То, что нас не убивает – делает нас сильнее.

Сумрачно.

Слякоть.

Уже четвертые сутки моросит мелкий летний дождь, и конца этому не видно.

Дороги потонули в грязи. Здесь и на лошади-то теперь трудно проехать…

А странникам, тем, кто идет своими ногами, – тем еще хуже.

Не сказать, чтобы дорога окончательно превратилась в болото, но весьма и очень оное болото стала напоминать. Так что странникам, пилигримам и тем немногим случайным прохожим, что изредка появлялись здесь, предоставлялся широкий спектр возможностей – идти, плыть или загребать по грязи.

Однако некоему, отдельно взятому святому отцу не улыбалась перспектива грязевых ванн.

Неширокими спокойными шагами он отмерял долгие лье своего пути, под моросящим летним дождем по густой мягкой траве, растущей близ дороги – там было суше.

Для священника он был несколько странен.

Нечасто встретишь на долгих дорогах Франции святого отца без привычного брюшка и характерных фиолетовых прожилок на мясистом носу.

Первое, что бросалось в глаза при взгляде на его фигуру – осанка. Слишком прямая для монаха. Широко расправленные плечи. Даже под многочисленными складками сутаны угадывается сильное, стройное тело. Неслышный кошачий шаг по траве. Уверенный в себе, слишком уверенный для одинокого странника.

Святого отца ожидали близ Айанжа, и он знал, что будет там к закату.

Имя этого священника было хорошо известно в некоторых кругах.

Церковь ценила своего пастыря – холодную, суровую и непреклонную христианскую добродетель. Его нельзя было назвать ярым энтузиастом процессов против представителей различных ересей, но те допросы еретиков, что были под его рукой, никогда не оборачивались неудачей.

Он был известен. Он был уважаем.

Он был молод.

Впрочем, составить мнение о возрасте святого отца, яко же и о внешности, случайному прохожему помешал бы плотно надвинутый на глаза капюшон, оставляющий видимым лишь резко очерченную, жесткую линию губ и тонкие черты точеного подбородка. Все прочее скрывала жесткая ткань промокшего капюшона. Но святой отец, словно, не замечал неудобств. Опустив голову, спрятав руки в широких рукавах сутаны, он продолжал идти вперед.

Через некоторое время мерцающее предзакатье выхватило из лесного серо-зеленого тумана еще одну одинокую фигуру.

Святой отец лишь чуть приподнял голову, удостаивая невольного гостя короткого хлесткого, подобно плети, взгляда.

Вновь появившийся был, судя по снаряжению, кем-то из рыцарствующей аристократии – граф или барон, вряд ли кто-то более знатный.

Тропа была слишком узкой, так что при всем желании встретившиеся не могли разминуться незамеченными. Но священник не сделал даже малейшей попытки свернуть с дороги, уступая место рыцарю.

По четко очерченным губам рыцаря мелькнула тень злорадной улыбки. Сегодня с самого утра он был не в настроении, и вот сейчас появился случай сорвать свое раздражение. Объект на роль козла отпущения, не торопясь, приближался. Рыцарь только успел подумать о том, что если монах будет выпендриваться, то этот день – его последний день, аминь.

Всадник и странник поравнялись.

Секунда.

Взгляд – глаза в глаза.

Вспышка слепящей синевы перекрылась с полыхнувшим из-под капюшона лазурным огнем. На эту секунду время перестало существовать, как понятие, для этих случайно встретившихся странников, все, что окружало их – лес, пелена дождя, голоса птиц – все исчезло в едином дрожащем растянувшемся до бесконечности миге темноты и сверкания глаз.

Мягкий, гипнотический голос монаха был окрашен едва уловимым оттенком насмешки.

Зато абсолютно неприкрытая ирония искрилась в низком бархатном голосе рыцаря. Видимо, от плохого настроения не осталось и следа, и на губах его заиграла саркастическая улыбка.

Рыцарь, привычным жестом откинул назад длинные вьющиеся волосы.

Всадник расхохотался.

Монах откинул капюшон, открывая лицо. Холодно-красивое, тонкие черты слишком правильны, чтобы принадлежать человеческому существу, и глаза – мерцающие синие зрачки с переливающейся всеми оттенками лазурного радужкой. Узкий разрез красивых холодных глаз.

Светловолосый легким жестом коснулся переносицы, словно поправляя невидимые очки.

Светловолосый холодно поморщился.

Священник повел рукой, и на сером покрывале дождя замерцали радужные искры портала. На его собеседника, однако, это не произвело никакого впечатления, словно такие чудеса были для него в порядке вещей.

Картина сменилась внезапно, как в театре меняются декорации.

Вместо сумрачного дождливого леса глазам открылась деревенская пастораль. Несколько домов, светлым пятном на фоне мрачного дождливого вечера, и опрятного вида таверна радовали взор возможностью, наконец, обогреться как снаружи, так и изнутри – горячим огнем очага и теплым терпким вином, соответственно.

Около таверны было пусто – посетители, если таковые имелись, сидели внутри, не испытывая большого желания высовываться под холодные капли дождя. Поэтому никто не заметил радужной вспышки у кромки соседнего леса, на несколько секунд озарившей сумрак вечера.

Спустя пять минут после этого странного природного явления, к порогу таверны подъехали двое мужчин. Вернее, подъехал один – тот самый темноволосый рыцарь со странным именем Нефрит. Второй, священник, что откликался на имя Джедайт, молча шел рядом, все так же спрятав лицо под капюшоном.

Услышав приближающийся стук копыт, на порог выбежал слуга и, угодливо кланяясь, пригласил сеньора и святого отца отдохнуть, обогреться и перекусить.

Нефрит, легко спрыгнув с коня, бросил повод слуге.

Джедайт не говоря ни слова, опустился на широкую деревянную скамью. Нефрит упал рядом. Здоровый, мускулистый кабатчик, которому, при таком сложении правильнее бы было быть палачом, чем хозяином мирного заведения, услужливо склонился в позе “чего-изволите”. Нефрит сделал заказ, Джедайт удивленно поднял брови. Его друг и дома не отличался плохим аппетитом, но чтобы СТОЛЬКО... Видимо, у него действительно плохое настроение.

Джедайт покачал головой.

Джедайт слегка наклонил кружку, демонстрируя содержимое - вино не хуже, чем у Нефрита - и подумал о том, что в плохом настроении его друг стоит десятка недовольных Королев. Впрочем, припомнив, что Нефрит тоже бывал порой свидетелем его плохого настроения, Джедайт набрался терпения и приготовился выслушивать гневные монологи друга. В рекомых монологах недобрым словом поминалась и Клыкастая Стерва (Королева), и Рыжий Гаденыш (Зойсайт), и Первый Отморозок (Джедайт удивленно приподнял брови, но оказалось, что Нефрит имел в виду Кунсайта) и безалаберный офицерский состав, и звезды, которые знают все, но ни черта не говорят, и…

Джедайт просто пожал плечами.

Нефрит действительно нуждался в отпуске. Таким раздраженным своего друга Джедайт видел нечасто. Обычно Второй Лорд Темного Королевства в приступе плохого настроения убивал пару-тройку юм и успокаивался. Теперь же он рявкает в ответ на любое предложение. Джедайту пришла в голову не слишком почтительная мысль – будь на месте Нефрита Ее Величество, то он знал бы, как назвать такое состояние. Но поскольку Нефрит был мужчиной, это предположение отпадало априори.

Джедайт вновь дотронулся до переносицы – этот жест был привычен. Непривычным было отсутствие очков, но прогресс на Земле еще не дошел до открытия оптических эффектов. Ему не хотелось разочаровывать друга, но работа была важнее – он долго готовил процесс этой ведьмы в Айанже, он знал, что соберется много горожан, и слова его проповеди, обращенной к ведьме, зажгут сердца людей праведным гневом. Гнев – это эмоции. Эмоции – это энергия, так необходимая Темному Королевству, готовящемуся к возвращению Великой Богини.

Нефрит поморщился. Вот отморозок! Хоть бы раз плюнул на работу, но нет. Ливня в пустыне было проще дождаться, чем вечерок безделья от Первого Трудоголика Королевства.

По опыту знал, что на непреклонного друга уговоры произведут обратный от желаемого эффект.

Джедайт почувствовал укоры совести. Нефрит все же был его другом. Другом, который бросал свои дела, когда ему, Джедайту, необходимо было его общество. Но работа…

Нефрит изобразил на лице глубокие раздумья, хотя прекрасно знал, что ничем сегодня заниматься не будет. От досточтимой Повелительницы Берилл и Первого лорда никаких распоряжений относительно работы не поступало, а самому напрашиваться... Слуга покорный!

Джедайт кивнул – почему бы и нет? Работать Нефрит не помешает, а если произойдет что-то непредвиденное, то помощь друга будет не лишней.

Нефрит одним глотком осушил кубок и, бросив на стол несколько золотых монет, встал вслед за другом.

Джедайт коротко кивнул, надвигая на глаза серый капюшон.

Рыцарь ухмыльнулся и последовал за ним

Ведьма, приговоренная к сожжению, была уже немолода – тридцать пять лет.

На своем веку она успела повидать многое – и с тамплиерами бывала, и убивать доводилось. Но ведьмой она не была. Весь грех ее был в том, что не скрывала данную с рождения способность – целить руками. И лечила, тех, кто приходил – знакомых и нет, людей с достатком и нищих.

И вот однажды в дом пришла городская стража. Уже в темнице городского магистрата она узнала, что ее обвиняют в “греховных сношениях с дьяволом”. Она пыталась оправдаться, но только очень быстро поняла, что никто не слушает ее оправданий. Негласно приговор был уже вынесен. Тогда она потребовала “божьего суда” - последняя надежда обреченных. Испытание огнем... Но она не выдержала – шутка ли семь шагов продержать в руках раскаленный докрасна металлический стержень.

Теперь она просто ждала, чтобы все побыстрей закончилось.

Сумерки сгущались над домами города, но горожане не спали. Сегодня вечер был необычным – на городской площади должны были сжечь ведьму. Многие знали ее, и многих она вылечила. Но когда святой отец Доминик вел допрос, они предпочли отречься от своей вчерашней соседки. Своя жизнь дороже.

Уже сложен костер, уже расставлена стража. Все готово.

- Джед, только не затягивай, - Нефрит положил руку на плечо другу.

Джедайт молча кивнул.

Толпа горожан, словно по мановению волшебной палочки расступилась перед монахом. Тот, быстро пройдя ряды стражи, поравнялся с местными священниками, кивнул в ответ на их приветствия.

“Джед, а кого, собственно, жечь будут?” - ментальный контакт.

“Одну женщину, обвиняющуюся в колдовстве”

“Она действительно со способностями?”

“Не знаю. Не проверял”

Единый вопль толпы прервал ментальную беседу друзей.

Джедайт мысленно отметил накал страстей и решил, что подогревать толпу зрителей не имеет смысла.

Женщина, устало держась за прутья деревянной клети, стоящей на повозке, в которой ее везли к месту казни, уже не обращала внимания на поношения.

“Джед”

“Да, Нефрит”

Джедайт готовился к финальной стадии операции, был сосредоточен и не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Поэтому на зов друга ответил нехотя.

“Оставь ее мне”

“Зачем?”, - недоуменно поинтересовался Джедайт

“Хочу проверить на предмет магических способностей. Возможно достойный кандидат в юмы”

“Хорошо, если ты так хочешь – забирай”

Последние слова напутствия были произнесены, и костер запылал.

Эмоции...

Невидимые глазу, сверкающие нити человеческой энергии протянулись над площадью – мириадами искр – и легко, словно танцуя, опустились в протянутую руку Великого Демона.

Нефрит смотрел на работу друга другими глазами – не так, как люди, те, что на мгновенье ощутили дурноту – смотрел глазами демона. Он видел то, что было скрыто от взора людского. Джедайт, Повелитель Иллюзий – короткие светлые волосы затрепетали под порывом холодного ветра, протянутая рука, тонкие пальцы слегка изогнуты, потоки энергии, струящиеся по его фигуре, омывающие ее сверкающими волнами, секунда, мгновение вечности, когда время замирает в едином миге... Искрящаяся сфера... Сфера, впитавшая в себя все человеческое – страх, любовь, надежду и гибель надежды, агонию и наслаждение – все эмоции. Чистая человеческая энергия. Некоторое время сфера еще пылала на ладони Демона, пронизывая всю его фигуру ощущением силы, но уже спустя несколько секунд она, плавно оторвавшись от руки Джедайта, направляемая его волей исчезла в портале.

Джедайт всецело отдавался работе – всегда. Поэтому, собирая энергию, он не заметил, как невидимой молнией Нефрит метнулся к костру. Короткий взгляд на женщину, от гари почти потерявшую сознание, легкое прикосновение к плечу – и через секунду на площади остался догорать пустой костер.

Джедайт подумал, было, навести иллюзию, но решил подождать несколько минут. Толпа, заметив исчезновение тела, подняла вой.

Священники заметались. Твердившие людям о чуде господнем, они сами впервые стали его свидетелями. Правда, здесь-то Господь был совершенно ни при чем.

И вновь над людьми – всплеск энергии. И вновь – протянутая ладонь Повелителя Иллюзий.

По тем временам замок был огромен.

Однако те юмы-прислужники, что удостоились чести побывать на родине Монсеньера, знали, что по сравнению с его замком там, этот замок был просто скромным сельским домиком. Но таких юм было немного. В большинстве своем, они предназначались для того, чтобы следить за замком и иногда присматривать “подходящие кадры”, как говорил Монсеньер. А В Темное Королевство допускались только воины и офицеры.

Время от времени в замке появлялись новые юмы или люди, которые, пройдя Превращение, становились юмами. Поэтому никто из прислуги не удивлялся, когда появлялись новенькие.

Вот и сейчас, когда одну молоденькую юму-прислужницу вызвал к себе Монсеньер, она абсолютно не удивилась, выслушав приказ привести в порядок уже немолодую женщину, полуживую от гари и копоти, точно ее только с костра сняли.

Юма поклонилась, с поразительной легкостью приподняла на руки полуживое тело и испарилась за дверью.

Оставшись в одиночестве, Нефрит глубоко вздохнул. Все время одно и то же...

Сбор энергии, подбор кадров, составление гороскопов для Темного Королевства, вопросы тактики и стратегии, внешняя политика...

Кстати, Джедайт...

Джедайт был ему не просто другом.

Они подружились еще в школе – в Миллениуме. Нефрит ухмыльнулся, припомнив, при каких обстоятельствах произошло это судьбоносное знакомство. В свое время он, Нефрит, считался первейшим хулиганом среди своих сверстников. Поэтому неудивительно, что никто не испытывал горячего желания сидеть с ним за одной партой. Джедайта перевели в его класс посреди учебного сезона. И этот очкарик-заучка, не найдя в классе других свободных мест, уселся за его стол. Две недели Нефрит пытался выжить его, две недели Джедайт терпел. А после этого, вежливо предупредив, что ему все это надоело, начал отвечать. Чего стоила хотя бы эта кнопка на сидении или чернильница, удачно опрокинутая на... В конце концов, дело дошло до драки, и Нефрит был удивлен – зубрила неплохо дрался. Потом они – уже вдвоем – начистили физиономии старшеклассникам, пару раз выгородили друг друга перед учителями. Так, незаметно для себя, они стали лучшими друзьями.

И не только друзьями.

Нефрит вытянулся перед камином, пригубив темного старого вина, и вновь погрузился в воспоминания.

Джедайт... Джед-подросток. Такие же светлые короткие волосы, как и теперь, неизменные очки. Поначалу он называл его не иначе как “очкарик”, но, узнав, почему Джед носит очки, исключил это слово из своего лексикона. Солнце Темного Королевства уже тогда было умирающим солнцем, искрящимся радиацией и повышенной солнечной активностью. Вспышки на солнце – если смотреть на них – могли ослепить на всю оставшуюся жизнь. Джедайту повезло.

Нефрит вспоминал, как Джед рассказал ему об этом, в своей обычной сдержанной манере, преподнес, как не стоящий особого внимания факт.

Да, Джедайт всегда был самым загадочным Демоном. Что бы там не говорили – даже более загадочным, чем Кунсайт. Первый был просто холодной малоэмоциональной личностью. А вот, что касается Повелителя Иллюзий, то никогда нельзя было ручаться за его реакцию. Внешне – сама Уравновешенность, само Спокойствие – на самом деле он был непредсказуем. Более непредсказуем, чем манерный Зой. Джедайт мог спокойно выслушать доклад провинившегося офицера, закончить оперативку с высшим офицерским составом, а после этого так же спокойно скормить виновного своим собакам. Джедайт мог годами быть буфером между ним и Зойсайтом, а потом в один прекрасный момент просто заявить, что ему надоело выслушивать их грызню и на два года перестать общаться с обоими.

Джедайт был садистом – каждую вторую юму выносили из его спальни вперед ногами, стоило им хоть на секунду показать свой страх перед Великим Демоном. Но в то же время, Нефрит знал, каким нежным и теплым может быть Четвертый Лорд.

Он был воплощенным парадоксом.

Джед. Единственный друг – уже долгие века.

И не только друг.

Нефрит улыбнулся. Наверняка Джедайт уже закончил со сбором энергии.

“Джед?”

…Нефрит с легкой ироничной улыбкой наблюдал за тем, как Джедайт поглощает роскошный ужин.

- Что, святой отец, заморили вас голодом братья?

Джедайт – уже успевший сменить сутану на черные брюки и свободного покроя белую рубашку – негромко фыркнул в ответ.

- Проголодался, одуванчик?

Джедайт поморщился.

- Я уже неоднократно просил не называть меня так.

- А что, собственно, тебе не нравится? Такой же пушистый и желтый.

Золотоволосый демон задумался на долю секунды, и решил не обращать внимания на подначки друга – Нефрит не был бы Нефритом, если бы почти каждое свое слово не приправлял доброй порцией иронии.

- Ладно, проехали. – И не давая другу продолжить дискуссию, поспешно заметил - А ты неплохо здесь устроился.

- Должность обязывает. Лет через пятьдесят-сто выйду на подмостки мира в роли герцога.

- Нефрит, видишь ли, подобная роль обязывает поддерживать контакты с людьми твоего окружения. А это, в свою очередь, в числе прочего предполагает приглашать их к себе в замок. Ты собираешься убрать всю технику отсюда или обнародовать научно-технические достижения Темного Королевства?

- Ни то ни другое. Я просто никого не буду звать.

- О замке, в таком случае, могут пойти недобрые слухи.

Нефрит хмыкнул.

- А это, пожалуй, будет даже интересно! Герцог-Чернокнижник? А? Ведь обязательно присобачат какое-нибудь прозвище.

- Сын мой, боюсь, ведение подобного образа жизни может привести вас ко мне для душеспасительной беседы.

Глаза Нефрита блеснули.

- Ты меня сожжешь?

- Ну, не сразу, сын мой. Поначалу я, с божьей помощью, попробую убедить тебя облегчить душу признанием.

- Вот, небось, оторвешься, садюга.

Нефрит на секунду задумался.

- Надо проверить.

- Я еще вино не допил.

Его звали Морис.

Пепельно-русые волосы, золотисто-карие глаза, хрупкая фигура. Тонкие черты лица, матово-белая, прозрачная кожа.

Но, несмотря на внешность херувимчика, он был далеко не таким мальчишкой, как могло показаться на первый взгляд. Жизнь никому не нужного бродяги учит не только выживать – драться за кусок хлеба, за теплое место для сна, за свою “территорию” в городе – помимо того, она медленно и незаметно навсегда выжигает в душе нежность, благородство и те немногие светлые душевные качества, что присущи каждому ребенку.

Впрочем, к Морису судьба была снисходительна, на девятнадцатом году жизни столкнув его с Лицинием.

Римское имя, внешность римлянина, и нрав в традициях старых добрых времен расцвета Римской Империи.

Джедайт вздохнул и зажмурился. Дневную усталость как рукой сняло.

Нефрит вытянулся рядом и довольно затянулся дымом сигареты.

- Что замолчал, одуванчик?

- Мне просто хорошо. Даже говорить не хочется.

Нефрит с нежностью обнял друга. Все-таки Джед был для него самым родным существом в Темном Королевстве. А здесь слово “родной” ценилось больше, чем слово “любимый”, потому как проявлением величайшей глупости было доверять друг другу в Темном Королевстве, где ложь, интриги и предательство были не только привычным укладом жизни, но и хобби для многих его обитателей.

А Джедайт был тем едва ли не единственным существом, кому Нефрит мог бы довериться.

- Нефрит…

- А?..

- Расскажи мне сказку.

- Что “и…”?

- И сказал: “А не заняться ли нам любовью?”

- Первый Маленький Демон подумал, подумал и ответил...

- Что?

…Ночь была безоблачной и тихой – самое время для Охоты. Но Морис не был голоден. А убивать ради развлечения - это уже из области психических отклонений.

Поэтому он сидел на широком подоконнике каминного зала в своем замке и размышлял о том, что произошло сегодня днем.

Лициний не раз говорил, что любопытство - это не только хороший жизненный стимул, но и источник того рода неприятностей, которые возникают из-за слишком длинного носа. Этот самый нос он (Морис), похоже, и сунул сегодня в очередную историю.

На границе Шотландии и Англии места были глухими и на редкость скучными. Само собой, убежище здесь было то, что надо – хорошо укрепленный замок в предгорье, окруженный непроходимыми лесами. Находясь в этом замке, можно было плевать на всех с высоты его башен. Но скучно здесь было – не то слово!

Теперь же у замка сложилась определенная слава среди окрестных деревень. И не сказать, чтобы эта слава была доброй. Поэтому его избегали, боясь близко подходить к “логовищу”. Лициния сейчас не было в Англии, Дональд испарился куда-то по своим делам, заявив, что его не будет около месяца.

Поэтому Морис скучал. А скука никогда не доводила его до добра.

- Кстати, Неф... – протянул золотоволосый демон, отпивая глоток вина.

К слову сказать, из стеклянного бокала. Роскошь для Земли – стекло здесь ценилось дороже золота. Но Нефрит мог себе это позволить.

- Что, солнышко? – Второй Лорд стиснул младшего в объятьях, но Джедайт, давно привыкший к повадкам Нефрита, легко вывернулся и поспешно закурил сигарету.

Не то, чтобы он был против сами-понимаете-чего, но ведь и отдыхать когда-то надо.

- Ты против, Джед?

Джедайт усмехнулся.

- Нефрит, помнишь старый анекдот: “Что мы, хуже ежиков? Даже не пофыркаем?”

Будущий Герцог-Чернокнижник расхохотался.

- Ладно, одуванчик. Что ты там хотел сказать?

Джедайт едва заметно поморщился, но решил пропустить реплику друга мимо ушей.

- Я сегодня был в Англии.

- Да ну? Потрясающе. А где тебя сегодня не было?

- Нефрит. Это вступление.

- Ты начинаешь делать успехи в риторике.

- Нефрит. Если ты немедленно не прекратишь этот поток подсознания, я ничего – повторяю – ничего не буду тебе рассказывать.

- Ладно, не сердись. Ну, и что там, на туманном Альбионе?

- Я встретил вампира.

Нефрит, потянувшийся было за очередной порцией вина, замер на полпути.

- А они, что, существуют? – недоверчиво прищурился он.

- Представь себе. Для меня это было тоже, своего рода открытие.

- Что, натуральный вампир с клыками? Который кровь пьет и в гробу спит?

- Насчет гроба – не знаю, а что касается употребления крови – похоже на правду.

- Он тобой закусить не собирался?

- Нет.

- Умный мальчик. Или уже не мальчик?

- Нефрит! Пошляк чертов! В отличие от тебя, я не прыгаю на каждого встречного.

- Случайно. Возвращался домой, я имею в виду, к тебе домой. И решил немного пройтись по лесу – это на границе Англии и Шотландии. За мной кто-то следил.

- И это оказался вампир?

- Да. Как выяснилось в процессе нашего разговора – недолгого разговора – он почувствовал, что моя аура не такая, и его это, видите ли, заинтересовало. И поскольку, этот вампир, по его собственным словам, скучает – небрежный, полупрезрительный взмах рукой, - он решил проследить за мной, и выяснить, кто я на самом деле.

- Ты не экранировался?

- Нет, во всяком случае, только стандартный защитный экран. Парень смог обойти его – не слабо, правда?

- Ну, не знаю... Для человека – возможно. Но, Металлия его знает, на что вампиры способны?

Джедайт едва заметно улыбнулся. Эта загадочная полуулыбка была очень хорошо известна многим его юмам. Правда, лицезреть ее они удостаивались только один раз в жизни.

- Так ты сказал ему, кто ты?

- Да.

- Неосторожно, Джед.

- Я так не думаю. Что он сможет мне сделать?

- Смотря что ты ему наговорил.

- Немного. Сказал, что я демон. Правда, не из земной религии. Что я живу не в этом мире... Ничего лишнего – все, что я сказал и так известно на земле. Только вот попадает под категорию ереси, - усмехнулся Джедайт.

- Представь себе – не знаю. Просвети.

- Из людей, у которых нераскрытый магический потенциал, получаются очень неплохие юмы. А вампиры, судя по легендам, уже обладают определенной магией. Если Преобразить вампира?

Лорд-Астролог задумался, затягиваясь сигаретой.

- Не знаю, Джед... Тебе не приходит в голову, что вампир может просто не выдержать еще одного Преображения – ведь вампирами, судя по легендам, не рождаются, ими становятся. И если превращение человека в вампира так же бьет по организму, как Преображение, то второго такого раза этот организм просто не выдержит.

- А если все-таки выдержит? – глаза Джедайта засверкали огнем научного интереса – Представляешь, какой потенциал может быть у получившейся юмы?

Нефрит хмыкнул и притянул к себе своего друга.

- Какой ты у меня гуманист. Как там? “Я не садист, я юный натуралист”. Это про тебя, Джед. А вообще-то... Может, покажешь мне своего вампира?

Джедайт пожал плечами и с неохотой выбрался из-под теплого одеяла.

В конце концов, ему надоело думать о той странной встрече в лесу.

Демон...

Странно. Существо с принципиально другой энергетикой, такой настораживающий, холодный, и так похож на человека. Но Морис не боялся его. Несмотря на то, что этот самый демон, уходя, бросил через плечо: “Я знаю, как тебя найти”.

Просто интересно.

Морис потянулся, бросил ленивый взгляд за окно – все то же, все так же. Скорее бы Дональд вернулся. Но он, скорее всего сейчас где-то на севере Шотландии, и будет дома не раньше, чем через месяц.

Светловолосый юноша протянул руку в направлении книги, лежащей на каминной полке, и через секунду та опустилась ему на ладонь. Что-что, а читать он любил. Но, видно, не судьба была ему в этот вечер заняться постижением мудрости книжной.

Комната засверкала миллиардами радужных искр. Они брызнули из ниоткуда, и сверкающим дождем рассыпались по полумраку зала. Странная, волна холода – чужого, непривычного – плетью хлестнула по сознанию.

Морис резко обернулся – так резко, что едва не свалился с подоконника.

…Их было двое.

Одного он узнал сразу – тот самый, что встретился ему сегодня на дороге. Только вот сейчас одежда на нем была другая, странная какая-то. Тот, кто назвал себя демоном, едва заметно улыбнулся – лишь губами, глаза оставались ледяными.

- Я же говорил, что найду тебя.

Морис улыбнулся, вскочил с подоконника и шагнул навстречу гостям.

- Я рад приветствовать вас в моем замке, милорды. Прошу, - изящный взмах руки. Ни страха, ни изумления – только искренний жест гостеприимства.

Они подошли к полукругу кресел у камина, и теперь Морис получил возможность рассмотреть спутника того, кто называл себя демоном из другого мира.

Этот мужчина был явным аристократом – у Мориса нюх на таких. Высокий и какой-то пронзительно-красивый – стальной взгляд искристо-синих глаз прожигал до кости. Под таким изучающим взглядом хотелось прикрыться ветошью и не отсвечивать, но и Морис уже не первый год жил на свете. Незнакомец кивнул ему в ответ на приветствие, при этом темно-каштановые волосы блестящей волной колыхнулись за спиной. Морис почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки.

- Ну, здравствуйте. Так значит, это вы вампир?

Морис кивнул.

- А вы еще один демон из другого мира?

- Вас, я вижу, это совсем не удивляет? А как же ересь?

- А разве быть вампиром – это не большая ересь? А что касается веры в другие миры... Лициний часто повторял мне, что невозможного не бывает.

Нефрит удивленно приподнял одну бровь.

- Лициний? Кто это?

- Мой Хозяин, - тепло улыбнулся вампир.

- Тот, кто сделал вас таким?

- Да... – вновь улыбка, но только на секунду. – Ой, простите, какой же я невнимательный. Вина?

Нефрит, не раздумывая, кивнул – почему бы и нет.

Джедайт с недовольством посмотрел на своего друга. Пока что, он не знал, что именно ему не нравится, но что-то определенно было не так. Нефрит вел себя раскованно. Он, честно говоря, скромностью и смущением никогда не страдал, но сегодня он был слишком раскованным.

Повелитель Звезд отошел к окну – звезды здесь, на земле, были совсем другими, но такими же теплыми и близкими.

- Вы можете с ними говорить?

- Как вы поняли? – Нефрит обернулся к вампиру.

- Просто почувствовал.

Нефрит усмехнулся.

- Мой друг говорил мне, что у вас хорошо развита сенсорика.

- Это мой Дар вампира. Я умею чувствовать, - нисколько не таясь, объяснил Морис.

Да и чего таиться было – эти двое, явно, сильнее его – если захотят, то, наверное, и сами выяснят. А, кроме того, он не чувствовал, что от этих существ, называющих себя демонами, исходит какая-то опасность.

- Вас, как я понимаю, тоже заинтересовала ситуация столкновения двух принципиально разных рас, да?

Нефрит обратил внимание, что речь мальчишки, мягко говоря, отличалась от разговорного стиля этой эпохи. Не иначе как, кто-то занимался его обучением. Кто-то, не принадлежащий к этому времени. Может его учитель – Лициний? Римское имя – такие нынче были не в моде, а из этого следовало, что его Хозяин был вампиром Древнего Рима.

“Скорее всего, так оно и есть”, - голос Джедайта, по менталке. Нефрит, сам того не заметив, перетранслировал ему свои размышления.

“А хорошее тогда было время...”, - мечтательно отметил Нефрит. – “Оргия с буфетом! Кто первый начинает, тот первый кончает!”

“И кто из нас после этого пошляк?”

- Может быть, поговорим втроем, раз уж вы у меня в гостях?

И еще одно – Нефрит даже не сразу поймал себя на этой мысли – этот мальчишка был очень искренним. Он не боялся сказать что-то не то, но то, что он говорил – можно было быть в этом уверенным – шло от чистого сердца.

А в Темном Королевстве такой открытости, порой, так не хватало...

Нефрит улыбнулся Морису.

- Скажите, вы давно стали вампиром? – Джедайту как-то сразу не понравился тон его голоса.

- Да нет, - отрицательно покачал головой Морис. – Всего восемьдесят лет. Так что меня можно назвать сопляком с точки зрения вампира.

- С точки зрения демона – тоже, - усмехнулся Нефрит. Но – тепло.

…Морис знал, что значит – быть с мужчиной. И ничего против этого не имел. Такое происходило повсюду – даже в окрестных монастырях, даже, как поговаривали, и при дворе. Только отношения такие почему-то считались грехом, несмотря на то, что сплошь и рядом недостаток женщин с успехом возмещался изобилием мужчин.

Другое дело - в Древнем Риме. Лициний рассказывал, что такие отношения некогда были узаконены, и грехом не считались. Собственно, Лициний и научил его такой форме любви, научил ценить не только женскую красоту, но и мужскую.

А этот второй демон – Нефрит, как он назвал себя (первый представляться не захотел) – был более чем красив. Красота притягивающая к себе, как магнит – нежная и властная. Харизма – непреодолимое обаяние, сопротивляться которому не было смысла.

…Нефрит заметил, что юный вампир определенно строит ему глазки.

“Кого-то он мне напоминает”, - подумал Нефрит, но образ Третьего Лорда в голову ему не пришел, иначе бы эта история не имела продолжения. А вместо того, чтобы проводить психологический анализ субъективных ощущений, Нефрит решил, что это существо ему нравится.

Итак, Нефрит и Морис обменивались почти нежными взглядами, а Джедайт постепенно мрачнел.

Они проговорили еще полчаса, и Морис, кивнув на алеющее предрассветное небо и извинившись за особенности физиологии, предупредил, что через полчаса он вынужден будет оставить своих гостей.

Джедайт, мрачнее тучи, внутренне обрадовался возможности вытащить отсюда этого кобеля (читай – любимого Нефрита) и наконец-то высказать ему все те эпитеты, которые родились в его (Джедайта) голове за этот вечер в связи с поведением друга.

- Я надеюсь, что наше знакомство не оборвется этим вечером, - улыбнувшись, Нефрит положил руку на плечо Морису – казалось бы, обычный жест, но Нефрит знал, как нужно прикоснуться, чтобы дать понять собеседнику, что это не просто светский жест. И так, чтобы все окружающие остались в блаженном неведении. Но Джедайт знал Нефрита слишком хорошо.

- Я тоже на это надеюсь, - улыбнулся Морис в ответ.

“Не сомневайся...”, - Джедайт вновь улыбнулся.

…- Кобелище ты чертов!!!

- Джедайт, в чем дело? – если Нефрит не хотел продолжать разговор, он мог поставить своего собеседника в такое положение, что тот сам бы его прекратил. Но Джедайт знал своего друга слишком давно.

- Не делай вид, что ты меня не понимаешь, Нефрит.

- Какие претензии, Джед?

- Какие претензии?!! - взвился Джедайт. Вообще-то он взрывался редко, но спроси его сейчас, что заставило завестись на этот раз, он не смог бы ответить. – Ты еще спрашиваешь, хентайщик хренов! Ты строил глазки первому встречному вампиру, едва вылезя из моей кровати!

- Я? Ошибаешься, Джед, - хмыкнул Нефрит. – Я никому не строил глазки.

- Но ты был не против, что их строят тебе!

- Да? А я и не заметил…

- Нефрит!!!

Будущий Герцог-Чернокнижник рассмеялся и притянул к себе золотоволосого друга.

- Солнышко, не стоит так реагировать. Понимаешь, обет целибата я не давал. Но неужели ты не знаешь, кто для меня самый близкий друг?

- Только друг, Нефрит? – голос Джедайта смягчился.

- Не только… Здесь мы редко кому доверяем, сам знаешь. К тебе повернуться спиной я не побоюсь.

- Неф, - в улыбке Повелителя Иллюзий тенью скользнула грусть, - я вообще-то не это имел в виду.

- Я люблю тебя, Джед. И ты это прекрасно знаешь.

- Не так уж и прекрасно, если ты позволяешь себе такое поведение в моем присутствии, - поморщился Джедайт.

Нефрит закатил глаза. Ну какая муха, скажите на милость, укусила сегодня Джедайта? Устраивать сцены ревности – за ним такого раньше не водилось. А подобные прецеденты бывали раньше, и неоднократно. И уже давно Нефрит с Джедайтом решили не ревновать друг друга к случайным связям и увлечениям. Да, конечно, у Джеда этих увлечений было намного меньше, ну так что, из-за этого теперь характер менять? Черта с два.

- Джед, может, хватит, а? Мне не нравится, что ты лезешь в мою личную жизнь

- Нефрит, видишь ли, в данном конкретном случае твоя личная жизнь касается и меня.

- Не ставь мне условий.

Демоны замолчали, сверкая глазами друг на друга.

Джедайт знал, что Нефрит терпеть не может, когда кто-то лезет в его интимную жизнь. Знал и все-таки ничего не мог с собой поделать. Эта сцена задела его. Слишком задела. Нефрит же понимал, что повел себя не слишком красиво по отношению к Джедайту, но ревниво-нудное ворчание друга выводило его из себя. В воздухе, как сказали бы поэты, запахло грозой...

Первым пришел в себя Джедайт.

- Нефрит... Что мы делаем?

Второй Лорд был не прочь разрядить обстановку.

- Пялимся друг на друга, как два идиота.

- Мир?

- Мир, - Нефрит встряхнул головой, прогоняя остатки злости, и обнял своего золотоволосого друга. Тот прислонил голову к плечу будущего Герцога-Чернокнижника и улыбнулся.

На этот вечер ссора была исчерпана.