Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.
Дара
Хроники игры “Темное Королевство. Второе Возрождение”
Уайтби (Англия), 1890 г
Итак, прошло чуть больше двух столетий.
Пятьдесят лет назад трехдневное восстание парижан окончательно низложило законных королей Франции. В душном тяжелом воздухе Июльской монархии зрела еще одна революция. А это – время, когда новоиспеченное торгашеское государство пожирает себя изнутри. Что было делать в стране поднимающей голову черни?
Многие из нас оставили Францию, направляясь к берегам Нового Света, в Испанию или Англию.
Я выбрал Англию. Некоторое время я провел в Лондоне, но жизнь под пристальным взглядом любопытных жителей столицы скоро наскучила. Как наскучила и игра в прятки.
Я перебрался в тихое провинциальное местечко Уайтби…
Казино - Террас даже после заката не меркло во мраке ночи.
Прошли те времена, когда пройти по улице ночью и не подвернуть ногу считалось большой удачей. Сейчас все центральные улицы даже такого небольшого провинциального городка, как Уайтби были освещены электричеством. Хотя, вынужден признать, что при всем удобстве этого нововведения, нам было не слишком выгодно такое освещение. Лет сто назад кто угодно показался бы мертвенно-бледным при свете свечей, но сейчас матово-белый цвет кожи вызывал странные взгляды.
Тем не менее, при определенной степени самоуверенности и определенном положении в обществе можно было мирно сосуществовать с людьми, не вызывая особых подозрений. Чем, собственно, я и занимался…
Прогулки поздними вечерами были для меня особенно приятны. Я никогда не сторонился людей, а эти времена были наиболее благоприятны для общения. Времена, когда дамам было позволено заговаривать с мужчинами, а джентльменам не требовалось рекомендаций для знакомства. Эти времена напоминали мне Францию периода Людовика Великого. Пожалуй, единственное отличие – некоторая натянутость нравов.
…Викторианская эпоха – назовут это время позднее, время холодно-фригидных леди и галантных ханжей-джентльменов. Время игры в рыцарство, время притворства. И все же – время прогресса, время перемен и новых устремлений мысли и души человеческой...
- Простите, не помешаю?
Я поднял глаза. Передо мной стоял невысокий, болезненного вида джентльмен с небольшой, аккуратно подстриженной бородой и яркими серыми глазами. Судя по акценту – явный ирландец.
- Нет, не помешаете, - жестом пригласил его присесть.
Этот небольшой ресторан в гостинице был одним из моих любимых мест. Здесь – и только здесь - можно было найти старое доброе руссильонское вино, вышколенную прислугу и прекрасный вид из окна на сверкающую огнями Казино-Террас.
- Я проездом, поэтому не знаю здешних обычаев, которые, как известно, присущи любому провинциальному городку, - заговорил он, широко улыбаясь.
Харизматической личностью его было трудно назвать, но обаяние в нем несомненно присутствовало. Как, пожалуй, и в любом ирландце.
- Здешние обычаи ничем не отличаются от каких-либо общепринятых норм этикета и морали. Простите за любопытство – вы из Ирландии?
- Не совсем так. Я ирландец по происхождению, и некоторое время действительно жил там. Сейчас, в основном, живу в Лондоне. Да, прошу прощения за мою бесцеремонность, я забыл представиться.
Он вскочил из-за стола и протянул мне руку.
- Я Абрахам Стокер, директор одного из лондонских театров. Кому обязан чести знакомства?
- Арман де Лакруа, - я пожал протянутую руку.
- Так вы из Франции? Чудесная страна. Я всегда восхищался мужеством вашего народа.
- Франция, сударь, прекратила свое существование почти век назад, и раны, нанесенные ей тогда, будут кровоточить еще очень долго.
- О, я вижу, вы – монархист?
- Мсье Стокер, я не любитель политических споров.
- Политика правит миром.
- Миром правит любовь.
Глаза его заблестели, как у заядлого спорщика. Мсье Стокер производил впечатление человека чувствительного и эмоционального.
- Итак, вы считаете, что…
- Я ничего не считаю. Я лишь процитировал один из устоев мира.
- “Миром правит любовь”… Я бы сказал, что любовь бывает низменная и возвышенная.
- Я говорил о чувстве… Мсье Стокер, вам не кажется, что для первого знакомства обсуждение подобных тем это некоторый моветон?
- Простите, мистер Лакруа. Я объяснюсь. Моя последняя критическая статья посвящена именно цензуре недопустимых в литературе описаний разнообразных эротических веяний. Именно этим объясняется мой интерес к данной теме.
- Вы критик?
- Лишь время от времени. Я антрепренер и импресарио Генри Ирвинга – этого гения актерского мастерства. Но иногда я пишу публицистические критические статьи и некоторые художественные зарисовки…
С мсье Стокером мы засиделись до самой ночи, проведя время в разговорах. Как выяснилось, досточтимый ирландец интересуется темой вампиров. Разумеется, это вызвало мой интерес.
В последние восемьдесят лет интерес литераторов к нашей расе приобретал размах. Чего стоили книги Полидори, Преста, Ле Фана… Впоследствии, как окажется, “Вампир Уорни” станет произведением, рекомендуемым к изучению в литературных колледжах. Тогда же подобные произведения были литературным эпатажем. Мсье Стокер, видимо, решил не отставать от современников…
- Скажите, Брэм, вы-то сами верите в тех, чье существование описываете?
- Как сказать, Арман… Легенды не рождаются на пустом месте. Но с другой стороны, я скептик. Не покажешь – не докажешь.
- Брэм, будьте осторожнее в выражениях. Смотрите, как бы не пришел к вам некто с клыками посреди ночи… Кстати, а откуда вы взяли, что вампиры спят днем?
- Легенды говорят…
- Легенды на то и легенды, дабы подвергать их правдоподобность тщательному анализу. Как я слышал, этим существам вовсе не обязательно спать днем. Скорее – на рассвете и закате.
- Возможно. Но сюжет моей книги требует именно такой интерпретации бытия вампиров.
- Что касается меня, то я считаю, что правдоподобность должна быть во всем, независимо от сюжета. Те, кто работает в жанре исторического романа, все же не допускают литературных вольностей в угоду сюжету.
- Простите, Арман, но мой “Дракула” - это не исторический роман. Вампиры – это не история, а легенды.
- Как сказать…
Он забросил ногу на ногу, проводя взглядом юную светловолосую голубоглазую леди, прогуливающуюся со своей, видимо, менее знатной темноволосой подругой в направлении Восточного Утеса.
- Прекрасный типаж! - воскликнул Стокер. – Арман, вы не находите, что такие трогательные девушки могут составить отличный контраст демоническим вампирицам в третьей главе?
- Вы литератор, Брэм – вам решать.
- Арман, я должен вас поблагодарить за те неоценимые легенды, которые вы мне рассказали. Управление погодой… Это находка.
- Скажите, почему вы обрисовали вашего вампира, как существо, лишенное каких бы то ни было человеческих чувств? Ведь, как я понимаю, исторический прототип все же существует. Подумайте сами, вампиры - это не мертвецы, забывшие о том, что когда-то они были людьми. В каждом из них жива и память, и чувства. Я не спорю, менталитет несколько меняется, в связи с бессмертием, но при этом вампиры – не бездушные чудовища, которые живут лишь жаждой крови.
Стокер довольно резко развернулся ко мне – с его привычкой не сидеть спокойно во время ведения спора я уже свыкся.
- Не скажите. Вы заговорили о менталитете. Так вот, столь долгая жизнь приводит в конечном итоге к пресыщению обычными человеческими радостями и требует все более изощренных увеселений. Боюсь, Калигуле далеко до…
- Брэм! Вы неисправимый моралист. Как говорится, не судите опрометчиво… Впрочем, расстановка персонажей в вашем романе в точности соответствует нынешним литературным канонам, а это предполагает облечь главного отрицательного персонажа в одеяния порока и извращенных чувств. Но ведь в мире нет абсолютного зла, как и абсолютного добра.
- Арман, ваша критика неуместна!
Я поднял руки в шутливом жесте капитуляции.
- Мир, Брэм! Не хочу ссориться с вами из-за расхождения во взглядах на литературу.
- Ну, что ж. В знак того, что ваши извинения приняты, позвольте угостить вас чашкой горячего шоколада. Ведь именно Франции мы обязаны этим напитком?
- Ошибаетесь. Испании.
- Вам не надоело постоянно меня поддергивать?
- И в мыслях не было…
Так, летом 1890 года я познакомился с Абрахамом Стокером, чье имя, спустя несколько десятилетий, приобретет мировую известность.
Обаятельный ирландец всегда нравился мне гораздо больше, чем его книга с излишней сентиментальностью, пропитанная викторианским лицемерием. С Брэмом мы долгое время поддерживали переписку, и в 1898 я получил экземпляр “Дракулы” с дарственной подписью автора.
Ирония судьбы, не так ли…
Однако, все эти события были впереди.
Осенью мсье Стокер отбыл в Лондон, а над моей головой начали собираться тучи грядущих неприятностей…
Существование вампиров – не миф, как не миф и существование и охотников за вампирами. Этот класс людей составляют преимущественно религиозные фанатики, чья вера настолько сильна, что справиться с ними подчас практически невозможно. Профессия эта – если мне позволено будет употребить такой термин – передается, как правило, так называемым избранным, которых тренируют с раннего детства, внушая им каноны веры и обучая методам борьбы с нами. Охотникам зачастую известны не только практически все мелочи бытия вампиров, но и некоторые личные моменты. Несмотря на мою вполне объяснимую антипатию к этой группе человеческого общества, я не могу отрицать их редких, на мой взгляд, достоинств – выдержка, железная воля, осторожность, умение собирать информацию и передавать ее из поколения в поколение.
…Осенью, 1890 года в Уайтби, я имел неосторожность встретиться с группой таких людей.
Самое разумное, что может сделать вампир в такой ситуации – замести все следы своего существования и сменить место жительства. Исчезнуть.
Мне удалось уйти от наблюдения. Не ожидая, пока охотники вновь обнаружат меня, я вернулся в Туар, во Францию.
Замок, как это теперь принято говорить, был моими частными владениями. В период Июльской монархии мне пришлось выкупать свои собственные родовые поместья – o tempora, o mores! – но теперь я был уверен, что ничья нога не ступит на мои земли…
Итак, проведя несколько относительно спокойных недель в Туаре, я, как принято говорить, выбросил из головы проблему охотников.
…Тот вечер ничем не отличался от большинства предыдущих, и в округе царила тишина и спокойствие.
Я провел в библиотеке все время до заката, а с его наступлением – отправился в спальню. Прислуга спала на нижних этажах, так что мой этаж был тих и пустынен. Закат смежил мне веки и унес душу в странствия по дорогам смерти, где я уже не был ей хозяином…
…Сумрачные дикие пути – где их конец?.. Что ждет меня там – за Гранью, когда смерть все же придет принять меня под свое крыло?..
Как темно… Вокруг – что это?
В ответ – пустота…
Идущие своим путем не задерживаются на этих дорогах, я же здесь – вечный гость. Здесь – в безмолвии и безвременьи. Здесь - в одиночестве и пустоте.
Здесь – каждый рассвет и закат. Вместо солнечных перстов – серебристо-розовых на восходе, и золотисто-алых на закате - здесь рядом извечный ледяной мрак, заставляющий платить по счетам…
Кто-нибудь – откликнитесь…
Нет – пронизывающая до костей тишина…
Здесь – душа одна.
Одиночество…
Волна, разбивающаяся о камень – внезапно душа ворвалась в тело.
Секунду лишь я медлил, прислушиваясь к ощущениям жизни. Лишь одно мгновенье…
Для других – мгновенно, для себя – неизмеримо медленно открыл глаза.
Окружающая реальность ударила по глазам обжигающими огненными плетьми, и пришло осознание.
Вокруг меня – трое, нет, четверо Охотников.
Лица – суровая, непреклонная решимость. Они свое дело знали, и выполняли его безжалостно и быстро, не оставляя места для размышлений – ни себе, ни жертве.
…А молоток уже опускался на осиновый кол у моего сердца. Секунда – позже я пойму, что это был лишь миг – но тогда она растянулась в моем сознании до вечности.
Так медленно опускается молоток, так медленно меняются их лица, увидев мою поднимающуюся руку. А последняя уже летит навстречу падающему на грудь молотку… Так медленно я вижу - удар по тупому концу кола, так медленно в сознание врывается обжигающая боль, разрывающая на части плечо…
И вновь все закружилось, и время вернулось на свой привычный путь.
Охотники, видимо ожидавшие такого поворота событий, среагировали мгновенно – двое, у входа вскинули арбалеты с непривычными взгляду арбалетными болтами. Мгновенно сорвавшись с места, я метнулся к близстоящему Охотнику. Резкий рывок, хруст его шейных позвонков – и мертвое тело упало к моим ногам.
Свист – тонкий свист…
И вновь мгновение замедлилось до вечности – я обернулся.
В меня летел один из арбалетных болтов, представляющий собой укороченный на треть осиновый кол.
Я обернулся, чтобы понять – увернуться не успею.
Это конец…
- ЗОЙ!
Розово-белая буря вишневых лепестков на миг скрыла комнату в тумане.
Когда же они, кружась, коснулись пола, я услышал стук падающего тела – второй из Охотников был мертв.
- ЗОЙ!
Лепестки вишни, ставшие в мгновенье ока ледяными осколками отправили двух оставшихся Охотников вслед за их друзьями.
Все было кончено.
- Зойсайт… - произнес я и почувствовал, что глаза теряют фокус.
Кровь потоком лилась из плеча, а боль не позволяла трезво мыслить. Я пошатнулся – и чьи-то сильные руки подхватили меня.
Сознание мы не теряем – жаль…
Я четко помню ощущение телепортации – рывок сквозь пространство – и чья-то незнакомая комната… темно-зеленые оттенки… картины… зеркала…
- Арман! Очнись, shimatta, очнись немедленно!
Весьма ощутимая пощечина – далеко не самое нежное прикосновение.
- Зойсайт, прости, но что это – единственный жест, которым ты можешь поприветствовать меня после двухвековой разлуки?
Я открыл глаза – да, это был он. В весьма странной одежде, чем-то напоминавшей военную форму англичан, но все те же огненно-рыжие волосы, все те же близкие мне изумрудно-зеленые глаза, все те же до боли знакомые, врезавшиеся мне в память, утонченные черты лица.
- Зойсайт…
- Что тебе необходимо сейчас?
Тон резкий, так не похожий на его обычную манеру разговора - тон воина.
- Ты ранен. Я не знаю, чем отличается физиология вампиров от людской. Поэтому – говори, что делать.
- Необходимо достать этот кол из плеча и сделать перевязку. Рана была нанесена осиной, поэтому она будет заживать так же, как и у всех обычных людей.
- Хорошо.
Сквозь пелену боли я видел его приближающуюся фигуру. Демон подошел к кровати, на которой я лежал, прищелкнул пальцами. Что же изменилось?..
Его руки коснулись моего плеча - я понял, что на мне нет рубашки – и боль вновь разлилась по всему телу.
- Потерпи.
Резкое движение его руки, вспыхнувший перед глазами призрак агонии – и стук кола о пол. Все.
- Еще немного, Арман.
Он явно умел обращаться с ранами – повязку он наложил быстро, и как-то привычно – такие движения вырабатываются только после долгой практики.
- Спасибо, - выдохнул я. На большее не хватало дыхания.
- Больно? – голос издалека.
Я молча кивнул. Прикрыл глаза.
- Спи, - тихий голос с уже привычными медовыми нотками. – Спи…
…Господи, что это?..
Сон – легкий, словно крылья летнего ветра – обнял меня, закружил по дорогам сновидений, не оставляя места ни боли, ни памяти – ничему…
Впервые, боже…
Впервые за три века…
Я проснулся – да, проснулся, а не вернулся с сумрачных дорог смерти – уже ночью. Вокруг горели свечи, мягкими световыми пятнами раздвигая занавес мрака. Кто-то – я слышал – переговаривался внизу на непонятном мне языке. И тишина…
Плечо болело уже значительно меньше, не было той обжигающей, сводящей с ума боли – людям этого не понять, но те, кто принадлежит к расе вампиров, знают, что значит прикосновение осины.
- Арман? – голос совсем рядом.
- Зойсайт.
- Как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше. Могу с полной уверенностью ручаться, что жизнь моя вне опасности.
- Вот и хорошо. Не хотелось бы тебя потерять, милый мой.
- Ты спас мне жизнь, Зойсайт. Я у тебя в долгу.
- Перестань, - небрежный взмах рукой. – Я просто оказался рядом. Зашел навестить тебя – вообще-то я на работе, но выдался свободный вечер – и застаю такое… Это охотники на вампиров?
- Да.
- Сочувствую.
- Кому?
- Им, разумеется. Кстати, ты с одним из них поговорить не хочешь?
- Но разве они не мертвы?
- Один – нет. Я оставил его для, как бы это выразиться, душеспасительной беседы… Не желаешь прояснить некоторые моменты?
Зойсайт уселся в кресло, закинув ногу на ногу – он совсем не изменился за эти двести лет. Все так же блестят святой невинностью глаза, способные обмануть лишь того, кто впервые его видит. Все так же – огненное сияние волос, на сей раз собранных в пышный хвост за спиной. Столь соблазнительная внешность как-то не вязалась со строгими линиями явно форменной одежды. И все же, Зойсайт столь небрежно и легко носил ее, что создавалось впечатление не жесткой ткани, а нежнейшего шелка…
- Ну так как, звать твоего Охотнчика?
- Несколько минут, Зой, мне необходимо одеться.
- Арман, я бы не советовал тебе тревожить раненное плечо.
- Реноме.
- Разумно. Ну, тогда позволь тебе помочь, - он соскользнул с кресла и присел на край широкой, роскошной кровати.
Обнял меня за плечи – я уже забыл, какими нежными, трепетными и сильными могут быть его пальцы…
- Арман, - страстно прошептал он, - я соскучился по тебе… Очень соскучился…
Облако огненных волос скрыло от моего взгляда весь окружающий мир, и я утонул в дурманящем запахе спелой дикой вишни…
- Арман… - нежно-страстные, сводящие с ума прикосновения его губ…
- Зойсайт…
Неслышное движение руки - и рубашка сама собой материализовалась на теле.
- Все.
- Зойсайт, - не хотел отпускать его я.
- Милый, не сейчас. Тебе нужно прийти в себя. Мы еще наверстаем свое… - лукаво улыбнулось это Искушение Во Плоти. – Ну, очная ставка?
Он сосредоточился на миг, и в комнату вошла молодая девушка – люди не могут быть такими совершенными.
- Привести сюда этого.
- Да, мой Лорд, - поклонилась она и испарилась из комнаты.
Через несколько минут эта, хрупкая на первый взгляд, девушка втолкнула в комнату Охотника, находящегося, по-видимому, под заклятьем – стеклянные глаза, отсутствие в них какого-либо проблеска мысли.
Зойсайт повел рукой, и взгляд Охотника приобрел фокус.
- Ты… - выдохнул он, с обжигающей ненавистью уставившись на меня.
Напрасно. Поймав мой взгляд, он отдал мне свою душу и волю. Подавить ее было непросто, но и я уже не был юнцом. Охотник зашатался в попытках защитить свое сознание, но уже через секунду он был моим.
- Сколько вас было?
- Трое.
- Вы охотились только за мной?
- За твоим Домом.
- Сколько моих Птенцов под вашим наблюдением?
- Семеро.
- Чьи места сна вам известны еще?
- Мы занимаемся твоим Домом и Домом Бланш Клебер.
- Где вы базируетесь?..
Он назвал мне все адреса, ответил на все вопросы.
Ну, что ж, с этим подразделением Охотников было покончено…
Зойсайт вновь вызвал свою подчиненную.
- Убрать, - короткий приказ.
Та, приложив руку к груди, коротко поклонилась.
- Хай. – И к Охотнику – Встать.
Необходимо отдать должное этим людям – смерть они умели принимать стоя, с открытыми глазами…
- Зойсайт, - обернулся я к демону, когда мы остались одни. – Теперь – здравствуй.
- Добрый вечер, - рассмеялся он.
- Я помню. Мы не виделись два века. Как ты меня нашел?
- Это было не сложно. Прости, не мог появиться раньше. Я работаю во Франции, вот и решил навестить старого знакомого. Один раз зашел – тебя не было, второй – тоже. А вот в третий раз немного опоздал. Еще пара секунд, и…
- И вместо меня ты нашел бы груду праха.
- Это было бы весьма прискорбно… - Тонкий палец в белой перчатке коснулся уголка губ. – Ну, какие новости за последние двести лет?
- Практически ничего интересного – встречи, расставания, балы и дуэли… Жизнь течет своим чередом…
- Тебя здесь не было во время Революции.
- Нет. Время смут – не лучшее время для нас. Я был в Англии.
- Жаль, потому что во время Революции я был здесь. Время смут – время энергии. Неплохой был урожай, - усмехнулся он, - я каждый день приносил по полному ведерку чистейшей негативки, да еще с горкой. Еще раз жаль, что не застал здесь тебя.
- Мне тоже. Впрочем, в Англии я приобрел несколько интересных знакомств.
- Вот как? – он обижено распахнул глаза – игра в невинность, восхитительная приправа к сложившимся меж нами отношениям.
- Mon amour, это не то, что ты думаешь. – Правила игры требовали, чтобы я произнес несколько оправдательных слов. – Ну, во-первых, достославный мсье Стокер.
- Тот самый, что написал “Дракулу”?
- Он самый.
- Однако… Какая ирония судьбы. Так это твой пример вдохновил его на создание этого шедевра? Муза… - несколько насмешливо потянул он.
- Ошибаешься. У мсье Стокера эти гениальные идеи созрели задолго до моего с ним знакомства. А что касается моего участия в создании этого… произведения, то оно ограничилось несколькими замечаниями, которые к сведению были восприняты в значительно деформированном состоянии.
- Дракула, - фыркнул демон. – Это же надо. Да, Арман… да-а-а…
- Зойсайт, твои насмешки неуместны. Если тебя интересует мое мнение об этом произведении, то я не считаю его глубоко литературным. И вовсе не потому, что - как бы это выразить – в нем задевается доброе имя нашей расы, а лишь потому, что при всем обаянии мсье Стокера, у него стиль литературного поденщика.
- Арман, - мурлыкнул Зойсайт. – Не сердись… Ну, а кто еще встретился тебе на твоем нелегком жизненном пути?
- Брэм был так любезен, что представил меня мсье Уайльду – они давние друзья. Интересная личность.
- Согласен, - хихикнул Зойсайт.
- Ты с ним знаком?
- Да… Было дело. Не знал, что ты в Англии, а ведь по идее мы должны были встретиться, если бывали в одних и тех же домах.
- Мир полон превратностей… Но, я все рассказываю о себе. Скажи мне, чем для тебя были богаты эти два века?
Демон изящно вытянулся в кресле, и пожал плечами.
- Да все тем же. Сбор энергии, работа на Земле и Темном Королевстве – я говорил тебе, что так называется наш мир? Периодические нагоняи от нашей Королевы – стерва клыкастая… В общем – ничего особенного.
Он скользнул с кресла и присел рядом со мной, обнял – осторожно, стараясь не прикасаться к раненному плечу – и провел рукой по щеке.
- А я уже забыл, какая у тебя нежная кожа, - ладонь скользнула по щеке, перепорхнула на веки, и я прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями, уже забытыми. – Арман… У твоих волос – запах липового цвета, запах лета… Открой глаза, любовь моя…
Он незаметно опустился мне на грудь, легко, словно осенний лист - в ладони ветра.
- Странный цвет… цвет дубовой коры в лучах заходящего солнца, золотые искры в глубине, так странно… Я уже забыл, какой ты красивый, Арман…
- Зойсайт… mon amour… мой любимый демон…
- Мой любимый вампир…
…Сколько еще лет мне не пришлось бы жить, душа – единственное, что у меня осталось – будет хранить память о встрече с нежным, опасным и таким интригующим Повелителем Огня.
Зойсайт был не просто не таким, как все прочие – нет. Никогда земля не рождала существ, что хотя бы частью обладали теми чертами характера, что были присущи этому демону – нежностью и жестокостью, тонким пониманием красоты и душой безжалостного воина – говорят, такими были воины-самураи страны Чипангу…
Он был таким.
Ярким, теплым и обжигающим, как огонь, которому он был хозяином.
Зойсайт…
Проснувшись наутро, я обнаружил, что он спит на моем плече – впервые за все время – прижавшись ко мне всем телом, нежный, подобный летнему бризу. Восход солнца ласковыми руками рассыпал золотые блики по стенам, затянутым зелеными гобеленами, лучи скользили по волосам демона, уютно устроившись в огненных прядях.
Запах его тела – запах цветов лесной вишни – как давно я не ощущал его.
-Я так скучал по тебе, mon amour, - прошептал я, прижав его к себе.
Острая боль вновь обожгла плечо. Похоже, не время пока для…
- Арман… - чуть сонный голос демона.
Он потянулся, словно котенок, выгнувшись в моих объятьях.
- Я спать хочу, - вновь сонно прошептал он.
- Спи, mon amour, спи…
- Милый, если тебе что-то нужно – распорядись. – И развернувшись ко мне спиной, подтянул колено к груди, вновь проваливаясь в объятья сна.
…Прошло две недели – рана на плече почти затянулась – во всяком случае, не причиняла боли при малейшем движении.
Я жил в особняке Зойсайта.
Доблестные вампироборцы уже не были угрозой для нас – я связался с Домом
Бланш Клебер, и наши Птенцы нанесли визит вежливости оппонентам. На несколько лет нас должны были оставить в покое.
Днем Зойсайт обычно пропадал, занимаясь сбором энергии, а вечера были наши. Он был мне не просто любовником – на одну ночь. Разговоры с рыжеволосым демоном доставляли немало удовольствия, и не только мне.
Темы? Различные – от обсуждений исторических событий, произошедших за последние двести лет, до рассуждений о структуре миров.
Как оказалось, наши миры связаны меж собой в единую цепь и подчинены принципу нераздельного существования трех основных мироформирующих структур. Темная половина, ставленником которой являлось Темное Королевство и темные земные сущности – вампиры, призраки, духи, служившие иной, но все же темной силе. Светлая половина – некое Серебряное Тысячелетие, существовавшее на Луне задолго до появления людей; эту же половину представляли земные священники любых религий.
И Равновесие – Направляющий вектор и Созерцающий вектор. Кем были они – никто не знал. Земля была нейтральным миром и… полем битвы.
- Я предполагаю, - говорил Зойсайт – что они, представители Равновесия, скорее всего, отдельно взятые земные сущности. Причем могут оказаться кем угодно – от ребенка до животного.
- Но почему, если вы знаете, кто Темные, кто Светлые, вы не можете определить Равновесие?
Он пригубил вина и покачал головой.
- Арман, все не так просто. Еще со времен Серебряного Тысячелетия была известна расстановка сил. Энергия различима - где негативка, а где позитивка. А равновесники – сущности загадочные. И, кроме того, поверь, они не бросаются к нам с чистосердечным признанием. И если рано или поздно Направляющий вектор и раскроет себя, то от Наблюдателя этого дождаться сложнее, чем дружелюбия от бульдога с больными зубами.
- Зойсайт, я не понимаю, в чем заключаются функциональные обязанности представителей Равновесия.
- Будущее многовариантно. И каждую секунду бытие мира может свернуть в сторону одной из миллиарда линий. Видимо, векторам Равновесия известна большая часть этих линий. Как я понимаю, Направляющий занимается тем, что направляет мир по определенной группе линий. Хотя… Все это только теория, вилами по воде писаная. Лично мне не нравится эта идея с направлением мира по пути, который выбирает кто-то один.
- Каждое существо имеет право на собственный выбор.
- Вот именно. Каждый из нас, кем бы он ни был, каждым своим словом, каждым действием, да вообще, каждой минутой существования меняет мир. Нет предопределенности.
- Но, если есть Направляющий вектор, значит, предопределенность в некоторой мере все же существует. Исходя из того, что ты мне рассказал, я склонен предполагать, что общая предопределенность имеет место быть. Но каждое существо само выбирает свой путь. Я хочу сказать, что направление будущего по какому-то из путей необходимо для того, чтобы сохранить общие законы мира. Ты говоришь, что существует две Половины. Возможно, Направляющий и выбирает тот путь, при котором эти две половины продолжат свое существование, раз того требуют законы этой системы. В мире или иначе, но останутся обе.
- Великая Металлия, неужели нам когда-нибудь снова придется терпеть этих идиотов-лунарцев?!!
- Кто это?
- Ну, помнишь, я говорил тебе о наших врагах – это они и есть. Борцы за добро и справедливость, …. – нежные уста выдали ряд весьма интересных словесных сочетаний. Демон поморщился, – …чтоб они сдохли.
- Что, все настолько плохо?
- Как сказать… Разрушили наш мир – почти полностью. А так – ничего, все хорошо, все замечательно. Ладно, давай поговорим о чем-нибудь более приятном.
- Предложи тему.
- Сейчас…
Он, только что рассуждавший о законах мира, погасил сигарету и скользнул ко мне.
- Я соскучился по тебе, милый. По запаху твоего тела, по твоим прикосновениям… - замурлыкал он, перебирая прядь моих волос.
- Зойсайт…
Расстегнув ворот своей рубашки, он отбросил назад огненную волну волос.
- Помнишь, я обещал, что когда-нибудь позволю тебе укусить меня?
- Зойсайт?.. – у меня перехватило дыхание.
- Я разрешаю… – Огненно-изумрудные глаза блеснули желанием испытать новое. – Только, Арман… будь осторожен. Говорят, что у меня даже кровь ядовитая, - обольстительно улыбнулся он.
- Да, mon amour… Dios… да…
Несколько легких поцелуев в шею – я чувствовал, как под губами бьется его артерия – а потом я уже себя не контролировал…
Эта кровь, эта жизнь была иной – иные эмоции, иные чувства...
Что это – сила или слабость?..
Что это – нежность или жестокость?..
Где в этой душе отведено место любви, где – ненависти?
Кто же ты, Повелитель Огня, кто ты?..
Пелена тьмы опустилась на мой мир – не было иной жизни, чем жизнь его крови. Перестало существовать что-либо, кроме его прикосновений, его гибкого, нежного и сильного тела, дурманящего запаха вишни… И водоворота зеленых глаз – там в глубине, в светящейся глубине зеленого золота была моя душа. С тобой, Повелитель Огня, с тобой – демон из иного мира, с тобой, приходящий и исчезающий так внезапно.
С тобой, Зойсайт...
Как мне назвать тебя, mon amour?
Другом?.. Но нужны ли тебе друзья?
Любовником?.. Ты никому не принадлежишь.
Сказкой, сном? Нет, ты – реальнее исчезающих веков.
Кто ты, демон? Кто ты?..
- Я – это я, Арман.
- Что же меня заставляет так к тебе относиться? – приподнявшись на локте, я задумчиво поглаживал его по плечу.
- Как, Арман? – он томно вытянулся на снежно-белых простынях, запрокинув голову, и облако огненно-золотых кудрей рассыпалось по подушке. Ранки на его шее затянулись почти сразу, быстрее, чем на моих губах остыл вкус его крови.
- Я не знаю, кто ты для меня. Я так легко говорю “mon amour”, но ведь я не люблю тебя.
- Я тоже люблю другого – ты знаешь. Мы просто хорошо проводим время – тебе хорошо со мной, мне с тобой – так что тебя тревожит?
- Я не могу понять тебя.
Он загадочно улыбнулся и в темноте сверкнул огонек его глаз.
- Арман, помнишь, двести лет назад, я сказал тебе - я не смогу ответить на твой вопрос, потому, что сам не знаю отгадки.
- За это он тебя и любит?
Взгляд демона потеплел.
- Не только, Арман… Но мне не важно – за что. Он любит меня, и это – главное.
- А ты?
- Я люблю его, - просто ответил он, но эта короткая фраза стоила всех долгих изощренно-пышных речей. Для Зойсайта полюбить кого-то – значит суметь опустить небеса на землю.
Странно…
Он любил другого. Я – другую. Мы были любовниками, быть может – немного больше, чем просто любовники на ночь. Он был ангельски красив и смертельно опасен. Я понял почти сразу – для этого демона убить или предать было все равно, что вдохнуть глоток свежего воздуха – он был мастером интриги и убийства. По всем понятиям я должен был бы или ненавидеть его или влюбиться без памяти. Но – странно… Я просто желал ему счастья. Счастья с его Избранником – кем бы он ни был. И если в их мире действительно существует такая легенда, то я желал им быть вместе и за Темной Гранью. Потому что я знал – как это быть там одному.
Пусть у тебя все будет хорошо, Зойсайт, мой странный, мой неназванный друг...
- Я слышал тебя, Арман.
- Слышал?
- Некоторые мысли звучат слишком громко. Я слышал тебя. Я принимаю твои слова... Мне не нужны друзья, и я не обещаю, что никогда не убью тебя. Но я обещаю тебе другое. Прежде чем я встану против тебя – если вдруг так сложатся обстоятельства – я скажу тебе об этом. Другом тебе я не буду, но твою дружбу не предам.
Наши взгляды скрестились – безмолвно.
Слова были не нужны.
Спустя две недели мы расстались. Я вернулся в Туар, а Зойсайт в Темное Королевство.
Уезжая из его замка, я увозил с собой хрупкую ветку цветущей вишни-сакуры.
Я знал, что белые цветы на ней никогда не завянут.
Это был подарок Зойсайта.