Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.  

Citryn

День святого Валентина

Предупреждение: яой, NC-17.


Тёмный сырой подвал с землёй вместо пола, а в середине обычный прозекторский стол из гранита, с желобком. На столе груда человеческих сердец, не серых заформалиненных, а живых, алых, бьющихся вразнолад. Систола — диастола, систола — диастола, лад всё менее разный, нащупан общий ритм, резонанс, унисон, всё сильнее, как раскачивающиеся качели, всё сильнее, куда уж сильнее? Из угла, не сводя устрашённых глаз, жду развязки, взрыва, кровавых клочьев. И вот они сжались так предельно, едино, как живое целое, целое выгнулось вперёд и закричало и стало девушка с телом из огня. Она опустила ноги с прозекторского стола, и ноги коснулись земли, длинные-длинные ноги, а огонь стёк к плечам и стал волосы. Тут открылась дверь, и вошла девушка с телом из воды. Они не видели меня, они встретились в центре подвала, они обвили друг друга руками и стали ласкать друг друга, и это длилось так долго, как сокращение сердец, и нарастало, и сначала стон, а потом крик вырывался из их раскрытых губ, вразлад, так раздражающе-звеняще. И расплылись талыми облаками, а звук остался. Этот долбанный, долбанный, долбанный будильник.
Даже во сне долбанная-раздолбанная работа. Девушек в расчёт не берём, это другое.

Разложил инструменты по поддонам, сейчас группа придёт. И ушёл, всё равно у них сначала теория. Съел завтрак и вернулся.
— Женя, убейте нам, пожалуйста, лягушку.
— Следует говорить "фиксировать" или "умертвить".
— Ну тогда фиксируйте.
— И нам.
Вытаскивают из холодильника сонных земноводных. Осторожнее, блин! Сами потом их по аудитории отлавливать будете. И жадно смотрят, как я, зажав животное в кулаке, провожу штырём (то есть, зондом) по зелёному влажному черепу, нащупывая ромбовидную ямку. Как втыкаю зонд в головной мозг и проворачиваю. Как втыкаю в спинной и проворачиваю. Как мягко трогаю лапки — нормально? не шевелится? мертва. Возьмите.
Скучаю и сплю.
— Булавки кончились.
— На столе лаборанта возьмите.
— Посмотри, я её вскрыла, а как там дальше?
— Приколи края покрепче. И эти плёнки снимай. Что это? Перикард? Плевра?
— Нитку под этот... сосудистый пучок надо.
— Сосудисто-нервный. Давай подержу пинцет.
— Извините пожалуйста! — нависли надо мной. — Помогите нам, пожалуйста! Мы правильно ниточки привязали? — встаю, иду смотреть.
— Эээ... не очень. Сейчас исправим, — подкручиваю и сдвигаю штатив. — Нить должна идти перпендикулярно рычажку.
— Вы слишком мало сокращения записываете. Нужно хотя бы две минуты.
— Блин!! Забыл на десять вольт перевести. Теперь всё по новой...
— Да ладно. Так сойдёт.
— Нет уж. Ты думаешь, она не заметит? Хаха.
— Атропин можно?
— Марь-Пална! У нас, кажется, вообще нет реакции на стимуляцию.
— Ну-ка, ну-ка? Действительно нет реакции.
— А вот этот зубец?
— А это скелетных мышц реакция, посмотрите, как тут всё дергается.
— Но электроды мышц не касаются.
— Так это у вас не нерв на электродах! Там сосуды и кусок мышцы. Конечно не реагирует! Что тут можно сделать... вы вообще его порвали при препаровке, вот обрывочки, вот, посмотрите. А с правой стороны нерв? Кажется, нормально подцеплен, работайте с правым.
— У кого атропин?
— У меня, но он кончился.
Снова надо мной нависают:
— Женя, есть ещё атропин?
— Эээ... Сейчас, — ухожу в лаборантскую, набираю в шприц атропина. — Кому там атропин был нужен?
— Мне! — берёт шприц и смотрит беспомощно на распластанную лягушку. — Куда его колоть-то?
— В сердце.
— Что, так прямо в сердце?
— Ага.
— А много?
— Ну, полмиллилитра.
— А можешь ты вколоть? — смотрит просительно. — Пожалуйста!
— Могу, — вкалываю под внимательным взглядом.
Снова скучаю и сплю. Сейчас они уйдут и оставят для меня срач в виде кровавой ваты, истыканных восковых пластинок, дохлых лягушек, грязных инструментов. А потом придут следующие.
— Я возьму ленту, ладно? Отксерю тебе завтра.
— А прак ты когда думаешь оформить?
— Даже не надейся.
Снимая халаты и гремя рюкзакми.
— До свидания!
— Пока, Женя!
А через двадцать минут ещё одна группа, надевая халаты и гремя рюкзаками. Нужно подготовить для них чистые инструменты, поддоны, восковые пластинки. Пообедать.
— Убейте мне лягушку, пожалуйста!
У этих кардиограмма изолированного сердца, трепещут красные комочки с ниточками на фильтровальной бумаге на чашках Петри, к чашкам электроды прилеплены пластилином. Закрываю глаза и представляю себе лягушку с телом из огня. Лягушку с телом из воды. Царевна-лягушка.
Потом последняя группа и шесть часов вечера. Я читаю книгу. Пытаюсь читать книгу. До семи. Потом уйду.
Но в полседьмого врывается он, распахнув и захлопнув дверь. Я в секунду опрокинут лицом на парту, перед глазами у меня штатив. Он молча стягивает с меня джинсы и ебёт.