Амитей, без твоего «Последнего желания» я никогда бы не написала этого фика. Приятно понимать, что в мире есть люди, умеющие видеть то, что скрыто от пыльных взглядов. Ведь самое красивое то, чего не увидишь глазами (с).

У нас это называется убийством. У вас – героизмом.

У нас это значит – раз и навсегда проститься с миром. У вас – умереть ради своей идеи.

Но смысл остается тем же.

 

Первым, что я увидел, когда она зашла, были ее глаза. Только теперь я заметил, какие они на самом деле. Темно-зеленые, как листья растущих в моем саду цветов. Странно, раньше я никогда не обращал на это внимания. Может, теперь так случилось потому, что мы остались одни…

Мой замок пуст. Он не разрушен, не взят штурмом, не сдан добровольно – все так, как было раньше. Но, кроме нас двоих, в нем никого нет. А властелином его теперь был ветер.

Я остался, потому что так приказала Королева. Ты – потому что так велит долг.

Ты идешь по коридору, держась рукой за стену, чтобы не упасть. Что подкосило тебя? Что могло заставить твои глаза покраснеть от слез? ЧТО?

Зайдя в комнату, ты прислоняешься лбом к стене. Пальцы впиваются в причудливые барельефы. Что?

- Елви…

Ты – мой старший офицер. Последняя ветвь древнего рода. Некому больше смотреть в темно-зеленые глаза. Некому радоваться редким улыбкам. Род осиротел – и ты ощутила это сильнее, чем кто-либо.

Ты никогда не выделялась какими-то особенными боевыми качествами. Ты просто умела хорошо драться. Но никогда не убивала – предпочитала, чтобы это делали другие. Как кошка-мать, поймав мышь, приносит ее полузадушенную своим котятам, чтобы они могли поиграть ей вволю.

Не слышишь.

- Елви…

Мой голос охрип. Горло жжет запекшаяся кровь. Говорить тяжело, но меня тяготит твое подавленное состояние.

Я даже кожей ощущаю, как ослабли вмиг твои запястья. Каких усилий тебе стоило удержаться сейчас на ногах и не рухнуть на пол без сознания! Ты медленно сползаешь по стене, поворачиваешься и опираешься об нее затылком.

- Милорд… - твой голос не дрожит. – Они погибли. Все трое. И мой брат… Он был там, с ними… Я видела…

Спазм сжал горло. Значит, и Нефрита больше нет.

Странно, но вы с ним совсем не похожи. Одно вас роднило – горячая любовь и преданность друг другу.

Серые волосы упали на твое лицо.

Я думал, что сказать тебе, чем утешить, но ты прервала ход моих мыслей. Сама.

- Милорд… Ведь это значит, что вам нужно уходить?…

 

Я знал, что ты боишься смерти. Даже не сколько своей, сколько чужой. Для тебя было невыносимо чувствовать боль. Чужую и свою.

Я предугадал это давно. Но ты не была до конца уверена.

- Елви, я не отдам тебя в их руки.

Ты поднимаешь на меня глаза, полные слез. Они очень тяжелые, поэтому медленно скатываются с твоих щек, смешиваясь с пылью и кровью.

- У тебя щека расцарапана…

Встаю, подхожу к тебе и сажусь рядом. Теперь, когда мы остались одни, ничего не имеет значения. Сейчас рядом со мной – одинокое живое существо. И нужно сделать так, чтобы его конец пришел без мучений.

Провожу пальцами по твоему лицу, стирая кровь. Она останавливается под моим прикосновением. На твой немой вопрос «Зачем?» лишь улыбаюсь.

Кончиками пальцев вдруг касаюсь шеи. Чувствую, как бьется жизнь в твоих венах. Ты часто вздрагиваешь, это нервное.

Но страшнее все-таки боль.

Отвожу тяжелые пряди волос от твоего лица. Оно бесстрастно. Но я-то знаю, что чувствует человек, у которого на глазах убивали родных и друзей. Был он – и нет его.

- Неужели то, за что мы боролись – мираж? – ты смотришь сквозь меня. Разве это сейчас так важно? Для тебя – наверное, да.

Воину нужно знать, что то, за что он отдает свою жизнь, принесет плоды его народу. Если же это не так, он теряет веру в себя.

- Милорд, я больше не верю… И мне страшно от этого… Вместо мира нас окружает пустота. Теперь все кончено?

- Конечно, нет, - я намеренно лгу, чтобы как-то успокоить тебя. – Может, все еще обернется на нашу сторону.

От этой улыбки болели губы.

- Вы сами… не верите в то, что говорите. Простите меня, милорд, но разве это не так? Неужели то, что мы делали, напрасно? Земля не должна быть свободной?

- Свобода – слишком большая ответственность. Мы не смогли выдержать этого груза на своих плечах. Но, знаешь, - я ни о чем не жалею.

- Как я завидую вам, милорд. Вы не боитесь умереть сегодня. Для вас не существует боли.

- Ошибаешься, - как странно. Ты так и осталась той девчонкой, которой я тебя когда-то знал. Давно, может, тысячи лет назад, хотя прошло всего-то десять лет. – Только безумец не боится ничего. Но – я не собираюсь умирать.

- Милорд, я не хочу… я боюсь… Пожалуйста, не оставляйте меня им…

Я осторожно прижимаю тебя к себе. Ты касаешься виском моей шеи, и я чувствую, как напряжение, охватившее тебя, понемногу спадает.

Все хорошо, девочка. Все хорошо.

Я отстраняюсь и целую тебя возле уголка губ, ощущая соль на твоей коже. Слабенькое усыпляющее заклинание… нет, не нужно. Ты уже спишь.

 

Встаю. В последний раз оглядываюсь на тебя. Ты лежишь на диване, положив руки под щеку, как в детстве. Такая маленькая, беззащитная. И мне хочется взять тебя под защиту, уберечь... Но сейчас это – не в моих силах.

Не нужно было оглядываться. Я так хотел уйти… Это могло позволить тебе, дать слабую надежду, дать возможность – выжить.

Усаживаюсь рядом с тобой на ковер. Беру холодную руку в свои. Ты стонешь во сне, наверное, снова сняться кошмары… Они теперь частые гости твоих сновидений. И моя задача – уберечь тебя от волнения. Чтобы сделать сильнее – потом. Чтобы ты могла постоять за себя и – победить саму себя.

Принять смерть и боль. Красиво и с улыбкой на губах.

Навсегда останутся открытыми темные зеленые глаза. В моей памяти – как звезды. Его звезды.

- Милорд… 

Здесь, на краю жизни.

 

7 июля 2005г.   By Карабелла