Глава 15.

                                                                                  Кагуя-химэ.

Как же прекрасен последний месяц зимы! Скоро начнутся основные молитвы, а потом будет самый великий праздник в году. Начало весны, начало нового, 800-ого года по общему календарю или 27-ого по нашему. В этом году столько всего произошло! Я пытаюсь перебрать в памяти все значимые события и не могу… Тёмное Королевство, замужество, возвращение Югатоюмэ, первые любовные письма, адресованные Сестре. Калейдоскоп событий всего за какой – то год, за несколько месяцев. Мне безумно интересно, насколько супругу понравится главный праздник. Не зря же он длится почти месяц: в нём столько обрядов, что ни один демон не сможет остаться равнодушным хотя бы к одному из них. Лично меня более всех привлекает обряд белых коней, Сестре же нравится семитравье. Какое же действо пленит сердце моего мужа?

Ах, супруг! Моя жизнь теперь наполнена странным смыслом – после того, как вернулся милый друг, у меня появилась одна неприятная, но священная обязанность – скрывать свою связь с другим. Не знаю, конечно, как к этому отнесётся Зойсайт, но все придворные осудили бы меня, если бы я не ответила на то послание, что отправил Югатоюмэ. Но нельзя такое оставлять без внимания! Просто неприлично! А письмо, пускай и не обязывает ко многому, но даёт некоторую надежду, которую никак нельзя не оправдать. В общем, теперь я живу двойной жизнью: то с мужем, то с возлюбленным. Югатоюмэ редко навещает меня днём – всё-таки я женщина, но ночи... Я стараюсь под любым предлогом упорхнуть из спальни мужа, да он особенно и не держит меня. Последние несколько ночей мы не были вместе и, странно, но я соскучилась по тому напитку, которым муж поил меня перед сном. Он такой приятный и вкусный, мне даже порой нехорошо бывает, когда я его долго не пью. Вот, что значит привычка! Но почему всё же после него голова кружится, и от ночи остаются только смутные воспоминания? Меня, правда, это не очень беспокоит, но хочется сравнить, с кем лучше: с Зойсайтом или с Югатоюмэ. Какой же чушью я занимаюсь! Голова забита совсем другим, а ведь с завтрашнего дня начинаются главные молебны. Надо бы к ним как следует подготовиться, а не сидеть и рассуждать о недозволенном. К тому же, необходимо встретить эту девушку, как же её имя? Не помню.  Тонагу рассказывала, что её молодая родственница, кажется, племянница, должна прибыть ко двору прямо перед праздником. Император очень заинтересовался юной прелестницей – её приезда трепетно ожидают все, раз уж сам государь изъявил желание близко познакомиться с ней. Говорят, она молода, красива, хорошо слагает стихи и имеет отличный почерк. Если всё это так, то девушка действительно заслуживает всяческих похвал и уважения. Я как-то видела веер, принадлежащий дорогой Тонагу: на нём изображались чайки, парящие над горами. Рисунок был настолько чудесен, что я спросила у подруги, кто сделал ей его? На что получила немедленный ответ, что создателя она не знает, так как веер прислала племянница, которая его и расписала. Если в словах Тонагу не было лжи, то девица действительно вполне достойная!

Услышав шум в «советной» комнате, я отвлеклась от праздных мыслей и стала подглядывать в щёлочку. В общем-то, я вновь находилась в «секретной» комнате, только наблюдала в этот раз не за военным правителем, а за мужем. Отец лично вызвал его в свои апартаменты, чего никогда не бывало раньше. Не могу же я не узнать, о чем они будут говорить! Только странно: родитель не подошёл к лорду, так и остался за ширмой. Обычно он выходит к демонам такого ранга, а сейчас…похоже, он хочет позлить моего мужа, но зачем? Может, просто из-за своей неприязни к воинам? Или какая-нибудь теневая политика? Я пригляделась: Зойсайт опустился на колени перед ширмой; весь его вид выражал кротость и благочестие. Нет, всё же, я завидую ему: он как змея – может быть смиренным, а через минуту пронзить мечом. Побаиваюсь я его.

Итак, приветствие окончено, что же будет дальше? Голос отца строг и раздражён.

- Лорд Зойсайт, у меня к вам пожелание.

- Я буду вам покорен. Вас слушаться – мой долг.

Я совсем не ожидала подобных слов. К чему вдруг это смирение и пристыженность? Может, я чего-то не знаю, или он играет в очередную опасную игру? Поостерёгся бы – всё ж перед ним император.

- Вот и хорошо, что вы это понимаете. Скоро главный праздник, и я очень прошу вас не являться на него с оружием.

- Государь. Я никогда не осквернял вашего дома мечами и ни на один праздники или богослужение никогда не брал оружия, вы же знаете.

- Да, мечи вы не берёте, но я осведомлён, что у вас с собой всегда есть кинжалы, метательные ножи, коробочки с отравой.

- Это средства самозащиты. Оставлять их – значит подвергать свою жизнь и жизни, находящихся рядом со мной демонов, опасности.

- Лорд Зойсайт, вы полгода живёте с нами и до сих пор не поняли, что никто никогда ни при каких обстоятельствах не нападёт на императорскую семью! Если вдруг что-то случится, то всегда рядом стража, которая прекрасно знает, что надо делать в любой ситуации.

- Понимаю, но это оружие может использоваться не только для нападения. Ножи всегда должны быть при себе, если вдруг что-то случится, ими придётся что-то…

- Лорд Зойсайт, - родитель чуть не дрожал от гнева, - я не желаю слушать вас. Я очень прошу не оскорблять священного праздника очищения оружием. Вы понимаете?

- Да, - Зойсайт унижено склонил голову, - мой долг вам покоряться.

Они распрощались, и супруг вышел из комнаты. Я стояла, ждала, когда отец уйдёт к себе, чтобы незаметно покинуть комнату. Как родитель мог так унизить моего мужа? Право, жаль, хотя и его поведение, возможно, не самое учтивое, но он всё же недавно у нас, а отец так груб и жёсток с ним.

Съедаемая неприятными мыслями, я вернулась в свою комнату, где меня уже ждал Вечерний Сон.

                                                                                   ****

Итак, девятнадцатое число последней луны – начало праздника, который будет длиться, без малого, месяц, пускай и с небольшими перерывами. Нельзя не упомянуть, что последний месяц – мой самый любимый.  Кто не знает, как приятно получать подарки, поздравления, заверения в любви и преданности! Чудеснейшее время для всего замка!

Разумеется, я не могу не рассказать в своём дневнике о том, как проходит это великое торжество, но, к сожалению, бумага и тушь не в состоянии передать всего того великолепия, которое можно наблюдать сейчас во дворце. Спустя много лет я буду вспоминать именно этот праздник со сладостной грустью, поскольку того, что окружало меня в те юные годы, не было больше никогда. Ну да, я отвлеклась. А ведь наступили первые три дня богослужения. Сегодня произойдёт то, чего все так долго ждали, то, зачем прибыли в замок настоятели и монахи – сегодня провозгласят имена всех Будд. Меня далеко не каждый год пускают на это торжество, но теперь я замужняя женщина и имею право насладиться чтением сутр. Много часов я слушала чудесные молитвы, подсматривая, насколько мужу нравится подобное мероприятие. К моему удивлению, его лицо ничего не выражало, он сидел чинно, но будто отстранившись от мира, будто его совершенно не интересует Будда Амитаюс, которого как раз в эту минуту прославляли. Непонятно, может, ему дурно от благовоний? Помню, однажды я чуть в обморок не упала от очень сильного и неприятного запаха, но вроде сейчас он приятен. Странно, ну да ладно. Прошло несколько часов. Молитвы кончились, теперь все участники должны посетить  могилы императоров прошлого, дабы преподнести жертвенный рис. Начинается извечная суматоха: отовсюду слышатся споры, кто где сидит, кто за кем едет. Наконец колонна построилась, и мы выехали за пределы императорского дворца. Толпа бурно встретила нас, провожая прекрасное шествие. Я выглядывала из небольшого окошечка, наблюдая за разодетой массой высший демонов и юм. Из толпы слышались то приветственные кличи, то молитвы, то пожелания благополучия императору и всему правящему дому. Множество охраны, сопровождающей нас, еле сдерживало восторженную толпу. Мне на мгновение стало противно – все низшие слои общества вызывают во мне лишь чувство глубокого презрения. Раз их души воплотились в такие тела, значит, они много грешили в прошлой жизни, возможно, даже, переступали закон. Так неужели я должна терпеть их вокруг себя? Нет, конечно, они незаменимы, если где-то крыша обвалилась или сад запустел – такую работу они хорошо выполняют, но она такая грязная. Фу!

Чтобы отвлечься от мерзких мыслей, я закрыла окошечко и стала ждать, когда мы приблизимся к гробницам. Там-то не будет этой жуткой толпы, там я окажусь в кругу приятных мне демонов. И вот, наконец, показалось оно – кладбище. Меня, естественно, не допустили на сам обряд подношения священного риса – зато я наблюдала издалека за действиями отца и настоятеля – конечно, в них нет особенной новизны – обряды столетиями не изменяются, но каждый год чувствуется какое-то особое упоение от этих молитв и служб.

Примерно в том же духе проходили и остальные праздничные дни. Я постоянно получала подарки, которые частенько передаривала за ненадобностью. Мужу, например, подарила кубок из лазурита, полученный от госпожи Соны, а Сестре – веер, преподнесённый мне ещё года три назад. Как-то так получилось, что я им ни разу не пользовалась, поэтому и решила подарить тому, кто коллекционирует подобные безделушки. У Сестры довольно много вееров, которые она не использует, а лишь складывает в специальную коробочку. Я никогда не могла понять – зачем? Если ты вещью никак не пользуешься и не любуешься, то зачем её хранить? Ну да, это – причуды дорогой Сестры, не нужно акцентировать на них внимание.

Подошло 25-ое число. Три дня великого очищения. Во дворце появляются мастера кукольного дела вместе с извечными бамбуковыми палками. Когда я была совсем маленькой, то никак не могла понять – зачем же они их с собой носят? Кормилицы объясняли, что с их помощью измеряют рост императора, его супруги и принца, чтобы изготовить кукол в натуральную величину. Но я, будучи несмышленым ребёнком, представляла себе, что эти палки – чтобы побить императора! Эта глупость меня так смешила, развлекала и пугала, что приближённые не знали, как меня успокоить. В этом году мастера пришли и ко мне. Видимо благодаря свадьбе, я не стала императрицей, но получила возможность очищаться от скверны и таким способом. Процедура была так смешна! Меня попросили ровно встать, закрыв лицо веером. Поставили рядом палку и сделали надрез, потом специальной нитью измерили остальные параметры,  спросили, какой я пользуюсь косметикой, и только тогда отпустили. Не могу не пожаловаться, что посетители отвлекли меня от трёхдневных очистительных молитв, чем я была крайне недовольна. Всё же за три дня до нового года нужно забыть о распутстве и вспомнить о благочестии и покаянии.

И вот наступил последний день года! Рано утром готовых кукол погрузили в бегущую воду, дабы смыть скверну. А потом был такой круговорот! Сколько надо было успеть сделать за день. Я с Сестрой и Хигой решили проводить обряды вместе. Все дома в округе украшаются стеблями папоротника и сосновыми ветками, везде слышатся песни, шум, приготовления к празднику. На листьях юдзуриха* лежат кушанья для покойников. Мне даже несколько обидно, что они в этот день навсегда покидают свой дом. Хотя в этом году не умер никто из моих близких, но всё равно, когда чей-то дух витает по дворцу, становится спокойнее. А теперь придётся ждать новых духов, которых опять придётся провожать в следующем году и так до бесконечности. Но это – только одна из множества предновогодних процедур.  Причём, среди них есть и очень смешные, например, раз в году мы  - дамы высшего сословия, должны лично навести чистоту и порядок в своих комнатах. Но поскольку генеральная уборка проводится столь редко, она приносит только радости. Вместо того чтобы просто мести маленькими метёлочками, мы дурачились, распевали песни и всячески поддерживали общий праздничный настрой. Так продолжалось довольно долго, пока не вошла госпожа Тонагу вместе с моим мужем.

- Веселитесь? – угрюмо произнесла она, - а ведь нам ещё картину нарисовать надо. Неужели вы забыли об этом?

Веселье на минуту смолкло, чтобы вновь разразиться с новой силой. Действительно, я совсем забыла, что вчера мы проиграли мужчинам в конкурсе стихосложения. Как побеждённые, мы должны были нарисовать рисунок, причём такой, чтобы на нём поместилось всё, что пожелают мужчины-победители.

- Нет, мы нисколько не забыли об этом. Господа уже высказали свои пожелания? – поинтересовалась Сестра.

- Да, Третья, но не просто высказали, а написали. И к тому же прислали к нам тюремщика – в лице Лорда Зойсайта.

- Тюремщика? – удивилась Сестра.

- Насколько я понял, милые дамы, - муж говорил как-то чересчур официально, - в мои обязанности входит следить, чтобы вы всё рисовали сами, а не пытались сделать копии или ещё как-нибудь нарушить правила игры. Поскольку я не принимал участия во вчерашнем конкурсе, то моё мнение и суждение непредвзято, тем более что я имею право вас всех видеть. Но если вас вдруг смущает моё присутствие….

- Ах, нет, нисколько, - глаза Хиги загорелась непонятным огоньком, - пожалуйста, садитесь, мы как раз закончили уборку.

- Благодарю.

- Тонагу, так что приказали мужчины?

- Я ещё не смотрела.

- Так давайте откроем.

- Тише, пусть кто-нибудь прочитает, например ты, дорогая.

- Хорошо, тихо. Итак, первое:

Без надежды день за днём

Только в муках я живу

И хочу покинуть этот мир.

Но напрасны думы те –

……. преграждают путь.*

- Что-то я не поняла, - прошептала Хига, - какое-то странное стихотворение. Что там дальше?

- То же самое:

Не белой ли….. цветы

У…..  моего расцвели,

И теперь всё кругом в белоснежном цвету?

Или это оставшийся ……

Показался мне нынче цветами?*

Прилечь я собирался ….. летом

Но голос плачущий ….. усыхал,

И вдруг уже ……!

Сменилась ночь рассветом,

Пока в тиши ……. Я внимал.*

Как эти….., что лежат у берегов

И в час прилива в ….. исчезают,

Так рукава мои…

Они влажны от слёз,

А…. ничего не слышат и не знают!*

- Кто-нибудь, что-нибудь понял? – спросила я после несколькосекундного молчания.

- По-моему, задача ясна. Надо вставить пропущенные слова, и потом нарисовать их.

- Но, дорогая, ты догадываешься, откуда они взяты? Это не из «Кокинсю»*.  Я эту антологию почти всю наизусть знаю.

- Давайте подумаем. Одно из этих стихотворений мне знакомо. То, что начинается с «прилечь».

- Ну, так вспомни, что там.

- Сейчас… Нет, не помню.

- Тихо! – Сестра решила взять бразды правления в свои руки, - так мы не добьёмся толку. В «прилечь» всё довольно очевидно: если путник собирался спать, значит, была либо ночь, либо вечер. Изобразим так, чтобы не было понятно. «Плачущий голос» есть только у одной птицы – у кукушки. «И вдруг уже» - либо утро, либо рассвет, ничто другое просто не подходит. Так что, давайте, разделим картину на две части: на одной будет вечер, а на другой - утро.

- Твои размышления так разумны. Но что с остальными делать? – поинтересовалась Тонагу.

-Думать надо, вот и всё. Мужчины не дали бы нам непосильного задания.

- Ладно, давайте думать. В первом может быть что угодно: долг, семья, любовь, нужно выбрать что-то наиболее подходящее.

- Сестра, долг изобразить невозможно. Это либо вещь, либо живое существо. Ладно, пока оставим. «Не белой ли» либо яблони, либо сливы – никого другого с белыми цветами не воспевают в стихах.

- А сравнивают, скорее всего, со снегом.

- Предположим. Тогда «у», скорее всего, «дома».

- «Ах эти», должно быть, «камни» или «скалы», а омывают их «волны» или «вода», но это не суть важно. А не слышать могут люди, демоны, животные, боги…

- Скорее всего, люди, их обычно в стихах воспевают – всё же, лучшее рождение.

- Но вот, мы и разобрались, - констатировала Третья, - не понятно лишь, что в первом. Пускай будут родственники.

- Хорошо. Итак: родственники, яблоня, дом, снег, вечер, кукушка, утро, камни, вода, люди, - подвела итог Хига.

- Что если родственников, яблоню, дом, снег и вечер изобразить на одной стороне картины; а кукушку, утро, людей, камни и воду на другой?

С моим предложением все согласились, и мы начали работу. Я рисовала в паре с Тонагу. Но что-то не клеилось. Она была угрюма, так и не произнесла ни одного слова, меня это насторожило.

- У тебя что-то случилось?

- У меня  - нет, - чётко ответила Тонагу, - просто моя племянница не прибудет к празднику. Она написала, что снега не дают возможности проехать. А ведь император так хотел увидеть её! Мне так стыдно из-за всего этого.

- Но как же так?  - я с не скрываемой жалостью посмотрела на подругу, - что сказать императору, ведь праздник начнётся через несколько часов!

- Я не знаю, понимаете, поэтому и не могу наслаждаться праздником.

- Может, - подала голос Сестра, - может, кому-нибудь из нас переодеться, хорошо накрасится и император не отличит? Всё же будет ночь, да и его разум будет замутнён алкоголем. Как выглядит твоя племянница?

- Ну, - Тонагу немного смутилась, - это  не пройдёт, она довольно высокая, черты лица совсем не похожи на наши.

- Ну, на кого она более всего похожа, - начали мы допытываться.

- Честно? – спросила Тонагу смущенно, - на Лорда Зойсайта.

- Что?! – воскликнули мы хором.

- Простите, но это так… Наверное,  - Тонагу совсем смутилась и замолчала.

Мы тоже не пытались поддержать разговор. Как-то неприятно стало. Особенно мне. То ли дорогая подруга имела в виду то, что её племянница мужеподобна; то ли то, что мой муж чересчур женственен. И тот, и другой вариант меня не устраивал в равной мере. Тонагу и Хига взяли кисти и уже хотели продолжить рисовать, как вдруг мы услышали:

-  Не вижу проблемы, милые дамы. Если я так похож на вашу несостоявшуюся гостю, так загримируйте меня.

Мы резко обернулись. Зойсайт не поднимал головы от какого-то сборника, если бы в помещении находился кто-нибудь ещё, мне ни в коем случае не пришло бы в голову, что эти слова произнёс мой муж.

- Простите, вы, должно быть, шутите, - пролепетала я.

- Отнюдь, - Зойсайт встал, - я всегда гордился своей красотой, она частенько помогала мне в разных курьёзных ситуациях. Так что,  я не против.

- Хорошо, конечно, - прошептала Тонагу, - позвольте выразить…вам благодарность. Это решит проблему.  Но вы ведь должны будете присутствовать на празднике в своём обыкновенном обличии.

- Могу вас успокоить, я не собирался идти на торжество по той причине, которая известна моей жене.

Я вздрогнула. Неужели… нет, Зойсайт не мог видеть меня, когда я подсматривала за ним и отцом, такого не могло быть, ведь всё было рассчитано.

- Мне понятно ваше суждение. Ладно, девочки, давайте начнём. Нам нужна краска для волос, щипцы, стёклышки, одежда, пудра….

- Надеюсь, вы приведёте потом мои волосы в должный вид.

- Разумеется, после праздника они снова станут рыжими и вьющимися.

- Тогда я отдаю себя вам в руки. Но стёклышками займусь сам. Их надо обжечь, продезинфицировать, а то мне не хотелось бы остаться без глаз. А так – моё тело в вашей власти.

Мы подошли, созвали доверенных служанок и начали работать. Сначала было неловко превращать мужчину в женщину, но у Зойсата действительно прекрасное тело, а, учитывая то, что император ни разу не видел госпожу Юмико, забава должна удаться. Самые большие проблемы были с волосами. Они оказались не только не того цвета и не той структуры, но ещё и потрясающего объёма. Когда Зойсайт распустил хвост, мы не могли удержаться от немого восхищения. В душе я завидовала ему: муж ничего не делает, чтобы поддерживать свою красоту, а я должна часы тратить для достижения идеального  результата. Обидно. Красили мы супруга долго – несколько часов.

 Незаметно наступили ранние сумерки. Пора начинать очередной  обряд. Оставив Зойсайта сушиться за ширмой, мы взяли курительные свечи. По комнате   разнёсся чудесный аромат. Служанки принесли жареный горох. Распределив углы между собой, мы начали ходить по комнате, стараясь не поскользнуться на рассыпаемом горохе «Дьявол вон, добро останься!» - произносили мы на разные лады, разбрасывая горошины, за которыми с большим интересом наблюдали птицы, с удовольствием полакомившиеся бы подобным кушаньем.  Наконец, горох кончился, но пришлось  поднять несколько горошин и съесть*, хотя я очень не люблю этот продукт. Теперь только не забыть его завтра убрать с пола.

- Сестра, Тонагу, - мы с Хигой пойдём чернить зубы*, помогите пока Лорду Зойсайту одеться. Хорошо?

- Ладно, до встречи.

Я пригласила Хигу к себе, поскольку у меня было много порошка, а нам хотелось побыстрее вернуться к остальным. Ведь одеть и загримировать Зойсайта можно, но нам также нужно за ближайшие часа два научить его правильно двигаться, говорить и вести себя. А если мы не сможем, то придётся отказаться от прекрасной затеи. Обуреваемая волнением, я чуть не проглотила чернильный порошок. Хига, кажется, была более спокойна, хотя аура всё-таки выдавала некоторое смятение.

Мы окончили процедуру на редкость быстро и поспешили обратно в заветную комнату. Что же мы там увидели….

Продолжение следует…

*Юдзуриха – вечнозелёное дерево, дафнифиллум.

*Автор - Яманоэ Окура.

*Автор - Отомо Табито.

*Автор - Цураюки.

*Автор - Нидзёин Сануки.

* «Кокинсю» - антология длиной в 20 свитков. 

*В день нового года каждый, сколько лет ему от роду, съедает постольку числом горошин.

*Чернить зубы – чернение зубов с помощью окислов железа практиковалось в то время  у замужних женщин и женатых мужчин.