Не-Сон 7

Нефрит и Джедайт

Он шел, кривясь от любого раздражения: звук, прикосновение, запах, свет, вкус – от любого хотелось наотмашь резко ударить, чтоб отлетело и разбилось о стену.

Ступеньки. Пролет за пролетом. Не думая о дыхании, не перелетая через несколько. Просто одна за другой. Резко, точно и легко бросая себя вверх. Потом коридоры. Длинные, освещенные и нет. Без ковров. Он не любил ничего, в чем заводилась пыль. Кроме книг. Любил…

Он бы сказал – аорист… прошлое, не имеющее последствий в настоящем. Полузабытые слова сами всплывали в памяти. Нет. Перфект. Пока перфект… прошлое, результат которого существует в настоящем. Пока перфект.

Пока еще есть его замок, пока кто-то идет по его коридорам… Пока. Скоро. Уже скоро перфект перетечет в аорист. Ярость отшвыривает память, как сталь рассекает поток воды.

Сегодня всё кончится. Уже почти сейчас. Сей миг.

Лестница. На этот раз – вниз. Он даже в пропасть спускался по ступенькам.. Наверное, даже наваждения мог разобрать по пикселям..

Двери нет. Есть водопад теней. Пока есть. Пока перфект. Шаг. Он исчезает. Его нет. Есть зрение, слух, вкус, прикосновения, запахи, а его нет. Тела нет, его заменяют чувства. Резкие рвущиеся аккорды, как резкие слова, приводящие в себя. Судорожная мысль: а зачем я здесь?.. тает в серо дымчатом тумане вокруг, который обжигает холодом. На аккорды накладывается голос – гордая дерзкая насмешка над случившемся. Блеск идеальной полировки, более острый, чем сталь – зеркало. Как окно.

Он оборачивается. Он. Короткое золото прядей и ослепительное сияние глаз, в которых вскипает ярость. Он говорит, глядя прямо в глаза, в безумии куража и порывах свободы, такой, каким не был никогда. Настоящий. Которого не может сковать ни лёд, ни кристалл. Слов нет. Он говорит за зеркалом. Ни одного звука, кроме рваных аккордов и вызова голоса. Он говорит что-то другое, что нельзя прочитать по губам, что прорывается в кипящей лазури глаз. Протянутая рука, в которой змеится теневой смерч. Взмах челки – и такие же пляшут в клубах тумана вокруг. Последняя улыбка – плевать на последствия и бурлящая радость.

Он стоит перед водопадом теней. Рвущиеся аккорды песни в сознании. Аорист. Теперь – аорист. Резкий поворот – и густая пелена непослушной красной меди за спиной. Ступеньки вверх. Коридор. Гулкие шаги рождают эхо замка Иллюзий. Он не оглядывается и не задерживается, так же, как шел сюда…

А властный дерзкий голос продолжает песню, послушные пальцы заставляют звучать струны.

…Расколовшимся черным стеклом моя ненависть миру

От удара клинком или полного радости взгляда…

Исчерна-голубые глаза и точеная безжалостная улыбка радости того, кто был в зеркале.

Музыка становится все громче и отрывистей, голос почти кричит, не прилагая никаких усилий. Рваные приказы срываются с губ, как текут с пальцев темные струи энергий.

Взмах ресниц, неуловимо разведенные руки – и зеркало разлетается мириадами черных сверкающих брызг, взрывая бурлящую радость счастливым жестоким смехом.

Беспредельность покоя затмило багровое пламя,

Торжествует во мне ненавидящее исступленье,

Армаллен-Армаллен, обреченности черное знамя,

Армаллен, обретаю навек красоту разрушенья!

Расколовшимся черным стеклом моя ненависть миру

От удара клинком или полного радости взгляда,

Армаллен, мое сердце забилось дыханием Ширры,

Армаллен-Армаллен – ты единственное, что мне надо.

Упоенье борьбы. С чем бороться – не так уж и важно,

Мы живем для себя, все законы – ненужное бремя,

Армаллен-Армаллен, обожженному сердцу не страшно,

Научившийся боль причинять, торжествует над всеми!

Армаллен существует, и это уже преступленье,

Армаллен ненавидит, ведь ненависть всеобьятна!

Но кровавое празднество жизни детей Армаллена,

Раз познавших его, никогда не отпустит обратно!

Упоенье пройдет, превратившись в сухую усталость,

И останется ненависть, но на себя обратится,

Армаллен, о хмельная звезда, позабывшая жалость,

Армаллен-Армаллен, не остаться и не измениться…

Беспредельность покоя затмило багровое пламя,

Торжествует во мне ненавидящее исступленье,

Армаллен-Армаллен, обреченности черное знамя,