Любовь Томо

Тонкий стальной клинок со свистом пронесся мимо его уха и вонзился в дверь, все еще жалобно звеня и дрожа, словно сожалея, что попал в дерево, а не в живую плоть. Томо сжался от страха: ведь Накаго знал, что он сейчас придет, и так встречает!

- Мой сёгун? - только и сумел выдавить он дрожащим голосом.

- Чего тебе? - раздался недовольной голос из глубины покоев.

- Я смыл грим, как Вы сказали, - пролепетал юноша.

- Тогда чего стоишь? Заходи, - голос приглашающего был так же равнодушен и холоден, как и сам сегун империи Куто.

Стройный силуэт проскользнул внутрь, и изящный юноша робко приблизился к постели.

- Ну что стоишь, как дева невинная? Ложись, - чуть раздраженно бросил Накаго, привлекая юношу к себе и больно впиваясь в его губы зубами.

“Все таки он очень красив без этого дурацкого грима, - с удовлетворением подумал Накаго, сжимая хрупкое тело, - и еще красивее, когда еще и без одежды”, - не удержавшись, хмыкнул он.

Старательно отвечая на поцелуй, Томо быстро сбросил свою одежду, зная, что в противном случае сегун просто разорвет ее, а потом ему не один час придется чинить ее. Цепкие руки больно ухватили его за плечи, оставляя синяки, и утащили на постель.

Накаго со стоном целовал его, чередуя засасывающие поцелуи причиняющими боль укусами, оставляя горящую кожу. Затем встал у постели и ухватился за волосы юноши, подталкивая его вниз. Томо послушно обхватил губами его плоть, доставляя ему наслаждение, с удовлетворением слушая его стоны страсти, и думая, что умеет все-таки он доставить удовольствие, не смотря на все нападки Сой.

Неожиданно Накаго с силой рванул его за волосы, отрывая от себя, и бросил на постель. Сильные пальцы вцепились в бедра юноши, и теплый рот сомкнулся на нем, доставляя удовольствие вперемежку с болью. Пальцы Накаго неожиданно и грубо пронзили его, заставив вскрикнуть. Наконец Накаго оторвался от его возбужденной плоти, готовясь довести дело до конца.

Томо хотел перевернуться на живот, понимая, что сейчас будет очень больно, и не желая, чтобы Накаго видел его измученное лицо и закушенные губы.

- Ну нет, тебе не удастся лишить меня удовольствия! - Накаго обхватил юношу за тоненькую талию и придавил в постель. - Смотри мне в глаза! Я хочу видеть твои глаза, когда буду брать тебя!

С этими словами он забросил ноги юноши за плечи и с силой вошел в него, причиняя ему жестокую боль и заставив вскрикнуть.

- Кричи! Кричи! Я люблю слушать, как ты кричишь.

Томо пытался подавить стоны, до крови кусая и так искромсанные губы. Все его возбуждение уже прошло, остались только боль и животный ужас. Он извивался под тяжестью тела Накаго, пытаясь уйти от этой кошмарной боли, но своими судорожными движениями причинял себе еще большую боль, а Накаго доставлял только дополнительное удовольствие. Почти не сознавая, что делает, он пытался оттолкнуть руками тело насильника, но сильные руки захватили тонкие запястья и сжали над головой, прижимая к постели. Жестокие губы впились в его рот, глотая его стоны и наслаждаясь ими. Наконец, не выдержав боли, он начал громко кричать, невольные слезы обиды и отчаяния брызнули из широко раскрытых глаз.

Видимо, только его слез не хватало жестокому сегуну, и приплетая свое животное рычание удовлетворенной страсти к крикам боли Томо, Накаго наконец кончил.

Томо почувствовал, как горячий поток заливает его изнутри, немного облегчая боль, и судорожно всхлипнул, поняв, что на сегодня пытка кончилась. Накаго с удовлетворенным стоном скатился с него, отпуская посиневшие руки:

- Проваливай, - хрипло пробормотал он, мгновенно засыпая.

Томо выскользнул из постели, мучительно стараясь подавить всхлипы, непроизвольно срывающиеся с его изодранных губ, кое-как обернул избитое тело в одежду и вывалился из покоев сегуна.

В коридоре ему удалось, наконец, привести себя в кое-какой божеский вид и одеться. Руки дрожали, все тело разрывала адская боль, в кровь искусанные губы и шея ныли, ноги едва передвигались. Но все равно Томо пробирался в свою комнату бесшумно, по проторенной тропинке. Каждую ночь он ходил туда-сюда по этим ненавистным коридорам. Каждую ночь…

Он и сам не понимал порой, зачем раз за разом приходит к Накаго, позволяя ему так обращаться с собой, терпит все его надругательства. Любовь? Да, он любит этого сурового воина, хотя, видят Боги, как ему тяжело. Иногда он и сам не знал, то ли любит, то ли ненавидит. Нет, скорей всего любит. Любит не эту страшную оболочку жестокого сегуна, а того хрупкого нежного юношу, которого видел лишь однажды, но чей образ навсегда запечатлелся в его болезненно восприимчивом сознании. И ради него терпит все эти унижения и боли. Нет, он не мазохист. И не получает никакого удовольствия от этих страшных мук. Просто он любит. И будет терпеть и ждать. Ждать, пока тот прекрасный юноша Накаго не вернется к нему, оставив этого страшного сегуна.

Это произойдет только после того, как они призовут Бога Дракона, и жрица его уйдет в свой мир. Мир Мико. Томо было всегда любопытно узнать, что же за это за мир такой? Юи не часто говорила об этом, да и не была особо болтливой. Никто из их команды не был болтливым, пожалуй, кроме него самого.

Томо все еще оставался беспечным юношей, снедаемым любопытством, а иногда и озорством. Суровые годы войны, лишений, общения с сегуном не лишили его этих качеств, только запрятали их глубоко внутрь. Он и сам пытался спрятаться вслед за своими чувствами. Спрятаться глубоко вниз, сжать голову и не высовываться. Чтобы никто его не видел, не замечал.

Поэтому он и лицо свое скрывал под гримом. Воин Судзаку Титири носил маску. А он - грим. Без грима он чувствовал себя открытым, беззащитным. И Накаго прекрасно знал об этом. Поэтому он всегда заставлял его смывать грим, прежде чем проделывал с ним такое, зная, что доставляет этим Томо еще большую боль и унижение.

Опять Накаго! Нет его сил думать о нем сегодня! Надо отвлечься на что-нибудь другое. О чем же он думал? А, о мире Мико. Очень хочется посмотреть на этот мир.

Он считал, что раз Мико сумели войти в их мир, то и человек из их мира может попасть в мир Мико. Для этого просто нужна связь Мико с ее миром. А так как Юи вряд ли добровольно согласится на такой эксперимент, надо воспользоваться ее бессознательным состоянием. Например, пока она спит. Как сейчас. Тогда можно и отвлечься, и не думать о страшном, и просто поразвлечься.

Томо тихонько пробрался в покои Сэйрю но Мико. Девочка безмятежно спала. Томо осторожно взял ее худенькую руку в свои руки, сосредоточился и произнес заклинание перемещения, которое недавно вычитал тайком в императорской библиотеке. Если кто-нибудь узнает, что он там был, не сносить ему головы, несмотря на то, что он воин Сейрю.

* * *

Томо почувствовал легкое головокружение, затем в нос ему ударил жуткий незнакомый запах, шум ворвался его уши. Неужели получилось? Томо осторожно открыл глаза. Мир Мико оглушил и ослепил его. Словно он очутился в аду. Хотя не было солнца и стояла ночь, было светло, как днем. Миллионы разноцветных огромных свечей горели повсюду, на огромных домах. Ужасные звери с горящими глазами и жутким ревом проносились мимо него, не замечая.

Неожиданно над городом появилось огромное лицо прекрасного юноши с короткими золотыми волосами и злобно прищуренными голубыми глазами. Оно что-то проговорило, затем мир Мико запылал. Томо в ужасе смотрел, забыв убежать. Неожиданно пожар прекратился, юноша злобно рассмеялся и, снова сказав что-то на непонятном языке, исчез.

Тут же Томо упал и очутился в спальне Юи. Он так и не понял, как сумел попасть в мир Мико, и вообще, туда ли он попал? Что это был за прекрасный незнакомец? (Вот в чем главный вопрос!)

Немного оклемавшись, он сделал четыре вывода: во-первых, юноша был красив, (и немноооожечко похож на Накаго, чего уж там скрывать, у Томо единственный идеал и эталон мужской красоты), во-вторых, юноша был злодеем (иначе зачем же ему палить мир Мико?), в третьих, юноша был магом (как бы иначе его изображение появилось бы в небе?), и в четвертых, юноша был просто прекрасен! (тут без комментариев ^__^” )

Счастливо вздохнув и не заметив сердечек, замелькавших в своих глазах, Томо быстренько вернулся к себе в покои.

Взобравшись в свою уютную постель, Томо еще долго не мог уснуть. Яркие впечатления просто душили его.

Но о том, что он побывал в неизвестном мире, надо было молчать. Еще не известно, чем обернется эта затея. А доложить об успехах он всегда успеет.

Ему снова вспомнилась иллюзия юноши. То, что это была всего лишь иллюзия, маг иллюзий догадался сразу. Видимо, этот злодей чего-то требовал от сил добра. Это и кролику понятно. Если он что-то требует, значит, получит его. При встрече. Это неплохой шанс увидеть обладателя этих чудесных глаз вживую. Завтра он снова проберется туда и попробует встретиться с этим прекрасным юношей, подумал Томо, мирно засыпая.

Назавтра Томо попросту сбежал из дворца сегуна, прихватив с собой ленточку с одежды Мико. Она когда-то объясняла, что это форменная одежда японских школьников. Такая смешная! Зато вот теперь она ему пригодится.

* * *

Дом Томо находился глубоко в лесу, и никто, кроме Накаго, не знал дороги туда. Иногда Томо жалел, что показал сегуну, где находится его жилище. Он не любил, когда прерывали его одиночество. Даже если это был его обожаемый сегун. Потому что его приезд всегда оканчивался одним и тем же, о чем сейчас юноше вспоминать совершенно не хотелось.

Странно все-таки, Накаго был всего на четыре года старше его. По гороскопу - как раз самый благополучный год. Но ничего у них не ладилось. Томо любил его всем сердцем, а Накаго только пользовался им. Почему же все-таки он, самый талантливый и великий артист и оперный певец, позволяет так издеваться над собой? Снова и снова он задавал себе этот вопрос, и никогда не мог найти на него ответ. Поэтому он с удовольствием отыгрывался на других. Рассыпая при этом свой привычный мерзкий смешок. Который Томо долго репетировал, пока это не стало его привычным и обычным смехом.

Дома он снова попытался прорваться в тот мир, где был загадочный юноша, но не смог! Томо от злости чуть не заплакал. Он пытался снова и снова, пока не наступил вечер. Отчаявшийся Томо уже хотел бросить эту затею, но решил немного подкрепиться и попробовать еще раз.

Сытый и более-менее довольный жизнью Томо, не надеясь на удачу, пробормотал заклинание, тут же голова закружилась, и он очутился в другом месте. Было не так темно, но страшно, потому что он попал на поле битвы. Но страшно ему было не от вида крови, или мертвых тел, или ужасных орудий. Его напугали ужасные крики какой-то белобрысой девчонки с невообразимыми длинными косичками, бегающей по огромному полю от людей в одинаковых синих одеждах.

Какая-то другая девчонка в срамно короткой красной юбке послала огонь и сожгла людей. И тут появился вчерашний юноша! За девчонками погнались какие-то огромные звери, видимо, повинуясь приказу прекрасного незнакомца. От восхищения Томо сразу же перестал наблюдать за битвой, которую и не понимал. А они о чем то ругались, девчонка с желтыми волосами истошно орала, затем появился какой-то урод в черном, долго и нудно о чем-то говорил и начал швыряться цветами, но его благополучно утопили. Затем девчонка с короткими синими волосами и в такой же срамно короткой синей юбке наслала туман, и Томо больше ничего не видел. До него доносились только звуки боя.

Не зная, что делать, он просто прицепил себя заклинанием к своему прекрасному принцу.

Тут же его голова снова закружилась, и он очутился в совершенно другом месте. Вокруг было темно, всюду простор ограждали высокие каменные стены, с какой-то противной слякотью и на ощупь липкие и слизкие. Содрогнувшись от отвращения, Томо осторожно выглянул из-за колонны, и чуть не упал от страха. Все-таки женщины - кошмарные существа!

В глубине зала, на большом каменном помосте сидела ведьма с красными волосами и, по представлению Томо, совершенно не одетая. То, что было на ней, одеждой назвать никак было нельзя. Даже нищие в Куто имеют на себе больше одежды! И даже Сой не выставляет всем на обозрение свою грудь, как эта ведьма!

Но главное, она была чем-то жутко недовольна, и кошмарным голосом орала на склонившегося перед ней тоненького юношу. Видимо, это была его повелительница. Внезапно она, скорее всего, ударила юношу, потому что он отлетел и превратился в огромный блестящий шар. Тут Томо от страха, удивления и беспокойства за юношу невольно выскочил из-за колонны, перепугав ведьму.

* * *

Королева Берилл как раз отправила Джедайта в вечный сон и собиралась кинуть его куда-нибудь подальше, глубоко под землю, на северный полюс. Тут неожиданно перед ней выскочил страшненький типчик, разодетый, непонятно как, с полосато раскрашенным лицом, с двумя длинными тонкими хвостиками, торчащими из головы. Бедная женщина так перепугалась, что кинула в него ледяным кристаллом с Джедайтом внутри, прошептав: “Сгинь туда, откуда явился!”

Вообще-то она не успела наложить заклятье до конца, просто положила непослушного демона в ледяной кристалл, и как раз собиралась отнять его магию, как это чудище напугало ее. Ей было так стыдно, что она испугалась, поэтому она промолчала о свой оплошности и заявила всем, что выкинула Джедайта в такое далекое место, куда никому не добраться. Через два дня она совершенно о нем забыла.

А Томо вышвырнуло куда-то, он ударился головой о какой-то угол и потерял сознание.

Глава 2

Очнулся горе-певец в своей комнате, откуда отправился в путешествие. Он так и не понял, что это было. То ли он действительно путешествовал, то ли ему приснился кошмарный сон. Однако голова болела. Ощупав ее, он нашарил огромную шишку. С недоумением оглянулся вокруг, и тут увидел огромный, блестящий шар. Через его прозрачные стенки виднелся тот самый юноша.

- Ну вот, из-за меня его повелительница не успела вытащить его обратно и кинула вместе со мной сюда. Ужас, что будет, если она кинется за ним и придет сюда! Надо избавляться от этого шарика, - причитая, Томо попытался вытолкнуть ледяной кристалл из своей комнаты, но затея с треском провалилась. Почему с треском? Очень просто. Потому что шар угрожающе затрещал. К тому же он был жутко холодный, и Томо чуть не отморозил себе руки и промок до нитки.

В Куто-то стояло лето, а кристалл вечного сна был ледяным, понимаете? И предназначался он для хранения в “сухом и прохладном месте”, а не жарко натопленной гостиной вечно замерзающего Томо.

Обозленный Томо плюнул на эту затею и присел к огню, чтобы согреться и обсохнуть. Кошмарный шарик, видимо, кроме юноши, содержал в себе огромное количество холодной воды и теперь где-то дал течь. Потому что противная вода неумолимо затопляла любимый роскошный ковер Томо, нагоняя на него злобу. (Томо не знал, что такое лед. Гомэн!!!)

* * *

Джедайт сильно перепугался, когда Королева Берилл отправила его в Вечный сон. Нет, он вовсе не уснул! Его заперли в ледяной кристалл и вышвырнули куда-то. Сквозь толстые стены льда он видел кошмарное существо с полосатым лицом и двумя длинными хвостиками, мерно подрагивающими в такт его движениям. Видимо, хозяин не очень-то был рад такому гостю, и пытался вытолкнуть кристалл. До демона даже доносились его натужные пыхтения. Но не смог, злобно помахал руками и потряс головой, издавая непонятные и неприятные звуки, глухо доносившиеся до демона.

Джедайт чувствовал, как тает ледяной кристалл, собрал волю и разбил его.

Тут же испуганное чудище метнулось в угол комнаты и прикрылось руками. Смешной! Даже не страшный.

Джедайт медленно огляделся. Видимо, он находился в доме этого чудика. Джедайт легко решил эту проблему: он просто вошел в сознание уродца и вычитал оттуда всю информацию, как с компьютера.

Таким образом, он узнал, что находится во Вселенной четырех Богов, что его не очень то гостеприимного хозяина зовут Томо, что он считает себя самым гениальным актером, и т.д., все, что вы знаете, дорогие читатели, о “Фушиги Юги”. Также он понял, что это его магия два раза вытаскивала бедного актера из его привычного мира, отправила вместе с ним в тронный зал Берилл, а уж потом магия Берилл отправила их вместе домой к Томо. Еще он понял, что Берилл не успела сделать с ним ничего плохого.

- Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, - презрительно сказал Джедайт. - Но я останусь здесь жить.

И не удержавшись, ухмыльнулся восторженной радости, промелькнувшей в весьма интересных мыслях Томо. Джедайт собирался отблагодарить несчастного юношу, но не собирался раскрывать свои планы ему. А пока он решил освоиться на новом месте.

Глава 3

- Все думы да думы,
Все скорбь да печаль,
Да сердца щемящая грусть.
Как пустынно кругом.
Вернулась холодная осень,
Веет последним теплом.
Что чарка-другая простого вина,
Если ветер так резок в ночи.
Пролетела вдали
Стайка милых гусей,
Сердце сжалось в груди,
Стайка старых друзей.
Желтеет сорвавшийся лист,
Повсюду опали цветы.
Кто же с любовью ветку сухую
С улыбкой поднимет с земли?
Сумерки. Дождь моросит.
Отчетливо слышу, как капля за каплей
По листьям платана стучит.
Как темно. Я одна у окна.
А все, что во мне и вокруг,
Разве выразить словом “тоска”, - тягуче пел Томо.

Ну, предположим, на чей-то вкус пел он хорошо. Но голос был традиционно дрожащий, да песня такая печальная, что самому Томо было жутко грустно, и хотелось плакать.

- Ты не можешь не петь? - даже терпение Джедайта было готово лопнуть. - И ты не она!

- Инь и янь, но сущность в них одна, - остроумно и в рифму отрезал актер.

- Меж небом и землей стою лишь я одна, - пробурчал Джедайт, - ешь лучше, и не пой во время еды.

Прошел уже месяц с тех пор, как Джедайт поселился в этом мире, и демон жутко скучал без дела. Единственное занятие - такое вот переругивание с этим безмозглым оперным певцом.

- Даараааагооооой! Ты не должен так вести себя! - Томо соблазнительно потянулся и махнул в сторону Джедайта палочками для еды. - Ууу, какой сердитый. Нет, чтобы поцеловать бедного актера за то, что он приготовил такой вкусный ужин, да еще развлекает его за трапезой!

- Да уж, “С нежной любовью слетавший цветок Уносил равнодушный холодный поток”, - ухмыльнулся Темный демон. Он тоже неплохо разбирался в средневековой китайской поэзии.

Джедайту было очень легко научиться магии Томо. Потому что Томо владел магией иллюзии. Поняв основную природу его магии, талантливый демон без труда разобрался в природе Вселенной четырех богов. Теперь для него не осталось никаких секретов.

Раз уж нельзя возвращаться обратно в Темное королевство, то он останется тут. Станет пятым богом. Пусть эти животные немного потеснятся. А чтобы не слишком выделяться, он тоже станет каким-нибудь зверем, например, слоном. Слон Джедайт.

Демон даже сам рассмеялся нелепости своей шутки. Но он действительно неуклюжий слон! Так оплошать в аэропорту! Но шутка ему понравилась. А там, глядишь, эта Вселенная четырех богов превратится и во Вселенную одного бога. Слона. Хе-хе. Только у него, в отличие от этих недоразумений, будет не жрица, а жрец. Такой красивенький мальчик с длинными каштановыми волосами и ясными синими глазками.

Ну, а прежде, чем заняться такими приятными делами, он должен отблагодарить этого самовлюбленного театрального самодеятеля с ужасно противным смехом. Хотя, до Берилл ему, конечно же, далеко.

Уже целый месяц они жили под одной крышей. Джедайт, наш знаменитый отморозок, никак не отвечал на игривые ужимки и подмигивания коварного и полосатого актера. Но, надо признать, этот недоваренный актер оказался довольно таки привлекательным без густого слоя идиотского грима.

Зато они более-менее подружились. Чем-то Томо напоминал ему Зойсайта, его единственного друга. Такая же грация, коварство, но силой и умом до Зоя ему, конечно, далеко. Да еще этот кошмарный смех! Зой смеется очень красиво, даже Нефрит один раз признал это. Правда, он имел в виду нечто совершенно другое. Кажется, сказал, что природа ошиблась, потратив такую прекрасную оболочку и мелодичный смех на такого … Джедайту было неприятно вспоминать, что именно сказал Звездный лорд про его единственного друга, и он поморщился.

- Неужели я пересолил? - раздался озабоченный голос, прерывая мысли демона. На него смотрели внимательные темно-зеленые глаза.

- Нет, очень вкусно, - Джедайт продолжил прерванную трапезу.

- В твоей стране еда такая же?

- Есть и такая.

- Расскажи мне еще что-нибудь?

- А что рассказывать?

- Например, почему ты такой грустный? У тебя там остался любимый человек?

- Что ты несешь? - демон даже слегка удивился такой прозорливости.

- Меня не обманешь. Кто-то точно там остался.

- Эти романтичные сопли не для меня, - фыркнул демон.

- Ты любишь его, - утвердительно кивнул Томо.

- ? - Джедайт молча поднял на него глаза.

- Иначе ты не сидел бы тут с таким лицом. А поплескал бы вместе со мной рыбок*.

Не удержавшись, Джед презрительно фыркнул.

- Ну, или нашел бы другую девушку. Хотя бы в переулке ив и цветов**.

Джед так скривился, что Томо еще больше утвердился в своих подозрениях:

- И это - мужчина… Неужели он так хорош? - видя молчание Джедайта, юноша продолжил. - Да, видимо хорош. Потому что я очень красивый. Со мной мало кто может потягаться.

Джед снова фыркнул:

- Да, особенно когда так намалюешься.

- Ты не понимаешь высокого искусства, - убежденно сказал Томо. - Между прочим, такая раскраска вовсе не случайность. Вообще в китайской опере ничего случайного нет. И каждый мазок грима что-нибудь означает. По цвету можно сразу отличить, добрый перед тобой персонаж, или нет.

- Зачем?

- Так принято. Например, если на лице персонажа нарисована человеческая ладонь, значит, этот человек в ходе пьесы умрет.

- Идиотизм, - Джед остался совершенно равнодушным к столь увлекательной, с точки зрения Томо, лекции, и даже не спросил, что означает раскраска его лица.

- А ты не хочешь знать, что означает мой грим? - все-таки спросил он.

- Злобный и коварный персонаж, к тому же мелкий интриган.

- Ууу, какой ты бука! - противно рассмеялся актер. - Я не мелкий интриган! - Он вскочил из-за стола и начал с чувством скандировать, делая немыслимые танцевальные па и размахивая широкими рукавами:

- “Богатство и слава пустая
Не стоят забот беспрестанных”.
Но кто же, скажите на свете
Глубокий смысл слов этих понял?
А плохо ль во время досуга
Пить чару одну за другою
И с чувством скандировать громко
Древнейшей поэзии строки;
Гулять, как с друзьями, с зарею,
С прозрачною облачка дымкой,
Вне мира всего пребывая
Жить в собственном мире прекрасном, - Томо многозначительно посмотрел на Джедайта, предлагая закончить стих.

- Когда ж истечет срок деяний,
В какие края попадешь ты?
В обитель святых вознесешься,
Паря в колеснице бессмертных, - закончил Джед. - Пожалуйста, Томо, хватит на сегодня стихотворений и кувырканий.

- Ладно, - легко согласился тот. - Но тебе же грустно. Я это вижу.

Томо искренне нравился этот красивый юноша. Такой замкнутый, молчаливый, ничего о себе рассказывать не хочет. Но зато и сидеть рядом с ним молча - очень приятно. Только уж очень он печальный. Томо вздохнул и вышел из гостиной.

Через несколько минут он вернулся, смыв надоевший всем грим, одетый в легкий темно-синий, шелковый халат.

Джедайт вскоре после того, как поселился тут, устроил в его гостиной открытый огонь в стене (камин он сделал, только Томо то не знает, как это называется ~_^ ). Так хорошо было сидеть рядом с ним, смотреть на огонь, и любоваться на изящного, словно нарисованного, юношу, печально потягивающего красное вино из колдовского, прозрачного сосуда странной формы (бокала). Вино тоже было чужое, очень вкусное. Джедайт сам создавал его.

Юноша уже сидел перед огнем, едва пригубляя темно-красное вино. Язычки пламени причудливо играли на тонком задумчивом лице. Томо молча присел рядом, и тот протянул ему бокал.

Так и молчали они. Неожиданно Джедайт вскочил:

- Чужие! - и исчез.

Через минуту в дверях стоял сегун Накаго. Не заметив ничего подозрительного, сегун подхватил на руки радостно вскрикнувшего юношу и пронес его в спальню.

_______________

* плескать рыбку – иносказательное, заниматься любовью
** ивы и цветочки - иносказательное, женщины, торгующие своим телом

* * *

Подождав некоторое время (для страховки, а вдруг этот маг владеет внутренним зрением?) Джедайт начал спокойно наблюдать за мужчинами своим внутренним зрением. То, что он увидел, заставило его содрогнуться от ужаса и отвращения. Главное, от отвращения.

Первая радость Томо уже давно прошла. Даже наоборот. Юноша отчаянно рыдал, распластавшись под мужчиной, насилующим его. Демон, кончено же, знал, что любовник насилует его. Но он никогда не знал, да и предположить не мог, как отвратительно и унизительно выглядит это со стороны.

Накаго долго наслаждался хрупким телом, отданным ему на расправу. Наконец он оттолкнул от себя юношу и небрежно бросил:

- Позови Сой.

Равнодушный голос Накаго больно резанул Томо.

- За что, мой сегун? Ведь я сделал все так, как Вы просили? Зачем Вы хотите привести ее в мой дом? В нашу постель? - отчаянно зарыдал он.

- Заткнись и делай то, что я тебе приказал!

- Нет! - отчаянно крикнул юноша.

- За это ты будешь сидеть тут и смотреть, как я буду любить ее, - холодно и равнодушно заметил Накаго и громко позвал: - Сой!

Высокая худая девушка тут же прошла во внутренние покои.

- Ну же, освобождай место, - Накаго вытолкнул обнаженного юношу из постели и привлек на его место девушку.

Томо сидел на полу, прижав одну руку к груди, даже не прикрываясь, и горько рыдал, приглушая всхлипы прокушенным кулачком второй руки. Он не утирал слезы, и просто смотрел, что вытворяет Накаго на его постели с этой ненавистной девушкой. Судя по ее стонам, ей действительно было хорошо.

Томо был бы рад не видеть всего этого. Но он просто не мог отвести взгляда, или хотя бы закрыть глаза. Наконец даже слезы перестали катиться из его глаз, на него напало тупое оцепенение.

Заметив это, Накаго просто встал и ушел. Немного удивленная, воительница Сейрю тоже встала за ним, оделась и ушла.

Через несколько минут Томо заметил, что остался один. Никаких чувств или эмоций не было. Просто пусто. Жить незачем.

Он медленно и грузно поднялся, подошел к постели и долго тупо пялился на нее, не понимая, что это такое. Что-то тут должно быть. Или не быть? И что это? Плохое или хорошее. Что значит вообще плохое или хорошее? Томо этого не знает. Никто не знает. Лишь всемудрый всепоглощающий огонь знает все. Он поможет Томо понять, что происходит.

Юноша спокойно взобрался на кровать и уселся в центре, поджав ноги, в форме лотоса. Он прикрыл глаза и опустил голову на молитвенно сложенные руки, шепча слова заклинания, призывая иллюзорный ветер.

Стихия ворвалась в комнату, вздувая шторы, сметая все со стола. Свеча упала, огонь начал пожирать деревянную мебель и шелковые шторы, подбираясь к постели.

Томо все так же спокойно сидел, чувствуя горячие ласки лижущей его пламени. Да! Это так знакомо. Это уже было. Чьи-то ласки также обжигали кожу, оставляя жгучую боль. Огонь начал обгладывать его кожу, добираясь до костей. Длинные волосы, разметанные по постели, начали гореть, добавляя горечь к сладкому запаху жареного мяса.

Томо начал неистово молиться, моля бога простить и отпустить все его грехи. Все его прежние ошибки. Он стал живым огнем на алтаре, искупляющим свои грехи. Бог простит его. Простит.

* * *

Джедайт смотрел и не верил своим глазам. Томо собирается умереть? Почему? Для демона это было непонятно. Непостижимо расстаться с собственной жизнью. Если враг победил, унизил, оскорбил, то надо мстить! А не малодушно кончать жизнь самоубийством. К тому же Джед еще не успел отблагодарить его. Ну, уж нет! Великий демон Джедайт не собирается ходить всю оставшуюся жизнь в должниках! Долги нужно платить! Этот идиот должен сначала быть отблагодарен, а уж потом пусть делает все, что хочет. Может даже снова стать жертвенным огнем! Но только без его, Джедайта, участия!

Демон быстро потушил пламя, стремительно подскочил к Томо и начал трясти его за плечи, развернув к себе:

- Значит, ради этого ты спасал меня? Чтобы так глупо умереть на моих глазах? Я не позволю тебе!

Томо ничего не слышал и не понимал, глядя на него пустыми темными глазами.

Джедайт ворвался в его мысли и даже немного испугался. Внутри было пусто. Абсолютно.

Демон осторожно поднял юношу на руки и телепортировался в свои покои. Там он медленно положил юношу на свою постель и начал острожное лечение, заживляя внешние раны, убирая шрамы от ожогов, отращивая длинные, иссиня-черные волосы. Что ж, внешнюю красоту он вернул.

Он снова медленно погрузился в мысли Томо, отыскивая хотя бы мельчайшую искорку, способную вернуть его к жизни. Это явно была не боль. Юноша в состоянии аффекта попросту не замечал ее.

- Томо, Томо, - мысленно позвал он актера. Никакого ответа. Тогда он начал медленно создавать в сознании юноши иллюзию счастья. Сознание тут же слабо откликнулось:

“Счастье, - прошептало оно, - что такое счастье?”

“Это иллюзия”

“Иллюзия? Что такое иллюзия?”

“Это ты”

“Я? Кто я?”

“Ты – счастливый человек”

“Я – счастливый человек? Что такое счастливый человек?”

“Это иллюзия”

“Значит, я иллюзия?”

“Да, ты иллюзия. И счастье, и горе – все иллюзия. Нет ничего”

“А что есть?”

“Есть наслаждение”

“Наслаждение? Что это?”

“Это любовь”

“Что такое любовь?”

“Это иллюзия”

“Любовь - иллюзия?”

“Да, все пусто, только иллюзия. Есть только наслаждение”

“Что такое наслаждение?”

“Поцелуи”

“А что такое поцелуи?”

Джедайт неторопливо поцеловал юношу.

“Нравится?”

“Да, я хочу еще”

“Открой глаза, посмотри на меня”

“Глаза? Что такое глаза? Что значит посмотри?”

“Это значит увидеть иллюзии. Ты создаешь иллюзии. Ты видишь иллюзии. Ты помнишь? Ты всегда создавал иллюзии”

“Помнить? Что такое помнить?”

“Это тоже иллюзия. Все иллюзия”

“А что не иллюзия?”

“Мои поцелуи”

“Тогда поцелуй меня”

Джедайт снова начал целовать юношу.

“Нравится?”

“Да, что это?”

“Это нежность”

“Что такое нежность?”

“Это моя любовь к тебе”

“Снова иллюзия?”

“Нет. Моя нежность, и мои поцелуи – это не иллюзия”

“Кто ты?”

“Я – Лорд иллюзий”

“Я тебя не понимаю. Что такое Лоо-, Лооорид? Ты повелитель иллюзий?”

“Да”

“А как тебя зовут?”

“Ты сам знаешь”

“Лооорид? Я не смогу выговорить это”

“Тогда скажи так, как тебе легче”

“Лооорид. Ло-арь* – повелитель иллюзий”

“Да”

“Почему тогда твои поцелуи – не иллюзия?”

“Открой глаза, посмотри на меня, и ты поймешь”

Томо медленно, с трудом открыл глаза:

“Ты красивый. У тебя глаза красивые. Что это в твоих глазах?”

“Океан нежности”

“Что такое океан?”

“Я тебе обязательно покажу его”

“Правда?”

“Правда”

“Поцелуй меня”

Джедайт снова поцеловал юношу.

“Как хорошо! Почему?”

“Потому что я люблю тебя”

“Почему ты любишь меня?”

“Потому что ты - мой нежный ангел”

- Я - твой нежный ангел, - шепотом, вслух сказал Томо.

- Да, ты мой нежный ангел, - Джедайт медленно приблизил свои губы к губам Томо, накрывая его сознание наслаждением, любовью и счастьем.

Томо медленно возвращался к жизни, под чутким ведением Джедайта, чувствуя лишь самые положительные чувства – душевные и физические. Наутро он проснулся буквально новым человеком, в объятиях любимого.

- Доброе утро, мой нежный ангел.

- Доброе утро, Ло-арь, - сонная, счастливая улыбка озарила лицо Томо. Он лениво оглянулся.

Нет, он все помнил. Помнил Накаго, Сой, огонь. Но теперь он не боялся своих воспоминаний. Почему-то они не причиняли ему боль. Даже очутись он в своей обгоревшей, оскверненной спальне, он не испугался бы. Потому что пришел Ло-арь и спас его. Потом любил. Нежно и мягко, как никто другой. Рядом с Ло-арем ему было хорошо, покойно и уютно. Ло-арь подарил ему океан нежности.

Но он был в спальне Джедайта. Огромная кровать с голубыми простынями из тончайшего шелка, такая мягкая, что буквально проваливаешься, Множество подушек. Прозрачные голубые шторы развеваются. Огромные прозрачные колдовские окна, каких нет ни в одном доме - такие огромные, что, кажется, нет стены. И сразу начинается веселый солнечный лес. Как будто лежишь не в доме, а в лесу.

Но наверху крыша. Томо посмотрел наверх, и причудливо разукрашенная крыша медленно растаяла, открывая его глазам безоблачно-голубое небо с ярким солнышком.

“Так тихо, не слышно даже пения птиц”, - не успел додумать Томо, как звуки леса ворвались в его сознание. Благодарный Томо смущенно посмотрел на Джедайта. Тот лежал, опершись на один локоть, приобняв его за плечи, и ласково глядел на него. Такая же ласковая улыбка играла на его губах.

- Хочешь есть?

- Очень! - смущенная и лукавая улыбка озарила прехорошенькое личико Томо.

Тут же перед ним в воздухе появился маленький столик, уставленный всевозможными фруктами и ягодами, расставленными на колдовских, прозрачных чашах и тарелках. В таких же колдовских, прозрачных чашах, но другой формы, была жидкость - то ли чай, то ли вино, но незнакомого странного цвета. Томо растерялся, не зная, что делать со всем этим.

Джедайту пришлось самому кормить своего мальчика. Ну, ничего, зато это им обоим оооочень понравилось.

- Что это?

- Фрукты, авокадо. Здесь они не растут.

- До чего же вкусно! А этот большой?

- Ананас.

- Его тоже едят?

- Да, - рассмеялся Джедайт.

- Но он очень большой, … и колючий. Как же его есть?

- Так.

- Ммм! … Как вкусно! … Ой!

- Что?

- Какой огромный виноград!

Джедайт облегченно рассмеялся:

- Пей, - протянул он своему любовнику стакан с соком.

- Ммм! Что это?

- Это нектар фруктов. То, что ты пьешь, нектар апельсинов. А это – гранаты. Попробуй.

- Как вкусно! Никогда в жизни не пил и не ел ничего такого! А что такое гранаты?

- Это тоже фрукты. Хочешь арбуза?

- Нет.

- А что хочешь?

- Тебя.

- Мой нежный ангел, - прошептал Джедайт, улыбаясь. Столик тут же исчез. Томо обнял своего любимого за шею, притягивая к себе и … давайте оставим влюбленных наедине, а? Проявим хотя бы один раз, не свойственную обычно нам, скромность. ~_^

___________

*Ло-арь, -арь – китайский уменьшительно ласкательный суффикс.

Глава 4

Полностью отдохнувший и восстановивший свои силы, Томо проснулся только к вечеру. Он лежал один.

- Ло-арь! – испугавшись, что демон бросил его, Томо выскочил из дома. Каково же было его облегчение, когда он увидел его под деревьями. Демон держал под уздцами двух вырывающихся лошадей.

- Ло-арь, - облегченно выдохнул юноша.

Джедайт медленно окинул его каким-то веселым взглядом.

- Выглядишь ты, конечно же, очень интересно, - насмешливо протянул он.

Только тут Томо заметил, что в порыве беспокойства выскочил на улицу немного … хе-хе … неодетым.

- Хмм, … эээ, … ммм, - в голову ему не приходила ни одна путная мысль, сумевшая бы оправдать его столь пикантный вид.

- Что это? - наконец сумел выдавить он.

- Аргамаки, - ухмыльнулся Джедайт, сжалившись, наконец, над смущенным юношей и создавая для него одежду.

- Ар… что?

- Небесные кони. Они живут в северных землях.

- Небесные? – недоверчиво протянул Томо.

Действительно, с виду лошади были какие-то неказистые – плотненькие, маленького роста, с короткими мохнатыми ногами и с длинными, почти касающимися земли, гривами. К тому же они дико косили злобные красные глаза, а копыта яростно рыли землю.

- А зачем они тебе?

- Мы будем на них путешествовать.

- Что???????

- Не волнуйся, - словно не замечая страха и возмущения юноши, как ни в чем не бывало, продолжил демон. - Дикие кочевые племена, живущие в местах, где обитают эти кони, еще ни разу не жаловались на их скорость и выносливость.

- Нннно, … куда мы едем?

- К океану, - совершенно спокойно сказал отморозок, способный кого угодно довести до ручки. - Ты что, забыл?

И посмотрел на Томо чуть удивленными, спокойными голубыми глазами. И лишь в самой глубине этих ледяных глаз скрывались озорные огоньки. Откровенно говоря, Джедайт развлекался вовсю.

- Ннно, я не умею скакать на лошади! - Томо все еще не мог прийти в себя.

- Умеешь, - как-то отстранено и убежденно сказал демон.

И Томо действительно почувствовал, что умеет.

- А когда мы едем?

- А чего ждать? Сейчас.

- Прямо сейчас? А как же? – миллион вопросов вертелся на язычке Томо, но под уверенным взглядом Джедайта они сразу же показались ему лишними и ненужными.

Путешествие обещало быть просто великолепным. Рядом с таким могучим магом не было нужды заботиться ни о чем.

Томо уверенно взлетел на коня, и аргамаки, закусив удила и громко заржав, помчали их в даль. Ветви хлестали людей по лицу, поэтому, повинуясь приказу демона, лошади взмыли вверх, над лесом. От этого полета у Томо захватило дух. Слегка кружилась голова, но это был сказочный полет!!! Лошади просто скакали по небу, и земля проплывала под ними.

Уже ночью, когда солнце закатилось на западе, и круглая луна властвовала на земле, путешественники остановились переночевать в открытой беседке на берегу озера.

- Глядя на это, невольно хочется скандировать стихи, - заворожено прошептал Томо.

Не услышав ответа, юноша с удивлением оглянулся на своего возлюбленного, и понял, что не видит он этой поэтической красоты. Ни волшебного озера, и ни сказочной луны, запутавшейся в ветвях ивы.

Мысли, как всегда, унесли Джедайта далеко от реальности. Сейчас юноша горько сожалел, что так мало времени проводил со своим возлюбленным Нефритом, ворча на него, что мешает работать. Работа? Кому, зачем нужна была его работа?

Он глубоко верил, что сбор энергии – это его призвание. Что энергия необходима Королеве Металлии, чтобы возродиться. А зачем? Зачем все это было нужно скромному демону, не требующему от жизни многого? Бессмысленная суета. Суета сует.

Действительно, счастливы лишь беспечные люди, не думающие о долге, не знающие хлопот житейского мира, оттого они спокойны. Как небожители. Как Нефрит. Пожалуй, этот легкомысленный ловелас был самым мудрым из их четверки. Он не был ходячей ледяной глыбой, как Кунсайт - наоборот, живой, как ртуть, демон получал от жизни все его радости и удовольствия. И даже на борьбу с Зойсайтом не тратил особых усилий, лишь насмехаясь над его изощрениями и интригами, доводя последнего до белого каления.

А он? Постоянно отмахивался от возлюбленного, призывал к работе, дисциплине. Ах, если бы можно было вернуть все это! Разве стал бы он тратить время на такие глупости? Нет! Он просто любил бы своего беззаботного, и в то же время удивительно серьезного друга.

“Что же теперь с тобой происходит? Как же ты там без меня, Неффи-чан?” - горько вздохнув, Джедайт крепче прижал к себе уже заснувшего Томо и уснул.

* * *

Утром веселые солнечные лучи разбудили их, и они продолжили свой путь. Дорога пролегала через горы. Крутые утесы, величественные вершины, запутавшиеся в облаках, прекрасные водопады, обросшие лотосами, все изумляло и повергало Томо в трепетное восхищение. Благодаря магической силе Джедайта он ни на минуту не уставал, оставаясь все таким же бодрым и сильным. Отдохнуть и переночевать они остановились в бамбуковых зарослях.

- Так красиво, - прошептал Томо, прижимаясь к возлюбленному.

Предзакатное солнце золотило узкие продолговатые листья, создавая причудливый узор на земле. В памяти же Джедайта вставал совсем другой лес и совсем другой спутник.

- Один раз мы с Нефритом отмечали день его рождения. Я обещал ему, что весь день проведу вместе с ним, и не заикнусь о работе. А он, не доверившись мне, утащил подальше от Темного Королевства. В лес… Это была тайга… Русская тайга… Где-то в Сибири… Оглушительная тишина вокруг, и огромные, высокие кедры с рыжими стволами, величественно раскинувшие свои мохнатые, темно-зеленые лапы и устремившиеся ввысь, к самому глубокому небу. Прозрачный воздух, пропитанный запахом смолы и хвои, обжигает легкие. Но все портят насекомые, будь они неладны! …

- Тигр! – неожиданно испуганно вскрикнул Томо, перебивая друга.

- Не бойся диких зверей, бойся людей, - прошептал Джедайт.

Огромная полосатая кошка доверчиво приблизилась к людям и начала ласкаться. Демон начал ласково поглаживать ее, почесывая за ухом. Кошка замурлыкала и, в конце концов, повалилась на спину, подставляя беленький животик ласкам юноши.

Томо, не удержавшись, рассмеялся, и тоже начал чесать зверю живот. Тиграшка благодарно начал лизать его ногу, щекоча смешливого актера, жутко боявшегося щекотки. В эту ночь влюбленных согревал не костер, а живое пушистое одеяло. К тому же очень горячее и надежное.

А Джедайту снился ночной костер в далекой сибирской тайге, и яркие звезды в ясном небе, и пьянящий хвойный воздух, и глубокий бархатный голос, шепчущий ему слова, заставляющие гореть уши. От этих слов сердце замирало так сладко…, но только для того, чтобы тут же бешено застучать, гоняя по телу горячую кровь. Нежные губы жарко целовали его, шелковые волосы скользили по обнаженной шее и груди, ласковое железо рук бережно охватывало стан, прижимая к дрожащему от страсти стройному и мускулистому телу. И никого вокруг. Только глубокая, таинственно мерцающая синева глаз, в глубине которых хочется тонуть и тонуть. Чтобы никогда не выплывать на поверхность. Никогда не отпускать от себя…

* * *

Назавтра они выехали к океану. Широкая, величественная водная гладь произвела глубокое впечатление на изумленного актера. Томо стоял, не в силах оторвать взгляда от безбрежного переливающегося водного простора, на далеком, неразличимом горизонте сливающегося с голубым небом.

- Ах! Вот он какой, океан нежности!!! - счастливо выдохнул он, влюблено глядя на Джедайта.

Демон ловко соскочил с коня и помог спешиться юноше. Затем он быстро создал легкий шатер, позволяя своему спутнику отдохнуть и утолить голод.

Целый день они провели на берегу, резвясь и купаясь в воде. Джедайт научил Томо дышать в воде, и влюбленные, взявшись за руки, долго бродили по дну, любуясь неописуемой красотой подводного мира.

За всю свою жизнь Томо не видел и малой толики, что увидел всего за три дня путешествия с загадочным демоном.

К вечеру на горизонте начали собираться грозовые тучи. Небо стало свинцово серым, ветер усилился, и бурные, огромные волны начали накатывать на пологий берег.

Обрадованный Джедайт подбежал к самому берегу, позабыв о Томо.

Дико и яростно крича, Джедайт поднял руки, с наслаждением выпуская боевую энергию, болезненно скопившуюся в нем за мирные дни. Короткие золотые волосы встали дыбом и ярко горели в серой тьме, холодные голубые глаза лихорадочно горели дьявольским пламенем.

Всю свою тоску по потерянной любви вымещал он на послушной его воле стихии. Грозные, высокие волны, послушные малейшему взмаху его руки, накатывали на океанские, поднимаясь к самому небу, бурлящая вода слилась со свинцовым небом. И все же ужасающий шум сумасшедших вод не мог прикрыть боевого клича Темного демона.

Только тут Томо понял, что его нежный возлюбленный является грозным воином. Он в ужасе сжался в ногах Джедайта, судорожно обнимая одну его ногу, закрывая глаза и затыкая уши, лишь бы не видеть эту разбушевавшуюся стихию.

Темный демон, наконец, заметил дрожащего и сжавшегося в комочек у его ног юношу. Он немедленно прекратил свои забавы с океаном и уселся рядом с ним, обнимая и прижимая к себе. Дождавшись, пока того не перестала бить крупная дрожь, он осторожно, кончиками пальцем взял его за подбородок и повернул к себе.

Бессознательные слезы страха тихо катились по бледным щекам Томо. Глаза широко раскрылись, и в них застыл беззвучный ужас.

- Прости меня, милый, прости, - зашептал демон, покрывая теплыми поцелуями личико парня.

Словно повинуясь его воле, буря стихла. Ветер разогнал грозовые тучи, и сквозь поредевшие облака выглянуло ласковое вечернее солнышко. Невозможно было поверить, что всего несколько минут назад этот сказочный пляж, утопающий в немыслимых цветных всполохах заката, был похож на поле битвы.

Томо океан понравился, но навечно вселился в его душе прекрасной и грозной стихией, … так похожей на его Ло-аря. Притихший и умиротворенный, заснул он в объятиях демона. А наутро … Джедайт разбудил его нежным поцелуем:

- Пора собираться домой, мой нежный ангел, - прошептал Джедайт. Томо лишь согласно кивнул.