже много времени, я до сих пор помню те приятные прикосновения и осторожные объятья. Но больше, к сожалению, у меня таких серьёзных травм никогда не было, а Кунсайт категорически против подобных вольностей.

Но странно, что-то я отвлёкся, а одежды до сих пор нет.

— Зой, какой смысл звать форму? Интересно, как она может прилететь к тебе через плотно закрытые двери? — усмехнулся Кунсайт

— Ах, да, — я несколько смутился, — конечно. Мне зайти потом к вам?

— Да, где-то через час. Ко мне придёт Ранато — надо поговорить насчёт восстания, а точнее, его подавления, так что жду тебя на веранде.

— Да, мой Лорд.

Я вышел. Мда, то, что ещё час назад казалось непреодолимым расстоянием, наяву оказалось всего-то сорока шагами. Открыв дверь в свою комнату, я чуть не упал. Форма едва ли не с визгом принялась одеваться. Ну да, не смогла же выполнить приказ и прилететь по первому зову — теперь недовольна. Хорошо хоть, она абсолютно слаба физически, а то в порыве верности горы снести может — заботливая. Иногда Металлия дарит очень полезные подарки, взять ту же форму: просто не нарадоваться на её совершенство. Жаль, конечно, что второй слой неразумен, но с другой стороны, он бы тогда не согласился, чтобы в нём спали. Форма, например (во всяком случае, моя), лежать не любит. Причём именно со мной. Сама — это с удовольствием, а так — даже против травы что-то имеет, я уж и не говорю о постели. Хорошо хоть говорить не умеет, а то житья Лордам вообще не было бы.

***

Спустя час я вышел на веранду. Там всё уже было готово: столик, чашечки, Кунсайт, Ранато — всё на месте. Прислуживали две юмы. Когда я увидел, кто это, тут же насторожился. Бандана и Анджун — не к добру это. Ранато — один из высших юм, занимающийся теми самыми землями, на которых сейчас бушует восстание, — потомственно преданный вассал Кунсайта. Потомственный потому, что его род испокон веков служил моему Лорду на самых высоких должностях, последние, наверное, лет триста. У них как-то так получается, что сын точно копирует отца. Нет, не внешне, но сколько раз я с кем-либо из них ни разговаривал, получал абсолютно одинаковые ответы, слова, интонации, даже улыбки. Также по наследству им передавалась и преданность своему господину — ни один из них ни разу не дал повода подозревать себя в чём-то недозволенном. Как такое вообще возможно — не знаю. Если бы мне кто рассказал такое, я молниеносно срубил бы ему голову за наглую ложь. Жалко только, что род вот-вот прервётся. Наследник есть, но я несколько сомневаюсь, что он в здравом рассудке. Во всяком случае, он не похож на нормальную юму, а это пугает.

Однако присутствие Ранато вполне оправдано — он знает, что происходит на севере, и только ждёт приказа поехать туда лично. Но почему обслуживают нас именно эти две девицы? Мои подозрения далеко не безосновательны, достаточно вспомнить краткую биографию обеих. Бандана уже не молодая девушка, что не мешает ей быть весьма привлекательной в своём небоевом обличии. На эту привлекательность купились слишком многие, а зря. Бандана родилась и воспитывалась в одном из самых известных кланов ниндзя. Эти кланы — очень странные объединения. Они живут вне страны, вне закона, вне переписи. У них нет домов, нет полей, они ведут очень странную жизнь, не похожую на нашу. Они есть везде и одновременно нигде. Они полная противоположность нашей военной касте: мы сражаемся за долг и честь, они — за деньги; мы живём днём, они — ночью; мы привыкли брать врага силой, они — хитростью (правда, Кунсайт говорит, что мне свойственно поведение и тех и других, чем я очень горжусь). Мы с ними никогда не воевали, а, наоборот, старались максимально выгодно друг друга использовать. Так вот, Бандана где-то лет пятнадцать жила в семье, а потом каким-то образом (она никогда не говорит, каким именно) попала в дом к Ранато, стала его наложницей. Жила там, наверное, лет десять, пока Кунсайт её не купил. Все считали, что причина — замечательный нрав и красота юмы, поэтому первый Лорд и хочет с ней позабавиться. Все к тому времени уже забыли, кто такая Бандана на самом деле и как выглядит её боевое воплощение. Это было на руку моему Лорду. Он заставил её вспомнить былые приёмы и использует до сих пор как личную убийцу. Для всех она лишь одна из любимиц Кунсайта, которую он часто берёт с собой или посылает вперёд себя для подготовки к приезду. Я же знаю, что если на разговор пригласили Бандану, значит, вскоре польётся «изысканная кровь» — как любит выражаться мой учитель. А уж если здесь ещё и Анджун, значит, такой крови будет много. Анджун — сестра Банданы. Правда, я до сих пор не могу понять — родная или «по оружию». У них огромная разница в возрасте — больше десяти лет. Она тоже долгое время жила у Ранато, потом вместе с сестрой переехала к Кунсайту. У неё несколько хуже общая спортивная подготовка — её развитием занималась сама Бандана — далеко не профессиональный педагог. Но Кунсайт использует девушку точно так же, только несколько реже, порой даже сам показывает ей какие-то приёмы, но вообще-то старается не вмешиваться, дабы не превратить её в воина, подобного нам.

Меня несколько волнует только одна деталь — почему их две? Кунсайт никогда не посылает на одно задание обеих, так как понятно, что, если случится непредвиденное и кто-нибудь в этом мире узнает, кто стоит за чередой убийств, Бандану или Анджун показательно казнят, поскольку «в доме Первого Лорда поселился злой убийца, который без разрешения и ведома своего хозяина лишал жизни жителей нашей и соседних стран». Обе девицы знают, что их ждёт в случае провала, но относятся к этому философски. Да и понятно, слишком мало вероятности, что они погибнут от такого, ведь жизнь и без того наполнена опасностями.

Разговор шёл не особенно долго. Кунсайт расспрашивал Ранато о количестве восставших, о захваченных городах, возможных мерах и прочем. Лишь после того, как юма ушёл, учитель подозвал Бандану и сказал:

— Сегодня же отправляйся с войсками в центр восстания. На следующий день вслед за тобой поедет Анджун с остальными солдатами. Приготовьте всё к моему приезду: я выеду из столицы, как только уедет принцесса, то есть через четыре дня. Следовательно, у вас буду ровно через семь суток. К тому времени всё должно быть готово.

Юмы поклонились и вышли, а я попытался понять смысл этих долгих фраз, который сводился к следующему: «через неделю инициатора восстания и его ближайших сподвижников не должно быть в живых. Войска отвлекут на себя основные силы противника, пока вы обе будете действовать».

Кагуя-химэ

Ах, как прекрасно то время, что мы дарим любимым, каким золотым и бесконечным оно кажется на первый взгляд. Но всему приходит конец, и моё путешествие тоже подходило к концу. Этим утром я должна отправиться обратно, и уже никогда, наверное, мне не суждено увидеть Лорда Нефрита, к которому я успела привязаться и полюбить. Где мы только не были за эти несколько дней! Всего перечислить просто невозможно, этому надо посвящать не страницу повести, а отдельную книгу. Одни посещения тех певучих деревьев чего стоили.

За эти восемь дней мы успели поговорить обо всём: о жизни, смерти, искусстве, живописи, природе. Очень многое из того, что я узнала, пригодится в дальнейшей жизни. Но даже более важны не разговоры, а сам Лорд. Плохая погода, как, например, жуткий ливень трёхдневной давности, переставал казаться таким унылым, когда приходил он. Ради этих дней стоило прожить предыдущие двенадцать лет.

Но вот я уже спускаюсь вниз, меня ждут, пора отправляться. Но я не могу вот так просто уехать. Нефрит стоит рядом. Вот мы обменялись последними словами вежливости, вот я сажусь, вот мы выезжаем из города. Моё сердце сковала ужасная печаль, поэтому я сложила:

Глава 7

Зойсайт

И снова утро, и снова час Тигра, и снова надо вставать. Круговорот жизни начинает потихоньку надоедать. Гости уехали почти две недели назад, и для нас вновь наступили обычные серые будни. За четырнадцать дней почти ничего не произошло: Кунсайт, правда, так и не поехал к Бандане, чего я, в принципе, и ожидал. Подавление восстания не сдвинулось ещё с мёртвой точки по одной простой причине — войска до сих пор не добрались до места основных событий. И всё из-за завалов: путь пролегает через горы, которые вдруг решили сбросить с себя пару лавин камней, вследствие чего все дороги, ведущие на север, заблокированы. Сейчас на месте происшествия днём и ночью работают крестьяне, но дело продвигается крайне медленно из-за ужасных погодных условий. По-моему, сезон дождей забыл, что должен начаться летом, и вовсю лютует сейчас — в самый разгар весны. Надеюсь, это не кончится неурожаем и голодом, как столетие назад, когда погода просто поменялась местами: летом и осенью было очень жарко, зато зимой и весной шёл то снег, то дождь. Хотя предсказатели говорят, что подобные аномалии бывают крайне редко, и исключительно когда боги гневаются. Но тогда не помогли ни молитвы, ни службы; посмотрим, что будет в этот раз.

Во всём остальном жизнь входит в обычную колею: утренние посещения Королевы, просмотр отчётов юм (изредка приходится решать какие-то проблемы, связанные с управлением моего юго-запада, да и то редко), а потом весь день напролёт занятия, и так до вечера. Единственное разнообразие — это встреча восхода солнца в покоях Кунсайта, но для неё надо встать на полчаса раньше обыкновенного. В принципе, это не сложно, если бы мой организм не был запрограммирован с точностью до десяти минут на время подъёма. Конечно, существуют юмы… Но далеко не всегда мне-таки удаётся заставить себя встать и пойти к любимому наставнику, у которого я в данный момент и нахожусь, нежась под одеялом… И где же Кунсайт?! Открываю глаза — рядом никого не видно. Так, замечательно, и где он? Я выглянул из-под сетки. А, нет, всё нормально, стоит у окна и ждёт, когда соизволю встать.

— Проснулся? — Кунсайт нагнулся ко мне. — Я не хотел будить тебя. Если хочешь, можешь продолжать спать.

— Спать? Но ведь…

— Похоже, заниматься с тобой вечером квантовой механикой не слишком полезно, если ты забываешь обо всём на свете.

— Прошу прощения? А, понял! — мне вспомнилось вчерашнее посещение Королевы, на котором она сказала, чтобы я завтра, то есть уже сегодня, не являлся к ней на утреннее приветствие. Такой приказ очень странен и подозрителен, мы с Кунсайтом сразу насторожились, но Её Величество больше ничего не сказала и продолжила допрашивать Нефрита об условиях почти заключённого мира с Хэоанской Империей.

— И что мы будем делать? — я вылез-таки полностью наружу и начал немного замерзать.

— Повиноваться Её воле, разумеется. А ты видишь ещё варианты?

— Но, мой Лорд, — голос едва не дрожал, — вам не кажется, что всё это кончится плохо? Не к добру такие приказы.

— Я всё понимаю, но запомни, с женщинами НИКОГДА нельзя спорить, тем более с теми женщинами, которые стоят выше тебя. Не забывай, Королева Берилл — первая жрица Металлии, которую великая богиня выбрала сама. Ничего дурного для государства ставленница богини-покровительницы сделать не может.

— Для государства — не значит, что и не для нас, — тихо прошептал я

— Что?

— Вы же знаете, что Королева ненавидит меня, а, следовательно…

— Тихо, Зой. Иди сюда, — Кунсайт сел на пол и привлёк меня к себе. Знает, что лаской можно решить всё, а лежать у него на коленях я обожаю. — Пока ты находишься под моим покровительством, и пока Королева не узнала о твоих проделках и неповиновении, ничего плохого она не сделает. Её уважение ко мне компенсирует ненависть к тебе. К тому же не забывай, что на самом деле ничего серьёзного Погибель совершить не может, этому воспротивятся все Лорды.

Да, я знал это. При всей моей ненависти к Лорду Звёзд, при всём карьеризме Джадента, при всей холодности Кунсайта и вечного презрения ко всему Нефрита, если кого-то из нас попытаются приговорить к смерти, будет скандал, так как остальные тут же встанут на его защиту. Да, мы не любим друг друга, но при необходимости можем работать слаженно, вместе, во имя общего блага. Все понимают одну очень простую истину: в нашем мире много высших демонов. Нас же, в Тёмном Королевстве, всего пятеро. Встаёт законный вопрос — почему? Мы долго убеждали Королеву, что на вновь завоёванных землях надо уничтожать всех высших демонов, а оставлять только простое население — юм; приводили все мыслимые и немыслимые доводы и наконец добились своего. За всеми в меру красивыми словами таилась одна весьма незамысловатая суть: в этом мире есть демоны, которые куда сильнее меня, Нефрита и Джадента, причём их, как показывала статистика, не так и мало. И если Королева поймёт, что мы далеко не идеалы, то даже связь с Металлией нас не спасёт: мы втроём будем уничтожены и заменены другими, лучшими Лордами, а Кунсайт останется в окружении множества новых, неизвестных существ, с неизвестными возможностями и понятиями чести. Такое будущее не радует ни одного из нас, поэтому вопрос об уничтожении образованного слоя любого общества — один из немногих, в котором мы полностью солидарны друг с другом.

— Да, я всё это знаю, но…

— Мне это тоже не нравится, но будем надеяться на лучшее. Ладно, слезай, мне надо идти к Королеве.

— Почему всегда так не вовремя?

— Как раз наоборот очень вовремя. Избыток ласки тебе вреден.

— Мой Лорд! — я решил обидеться и изобразить самый, что ни на есть, несчастный вид.

— Что «мой Лорд», считаешь, что я не прав?

— А если и так? Давайте проверим?

— Интересно, как? — Кунсайт по-доброму усмехнулся. — Гладить тебя двенадцать часов в сутки?

— Я буду только рад!

— Не дождёшься. Ни к чему хорошему вольности не приведут. На занятиях мне нужно от тебя повиновение.

— А у вас есть причины обвинять меня в неповиновении? — я действительно обиделся, неожиданно было услышать подобное заключение.

— Пока нет. Но кончится именно этим.

— Я же не переношу наши семейные отношения на занятия!

— И я не хочу, чтобы подобное произошло.

— Почему?

— Не хочется тебя потом от этого отучать. Ладно, вставай.

Кунсайт уже настойчиво стряхнул меня с себя, что означало окончание столь любимого мною разговора. Любимого потому, что я надеюсь когда-нибудь добиться успеха, правда, я ещё не решил, какого. Хотя последняя фраза учителя прозвучала несколько двусмысленно, ну да ладно, не впервой мне слышать подобные угрозы, всё равно он их никогда не выполняет, во всяком случае, за два столетия такого ещё ни разу не бывало.

— Я пойду, где-то через час, надеюсь, вернусь.

— Мне заняться чем-нибудь полезным?

— Когда возвращусь, тогда и посмотрим, многое ли ты запомнил из вчерашней лекции.

— Так мне повторять квантовую механику?

— Нет, наоборот, ничего не повторяй до моего прихода, я хочу разобраться, что ты понял.

— Да, конечно, — такая перспектива совсем не радовала. Не то чтобы я не помнил, что мне говорили вчера, но вот смысл сказанного уловить не совсем удалось. Но если Кунсайт сказал, что повторять нельзя, значит нельзя. Не знаю как, но учитель всегда узнаёт, если нарушены его повеления. Конечно, ничего плохого он мне не сделает, максимум произойдёт то же, что и тем злосчастным вечером после праздника, однако ссоры с ним — вещь не очень приятная. К тому же у нас есть договорённость, что если что-то неясно, то я говорю об этом сразу, и он объясняет более понятным языком. Но вчера я решил, что лучше посмотрю по книгам, чем после восьми часов физических упражнений пытаться вникнуть в суть одной из сложнейших для меня дисциплин. Сложнейших, но не ненавистных. По-настоящему невозможными и неинтересными для меня являются философия и астрономия, ну да Кунсайт меня пока ими особенно и не мучает.

— Мой Лорд, я могу и сейчас сказать, что не понял большую часть сказанного вами.

— Да? — он нахмурился. — Так почему не сказал сразу?

— Простите, но я не был тогда в состоянии вообще что-либо воспринимать… Простите.

— Ладно, потом разберёмся.

Он вышел, а я так и остался стоять посреди комнаты. Не хотелось мне объясняться с ним по его возвращении. Но куда деваться-то?

***

Прошло куда больше часа, прежде чем послышались шаги Кунсайта. Раз пришёл, значит, будет допрашивать. Я приготовился и досчитал до десяти.

И вот он вошёл. Как всегда, невозмутимый, но что-то меня в этой его извечной невозмутимости насторожило. Даже не могу сказать — что.

— Как прошло собрание? — прошептал я. Почему-то казалось, что сейчас громко говорить нельзя.

— Мир с Хэоанской Империей подписан, — продекламировал Кунсайт.

Мне стало не по себе.

— Мой Лорд, что-нибудь случилось? Ну, не молчите же! — я чуть не сорвался на крик.

— Зойсайт, — его голос прозвучал как-то слишком мягко, — сядь рядом и послушай меня очень внимательно. Мир подписан с условием, что ты женишься на Кагуе-химэ и уедешь в их страну в качестве мужа принцессы.

— Если так угодно Королеве. Если так угодно вам. То я, конечно же, женюсь, — губы не слушались, выговаривая очередной штамп. Жениться? Мне? Я опустил голову. С каждой секундой до меня всё больше доходил смысл слов. В голове кружилось множество вопросов, которые не могли вырваться наружу, — язык отказывался повиноваться. — Уйдите, по.. пожалуйста, оставьте меня… одного, — пролепетал я.

— Хорошо, — Кунсайт невзначай провёл рукой по моим волосам, — когда будешь в состоянии говорить и слушать, приходи ко мне, чтобы получить полную информацию по данному вопросу. Но ты уверен, что хочешь остаться один?

Я не знал, что ответить. С одной стороны, Кунсайт не раз становился свидетелем моих слёз и истерик, с другой, в душе появилось мерзкое ощущение предательства со стороны наставника и собственной ничтожности. Ведь мне оказывают огромную честь, а в голове уже проигрывается очередная трагедия. Непрошеные слёзы полились из моих глаз. Почему? Нет более благородного дела, чем служить во благо своей родине и госпоже, к тому же мне известно, какие преимущества даст нам договор, подписанный всего лишь одной моей загубленной жизнью. Это же так немного. Почему я плачу? Не из самолюбия ли? И вообще, почему жизнь моя загублена, ведь она практически вечна. Как же недостойно я сейчас выгляжу! Слёзы. Слёзы льются из глаз не переставая. Слёзы разлуки. Слёзы потери. К собственному сожалению и стыду понимаю, что оплакиваю не службу и не долг, а только одно лучшее… сейчас уже воспоминание моей многосотлетней жизни.

Истерика — блаженное состояние, особенно когда тот, кому её закатываешь, смотрит снисходительно. В этом плане Кунсайт идеален — никогда не пытается дать пощёчину или привести в чувство каким-нибудь другим способом. Он просто ждёт, когда я сам успокоюсь, удерживая, правда, моё мечущееся тело в железном кольце рук, вырваться из которого невозможно. Но сейчас мне в кои-то веки кажется, что истерика не поможет. Как не поможет ни одно известное средство. Надо покориться; в конце концов, я лишь вассал Королевы и ещё должен буду выразить ей самую искреннюю благодарность за оказанную честь.

***

Дневное солнышко играет в моих рыжих волосах, щекочет шею и щёки, ещё чуть влажные от слёз. Мы сидим на веранде, пьём чай и наслаждаемся красотами природы. Сейчас узнаю всё до конца, ведь прошло уже больше получаса с того момента, как я успокоился; мысли встали на свои места, и мозг согласился принять новую порцию информации.

— Зойсайт, сейчас ты задаёшь конкретные вопросы и получаешь конкретные ответы. Эмоции оставь при себе до конца разговора, а потом можешь вновь забыться истерикой, если она тебе так помогает.

Я только кивнул, очень глубоко вздохнул и начал дискуссию.

— Королева желает оказать мне честь, соединив моей свадьбой мир с Хэоанской Империей. Я очень ценю подобное к себе расположение, но всё же хотел бы поинтересоваться, почему выбор пал на меня?

— Я нужен здесь как главнокомандующий, а также как тот, кому предстоит-таки подавить восстание и установить твою любимую экономическую стабильность; Нефрит осведомлён в той области, которая является запретной даже для меня, а отчасти и для Королевы: мы ведём слишком тонкую игру, ведь о свадьбе принцессы не должен знать никто за пределами двух королевств; Джадент же вообще редко теперь показывается и разрабатывает вакцину против холеры на основе вакцины против чумы, сколько я понял; ну а ты прекрасно справился с возложенной на тебя задачей и привёл страну к продовольственной безопасности.

— Благодарю за столь подробный ответ. Но я один из Четырёх Великих Правителей. Что будет с юго-западными землями, когда сотни ри разделят меня и мои прямые обязанности?

— Я, как твой наставник, получу права на эту территорию. А в случае моего отсутствия Нефрит и Джадент со всем справятся.

— Хорошо. Но по нашим законам я не могу жениться. Уж и не говоря о том, что невесте лишь двенадцать лет, но уж тут, как говорится, не мне знать, что принято в их стране. Но я несовершеннолетний, мне нет пятнадцати.

— Это верно. Но начнём с того, что тебе уже за восемьсот. Да, мы не изменяемся здесь биологически и поэтому являемся вечно юными, но если бы ты жил нормальной жизнью в нормальных условиях, то был бы уже минимум четыре раза похоронен. К тому же сам обряд совершеннолетия уже проводили, так что закон закроет глаза на это небольшое недоразумение.

— Но мы с невестой разных сословий: она — аристократка, а я — воин.

— Да, у них положено, чтобы мужья или жёны тех, кто стоит у власти, были из определённого рода, из конкретной семьи. Но этот брак выгоден всем: мы получаем союзника и возможность осуществить наши властолюбивые мечты; их военное правительство получает мир с очень сильным и развитым соседом; а императорская семья — мужа для наследницы. Так что все в выигрыше. Кстати говоря, они желают, чтобы ты прошёл тесты.

— Какие тесты?

— Не знаю, время покажет. Ещё вопросы?

— Думаю, нет, — я поднял голову, — теперь мы можем поговорить нормально?

— Конечно, если ты не хочешь прямо сейчас…

— Не издевайтесь надо мной!

— Я и не издеваюсь.

— Но, мой Лорд, — в глазах опять заблестели слёзы, — как я могу жениться и уехать? Уж не говорю о своих обязанностях, но ведь мои тело и душа принадлежат вам! Вы ведь мой учитель!

— Мне это известно, — его голос был обычным, без каких-либо эмоций, — я закончу проходить с тобой то, что начал, и отпущу. Когда возвратишься, всё вернётся на свои места.

— А когда я вернусь?

— Не позже, чем через полтора-два столетия, как только умрут все, кто сейчас знает о свадьбе и вообще обо всём, что произошло в 799-м году.

— Через два столетия? — у меня потемнело в глазах, губы пересохли. — Как вы можете так спокойно говорить об этом? Неужели вы меня совсем не любите?

— Люблю. Не думай, что мне приятно осознавать приближающуюся разлуку с тобой, но делать из этого трагедию не собираюсь. Да, два столетия — большой срок, но время пролетит незаметно, если ты найдёшь, чем себя занять. А сейчас тебе нужно написать Кагуе-химэ стихотворение и отослать его вместе с небольшим презентом: веткой сливы или сакуры. У них так принято, чтобы перед свадьбой жених и невеста в стихах признавались друг к другу в любви.

— Хорошо, это не трудно, — у меня отлегло от сердца: всё-таки пока речь идёт только о любовных посланиях.

— Но писать тебе придётся танка.

— Что? Но это запрещено. Бусидо не дозволяет!

— Не надо мне цитировать бусидо, я и сам его наизусть знаю. Да, именно танка, у них так принято. Но не беспокойся, я не собираюсь учить тебя сейчас сложению таких стихов. Держи.

В его руках появилось несколько свитков.

— Что это? — ничего хорошего я уже не ожидал увидеть.

— Это сборник танка. Здесь их несколько тысяч. Выбери какое-нибудь одно и перепиши. Советую вспомнить уроки каллиграфии. Для них очень важны и почерк и твои поэтические способности.

— А если они поймут, что это списано? — спросил я, разворачивая первый попавшийся свиток.

— Не поймут. Здесь тысячи стихов не самых известных авторов. А главное — красивых стихов. Так что флаг тебе в руки.

Наступило недолгое молчание. Неприятное молчание. Появилось ощущение какой-то недоговоренности, недосказанности.

— И когда же, — мой шёпот прозвучал слишком громко и неестественно, — когда мне суждено покинуть родные края?

— Не раньше начала осени.

— А до этого? — я затаил дыхание, боясь спугнуть робкую надежду. — Я останусь здесь с вами?

— Конечно, — светлая улыбка озарила неприветливое лицо, — а ты что подумал?

— О мой Лорд! — я едва удержался, чтобы не броситься ему на шею. — Зачем вы так пугаете меня?! Сколько всего может произойти за эти несколько месяцев! Я уж думал, что меня женят едва ли не завтра, а, оказывается, вы говорили о столь неблизких временах!

У меня прямо камень с души свалился. Вновь стало тепло и уютно. Как нескоро разлука, а я так переживал. Краска разлилась по моему лицу. А Кунсайт сидел в стороне и улыбался.

Глава 8

Зойсайт

Впервые за много дней утро разбудило меня тёплым ласковым светом. Чем ближе лето, тем раньше встаёт солнышко, тем легче рано просыпаться. Час назад мне так и не удалось заставить себя подняться и пойти к Кунсайту, поэтому сегодня встречаю рассвет в своих покоях. Эх, хорошо лежать! Только почему-то спать хочется… странно. Ладно, надо выползать — утренние ритуалы не ждут. Я пытаюсь встать на ноги. Безуспешно. Вернее, встать мне удалось, но сохранить вертикальное положение трудновато. Голова вроде не болит, но явно мечтает оказаться на подушке. Попытка опуститься на колени тоже оказалась опрометчивой: опуститься-то опустился и даже сумел удержаться в правильном положении, но вспомнить слова молитвы не представлялось возможным. А учитывая, что произношу их каждый день только потому, что так надо, и никогда не задумываюсь о том, как они звучат и что означают… В общем, я решил лечь обратно в постель и не поднимать больше голову от подушки. На это условие организм согласился: меня потянуло в сон, но провалиться в его сладкие объятья что-то мешало. Ничего подобного раньше у меня не бывало.

— Яша!

— Да, господин, — дверь отворилась, и девушка поклонилась. Я бы с удовольствием ответил ей тем же, но что-то моей голове не очень хотелось вставать.

— Передай, пожалуйста, Лорду Кунсайту, что я крайне извиняюсь, но вынужден манкировать утренними ритуалами из-за плохого самочувствия, вследствие которого не имею возможности явиться к нему.

— Да, господин.

За что люблю Яшу — никогда не будет лезть и предлагать свою помощь, если я этого сам не попрошу. Чудесная девушка.

Не прошло и пяти минут, как послышались быстрые шаги Кунсайта. Так и знал, что придёт.

— Что случилось, Зойсайт? — он нагнулся ко мне. — Ты бледен как смерть.

— Я не знаю, не чувствую ни боли, ни каких-либо неприятных ощущений, просто спать хочется и невозможно встать, кажется, будто вот-вот упаду.

— Мне это не нравится. Яша!

— Да, Лорд Кунсайт.

— Будь так любезна, сходи к Лорду Джаденту и приведи его сюда. Скажи, что это моя личная просьба.

— Как вам будет угодно.

Юма убежала выполнять поручение, а Кунсайт вновь нагнулся ко мне.

— Мой Лорд, но зачем беспокоить по таким пустякам самого четвёртого Генерала, у нас ведь есть и свои врачи.

— Есть, — учитель говорил крайне сухо, — но мне очень не нравится, когда ты заболеваешь непонятно чем на следующий день после объявления о скорой свадьбе.

— Что вы подразумеваете?

— Ничего плохого, я не собираюсь обвинять тебя в столь глупой попытке самоубийства, если ты понял именно так. Нет, ни в коей мере. Но здесь много юм.

— Но вы же их лично отбирали.

— Зойсайт, пойми одну очень простую вещь, — он попытался развернуть моё лицо к себе. Я вывернулся.

— Ну, подними глаза, не бойся.

— Зачем?

— Я не сделаю ничего плохого, просто хочется хоть изредка видеть твоё лицо, которое ты всегда прячешь от моего взора.

Я подчинился, но при первой же возможности вновь опустил голову.

— Так вот, пойми, что теперь, когда объявлена свадьба и ты являешься женихом принцессы, любое твоё недомогание будет волновать две державы. Поэтому по всем, даже самым незначительным вопросам, консультируйся у Джадента, а то опять произойдёт какой-нибудь скандал.

— Но, мой Лорд, как это глупо, — я позволил себе лёгкую улыбку.

— Меня это тоже очень забавляет, но…

Я так и не успел узнать, что же подразумевалось под этим «но», поскольку дверь отворилась, и вошёл гость. Без лишних церемоний (в ком-то веки) он подошёл к нам обоим.

— Прошу прощения за подобную невежливость, но мне говорили, что дело очень срочное.

— Да, вам не солгали, — оба всё же раскланялись и лишь потом приступили к делу, то бишь ко мне.

— Лорд Зойсайт, что случилось? Что вы чувствуете?

— К сожалению, не могу сообщить ничего особенно ценного. Проснувшись поутру, я понял, что стоять невозможно: хочется спать и одновременно заснуть не получается. Голова не болит, но ощущения очень… странные.

— Кроме головы ничего не болит?

— Нет, да и голова не болит, она…

— Я понимаю. Вы на перепады давления реагируете?

— Вроде нет.

— Позволите проверить температуру, давление, пульс.

— Пожалуйста.

— Приподнимитесь, я поддержу вас.

Нормально сесть мне удалось даже без посторонней помощи. Джадент нагнулся и пощупал лоб. Никогда не мог понять, как он губами может определить с точностью до десятых градуса температуру моего тела. Учитывая, что у меня нормальная 42,9, а у него 35,1. На мой взгляд, это невозможно в принципе, но у него как-то получалось до последнего времени.

— Температура в норме. Дайте руку, лучше правую. Пульс и давление тоже. По всем медицинским признакам вы абсолютно здоровы.

— Только слепой не увидит его бледности, — голос учителя не сулил ничего хорошего ни больному, ни врачу.

— Лорд Кунсайт, вопрос не только во внешнем виде, — в руках Джадента появился свиток, — прочитайте, что здесь написано.

— Хорошо, — я развернул его и пробежался глазами по первым строчкам.

— Ну что?

— Глаза болеть начинают, хотя иероглифы не расплываются.

— Если вам будут читать вслух — заболит голова, предупреждаю сразу.

— Да что это такое, в конце концов? — мне надоели его вечные намёки.

— Если говорить простыми словами, бестемпературный грипп. Ничего страшного. Завтра уже сможете нормально жить, а сегодня лучше всего не вставать с постели.

— Слава Металлии.

— Замечательно, а теперь, Генералы…

Мы с Джадентом обернулись, Кунсайт редко пользуется такими собирательными понятиями.

— …мне нужно идти к Королеве. Лорд Иллюзий, я очень прошу вас остаться здесь с моим учеником.

— Как вам будет угодно, Лорд Льда.

— Покорнейше благодарю. Зойсайт, тебе принести что-нибудь?

— Да, — я стал быстро соображать, чего бы такого попросить, — слив.

— Слив? В середине весны?

— Но ведь прошлогодние ещё остались.

— Разумеется, — Кунсайт был несколько удивлён, — просто никогда не видел, чтобы ты их ел. Но, как хочешь.

— Спасибо.

Через секунду передо мной появилось небольшое блюдо с милым моему сердцу фруктом. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы правильно попрощаться, но вот за Кунсайтом закрывается дверь, и мы остаёмся вдвоём с Четвёртым Лордом. Зачем сэнсэй оставил при мне Джадента? Что с ним делать?

— Не желаете слив? — это был единственный вопрос, пришедший в мою не совсем здоровую голову.

— Благодарю за подобную заботу, но, к сожалению, вынужден отказаться.

Так мы просидели некоторое время. Похоже, оба чувствовали себя немного не в своей тарелке.

— Лорд Джадент, не могли бы вы подать вон тот свиток?

— Конечно, но вам лучше не читать.

— Я буду не читать, а рисовать. Письмо своей невесте. Стихотворение уже выбрано, осталось лишь переписать на лист алой бумаги¹³.

— Но вы не сможете сейчас писать красиво, а для них это очень важно.

— Я попробую, — свиток и принадлежности для письма оказались рядом. Кое-как устроившись и положив вещи на твёрдую поверхность, я начал аккуратно выводить противное сердцу стихотворение. Танка! Кунсайт учил меня каллиграфии долгие годы. Правильно и достаточно быстро рисовать тончайшие палочки нашими кисточками не так и легко. К тому же практически каждый иероглиф приходится учиться писать по отдельности. Я достигал совершенства ни один год, но так и не приблизился к почерку учителя. Он очень странен: когда я впервые увидел его, то подумал, что это где-то отпечатано. У Кунсайта буквы очень правильные, но мёртвые. В них не чувствуется живой руки, которая их выводила, не чувствуется тепла…

— Вы левша? — удивлённо спросил гость, прервав мои «сладкие» воспоминания о том жутком времени.

— Нет, я одинаково хорошо владею обеими руками, но красивее пишет левая.

— Раз двумя одинаково, значит, скорее всего, вы всё же от рождения левша.

— Почему? — я даже отвлёкся от работы.

— Истинных левшей всегда переучивают, но легче им всё же работать левой рукой. Например, все хорошие хирурги левши, так как им нужно одинаково хорошо работать обеими руками.

— Ну, если так считать… Всё, готово, — я протянул ему листок бумаги со словами:

— Какая чушь, вам не кажется?

— Да, в нём мало смысла и красоты.

— Можно попросить вас об одном одолжении?

— Пожалуйста.

— Не могли бы вы послать это письмо моей невесте вместе с веточкой сливы?¹⁵

— Конечно.

Он вышел, а я вздохнул с облегчением. Всё! Буду умирать в одиночестве!

Кагуя-химэ

Как много дней прошло с момента возвращения домой. Сколько радости я доставила своим родным и близким! Но любое счастье длится недолго, и вот всё возвращается на круги своя. В данную минуту я с Сестрой и ещё тремя девушками — моими ближайшими подругами — сидим на веранде и пьём чай. Гармония снова наполнила дворец, но, к сожалению, как это всегда бывает, её хватило на не слишком большой промежуток времени. Не прошло и половины дня, как к нам заглянул посланник Тёмного Королевства. Это показалось всем крайне странным, поскольку обычно послы желают видеть отца, а этот искал встречи со мной. Я оставалась в дальних покоях, пока Дзёри разговаривала с ним. После традиционного обмена любезностями он передал ей какую-то записку вместе с прекрасной веточкой сливы и удалился.

— Дорогая Сестра, открой, пожалуйста, — все затаили дыхание, даже Сона, которая вообще очень мало интересуется радостями жизни. И вот наконец ленточка сдёрнута, и Сестра читает письмо сначала про себя. Мы с любопытством уставились на неё. Прошла долгая минута, пока лицо Хосидзы не озарилось радостью.

— Дорогая, это тебе от жениха!

— Что?

— От жениха?

— От самого Лорда Зойсайта?

— Прочитайте же кто-нибудь!

— Ах, тише, как мы ведём себя!

— Письмо от самого Лорда!

Все эти крики слились для меня в один. На наше счастье рядом не было никого постороннего, а то столь громкие возгласы могли бы озадачить придворных. Подружки пытались перекричать друг друга, восторгались почерком моего избранника, а я просто не могла поверить в своё счастье. Да, до меня доходили слухи о возможной свадьбе с одним из Генералов. Но отец ничего точно не говорил и вообще выражал крайнее неудовольствие по поводу того, чтобы воин (пусть даже один из четырёх правителей) стал мужем принцессы. Но теперь всё, значит, решено, раз прислали письмо. Сестра подошла ко мне, обойдя незамолкающих девушек, села рядом и крепко обняла.

— Дорогая, я поздравляю тебя от всего сердца. Хотя можно и плакать…

— Нет повода для слёз, милая. Да, он не аристократ, но я хорошо знаю одного из Четырёх Лордов и уверена, что буду счастлива. Но мне нужно сейчас же написать ответ. Сестра, возьми, пожалуйста, бумагу, я продиктую, хотя нет, сначала посмотрю, что он написал. Девочки, пожалуйста, тихо! — я прочитала милейшие строки.

— Какой слог!

— Какой подтекст!

— Какой почерк!

— Как он мил!

Опять начали восторгаться любимые подруги.

— Кагуя-химэ! — послышался из-за двери голос старой папиной служанки. — Вы уже получили письмо, ведь так? Оно отправлено восемь дней назад. А сегодня пришли результаты тестов.

— И как? — я затаила дыхание.

— Он абсолютно здоров. Прекрасный мужчина.

— Вы и не представляете, насколько велико моё счастье, — хотелось обнять удаляющуюся женщину и прыгать от переполняющей душу радости.

— Но, дорогая Сестра, — Хосидзу явно терзали какие-то сомнения, — ты уверена, что сможешь жить с ним в достойном браке?

— Разумеется, ну, посуди сама: он достаточно красив внешне, хорошо воспитан, образован, прекрасно слагает танка, имеет хороший вкус и к тому же не знаком ни с какими опасными заболеваниями. Он сможет создать здоровую императорскую семью, стать отцом моего сына — у меня нет ни одного повода не любить его и не быть ему достойной супругой. Конечно, странно, что он в первом письме не восхваляет мою красоту, как это принято, ну да у них свои привычки и… — тут я осеклась. Мне вспомнился первый день, торжественный въезд, Звёздный Лорд и его слова «Госпожа Кагуя-химэ, я тоже принадлежу к военной касте и тоже не умею слагать танка. Более того, в нашем кодексе чести она строго запрещается. Вместо этого у нас есть хайку и другая, чуждая вашей, культура». Воспоминания молнией пронеслись у меня в голове. Если по их кодексу танки запрещены, то как Лорд Зойсайт может столь прекрасно их слагать? Он, конечно, многим отличается от остальных Генералов, например, девичьей красотой. Но я видела его лишь мельком и плохо помню черты лица, так что могу и ошибаться. Да и какая разница? Главное, что он прекрасный поэт. — …а сейчас, пожалуйста, напиши ответ, я продиктую. Жаль, что моя рука не может вывести чудесные слоги. Ну, пиши, только обязательно по-женски¹⁶, — попросила я Сестру.

— Написала? Ах, чудесно. Мне кажется, что я могу сложить хоть десять любовных стихотворений. Кто-нибудь, побыстрее пошлите его с веткой, например, вишни. Отправьте с птицей, так скорее будет. Пожалуйста, поторопитесь!

Девушки разбежались, видимо рассказать всем радостное известие. Сестра тихо вышла, забрав с собой послание. Надеюсь, Лорд Зойсайт ответит в самом скором времени, иначе я просто умру от ожидания!

Зойсайт

Лето пролетело незаметно. Практически всё время мы с невестой обменивались письмами и получали хоть какое-то представление друг о друге. Сама она, кажется, ни разу не написала. Видимо, стесняется. Судя по почеркам, мне отвечают трое разных демонов. Интересно, они хоть под диктовку пишут или сами придумывают стихи? Невеста казалась мне достаточно милой отроковицей, мечтающей только о создании семьи. Выросшая в самой что ни на есть радушной и приятной атмосфере Кагуя-химэ в принципе не понимала значения слова «несчастье». Для неё «несчастье» — это когда польёт дождь, из-за которого придётся отложить запланированную прогулку, или когда какой-нибудь праздник будет не слишком радостным из-за отсутствия монаха или дайнагона. Она явно не знала настоящих потерь и никогда не сталкивалась со смертью. Милое дитя! Я ведь лишь на год её старше, а уже увидел мир во всех красках, в основном в мрачных и тёмных. Мне не хотелось разубеждать её в иллюзиях, которые она сама себе сочинила и которые не имеют никакой связи с внешним миром. Пускай живёт, пока может, в счастливых грёзах. Когда повзрослеет, всё равно поймёт истинный путь жизни, но пока пусть наслаждается фантазиями.

Приближающаяся свадьба уже перестала пугать меня. Я скорее с нетерпеньем ждал, когда же смогу своей жизнью подписать договор. Какое блаженство осознавать, что на тебя возлагают столь ответственное поручение! По понятиям Хэоанской Империи, свадьба — вещь очень странная. Вернее, даже не сама свадьба, а приготовления к ней. Естественно, меня не касаются организационные вопросы, да я в них особенно и не вникаю, но жених с невестой сначала много месяцев обмениваются письмами, потом встречаются с разных сторон ширмы (то есть будущий супруг приезжает в дом к родителям молодой и там видится со своей суженой, но между ними стоит ширма, и надо поддерживать разговор непонятно сколько времени и зачем), а потом только сам обряд бракосочетания. В данный момент я как раз и направляюсь в столицу нашего дорогого соседа ради этой «ширменной» встречи. Причём еду один! В смысле без Кунсайта. И всё из-за этого несчастного восстания! Чувствую, оно ещё много лет будет напоминать о себе. Давно, почти четыре месяца назад, в середине весны, учитель отправил туда войска вместе с двумя убийцами. Сначала из-за камнепадов они потеряли больше двух недель в пути. Но к началу третьего месяца добрались до места военных действий. Чуть больше одного лунного цикла шёл беспрерывный бой, а вернее — мелкие стычки, окончившиеся, естественно, нашей победой. Анджун доложила об этом и исчезла. Бандана тоже прекратила отзываться. Сначала нас данное происшествие не беспокоило — это были проверенные временем юмы, в которых Кунсайт полностью уверен. Но вот армия вернулась, а от обеих ниндзя ни слуху ни духу. Главнокомандующий сказал, что обе будто испарились уже после того, как блестяще справились со своим заданием, и больше их никто не видел. Мы не знали, что делать, пока пару недель назад к нам не пришло письмо, написанное кровью Банданы. Большую часть иероглифов было невозможно разобрать, но из того, что удалось понять, следовало, что Анджун мертва, а сама Бандана находится где-то в горах. Кунсайт пришёл в ярость: потерять сразу обеих убийц он не хотел, поэтому срочно отправил отряды спасения под командованием своих «снежных» юм: Близард и Дженелин. Но пока поиски не дали результата. Даже непонятно, как Бандане удалось отправить к нам того голубя, а уж откуда он прилетел, остаётся только догадываться. В общем, Кунсайт остался дома на случай, если что-нибудь вдруг изменится, и мне пришлось поехать к невесте самому. Ну что ж, мы почти подъехали ко дворцу: уже видны встречающие. Теперь главное — поговорить и уехать: учитель приказал вернуться как можно скорее, а я не привык нарушать его волю. Меня сопроводили в покои императора — большая честь для простого демона вроде меня. Что ж посмотрим, что он собой представляет.

— Лорд Зойсайт, я очень рад вас видеть в нашем дворце. Надеюсь, что поездка не была стеснительной, — он говорил вежливо, но я чувствовал по ауре, что моё появление совершенно его не радовало. Кунсайт успел предупредить, что здесь не любят воинов из-за «художественных разногласий», поэтому идея породниться даже с одним из Си Тэнно аристократию особенно не устраивает. Но их мнение в данной ситуации учитывается настолько же, насколько и моё.

— Приветствую и вас. Не сочтите за крайнюю нелюбезность, но у меня нет никакой возможности оставаться здесь долго. Господин приказал возвращаться как можно скорее, поэтому могу я прямо сейчас увидеть тень моей невесты?

— Конечно, Лорд Зойсайт, но какая жалость! — его лицо чуть не озарилось радостью, когда он услышал, что я заехал только на минуточку. — Но потом вы всё же, надеюсь, разделите наш скромный обед?

— Разумеется. Только могу вас попросить?

— Конечно.

— Я знаю, у вас принято угощать гостей за обедом алкоголем.

— А вы что-то имеете против?

— Ни в коей мере, просто господин запрещает мне пить что-либо крепче зелёного чая.

— Понимаю. Не беспокойтесь, всё будет по вашему вкусу.

— Благодарю покорно. Позвольте мне услышать невесту.

— Вас проводят.

Просторная комната. Ширма, отделяющая женские покои от всеобщих. С одной стороны — я, с другой — моя девушка. Можно начинать. Всё равно это чистая формальность, и не понравиться друг другу (для чего изначально этот обряд и предназначался) мы не можем, так что особенных церемоний можно и не разводить.

— Госпожа Кагуя-химэ, я очень рад слышать ваш чудесный голос.

— Вы и не представляете моего счастья по поводу нашей встречи, её благословили боги, — вот тут она права: эту встречу (как и саму свадьбу) действительно благословляют боги. Астрологи очень долго высчитывали самый благоприятный день для данного свидания: звёзды, карты, молитвы — сколько демонов и предметов работали ради обеспечения этой встречи.

— Да, боги явно на нашей стороне.

— Мы можем только молиться великой Аматэрасу, чтобы получить удовольствие от беседы.

— Вы абсолютно правы, — мудрые демоны не раз писали, что разговор — это шарик для игры в мяч, который надо постоянно перебрасывать друг другу и отбивать. Вот данный диалог мне и напоминал именно такую игру — ну не о чем мне с ней разговаривать! И вообще, женщина должна уметь поддерживать разговор, а я чувствовал, что она ждёт от меня продолжения, но какого? — Но, думаю, что не только боги ответственны за то, чтобы беседа пришлась по душе нам обоим, — надеюсь, она не поняла намёка.

— Я тоже так считаю…

Спустя полчаса я вышел, наконец, из той злосчастной комнаты. Чувствовал себя таким утомлённым, будто много часов подряд штудировал философию. Как с ней тяжело! Мозг отказывался на что-либо реагировать. Пришёл в себя от чашки зелёного чая. Беседа с родственниками представляла собой куда меньшую пытку, тем более, что и длилась не так долго. И вот уже еду обратно. Через несколько дней буду дома, и мне наконец скажут точную дату бракосочетания. Меня взволновала одна вещь. В разговоре с невестой я старался далеко не заходить, но понял-таки простую истину — у нас с ней различны понимания слова «брак». Причём различны настолько, что предположить боюсь, как смогу с ней жить. В Тёмном Королевстве всегда считалось, что семья — это долг. Жениться нужно ради деторождения и только, причём появление на свет девочки рассматривается как несчастье. Жена — это верная подруга своего мужа, подчиняющаяся ему во всём, хранительница домашнего очага и не более того. Муж распоряжается жизнью супруги, и она не имеет права даже взглянуть на другого мужчину. Понятия «брак» и «любовь» вообще не имеют друг к другу никакого отношения. Семья — это долг; любовь — это куртизанки, а любовь к жене — это вообще что-то из ряда вон выходящее. У них же всё наоборот. Кагуя-химэ полюбила меня, прочитав послания, и, несмотря на то, что брак политический, собирается жить со мной в мире и согласии, а при этом, насколько я понял, замужество оставляет ей право отдать свое сердце другим. Женщина здесь — верх совершенства, и семья создаётся, чтобы жить с любимым демоном. При этом супруга, оказывается, ничего не должна мужу. Не существует никаких обрядов (императорская семья — исключение, так как для свадьбы нужно согласие богов), муж переезжает в дом жены (неслыханное для нас дело), а порой даже не переезжает, а наведывается. То есть после «заширменной» встречи следующее свидание — уже ночью в доме у девушки, а утром, на рассвете, муж уходит к себе. По истечении трёхдневного срока происходит торжественное знакомство супруга с родителями жены — и всё, брак заключен. Теперь жена обязана содержать в порядке одежду мужа, а он может не возвращаться после бурной ночи в свой дом. Всё! Больше ничего нет. У мужа таких жён обычно много, он ходит то к одной, то к другой. Причём девушки порой даже не знают о существовании друг друга. А жёны, пока мужей нет дома (порой много месяцев) могут завести себе тоже десяток других супругов. И как я должен здесь жить?

Глава 9

Зойсайт

Возвращение домой не доставило особой радости. Приближаясь к замку, я заметил, что жизнь в нём будто остановилась: стояла мёртвая тишина и никого не было видно, даже мои личные юмы не вышли встречать своего господина. Сначала я предположил худшее — несчастный случай с моим дорогим наставником. Но, допросив Мицуами, которая-таки соизволила выйти ко мне, понял, что всё куда лучше и никакой особенной трагедии, оказывается, не случилось — всего лишь нашли Бандану. Причём живую! Подобное известие меня весьма обрадовало сначала, пока Мицуами не рассказала, в каком она состоянии:

— Дженелин говорит, что обнаружила её в одной из лощин, почти полностью засыпанную снегом. Она чуть дышала и была такой холодной, что все решили, будто жизнь оставила юное тело, но такого, хвала Великой Металлии, не случилось — и сердце, и пульс работали, хотя и не совсем исправно, но, главное, работали. Бандана была без сознания и не пришла в себя за эти два дня. Сейчас множество монахов молятся всем богам за её скорейшее выздоровление. А недавно ей сделали операцию, пытались хоть как-то вправить рёбра. Кстати, Лорд Кунсайт и все мы никак не можем понять, как она могла написать письмо собственной кровью, если на самой нет даже самой крохотной царапинки.

— В каком смысле? — я остановился и внимательно посмотрел на юму.

— В прямом. У Банданы сломаны все рёбра, а больше ни одной раны, а вокруг того места, где её нашли, не было разумных живых существ.

— То есть двенадцать пар рёбер сломано, и при этом бьется сердце, и нет ни одного внешнего повреждения? Ты что-то путаешь, такого не может быть.

— Убейте меня, если я лгу, господин.

Я усмехнулся. Хорошо сказано! Я и представить себе боюсь, что будет, если посмею даже пальцем тронуть юм Кунсайта. О последствиях лучше не думать.

— Я так понимаю, тишина из-за молитв?

— Да, они не прекращаются уже несколько дней, все надеются на лучшее.

— Хорошо, главное, что она нашлась. Ноги, руки не отморожены?

— Отрезать ничего не пришлось.

— Замечательно. Передай господину о моём возвращении и желании его видеть.

Я пошёл к себе. Странно тихо было во всём замке. Атмосфера неспокойная, воздух удушлив. Как же не хочется проводить в своей комнате томительные минуты ожидания. Кунсайт придёт — в этом нет сомнений, придёт очень скоро, чтобы огласить мой смертный приговор, — как воин я точно погибну в Хэоанской Империи. Хотя какое это имеет значение? А вот и он уже стоит в дверях. Как же не хочется сейчас в миллионный раз повторять формулу приветствия.

— Неужели поездка не обрадовала тебя, Зой? Ты так грустен.

— Ничего особенного, — я во всех подробностях рассказал о встрече. — Когда свадьба?

— Сегодня шестнадцатый день седьмого месяца, а обряд состоится двадцать восьмого. Всё уже готово — осталось лишь дождаться гостей.

— В каком храме нас свяжут брачными узами: Добра и Мира или в Главном храме Аматэрасу?

— Ещё неизвестно точно, но свадьба пройдёт на нашей территории, так как жить вы будете на их.

— Ясно, — всё как-то резко стало безразлично: то ли усталость от поездки, то ли общее плохое настроение, то ли гнетущая тишина так подействовали на меня.

— Зойсайт, послушай меня. Я не заговорю с тобой более о предстоящем браке, если ты настолько не можешь смириться с оказанной честью, но хочу осветить некоторые вопросы. Во-первых, возрадуйся, что вы одних религиозных убеждений. Более того, императорская семья отвечает за проведение всех синтоистских праздников и обрядов — ближе к богам быть просто невозможно, а я знаю, какое огромное значение имеет для тебя связь с высшими. Остальные новости тебя вряд ли обрадуют. У них другая культура, другой смысл жизни — всё другое. Мы живём ради долга, они — ради удовольствия; мы считаем красивым мужество, они — женственность, хотя этот пункт может тебя и порадовать — ты ведь считаешь себя красивым и гордишься этим.

— А разве я не красивый? — я обиженно поднял голову. Меланхолия — меланхолией, но внешний вид на первом месте.

— Красивый. Я об этом и говорю, но у них важна не только внешность. Идеальная пластика — женская, мужчины ведут себя как девушки. То есть ты закатываешь истерики лично мне, а там делай это прилюдно, и тебя поймут и восхитятся.

Я весь вспыхнул:

— Вы издеваетесь надо мной!

— Нисколько, просто рассказываю об их жизни — тебе полезно. Как и у нас, у них приняты стихотворные соревнования, только слагают танка. Так что советую поучиться их сочинять.

— Что? — я оторопел. — Но это противоречит…

— Зойсайт, — Кунсайт чуть повысил голос, — давай говорить открыто, без слёз и недомолвок. Ты ещё не осознал, что едешь в другую страну и будешь там жить пару столетий по чужим законам? И ты будешь жить, потому что это — приказ Королевы Погибель. Аристократы и так не любят воинов, поэтому усугублять положение ты не будешь. Думать можешь как угодно и что угодно, но, пока ты живёшь там, ты стараешься приспособиться к их жизни и прекращаешь выступать по каждому поводу с цитатами из бусидо и других умных книг. Забудь о том, что ты воин.

— Прошу простить меня за то, что рассердил вас. Я буду послушен.

— Хорошо. Тогда возьми те свитки, из которых списывал стихи: там есть основные образы и другая немаловажная информация. Учись слагать. Нет, не сейчас, — Кунсайт пресёк мою попытку встать и уйти. Не люблю разговаривать с ним, когда он в таком плохом настроении. Конечно, всё объяснимо: Анджун мертва, Бандана при смерти, но мне от этого не легче. — Продолжим. У нас с ними противоположные понятия брака и любви. Многое ты уже знаешь, но запомни: мы превозносим любовь к мужчине, они — к женщине. У них совсем недавно сформировалось понятие «куртизанка», и вообще они во многом от нас отстали. Даже проблему с личинками саранчи решить не могут.

— А в чём проблема?

— Они ещё не догадались использовать для этого китовый жир. У них нет науки, зато лучше, чем у нас, развито искусство: не пытайся говорить с ними о светопреломлении, зато детально обсуди последнюю картину какого-нибудь местного художника. Чтобы подходить под их стандарты, хотя бы почитай книги, которые лежат на веранде.

— Хорошо. Можно спросить? Что с Банданой?

Я ожидал, Кунсайт рассердится, что перевожу разговор, но нет.

— Жить будет — это точно. История загадочная. Тебе уже, наверное, рассказали — ни одной царапины, ни одного повреждения — только поломанные рёбра. Похоже, что её уже лечили, причём профессионалы, но в окрестностях нет живых существ, и не найдено никого рядом с ней.

— А что с Анджун? — мне всегда куда больше нравилась младшая сестра, да и другие юмы ей благоволили.

— Ничего. Мы не можем обыскать все горы. Когда Бандана придёт в себя — спросим, но не думаю, что узнаем много полезного. Я не отрицаю, что и Анджун могла выжить, но искать, не зная где, невозможно. К тому же если она действительно мертва, то тело исчезло, так что…

— Близард очень расстроится.

— И что?

— Да нет, ничего, — я встал. — Можно мне отдохнуть?

— Пожалуйста, — Кунсайт тоже поднялся. — Расслабляйся, трогать тебя пока не буду.

— Но можно спросить? Если я переезжаю в дом к жене, то, может, мне надо одеваться в белое¹⁸ и проводить обряд «направить храп коня»¹⁹?

— Твои глупости надоедают, будешь делать то, что положено

— А как мне потом с формой мириться? Я же её никогда не снимал, а тут не взять на такой обряд.

— Договоришься. Ещё вопросы?

— Да. У них ведь другие обычаи, скорее всего, даже за столом сидят не так, как мы. У кого мне узнать обо всём этом?

— Не вижу проблемы — жена расскажет тебе обо всём. Кстати, относительно еды, могу уже сказать, что будет на празднике. Закуска: «прозрачный» бульон с добавлением кусочков креветки, грибов и лимономандарина; сырая рыба; рыба, жаренная без масла на углях; суп-поташ²⁰; рыба, креветки и овощи в кляре; салат с подслащённым соусом.

— Стандартный набор для свадьбы.

— Естественно. Не забывай, что о ней не должны знать ни в одной стране мира: никого не волнует, за кого выйдет замуж не обременённая властью принцесса, но всем интересно, что мужем будет один из Си Тэнно. Нефрит делает всё, чтобы никто ничего не понял; если у него не получится…

— То последствия очевидны. Я лягу спать, вы не против?

— Ни в коей мере.

Он ушёл; я разделся, лёг, но сон не шёл. Я умолчал об одном факте, который сильно взволновал меня ещё по дороге обратно. Нам брак нужен ради союза (хотя, по-моему, здесь тоже что-то нечисто, может, меня засылают как шпиона?), со стороны их правительства тоже всё очевидно, а вот со стороны императора… Судя по тем тестам, которые меня заставили пройти, я для них что-то вроде самого красивого голубя или самого сильного оленя. Не осталось сомнений: меня туда берут как самца с хорошими генами и здоровым телом. Подобная формулировка весьма обидна: я Лорд, а не кролик, и использовать меня для размножения очень опрометчиво, хотя… Тут мне вспомнился Джадент, а, вернее, одно его открытие, которое он недавно показывал. Если бы удалось его заполучить… По моему лицу забегала плутоватая улыбка… То все проблемы решены. Но тут я представил реакцию Кунсайта и резко охладел к этой идее. Конечно, попытка — не пытка… хотя и не всегда. Ладно — попробую.

На следующий день едва дождался полудня, чтобы отпроситься у Кунсайта погулять. Якобы. Учитель отпустил и лишь сказал, к какому часу быть дома. Всё — иду на волю! Я пошёл по тихим улицам самой дальней дорогой к замку Лорда Иллюзий. Меня мучили сомнения и угрызения совести — я ведь так ничего не сказал наставнику! Проходящие мимо юмы падали на колени при виде одного из четырёх правителей, но даже каплей своего драгоценного внимания я не мог их обрадовать. Проблема проста — Кунсайт чувствует ложь. Во всяком случае, из моих уст. Как он говорит, у меня всё на лице написано. Уж не знаю, написано или не написано, но если он захочет допросить меня в подробностях о месте прогулки, то цель всплывёт. А узнав о ней, Кунсайт резко забудет все обещания не избивать меня (предчувствие редко обманывает, скорее всего, так и будет), и тогда к Металлии сто лет прекрасной жизни. Всё это обидно, но, с другой стороны, я ведь уезжаю, так что злиться на увечья буду уже в другом государстве, а там есть чем заняться. Джадент лжи не чувствует и в чужие дела не лезет, но если когда-нибудь расскажет учителю, пусть даже случайно и не со зла, то результат будет весьма плачевным. Конечно, всё ради цели: я им не инкубатор для выращивания детей — от меня они не дождутся наследника! А, учитывая, что не спать с женой не могу, придётся исключить физический контакт. При этом я прекрасно понимаю, каковы будут последствия для неё.

А вот и замок. Даже не заметил, как дошёл. Ну что ж, теперь настал решительный момент — надо глубоко вздохнуть и войти.

Внутренний двор: юмы, естественно, меня узнают. Оказалось, Джадент наблюдает за тренировками молодых воинов — это хорошо, даже очень. Я беспрепятственно прошёл по замку — меня все знают и остановить не посмеют. Везде красиво и опрятно: всего в меру, нет ненужных украшений и светильников, чем обычно напичканы мои комнаты. Видна рука настоящего хозяина.

На большом поле чуть впереди себя вижу несколько десятков молодых юм в человеческих обличиях. Все разбиты на пары и тренируются. Опытным глазом сразу замечаю нескольких подающих надежды: из них может получиться толк. С одной из них работает сам Лорд. Очень способная девушка: Генерал двигается достаточно быстро, а она успевает блокировать любой удар, хотя и не нападает сама. Подождав окончания поединка, я направился к победителю. Раскланявшись, мы решили показать молодняку, как дерутся профессионалы. Юмы явно обрадовались возможности посмотреть на двух Лордов во время битвы. Взмах руки — и в воздухе появляется мой любимый меч. Разумеется, у меня при себе два клинка, но этот — особенный — подарок Кунсайта. Зная мою слабость к драгоценным камням, наставник украсил меч всеми самоцветами, которые залегают у нас под землёй. На солнце просто феерическое зрелище.

И вот мы встали в боевые позы: ещё секунда, и настоящие, боевые мечи столкнулись. Я почувствовал какой-то странный азарт, упоение от битвы: висеть в воздухе, махая клинком, исчезая и появляясь — и всё это только для того, чтобы уложить противника. Меч, даже деревянный, — мощное оружие. Мы столетиями тренируемся, чтобы достигнуть совершенства, которое по мере приближения кажется всё более непостижимым. Кунсайт тренировал меня днями и ночами, поэтому сейчас я не уступаю остальным Генералам, а в чём-то даже и превосхожу — всё же во мне есть что-то и от ниндзя. Моя стихия воздух; мне куда легче работать на лету, чем на земле.

Бой начинает затягиваться — никто не хочет уступать. Я привык действовать хитростью, но Джадент словно читает мои мысли, успевает поставить блок и мгновенно атакует, заставляя защищаться. Так прошло достаточно много времени, мне уже начинало надоедать, как вдруг заметил, что противник начал выдыхаться. Меня это жутко удивило. Кунсайт дрался со мной долго, отпуская лишь тогда, когда я физически не мог встать с земли — причём в прямом смысле. Омерзительное ощущение, когда чувствуешь, что мышцы сводит судорогой, попытки подняться пресекаются дрожью в коленях и головной болью с фиолетовыми кругами перед глазами, жуткая тошнота, а горло содрано чуть ли не в кровь. Во время таких тренировок я ненавидел Кунсайта — он не давал воды, а фехтовать, умирая от жажды, ещё сложнее. Но пить действительно нельзя, как и есть. В общем, когда я уже не мог стоять, Кунсайт начинал приводить меня в чувство. Опять же не самая приятная в мире операция, скорее даже, страшная: кажется, что мышцы либо сведет судорогой, либо они порвутся, а учитель спокойно подходит, берет меня на руки и несёт в ближайшую тень. Там растирает тело, даёт воду, причём всегда немного, иначе последствия будут ещё более неприятными. Но лучше бы вообще не давал: жажда только усиливается, становится хуже. И лишь спустя несколько минут он позволяет нормально напиться.

Да, выходить из полуобморочного состояния очень тяжело, но зато сейчас могу много часов не выпускать клинка из рук. А вот с Джадентом что-то не то. Хотя не удивлюсь, если он специально поддаётся, чтобы закончить затянувшийся бой. Так и есть — пропустил удар, и я выбиваю меч у него из рук. Схватка окончена. Лорд поднял оружие, дал задание юмам, смотревшим с восхищением на битву, и прошёл со мной в замок.

Через самое короткое время мы уже пьём чай и разговариваем.

— Среди тех юм была парочка, которая может чего-то достигнуть.

— Да, одна из них, та, с которой я работал, Морга, ужасна в своём боевом обличии, но зато искусна во владении оружием. А ещё одна — Рама, тоже способная, и к тому же обладает своеобразной магической силой. Скоро буду тренировать их отдельно. Но можно полюбопытствовать о цели вашего прихода ко мне?

— Разумеется, — моё сердце бешено колотилось, — мне нужен один препарат.

— Какой?

— Я не знаю названия, но он даёт возможность видеть сны… определённого рода.

— Я понял, о чём вы, — Джадент пристально посмотрел на меня, — но предупреждаю, он сделан на основе опиума.

— Знаю, но он мне нужен.

— А как к такой просьбе относится ваш господин?

Моё сердце буквально выпрыгивало из груди, стало тяжело сохранять невозмутимый вид. Сейчас решится всё, только бы голос не подвёл.

— Он не против.

Наступило молчание. Около минуты Джадент смотрел сквозь меня, обдумывая перспективы и возможности.

— Хорошо, — наконец произнёс он, — я дам вам такую склянку. Только считаю своим долгом ознакомить вас сначала с тем, что вы просите.

Я вздохнул с облегчением — всё получилось! Хотя и придётся выслушать очередной непонятный монолог Джадента, ну да игра стоит свеч. Все-таки он сама практичность. Безумно увлекающаяся натура, причём, по-моему, «насильно»: то есть он заставляет себя полюбить именно то, чем занимается в данный момент. У него самое правильное отношение к приказам и обязанностям. Кунсайт, например, считает просто, что приказ надо выполнять. И всё, точка. Никакого отношения — только тупое стремление к цели. Я отношусь к приказу как к вызову, как к своеобразной игре, в которой можно пофантазировать. Если бы надо мной вечно не нависала всемогущая фигура наставника, железной рукой ведущая меня к цели, я бы очень быстро допустил промах из-за своего ревностного отношения к делу. Нефрит старается сочетать приказ и удовольствие: если ему прикажут пойти в поход — он пойдёт, но захватит с собой друзей, наложниц, любимого голубя и прочее, что не помешает ему блестяще справиться с миссией. Джадент же старается получить удовольствие от самой работы: ему доверили медицину — он через год уже знает больше, чем любой врач с многолетним стажем. Завидую ему: он может заставить себя полюбить абсолютно всё. Однако я отвлёкся: мой собеседник разложил какие-то свитки.

— Путь, который ведет к появлению нового психотропного препарата, в медицинской практике обычно состоит из четырех стадий: обнаружение активности, создание и развитие модели поведения на животных, которая может сочетаться с этой активностью, изучение механизмов действия и природы токсичности и демонстрация эффективности и пользы. Окончательное изучение эффективности препарата, предназначенного для демонов, должно производиться на них же.

Психотропные вещества способны изменять психологию любого существа и влиять на умственную деятельность. Их получают либо из определённых растений, либо в результате химического синтеза. В данный момент выделено три основных группы психотропных средств. Первая группа — успокоительные, включает снотворные, барбитураты и транквилизаторы. Во второй важной группе находятся психические стимуляторы, включая амины — средства, улучшающие настроение. Третья группа — средства, вызывающие психические отклонения, часто называемые галлюциногенами. Нас с вами интересует опиум из первой группы, который извлекают из маковых семян. Мак снотворный — однолетнее растение, которое может достигать метровой высоты. После цветения (цветки бывают белого или пурпурного цвета) образуются серо-зеленые маковые головки, содержащие беловатый млечный сок.

Головки содержат от 40—50% масла, которое извлекают холодным прессованием при извлечении только 12—18%. Семена богаты ненасыщенными жирными кислотами. 60% линолевой кислоты, 30% олеумной кислоты, 3% линоленовой кислоты, менее 10% жиров. Опиум — сушёное молоко, извлекаемое из незрелых коробочек мака. Чтобы получить его, необходимо сначала надрезать головку, а через сутки соскрести выступившие вязкие тёмно-коричневые комочки загустевшего сока. В зрелых, пожелтевших и сухих коробочках его нет. Из сочных и зелёных сок при надрезе вытекает, густеет и застывает на их поверхности, коричневея на воздухе. Это и есть опиум. Каждая коробочка мака содержит от 20—50 мг. Кроме воска, смолы, белков и сахаров, в них имеется около 20% алкалоидов. Морфин — важнейший алкалоид опиума, появляется в его млечном соке лишь на 30—35-й день после всходов. Количество его постепенно нарастает, особенно в сухую и тёплую погоду. Дождь и роса же, наоборот, вымывают алкалоиды из растений. Опиум содержит два семейства алкалоидов — одно из них специфично для мака и включает морфин, кодеин, тебаин и синтетический героин. Другая группа более общая для царства растений — наркотин, папаверин и нарцеин. В современной медицине все алкалоиды находят своё применение. Да на самом деле и не только в медицине: мак в общем и опиум в частности используются с древних времён.

В нашей стране ценится ореховый вкус мака и используется для тонко-ароматных блюд. В древних медицинских рукописях маковый сок упоминается как напиток, погружающий демона в сон на время хирургических операций. Во многих странах опий применяли в народной медицине как обезболивающее, успокоительное, снотворное. К нему прибегали, чтобы избавиться от бессонницы или депрессии. А для больных с тяжелыми травмами или ожогами это единственное спасение. Они просто перестают страдать на некоторое время.

Обезболивание — огромное достоинство опиума, а уж наркотический сон — побочный эффект. Хотя уже известно, что психотропные средства опасны, но демоны тем не менее продолжают употреблять их, так как, к сожалению, до сих пор не придумано средство, способное заменить опиаты. Надеюсь, понятно, что это? Я могу пояснить: собирательное название для веществ, производимых из опия. Они обладают седативным «затормаживающим» действием, вызывающим характерные признаки опиумного опьянения. В частности, они оказывают расслабляющее действие на нервную систему, притупляют ощущение боли. К этой группе относятся все природные и синтетические вещества, содержащие морфиноподобные соединения. Тот препарат, о котором вы меня просите, в основном состоит из опия-сырца — высушенного млечного сока, который получают из недозрелых маковых головок. Четверть его веса составляют алкалоиды — это около двадцати веществ, которые оказывают определённое действие на демонический организм. Среди них самыми важными являются морфин и кодеин. Остальные три части веса — это вода, каучук, жиры, воск, масла, белки, сахара, минеральные и органические соли.

Другие составляющие напитка включены ради того, чтобы отсрочить привыкание, — вы можете пить его каждый вечер, а привыкнете где-то через семь — восемь месяцев; и чтобы обеспечить сны только определённого рода. Но, предупреждаю, вы будете видеть себя с тем, кого встретили последним, прежде чем заснуть. Всё понятно?

— Да, благодарю.

— Если вы ещё не раздумали пользоваться подобными препаратами — прошу, — в его руке появилась пятисантиметровая склянка с некоей жидкостью. Заметив мой недоумевающий взгляд, он пояснил:

— Каждый раз выпивайте полную бутылочку одним глотком. На следующий день появится новая жидкость. Не спрашивайте, каким образом: там всё построено на молекулярном уровне.

— Благодарю.

***

С того дня прошло немного времени: Кунсайт ничего не заподозрил и даже не допрашивал о месте прогулки. Наступило двадцать второе число — совсем немного времени оставалось до праздника. И вот в обед произошло, наконец, то событие, которого я ждал все эти дни, — собрание Лордов. Оно проходило в дальней части сада, где нас никто не мог услышать или увидеть. Мне давали последние наставления. В основном я их и так знал: приспособиться к новой культуре, забыть о своём привилегированном положении, слушаться своих новых хозяев и т. п. Интересным был на самом деле только один пункт.

— Я надеюсь, ни у кого нет иллюзий, что все письма, и ваши, и наши, будут просматриваться? — Нефрит просканировал окрестности ещё раз.

— Никаких сомнений в этом нет, так что давайте обговорим сразу, как писать.

— Нам всем не впервой зашифровывать послания, — сказал Джадент, — но в данной ситуации всё должно быть продумано до мелочей. Предлагаю тяжёлый, но всё-таки способ. В послании будут написаны всякие глупости: пожелания здоровья, последние сплетни и тому подобное. Истинный смысл будет скрыт так 5-4-3-2-1-2-3-4-5-5-4-4-3-3-2-2-1-1-5 и так далее по кругу. И неважно, что попадёт на это место: иероглиф, знак слоговой азбуки или вопросительная частица.

— Это, конечно, интересно, — Кунсайт призадумался, — но очень тяжело.

— Зато мало вероятности, что разберут. Все согласны?

Кагуя-химэ

«Месяц письмён²¹ — именно в его конце мне суждено выйти замуж — как всё это прекрасно, тем более сейчас, долгожданный наследник!» — такие вот сумбурные мысли витали в моей голове перед церемонией: наконец-то я увижу мужа, наконец-то он увидит меня — как всё это волнующе! Мы совсем недавно прибыли в столицу Тёмного Королевства, сейчас заканчиваются последние приготовления, какая спешка! В моей голове сотни стихов, которые так и хочется рассказать приближающемуся рассвету. Всем известно, что главное в обряде — подвенечный наряд невесты. Материал для моего ткали очень долго самые известные мастера нашей страны. В шитье применили канитель из серебра и золота, а при крашении ткани — присыпку из золотых и серебряных порошков. Одна подружка рассказывала, что это очень тяжело: необходимо так подобрать куски ткани, чтобы узор органично перетекал со спины на грудь и рукава и создавалось впечатление, что это не просто одежда, а законченное произведение искусства. Я так беспокоилась, что в дороге с ним что-нибудь случится! Но нет, всё обошлось, и сейчас специально приглашённые женщины уже несколько часов наряжают меня, причёсывают и делают свадебный макияж: натирают специальным кремом, тщательно массируют и, наконец, пудрят — пока моё лицо не станет похожим на жемчужно-белую маску. На голову уже почти надели высокий головной убор, скрывающий «рожки ревности», которые, как известно, есть у каждой женщины. Хотя мне кажется, что это и не совсем правильная трактовка. Но с другой стороны — зачем сейчас думать об этом? Интересно, что будет на Зойсайте? Понятно, что чёрная одежда, но какая? И какие подарки вручат приглашённые гости? Сколько всего интересного случится за этот один день, который благословили боги.

Но вот всё готово — мы едем к храму! Я даже не обращаю внимания на знакомые по прошлому приезду места — так хочется увидеть мужа! Помню примерно его черты, но это было так давно. А вот и храм — сгораю от нетерпения!…

Наконец начинается церемония. Огромный зал, гости, священники — всё сливается в один многоцветный калейдоскоп. Я должна войти в храм первой. Меня чуть трясёт от волнения и торжественности: ведь главная задача церемонии — привлечь внимание синтоистских божеств к будущей императрице и просить защищать и беречь новобрачных всю их дальнейшую жизнь. Я вошла. Все замерли. Прошло несколько томительных минут. И вот появился Зойсайт в чёрной одежде. Как же он красив! Я поймала его взгляд, любопытно скользящий по моей фигуре, — да это и понятно: он меня точно видит впервые в жизни. Но всё же, как красив! От сладостных мыслей меня отвлёк появившийся священник со своими помощницами. Нас попросили встать на колени — начался ритуал очищения. Священник долго читал древние молитвы, обращался к богам, к самой Аматэрасу, а у меня вдруг появилось жуткое желание сбежать куда-нибудь подальше. Никогда бы не подумала, что буду так трусить на собственной свадьбе. Хотя этот брак возлагает на меня огромную ответственность и перед мужем, и перед богами, и перед всеми предками. Ведь я могу стать императрицей, родить наследника. Какую тяжесть буду нести на своих плечах до рождения принца!

Тем временем священник кончил молитву, а девушки преподнесли каждому из нас по три чашечки напитка. Если мы выпьем их, то не только скрепим союз, но и получим самое счастливое число — девять. Мне стало искренне интересно, что будет делать Зойсайт: отец говорил, что он не берёт в рот алкоголя. Но нет, взял чашку из моих рук — я взяла из его. Все затаили дыхание. Я поднесла чашечку к губам и поняла, что не могу выпить содержимое. Руки дрожат, рот не открывается, а горло забыло, как глотать. Титаническим усилием воли влила в себя все три чашечки, как мне показалось, омерзительного напитка. Зойсайт осушил посуду без видимых усилий. Похоже, он совсем не волнуется. Как же я ему завидую. Теперь мне надо произнести клятву верности семье мужа и богам. Это была заученная формула, которая, естественно, вылетела из головы. Я не знала, что делать, — возрадовалась лишь, что благодаря маске, никто не видит, какой румянец покрывает моё лицо. Как же хотелось упасть в обморок, или заболеть, или умереть — неважно, только бы оказаться подальше отсюда. Хорошо хоть девушки начали подсказывать текст, и я, справившись с дрожью в голосе, произнесла клятву богам. А теперь предстояло худшее — повторить её Си Тэнно и, в особенности, Кунсайту. Тому самому Кунсайту, с которым я не могла заговорить даже на празднике, а уж здесь — в торжественной обстановке и перед ликами богов — просто боялась открыть рот! Честно говоря, совершенно не помню, что сказала и как, поскольку мне было уже просто дурно. Стало всё равно, куда ведут и зачем. Я помню, как мы с Зойсайтом преподносили дары богам: напитки, яства, одеяния. Помню, как нас куда-то повели. Единственное правило, вертевшееся у меня в голове, гласило, что теперь я должна идти на полшага позади мужа, признавая его первенство в решении всех вопросов, которое я и применила, стараясь не спотыкаться. Очнулась уже за столом — служанка пыталась дозваться меня, чтобы переодеть, ведь кроме свадебного платья есть ещё три или четыре, в которых мне надо красоваться в течение всего банкета, как знак того, что возвращаюсь из атмосферы праздника в повседневность и готова начать новую жизнь со своим мужем. Все оценили моё новое платье, похвалили едва не каждую ниточку. Я села на место между мужем и священником. Далее располагались родители и друзья-знакомые. Ни одного представителя соседних государств не было видно, ну да об их отсутствии меня предупреждали заранее.

Потянулась бесконечная череда тостов, поздравлений. Девушки развлекали нас песнями и фокусами, потом затеялась игра в стихосложение, в общем, всё как обычно. К концу торжества мы с Зойсайтом раздали подарки гостям — каждому то, о чём он давно мечтал. Но вот, наконец, можно возвращаться домой. Нас с мужем оставили наедине в специальных покоях, и только тут я поняла, что ничего ещё не закончилось, — первая брачная ночь! Я так долго о ней мечтала: читала книги, расспрашивала замужних подруг, но вдруг поняла, что настолько устала, что уже не в состоянии ничем заниматься.

— Зойсайт, — я впервые обратилась к мужу за весь этот день, — если вы не возражайте, то давайте отложим первую брачную ночь до завтра. И вы, и я очень устали.

— Хорошо.

Других слов и не нужно было. Мы разделись, легли, и я тут же провалилась в сон.

Зойсайт

Меня очень обрадовало предложение Кагуи-химэ поспать, я ведь и сам устал за столько-то времени. Но заснуть, лёжа рядом с ней, оказалось невозможно — появилось отталкивающее чувство брезгливости. К тому же неудобно спать обнажённым. В Тёмном Королевстве мы всегда оставляли нижнюю одежду по одной простой причине — холодно. Здесь же ночи явно теплее, но отказываться от многосотлетних привычек не хочется. К тому же теперь я в тюрьме: один, в чужой стране, в чужой семье — всё это наводит печаль и тоску. Я встал на ноги — форма приветливо помахала рукавом, значит, уже не сердится, а то утром такой скандал подняла из-за того, что я не в ней венчаюсь. Хвала Металлии, говорить она не умеет. Я посмотрел на одежду жениха: «Зой!» — она вспыхнула и исчезла, не оставив даже пепла. Форма зааплодировала. Я сел рядом с ней и крепко обнял: она — единственное напоминание о моём мире, не считая юм. Правда, Кунсайт заставил меня взять с собой Близард, но она мне не так дорога, как форма. Я оделся и начал медитировать — буду ждать рассвета.

Глава 10

Кагуя-химэ

Когда я проснулась, то поняла, что уже взошло солнце, а ЕГО нет рядом. Открыв глаза, увидела рядом с собой листок голубой бумаги — утреннее послание²², которое гласило:

Меня очень удивило содержание — так не пишут после первой ночи, так не принято. Конечно, он всё же не такой, как мы, и подобные промахи естественны, но мне бы хотелось, чтобы супруг побыстрее разобрался во всём, а то буду неловко чувствовать себя. Интересно, где он? Сейчас ещё так рано, судя по солнцу, начало часа Дракона.

Я встала, оделась, написала ответ и лично отправилась на поиски — не могу же завтракать без него, во всяком случае, сегодня. Служанки хотели помочь мне, но я отказалась. Они обещали подать на стол, как только мы вернёмся, так что времени много. Я расспросила нескольких придворных дам, но ни одна не видела Зойсайта. Как странно. Всё больше и больше придворных дам принимало участие в этой увлекательной, но постыдной игре. Безуспешно — во дворце супруга не было. Как же это невежливо — исчезать в первое же утро. Мы разбрелись по саду — и вот тут нам повезло. Я услышала странный звук, доносящийся из глубины аллеи, и пошла на него. Вскоре моим глазам предстала удивительная картина: множество демонов собрались вокруг небольшой поляны и, словно зачарованные, смотрели на сверкающий клинок в руках моего мужа. Он сам был настолько занят нападением на свою юму, что, похоже, не замечал собравшуюся вокруг толпу или не хотел замечать. Я ужаснулась — на территории дворца нельзя носить мечи, военные правители строго запрещают нам иметь хоть какое-нибудь, даже самое незначительное, оружие. Но никто не смел подойти к Зойсайту — все боялись попасть под меч. Я же испытала страшное чувство стыда: он что, не понимает, что это неприлично — размахивать оружием, когда рядом стоят представители аристократии? Какое он имеет право наносить оскорбление лично мне и моей семье? Надеюсь, отец убедит его в том, что надо соблюдать приличия. Неужели они все такие? Я вспомнила свой первый приезд, Лорда Нефрита. Нет, не все. Ведь Зойсайт и тогда повёл себя крайне невежливо и не подошёл ко мне. Он что, вообще не знаком с правилами хорошего тона?

Как известно, есть четыре типа женщин и семь типов жён. Женщины первого типа сердятся из-за пустяков, капризны, жадны, завидуют чужому счастью и не делают приношений; женщины второго типа часто сердятся, капризны и жадны, но не завидуют чужому счастью и делают приношения; женщины третьего типа великодушны, не очень сердятся, могут сдерживать свои желания, но завидуют другим и не делают приношений; женщины четвёртого типа идеальны по всем параметрам. К какому типу мне надо было бы отнести себя? Я не идеал, но и не худший представитель своего пола. Интересно, а какая я жена? Конечно, на следующий день после свадьбы, может, ещё рано думать о таком, но всё же. Есть жёны-убийцы, у которых грязная душа, которые не уважают и не любят своего мужа, изменяют ему и, наконец, уходят к другому мужчине. Уж к таким я точно никогда не буду относиться, лучше умереть сразу. Жёны-воры, которые не понимают работы мужа, думают только о том, чтобы удовлетворить своё тщеславие, для того, чтобы насытить себя, расточают доходы мужа, обворовывая его. О таких я только читала, но никогда не видела. Жёны-хозяева, которые не ведут домашних дел, ленивы и заняты только тем, чтобы удовлетворить свои потребности, они грубы в обращении с другими людьми и всегда ругают своего мужа. Ну уж что-что, а ругать супруга просто верх невежливости. Жёны-матери, окружающие мужа заботой и лаской, защищающие его, как собственного ребёнка, и бережно относящиеся к его доходам. Такой женой мне, к сожалению, никогда не стать. Жёны-младшие сёстры, которые верно служат мужу, служат с такой любовью, какую они проявляют только по отношению к своим сёстрам, скромны и сдержаны. Таких жен считают образцом благодетели, и я буду стремиться к ним, если Зойсайт разберётся в нашей жизни. Жёны-друзья, которые всегда рады мужу как старому другу, с которым увиделись спустя много лет; они ведут себя правильно, тихи, уважают своего мужа. Такая жизнь всегда была моей мечтой — смогу ли воплотить её? И, наконец, жёны-служанки: они верно служат мужу, уважают его, беспрекословно подчиняются всем его приказам, не сердятся и не обижаются, а делают всё для того, чтобы муж был счастлив. Наша религия призывает к подобному. Военная каста, которая сейчас у власти, культивирует то же самое, но смогу ли следовать истинному пути? Пока я рассуждала, Зойсайт опустил меч. К нему тут же подошёл дайнагон. Толпа не расходилась, ожидая, что будет дальше.

— Доброе утро, Лорд Зойсайт, Аматэрасу благословила этот день.

— Да восславится Аматэрасу, — несколько небрежно, хотя и вежливо произнёс супруг.

— Я очень извиняюсь, но вынужден просить вас отдать оружие.

— Зачем? — по моей спине пробежал холодок — никогда не думала, что муж может говорить таким холодным голосом. Он будто ожидает подвоха.

— Прошу прощения, но по нашим законам всем, кто находится в замке, запрещено носить оружие.

— Я тоже очень извиняюсь, но вынужден отклонить вашу просьбу.

В воздухе повисло напряжение. Все молчали, чувствовалась какая-то скрытая угроза, исходящая от Генерала. Я поняла, что внешность бывает обманчива, — сейчас он мне очень напоминал Лорда Кунсайта. Дайнагон, похоже, тоже не ожидал такого странного сопротивления.

— Извините, но по-другому нельзя, наши законы запрещают аристократии носить мечи.

— Я. Не. Аристократ, — членораздельно прошипел Зойсайт, — я — воин, и если вы отнимете у меня мечи, то заберёте и душу; ношение мечей для меня столь же важно, сколь и для вас одежды.

— Отдайте, пожалуйста, — дайнагон сделал шаг вперёд, дав незаметный знак страже; Зойсайт встал в боевую стойку. Тут уж я не выдержала.

— Зойсайт, — я вцепилась в руку мужа, — пожалуйста, пойдёмте на веранду, давайте выпьем чаю, очень вас прошу.

Он лишь кивнул и пошёл по направлению к замку. Я засеменила за ним. Демоны позади нас хранили гробовое молчание.

Прислуживая ему за столом, я еле удерживалась, чтобы не заплакать, а когда он поел, отправилась в свою комнату, легла на пол и разрыдалась. Такого унижения мне не приходилось испытывать ни разу в жизни. Это грубое создание — мой муж!? За что судьба так играет со мной? Как он мог так поступить, опозорить меня, как я теперь вообще выйду из своих покоев? О великие боги, Аматэрасу, помоги мне справиться с этим! Аматэрасу действительно пришла и помогла в лице любимой Сестры.

— Дорогая, ты же слезами себе весь макияж испортишь! — она села рядом и протянула небольшую чашечку, — выпей и успокойся.

— Спасибо, — я отпила, чуть подавившись. — Скажи, что мне делать?

— Сложно сказать, но сперва не впадать в отчаяние. Всё образуется. Может, он ведёт себя настолько невежливо потому, что не знает, что для нас является приемлемым, а что — нет. Может, ему надо просто объяснить, и он будет вести себя пристойно?

— Но как можно это сделать?

— Используй обаяние, к тому же, предполагаю, он и сам вскоре поинтересуется у тебя правилами поведения.

— Ты думаешь? — я подняла голову: Сестра — демон очень проницательный и обычно правильно предугадывает развитие чьих-либо отношений.

— Думаю. Он демон с очень сильным характером, но с совершенно другим складом ума. Найди к нему подход. Для тебя ведь главное — рождение наследника, значит, муж должен приносить минимум неудобств.

— Как ты можешь так говорить! Мы поженились перед ликами богов.

— Я понимаю, но ты хочешь загубить свою жизнь? Он другой, его воспитывали по другим канонам. Он от тебя столь же далёк, как и английский джентльмен. И жить тебе с ним будет очень тяжело, учитывая его права. Лучше получать от жизни удовольствие.

— Понимаю тебя.

И мы начали составлять план.

Зойсайт

Я здесь уже больше месяца. Жизнь кажется невыносимой — я не привык банально существовать, просто прожигать невозвратимые дни, а ведь здесь именно так и живут. Всё ради удовольствия. И никакой альтернативы — аристократия заперта в своём городе, выехать никуда не может, ничем заниматься, соответственно, тоже. Меня же больше всего волнует политическая ситуация в Тёмном Королевстве. Постоянно посылаю письма Лордам, интересуюсь буквально всем. Кунсайт, к счастью, так ничего и не узнал о препарате, который очень понравился моей жене. Впервые я воспользовался им во вторую ночь.

В тот день на меня все очень странно косились, старательно пряча недовольные улыбки. Я и сам осознавал, что поступил неправильно, но деваться уже было некуда. К сожалению, я слишком привык к своей исключительной роли Третьего Лорда, чтобы сразу забыть о ней. К тому же не мог избавиться от чувства брезгливости, которое возникало, когда на глаза попадался кто-нибудь из обитателей замка, — зачем стране нужно такое количество бездельников? Ещё роль императорской семьи могу понять, но остальных…

В общем, я расстроил жену своим поведением, хотя именно она и спасла положение. К ней я даже относился чуть лучше, чем к остальным. Но более всех мне понравилась её сестра — Хосидза, которая, правда, недавно прошла обряд совершеннолетия и получила имя Третья. Ну да это не особо важно, важно то, что Кагуя-химэ решила не откладывать надолго первую брачную ночь. Когда мы уже легли, я дал ей напиток, обозвав его возбуждающим. Она выпила и тут же провалилась в сон, а следующим вечером сама попросила ещё. К тому же утром очень таинственно улыбалась, вспоминая ночные события. Так что жить относительно можно.

После того случая в саду я решил-таки полностью разобраться в том, что здесь делать можно, а чего нельзя. Это оказалось не так и сложно — правила достаточно просты и похожи на наши. Правда, меня долгое время пытались заставить прекратить тренировки и сдать оружие, но на такие требования я согласиться никак не мог. Им, к сожалению, не понять, что если не тренироваться ежедневно, то очень быстро потеряешь форму. В результате мне удалось выбить себе право делать в плане тренировок всё, что захочу, однако пришлось сначала поговорить с их военным правителем. Весьма скрытный демон, но очень проницательный и умный, с ним приятно общаться, но он явно чувствует во мне какую-то угрозу. Чем-то напоминает Королеву Погибель. Но, несмотря на это, его компания куда интересней, чем все те, с кем мне приходится жить. Жаль только, что он так редко бывает в замке. Императорская семья относится ко всем воинам очень недоброжелательно, чего я совсем уж не могу понять. Сказали бы лучше спасибо, что их вообще оставили в живых после государственного переворота, да ещё и содержат на деньги государства.

Все эти мысли сопровождали меня по дороге к покоям супруги, в которых она изволила в данный момент находиться. Служанки открыли дверь, и я вошёл, оглядывая комнату. Кагуя-химэ сидела на полу в очень странной позе: обнажив одну ногу и чем-то её обрабатывая. Рядом лежал странный предмет вместе с листочками на редкость белой бумаги.

— Вы посетили меня, — она чуть склонила голову, покраснев: не ожидала меня увидеть. — Прошу прощения, что вы лицезреете меня в таком виде.

— Не извиняйтесь, — я присел рядом с ней, — не могли бы вы объяснить предназначение этого куска ткани?

— Разумеется. Это не простая ткань — не шёлк и не бархат, — она взяла у меня странный трубообразный предмет, — она помогает избегать травм.

— Прошу прощения? — разговор становился интересным, подобные вещи незаменимы на войне.

— Смотрите, — она надела её на левую ногу прямо на колено, — сидеть не очень удобно, но при ходьбе помогает. Эта чудесная вещь из будущего.

— Но зачем она? У вас бывают проблемы с суставами?

— С чем?

— С костями, — поправился я — вот ведь совсем забыл, где нахожусь и с кем разговариваю

— Нет, просто однажды я очень неудачно упала, повредила ногу — был жуткий вывих, который мне вправляли. Теперь боюсь ходить без этого предмета, он не даёт ноге вывернуться снова.

— Вы в этом уверены? — для меня её ответ имел огромное значение.

— Понимаете, я это чувствую.

— Очень интересно. А что у вас с ногой сейчас?

— Ну, — она кокетливо опустила глаза, — я почти никогда не снимаю его, только ночью, а ношу уже не первый год, поэтому кожа не такая красивая, как раньше. Только очень прошу вас не выдавать меня.

— Естественно, вы же не даёте коже дышать.

— Что?

Она посмотрела на меня как-то удивлённо-недоверчиво. Я понял, что сказал, по её мнению, глупость, они же ничего подобного ещё не знают. Ну, отсталая цивилизация!

— Простите, — на её лице появилась лёгкая улыбка, — но это звучит нелепо. Кожа ведь не дышит.

— Конечно, не обращайте внимания. А что это такое? — я решил перевести тему разговора, указав на листочки, всё равно она мне никогда не поверит.

— Это тоже подарок из будущего, — она развернула что-то вроде альбома, — здесь изображены девушки странной наружности, на вас чем-то похожие.

— Интересно, и вы часто ездите в будущее?

— Наоборот, очень редко. В последний раз года два назад. Это же очень вредно для здоровья.

— Можно посмотреть на девушек?

— Пожалуйста.

Я раскрыл альбом и очень удивился. В него были вставлены странные портреты: чересчур маленькие и нарисованные какими-то непонятными красками, каких я никогда раньше не видел. С портретов на меня смотрели улыбающиеся девушки, выглядевшие очень странно: они нисколько не походили на тот тип женщин, который я привык видеть последние восемь столетий. У большинства кучерявые волосы, до неприличия открытые одежды, серые или голубые глаза, какие-то мягкие, фальшивые черты лица — большего уродства мне не приходилось видеть уже давно. Под каждой картинкой написано имя, хвала Металлии, на нашем языке: Соти, Биджи, Одари, Марарен, Катарин, Раиза, Рета, Роми. Мне вспомнилось Золотое Королевство. Там жили другие демоны, да даже и не демоны — люди. Там всё было совсем иначе, там ещё рождались девицы, похожие на этих, глядящих куда-то мимо меня. Но тогда они были другими, более красивыми, хотя и имели глаза самых разных цветов. Кажется, они были именно такими, хотя я хорошо помню только войну, и девушек на ней было мало, но всё же что-то знакомое мелькало в чертах этих лиц. Что-то неуловимо знакомое, я даже не мог себе объяснить, что именно. Все они какие-то неживые, наверное, краски не слишком хороши. А краски ли это вообще? Я ещё раз посмотрел на девушек — все улыбались, но улыбки только отталкивали, хотя и не удивлюсь, если их считают красавицами в своём времени. У каждой эпохи своя красота, которую не может понять следующая. Да что там эпоха — в каждой стране свой тип красивой женщины — мне вот уже почти месяц доказывают, что моя жена обладает неземной красотой. Лично я ничего подобного до сих пор не заметил. Хотя… тут мой взгляд скользнул по двум соседним портретам: Соти и Биджи действительно производили очень приятное впечатление, тем более что первая чем-то напоминала госпожу, а вторая, даже не знаю, просто приятно смотреть.

— Кагуя-химэ.

— Да?

— Не будет ли мне дозволено выкрасть эти две картинки, — я говорил несколько шутливым тоном, который очень нравился моей жене.

— Конечно, — она несколько плотоядно улыбнулась, — я даже сделаю вид, что ничего не заметила.

— Покорнейше благодарю, — я склонил голову, забрал портреты и вышёл. Уже по дороге понял одну вещь: за саму бумагу держаться нельзя: она очень хрупкая и остаются следы даже от перчаток. Зато есть специальные края, которые, видимо, для прикосновений и предназначены. Да, кстати! Надо будет написать Кунсайту об этой ткани, предотвращающей вывихи. Если удастся наладить производство, пускай даже кустарное, то мы получим существенное преимущество над нашими врагами. Любопытно, сколько ещё интересной информации я узнаю от ничего не понимающей супруги?

Глава 11

Зойсайт

Последний месяц осени решил подарить нам дожди с градом. Причём очень настойчиво подарить — каждый день по несколько часов. Из-за плохой погоды во дворце стоит уныние: никто не поёт, не слышно обычного девичьего смеха или шумных споров — все ударились в меланхолию. То там, то тут слагаются печальные стихи, что-то наподобие:

И деваться некуда — пускай дворец и большой, состоящий из многочисленных построек, но, в общем, ничем не примечательный. К тому же у меня проблемы с языком: Кагуя-химэ необходима чуть ли не круглые сутки, чтобы нормально общаться. Она сама и несколько придворных знают мой язык, но, к сожалению, он не является международным, поэтому рассчитывать, что все в замке выучат его ради меня, не приходится. Как же хорошо было раньше! Я мог приказать своим демонам всё, что угодно, и они бы, не колеблясь ни одной минуты, выполнили любое повеление. А тут всё иначе. Хорошо хоть, что здешний язык очень похож на наш, поэтому я даже почти всё понимаю, но говорить самому куда сложнее. Жаль, Кунсайт никогда не уделял особого времени изучению иностранных языков, считая подобное занятие бесполезным и предвкушая создание единого государства, в котором таких проблем не будет. Но всё обернулось совсем не так, как мы рассчитывали, — я на столетия заперт в весьма неприятном месте, и никакой надежды на освобождение нет — приходится подчиняться судьбе. Пока что супруга является практически моим личным переводчиком, но мне не нравится подобная ситуация, так что приходится учиться. Особенно это обидно сейчас, в дождь. В такую погоду сидеть дома — просто издевательство: лучшего времени для тренировок найти невозможно, но стоило мне выйти на улицу, как подбежала охрана и заставила вернуться в помещение, да ещё и принять ванну. Оказывается, у них считается, что прогулки под дождём вредны для здоровья, так как можно заболеть, простудиться, умереть. На все мои возражения, что в походах и битвах погоду не выбирают, реакции не последовало, так что пришлось покориться. Больше всего мне не понравилась идея пойти в ванну. Обитатели замка и так удивляются, что за всё то время, что живу с ними под одной крышей, я ни разу не мылся. Они в принципе не могут понять, что тело моё не пачкается! Ну да ладно, всё это просто неприятные мелочи, куда более существенным для меня стало последнее письмо Кунсайта, в котором он сообщал, что отправляется на границы налаживать систему местного управления. Причём лично — как Королева могла позволить такое? К тому же он просил не писать ему и не связываться телепатически вплоть до возвращения. И даже не объяснил причин подобного запрета. Меня такая перспектива очень расстраивала, ведь я жил только ожиданием нового письма, а теперь стало совсем невыносимо, скучно и противно: Третья, которая вначале мне весьма понравилась, раздражала с каждым днём всё больше. Она обожала сестру чуть ли не до фанатизма и считала буквально каждое слово, сказанное в адрес принцессы, оскорбительным, непочтительным, недостойным, из-за чего постоянно цеплялась ко всяким мелочам, делая какие-то безумные, абсолютно нелогичные выводы. Ещё две сестры Кагуи-химэ — маленькие девочки шести лет, самые обычные, ничем не примечательные дети. Подруги жены — придворные дамы разных положений: Сона, Хига, Тонагу, Карея — весьма вежливые девушки тринадцати — семнадцати лет. Хига уже давно замужем за дайнагоном, Тонагу и Сона — главные любовницы императора, Карея готовится к замужеству. Все они красивые и пустые, поэтому, наверное, мне всё больше и больше нравятся те портреты из будущего. Соти и Биджи, может, и нестандартны, но не смотрят на меня как на что-то диковинное. Для обитателей замка я забавный зверёк: за мной наблюдают, удивляются, пытаются найти тайный смысл в каждом движении. Их психология для меня загадка. Например, они не пользуются магией. Никакой. Я уж не говорю о боевых заклинаниях, но для них неудобны простейшие вещи: телепортация, телепатия. Они настолько уподобляются людям, что становится противно. Не могу отделаться от ощущения превосходства. Для меня все они просто маленькие дети, на слова которых надо не обращать внимания и относиться как можно более снисходительно. Порой это обстоятельство смешит: я же, вроде, муж принцессы, а не воспитатель детского дома. Ещё могу понять подобное поведение среди девушек, но когда им уподобляются мужчины, особенно советники императора… Правда, с ними я до сих пор почти не встречался. Они избегают моего общества, в отличие от девушек, но те беседы, которые мне доводилось слышать, говорят о многом. Больше всего вопросов вызывает моё положение здесь: Кагуя-химэ вроде бы до сих пор именуется принцессой. Похоже, императорская семья решила-таки передать престол сыну моей жены, а не ей самой, и в данный момент императором является всё же её отец…

— Лорд Зойсайт!

Я поднял голову: на пороге стояла жена с сестрой и Хигой. Все улыбались, держа в руках поднос.

— Не угодно ли чаю? — глаза Кагуи-химэ просто лучились радостью.

— Да, спасибо.

Мы сели за небольшой столик. Я принял чашку из рук жены, отпил: сладкий напиток приятно освежил горло. Девушки ожидали похвалы.

— Спасибо, очень вкусно и сладко.

— Это специальный рецепт, открытый ещё моей бабушкой, — тихим шёпотом произнесла Хига, наклонившись ближе ко мне. — Ни один демон во всём замке не умеет готовить такого.

— О, передайте вашей бабушке мою благодарность и похвалу её искусству. За ещё одну чашечку такого напитка я исполню любое ваше желание, милые дамы.

Девушки захихикали и начали очень тихо переговариваться. Потом Кагуя-химэ подошла ко мне и заговорила, пряча хитрую улыбку.

— Ну, раз вы сами навлекли на себя такое наказание, то развлеките нас интересным рассказом.

— Рассказом? — я несколько удивился, такое предложение было слишком неожиданным. — Но я не умею интересно рассказывать, да и о чём?

— О чём-нибудь, ну, хоть о появлении Тёмного Королевства или какую-нибудь историю из вашей жизни, — Хига подсела чуть ближе. — И говорите, пока не кончится дождь, мы вам приказываем! — все рассмеялись.

— Ну что ж, мои дорогие, я удовлетворю ваше любопытство, но, боюсь, вы сами пожалеете, что заставили меня рассказывать до окончания ливня, — я действительно был не прочь развлечь их историей. Обидно только, что вряд ли они в неё поверят… Ладно, в общем-то, неважно. Мне налили ещё чашечку чудесного напитка, и я принялся рассказывать.

— Вы, вероятно, думаете, что повествование начнётся с моих досточтимых родителей, с раннего детства, а потом уже перейдёт к событиям взрослой жизни. К сожалению, вынужден вас разочаровать, ибо не имею возможности поведать ровным счётом ничего о моей семье по весьма банальной причине — потере памяти. Не надо задавать вопросов, сейчас всё разъясню. Восемьсот лет назад на поверхности нашей планеты существовало государство под названием Золотое Королевство. В нём жили и правили люди, хотя можно было встретить и представителей других рас. Но это не имеет отношения к делу. Наследного принца земной династии звали Эндимионом. Опять же, ничего не могу сказать о нём, так как не помню. Он полюбил принцессу другой планеты (я решил обозвать Луну «планетой», чтобы не разъяснять значения слова «спутник»), она ответила ему взаимностью. Обыкновенная романтическая сказочка, но с плохим концом: в Эндимиона влюбилась наша королева Берилл… Тогда она, конечно, не была королевой, но это обстоятельство не мешало её желанию завладеть принцем. Образовался классический любовный треугольник: Эндимион, лунянка и Погибель. Но принц не обращал на неё ни малейшего внимания, и тогда, когда злоба Берилл достигла своего пика, появилась богиня — Металлия. Я до сих пор не знаю, где, когда и при каких обстоятельствах она родилась. Более того, даже не знаю, есть ли у неё тело, но как бы то ни было, даже в виде сгустка энергии она сумела существенно повлиять на ход истории. Берилл был предложен замечательный вариант: рука и сердце Эндимиона (следовательно, устранение соперницы); быть королевой нового государства — Тёмного Королевства, которое появится на месте разрушенного Золотого; месть принцессе другой планеты, а именно, разрушение её королевства; преображение её самой в существо с небывалой мощью; помощь в становлении нового государства. Ну, скажите мне, какая молодая, амбициозная девушка не клюнет на такое предложение? Я не знаю, хотела ли Металлия обмануть её или действительно устроила бы Берилл личное Королевство, но получилось несколько иначе. Началась война. С этого момента я начинаю отчётливо себя помнить. Четыре Генерала были изначально полумагами, то есть людьми с небольшими магическими способностями. Металлия вселила в нас демонов, потеснив прошлые сущности. То есть у нас появилась зелёная кровь, мы стали по-другому видеть мир, но остались пережитки человеческого организма. Вместе с силой богиня изменила и наш мозг. Ведь Кунсайту, старшему из нас, лишь девятнадцать лет, что не мешает ему быть великим полководцем. Во-первых, нам подкорректировали восприятие, «состарив» минимум лет на десять, во-вторых, внедрили, скорее всего на генетическом уровне, знание военного дела, а также навыки управления войсками. Испытываешь очень странные ощущения, когда не знаешь, что делать, как поступить, и вдруг в голову приходит план, до которого никогда не дошёл бы своим умом, но который идеально подходит для данной ситуации. Сначала это пугает, кажется, что идея абсурдна, но потом, привыкнув, можно только поблагодарить богиню за бесценный дар. Металлия стёрла нам память о прошлом. Не знаю, является ли это побочным эффектом той сложнейшей магии, которую на нас направили, или сделано специально. Ну да я отвлёкся от основной темы. Итак, война. Металлия то ли посредством колдовства, то ли ещё как-то, но заставила всех жителей Земли напасть на соседнее государство. В результате первой и единственной битвы мы победили, однако принц Эндимион погиб вместе со своей возлюбленной, защищая её до конца. Правда, это было уже неважно: Королевство разрушено, оставалось только найти королеву-мать и отобрать у неё волшебный артефакт под названием Серебряный Кристалл — маленький многогранный блестящий камушек, обладающий огромной мощью. Он был универсален — мог и оживлять, и убивать, к тому же давал бессмертие и ещё массу благ, которыми все хотели обладать. Королева никогда не расставалась с ним, боясь, что кто-нибудь попытается его выкрасть. Мы нашли её, но слишком поздно. Она, убитая горем из-за погибшей дочери, не собираясь сдаваться, использовала всю разрушительную энергию Серебряного Кристалла. Я помню эти мгновения как один сплошной кошмар. Земля разверзлась, поднялся жуткий вихрь, который стал распылять тела всех живых, находящихся на планете; моё собственное тело превращалось в песок, в атомы — это было скорее страшно, чем больно. Металлия ничего не могла сделать — её тоже распыляло и тащило в эту ужасную воронку — через космос, к Земле, под землю. Потом вдруг всё резко прекратилось — розовый свет, исходящий от кристалла, исчез, мы оказались под землёй целые и невредимые. Вокруг красивый ландшафт: зелёная трава, наверху небо. Мы не могли понять, где находимся. Но это оцепенение продолжалось несколько секунд. Когда я оглянулся вокруг, вся наша многотысячная армия людей уже билась в судорогах и задыхалась, а ещё через несколько секунд рядом с нами не осталось ни одного человека. Так мы узнали, что здесь нет кислорода — воздуха, которым дышат. Знаете, это очень неприятно: стоять в окружении тысяч трупов, которые ещё минуту назад кричали «Ура! Победа!»…

Нас осталось шестеро: то есть пять новоиспечённых демонов и богиня, правда, можно ещё упомянуть несколько тысяч лошадей — наша конница, как оказалось, тоже спокойно усваивает местный воздух. Собственно говоря, все современные жеребцы — потомки тех, которые попали сюда вместе с нами. До того времени лошадей в подземном царстве не было. Животные разбежались — нам было не до них: мы потеряли армию, силы, находились непонятно где, к тому же Металлия умирала. Без её поддержки мы не смогли бы выжить, поэтому воссоединили остатки своей энергии, отдав их богине. Это помогло — она немного пришла в себя. Тогда мы, Си Тэнно, впервые услышали её голос — слабый, прерывающийся, неживой. До сих пор помню те слова:

— Найдите пещеру и оставьте меня там. Я не смогу помогать и направлять вас по жизни, Берилл, тебе придётся самой создать Тёмное Королевство здесь, под землёй. Послушайте, я развила ваши способности, изменила вас; благодаря заклятию Серебряного Кристалла вы никогда отсюда не выйдете, зато получите вечную юность и вечную жизнь. Вы не будете стареть, сможете запомнить любое количество информации по любому предмету, но психологически навсегда останетесь такими, какими я вас сделала. Обождите несколько дней, не пытайтесь сразу воевать, восстановите жизненные силы. Вы — мои жрецы, во время молитв отдавайте мне свою жизненную энергию, я преобразую её в магическую. Впервые сделайте это через пару недель, тогда я наделю вас таким могуществом, что в легендах всех народов отразится мощь Си Тэнно. Потом вы будете получать энергию в таком количестве, чтобы спокойно жить, не беспокоясь о магии. Но за те несколько дней силы вы должны сделать всё, чтобы завоевать уважение…

Мы так и поступили: нашли пещеру где-то в горах, там и жили некоторое время, осматривая окрестности. Это было давно, почти восемьсот лет назад. Тогда ещё не существовало таких государств, как сейчас, в основном шло разложение родоплеменного строя. Спустя неделю Металлия дала нам силу. О ней вы знаете из эпоса и сказок — она произвела такое впечатление на местное суеверное население, что многие племена признали нас за богов и пожелали стать частью нового Большого города, как мы тогда назвали собирание земель. Шесть телохранительниц Королевы, да и многие наши слуги — потомки вождей тех племён, которые согласились жить под нашим началом. Тех юм хватило, чтобы организовать армию, отличавшуюся в лучшую сторону от всего того, что нам могли противопоставить неразвитые соседи. Именно в это время Королева запретила нам — Си Тэнно — непосредственно участвовать в сражениях. Она дала специальные сферы, с помощью которых мы могли наблюдать издалека за происходящими событиями, подсказывать войскам, но ни в коем случае не подходить близко. Берилл опасалась за наши жизни — мы были единственными высшими демонами, и смерть любого из нас могла загубить все труды. Так продолжались двести двадцать шесть лет кочевой жизни, когда мы только и делали, что воевали за территорию. Потом началась централизация нового государства. Королевство разделили на четыре части по числу Лордов, и мы налаживали порядок. В это же время была построена столица, в центре которой находился замок Королевы. С четырёх сторон расположились наши замки, представляющие собой как бы второй круг обороны. Столица была ещё мала, это сейчас от замков до ворот идти достаточно долго, а тогда они там и располагались. Потом наступило так называемое «скучное время». Скучное для нас — Лордов. В 341-м году продолжились завоевания, но нам нечего было делать — всем занимались юмы. Сначала ещё появлялись какие-то проблемы, касающиеся то экономики, то суда, то местного управления, то ещё чего-то, но мы достаточно быстро построили систему так, чтобы все вопросы решались, не доходя до нас. Система оказалось удачной — страна процветала, а мы не знали, чем заняться. Так продолжалось до 570-го года.

Когда Металлия переделывала наши сущности, то она то ли специально, то ли по ошибке оставила мне восприятие тринадцатилетнего подростка. Более того, я не умел владеть своей магией. Сперва эти обстоятельства не мешали мне, так как нужные мысли приходили сами собой, а владеть оружием я, правда, весьма относительно, умел. Не знаю, как, но Нефриту и Джаденту стало известно о моей беззащитности. Они не нашли ничего лучшего, как начать издеваться надо мной, избивать. Правда, при моей чувствительности к боли подобные действа представляли некоторую сложность, но Лорды быстро сориентировались и даже лечили меня после развлечений. Так продолжалось лет сорок, точно не помню. И не надо смотреть так испуганно, ведь они играли со мной в пустынных местах, поэтому на самом деле я не сильно страдал от этого. Но потом всё изменилось: однажды они решили испытать судьбу и избить меня аж в самом королевском замке, в пятом крыле, куда никто никогда не заходит. По счастливой случайности Королева направила туда Лорда Кунсайта за тайной техникой. Собственно говоря, он меня подобрал примерно так же, как вы подбираете птичек перед весенним праздником. Кунсайт случайно всё увидел, спас меня и предложил заниматься. Выбора-то у меня, в принципе, не было, я посчитал, что хуже точно не будет. Как же я ошибся… После первого занятия Кунсайт знал всё о моих возможностях. Он переселил меня в свой замок, и начался ад. Вернее, сначала всё было вполне терпимо — в основном мы крутили руками, Кунсайт разрабатывал моё тело. А потом пошли серьёзные занятия. За все предыдущие столетия я никогда не испытывал к Лорду каких-либо теплых чувств, а тогда стал до смерти бояться. Он применял ко мне теорию боли, никогда не разговаривал, лишь отдавал короткие команды. Любые проблемы решались энергетическими ударами или вывернутыми руками. Тогда меня начала страшить боль, причём исходящей именно от него. Меня никогда не волновали боевые раны, но сам образ учителя, который одним ударом может сломать шею, сама его непробиваемость, безразличие, сухость… Это нельзя передать словами, можно только почувствовать. Даже несмотря на то, что он — ярко выраженный вампир, а я — донор, ужиться с ним не получалось. Хотя у него было потрясающее чувство меры: никогда не доводил до обмороков, но водил по грани, причём не только боли, но и страха.

— Как это? — тихо прошептала Хига.

— Всегда носил плётку, но никогда меня ею не бил; выворачивал руку до вывиха, но не переступая границы; бросал «жидкий лёд» в лицо, останавливая в последний момент.

— Простите, что?

— «Жидкий лёд»? Милейшая вещь. Я сначала думал, что это вода, но оказалось — сухой лёд. Углерод, то есть лёд, доведённый до такой низкой температуры, что обжигает.

— Но лёд не может обжигать.

— Может, но это неважно.

— Но зачем Лорд Кунсайт так издевался над вами? — спросила Третья.

— Он не издевался, он учил, и я на самом деле сейчас благодарен ему за те мучения. Первые этапы овладения силой всегда болезненны, куда легче осознавать, что бьёт безжалостный учитель, а не любимый демон. Но тогда проблема заключалась в другом — Кунсайт считал, что у меня есть лекарства и что я залечиваю раны после занятий. Эта ошибка стоила очень дорого. Лекарств у меня не было, поэтому долгое время помогала лишь регенерация, но она не могла справиться со всем. Просить о чём-то учителя мне и в страшных снах присниться не могло, всё равно ответит ударом, а выйти из замка или связаться с кем-либо из своих я не мог.

К сожалению, мои мучения не исчерпывались чисто физическими страданиями. Он, как я узнал много позже, тренировал мне память. Выглядело это так: Кунсайт даёт материал, который мне нужно выучить и утром отчитаться. Количество рассчитано так, чтобы спать в ту ночь не пришлось. Не учить я боялся, учить не хватало сил. Меня очень быстро перестали волновать сами занятия. Каждое действие я расценивал только с одной позиции: будет/не будет больно и насколько, в сам процесс не вдаваясь: книги заучивал наизусть, не понимая, что учу; делал то, что он показывал, не вникая, что делаю. Кунсайт надеялся на моё благоразумие и на то, что я сильнее, чем кажусь внешне. Но его расчёт не оправдался: истерики стали моим обычным состоянием, я практически не ел, везде видел его грозную фигуру. Моей эмоциональной, чувствительной натуре нужно было за кого-то держаться, но полюбить Кунсайта не представлялось возможным.

— Вы ненавидели его? — в голосе жены сквозила неподдельная жалость.

— Ненавидел? — я задумался. — Нет, не ненавидел, тогда я к нему вообще ничего, кроме страха, не испытывал.

— А часто он давал вам учить материал ночами?

— Примерно раз в четыре дня. Должен же я был когда-то спать.

— И у вас не было отдыха?

— Отдыха? В том-то и дело, что был. Понимаете, Кунсайт не поклоняется ни одному божеству, кроме Металлии, поэтому и считал, что оказывает мне честь, не отпуская на религиозные торжества; он не видел смысла ни в очищении, ни в молитвах (если только не Металлии). Сам не присутствовать на них он не мог, а вот избавить меня от этой ненужной траты времени — спокойно. Думаю, вы сами понимаете моё состояние тогда.

— Он просто не пускал? — на лицах всех троих такой неподдельный ужас, будто это лично их не пускали на службы.

— Кунсайт руководствовался одним правилом, совершенно беспроигрышным: «Не просит — не надо». Он знал, что я никогда и ничего у него не попрошу. Понимаю, что с вашей стороны это звучит как приговор, тогда мне тоже так казалось. Лишь спустя годы я понял, насколько он был прав, не пуская меня. Я и так был замучен занятиями, а пока он отсутствовал в замке, я ничего не делал — просто отдыхал. К тому же, кроме сезонных праздников, существовали и переходящие: иногда во время очередного занятия он вдруг объявлял, что на следующий день я могу не приходить к нему. Единственным же по-настоящему радостным событием, запомнившимся мне за всё первое столетие, был, как не странно, разрыв мышц.

— Простите?! — хором воскликнули девушки.

— Именно так. Есть цикл упражнений, на котором, как позже объяснил Кунсайт, ломаются все. Меня такая участь тоже не миновала. Это был единственный раз, когда учитель сам убрал муки боли. Когда я свалился с жуткой болью в ноге, мне показалось, что прошла вечность, пока рука Кунсайта не дала такого необходимого холода. На самом-то деле прошли считанные секунды. Он телепортировал меня в комнату, сделал операцию, предварительно усыпив. Для меня началось блаженство: он загипсовал ногу, то есть «запаковал» её в глину с тканью, строго-настрого запретил вставать, приходил сам, объясняя лёгкий материал, ничего не давал учить на ночь, прекратил бить. Если бы не эта полуторамесячная передышка, я сломался бы куда раньше… Правда, потом пришлось расхаживать ногу, что было очень сложно. Выглядело это так: Кунсайт давал мне руку, за которую я держался, и ходил со мной по комнате. Ходить как прежде получилось не сразу: боясь встать на больную ногу, я старался просто виснуть на руке учителя, так что на разработку ушло достаточно много времени. Потом ещё несколько месяцев я вновь входил в режим обычных тренировок. Но такое блаженство было только однажды, к сожалению. Так вот мы и жили почти сто лет, в течение которых мне: разрушили тело, поскольку к концу оно стало просто гнить; сломали как личность; мало чему научили, что только злило наставника.

— И Лорд Кунсайт ничего не замечал?

— А я его ни одной минуты не интересовал. Он не ожидал, что я такой слабый. Всё изменилось случайно. На очередном занятии он перенаправил одно из моих огненных заклинаний, мне не удалось увернуться или поставить щит, и оно врезалось мне в плечо, попав по старой ране. В общем, всё было как обычно — удары часто приходились на незажившие повреждения, о которых Кунсайт не имел представления. Сначала всё шло по обычному сценарию: я упал, он приказал встать. А вот дальше произошло то, чего никто не ожидал, ведь я никогда не давал ему повода избивать себя.

— Как это? Вы же говорили о постоянной боли.

— Кагуя-химэ, есть разная боль. То, о чём я говорил вам, — это удары, полученные из-за самих тренировок. Но если бы я посмел ослушаться его, нарушить правила или не выучить чего-то, вот тогда он бы расправился со мной по-настоящему. Подобрав меня, он подобрал и все права на мои тело и душу — я принадлежал ему, поэтому деваться было некуда. Мне оставалось только стараться не злить его, чтобы не нарываться ещё и на наказания. Но тогда, в тот злосчастный день, стало просто, нет, даже не обидно, просто горько от того, что сейчас я встану сам или он меня поднимет, и всё опять пойдёт по кругу, пока не умру. От чего я тогда плакал? Скорее всего, от безысходности своего положения. Как через пелену слышал приказ встать, но не реагировал, не могу сейчас сказать, почему. Потом почувствовал, что рука надо мной заносится. Я оглянулся — Кунсайт держал тот самый «жидкий лёд», и у меня не было сомнений, что он метит именно в лицо — единственную часть тела, не защищённую одеждой. Первым рефлексом было спрятать лицо, чтобы не изуродовал. Но лёд пролетел мимо, упав на пол недалеко от моей руки. Прежде чем я успел сообразить, что происходит, Кунсайт развернул меня к себе. Учитывая, что любое его прикосновение всегда приносило только боль, вы можете понять, что я ощутил, когда он обнажил то плечо, в которое попал огонь, и стал обрабатывать. Поверьте мне на слово: когда рану до мяса промывают чем-нибудь спиртосодержащим, это очень неприятно. Но мои попытки вырваться были пресечены, он просто придавил тело к полу. Перевязав плечо, заставил встать. Я вообще не знал, чего ожидать теперь, слишком неожиданным стало лечение. Несколько секунд стояло гробовое молчание, пока Кунсайт не приказал подойти к себе практически вплотную. Я воспринял такой жест однозначно: чем ближе, тем больнее, но деваться некуда — пришлось подойти. Его рука потянулась к моей щеке, провела по ней, потом ещё раз — я не мог найти подвох в этой странной, неумелой ласке, которая вроде как не приносила боли. Кунсайт никогда раньше не видел моих слёз — истерики приходили после занятий, поэтому я посчитал, что подобная мягкость — влияние плача. Тогда мне было всё равно, за кого морально держаться, хоть за Медузу… — тут я запнулся, вряд ли девушки знают, кто это такая, — хоть за врага, а учитель дал мне такую возможность, хотя бы на несколько секунд. Вот тогда я и сделал то, что перевернуло наши жизни.

— Что же? — зачарованно произнесла Кагуя-химэ.

Услышав этот вопрос, я словно проснулся. Кому рассказываю свою жизнь, переживая заново все те муки? Тем, кто воспринимает их как сказки, как легенды? Им никогда не понять, да они и не пытаются. Все мои рассуждения бессмысленны — надо излагать голые факты, а не наполнять их чувствами, во всяком случае, не перед ними.

— Обнял. Просто вцепился в него, прося защиты, хотя и сам не мог бы ответить на вопрос «от кого?» Несколько секунд мы так и стояли, потом Кунсайт отцепил меня, отошёл, сел на ближайший камень и подозвал к себе. Я сел у него в ногах, как и положено. Он же указал на место рядом с собой. Я повиновался. Его рука вновь стала легко скользить по моей щеке, и всё было бы хорошо, если бы не раны, мешавшие нормально сидеть с прямой осанкой. Не удержавшись, я упал к нему на колени. Тогда Кунсайт наконец понял, что подобное поведение для запуганного существа не нормально, и снял с меня верхнюю одежду. После непродолжительного допроса он был осведомлён обо всех моих мучениях. Залечив раны, на этот раз даже с заморозкой, перенёс меня в покои и усыпил.

— А дальше?

— Моя психика была практически сломана. Чтобы восстановить её, Кунсайт отправил меня в отдалённый монастырь, где я и жил много месяцев. Там же и тренировался вместе с монахами. Они же и лечили меня. Потом учитель вернул меня обратно и продолжил занятия, подкорректировав методику. К тому же делал всё, чтобы я перестал настолько его бояться, приучал к некоторой свободе по приказам.

— Как это, свободе по приказам?

— Например, во время перерывов заставлял сидеть рядом с собой, терпеть прикосновения, самому брать его руку, разговаривать и тому подобное. Как ни странно, это даже возымело эффект. Кроме того, в скором времени после своей почти столетней поездки возвратились остальные два Лорда, которые и понятия не имели о том, что произошло. Поэтому, встретив меня как-то, не нашли ничего лучшего, как продолжить истязания. Кунсайт был в ярости, когда увидел это, — всё же они измывались над его собственным учеником… Ещё когда он впервые спас меня, применив силу взгляда против Нефрита — так называемый «избивающий взгляд» — безболезненная операция, высасывающая энергию, я видел эффект: Нефрит встать не мог. Во время обучения я боялся, что Кунсайт когда-нибудь применит его на мне. Вторую особенность своих глаз — «сканирование» — учитель использовал всегда, когда разговаривал со мной, благо подобное случалось весьма редко.

— А что это такое?

— «Сканирование»? Это когда существо с помощью глаз заглядывает в душу — не читает мысли, но видит самые яркие образы, картинки, эмоции. Безболезненно, но омерзительно. Я ведь до сих пор никогда не смотрю ему в глаза, всегда прячу лицо, если только не заставляют. «Сканирование» он порой и сейчас применяет… применял. Хотя я на самом деле прекрасно знаю, когда Кунсайт хочет проделать эту операцию, но не могу преодолеть давний страх. Но я отвлёкся. Во время той встречи учитель вновь применил своё «глазное» оружие, расправился с мучителями и отвёл меня домой, потом сам ухаживал. Так, потихоньку, мы дошли до наших сегодняшних отношений.

— Но всё же, кто он для вас?

— Смотря с какой стороны посмотреть: с точки зрения прав на меня — господин; с точки зрения действий — учитель; с точки зрения моего отношения к нему — скорее родитель, он же официально усыновил меня, назначив наследником.

— А скажите, ведь у вас есть такое понятие, как ментальная связь, я слышала…

— …от меня вы это слышали, дорогая супруга. Ментальная связь — это связь между учеником и учителем, которая помогает при обучении. Чем сильнее она — тем лучше проходят занятия. Укреплять её нужно с помощью физической близости, и это было для меня ещё одним поводом для переживаний — если бы Кунсайт приказал, я должен был бы подчиняться, но представить себя рядом с ним, когда я к нему и просто так подойти боюсь, было ужасным кошмаром. Не хочу отдавать ему своё тело, — «да и тебе тоже, дорогая жена», подумал я злорадно, — благо, он сам никогда не желал подобного.

— А у вас вообще принята мужская любовь?!

— Наш кодекс чести оговаривает все правила поведения истинного воина.

— И что же он говорит по этому поводу?

— «Если молодой демон вступает в любовную связь с другими мужчинами, он может опозорить себя на всю жизнь… Следует понимать, что женщина верна только одному мужу. Мы отдаём свои чувства только одному демону на всю жизнь. Если это не так, то это то же самое, что содомия или проституция. Это позор для воина. Ихара написал следующие строки: „Юноша без взрослого любовника — это то же самое, что женщина без мужа“. Но демон, следующий этому принципу, смешон. Молодому демону следует проверять взрослого мужчину в течение по крайней мере пяти лет, и если он уверится в его намерениях, тогда ему также можно ответить взаимностью. Непостоянный демон не станет поддерживать серьёзные отношения и бросит своего любовника. Если они смогут помогать друг другу и посвятить друг другу всю жизнь, то их чувства искренни. Но если один из них нечестен, второму следует сказать, что есть помехи их отношениям, и решительно порвать с ним. Если же первый спросит, каковы эти помехи, второму нужно ответить, что он никогда в жизни их не назовёт. Если же первый будет продолжать настаивать, то следует рассердиться; если тот не уймётся — зарубить его. Кроме того, взрослый мужчина должен воспользоваться тем же приёмом и выяснить истинные намерения молодого демона. Если молодой демон сможет быть верен и такие отношения сохранятся в течение пяти — шести лет, тогда с ними можно смириться. Мудрый демон однажды сказал, что мужеложство — это нечто одновременно приятное и неприятное. Несколько лет спустя его попросили разъяснить такую точку зрения. Он пояснил: «Отдать свою жизнь за другого — это основной принцип мужеложства. В противном случае это позорит демона. Однако в таком случае тебе нечем пожертвовать ради своего господина. Потому это понимается как нечто одновременно приятное и неприятное». Понимаете, лично я с одной стороны не чувствую себя готовым брать такую ответственность, а с другой — нам это просто не нужно. К тому же по нашим меркам, учитывая восьмисотлетнюю жизнь, ещё не прошло нужное число лет. Пять человеческих — примерно то же, что и восемьдесят наших, а он меня действительно любит хорошо если лет семьдесят.

— Вы ваш кодекс наизусть знаете? — выдохнула Третья.

— Конечно, знаю, он для меня выше закона.

— Ясно, но вы остановились, кажется, на четвёртом веке своей истории, а что было дальше?

— Много столетий войны, вплоть до начала восьмого века, а потом оставшиеся восемнадцать государств заключили «мир во всём мире», который держится последние девяносто лет. Вот, в общем-то, вкратце вся история моей страны.

— Благодарим вас, это очень интересно, но можно спросить, почему вас — четырёх Лордов Тёмного Королевства — называют Си Тэнно? — спросила не в меру любопытная Хига. Я вздохнул. «Когда же дождь кончится?»

— Поясню. Вспомним краткую историю четырёх небесных королей и проведём аналогию с нами. Четыре небесных государя являются обитателями первого неба чувствительного мира, расположенного на склоне горы Сумэру. Это небо состоит также из четырёх равно отдалённых друг от друга террас, нижняя из которых находится на высоте двадцати тысяч ри над уровнем моря, следующая ещё на столько же ри выше и т.д. Помните все это или мне продолжить? Так вот, самая высокая терраса достигает середины горы. К группе Четырёх небесных королей относятся боги, обитающие на первой по счёту террасе — Держащие в руках чашу, на второй — Носящие гирлянду, на третьей — всегда опьянённые, на четвёртой — собственно Правители со свитой. Неужели вы не помните? Подобно этому мы — Си Тэнно и военная каста — стоим над крестьянами, ремесленника, купцами и эта²⁵.

Вспомним, как выглядят города четырёх богов. Мне всегда нравилось читать их описания. В нескольких тысячах ри от Сумэру расположен город Дзикокутэна, называемый «Высшая мудрость». Он простирается крестообразно на много тысяч ри и окружён семью крепостями, семью створчатыми стенами и семью рядами деревьев, а всё вокруг украшено семью видами драгоценностей. Также выглядят города и остальных королей: стража южной стороны — Дзотётэна, западной — Комокутэна, северной — Бисямона, причём последний обладает тремя городами. Аналогично располагаются и наши замки вокруг главного — королевского. Все они украшены семью драгоценностями и имеют точно такую же защиту, как и у божественных покровителей, а замок Кунсайта самый большой и пышный.

Вспомним, кем правят небесные государи. Дзикокутэн, «Владетель страны», управляет гандхарвами — духами, воплощающими небесный свет, и музыкантами — кимнарами — полулюдьми-полуптицами. Дзотётэн, «Достигший высот», — пожирателями человеческой плоти, демонами-кумбхандами. Комокутэн, «Широкоглазый», — змеями-нага, хранителями святых текстов, которые находились у них, пока не пришло время людям узнать истину. Бисямон, «Много слышащий», — якшами, благожелательными к людям существами, имеющими отношение к плодородию. Подобно этому все юмы Джадента — духи, управляющие в основном очень тонкими материями или имеющие какое-либо отношение к птицам. Юмы Нефрита сделаны из звёзд. Они вселяются в какой-нибудь предмет, принадлежащий потенциальной жертве, и медленно убивают её, выкачивая энергию. Личных юм я практически не держу, поэтому не буду проводить аналогии. А все юмы Кунсайта специально обучены сложным профессиям, чтобы приносить пользу тем живым существам, на которых собираются напасть. Известно, что меньше всего подозрений падает на тех, кто полезен обществу.

Четыре Небесных Короля поклялись Учителю защищать буддийское учение от любых врагов на каждом из четырёх континентов. А также они охраняют небеса, чтобы туда не забралась никакая нечисть. К тому же, если вспомнить, как наше вероучение распространялось среди людей, то и здесь именно Небесные Короли помогли императору победить врагов и сделать буддизм официальной религией. Подобно этому мы — Си Тэнно — хранители нашей страны, и только мы несём ответственность за её будущее. Надеюсь, я достаточно ясно выражаюсь?

— Да, спасибо. Честно говоря, мы даже предположить такого не могли, — протянула Кагуя-химэ. У меня возникло подозрение, что она ничего раньше не знала о Си Тэнно, но ведь такого не может быть. — Можно, я уточню? Простите мне мою глупость, но я не поняла, почему ваши замки являются чуть ли не чудесами света?

— А откуда вы вообще знаете о чудесах света?

— Из книг, очень древних книг, привезённых ещё с поверхности земли в то время, когда туда можно было беспрепятственно подняться.

— Ясно. Ну, а относительно наших замков…, — я задумался, надо ли выдавать им военную тайну? Конечно, они всё равно никогда и никому о ней не расскажут. Ладно, хуже, надеюсь, не будет. — Когда столица только строилась, как я уже сказал, ворота находились как раз на уровне наших замков. Благодаря сложным механизмам нам удалось сделать сложнейшую вещь — дать замкам два лица. То, что вы видели, когда приезжали к нам, — классические крепости, сделанные из бумаги и дерева, окружённые каменными стенами. Так они выглядят в мирное время. Но если на столицу нападут, замки станут такими, какими были изначально — подобными дворцу Королевы. Все дома, находящиеся на одном уровне с ними, превратятся в многометровую стену. Причём всё это случится не из-за магии, а благодаря сложнейшим механизмам. В легендах сохранилось только определение «чудо света», но никто не знает, почему их так назвали.

— Невероятно, и кто же их строил? Неужели несчастные рабы, как и пирамиды в Египте? — всплеснула руками Кагуя-химэ. Я ещё больше удивился: сколько же книг привезли с земли? И сколько из них попали в руки военного правительства? Какие технологии были оттуда почерпнуты? Надо выяснить.

— В Египте не было понятия «несчастный раб», — возразил я. — Эта страна находилась в очень жарком месте на земле и целиком и полностью зависела от реки Нил, которая раз в год разливалась, обогащая почву полезным илом. Когда река возвращалась в свои берега, люди ходили и бросали зёрна в ил, а животные вбивали их копытами поглубже. Всё остальное время года этим людям нечего было делать — собирать урожай нужно только спустя несколько месяцев. Чем же заниматься в оставшееся время? Понимаете, поэтому у них была возможность создавать пирамиды, как минимум для того, чтобы занять население полезным делом.

— Откуда вы всё это знаете? — спросила с сомнением Хига.

— Из книг, которые прибыли ещё из Золотого Королевства, их засосало под землю вместе с нами. Тогда много чего попало с нами под землю, но мало что сохранилось до наших дней, — я вздохнул.

— Вы так верите в науку, — Третья очень подозрительно на меня посмотрела, — как же вы можете верить в религию?

Я понял, что надо отвечать быстро и чётко, иначе жизнь станет ещё тяжелей. Не дай Металлия, они вобьют себе в голову, что я атеист.

— Наука и религия не противоречат друг другу. Милые дамы, я могу легко это доказать. Начнём с начала — с создания мира. О чём говорят религии? Что каждый мир проходит фазы рождения — жизни — разрушения. Потом, спустя много веков, в небытие концентрируется рассеянная энергия кармы существ, живших в погибшем мире, образуя космический вихрь, который и создаёт новый мир. Сгущаясь, ветер образует выше цилиндр из воды, на поверхности которой образуется слой «Золотой земли». На неё опирается центр мироздания — гора Сумэру, окружённая семью кольцами гор и семью морями, которые и скрывают «Золотую землю». Это — космологический миф первой религии. Вторая добавляет информацию по конкретно нашему, сегодняшнему, миру — что сначала всё было едино, а потом лёгкие частицы поднялись наверх и образовали небо, а тяжёлые осели вниз и стали землёй. При этом небо сформировалось сразу, а земля ещё долгое время находилась в медузообразном состоянии. Что говорит наука? Что наш мир образовался в результате космического взрыва, который произошёл пятнадцать — двадцать миллиардов лет назад. Из сгущающейся космической пыли образовались планеты, которые были сперва просто раскалёнными сферами. На Землю сначала падали метеориты — камни, летающие в космосе. Небо было затянуто непроницаемыми тучами, появляющимися из-за водяных паров и других газов. Царила вечная мгла. Потом начались невообразимые дожди, приведшие, во-первых, к охлаждению поверхности, во-вторых, к появлению океанов. Вода покрывала почти всю поверхность Земли. И, наконец, первые лучи солнца пробились через тучи — тогда могла появиться жизнь. Где вы видите противоречия? — Я обвел девушек вопрошающим взглядом — кажется, они меня совсем не понимали. — Одна теория другой не мешает, ведь, если Сумэру скрыта, то увидеть её и описать невозможно. Пойдём дальше — религия считает, что всё сущее состоит из дхарм — элементарных качеств. Каждый предмет, явление или личность есть лишь комбинация определённых свойств, помимо которых и отдельно от которых ничего быть не может. Любой предмет — это сумма его качеств, которые изменяются под воздействием определённых причин. И из этого делается вывод, что каждая вещь или личность не являются тождественными самим себе в потоке времени. Что зелёный лист сливы весной и точно такой же лист осенью — не одно и то же, так как цвет и форма изменились. Наука считает, что всё состоит из атомов — элементарных материальных частиц, но при этом до сих пор неизвестно, какая частица является носителем качеств. До сих пор не найден атом доброты, зависти или великодушия. Далее. Одна религия говорит, что гору Сумэру окружают четыре материка, другая, что конкретно острова создали двое богов. Наука же считает, что материки возникли из-за того, что происходило внутри самой планеты, — землетрясений и тому подобного. При этом никто не сказал, что боги здесь ни при чём. Религии, грубо говоря, рассказывают о существовании трёх основных миров — подземного, небесного и серединного. Наука не опровергает этого утверждения. То, что этот мир — сансара — наполнен страданиями, так как дхармы — это качества, изменяющиеся каждую секунду, а следовательно, ничто в мире не может быть постоянным, следовательно, ничто в мире не может приносить вечное наслаждение, — это факт. Наша религия просто придаёт этому факту огромное значение. Неведенье является причиной страстей и аффектов, которые являются движущей силой колеса сансары. Неведенье относительно истинной картины мира рождает желание обладать той или иной вещью, которое, в свою очередь, толкает на определённые действия, направленные на реализацию этого желания. Эти действия, называемые кармой, ведут к дальнейшему вовлечению существа в водоворот сансары, и, следовательно, увеличению страдания (прямое следствие увеличения желаний), а потом новому рождению после смерти опять в сансаре. А чтобы выйти из мира вечного страдания, надо узреть истину и обрести высшую мудрость, — я произнёс все это на одном дыхании. Девушки смотрели на меня всё с теми же ничего не понимающими улыбками. И это при том, что я всего лишь изложил основные постулаты их же религии! Кажется, они вообще не слушают меня.

— Есть такая наука — психология, изучающая процессы и закономерности психической деятельности, а психика — это душевный склад любого разумного существа. Так вот, эта наука говорит, что каждое живое существо воспринимает мир по-своему. Существует достаточно много демонов, которые действительно воспринимают мир как несчастье уже просто потому, что он существует. То, что ничто в мире не постоянно — это основной закон жизни, предполагающий рождение и смерть. И наука полностью согласна с религией, что не существует ничего вечного, что даже боги не живут бесконечно. Что касается загробной жизни, то никто так и не знает, что происходит, когда тело умирает. Вернее, что с телом происходит, — это как раз понятно и очень хорошо видно — его съедают. А вот куда девается так называемое «Я» — то есть само восприятие мира — этого не знает никто. А идея нирваны, как того, к чему надо стремиться, ничем не плоха. Она не подвержена изменениям, находится вне времени, вне пространства, на неё не распространяется закон причинно-следственной связи, а также нирвана есть нерождение. Ещё никто не доказал, что такого не существует. Далее. Религия говорит, что есть шесть «сансарных» перерождений, а именно: бог, асур, человек, животное, голодный дух (прет), обитатель ада (нарак). Соответственно, три благие формы и три неблагие. Боги живут на небе — то есть на горе Сумэру, люди и животные на земле, а асуры, преты и нараки под горой…

— Ну да, и люди лучшая из форм воплощения. Я мечтаю в следующей жизни стать человеком, чтобы побыстрее достигнуть нирваны.

— Ваша воля, супруга. А я счастлив быть асуром — на мой взгляд, лучшего воплощения нельзя найти, — пожал я плечами.

— Как вы можете такое говорить? — чуть не прошипела Третья. — Ведь человеку легче всего достигнуть нирваны. В жизни людей, с одной стороны, не так много наслаждений, как у демонов или богов, а с другой, они не находятся в такой зависимости от аффектов, как животные и голодные духи, и не задавлены страданием, как обитатели адов.

— Я знаю, но, честно говоря, я не прочь попасть на восьмой круг ада, лишь бы в следующей жизни оказаться в одном мире с Кунсайтом.

Наступило молчание. Девушки пришли в некоторое замешательство. Похоже, они не поняли, что это был художественный образ. Ну да, так и есть.

— Какое из пяти великий преступлений вы совершили, чтобы думать о восьмом круге ада? — на лицо жены лучше было не смотреть.

— Какое из пяти преступлений? Дайте подумать. Убийство отца или матери — честно говоря, не знаю, потому что не помню. Убийство святого праведника ещё не совершал. Внесение раздоров в общину верующих — можете не сомневаться в моей религиозности. Пролития крови Будды тоже не совершал, так что пока не за что. А что будет дальше, никто не знает. А так, в общем, в любом обличии можно найти что-нибудь хорошее, как минимум потому, что везде есть надежда. Я сам лично презираю людей и не хотел бы родиться человеком. Если брать ады, то только в последним — Безвременном — муки непрекращающиеся, а в остальных дают передышки. К тому же следующие по убывающей — ады Раскалённый и Огненный мне даже почти родные, во всяком случае сейчас. Хотя в следующем у меня будут очень сильно обостренны органы чувств… А названия красивые — ад Великих стонов, ад просто Стонов. Всё равно в следующей жизни ни о чём не вспомнишь. Преты мне, наверное, не грозят. Жадность, скупость и прожорливость мне не свойственны, так что существом, которое не может либо найти себе еду, либо заглотать, либо насытиться, даже пожирая свою собственную плоть, мне не суждено стать. Животные считаются неблагой формой, так как запрограммированы на несвободу. Но я не могу понять, почему из четырёх видов животных (то есть из тех, кто рождён из яйца (птицы), земли (пчёлы), материнской матки (собаки) и которые появились сами), почему вдруг только наги являются благими? Почему такая дискриминация? Про людей и говорить не буду — они мне противны. Боги, конечно, всем хороши, но живут слишком долго. Даже на первом небе одни сутки длятся пятьдесят человеческих лет, а живут аж пятьсот божественных лет. Да это ещё ладно, но ведь чем выше, тем больше. Хотя, конечно, это должно быть интересно: принадлежать к группе тридцати трёх и расценивать праведные и неправедные действия; принадлежать к богам подкласса Яма и повелевать адами; принадлежать к подклассу Тушита и наслаждаться радостью и удовлетворением; принадлежать к подклассу Нирманарати и наслаждаться собственными магическими творениями; или контролировать наслаждения, магически созданные другими. Но мне не понять, чего здесь хорошего. Как вы можете не любить собственное воплощение? Вспомните хотя бы историю наших предков! Ведь асуры — старшие братья богов, жившие долгое время на небе в прекрасных городах, пока их вождь не перешёл на сторону зла. И только с тех пор удача отвернулась от нас — боги разрушили наши города и прогнали. И вот теперь мы стали вечными противниками богов, поселились под землёй во тьме, под горой Сумэру и обречены на вечные сражения с богами и на вечные поражения. У нас же великая история! Я всегда, когда слушал легенды, мечтал найти ту самую яблоню, чьи корни покоятся у нас, а вершина радует и кормит богов. И всегда считал крайне несправедливым предубеждение, что асуры символизируют зависть. Я-то ещё «грязный» асур, меня таким сделала богиня, но вы же настоящие.

— Да, настоящие, — подтвердила Третья таким тоном, будто я оскорбил всех присутствующих. — Когда-то мы сражались с богами, об этом говорят легенды, но вы ведь, только вы виноваты в том, что мы не можем больше воевать. Восемьсот лет назад, как говорят предания, проход закрылся с вашим появлением. Серебряный Кристалл (я правильно называю тот артефакт?) закупорил подземное царство навсегда, поэтому битв не может быть, понимаете? Но мы только благодарны вам за это: без постоянной войны наша жизнь стала подобна расцветшему цветку ириса.

— Никогда не подозревал об этом, — я действительно не ожидал такого выпада, учитывая, что для себя знал точно, что, как только мы сумеем выйти отсюда, — тут же начнётся война с людьми, история повторится. И все Си Тэнно, хотя и не признаются в этом, но задают себе вопрос: «А не обречены ли мы на вечные поражения, как наши далекие предки?».

— Лорд Зойсайт, но, когда я была у вас в гостях, Лорд Нефрит говорил мне, что демоны живут и на поверхности Земли. Как такое возможно? — подала голос Кагуя-химэ.

— Все те, кто жил на Земле раньше, а уж тем более те, кто далеко не сразу узнают, что они демоны, не являются асурами, это всё издержки эволюции, — отмахнулся я от жены, не собираясь продолжать разговор — слишком сильно поразили меня слова Третьей.

— Кого? — тут же спросила Хига. Вот ведь, всё им нужно знать! Я подавил желание дать ей книгу по биологии и попробовал объяснить:

— Эволюция — это необратимый исторический процесс, происходящий в живой природе. Он определяется изменчивостью, наследственностью и естественным отбором живых организмов.

 — А зачем она нужна? — перебила Кагуя-химэ. — Зачем организмам меняться, они же становятся только уродливее! Все изменения только обезображивают несчастных зверей. Мне доводилось видеть голубя с раздвоенным клювом — это выглядело так мерзко!

— Позвольте мне объяснить. — Я смирился со своей ролью великого учителя. — Наука считает, что не боги создали собаку, орла или форель. Во всяком случае, не в том виде, в каком их наблюдаем мы. Понимаю, вы хотите спросить, а что же тогда было и как образовались современные существа? Помните, я говорил вам о том, как появилась Земля по законам науки? Так вот, изначально в океане завелись микроскопические создания. Они были настолько маленькими, что демонический глаз их бы не увидел. Говорят, что они появились из-за земных метаморфоз, ну да это не имеет отношения к делу. Крохотные существа жили в океане, а вокруг них летали разные газы — и в самом океане, и на поверхности Земли. Это изначальные условия. Запомните как факт — любое живое существо должно чем-то питаться, размножаться, и оно всегда борется за свою жизнь. Для этих действий не нужен разум, любое живое существо отличается от неживого по этим признакам. Те первые существа питались газами. Но поскольку еды было много, следовательно, быстро шёл процесс размножения, надеюсь, это понятно? Постепенно еды становилось всё меньше, а малышей всё больше. Как вы понимаете, они жили в воде, и если их выбрасывало на сушу, которая постепенно образовывалась, то они умирали, как сейчас рыбы. Представьте, например, что госпожа Хига тянет тяжёлое бревно. — Девушки переглянулись. Кажется, я выбрал не самую удачную аналогию. — Тянет, тянет, но оно не сдвигается. Тогда она зовёт на помощь вас, госпожа Третья, и вы обе пытаетесь его сдвинуть. Оно чуть поддаётся, но всё же не едет. Тогда к ним присоединяйтесь вы, дорогая супруга, и ваших сил хватает: бревно сдвигается с места. Этот простой пример показывает, что куда легче работать в команде. Те первые организмы пришли к такому же выводу и стали объединяться в группки, более устойчивые к непогоде, чем одиночки. Но я отвлёкся от главного — пищи, которой становилось всё меньше. Многие умерли от голода, а оставшиеся в живых приспособились: они создали такое соединение, которое с помощью солнечного света превращало несъедобные вещества в съедобные. Постепенно жизнь усложнялась: воды становилось всё меньше, менялся состав газов, появлялись огромные массивы суши. Чем сильнее всё изменялось, тем сложнее становились организмы, которые, развиваясь по-разному, превратились постепенно в современных растений и животных.

— То есть вы хотите сказать, что ястреб был когда-то маленьким телом, которое даже глазом не увидишь?

— Да.

— Простите, но это абсурдно. Такого быть не может, — твердо заявила Третья. Меня выводит из себя её настырность.

— Ладно, — я вздохнул, — пойдём с другой стороны. Вы, видно, не понимаете, как сложный организм, вроде демонического, может изменяться, поэтому и не верите. Вы согласны с утверждением, что дети всегда похожи на родителей или на каких-нибудь более дальних родственников? Демоны уже давно заметили эту закономерность, пользуются ею, выводя самые, например, морозоустойчивые сорта полезных растений, но не могут объяснить, почему так происходит.

— А вы можете?

— Могу. Наш организм состоит из так называемых белков. Белки в свою очередь состоят из атомов, о которых я говорил вам ранее.

— Из белков? Из этой ужасной жидкости, которая вытекает из разбитых яиц? — выпучила глаза Хига.

— Госпожа, понимаете ли, белков много. В яйце содержится определённый тип белка, которого у нас в организме нет. Как бывают разные сорта вишни, так бывают и разные сорта белков, отличающиеся друг от друга по очень многим параметрам. В белках живут элементарные частицы наследственности, которые называют генами. У каждого живого существа, будь то орёл или бамбук, существует пара генов на каждый признак: на цвет волос, глаз, рост. Почему два? Потому что при спаривании каждый родитель отдаёт будущему детёнышу один свой ген на каждый признак. В сумме гены дают возможность ребёнку быть похожим и на отца и на мать.

— Но так не бывает. Почему же тогда у чёрного кота с зелёными глазами и белой кошки с жёлтыми не получаются шесть чёрных желтоглазых котят и белых зелёноглазых? — я закатил глаза: и кто учил Третью манерам?

— Поясню. Госпожа Кагуя-химэ, в ваших глазах цвет бирюзы, они голубого цвета; у меня глаза цвета цоизита, то есть зелёного, но это вовсе не значит, что у нашего ребёнка не будет чёрных глаз. Смотрите: первые опыты начали проводить на двух сортах гороха, отличающихся друг от друга только цветом семян: у одного они были жёлтыми, у другого зелёными. Известно, что горох самоопыляющийся, поэтому можно с уверенностью сказать, что в роду жёлтого гороха не было ни одного зелёного, красного, синего или ещё какого-нибудь предка. Аналогичная картина и у зелёного испытуемого. Итак, их искусственно опылили, скрестили сорта. Логично предположить, что потомство будет салатового цвета, но это ошибочно. Тот опыт и многие другие после показали, что все «дети» получат только жёлтую окраску. В первом поколении проявятся признаки только одного родителя. Такой признак назвали доминантным, потому что он доминирует над другим, который назвали рецессивным. Потом произвели ещё один эксперимент: взяли двух «детей» жёлтого и зелёного гороха и скрестили их. Получилось, что три четверти семян имеют жёлтую окраску, зато у одной четверти опять возобладала зелёная. Чтобы было легче, я нарисую вам схему-решётку. Предположим, что зелёный ген зовут А, а жёлтый О. У первого поколения возобладал ген О, но при этом остался и ген А, просто «заснув» в организме. Теперь посмотрим, что случится со вторым поколением. Скрещиваем АОхАО. Возможных вариантов три: ОО — в этом случае, бесспорно, ребёнок станет жёлтым; 2ОА — в этом случае более сильный ген опять «усыпит» более слабого собрата; и АА — а в этом случае потомок получит зелёную окраску. Но легко рассуждать о тех существах, которые во всех поколениях всегда одинаковые. У асуров всё куда сложнее, потому как у вас, например, дорогая супруга, в роду, в основном, коричневые и чёрные глаза. Я же своих кровей вообще не знаю. Так что о внешности ребёнка ничего определённого сказать нельзя. Есть правило, что тёмное всегда побеждает светлое, что у брюнетов может родиться блондин, а у блондинов не может родиться брюнет, но бывают исключения.

— Тогда, может быть, вы можете объяснить, почему несвёртываемость крови бывает только у мужчин? — Хига вся подалась вперёд — похоже, она лично заинтересована в этом вопросе. Быть может, кто-то из родственников умер из-за этой болезни?

— Могу, — я вздохнул, всё равно они мне не верят, зачем напрягаться? — существуют половые… гены (не хотелось объяснять им значение слова «хромосома»), они одинаковые у всех мужчин и у всех женщин. У мужчин они называются XY, у женщин XX. Несвёртываемость крови живёт на Y, которого у женщины физически нет. Вот и всё объяснение. Предвижу ваш вопрос, госпожа Третья, и говорю сразу — гены не противоречат религии, потому что буддизм и синтоизм никогда не волновали такие мелочи. А сейчас, раз кончился дождь, позвольте мне удалиться.

Я встал и направился к двери.

— Куда вы?

— Молиться.

— Но ещё не время вечерней молитвы.

— Неважно.

Я вышел из комнаты, чувствуя себя совершенно разбитым. Не привык я говорить много часов, да ещё и тем, кто историю воспринимает не иначе как детскую сказку. Войдя в свои покои, я решил-таки отдохнуть. Доказано, ничто лучше, чем медитация или молитва, в чувства не приводит.

Глава 12

Кагуя-химэ

Как же быстротечно время в нашем бренном мире! Вроде бы ещё совсем недавно была свадьба и всеобщее веселье, а прошло всего несколько месяцев, и глаза мои вновь наполняются слезами. Сёстры, любимые маленькие сводные сёстры сегодня покидают дворец. Служители храма великой Аматэрасу лично прибыли, чтобы увести обеих девочек в храм. Надолго ль? Скорее всего, навсегда. Таков обычай — младшие принцессы должны стать жрицами в храмах Аматэрасу и Исэ. По-другому нельзя, иначе нарушатся традиция, закон. Да, я знала об этом, но не думала, что все произойдёт так быстро. Вроде совсем недавно объявили о рождении младшенькой, а оказывается, уже минуло шесть лет. О, время! Ты несёшься с такой скоростью, не даёшь насладиться юностью и счастьем. Почему нельзя всю жизнь быть счастливой? Ведь у меня есть всё: я никогда не страдала ни от холода, ни от голода, ни от унижений, даже ни разу не переживала родовых мук, а сколько горя уже проникло в мою короткую жизнь!

Я стояла за бамбуковой занавеской, не смея подойти ближе. Рядом находилась дорогая Сестра. Мы только что попрощались с маленькими и сейчас наблюдали, как придворные отдают последние указания. Но приготовления не могут длиться вечно.

Вижу, как открываются большие ворота, как процессия скрывается за поворотом. Оборачиваюсь. На лице Сестры стоят слёзы. Я понимаю, что тоже не смогу более подавлять чувства: душа демона — совершеннейшие потёмки. Сейчас, обнимаясь и клянясь друг другу вечно оставаться вместе, мы как-то даже не вспоминаем, что с нашими маленькими сёстрами, о которых сейчас и проливаются эти искренние слёзы скорби, мы почти не знакомы. Да, мы жили в одном дворце, но виделись крайне редко. Нам было незачем встречаться, поэтому, находясь в разных частях дома, мы не проявляли друг к другу интереса. Порой я замечала их взросление только на больших праздниках, когда ширмы отгораживали всех женщин и девушек от посторонних глаз. Тогда можно было рассмотреть и придворных дам, и сестёр, и немногочисленных гостей. Но сейчас всё это забыто. Как же, оказывается, может быть дорог демон, с которым ты связан родственными узами!» — так думала я, обнимая самого любимого демона на свете. Но нельзя вечно предаваться унынию. Правда, во дворце стоит чуть ли не траур. Кормилицы, воспитательницы и приближённые маленьких принцесс, которые не смогли их сопровождать, тоже очень горюют. Видимо, их слёзы будут ещё долго литься в стенах дворца.

Повинуясь секундному порыву, я сложила:

Ответила Сестра.

***

Но оказалось, что отъезд дорогих сестёр — не единственное событие этого дня. Не успела я привести себя в порядок и поправить чуть испортившийся от слёз макияж, как на территорию дворца въехали гости: небольшой кортеж странного угрюмого вида. Вместе с ним прибыл один из ближайших сподвижников военного правителя. Навстречу ему высыпала прислуга во главе с начальником стражи. Он о чем-то долго договаривался с прибывшими, но беседовали они настолько тихо, что я не сумела уловить ни слова из длинного разговора. О Боги! Как же мне хотелось выскочить из-за бамбуковой шторки, подбежать поближе и услышать, что за тайну привезла загадочная процессия. Но пока я переживала, события стремительно развивались — один слуга убежал куда-то, но буквально через минуту вернулся вместе с моим мужем. Невероятно, неужели загадочные гости прибыли из самого Тёмного Королевства?! Не успела я по-настоящему удивиться, как процессия ушла во внутренний двор. Надеюсь, муж расскажет мне, что случилось, хотя… Он для меня загадка. Я совсем не могу ручаться ни за один его поступок, что, естественно, несколько усложняет счастливую семейную жизнь. Чтобы не сгореть от нетерпения, взяла в руки Лотосовую сутру, которую уже несколько дней старательно переписывала, дабы преподнести в качестве дара в храм богини Каннон²⁸. Но не успела вывести и двух иероглифов, как служанка доложила, что муж желает видеть меня. Отложив работу, я села поближе к двери. Зойсайт вошел и подчёркнуто вежливо поздоровался. Позади него склонилась молодая, довольно привлекательная женщина с каменным выражением лица. Если бы она улыбалась (как и положено любой благовоспитанной даме), то имела бы огромный успех, как среди подруг, так и среди потенциальных женихов (мне почему-то казалось, что она не замужем).

— Дорогая супруга, имею честь представить вам госпожу Юми, приближённую Лорда Кунсайта, которую он послал ко мне в знак своего расположения, — Зойсайт говорил настолько спокойно и церемониально, будто подобные знаки внимания были в порядке вещей.

— Видимо, ваш благодетель очень высокого о вас мнения, раз отдаёт вам на время столь замечательных прислужниц.

— Да, мой благодетель действительно очень щедр и добр ко мне. Госпожа Юми получит третий ранг — так решил ваш отец. Лорд Кунсайт передал мне письмо, в коем значится, что эта юма пробудет у нас не более полумесяца. Надеюсь, вам это будет не в тягость.

— Ни в коей мере, — я удивилась, почему он спрашивает меня, ведь это же его служанка.

Я осталась одна. За последнее время муж очень сильно изменился, и началось ведь всё с того разговора во время дождя. Тогда он так занимательно говорил про какие-то странные вещи: теории эволюции, египтян. Его было просто приятно слушать, хотя я не поняла ни слова. Но оказалось, что в том разговоре он оставил весь свой ораторский талант. Стал замкнутым, говорит самыми вежливыми и сухими формулировками, старается избегать дамского общества, да и какого-либо другого общества тоже. Жизнь больше не приносит ему удовольствия, а ведь столько всего интересного произошло: госпожа Карея совершила очистительную поездку в далёкий храм и только что вернулась, полная впечатлений и историй; во дворце появились новые прислужницы — две милые кошечки, выписанные из соседней страны; недавно отмечали девяностолетие одной почтенной дамы, приходящейся мне дальней родственницей; Сестре и ещё некоторым девушкам начали приходить первые анонимные любовные письма. Но мужа ничто не завлекает. Мне уже просто любопытно, что будет дальше, не сможет же он вечно находиться в таком угрюмом состоянии.

***

Представьте себе, дорогие читатели души, я оказалась права. Не прошло и нескольких дней, как настроение моего благоверного заметно улучшилось. Это было, должно быть, во время завтрака. Мы сидели за столиком, и госпожа Юми потчевала нас утренними блюдами, как вдруг дверь отворилась, и вошёл отец.

— Да благословит Аматэрасу ваш путь, — злобно сказал он.

— Да восславится Аматэрасу, — ответил муж.

Мне стало не по себе. Отца, конечно, довольно легко вывести из равновесия, но обычно он не вымещает гнев на других.

— Я только что получил письмо от господина военного правителя, — начал он весьма недружелюбно. — В Хэоанской Империи сейчас находится Лорд Нефрит с дипломатическим визитом. Через пять дней он отбудет обратно в Тёмное Королевство, но перед этим заедет к нам на несколько часов. Лорд Зойсайт, предполагаю, он желает увидеться с вами. Надеюсь, вас обрадует его приезд.

— Сердечно благодарю, что сообщили мне столь радостную весть, — Зойсайт улыбнулся, причём так, как не улыбалась ни одна знакомая мне девушка: по-детски наивно, по-девичьи невинно, по-лисьи хитро, по-мужски сдержанно и добродушно. От такого не устоял бы никто, тем более мой старый отец, на дух не переносящий воинов.

— Прошу прощения, что столь бесцеремонно прервал вашу трапезу.

— Нет, нет, ни в коей мере.

Обменявшись десятком любезностей и заручившись прощением, отец оставил нас. Зойсайт долго и задумчиво смотрел ему вслед, таинственно и жестоко улыбаясь. Странно, я раньше не замечала, что муж так хорошо владеет мимикой. Его лицо настолько открыто и при этом непонятно, что становится страшно.

— Я бы убил его, — сказал Зойсайт куда-то вдаль, явно не мне.

— Что, простите?

— Возлюбленная супруга, если бы он был воином, то я бы, не задумываясь, отрубил бы ему голову за такую наглость.

— Но, Лорд Зойсайт…

— Что «Лорд Зойсайт»? — он повернулся ко мне. Я остолбенела: лицо, ещё совсем недавно лучившееся миролюбием и добротой, теперь исказилось гневом, переходящим в ярость.

— Что такого, моя дорогая? Да, я воин, но я ваш муж и заслуживаю толику уважения. Я смирился со своей ролью забавного зверька, но не позволю оскорблять никого из Си Тэнно в моем присутствии. Лорд Нефрит является мне родственником, как и Лорд Кунсайт…

— Родственником?! — это становилось уже интересно, хотя и страшно.

— Да, родственником. Не в том смысле, что у нас общие предки, хотя, в общем, очень может быть, я ведь своей родословной не знаю. Но, как уже было вам сказано, асурами нас сделала Металлия. Наша сила, наше второе «я» создано одним существом, поэтому мы и находимся наполовину в родственных связях.

Я не ответила, мне нечего было отвечать, хотя про себя ликовала. Лорд Нефрит так понравился мне в Тёмном Королевстве; я мечтала встретиться с ним, но понимала, что это невозможно, так как не должно замужней женщине видеться с мужчинами… кроме родственников мужа! А это значит, что я могу переписываться с Генералом, и никто меня за это не осудит. Как же иногда замечательно кончаются ссоры. Хотя это даже не было ссорой…

Через пару минут дыхательной гимнастики Зойсайт приторно улыбнулся, извинился и вышел, повелев не беспокоить себя; а я пошла к себе дописывать сутру Лотоса, чтобы уже на следующей неделе торжественно вручить её храму. Но мысли мои витали очень далеко от священных текстов. Из-за этого я ошибалась, криво писала, и в конце концов мне пришлось отказаться от благой затеи и предаться сладостным мечтаниям. Такого счастья я не ожидала, возможно, поэтому оно стало столь ценным. Лорд Нефрит будет здесь всего через несколько дней, я смогу поговорить с ним! Подобные радости редки в этом бренном мире, ведь я всё-таки женщина и связана тремя послушаниями²⁹. Насколько же легче живется мужчинам! Единственное, чего я хочу от следующей жизни, — это быть человеком мужского пола, тогда мне не нужно будет постоянно ото всех скрываться, любой сможет заметить мои прелести…

Несколько дней я думала только о Лорде, о том, как его лучше принять. Подруги наперебой давали советы, и я даже не знала, каким воспользоваться. И вот долгожданный час настал — мне доложили, что ОН прибыл. Хотя Лорд и не сможет увидеть меня, я приложила всё своё умение, созвала лучших придворных, чтобы даже через бумагу была видна моя красота. Служанка доложила, что Генерал изволит уделить мне время. Я вся трепетала, так, как тогда, когда мы с мужем произносили клятву верности в храме Добра и мира. Как смешно: тогда я выходила замуж, а сейчас просто встречаюсь с мужчиной. На празднике в Тёмном Королевстве такого не было, хотя абсолютно все гости могли меня видеть, что у нас считается недопустимым. В остальные же дни мы с Нефритом часто оставались вдвоём, и только боги могли быть нам судьями, если бы мы занимались чем-нибудь предосудительным. Эту часть путешествия я не рассказывала никому, даже Сестре, а то что бы обо мне подумали? Лишь спустя годы после всех описанных событий я призналась себе, что мне нравилась та открытая жизнь, которая царила в Тёмном Королевстве. Но это пришло позже. Сначала я всеми правдами и неправдами старалась обелить свои поступки и мысли хотя бы перед собой; мне не хватило смелости признать, что бесстыдство и показное кокетство не просто нравятся, а приносят удовольствие. В те юные годы я хотела быть честной и чистой любой ценой. Я была принцессой, и должна была быть образцом добродетели, матерью наследника, а это обязывало ко многому.

Но пока мои мысли витали так далеко от реальности, вошёл он. Я заволновалась ещё больше, но постаралась придать голосу обычный тон, всё же рядом слуги.

— Да благословит Аматэрасу ваш путь, Лорд Нефрит.

— Да восславится Аматэрасу, прекрасная принцесса.

Этот бархатный голос! В Тёмном Королевстве я имела возможность видеть лицо Лорда. Для меня это было забавной игрой — наблюдать за реакцией такого чужого демона, ведь дома по пальцам можно пересчитать тех, кто имеет право видеть моё лицо. Да и те, в основном, если и заходят ко мне, то только для официальных приветствий, а чтобы поговорить по душам, с чувством, таких совсем нет.

— Смею надеяться, что поездка была для вас приятной.

— Она была чисто деловой, но я успел рассмотреть столицу. Воистину, мало где ещё можно найти такой прекрасный город.

— Ваши слова очень лестны…

Нефрит пробыл у меня всего несколько минут (больше не позволял этикет), и за это время мы не перешли с вежливых фраз на живой разговор, да это и понятно, слишком много ушей рядом. Но если мы будем переписываться! Я вся горела, мне казалось, что вот-вот начнется лихорадка. И за что боги сделали меня в этой жизни женщиной?

Зойсайт

Приезд Нефрита действительно стал для меня радостным событием. Да, при обычных обстоятельствах я бы сделал всё, чтобы избегнуть неприятной встречи, но сейчас, когда я заперт в замке и не имею возможности общаться с демонами своего круга, я готов возлюбить даже давнего врага. Надеюсь, он недолго пробудет, и мы не успеем по-настоящему поругаться. Но зачем ему вдруг вздумалось посетить меня? Из интереса или у него ко мне дело? Может, Кунсайт попросил его заехать, а то учитель опять не пишет. Я даже не знаю, где он сейчас и откуда прислал ко мне Юми. Вообще-то она не военная юма, а одна из его любимых прислужниц, которая частенько сопровождает его во всевозможные поездки. У нее есть замечательная особенность, которую мой Лорд ценит в любом живом существе: говорит мало, никогда не задаёт вопросов, всё понимает и никогда не ошибается — своеобразная живая машина. Хотя мне всегда казалось, что она, наверное, не совсем нормальная — ну не может живой организм так существовать! Правда, Кунсайту я никогда своих соображений не высказывал, в конце концов, даже если она и сумасшедшая, ничего не изменится — главное, что господина всё устраивает. У него вообще довольно странный вкус: и наложницы, и слуги, и протеже — все какие-то не такие, не живые. Когда я только переселился к нему в замок, меня несколько пугали эти слуги — казалось, что они либо привидения, либо садисты. Да и сама крепость производила впечатление мёртвого города, кладбища. Причём это чувствовали все — даже Королева никогда не посещала дворец, а все её посыльные никогда не подходили ближе первых ворот, передавая нужную информацию юмам Кунсайта и спеша покинуть злосчастное место. Вначале я совершенно не вписывался в обстановку общей мертвенности. Даже во время праздников или служений все украшалось будто могильными цветами. В общем-то это было одним из факторов постепенного разрушения моей и без того слабой нервной системы. Мой огонь угас: если сначала на меня смотрели как на что-то диковинное, то через несколько лет я стал таким же, как и все в том мёртвом мире. Нет, не буду лгать, что становление наших добрых отношений с наставником изменило атмосферу. На самом деле замку пришлось «ожить» ради того, чтобы принять каких-то высоких гостей. Подробности мне неизвестны, так как в то время я уже жил в монастыре. Но таким образом система была надломлена и почему-то так и не восстановилась. Причём слуги не стали приветливей, но атмосфера будто задышала, ожила. Это сложно передать словами — такое чувствуется только на энергетическом уровне: когда я вернулся, жить в замке стало гораздо приятнее. Тогда же появились и новые прислужницы, которых Кунсайт ценит и сейчас: Мицуами, Сякокай, Папийон — правда, господин собирается обучать их настоящему военному делу, но пока они приносят в замок тепло и уют. А вот Юми — существо старой закалки, поэтому нельзя сказать, чтобы я был очень рад держать её постоянно при себе. Надеюсь, Кунсайт скоро заберёт её обратно. Ну ладно, пока нужно хоть как-то подготовиться к приходу Второго Лорда. Во-первых, отослать всех слуг — ещё не хватали мне лишние уши, а, во-вторых, держать себя в руках — мне сейчас не до скандалов.

Закончив приготовления, я сел у окна, ожидая прибытия Нефрита. Как ни странно, он не заставил себя ждать. Было видно, как из-за ширм и занавесок подсматривают юные барышни. Смотрите, смотрите, пока можно. Нефрит быстрым шагом пересёк двор и вошёл в замок, а через самое короткое время посетил меня.

— Да благословит Аматэрасу ваш путь, Лорд Зойсайт, — несколько небрежно произнёс Генерал.

— Да восславится Аматэрасу, — я еле сдержался, чтобы не напасть на него сразу. Мы сели на веранде, чтобы иметь возможность любоваться садом. Я позволил себе хотя бы одну небольшую наглость — начал невзначай поглаживать волосы и лицо — Нефрит не выносит моего женственного поведения.

— Вижу, вам хорошо здесь живётся, судя по тому, как превосходно вы выглядите.

Я весь вспыхнул — Нефрит будто напрашивался на ссору.

— Боюсь, что вы слишком поспешно делаете подобные выводы — моя красота естественна и не требует многочасового ухода, и уж тем более она не зависит от условий, если, конечно, не жить впроголодь.

— Да, но, как показывает опыт, вашу красоту легко разрушить.

Я чуть не задохнулся гневом — это был намёк на то время, когда они с Джадентом издевались надо мной. Ладно, спокойно, надо узнать причину приезда и погасить разгоравшийся конфликт.

— Если у цветка оборвать лепестки, он тоже не будет прекрасным. Но мне не кажется, что ваше посещение связано с моей природной прелестью. У вас ко мне дело?

— Мне захотелось повидать вас, лично расспросить о жизни, да и поделиться последними новостями без посредников.

— Я вас слушаю.

— Во-первых, восстание подавлено, войска возвращаются в столицу. Во-вторых, у нас обострение отношений с югом. Ситуация может зайти в тупик, а нам не нужна война, сами понимаете, во всяком случае, пока. И, наконец, главная новость — к Королеве Погибель явились послы от наших западных соседей с предложением о свадьбе.

— Чьей свадьбе?

— Королевы, Лорд Зойсайт.

— То есть Королева выйдет замуж? — мягко говоря, эта новость меня шокировала. Мало нам проблем, так ещё и столь явное объединение двух держав может разрушить и так хрупкий «мир во всём мире».

— Естественно, нет. Просто нужен повод, чтобы отказать. Конечно, всегда можно сослаться на религию, но в данном случае может не сработать. Ну да это моё дело, разберусь.

Нефрит говорил таким скучающим тоном, чуть ли не зевая, что ещё более раздражало меня.

— Юми, принесите, пожалуйста, чай.

Единственная юма, находившаяся в моих покоях, удалилась. Теперь мы остались одни.

— Ну и как вам нравится здешняя жизнь?

— Она не так уж и невозможна, просто скучна, но не похоже, чтобы вас это особенно интересовало.

— Вы ошибаетесь. Так как вам ваша новая семья?

— Обыкновенные высшие демоны, не блещущие ни умом, ни силой, зато видящие красоту мира гораздо глубже многих моих знакомых из Тёмного Королевства.

— Да, для вас красота всегда имела большое, даже слишком большое значение, но ведь сейчас вы гораздо беззащитнее, чем раньше, когда находились подле Лорда Кунсайта.

— У меня новая семья, вот и всё, — поведение Нефрита начинало бесить. Его постоянные намёки на мои прошлые тяготы, к тому же произносимые таким спокойным издевательским тоном, выводили из себя. Я чувствовал, что ещё немного, и я посмею запятнать этот дом кровью.

— Да, ваши новые родственники — аристократы, у которых власть отняла армия. Неужели вы считаете, что они будут вас защищать?

Это было последней каплей.

— Не забывайте, с кем разговариваете. Я никому не позволю оскорблять мою семью.

— Я вас понял, но не драться же нам здесь.

— Нет, конечно, выйдем в сад. Я не прощу себе, если запятнаю кровью дом моей новой семьи. Не беспокойтесь, эта часть сада полностью окружена моими комнатами, а в них сейчас никого нет, так что нас никто не увидит.

— Хорошо.

Мы вышли, не закрыв дверь. В лицо ударил свежий ветер. Стражники объявили о начале нового часа. Мы разошлись на должное расстояние, обнажив мечи.

— Как вам удалось сохранить оружие?

— Удалось. Потом когда-нибудь, может быть, расскажу.

Солнце клонилось к закату, птицы спокойно пели, ничто не предвещало беды или драки. А ведь этот сад никогда не видел настоящего поединка. Нет, конечно, мы не поубиваем друг друга, но кровь прольётся, поскольку я никому не позволю оскорблять моих новых родных, пусть они мне и ненавистны.

И вот мы встали в стойки, подняли мечи, и… тут вошла Юми с подносом…

— Остановитесь, господа! — закричала она, быстро ставя чай на столик и устремляясь к нам. Дальше всё произошло слишком быстро. Юма подбежала и встала между нами… мечи столкнулись… на шее Юми… она схватилась за горло, прохрипела что-то и испарилась. Я оторопел и сначала просто лишился дара речи. Нефрит же просто хмыкнул, вложив меч в ножны, и довольно беззаботно произнес:

— Похоже, мы всё же омрачили дворец убийством. Ну да ладно, и в Тёмном Королевстве, и у вас здесь много храмов, так что вопрос замаливания особенно остро не стоит.

Я поднял голову и сообразил, что Нефрит вообще не понимает, ЧТО произошло и КОГО мы убили.

— Лорд Нефрит, — мой голос чуть дрожал, — вы не поняли, это была юма Лорда Кунсайта, она не принадлежала мне.

Нефрит, направившийся было к дому, остановился и медленно обернулся. Теперь и на его лице читался чуть ли не ужас. Видимо, он, как и я, резко вспомнил, во сколько раз Кунсайт нас сильнее и как он может расправляться. За годы постоянной вражды Нефрит не мог не знать, КАК Кунсайт сражается и мстит.

— И что будем делать? — произнес Генерал несколько нервно. И хотя я находился в весьма подавленном состоянии, но не мог отказать себе в удовольствии поиграть и позлить Нефрита.

— Я сообщу обо всём господину в письме. В конце концов, сейчас никто не определит, кто из нас первым пронзил горло служанки. Надо будет отправиться в Верховный храм Аматэрасу, а лучше — в паломничество: всё же мы омрачили убийством сам императорский дворец. Такой грех сложно искупить.

Я чуть усмехнулся, заглянув в лицо старому недругу. Понимаю, что его, как и меня, волнует одно — как избежать кунсайтова гнева, а не как замаливать грехи.

— Вы горите желанием попасть в немилость своего господина?

— Ах, нет, что вы, — глубокий вздох, — но как я могу лгать своему наставнику и благодетелю, который столько сделал для меня?!

— Понимаю, но сейчас это в ваших интересах, если можно так выразиться. Вы ведь пострадаете гораздо сильнее, чем я.

Ух, Нефрит! Нет, не то, чтобы мне это было неизвестно, но то, что именно он об этом напомнил, крайне неприятно. Ведь пострадаю-то, в сущности, из-за него. Если бы я сам случайно убил юму Кунсайта, естественно из прислуги, а не из военных, то хозяин, скорее всего, ничего бы мне не сделал — всякое порой случается. Но сейчас, когда в дело замешан Нефрит, с которым Кунсайт точно должен поквитаться, моё положение становится очень шатким. Это раньше, когда три Лорда нелегально боролись друг с другом, они могли наносить друг другу тяжёлые увечья; а это происшествие бытовое, его скрывать не станут. А официально Кунсайт может либо убить какую-нибудь нефритову юму, либо потребовать деньги, либо ещё что-нибудь подобное. А вот со мной, учитывая, что Кунсайт — хозяин моей жизни, он может сделать всё, что угодно. Нет, убивать или калечить он меня не будет, но что-то перед глазами стоят заломы, энергетические удары, крысы и другие неприятные вещи.

— Ладно, предлагаю пойти и выпить чаю, благо Юми его не расплескала, а заодно и обсудить создавшееся положение.

— Согласен.

Мы вошли в дом, взяли чай и некоторое время молчали. Каждый думал, что делать.

— Лорд Нефрит, убийство в любом случае всплывёт, надеюсь, это не вызывает сомнений. Можно всё оставить как есть и написать, например, ложный донос.

— На меня? Лорд Зойсайт, а если я сделаю то же самое? Подумайте над этим.

— Ладно, шутки в сторону, предлагаю такой план. Вы ведь сегодня же уезжаете. Что, если придёт распоряжение Кунсайта, чтобы вы забрали Юми с собой, в Тёмное Королевство? Раз Лорд возвращается домой, такой приказ вполне мог бы иметь место. Предположим, что по дороге на вас напали разбойники и убили Юми. В качестве доказательства вы привезёте прах несчастной юмы.

— Неплохая идея. Организовать нападение на себя я смогу, но ведь нужно распоряжение Кунсайта.

— Естественно. Но у меня есть его письма. Надо лишь скопировать почерк. Подайте мне кисти и тушечницу — они в том шкафчике.

— Прошу вас.

Я взял одно из последних писем Кунсайта и начал копировать. Сердце бешено колотилось — авантюра слишком рискованная. Если Кунсайт узнает…

— Похоже?

— Дайте лучше мне.

Нефрит выхватил у меня кисть и сам нарисовал нужные иероглифы.

Судя по частоте дыхания, ему тоже неприятно и страшно обманывать Первого Лорда.

— Я закончил, но ведь нужна печать.

— Сейчас она появится у меня в руке. Но как можно так обманывать собственного наставника, да ещё и воровать его эмблемы? Я никогда не совершал более гадких поступков.

Нефрит, стиснув зубы, с плохо скрываемой ненавистью слушал мои причитания, а я в душе ликовал.

— Вот, прошу вас.

В моей руке появилась круглая печать. Нефрит взял её и запечатал письмо, а через несколько минут вскрыл.

— Надеюсь, ваш план сработает.

Он пошёл в сад и собрал, насколько смог, пепел, оставшийся от Юми, попрощался со мной и быстро вышел. Несколько секунд я просто сидел, а потом засмеялся так зло, как не смеялся уже давно. Нефрит понял мой план: если что — показать Кунсайту письмо, написанное его почерком и с его печатью, и никто никогда не узнает, кто посмел сделать такую подделку. Но мой недруг не знает одного свойства печати — она запоминает того, кто ею пользуется, а ставил оттиск именно Нефрит. Таким образом, вся вина падает только на него.

Глава 13

Кагуя-химэ

Середина зимы, почти конец года — что может быть прекраснее этого чудесного времени? Разве что красавица-весна имеет право равняться со своей холодной подругой. Весна — это обновление, начало жизни, начало нового года; зима же — конец прошедшего. Зимой принято уходить в затворничество, соблюдать всякие посты, молиться. Недаром во дворец прибывают служащие разных храмов: настоятели и жрецы заполняют буквально каждую комнату — нигде от них не спрятаться. И это притом, что до главных молитв ещё почти месяц. Но они всегда приезжают пораньше — так гораздо удобнее для нас, простых смертных. У кого родственник заболел, кому предстоит скоро разродиться, кто собирается в паломничество или просто в путешествие — все обратятся к предсказателям и жрецам.

Тем более, что совсем немного времени осталось до праздника — сейчас все думают о подарках и развлечениях, и, как ни странно, служители богов и здесь могут дать ценный совет.

Хорошо размышлять обо всём, когда сидишь в комнате, никуда не выходишь, никого не принимаешь — люблю дни удаления. С одной стороны, они дают возможность очиститься от всевозможной скверны, с другой — отстраниться от шумного и суетливого мира. Можно уделить достаточно времени и себе и богам.

Я сидела в комнате, лениво перечитывая одну из сутр, как вдруг услышала престранный разговор.

— Госпожа Кагуя-химэ пребывает в затворничестве, я не смогу передать ваше письмо раньше, чем кончится удаление.

— А когда Великая вернётся в мир?

— Госпожа ничего мне не говорила. Но она служит богам уже почти пол-луны, поэтому можно надеяться, что скоро мы будем иметь счастье видеть её.

— Мне так и передать моему господину?

— Да, пожалуйста, И я очень прошу вас не докучать ей и не прерывать благого дела…

Они ещё что-то говорили, но я не слушала. Письмо. Мне. Наверное, это от Лорда Нефрита. Мы довольно часто переписывались в последнее время. Его письма были для меня отрадой — у него чудесный слог. Я читала послания вслух, представляя, что он зачитывает их лично. Порой мне хотелось всё бросить, сорваться с места и побежать к нему, преодолеть за день сотни ри, чтобы вновь увидеть и услышать его чудный голос. Я никогда не встречала демонов, подобных ему. Но чтобы получить письмо, надо закончить удаление. Придется потерпеть до завтра — говорят, будет счастливое число для возвращения в мир. Я попыталась вновь заняться молитвами, но не могла успокоиться. Правильно говорят мудрые: женщина не просидит девять лет в молчании³⁰, во всяком случае, женщина с таким складом характера, как у меня.

Я едва дождалась следующего дня, вернее даже раннего утра.

Как только стало возможным выйти, подозвала Дзёри и взяла письмо. Странно, оно пахло ромашкой, и печать была не Лорда Нефрита… Сердце сразу упало куда-то очень далеко. Меня разобрала обида — раз это не Лорд, то можно и не открывать. Я вручила письмо обратно Дзёри и направилась в сад.

— Госпожа Кагуя-химэ, простите, но посыльный очень настаивал, чтобы вы прочли письмо. Право, будет нехорошо, если вы откажете и ответ напишу я.

— А кто был посыльный?

— Какой-то мальчик, я его никогда раньше не видела.

— Ладно, хорошо, — я вновь взяла письмо и вскрыла — иначе действительно невежливо.

Как же удивилась, когда прочла чарующее стихотворение.

И дальше шли нежные изъяснения в любви и вечной привязанности. Чем более я читала, тем понятнее мне становилось, кто это. Но я не думала, даже представить себе не могла, что он вернётся и будет писать мне. Югатаюмэ… Племянник одного из тюнагонов³². Он был моим первым опытом, первым учителем в науке любить. Я находилась подле него ещё до того, как объявили о свадьбе с Лордом Зойсайтом. Я была совсем юной, неопытной, и он, как мог, поддерживал меня, утешал. Так получилось, что в то время, когда объявили о скорой свадьбе, он должен был уехать в провинции. Я до сих пор помню последнюю ночь — это было целомудренное свидание: мы просто разговаривали, говорили друг другу всё то, чего не сможем никогда более сказать. И вот, прошёл почти год — и он вернулся, мой бог любви, мой Вечерний Сон. А мне даже не сообщили, что он вновь в столице. Хотя это понятно — наш любовный союз был тайным, о нём знала только Дзёри, которая охраняла наш покой и помогала Югатаюмэ проникнуть в мои покои. Я должна ответить. Пускай нарушая верность мужу, но я отвечу. В конце концов, письмо ни к чему не обяжет, а мы были добрыми друзьями.

Поскольку ответ неопределённый, то он сможет понять как ему угодно.

***

С того дня минуло немного времени, но я так и не получила ответа. Меня это обстоятельство очень беспокоило, но спрашивать о Югатаюмэ боялась — вдруг голос дрогнет и выдаст меня?

Была ночь Крысы³⁴ — соответственно, мы с супругом спали раздельно. Но ночь была так чудесна, что я не могла уснуть и всё сидела, любовалась лунным светом. Жаль, что ещё не выпал снег — зимний вечер особенно великолепен, когда полная луна озаряет снежные просторы. Скоро наступит последний месяц года, тогда и будет прекрасно, а пока… Я сидела, сочиняя стихи, преклоняясь перед луной и тем зайчиком, который сидит себе и толчёт напиток бессмертия. Дворец уже спал, только стража выкрикивала начало нового часа.

Вдруг я услышала странный шорох. Обернулась — никого нет. Решила, что мне показалось, как вдруг прямо передо мной словно из-под земли возник какой-то мужчина. Я хотела закричать, но услышала такой знакомый голос.

— Что же ты, Кагуя, неужели не признала меня?

Я посмотрела в лицо незнакомцу и поняла…

— Югатаюмэ, рада вас видеть, но уже поздно, уходите отсюда, не нарушайте мой покой.

— Как неприветливо и снова на «вы», дорогая, любимая моя, неужели ты не помнишь чудесных дней и ночей?

Я просто таяла в его голосе, тем более что воспоминания встали такой ясной картиной.

— Прекрасно помню, но сейчас я замужем.

— Но разве это мешает? Ладно, пустите меня, госпожа Кагуя-химэ, хотя бы погреться. Я проделал долгий путь, чтобы попасть к вам, и не ожидал такого холодного приёма, он даже холоднее, чем уличный мороз.

Что мне было делать? Я впустила его и как-то даже не заметила, как мы развязали шнуры исподнего платья. Он шептал мне слова любви, клялся всеми богами, что больше не бросит меня, и я не могла не отдаться ему вновь. Но время, к сожалению, никогда не на стороне влюблённых. Прошло несколько минут, а уже объявили о начале утреннего часа.

— Надо уходить, Кагуя, проводи же меня.

Я на скорую руку оделась и вывела его тайными ходами. Когда Югатаюмэ скрылся, вернулась в постель, легла. Странно, я помню сладость этой ночи, помню всё и помнила раньше; но почему память отказывается чётко воспроизводить ночи, проведённые с законным супругом? Все будто в тумане, будто это был сон, а Югатаюмэ… Нет, правильно говорят, муж без любовника — ничто. Зойсайт требует, чтобы его называли Лордом Зойсайтом и никак иначе; он никогда не проявляет ко мне интереса, называет только «Возлюбленная» или «Дорогая супруга». А Югатаюмэ говорит нежности, называет ласково, проявляет живой интерес ко мне. Он прелесть, воплощение всего лучшего, что я делала в прошлой жизни; а муж — это обязанность, это всё то, что было нарушено мною в прошлом воплощении. Конечно, придворным дамам лучше — я всегда с завистью слушала рассказы подруг об их любовных похождениях, а теперь у меня тоже есть тайный союз, во всяком случае, пока я не желаю, чтобы кто-нибудь о нём знал. Всё-таки изменять мужу не зазорно. Пускай наша свадьба была предопределена в прошлой жизни, но в истинной любви нет ничего плохого, во всяком случае, так считается у нас.

Дзёри тихо постучалась и просунула утреннее послание с подарком. Я развернула свёрток — восемь тонких прозрачных нижних одеяний, постепенно переходящих от жёлтого к белому цвету — чудесная ткань. А стихотворение гласило:

Как же прекрасно оно было сложено. Я тут же ответила и незаметно для себя заснула, думая, что муж без любимого существовать не может.

Зойсайт

Прошло уже довольно много времени с тех пор, как Нефрит покинул меня. Сначала я вздрагивал от каждого шороха, страшась, что Кунсайт всё узнает и придёт ко мне разбираться. Вернее, нет, я был бы не против, если бы пришёл Кунсайт — я его не видел уже больше полугода и был бы рад встретиться вне зависимости от повода. Но учитель ведь сам не придёт, а пошлёт какую-нибудь доверенную юму, а этого мне совсем не хотелось. Однако, похоже, моя авантюра удалась — никто не приходил, Кунсайт писал исключительно мирные письма, правда, Нефрит вообще не проявлялся всё это время. Из писем Джадента ничего нельзя узнать о судьбе давнего недруга, а спрашивать прямо всё же опасно. Так что жизнь налаживается. Правда, она становится от этого ещё скучнее. От постоянного ничегонеделания хочется полезть на стенку. Я чувствую, что теряю форму. Когда Кунсайт ежедневно заставлял меня заниматься — всё было легко и хорошо, но самому себя заставить (тем более что смотрят здесь на это чуть ли не как на святотатство) очень трудно. От скуки я занялся двумя бесполезными вещами: начал читать романы Джейн Остен (благо у супруги они есть аж в нескольких экземплярах) и изучать английский язык. Романы оказались своеобразной вещью. Во-первых, они написаны в странной манере, которую я никогда ранее не встречал. Во-вторых, автор явно ставила перед собой цель показать нравы своей страны… Я, конечно, предполагал, что люди — существа безнравственные, но чтобы до такой степени! Уже одно то, что молодые девушки выезжают на бал, чтобы, насколько я понял, танцевать перед всеми; что мужчины делают предложение своим возлюбленным лично — было для меня неприемлемо. Чтобы перечислить все безнравственные поступки, описанные в романе, понадобится не одна страница. С английским ещё сложнее. Естественно, я никогда не заговорю на нём — транскрипция в учебниках непонятна и бессмысленна. Хорошо хоть, что пособия нашлись в избытке — существует небольшая группа из десяти — пятнадцати юм, которая и переводит романы с английского. У них я и позаимствовал учебники. Но учить человеческий язык, пускай и чисто на письменно-читабельном уровне, оказалось очень сложно. Сказуемое ставится на второе место, вместо последнего; безумное количество времён, которые, на мой взгляд, вообще не нужны; вместо иероглифов используются буквы, из которых складываются слова; а главное, у них нет оттенков и уважительных форм: к кому бы ни обращались, слово «мать», например, звучит одинаково. В общем, совершенно невозможный, на мой взгляд, язык.

Примерно это я и изложил Кагуе-химэ, когда она поинтересовалась моими успехами в изучении.

— Мне тоже так показалось, Лорд Зойсайт. Я хотела освоить английский, но не смогла выучить даже буквы.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказала сидящая рядом Третья, — но можно потревожить вас?

Я напрягся. В последнее время принцесса постоянно спрашивает меня о какой-нибудь загадке природы, объяснения которой я частенько и сам не знаю.

— Да, прошу вас.

— Вот считается, что чувств пять: обоняние, осязание, вкус, зрение и слух. А как ваша наука объясняет то, что мы можем слышать то, что происходит за стеной, но не можем этого видеть, осязать или вкусоощущать? Ведь, вроде, все они — органы чувств.

— Принцесса, — я устало вздохнул, — объясняется это дифракцией, но вам данное слово ничего не скажет. Вы постоянно пытаетесь узнать у меня какой-нибудь сложный закон физики или биологии. Но я не могу ничего пояснять, если вы не знаете основ. У меня предложение: если вам действительно интересна наука, то я могу дать книги, написанные на моём языке, но вы, вроде, его знаете. Если нет — я переведу, думаю, моих знаний уже достаточно для этого. Прочитайте их, если чего-то не поймёте, то объясню, стану ненадолго вашим учителем. Когда поймёте хоть что-то, тогда попробую преподать вам сложные вещи. Согласны?

Я перевёл дух, ну что ж, теперь она от меня отстанет — не станет же действительно читать книги.

— Хорошо, — ответила Третья несколько резко, — если вы дадите мне книги, я их честно прочитаю и выучу, и тогда мы сможем нормально поговорить.

Странно. Мне и в голову не приходило, что она согласится. Я считал, что все эти вопросы и заинтересованность только для того, чтобы позлить меня. Ну не верю, не верю, что ей — барышне, выращенной в шелках и бархате, — подобное интересно. Хотя, может, она сказала так, чтобы не чувствовать себя побеждённой? В любом случае ей уже завтра это надоест.

— Какую науку вам дать?

— А какие есть?

— Геология, математика, география, биология, физика, химия, медицина, астрономия…

— Благодарю, дайте биологию и медицину — эти названия мне хоть что-то говорят.

— Как пожелаете, — я отвесил шутливый поклон. Все же забавная девушка

***

Я дал ей свитки и забыл об этом, но через несколько дней Третья вновь посетила меня, причем одна: с ней не было ни кормилицы, ни служанки: вызывающее же у неё поведение А ведь она принцесса, наследница престола. Казалось бы, её манеры должны быть идеальными. Я сидел в комнате один — жена тренировалась в искусстве игры на цитре, а мои юмы куда-то запропастились. Ну да за время заточения мы успели уже существенно надоесть друг другу, так что часто сидели по своим комнатам или в разных частях сада, тем более что обитатели замка считают юм представителями низшей расы и кривятся каждый раз, как видят моих подруг. Можно было бы, конечно, отправить их обратно в Тёмное Королевство, но тогда замок точно превратится для меня в тюрьму. Жаль, что сейчас юм нет рядом со мной — не могу сказать, что хочу остаться с Третьей один на один. Принцесса вошла молча, держа в руке один из свитков, в котором я узнал учебник по медицине.

— Да благословит Аматэрасу ваш путь, Лорд Зойсайт, — девушка расположилась за переносной перегородкой.

— Да восславится Аматэрасу, — честно говоря, мне совсем не хотелось сейчас с ней разговаривать, но уклониться нельзя, мы же теперь близкие родственники.

— Вы говорили, что если я чего-то не пойму, то поможете мне, — послышался низкий неприятный голос.

— Да, конечно, — я вздохнул — ну чего там можно не понять?!

— Помните тот разговор во время дождя, когда вы рассказывали о Тёмном Королевстве?

— Да, прекрасно помню, — «да, такое забыть невозможно!»

— Вы тогда говорили о несвёртываемости крови.

— Говорил.

— И вы сказали, что эта болезнь живёт на Y-хромосоме.

— Да, но я не упоминал о хромосомах.

— Не упоминали, но я уже изучила этот вопрос. Так вот, в книжке говорится, что эта болезнь живёт на X-хромосоме, поэтому женщины и являются её распространителями.

— Подождите, — я попытался всё-таки вникнуть в то, о чем говорит принцесса, — ну да, на X.

— Так кому мне верить — вам или книге?

— Верьте книге.

Странно, как я мог допустить подобную ошибку? Конечно, тогда мне было всё равно, что говорить, лишь бы девочки отстали. Я и представить себе не мог, что Третья слушает мой рассказ, а не веселится вместе с остальными. Всё же я её недооценил, а зря.

Мне казалось, что она родилась не в том месте и не в то время. У неё были совершенно иные интересы, чем у подружек моей жены. Несчастная девочка! В её стране женщина — ничто, она ничего не может решать сама. Не то чтобы у нас было сильно по-другому, но мы используем женщин во многих отраслях. У них есть свои преимущества на войне, да и в мирной жизни. Естественно, никто не пошлёт барышню сражаться, но для более деликатных дел у нас уже давно применяются женщины. Если бы Третью можно было воспитать, сделать из неё что-то стоящее… Я слышал её суждения о политике, составленные только по слухам. В них есть детская наивность и глупость, но я чувствую рациональное зерно, которое могло бы прорасти. Нефрит как-то писал мне: «Мы будем любой ценой удерживать „мир во всём мире“, пока сами не захотим разрушить его». Вот Третья как-то высказала примерно такую же мысль, только о своей стране. Конечно, это было сказано более по глупости, чем по логике, но в любом случае. Я наконец понял, что её язвительность связана не с презрением ко мне, а со скукой — ей неинтересно с такими же, как она: лютни, цитры, сутры не представляют для неё ценности. Она хочет большего, но это большее невозможно получить при её социальном положении. Я могу потренировать её в науках, раскрыть красоты нашего мира, но делать это надо осторожно, чтобы никто не узнал, а то ещё обвинят в совращении.

— Это моя ошибка, и ей нет оправдания, — я не видел лица девушки, но, полагаю, что его озарила торжествующая улыбка. Надо бы увести разговор куда-нибудь в сторону, пока она ещё к чему-нибудь не придралась. — Раз уж мы сейчас вдвоём, не могли бы вы пояснить мне, почему вас зовут Третьей? — это был первый вопрос, пришедший мне на ум.

— Это персонаж повести… — начала она.

— Понимаю, «Повесть о Гэндзи», я читал её. Я имею в виду, почему вы Третья, а не Вторая? У вас принято давать младшим дочерям порядковые номера вместо имен, но ведь, кроме моей жены, у вас нет старших сестёр.

— Да, вы правы, — Третья тяжело вздохнула, — так повелела моя мать, средняя императрица.

— Но почему?

— Дело в том, что у меня была сестра-близнец, старше меня на несколько часов. Моя мама нарадоваться на неё не могла. Как мне рассказывали, она безумно её любила — приходила чуть ли не каждый день, играла, даже иногда сама заботилась. Матушка является демоном звёзд, поэтому упросила отца дать нам звёздные имена. Меня назвали Хосидза — Госпожа звезда, а её Хосийамай — Звезда сладости — понимаю, что при дословном переводе получится чуть по-другому, но у нас считали именно так.

Мы прекрасно жили первые три года — дорогая маменька была счастлива, а потом случилась беда. Я не знаю, что произошло, — мне ничего не говорят и не говорили раньше, а я по малолетству не запомнила. Но произошёл какой-то несчастный случай, и сестра погибла, а меня чудом удалось спасти. После этого матери стало очень горько и одиноко. Представьте себе, Лорд Зойсайт, как ужасно мне жить сейчас и осознавать, что моя жизнь — причина расстройства моей дорогой родительницы. Я бы сделала всё, чтобы вновь оказаться в том времени и умереть вместо сестры. Очень неприятен такой грех — самим существованием отравлять жизнь любимого демона, пускай и не специально. Когда я стала хоть что-то осознавать, то молилась без конца, чтобы боги послали матери другого любимого ребёнка, но тщетно — она к каждому подходила, проводила один день и теряла интерес. Когда ей говорили, что ребёнок умер, думаю, она не проливала слёз — ведь лучше, если бы все умерли, но осталась в живых её любимая дочь. Когда настала пора менять мне имя, мама упросила отца, чтобы мне дали имя Третьей — в память о погибшей сестре. Я бы лучше вообще не получала взрослого имени: тогда она не вспомнила бы вновь о Хосийамай и не печалилась бы ещё больше.

— Да, действительно ужасно жить, будучи практически проклятой своей родной матерью, — я не думал, что императорскую семью могут преследовать такие беды. Ведь у средней императрицы растут три дочери, а она не может забыть четвёртую. Женщины порой напоминают мне крокодилов.

— Я мечтаю умереть, только бы доставить ей радость. Жаль, что боги не могут вернуть мёртвого в мир живых.

— Прискорбно, — мне было странно слышать такие разумные речи от женщины. Бедная Третья, она точно родилась не в свой век. — Вы говорили о детях, которые появились после вас. А сколько у вас было братьев и сестёр?

— Родных или и сводных тоже?

— От двух законных супруг императора.

— Сейчас посчитаю.

Прошла минута, другая. Третья что-то шептала, загибала пальцы. Меня это начало смешить — она что, вообще не в курсе, сколько у неё братьев и сестёр?

— По-моему, девятнадцать.

— Вы уверены? — спросил я с легкой полуулыбкой

— Не совсем, но, по-моему, всё же девятнадцать. У меня родных точно десять, а вот сводных, нет, всё же, наверное, девять.

— То есть, вы хотите сказать, что из двадцати детей выжили четверо? — удивлённо спросил я.

— Да.

— Но что с ними случилось? Нападение? Мор?

— Нет, ни в коей мере. Во-первых, никто никогда не нападёт на императорскую семью. А во-вторых, мы никогда не попадаем под влияние эпидемий — мы от них уходим.

— В смысле — уходите? От болезни нельзя уйти.

— Увидите, если вдруг что-то случится, — Третья явно не собиралась посвящать меня. Жаль, ведь, возможно, это очень важная информация.

— Хорошо, — я решил подойти с другого края. — Принцесса, а у вас в замке составляют генеалогическое древо?

— Разумеется, — кажется, она не поняла, к чему я клоню — вот и хорошо.

— Тогда можно увидеть его, например, на четыре поколения назад?

— Можно. Если вам угодно, служанки проводят вас.

Служанка Третьей долго вела меня какими-то запутанными коридорами, пока мы не оказались у большой двери. Третья объяснилась с хранителем ценных бумаг, и он спокойно впустил меня, дав необходимый свиток. Просмотрев его очень внимательно, я обнаружил несколько интересных вещей, которые кое-что объяснили, но поставили одновременно несколько вопросов.

У прадедушки Кагуи-химэ была только одна жена и три сына. Жена умерла относительно недавно, а сам он жив до сих пор, хотя ему уже за сотню. Конечно, демоны живут дольше, чем люди, но всё равно возраст почтенный. Старший сын стал императором и женился трижды. В древе записаны только мальчики, но и их хватало с лихвой — у него было одиннадцать сыновей, из них восемь погибли в младенчестве или юности. Это объясняет, почему отец Кагуи-химэ женился так поздно. Он был сыном первой императрицы, но в очереди на престол — только шестым. Следовательно, надежды занять трон почти никакой. Кагуя-химэ рассказывала, что её отец долгое время жил вблизи храма, собираясь принять постриг и посвятить свою жизнь истинному пути. Там его настигло известие о ранней кончине трёх сводных братьев. Но оставались ещё двое родных — у обоих жёны, и у одного даже ребёнок. Но в 62-м и 63-м годах оба скоропостижно скончались, и императором стал теперешний правитель — последний представитель мужского пола в этой линии. Из-за всех этих перипетий он женился только в двадцать семь лет. У него было семеро сыновей, но ни один не выжил. Таким образом наследницей стала старшая дочь — моя жена. Но встаёт другой вопрос — почему нельзя передать власть другой ветке, где есть мальчики? Ответ я быстро нашел. У дедушки Кагуи-химэ было двое братьев — один умер, не оставив наследника, зато у другого два сына, которые, в свою очередь, тоже завели детей. Получалось, что сместились поколения — у Кагуи-химэ было три малолетних внучатых племянника, и один из них младше её всего на шесть лет. И ведь я попросил дать древо только на четыре поколения назад… Какое же количество родственников там на самом деле? Становится понятно, почему военные правители не рискнули передать правление другой ветке рода, — что бы началось… Но опять же странно: из сорока одного представителя ветки, ведущей к Кагуе-химэ (с учётом всех жен и умерших в малолетстве детей) до сегодняшнего дня дожили только семеро; а в ветке троюродного дедушки из двадцати трёх членов жив до сих пор двадцать один. Ох, не нравится мне такое соотношение, что-то здесь явно нечисто.

Я вышел из хранилища, ощущая какую-то странную тяжесть на сердце. Дурные предчувствия не оставляли меня более ни на минуту.

Глава 14

Кагуя-химэ

Как же прекрасен последний месяц зимы! Скоро начнутся основные молитвы, а потом будет самый великий праздник года. Начало весны, начало нового, 800-го года по общему календарю, или 27-го по-нашему. В этом году столько всего произошло! Я перебираю в памяти все значимые события… Тёмное Королевство, замужество, возвращение Югатаюмэ, первые любовные письма, адресованные Сестре. Такой калейдоскоп событий всего за какой-то год, за несколько месяцев. Мне безмерно интересно, насколько супругу понравится главный праздник. Не зря же он длится почти месяц: в нём столько обрядов, что ни один демон не сможет остаться равнодушным. Хотя бы к одному из них! Меня более всех привлекает обряд белых коней, Сестре же нравится семитравье. Какое же действо пленит сердце моего мужа?

Ах, супруг! Моя жизнь теперь наполнена странным смыслом — после того, как вернулся милый друг, у меня появилась одна весьма неприятная, но священная обязанность — скрывать свою связь с другим. Не знаю, конечно, как к этому отнесётся Зойсайт, но все придворные осудили бы меня, если бы я не ответила на то послание, которое отправил Югатаюмэ. Нельзя такое оставлять без внимания! Просто неприлично! А письмо, пускай и не обязывает ко многому, но даёт некоторую надежду, которую никак нельзя не оправдать. Теперь я живу двойной жизнью: то с мужем, то с возлюбленным — и совершенно счастлива. Югатаюмэ редко навещает меня днём — всё-таки я женщина, но ночи… Я стараюсь под любым предлогом упорхнуть из спальни мужа, да он особенно и не держит меня. Последние несколько ночей мы не были вместе и, странно, но я соскучилась по тому напитку, которым муж поил меня перед сном. Он такой приятный и вкусный, мне даже порой нехорошо бывает, когда я его долго не пью. Вот что значит привычка! Но почему всё же после него голова кружится и от ночи остаются только смутные воспоминания? Меня, правда, это не очень беспокоит, однако хочется сравнить, с кем лучше: с Зойсайтом или с Югатаюмэ. Какой же чушью я занимаюсь! Голова забита ерундой, а ведь с завтрашнего дня начинаются главные молебны. Надо бы к ним как следует подготовиться, а не сидеть и рассуждать о недозволенном. К тому же необходимо встретить эту девушку, как же её имя? Не помню. Тонагу рассказывала, что её молодая родственница, кажется, племянница, должна прибыть ко двору прямо перед праздником. Император очень заинтересовался юной прелестницей — у неё изумительный почерк. Её приезда трепетно ожидают все, раз уж сам государь изъявил желание близко познакомиться с ней. Говорят, она молода, красива и хорошо слагает стихи. Если всё это так, то девушка действительно заслуживает всяческих похвал и уважения. Я как-то видела веер, принадлежащий дорогой Тонагу: на нём изображались чайки, парящие над горами. Рисунок был настолько чудесен, что я спросила у подруги, кто сделал ей его? На что получила немедленный ответ, что создателя она не знает, так как веер прислала племянница, которая его и расписала. Если в словах Тонагу не было лжи, то девица действительно вполне достойная! Возможно, она в скором времени войдёт в мою свиту или в свиту Сестры. Тогда организуют торжественный въезд, а это такая красивая церемония!

Услышав шум в «советной» комнате, я отвлеклась от праздных мыслей и стала подглядывать в щёлочку. Я вновь находилась в «секретной» комнате, только наблюдала в этот раз не за военным правителем, а за мужем. Отец лично вызвал его в свои апартаменты, чего никогда не бывало раньше. Не могу же я не узнать, о чем они будут говорить! Только странно: родитель не подошёл к Лорду, так и остался за ширмой. Обычно он выходит к демонам такого ранга, а сейчас… похоже, он хочет позлить моего мужа, но зачем? Может, просто из-за своей неприязни к воинам? Или это какая-нибудь теневая политика? Я пригляделась: Зойсайт опустился на колени перед ширмой, весь его вид выражал кротость и благочестие. Нет, всё же я завидую ему: он как змея — может быть смиренным, а через минуту пронзить мечом. Побаиваюсь я его. Голос отца строг и раздражён.

— Лорд Зойсайт, у меня к вам пожелание.

— Я буду вам покорен. Вас слушаться — мой долг.

Я совсем не ожидала подобных слов. К чему вдруг это смирение и пристыжённость? Может, я чего-то не знаю, или он играет в очередную опасную игру? Поостерёгся бы — всё ж перед ним император.

— Вот и хорошо, что вы это понимаете. Скоро главный праздник, и я очень прошу вас не являться на него с оружием.

— Государь, я никогда не осквернял вашего дома мечами и ни на один праздник или богослужение никогда не брал оружия, вы же знаете.

— Да, мечи вы не берёте, но я осведомлён, что у вас с собой всегда есть кинжалы, метательные ножи, коробочки с отравой.

— Это средства самозащиты. Оставлять их — значит подвергать свою жизнь и жизни находящихся рядом со мной демонов опасности.

— Лорд Зойсайт, вы полгода живёте с нами и до сих пор не поняли, что никто никогда ни при каких обстоятельствах не нападёт на императорскую семью! Если вдруг что-то случится, то всегда рядом стража, которая прекрасно знает, что надо делать.

— Понимаю, но это оружие может использоваться не только для нападения. Ножи всегда должны быть при себе, если вдруг что-то случится, ими придётся что-то…

— Лорд Зойсайт, — родитель чуть не дрожал от гнева. Страшно представить себе, насколько ему неприятен Зойсайт! — Я не желаю слушать вас. Я очень прошу не оскорблять священного праздника очищения оружием. Вы понимаете?

— Да, — Зойсайт унижено склонил голову, ничем не выдав обиды, — мой долг вам покоряться.

Они распрощались, и супруг вышел из покоев. Я стояла, ждала, когда отец уйдёт к себе, чтобы незаметно покинуть комнату. Как родитель мог так унизить моего мужа? Право, жаль, хотя и его поведение, возможно, не самое учтивое, но он всё же у нас недавно, а отец так груб и жёсток с ним.

Снедаемая неприятными мыслями, я вернулась в свою комнату, где меня уже ждал Вечерний Сон.

***

Наступило девятнадцатое число последней луны — начало праздника, который будет длиться без малого месяц, пускай и с небольшими перерывами. Нельзя не упомянуть, что последний месяц — мой самый любимый. Кто не знает, как приятно получать подарки, поздравления, заверения в любви и преданности! Чудеснейшее время для всего дворца!

Разумеется, я просто обязана рассказать в своём дневнике о том, как проходит это великое торжество, но, к сожалению, бумага и тушь не в состоянии передать всего того великолепия, которое можно наблюдать сейчас во дворце. Спустя много лет я буду вспоминать именно этот праздник со сладостной грустью, поскольку того, что окружало меня в те юные годы, не было больше никогда. Ну да я отвлеклась, а ведь наступили первые три дня богослужения. Сегодня произойдёт то, чего все так долго ждали, то, зачем прибыли в замок настоятели и монахи, — сегодня провозгласят имена всех Будд. Меня далеко не каждый год пускают на это торжество, но теперь я замужняя женщина и имею право насладиться чтением сутр. Много часов я слушала чудесные молитвы, подсматривая, насколько мужу нравится подобное мероприятие. К моему удивлению, его лицо ничего не выражало, он сидел чинно, но будто отстранившись от мира, будто его совершенно не интересует Будда Амитаюс, которого как раз в эту минуту прославляли. Непонятно, может, ему дурно от благовоний? Помню, однажды я чуть в обморок не упала от очень сильного и неприятного запаха, но вроде он сладок. Прошло несколько часов. Молитвы кончились, теперь все участники должны посетить могилы императоров прошлого, дабы преподнести жертвенный рис. Начинается извечная суматоха: отовсюду слышатся споры, кто где сидит, кто за кем едет. Наконец колонна построилась, и мы выехали за пределы императорского дворца. Толпа бурно встретила нас, провожая прекрасное шествие. Я выглядывала из небольшого окошечка, наблюдая за разодетой массой высших демонов и юм. Из толпы слышались то приветственные кличи, то молитвы, то пожелания благополучия императору и всему правящему дому. Множество охраны, сопровождающее нас, еле сдерживало восторженную толпу. Мне на мгновение стало противно — все низшие слои общества вызывают у меня лишь чувство глубокого презрения. Раз их души воплотились в такие тела, значит, они много грешили в прошлой жизни, возможно, даже переступали закон. Так неужели я должна терпеть их вокруг себя? Нет, конечно, они незаменимы, если где-то крыша обвалилась или сад запустел — такую работу они хорошо выполняют, но ведь она такая грязная. Фу!

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я закрыла окошечко и стала ждать, когда мы приблизимся к гробницам. Там-то не будет этой жуткой толпы, там я окажусь в кругу приятных мне демонов. И вот наконец показалось кладбище. Меня, естественно, не допустили на сам обряд подношения священного риса, зато я наблюдала издалека за действиями отца и настоятеля — конечно, в них нет особенной новизны: обряды столетиями не изменяются — но каждый год чувствуется какое-то особое упоение от этих молитв и служб.

Примерно в том же духе проходили и остальные праздничные дни. Я постоянно получала подарки, которые частенько передаривала. Мужу, например, подарила кубок из лазурита, полученный от госпожи Соны, а Сестре — веер, преподнесённый мне ещё года три назад. Как-то так получилось, что я им ни разу не пользовалась, поэтому и решила подарить тому, кто коллекционирует подобные безделушки. У Сестры довольно много вееров, которые она не использует, а только складывает в специальную коробочку. Я никогда не могла понять — зачем? Если ты вещью никак не пользуешься и не любуешься, то зачем её хранить? Ну да это причуды дорогой Сестры, не нужно обращать на них внимания.

Подошло 25-е число. Три дня великого очищения. Во дворце появляются мастера кукольного дела с извечными бамбуковыми палками. Когда я была совсем маленькой, то никак не могла понять — зачем же они их с собой носят? Кормилицы объясняли, что с их помощью измеряют рост императора, его супруги и принца, чтобы изготовить кукол в натуральную величину. Но я, будучи несмышлёным ребёнком, представляла себе, что эти палки — чтобы побить императора! Эта глупость меня так смешила, развлекала и пугала, что приближённые не знали, как меня успокоить. В этом году мастера пришли и ко мне. Хотя благодаря свадьбе я не стала императрицей, но получила возможность очищаться от скверны и таким способом. Процедура была столь смешна! Меня попросили ровно встать, закрыв лицо веером. Поставили рядом палку и сделали надрез, потом специальной нитью измерили остальные параметры, спросили, какой я пользуюсь косметикой, и только тогда отпустили. Правда, посетители отвлекли меня от трёхдневных очистительных молитв, чем я была крайне недовольна. Всё же за три дня до нового года нужно забыть о развлечениях и вспомнить о благочестии и покаянии.

И вот наступил последний день года! Рано утром готовых кукол погрузили в бегущую воду, дабы смыть скверну. А потом началась такая суматоха! Ведь столько надо было успеть сделать за день! Мы с Сестрой и Хигой решили проводить обряды вместе. Все дома в округе украшаются стеблями папоротника и сосновыми ветками, везде слышатся песни, шум, приготовления к празднику. На листьях юдзуриха³⁶ лежат кушанья для покойников. Мне даже несколько обидно, что они в этот день навсегда покидают свой дом. Хотя в этом году не умер никто из моих близких, но всё равно, когда чей-то дух витает по дворцу, становится спокойнее. А теперь придётся ждать новых духов, которых опять придётся провожать в следующем году, и так до бесконечности. Но это только одна из множества предновогодних процедур. Причём среди них есть и очень смешные, например, раз в году мы — дамы высшего сословия — должны лично навести чистоту и порядок в своих комнатах. Но, поскольку генеральная уборка проводится столь редко, она приносит только радости. Вместо того, чтобы просто мести маленькими метёлочками, мы дурачились, распевали песни и всячески поддерживали общий праздничный настрой. Надеюсь, никакой юноша не подсмотрит за нами, а то пойдут такие кривотолки! Веселье продолжалось довольно долго, пока не вошла госпожа Тонагу вместе с моим мужем.

— Веселитесь? — угрюмо произнесла она. — А ведь нам ещё картину нарисовать надо. Неужели вы забыли об этом?

Веселье на минуту смолкло, чтобы вновь разразиться с новой силой. Действительно, я совсем забыла, что вчера мы проиграли мужчинам в конкурсе стихосложения. Как побеждённые, мы должны были нарисовать рисунок, причём такой, чтобы на нём поместилось всё, что пожелают мужчины-победители.

— Нет, мы нисколько не забыли об этом. Господа уже высказали свои пожелания? — поинтересовалась Сестра.

— Да, Третья, но не просто высказали, а написали. И к тому же прислали к нам тюремщика — в лице Лорда Зойсайта.

— Тюремщика? — удивилась Сестра.

— Насколько я понял, милые дамы, — муж говорил как-то чересчур официально, — в мои обязанности входит следить, чтобы вы всё рисовали сами, а не пытались сделать копии или ещё как-нибудь нарушить правила игры. Поскольку я не принимал участия во вчерашнем конкурсе, то моё мнение и суждение непредвзяты, к тому же я имею право вас всех видеть. Но если вас вдруг смущает моё присутствие…

— Ах, нет, нисколько, — глаза Хиги загорелись непонятным огоньком, — пожалуйста, садитесь, мы как раз закончили уборку.

— Благодарю.

— Тонагу, так что приказали мужчины?

— Я ещё не смотрела.

— Так давайте откроем.

— Тише, пусть кто-нибудь прочитает, например ты, дорогая.

— Хорошо, тихо. Итак, первое:

— Что-то я не поняла, — прошептала Хига, — какое-то странное стихотворение. Что там дальше?

— То же самое:

— Кто-нибудь что-нибудь понял? — спросила я, когда воцарилась тишина.

— По-моему, задача ясна. Надо вставить пропущенные слова и потом нарисовать их, — уверено ответила Сестра.

— Но, дорогая, ты догадываешься, откуда они взяты? Это не из «Кокинсю»⁴¹. Я эту антологию почти всю наизусть знаю, — возразила я.

— Давайте подумаем. Одно из этих стихотворений мне знакомо. То, что начинается с «прилечь».

— Ну так вспомни, что там.

— Сейчас… Нет, не помню.

— Тихо! — Сестра решила взять бразды правления в свои руки. — Так мы не добьёмся толку. В «Прилечь…» всё довольно очевидно: если путник собирался спать, значит, была либо ночь, либо вечер. Изобразим так, чтобы не было понятно. «Плачущий голос» есть только у одной птицы — у кукушки. «И вдруг уже» — либо утро, либо рассвет, ничто другое просто не подходит. Так что давайте, разделим картину на две части: на одной будет вечер, а на другой — утро.

— Твои размышления так разумны. Но что с остальными делать? — поинтересовалась Тонагу.

— Думать надо, вот и всё. Мужчины не дали бы нам непосильного задания.

— Ладно, давайте думать. В первом может быть что угодно: долг, семья, любовь, нужно выбрать что-то наиболее подходящее.

— Сестра, долг изобразить невозможно. Это либо вещь, либо живое существо. Ладно, пока оставим. «Не белой ли» либо яблони, либо сливы — никого другого с белыми цветами не воспевают в стихах.

— А сравнивают, скорее всего, со снегом.

— Предположим. Тогда «у», скорее всего, «дома».

— «Ах эти», должно быть, «камни» или «скалы», а омывают их «волны» или «вода», но это не суть важно. А не слышать могут люди, демоны, животные, боги…

— Скорее всего, люди, их обычно в стихах воспевают — всё же, лучшее рождение.

— Но вот мы и разобрались, — констатировала Третья, — не понятно лишь, что в первом. Пускай будут родственники.

— Хорошо. Итак: родственники, яблоня, дом, снег, вечер, кукушка, утро, камни, вода, люди, — подвела итог Хига.

— Что если родственников, яблоню, дом, снег и вечер изобразить на одной стороне картины; а кукушку, утро, людей, камни и воду на другой?

С моим предложением все согласились, и мы начали работу. Я рисовала в паре с Тонагу. Но что-то случилось: радость покинула нас. Тонагу была угрюма, так и не произнесла ни одного слова, что меня несколько насторожило.

— У тебя что-то случилось? — спросила я участливо.

— У меня — нет, — чётко ответила Тонагу. — Спасибо за беспокойство, госпожа, просто моя племянница не прибудет к празднику. Она написала, что снега не дают возможности проехать. А ведь император так хотел увидеть её! Мне так стыдно из-за всего этого.

— Но как же так? — я с нескрываемой жалостью посмотрела на подругу. — Что сказать императору, ведь праздник начнётся через несколько часов!

— Я не знаю, понимаете, поэтому и не могу наслаждаться торжеством, — Тонагу глубоко вздохнула.

— Может, — подала голос Сестра, — может, кому-нибудь из нас переодеться, хорошо накраситься и император не отличит? Всё же будет ночь, да и его разум будет замутнён алкоголем. Как выглядит твоя племянница?

— Ну, — Тонагу немного смутилась, — не получится: она довольно высокая, черты лица совсем не похожи на наши.

— Ну, на кого она более всего похожа? — начали мы допытываться.

— Честно? — спросила Тонагу смущённо. — На Лорда Зойсайта.

— Что?! — воскликнули мы хором.

— Простите, но это так… Наверное, — Тонагу совсем смутилась и замолчала.

Мы тоже не пытались поддержать разговор. Как-то неприятно стало. Особенно мне. То ли дорогая подруга имела в виду, что её племянница мужеподобна; то ли то, что мой муж чересчур женственен. И тот, и другой вариант меня не устраивает в равной мере. Молчание затягивалось. Тонагу и Хига взяли кисти и уже хотели продолжить рисовать, как вдруг мы услышали:

— Не вижу проблемы, милые дамы. Если я так похож на вашу несостоявшуюся гостью, так загримируйте меня.

Мы все резко обернулись. Зойсайт не поднимал головы от какого-то сборника, и, если бы в помещении находился кто-нибудь ещё, мне ни в коем случае не пришло бы в голову, что эти слова произнёс мой муж.

— Простите, вы, должно быть, шутите, — пролепетала я.

— Отнюдь, — Зойсайт встал, — я всегда гордился своей красотой, она частенько помогала мне в разных курьёзных ситуациях. Так что я не против.

— Хорошо, конечно, — прошептала удивлённо Тонагу, — позвольте выразить… вам благодарность. Это решит проблему. Но вы ведь должны будете присутствовать на празднике в своём обыкновенном обличии.

— Могу вас успокоить, я не собирался идти на торжество по той причине, которая известна моей жене. — Зойсайт на мгновение очень выразительно посмотрел на меня.

Я вздрогнула. Неужели… нет, Зойсайт не мог видеть меня, когда я подсматривала за ним и отцом, такого не могло быть, ведь всё было рассчитано, никто меня раньше не замечал.

— Мне понятно ваше суждение, — робко признала я, боясь, что подруги начнут расспрашивать. — Девочки, давайте попробуем. Нам нужна краска для волос, щипцы, стёклышки, одежда, пудра…

— Надеюсь, вы приведёте потом мои волосы в должный вид, — Зойсайт снял резинку, распустив свои длинные волосы неестественного цвета.

— Разумеется, после праздника они снова станут рыжими и вьющимися, — заверила я его немедля.

— Тогда я отдаю себя вам в руки. Но стёклышками займусь сам. Их надо обжечь, продезинфицировать, а то мне не хотелось бы остаться без глаз. А так моё тело в вашей власти, — он красиво пал на колени, изображая раболепие, словно актёр.

Мы подошли, созвали доверенных служанок и начали работать. Сначала было неловко превращать мужчину в женщину, но у Зойсайта действительно прекрасное тело, а, учитывая, что император ни разу не видел госпожу Юмико, забава должна удаться. Самые большие трудности возникли с волосами. Они оказались не только не того цвета и не той длины, но ещё и потрясающего объёма. Когда Зойсайт распустил хвост, мы не могли удержаться от немого восхищения. В душе я завидовала ему: муж ничего не делает, чтобы поддерживать свою красоту, а я должна часы тратить для достижения идеального результата. Обидно. Красили мы супруга долго — несколько часов.

Незаметно наступили ранние сумерки. Пора начинать очередной обряд. Оставив Зойсайта сушиться за ширмой, мы взяли курительные свечи. По комнате разнёсся чудесный аромат. Служанки принесли жареный горох. Распределив углы между собой, мы начали ходить по комнате, стараясь не поскользнуться на рассыпаемом горохе. «Дьявол, вон, добро, останься!» — произносили мы на разные лады, разбрасывая горошины, за которыми с большим интересом наблюдали птицы, которые с удовольствием полакомились бы подобным кушаньем. Наконец, горох кончился, и пришлось поднять несколько горошин и съесть⁴², хотя я очень не люблю этот продукт. Теперь только не забыть его завтра убрать с пола.

— Дорогая Сестра, Тонагу, мы с Хигой пойдём чернить зубы⁴³, помогите пока Лорду Зойсайту одеться. Хорошо?

— Ладно, до встречи.

Я пригласила Хигу к себе, поскольку у меня было много порошка, а нам хотелось побыстрее вернуться к остальным. Ведь одеть и загримировать Зойсайта можно, но нам также нужно за ближайшие часа два научить его правильно двигаться, говорить и вести себя. А если мы не сможем, то придётся отказаться от прекрасной затеи. Обуреваемая волнением, я чуть не проглотила чернильный порошок. Хига, кажется, была более спокойна, хотя её поведение выдавало некоторое смятение.

Мы окончили процедуру на редкость быстро и поспешили обратно в заветную комнату. Что же мы там увидели…

Глава 15

Свиток кончился, и я отложил его в сторону. Стояла глубокая ночь, не было слышно даже малейшего шороха. Стража, которая сидела в комнате, не сдвигаясь с места, напоминала скорее статуи, чем живых демонов. В этой убийственной тишине я пытался осмыслить всё то, что прочитал. Получалась какая-то несуразица. Замужество? Заключение тайного союза? Не было такого! Как они смогли всё так организовать, чтобы ни один разведчик ни о чём не узнал? Как они объяснили то, что Лорд Зойсайт отсутствовал все эти годы? Дело запутывалось и начинало принимать неприятный оборот. Если допустить, что написанное в дневнике — правда, то, значит, готовятся обширные завоевания. Нет, этого определённо не может быть. Троюродная сестра наверняка что-то спутала, чего-то не поняла. Откуда она вообще знает мысли своего, ну положим, мужа? Она пишет так, будто сама присутствовала при всех событиях, чего тоже быть не могло. Ладно, пока буду читать второй свиток, может, что-нибудь прояснится. Но если то, что написано на бумаге, правда, то может очень скоро наступить конец света.