Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.
Дрёва
Осколки прошлого…Посвящается моей любимой сестре.
Спасибо тебе огромное за всё-всё,
и, главное, за твоё присутствие
в моей жизни…
Глава 1
Позвольте попенять вам за полуторастолетнее молчание: стыдно не откликаться на многочисленные послания старинного приятеля. Мало ли что умерли!
Для порядочного человека это отнюдь не причина…
М. Успенский
На черном, словно бархат, небе догорали последние звёзды. Еще совсем недавно, каких-то пятнадцать вдохов назад они мерцали ровным ярким светом неведомого и недосягаемого среди своих менее ярких соседей, теперь же, поблекшие и нервно подрагивающие, они чувствовали приближение утра и готовились покинуть небосклон до следующего вечера. Ветер кружил над городом, завывая в трубах и обрывая листву с начавших золотиться деревьев. Водоворот красных кленовых, золотых берёзовых и ржавых каштановых листьев кружился над тёмными, пустыми улицами, ложился на землю и крыши, и, взмётываясь, летел дальше.
Ночью прошла гроза, обдала ледяной водой землю, омыла дома и травы. Теперь же насытившаяся водой земля подсохла и с радостью ждала первые лучи солнца, чтобы немного погреться. Цветы собирали широкими листьями холодные капли росы и поднимали уже начавшие раскрываться бутоны. Они тоже ждали восхода солнца – наступал октябрь, и на улице стояли последние деньки бабьего лета, коротенький промежуток времени, когда природа позволяет немного погреться на солнышке, понежиться в ярком желтоватом свете, подышать теплым и звеняще-чистым воздухом… И Солнце не заставило долго себя ждать. Еще мгновенье - и первые теплые лучи мягко коснулись бело-розовых лепестков цветка георгина, провели светлую дорожку по луже, на искрящейся гладкой поверхности которой плавал одинокий лист, блеснули на прозрачном оконном стекле и забрались внутрь дома…
Яркий солнечный луч на маленьком лице и густые тени от длинных ресниц на щеках.
Хлопок двери… Звон ключей…
Сон прервался так же неожиданно, как и начался. Парень открыл сонные глаза и посмотрел в окно…
Последний луч солнца медленно рассеялся в дымке тумана. Уже второй день погода стояла смурая и угрюмая. А началось все вчера к обеду, когда с севера вдруг пришло мрачное серое облако. Сначала на него никто не обратил внимания. Одно несчастное грязное пятнышко в необъятной голубой сини достойно сожаления – вот сейчас поднебесный ветер растреплет и порвет его, а потом разметает мелкой пылью, никто и не вспомнит о пушистом барашке. Да и кому, какое дело до неба? У каждого и на земле хватает своих насущных проблем. Ан нет – не растрепался барашек, не исчез. Зацепился пушистым краем за вершину тополя, да так и обосновался.
А вот когда за этим облачком по голубому небу протянулся хвост, да нет… и тогда никому дела никакого не было. А хвост рос и, наконец, до горизонта разбил небо, словно гряда озеро. И как синь пыталась перехлестнуться через границу эту, никто не смотрел. Вот так мир и пропустил угрозу. Вот так люди и не заметили приближения грозы. А природа уже готовилась к беде. Птицы перестали взлетать к солнцу, хотя оно продолжало заливать мир последними золотыми лучами. Насекомые начали присматривать себе щели и норки, спасая свои маленькие души.
И только когда оттуда, где море сливается с небом, сметая границы реальности и иллюзии, оттуда, где пространство зыблется синевой, приползла огромная фиолетово-серая туча и начала разрастаться, заполонять небо и зло ворчать, люди посмотрели на небо. И один подумал: “ Наверное опять дождь… надоело”. А другой: “ Жаль я зонт не взял”. И только одинокая собака повела чутким носом и поскуливая поползла в подвал, понимая что от того, что готовит природа не поможет ни зонт ни навес…
А вот когда усилившийся ветер взвился ввысь, словно бы пытаясь вырваться из неведомых пут, когда сорвал сочные, крепкие зеленые листья, когда взвыл и швырнул брызги моря на светлый песок берега, тогда-то люди и решили, что пора бы поспешить убраться с улиц. А море уже заволновалось. Нервно задышало, кинуло первую волну на прибрежную скалу и, разбив её, швырнуло крошечные холодные капли, вперемешку с барашками пены ввысь. И когда ветер взвил и закружил светлые водовороты песка, впрочем, чтобы потом обрушить их в неспокойные хмурые воды, уже редко кто рисковал высунуть нос на улицу.
Как раз в это время, тихо приоткрыв дверь ближайшего к берегу здания, на улицу выскользнула гибкая фигурка. Ветер сразу же обдал человечка пылью, рванул тонкий плащ, взвыл и разметал по плечам волосы. Из-за песка и пыли, стоящих в воздухе, было сложно разобрать, парень это или девушка. А худенькая фигурка медленно двинулась вдоль воды, направляясь прямо к скале, служившей естественным волнорезом. Порывы ветра так шатали человечка, что впору было думать о добавочном грузе на шею… чтобы не сносило. И если бы кто-нибудь выглянул в окно, он подумал бы: “ Куда прется этот сумасшедший?” – и был бы прав.
Человек брел по берегу и смотрел на темные, иссиня-черные волны и плотную белую пену на гребнях волн. Плащ трепался вокруг, но этого не было слышно из-за воя ветра и шума моря. Природа злилась. Человек дошел до прямой узкой скалы, длинной полосой уходящей в море и остановился. Он медленно поднял руку и слегка потянул тонкий шнурок на шее. Ветер тут же жадно сорвал подарок и утащил его в серую даль. Человек оказался одет в кроссовки, светло голубые джинсы и теплый бежевый свитер. Высокая стойка обхватывала тонкую шею и упиралась в подбородок кукляшного лица. Белая кожа, манящие розовые губы, высокие скулы, пушистые ресницы, прикрывшие огромные глаза…
А между тем это был парень. И красота его была чисто мужской. Пусть не было ни жесткой щетины на щеках, ни самолюбивого выражения в глазах, ни резких движений, зато были гибкость и фигура танцора, легкий прищур глаз и мужественность в высоких скулах. А кроме того, была ещё куча девчонок, просто мечтающих попасть с ним в одну постель, потому, что в постели этой он был так же хорош, как и внешне. Но прекрасно знал себе цену, и поэтому в постели этой побывать удалось немногим. А тем, кто попробовал это сделать против воли красавчика, удалось побывать в постели больничной– малыш, в свои неполных 20, был неожиданно силен и быстр.
А паренёк этот уже задумался, почему все девчонки - такие пустышки и ничем его не привлекают, кроме тел. И не гей ли он. А потом и о том, что если гей, то не лучше ли вместо того, чтобы как остальные сидеть схватившись за голову и повторять: “Я гей? Я гей… Я ГЕЙ?!! ГЕЙ???”, поискать себе достойного мужика. А вот сегодня он распослал всех своих многочисленных друзей и подруги просто шел “в бурю”.
В такие дни его просто неумолимо тянуло к морю. Вот и сейчас он осторожно ступил на скользкие от воды камни. Засунул руки в карманы штанов и пошел по волнорезу “в море”. Дошел до края и остановился. Дальше выступ скалы обрывался, и там, внизу кипела вода. Врезаясь в каменную преграду разбивалась мелкими брызгами обдавала парня ледяными крошечными осколочками моря. А иногда, взвивалась ввысь, становясь стеной перед крошечным человечком и накатывая на него каждый момент грозила слизнуть и разбить маленькую фигурку о камни книзу.
Каждый раз, когда такое случалось, парень забывал дышать, широко открытыми глазами глядя на беснующуюся стихию. Дыхание сковывал не страх а восхищение. Эта грозная сила, эта мощь будили в нем такую бурю чувств и эмоций! И почему-то возникала странная ассоциация с четким контуром губ и серыми глазами. Где Луи мог видеть эти глаза он, хоть убей, не мог вспомнить. И на яву это было или в детском сне он тоже не мог понять. И эти губы, явно мужские, тоже немало смущали – все-таки геем быть не хотелось. И вот теперь сознание опять явно издевалось над ним, рисуя эти четкие, узкие и такие нереально родные губы. Очередная волна разлетевшись о скалу обожгла кожу ледяным прикосновением. Вздрогнув, парень прикрыл глаза, смакуя этот образ и представляя себе каковы эти губы на ощупь, когда их нежно трогаешь кончиками пальцев, практически осязая их прикосновение к своим ладоням. Сердце пропустило удар, дыхание сорвалось, стало как-то уж слишком тепло, и тут же ледяная вода окатила с ног до головы, прогоняя наваждение…
…Гроза уходила. Парень вздохнул полной грудью, пытаясь скинуть сковывающую сладость, и унять дрожь. Сделав короткий шаг вперёд и став на край камня, рискуя сорваться вниз от единственного неверного движения, парень раскинул руки, отдавая и тело и душу морю и ветру, позволяя им окутать фигурку, очищая мысли, освежая чувства.
А между тем из грота, стелясь по земле и разбрасывая вокруг щупальца выполз туман. Светло-серый, он скользил над землёй, укрывая её непрочным, но плотным пушистым одеялом. Медленно, разливаясь он заполонял узкие улочки, обвивался вокруг стволов деревьев, затекая во все щели.
Приближался вечер, а это значило, что ровно в полночь в цивильном ночном клубе свободных нравов соберется толпа, специально ради его выступления. Стриптиз Луи танцевал великолепно, а зрители это ценили и каждый четверг стекались в “Штольню” ради этого зрелища. И каждый пытался выбиться в передние ряды, потому, что в программу Луи входило легкое безобразие. Он всегда забирал на сцену кого-нибудь и медленно раздевал. Причем так это делать умел лишь он. Причем довольны оставались и зрители, и раздетый. И все боролись за право вылезти в первый ряд, пуская в ход ноги, руки и зубы, не забывая при этом пялиться на сцену. Но к этому времени надо ещё успеть сменить одежду и промыть волосы от морской воды.
С сожалением оторвавшись от созерцания успокаивающегося, но всё ещё бурно дышащего моря Луи отвернулся и медленно двинулся назад. Туман привлекал его неизвестностью. Неопределённостью. Сев, прислонившись спиной к прохладной поверхности прибрежного валуна Луи прикрыл глаза и прогнал мысли.
Хлопок двери… Звон ключей…
ОТЕЦ! Срочно встать и одеться!
Тяжелые медленные шаги неуверенно двинулись из прихожей на кухню. Шарканье подошв не предвещало ничего хорошего…
Значит, снова пьян…черт…
– Ты… этот… Джонатан!!! Мать твою... Где там… тебя носит… скотина? Если ты ещё не встал… я это… быстро спущу шкуру с… бля… с твоей тощей задницы! Немедленно принеси мне… хорошей жратвы!!! И выпить!!!
Опять эта вечно пьяная свинья пришла качать права и орать… ну неужели кроме меня у него нет хотя бы одного мальчика для битья? Он всегда был подлой скотиной, любящей строить и “воспитывать” тех, кто слабее его. Но после смерти мамы он вообще озверел…
- Да папа… я здесь. Сейчас я принесу тебе поесть.
- Стой. Что это такое?
- Где?
- Да ты что, совсем охренел, выродок? Мой сын не будет носить длинные волосы, как подзаборный пидор! Подойди!!!
Ну все… сейчас начнётся…
Резко встав из-за стола, при этом чуть его не опрокинув, замызганный мужик с трехдневной щетиной сам шагает навстречу сыну. Протянув огромную лапу к светлой голове парня он впивается жирными пальцами-сосисками в золотистые волосы и дергает вниз. Вскрикнув парень падает на колени, выгнувшись дугой и сжав зубы от боли. Водянистого цвета заплывшие глазки обегают кухню и останавливаются на мясницком ноже, лежащем в выдвинутом ящике стола. Не ослабляя хватки мужик делает три шага к столу, волоча сына по полу за собой. Извиваясь, парнишка глядит на то как смыкаются на рукояти грязные пальцы с обломанными ногтями.
Ну всё… черт… урод! Как же больно! Он же мне их сейчас повыдерет половину. Он что, охренел? Да у него руки трясутся с бодуна! Он же мне шею перережет этим ножом!
Страх всколыхнувшись в душе пробудил злость. Еще пару раз дернувшись парень понял, что ничего хорошего ему не светит… извернулся…
… и очнулся. Мираж. Словно бы по кусочкам, мозаично складывается что-то. Только что? И этот парень. Луи не переставал удивляться похожести паренька на себя самого. И возникала навязчивая мысль о собственном нездоровье. Психическом, естественно. То, что Луи был лунатиком, говорило только за эту теорию. Часы утверждали, что в сон парень провалился всего на несколько минут, а потому Луи решил продолжать двигаться домой. Осторожно ступая по скользким и шатким камушкам скалы Луи почти уже достиг “берега”, как вдруг его внимание привлекло стремительное движение. Кроме него на берегу был ещё один человек. Это неожиданно удивляло.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что в тумане стоит парень. Закрыв глаза и повернувшись лицом прямо к Луи, он неторопливо стягивал с себя свитер. А затем сделал короткий шаг вперёд и замер. Постоял несколько секунд, и вдруг резко вскинул руки вверх и двинулся вперёд в каком-то неведомом ритме. То застывая, то резко срываясь с места, вертясь волчком, прогибаясь самым невероятным образом, стелясь по земле он двигался вокруг одной точки. А на камне за ним оставались следы. Чуть поблескивая, словно роса на солнце, чуть мерцая слепяще-черным, вырисовывалась странная фигура. Языки тумана лизали голый торс парня, обвивали его руки, а когда он застывал, они окутывали его фигуру, скрывали почти полностью от чужих глаз. Парень вздрогнул, припал к земле, свел ладони.
Ступня твердо стала на серые камни, четко замкнув линию. Туман вспыхнул, сверкнул, словно в двух шагах от парней сверкнула молния. А затем запульсировал. Задрожало пространство, пошатнулось... А Луи с тупым безразличием задумался не сходит ли он с ума? А потом решил, что уже не с чего сходить. Вокруг заплясали тени. Метнулись к одиноко застывшей полунагой фигурке, лизнули её, и пошли водоворотом картин и событий.
Парень распрямился, открыл глаза и начертил рукой перед лицом странный знак. Тени метнулись во все стороны и пропали, растворившись в тумане.
Луи только сейчас понял, что все это время не дышал. Смешавшись, он уже развернулся, чтобы уйти, пока парень стоит к нему спиной, как вдруг услышат мягкий, но достаточно громкий, что бы быть реальным, голос:
Медленно развернувшись Луи двинулся домой, благо жил он не так далеко.
Придя домой он без раздумий приготовил горячую ванную и, добавив немного масла, для шелковистости и мягкости кожи, занырнул в неё, чуть не замурлыкав от удовольствия. Девять часов, намекали на скорую обязанность тащиться в “Штольню”. Закрыв глаза, Луи с наслаждением грелся… Словно тучка на Солнце на него набежала легкая дрема… Ему чудилось, что они с Реноме движутся в каком-то удивительном ритме, четко дополняя друг друга ведут свою мелодию… Легкий сон исчез, вместо него Луи провалился в тяжелый непонятный кошмар…
…Еще пару раз дернувшись, парень понял, что ничего хорошего ему не светит…
Почему я должен так терпеливо сносить все его припадки? Все его идиотские выходки? Разве может быть хуже? А вот загадаю… если случится сегодня что-нибудь из ряда вон, то возьму и уйду из дома!!! Да что же он так вцепился?
Нож блеснул. Прочертил дугу и врезался в туго натянутую прядь волос. Золото осыпалось на пол, блестя в свете солнца. Тяжелый, стоптанный сапог врезался в бок парня, выбивая из легких воздух, заставляя вздрогнуть, выгнуться… Грязная лапа схватила другую прядь и снова полоснула её ножом. Конец прошелся по шее, оставив тонкую полосочку за ухом сочиться кровью. Вид обрезанных волос всколыхнул сознание парня. Внутри него зашевелилось что-то древнее и начало всплывать на поверхность, затопляя сознание. Вскрикнув он схватил отца за предплечье обеими ладонями и сдавил, просто взрываясь от переполняющей его злости. Кровь прилила к лицу, заставив вспыхнуть щёки, температура поднялась, предметы поплыли перед глазами. Яростно взвыв парень оторвал от себя руку отца развернувшись к нему лицом впервые в жизни ударил. Тоненькая ладонь не достала до лица высоченного мужика. С криком боли и ненависти парень, подчиняясь непонятному порыву вскинул ладони и мягким движением опустил за вырез на отцовской груди. Тошнота прилила и последнее, что услышал мальчишка был вой отца. Темнота легла поверх сознания, закрывая от грубого и злого мира, смывая боль и ненависть. Оставляя только пустоту…
Часы пробили половину десятого. Что ж… становится всё интереснее и интереснее. И всё же непонятно, к чему бы этот сон? Вода уже практически остыла. Сменив её на новую и горячую, Луи промыл волосы, ещё немного понежился и выполз из ванной. Потрепав полотенцем огненные, мерцающие и мокрые пряди, парень пошел одеваться. Выбрав светлые бежевые брюки и натянув зеленый свитер, он досушил и долго расчесывал волосы, затем взял пакет со сценическим костюмом и принадлежностями и пошел в клуб пешком.
Когда Луи появился в “гримерной”, Роджер – их начальник и явный пидор, уже бился в припадках истерии.
Нда… После ухода Родди, Луи разделся до черных, низко посаженных стрингов – его гордости, и начал неторопливо растираться специальным маслом для глянцевого блеска и ровного мерцания кожи. Закончив это дело, он натянул кожаные штаны с липучками по внешней стороне ног и кожаную же безрукавку, собрал роскошный хвост и, покрутившись у зеркала, сел у стены. До выступления ещё было полно времени и можно было расслабиться, прикрыть глаза и подумать об этих странных и необычных снах. Мальчик, так похожий на Луи… и время, явно какое-то древнее… Равномерное буханье за стеной было слышно слабо, зато неслабо вибрировал пол и тряслись стены. Это расслабляло…
… Сознание медленно возвращалось. След в след за ним следовала боль.
Окончательно придя в себя, парень понял, что навзничь лежит на полу. Руки горели. Шею справа саднило. Бок и поясница ныли… Почему? Ах да… шею он зацепил ножом, а в бок пинал. А руки почему горят? Было такое ощущение, что пальцы и ладони находятся близко от огня, только в доме было холодно, да и неоткуда взяться огню… Поднявшись и сев Джонатан посмотрел на ладони. Кожа была порозовевшей и горячей, словно бы он только что вынул кисти из горячей воды. В противоположном углу он увидел сваленную в кучу груду тряпья, слабо подергивающуюся словно бы от гуляющего по полу сквозняка…
Отец? Неужели я так долго был без сознания, что он уже напился и завалился дрыхнуть? Нет… ещё светло к тому же вокруг нет битой посуды, сломанных стульев и его дружков. Тогда что с ним?
Паренек медленно встал, придерживаясь за стену рукой, и подошел поближе. Мужик лежал в углу, раскинув ноги в разные стороны и вцепившись руками в ворот грязной серой и подранной во многих местах льняной рубахи. Его грудь неровно подрагивала. Осторожно склонившись над отцом Джон попытался отвести его руки от грязной ткани. С нулевым результатом. Пальцы окаменели, словно алкаш прятал на груди последнюю бутылку, и собирался защищать её до последнего. Промучившись несколько минут над руками отца подросток решил задачу просто расстегнув штопанную перештопанную рубаху и развел её края вместе с вцепившимися в неё лапищами. Взгляд безразлично прошелся по огромному бесформенному пузу, обросшему сивыми волосами, и поднялся на грудь, где среди шерсти и слоя жира ещё проглядывали ключицы… Кровь отхлынула от лица, из груди вырвался судорожный полувздох… с обеих сторон от мечевидного отростка на коже мужика были ожоги. Красные, наливающиеся сукровицей, начинающие покрываться волдырями… Но самое страшное было не это. Удивляла форма ожогов. Отпечатки ладоней и пальцев пропечатались прочно и твердо. Отпрыгнув от отца, парень метнулся в свою комнатушку и, свалившись на кучу тряпья, укрытую простынью и служащую постелью, тупо уставился на свои руки.
Тонкая бледная кожа уже почти приобрела свой нормальный вид. Белая и, казалось, прозрачная туго обтягивала тонкие пальцы, кисти…
Парень встал. “Минута до выступления” значило, что через пять минут надо будет заводить народ, пока что жадно поглядывающий на пустую сцену. Потянувшись, как кошка и пройдясь широким шагом по комнате несколько раз Луи зашел в комнату ди-джеев, плотно укрытую темнотой, не разрываемой вспышками аппаратуры, и посмотрел на вышедшего Билла. Усиленный микрофоном голос перекрыл гром музыки, которую постепенно свели на нет.
Под гром аплодисментов и оглушительные вопли толпы зазвучала медленная, но постепенно ускоряющаяся музыка и на сцену вышла Рима, а Луи подумал, что более тупой и идиотской речи Билл не выдавал ещё ни разу. Выбивающиеся в первые ряды мужики пожирали глазами тоненькую фигурку, нагибающуюся до земли, а затем вскидывающуюся вверх, словно пружинка. Маслянисто заблестели глазки, ускорилось дыхание, приоткрылись рты, и Луи в который раз подумал, что сейчас на сцену вылезет парочка особенно пылких чмо, в смысле мачо и охранники начнут отрабатывать свою зарплату.
Следом вышел давний знакомый Луи. Когда-то несколько лет назад, как раз он-то и привел Луи в “Штольню”. Теперь уже девушки из высшего общества, забыв, что девушки и что из высшего общества, не обращая внимания на своих парней, по головам заведенных мужиков полезли к сцене. Стройный и крепкий Брэд был одним из лучших стриптизёров.
А внимание Луи притягивал один столик, стоящий справа, ближе всего к сцене. За ним велась тихая беседа. Нет, она было явно не спокойной, но ни жадного блеска глаз, ни открытых ртов, ни радостных “Ууууу!!!” из-за него не неслось. Один парень курил, откинувшись на спинку, и изучал происходящее на сцене с выражением спокойной уверенности в себе, словно пожелай он - и любой, находящийся там, сам кинется к нему, второй, явно чем-то недовольный, лишь мельком бросал взгляды в ту сторону, яростно доказывая что-то первому. Что-то в осанке и жестах второго показалось очень знакомым, проблема в том, что из-за мерцания света было не разглядеть лиц.
На сцене подходил к концу танец Джоан и Луи счел за лучшее сойти вниз и стать недалеко “за кулисами”. Сегодня он танцевал что-то в непонятном ритме. Он долго вслушивался в неё, запоминая переходы и интонации. Это была врезка из самых популярных танцевальных композиций. Напрягало только то, что мелодия была длинной, и пару надо было выбрать покрепче. Нет, конечно сначала Луи разденется сам, да так, что это займет не меньше половины времени, потом время выбора претендента, но потом… Пара должна бать сильной и не зажиматься… А в душе уже разливалось непонятное чувство восхищения, как всегда, впрочем, перед выступлением. Как всегда в предвкушении хорошей музыки. Убегая со сцены, Джоан подмигнула ему, кивнув в зал и шепнув: “Зал уже разогревается! Поосторожнее с парой!”.
Луи расхохотался. Раньше Джоан тоже раздевала кого-нибудь из зала, но однажды уже хорошо разогревшийся мужик, слишком пылко отреагировал и, дораздевшись, попытался и ей помочь с этим делом. В итоге, пробегав от голого мужика по сцене 2 минуты, в жалких попытках остаться в трусиках, она забилась в угол, сжавшись в комочек, а двое охранников пытались согнать пылкого партнера со сцены… или хотя бы добиться того, чтобы он снял их с головы и прикрылся…
…Первые аккорды всколыхнули в душе бурю чувств. Сразу стало тепло и как-то празднично. Вспыхнули лазеры, описали замысловатые фигуры по залу и, скрестившись на сцене, выхватили из темноты тоненькую фигурку. Парень стоял спиной к залу. Тонкая черная кожа плотно обтягивала Луи, позволяя разглядеть равномерно развитые мышцы спины и поясницы, крепкие ягодицы, сделавшие бы честь любой девушке, длинные стройные ноги… Парень плавно двинулся вперед и зал взвыл. В первые ряды полезли самые смелые и наглые, у столиков привстали в надежде лучше рассмотреть стриптизера, в дальнем конце зала просто вытаращились, ловя каждое движение, впитывая каждый жест…
Глава 2
…Украдкой бросив взгляд в зал, Луи подумал, что нравы собравшихся достаточно распущены для того, чтобы втянуть в партнеры парнишку. Фантазия уже рисовала ход танца – кредо Луи было выдумывать танец непосредственно на сцене, а не корячиться дома перед зеркалом. Первый музыкальный отрывок был медленным, и Луи, картинно развернувшись в зал полубоком, повел плечами, резко повернул голову. Взметнувшееся золото длинного хвостика, упало на плечо, длинную шею, грудь, мерцая, создавая ассоциацию “чёрный бархат – золото”. Плавным движением потянувшись в сторону, Луи начал танец. Музыка плыла, ласкала, омывала… Она струилась вокруг, создавая впечатление естественности танца, словно бы по-другому и быть не могло. Луи двигался, словно музыка вела его, кружила и заводила, не меньше чем он заводил зал. Грация и гибкость котенка приводили зал в изумление. Клуб был явно свободных нравов, а посему к неровному дыханию дамочек приплюсовались хриплые звуки нервного посапывания мужиков. В темноте снова появился маслянистый блеск. А Луи, из-под пушистых ресниц бросающий короткие взгляды в зал, укрепился в желании выбрать для пары не девчонку.
Короткая пауза, а затем мелодичная и быстрая ударная мелодия сменила медленную. Луи коротким жестом сорвал заколку, удерживающую волосы в “конском хвостике”. Раскинув руки, тряхнул головой. Золото волос растеклось по худеньким плечам, залило черную кожу безрукавки. Зал взвыл. “Да они уже тепленькие!” – усмехнулся парень. Руки взлетели и начали плести сложный рисунок, парень двинулся по подиуму в зал, не торопясь, с удовольствием, раздаривая такую открытую и добрую улыбку в темноту, что каждому показалось – это именно мне! Между тем эта улыбка всегда блуждала по его губам, когда он действительно наслаждался музыкой и не предназначалась никому.
Постепенно успокоившись, мелодия опять замедлилась, а Луи в который раз подумал, что ди-джеи снова сделали чудный монтаж. Пора бы и добавить огня. Тонкие пальцы прошлись по отвороту безрукавки и, не торопясь, легли на маленькие кнопочки, удерживающие края вместе. Первая из них тихо щелкнув сдалась. И тут в голове Луи созрел жуткий план. А что, если… Нда. Только надо выбрать действительно хорошую пару! Дойдя до шеста, он начал медленно, но верно заводить зал, уже просто волнами задерживающий дыхание и хором давящийся воздухом.
Народ уже явно перегрелся и жадно ждал когда же парнишка стянет свою одежду, некоторые светились желанием самим срывать её с него… зубами… А парнишка думал, что дальше идут 5 отрывков, из которых ни одного медленного, а, следовательно, дальше будет интереснее. Дождавшись ускорения музыки, он кульбитом спрыгнул со сцены в зал и грациозно, покручивая бедрами, двинулся прямо к столику, на который обратил внимание, ещё у ди-джеев.
Прямо перед ним развалившись на диване сидел красавчик, с сигаретой в жемчужно-белых зубах и волной каштановых волос. Взгляд бабника и собственника, уже явно присовокупил Луи к гарему девочек и мальчиков, явно немалому. Луи таких отродясь не любил. И никогда не упускал случая щелкнуть по носу.
Вытащив раздраженного парня из-за стола, Луи решил, что досадит этому сердцееду, а параллельно доставит залу немало удовольствия – фигурка у паренька была явно неплохая… И эти волосы, короткие и светлые и удивленно-непонимающие глаза… Вытащив наивненького парнишку на сцену, Луи с не меньшим удивлением узнал в нем того самого танцора на пляже. А узнав и подмигнув, решил, что уж теперь точно поразвлечётся на славу. Развернув его лицом к залу и двинувшись кошачьей походкой вокруг него, Луи шепнул:
Довольно усмехнувшись, Луи заметил, что самодовольному хаму в зале не очень-то по душе то, что происходит на сцене…
Ничего, ты ещё подергаешься, дай мне разогреться и разогреть твоего дружка…– подумал Луи, а больше уже ничего не подумал, потому что, явно назло красавчику, Рон развернулся к нему и проведя руками по его груди рванул края безрукавки, да так, что кнопочки только жалко щелкнули. Безрукавка улетела “за кулисы”, а Луи подумал, не ошибся ли, как когда-то Джоан? Партнером Рон оказался прекрасным. Луи не переставал удивляться тому, как он чувствовал то, что Луи хочет. Стоило подумать о том, чтобы Рон не шевелился и он замирал, стоило задуматься о том, как стоило бы развернуть его к залу, как он сам находил идеальное положение. Неуловимым движением Рон скользнул на пол, подняв стройные и накачанные ноги верх, а Луи уже стягивал с него расстегнутые ранее джины…
Так, мягко и мелодично Рон уже сорвал с него черную кожу, а Луи, не долго думая отправил стильную майку и джинсы Рона к своим вещам. Наступало время “Танца Тени”, а Луи задумался о тех спецэффектах, сопровождавших его и украдкой бросил взгляд в зал. Очумевший народ смотрел широко открытыми глазами на то, как двигались парни, а Луи задумался о том, не изнасилуют ли их сегодня после сеанса. И ещё, из темноты, от того столика, где сидел Рон, наконец-то донесся сдавленный полу хрип, полу рык. У некоторых парней явно топорщились штаны и руки были глубоко в карманах, из чего следовало, что мужские и женские туалеты на ближайшие 15 минут, после окончания их танца будут заняты, а самим им лучше через черный ход и бегом…
Ступня твердо стала на серый пол, четко замкнув линию. Луи завершил жест, совместно с последними нотами, повисшими в воздухе прокуренного зала. От его ног в зал метнулись тени. Пространство вздрогнуло, вспыхнуло, поплыло… Воздух наполнился запахом лесной прохладной чистоты и травы, мелодичный звон колокольчика зазвенел в головах, заметались под потолком солнечные зайчики, отраженные от воды, дым со сцены сполз в зал и начал кружиться, завихряться, обвиваться вокруг тел стоящих внизу. А у Луи перед глазами встал образ четкий контур губ и прикрывающая глаза челка светлых волос, так контрастирующий со смуглой кожей, и удивлённо приподнятые брови. Луи подавился воздухом… Где, ну где он мог видеть этого человека?
На лоб легла холодная ладонь. В глаза обеспокоенно заглянули два осколка неба.
И Луи вприпрыжку унесся за сцену, глядя на то, как ди-джеи и коллеги ловят кайф, как Билл и Роди в обнимку стоят у гримерной, уж про народ в зале и говорить не стоило. Пока Рон натягивал свои джинсы и футболку, Луи быстренько влез в штаны, свитер и теперь под удивленным взглядом “партнера” закрутил волосы в тугой узел и пытался спрятать их под кепкой с длинным козырьком. Поймав полный непонимания взгляд, Луи пояснил:
Просмеявшись вдоволь, парни подмигнули друг другу и шагнули из гримерной в коридор, а уж там направились один в сторону зала, другой в помещения персонала.
Просочившись, мышкой, мимо отходящего персонала, Луи выскользнул через черный ход на улицу и, для конспирации сделал вид идущего по делу простого парня: опустил голову, чтобы челка и козырек скрыли лицо и двинулся домой. Темнота на улице только помогала сохранности его инкогнито. Два часа после полуночи – время не детское и народа на улицах не наблюдалось, точнее наблюдалось, но крайне мало. Луи с улыбкой вспоминал сегодняшнее выступление. Ну зрители-то будут думать, что это специально было сделано, а вот персонал побегает, как тараканы под колпаком… Ха… а Рон оказался очень даже неплох…
Задумавшись, парень не сориентировался и очнулся, только когда прямо перед лицом возникла плотная белая ткань. От удара, Луи чуть не упал, но его схватили за руку, и он, кое-как встав на ноги, поднял лицо вверх и замер.
…Смуглая кожа, стально-серого цвета глаза, челка, обрамляющая лицо и спадающая на глаза… А в них удивление, смешанное с выражением недоверия, словно Луи был привидением и вот-вот должен был растаять. А у самого призрака колени дрожали и руки тряслись. А ещё дыхание сбилось и в голове пульсировало и плыло, да и в висках стучало. От мужчины, наверное, исходил какой-то комплекс волн, какое-то излучение, отчего у Луи просто сознание уплывало и хотелось просто прижаться головой к его груди и так и стоять. Луи ещё вспомнил про школьный опыт с магнитом и железными опилками, которые послушно ползали за этим красно-синим куском по столу... А может быть причина притяжения и головокружения была в том, что это был тот самый невероятно родной человек из наваждений… только видел его Луи в жизни точно в первый раз. А ещё при взгляде на едва заметно улыбающиеся уголки губ, он вдруг понял, что вопрос с ориентацией решился сам по себе. И только услышав тихое “Зой…” сообразил, что стоит с открытым ртом и выпученными глазами посреди улицы перед незнакомым мужчиной и неприлично (хотя слово было непривычное и новое) рассматривает его. Луи быстро пробормотал что-то, извиняясь, и на всей скорости, возможной при ватных ногах и трясущихся коленках рванул вдоль про улице. Завернув за угол какого-то дома и забежав в первый попавшийся подъезд, он прислонился спиной к стене и медленно сполз…
Кунсайт, простояв несколько мгновений, тупо глядя вслед своему бывшему ученику, вдруг сорвался с места и что есть сил дунул за ним. Добежав до угла дома он окинул взглядом пустой двор и решил, забыв, что скорость человека много ниже скорости демона, что Зойсайт уже, вероятно, выскользнул в арку. Пролетев мимо того подъезда в котором, прильнув к стене и спрятав лицо в ладонях, сидел Луи, демон выскочил из арки и начал озираться по сторонам. Не увидев никого похожего, он кинулся назад, жалея что не просканировал ауру человека и матеря себя последними словами за тупость. В итоге он обежал почти весь район, два раза чуть не попал под машину, а один раз сильно напугал водителя трамвая. Просто он сначала попал под этот самый трамвай, а потом благополучно телепортировался… впрочем недалеко и успел заметить, как бедный мужчина поглядел на вмятину на носу трамвая, на зелёную кровь на рельсах, заглянул под колеса трамвая и перекрестившись попросил кого-то вызвать психиатра.
Кунсайт ещё несколько раз телепортировался, два раза применил заклятье сканирования. Но из-за незнания рисунка ауры бывшего ученика потерпел полнейший провал и сейчас стоял на том же месте, где и произошла встреча. Ради сохранности хоть толики уважения к себе, Кунсайт решил обдумать всё случившееся.
Это было невероятно. Демоны переродились в людей, а он демоном… неожиданно. Он уже четыре с половиной года ищет хоть кого-нибудь из них по всему миру, а находит здесь… прямо у себя под носом… неожиданно. Когда он пьет чай дома, забыв на время о делах, он чувствует магию Джеда… неожиданно. А прилетев сюда на всей скорости и сканируя округу не находит демона иллюзии, зато вот так просто задумавшись натыкается на Зоя… просто невероятно. А самое удивительное то, что он – демон не может отыскать в одном маленьком районе небольшого городка человека. Вообще из ряда вон. Зойсайт, даже став человеком ускользает и маскируется потрясно. Нда…
Зато теперь у Кунсайта была цель. Найти Зоя и Джеда, где бы они ни были, потому, что теперь круг поиска снизился до пределов одного единственного городка. А Нефрита, искать и не придется – вернув Джеду память и силы, Кун устроит себе кусочек счастливой жизни с Зоем, а младшему демону предоставит удовольствие (впрочем спорное) самому найти Нефа.
… А Луи просто колотило. Вдруг тихий зверёк, что сидел глубоко внутри выполз и заворчал растекаясь, заполоняя сознание. Мир уплывал…
Тонкие кисти сжались в кулачки…
Что случилось? Что-то точно не так… это плохо… Ладно… спокойно… для начала надо посмотреть что со мной после общения с папулей…
Долго искать не пришлось. При проведении руками по шее обнаружилась длинная тонкая рана и кровь на пальцах. Кое-как остановив её парень встал, снял длинную рубаху, укрывающую тело до колен осмотрел себя. На правом боку наливался багрово-синеватым цветом огромный синяк, что ж радовало и то, что сломанных рёбер не наблюдалось… колени были надёжно содраны об пол… достав из кучи тряпья осколок зеркала парнишка провел по нему краем “простыни” и заглянул внутрь. Ничего нового не наблюдалось: ни синяков, ни ран, ни шишек… Только вот золотые чуть вьющиеся кудряшки местами были неровно откромсаны. Огромные травяно-зеленые глаза с сожалением пробежались по кривым срезам. Жаль… ну что ж придется снова начинать отращивать с нуля. И с вздохом сожаления рука скользнула под те же тряпки, нащупывая ножницы. Когда, спустя несколько минут, парень тряхнул головой ровно подстриженные волосы были на уровне верхней губы и выглядели очень неплохо.
Уф… сегодня обошлось малыми жертвами…
Розовые губы дрогнули в едва заметной полуулыбке.
Только вот что же все-таки произошло? Ну, допустим, у меня есть какая-то непонятная сила… а дальше-то что? Ну отец оклемается и час спустя попрется либо пить, либо сначала захочет разобраться со мной… я-то его попугаю теперь, только все равно надо учиться пользоваться новыми возможностями… Может когда пригодятся…
Встав и одевшись парень вертикально поставил ладони и прикоснулся ими к стене. Зажмурился и чуть надавив убрал руки. Вдохнул и посмотрел на стену. Деревянные доски не изменились ни на миллиметр.
Уже интереснее… что же такого особенного я тогда сделал? Просто опустил ладони ему на грудь. Нет я был зол… И не просто зол а в ненависти. Так надо бы разозлиться и…
Парень вспомнил все побои и шрамы, доставшиеся ему от отца, всю ненависть и поток грязной ругани, направленный в его сторону и почувствовал, как в глубине души разливается незнакомой волной тепло. Уши и щёки начали гореть. Ладони покалывало и саднило. Развернув кисти в вертикальное положение парнишка легко коснулся ими стены и, прежде чем услышал шевеление в коридоре успел заметить как между стеной и руками мелькнул отблеск огня. А отдернув руку увидел на стене обугленный участок в виде отпечатка руки. Мимолетное чувство удовлетворения оставило приятный след в душе. Почему-то осознание сего факта необычности не пугало, а возбуждало, разгоняло кровь в жилах. В висках стучало, пальцы чуть дрожали…
Я не такой, как все! Я красное пятно в серой массе!!!
Мне все равно от светлых богов или от темных мне достался этот дар. И если понадобится я готов стать кем угодно, кем смогу, лишь бы не оставаться в этом гадюшнеке. Я уйду из этого свинарника, называемого домом от этой жирной свиньи, называющей себя человеком!!!
А между тем, приложившийся об пол головой, пришел в себя и заорал так, что зазвенели стекла в окнах. А затем развернувшись ринулся из дома, продолжая прикрывать грудь лапищами.
Черт… черт, черт, черт!!! Он же сейчас пойдет всю деревню оповестит, что я “дьявола пособник”… ну просто словам его никто не поверит, даже собутыльники… а вот ожоги на груди… черт!!! Вот тебе и “из ряда вон”…
Парень быстро оделся и прошелся по дому. Почему-то возникла масса совершенно незнакомых ощущений. Словно бы само сознание того, что ты не человек давало массу новых возможностей. И не только возможностей физических. Словно бы изменилось что-то внутри, словно бы организм получил огромное число новейших возможностей и сам учился ими пользоваться.
Почему-то запахи стали осязаемыми. Они сплетались в едва заметную чуть отливающую серебряным паутину. По направлению и сплетению этих паутинок можно было судить о том откуда шли запахи и насколько сильными являлись. Звуки стали образными. Было слышно как сидя на окне потирала лапы муха и как чуть трепетали её крылья, при этом саму её видно не было за расслоившимися деревянными щепами. Почему-то вспомнилось, как недавно на казни вампира на вопрос о том, не жалел ли он о том, что ему подарили такую извращенную и богомерзкую жизнь он ответил: “Я не жалею ни о минуте, прожитой вампиром. Жизнь человека ничтожнее и много более мерзка, чем наша. Вы убоги и бессильны… вы просто недоделанные карикатуры на нас… Пусть мы платим за ночную жизнь тем, что днем мертвы и страхом перед солнцем, пусть мы скучаем по его свету, но у нас свое Солнце. Разве можете вы слушать? Или видеть? А быть может вы умеете двигаться или… петь? Вы смотрите, не видя, вы слышите не слушая… За одну ночь вампиром не жаль отдать всю жизнь человека и не одну!!!”
Теперь ясно что он имел ввиду под “слышать и видеть”… А теперь надо учиться. Скоро, очень скоро мне могут очень пригодиться этот талант.
Остаток дня прошел в упорных тренировках. Получалось плохо… точнее вообще мало чего получалось. Но вот уж что Джонни умел делать превосходно, так это учиться, а так же упрямо идти мимо неудач к цели.
Под вечер у него даже стало получаться зажигать на ладони огонек и прикосновением руки поджигать поленья в печи-камине…
А посреди ночи в дверь торопливо и робко постучали…
На пороге стоял Джимбо. Сын одного собутыльника отца Джонатана, собирающего у себя дома притон. Джим был возбужден и явно заинтересован. Получив приглашение войти он как обычно проскочил в приоткрытую дверь и остановившись на “почтительном расстоянии” стал рассматривать Джона как-то уж очень внимательно. Причину спрашивать было не надо – папаня уже наверное всю деревню оповестил.
Вопрос так внезапно просвистел в воздухе, что до сознания не сразу дошел смысл сказанного:
Между пальцев протянутой руки промелькнул язычок пламени и, лизнув ладонь, скрылся за отворотом рубахи. Джим зачем-то протянул руку навстречу и провел пальцами в нескольких миллиметрах от кожи тыльной стороны ладони, а затем издав восхищенное: “Отлично!” - прянул к двери, прошептав: “Ни за что не оставайся дома. Когда они придут – выйди к ним. Позволь привязать себя к кресту и сжечь, только помни про силу, и призывай её! Огонь не тронет тебя, об остальном я позабочусь!..” - На вопросы же типа “Как? Почему?” ответом прозвучало: “ … увидишь…”.
Дальше всё понеслось, словно кто-то нажал кнопку промотки вперёд на видео магнитофоне. Дым, огонь, боль, сила… всё мешалось в тугой ком воспоминаний. И Джимбо идущий в непонятном танце вокруг собравшихся. Ночь, яркие языки огня вокруг ног, пояса, груди. Снова сила… и огонь словно щенок ластится, подлизывается, но не обжигает, а Джим всё идет, всё изгибается и мурлычет, мурлычет себе под нос непонятно что. Непонятно почему люди в удовольствие вопят и орут, потрясая кулаками, а в первых рядах беснуется мерзкая свинья, называющая себя отцом.
Вот расходится народ, вот Джим подает руку, помогая выйти из кучи дотлевающих углей, оставшихся от креста, и стряхивает с кожи пепел, бывший ещё недавно одеждой и верёвками, вот накидывает на плечи какую-то простынь и ведёт в какой-то шалаш в лесу. Вот приводит на следующий день в деревню, спрятав лицо под капюшоном ветхого плаща. Ревут бабки, причитая:
“А волосенки-то как вспыхнуть… Ох, а он как крикнет: “ Баб Дусь!!!”, а у мяня-то сердце оборвалось, меня дед подхватил, а то б я жиж яво прям из костра выташшила!”
“А етот выродок-то допился ж тварюга! Сыначку роднаю на костер взволок! Шоб яму пусто было! Пусть скосеить та, котора яму наливала вечерясь!”
“Я жиж к сябе етаво тваря ни подпушшу, ирода! К порогу не пустю!”
Тогда-то и рассказал ему Джим, что сам он тоже силой владеет, только не стихией, а наваждением… иллюзией. “Я теперь хоть не один”,– сказал он тогда другу, “… а вместе уж точно не пропадем…”.
И не пропали. Случайно наткнулись на Первого Лорда королевства, как оказалось ищущего таких как они. Тогда-то и оказалось, что половина придворных – демоны. Кунсайт забрал их с собой, назначил учителя Джиму, за Джонатана же взялся сам… Им дали новые имена. Так понемногу они и выбились в ранг демонов, а потом и стали вторым и четвертым демонами её королевского величества, а в народе – советниками.
А потом была война и Серенити. И кристалл…
…Луи очнулся на рассвете… Шея белела нещадно, а в голове крутилось что-то важное.
Да нет… Это переутомление, крепко повязанное с моей шизофренией и разбавленное паранойей… Или все-таки нет? Да конечно же НЕТ!
За один день я встретил Джеда, Нефрита и Кунсайто-саму. Мы собрались в одном городе, а это ничего хорошего значить не может… Но какое счастье встретить Кунсайто-сенсея… Да и Джедди здесь… Я заволок Джедди на сцену и мы станцевали стриптиз перед Нефом? Да… теперь он меня убьет… Но, Металлия побери, как же я рад видеть даже этого педофила! А интересно… как называется любовь к шоколадным пудингам?
А ещё надо разбудить демона в этом Реноме… Джедди всегда отличался огромными умом и смекалкой, а там и Нефрит недалеко… А вместе мы конечно отыщем Кунсайто-саму… если он сам меня раньше не найдет…
Медленно выйдя из грязного подъезда крошечного городка Земли, Зойсайт двинулся домой, рассуждая на тему того как бы и где бы отловить Джеда. Параллельно размышляя на тему как бы напомнить ему об их общем темном прошлом и не загреметь в психушку с легкой его руки…
Жду ваших отзывов по адресу dreva1@yandex.ru Очень жду.