(пьеса в двух действиях)

Действующие лица:
Актеон – юма, вассал генерала Зойсайта
Аркамон – юма, младший брат Актеона, вассал генерала Кунсайта

Место действия:
Тёмное Королевство

Действие первое:
Дом Актеона и Аркамона. Обычная японская комната с низким потолком. Бедная, темная, уютная, чистая. На полу циновки, в стене ниша, в нише пусто. На низком столе глиняные пиалы с холодным чаем, игральная доска, желтые пятиугольные фигуры с иероглифами – недоигранная партия. В комнате стоят Актеон и Аркамон.
- Ну подожди, брат. Я же чувствую, что он скоро умрет. Видел это по его глазам. Поверь, я не ошибаюсь. Он обречен, он теперь не защищается. Совсем скоро...
Аркамон стискивает рукав брата, у него потеет ладонь.
- Подожди еще. Когда его не станет, я тоже должен буду умереть. И тогда мы с тобой уйдем вместе.
- Я не стану тянуть время, Аркамон. Я же сказал – нет.
- Ты не должен уходить без меня, ты - это я, понимаешь. Не заставляй меня нарушать долг.
- Я не заставляю тебя, это было бы бесполезно. Ты служишь не мне, а генералу Кунсайту. Твоя жизнь не принадлежит ни мне, ни тебе самому, брат. Разные сюзерены – разные дороги.
Аркамон прижимается лбом к плечу Актеона, шероховатая ткань мундира кажется приятно прохладной.
- Я завидую сестрам Кастор и Поллукс. Они погибли в бою, сражаясь с врагом спина к спине...
Актеон щурит влажные оленьи глаза.
- Знаешь, как умерли Кастор и Поллукс? Они повздорили прямо на поле боя, провалили возложенную на них миссию. Они умирали, выкрикивая проклятия в лицо друг другу!
- Откуда ты знаешь?!
- Я был там. Господин послал меня следить за генералом Нефритом. Он уже тогда догадывался о его ненадежности.
- Ты не говорил мне!
- И сейчас не должен был говорить. Уже жалею. Но я уверен, что ты сохранишь это в тайне. Ты всегда хранишь наши тайны, брат.
Актеон умолкает. Аркамон со вздохом садится на циновки, смотрит мимо брата, в стену.
- А как же месть, Актеон? Ты не будешь мстить?
- Мстить – кому? Может, королеве?!
- Нет, что ты, конечно не ей! Эндимиону. Эндимион виноват в его смерти. Ты мог бы хотя бы попытаться его убить. Мы могли бы...
- Ты не мог бы ничего, Аркамон! Ты не стал бы компрометировать генерала Кунсайта. Ты бы подумал, и понял, что твои действия – это его действия. А я не стану мстить Эндимиону. Во-первых, мстить не за что – моего господина убил не он. Во-вторых, меня сочтут трусом и предателем, если я не умру до завтрашнего вечера. В-третьих, Эндимион знает, сколько у него недоброжелателей: вокруг него всегда телохранители и слуги, они не подпустят меня к нему. Кроме того, он постоянно возле королевы – как я могу нарушить ее приказ у нее на глазах?
Аркамону кажется, что его сейчас стошнит. Это накатывает страх, периодически такое происходит. Это детский страх одиночества и бессилия, которые для него ужасней и сильнее абстрактной, не испытанной еще, смерти. Аркамон поворачивается к брату.
- Ты думаешь только о себе! Тебя заботит собственная гордость, Актеон. Вспомни Кураноскэ Оиси, вассала господина Асано, из истории о сорока семи верных ронинах. Он два года валялся в канаве, оплеванный и отверженный, выжидая, пока враг потеряет бдительность, и все ради своего господина. Когда он отомстил за его смерть, он всем доказал свою искренность!
- Ох, братик. Ты ведь тоже думаешь только о себе. Тебя не волнует генерал Зойсайт - ты хочешь подольше задержать меня здесь. Неужели ты надеешься, что за эти твои «два года» моего унижения ты дождешься смерти Кунсайта? Кунсайт вечен.
- Никто не вечен, брат.
- Положим, ты прав. Ты – моя совесть. Но когда погибнет Кунсайт, не скажет ли тебе твоя совесть «отомсти за него»? Представь ситуацию: я убил Эндимиона (смешно и представить), мой долг выполнен, и я, как заведено, должен немедленно покончить с собой, а ты в это время всё еще только гоняешься за убийцей Кунсайта? Или ты надеешься, что это тоже будет Эндимион?
- Кунсайт ненавидит Эндимиона...
- Но никогда не пойдет против него открыто! И Эндимиону он не помеха!
- Ладно, забудь обо мне. Но почему ты не хочешь ему отомстить?
- Я же сказал – я считаю, что он не виновен.
- Лорд Зойсайт бы с тобой не согласился.
- Лорд Зойсайт мертв, причем по собственной вине. Его позор это мой позор. Он свой позор смыл, а я еще нет. Если я буду медлить, мой позор возрастет вдвое. Мой позор – это его позор. И моего позора он смыть с себя уже не сможет.
Актеон отворачивается к стене. Покачиваются кисти на эфесе офицерской сабли.
- И еще... просто к слову... генерал Кунсайт не меньше виновен в его смерти, брат.
Аркамон молчит. Актеон выходит из комнаты.

Действие второе:
Четыре месяца спустя
Аркамон приходит в комнату Кунсайта чтобы забрать меч для его погребальной церемонии. Обычная японская комната с низким потолком. Изысканно-простая. На полу циновки, в стене ниша, в нише ваза для цветов, пустая. На низком столе фарфоровая бутылка, игральная доска, черные и белые камешки – недоигранная партия.
- С кем ты играл?
Меч стоит на подставке у стены. Аркамон кланяется, берет оружие в руки. Покрытые лазурным лаком ножны. Красивая, длинная рукоять: из-под синего шнура оплетки проглядывают крупные зёрна рыбьей кожи. Дорогая инкрустация, прекрасная сохранность. А сам клинок, наверно, стоит больше всего, что есть у Аркамона. Больше его верности, больше чести.
- Ну и ладно.
Аркамон нежно гладит рукоять своей сабли:
- Жестянка ты моя, новодел... Люблю тебя до одури, люблю даже того безрукого китайца-конвейерщика, который тебя ковал. Эх. Камень с души... легче гусиного пуха...с утра шел снег... да не все ли теперь равно?
Жизнь господина весомее тысячи гор.
Моя же – ничтожна даже в сравнении с волосом.
- И да здравствует Тёмное Королевство! Какой же я лицемер, правда, брат?
Аркамон берет хозяйский меч попочтительнее, выходит в коридор. В дверях на секунду оборачивается, взгляд скользит по столу.
- Тоже... сам с собой...