Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.
Амитей
Нару
Читателям:
Не думайте, что автор
не замечает, что все его герои спят.. просто это очень удобно.Автор.
Глубокая ночь. Город, дом, в нём спят люди. Все.Девочка. Короткие каштановые волосы разметались по белоснежной подушке. Лунный свет, наверное, и в самом деле обладает какой-то магией – слегка вьющиеся, они переливаются то золотом, то пурпуром, то оттенками зелени…
Девочка спит неподвижно и спокойно – не вздрагивает, не ворочается в беспокойстве, не хмурится, никакого намека на испарину, чёлка привычно и ровно прикрывает лоб, всё её лицо – воплощение спокойствия – чистая кожа, трогательные брови, тёмные тени чётко очерчивают линии век. Ни одного звука не раздаётся в тишине.
И девочка открывает глаза. Лунный свет не смеет в них заглянуть и поэтому они остаются средоточием мрака, тенью на бледном матовом лице. Она не меняет позы, не моргает, ее губы остаются все так же свободно сомкнутыми, только глаза – две тени непонятно от чего, сменяют тонкие размытые линии век.
Когда впервые холодное отстранённое проникновение в душу оставило на ней полумесяцы следов и, равнодушно, с точность профессионала, забирало тонким потоком энергию, - это было больно. Только больно. Места для страха или ярости не было. Она не успела отреагировать.
А когда приходила в себя, так болела голова! Болели все нервные узлы, каждый нейрон… Она никогда не подозревала, что у человека столько нервов… Её как будто поймали в сеть, стонущую и изнывающую от страданий, вросшую в тело, пустившую корни и пронизывающую всё – повелевающую позвоночником и мозгом. Ты, сделавший это, знаешь как это больно? Когда зрачки полностью затапливают радужку, когда уши закладывает так, что не слышишь своих мыслей, когда каменеют и высыхают голосовые связки, когда кожа становится обнажённой раной, когда не можешь вздохнуть, не можешь потерять сознания?… Да. Теперь я уверена – ты это знаешь, Джедайт. Ты тоже прошел сквозь это, чтобы получить свою силу…
Но постепенно боль прошла, как проходит боль в мышцах после перенапряжения, и я почти о ней забыла. Очень старалась забыть…
Нефрит… Ты был таким притягательным… Таким потрясающим… Таким горячим. А я чувствовала себя такой исковерканной этой болью. И тут оказалось, что меня кто-то может любить, писать мне письма, назначать свидания… Это был невероятный шанс подвести черту и оставить боль в прошлом…
На этот раз было не просто больно. Прежде всего, меня затопила лавина эмоций, сметающая всё на своем пути, я чувствовала себя обманутой, разочарованной, маленькой-маленькой… особенно – по сравнению со звездами в твоих глазах и с безжалостным потоком их света, остающегося после твоего прикосновения. И снова – отметины на душе двумя полумесяцами. И, конечно, боль. Заставляющая кровь стучать в висках, плавиться и застывать патокой в жилах. Останавливающая сердце. Лишающая чувств. Дающая всеобъемлющее знание, то, которое не заставляет думать, то, которое просто есть. Любое. Обо всем. Которое плавит рассудок, не умеющий с ним справляться, в безжалостном огне, и превращает в лёд сердце, которое не может его принять.
Это проходило дольше. Много дольше. И все же, мне удалось убедить себя в том, что это прошло. Почти удалось…
Демоны… Почему так случилось? Почему? Разве вы не знали… Почему вы были так беспечны… Лорд Кунсайт, где вы были, почему не сказали им, почему не приказали остановиться, пока было ещё можно…
Да, я слишком часто появлялась на вашем пути… Да, Усаги нужно было только быть рядом со мной, и я останавливалась точно в месте вашего появления. Или останавливалась она, лунная принцесса. И я – простая девочка…
Еще после того, первого нападения, мне стали сниться кошмары. После второго – постоянные скачки температуры и давления… Но на это я уже никому не жаловалась. Кошмары не прошли. Значит, и с физическим здоровьем мне помочь не смогут. Так пусть и не суются в мою жизнь. И так уже всю душу облазили… Наследили и испачкали. А эта боль, по крайней мере, моя. Только моя.
Какого черта я тебе понадобилась, Зой? Впрочем, ты из них самый горячий и неосмотрительный… А ведь Нефрит уже начал догадываться… Впрочем, склонности предупреждать или слушать друг друга вы никогда не имели. Но он – понял первым. Оставался один, последний шаг. Третий. Надо же! Демон, а умер за то, чтобы его не допустить… Поздно. Но ты никогда уже не узнаешь об этом. Я плакала? Говорила что-то нелепое и жалкое? Это была не я, это было то, что во мне тогда умирало, чтобы переродиться… это была моя душа. Это была та самая Нару, о которой я почти ничего уже не помню. Я не помню. Я тех дней вообще не помню. Ни того, как Зойсайт забирал энергию, даже новой боли, ни того, как умирал Нефрит, даже своей смерти… Только еще два полумесяца в душе и сочувственные взгляды в спину…
Нужны они мне! Вот теперь-то была ярость. Ненависть. Мгновенные вспышки. И снова – сеть боли, огонь и лёд в крови. И теперь это не проходило.
Однако самая неукротимая ярость доставалась на долю самой себе: как я могла опускаться до того, чтобы хоть как-то на них реагировать! Мое глупое тело никогда не посмеет сказать им о моих чувствах. Но эта душа, ещё не изведённая до конца, чувствовать - смеет. Сама для себя. Ненавижу! И уже сама ращу боль, смешиваю все её оттенки… Страдай, иначе так и останешься размазнёй!
Иногда мне хочется умереть… Всегда хочется. Но иногда я даже позволяю себе об этом думать… Чтобы в очередной раз отвергнуть эту нелепую мысль. Зачем? Умереть не трудно – куча способов, можно даже сделать так, чтобы тело осталось живым, некоторое время ещё двигалось, а потом свалилось в кому… Бессмысленный поступок. Потому что потом всё повторится снова. И опять. И опять. Это выбор труса - чуть что, бежать от жизни, от боли и от трудностей. Впрочем, если бы я не знала, что всё повторится… Но всё равно – те несколько мгновений, когда я буду знать, что убиваю себя и убегаю, трусливо поджав хвост… Я не могу позволить себе так опуститься, моя гордость не может допустить… И я живу. И дальше буду жить…
Хорошо, что считалось, будто я должна много спать. Я неподвижно лежала, закрыв глаза, и это избавляло от разговоров. Иногда меня даже оставляли одну…
А порой меня просто трясло от ненависти: они ничего не понимали, а смели лезть с советами? Но я всегда останавливалась. Я не желала позволить этим ничтожествам увидеть мои чувства. Я не хотела марать свою силу и убивать их. Я просто сделала всё, чтобы они оставили меня в покое – я стала прежней. Глупой, улыбчивой, милой Нару.
Сам Джедайт гордился бы такой иллюзией. Сам Нефрит лучше меня не смог бы терпеть и использовать ухаживания этого кретина. Сам Зойсайт не смог бы коварнее пить его энергию так, чтобы он отдавал ее сам. Я не оставляла полумесяцев в его душе, я к нему не прикасалась, он задаривал меня этой энергией сам.
А энергия была мне нужна. Нужна постоянно. Я теперь с отвращением ела, не нуждалась во сне… Мне нужна была только энергия. Я научилась чувствовать, сколько мне надо, сколько я трачу. Научилась запасать впрок и незаметно забирать у человека…
Но их силы я не использую. Они есть во мне. Я знаю, чувствую. Все три. Но я слишком горда, чтобы позволить себя обнаружить.
Я не знаю еще своей цели. Мне не нужен мир. Мне не нужны подданные – я слишком презираю их. Боюсь, что скоро придется изобретать очиститель энергии, потому что уже сейчас я брезгую их грязными чувствами и мыслишками, их бесполезными жизнями – к ним противно прикасаться. Мне не нужны ни Иллюзии, ни Звезды, ни Огонь и Ветер – я не имею привычки играть со стихиями, и играть вообще, а справиться со всем, что встретится на моем пути, я смогу и без них.
Мне ничто не нужно. Я уже целую неделю не пила энергии и не чувствую голода… Сытый вампир… Впрочем, сытости я не чувствую тоже.
Единственное, что еще живо во мне – гордыня. Кто сказал, что последней умирает надежда? Жалкий трус, нашёл, что сохранить…