Bishoujo Senshi Sailormoon is the property of Naoko Takeuchi, Kodanshi Comics, and Toei Animation.
Aigsil
Закон компенсации
От автора: Романтизации суицида – нет, нет, нет! Здоровому образу жизни – да, да, да!
А если серьезно – только дописав, поняла, что это можно воспринять и как плагиат на Тихе, и как повторение своей собственной же идеи. Или даже двух своих идей. Это еще не считая той, что предстоит засветиться в совсем другом фике. Но ничего подобного не задумывалось. Просто в голове было одно, а напечаталось как всегда нечто другое.
А вообще, понимайте как хотите.
В концовке сплошные штампы. Надо так.
Примечание (оправдание): Я использовала именной слог "-сан" только в одном фрагменте по следующей причине: в остальных местах мне удавалось передать необходимые интонации и настроения без включения структурных и иных особенностей японского языка. Но ввиду отсутствия
у японских имен возможности уважительного обращения к вышестоящему по служебной лестнице без слога "-сан" – то, что у нас называется по имени-отчеству – мне пришлось все же им воспользоваться. Простите мне этот выпадающий из общего рисунка просчет.Промедление необратимо
На театре любовных бездействий.
Память движется, движется мимо
И впадает в троянское детство,
Где в разгаре ночных приключений,
В промежутках меж чудом и чаем
Ложь я чуял ни раз,
Ложь я чуял ни раз,
Ложь я чуял, не разоблачая.
Зимовье Зверей "Троянский вальс"
Как нам предрекали –
Отказ в ночлеге
Последней паре
В пустом ковчеге.
(…)
В этом ничтожность
Цивилизаций –
Познать возможность,
Чтоб отказаться.
И плыть...
Зимовье Зверей "Ковчег
Падать лицом вниз страшнее. Как-то даже не успеваешь разобраться – проносится жизнь перед глазами или нет, является ли мысленному взору любимое лицо или не является, вспоминаются ли лучшие и ярчайшие моменты жизни – если вообще что-то вспоминается. Весь обещаемый рассказами очевидцев, произведениями литературы и плодами кинематографа видеоряд перекрывает зрелище стремительно приближающегося асфальта, автомобильных крыш, толстых полос дорожной разметки и пешеходных переходов. Ни о чем возвышенном особенно не думается. Ужас настолько силен, что долететь до земли просто не успеваешь – сердце останавливается этаже на десятом или шестом – когда все, казавшееся с крыши миниатюрным, делается слишком уж настоящим, слишком уж близким.
Ощущения от падения спиной долу много приятнее – можно раскинуть руки и полюбоваться на небо, на вырастающие под ногами стеклённые метры небоскреба. В голову лезет всякая ерунда – не отнесенная в прокат видеокассета, купленный на послезавтрашний концерт билет, неиспользованная пятидесяти процентная скидка на одиннадцатую покупку в магазине французского белья, и в салон надо было позвонить – отменить запись на четверг. Может мельком посетить мысль и о высоком, хотя скорее придет что-нибудь пошлое – вроде жалости к себе любимой или мстительного злорадства. Но возможности прочувствовать и проощущать прелести падения больше. К сожалению, при всех преимуществах эмоционального характера, заключительная боль неизбежна и неожиданна.
Все слишком быстро и жутко. Сознание крючит необратимостью, и внятно формулируется только нечто вроде: "Что же я такое делаю?! Не хо…."
* * *
— …Что значит, ты категорически не собираешься за него замуж?!..
* * *
Нару не ездит на метро, не ходит на публичные мероприятия, не толкается на сезонных распродажах и всегда отказывается ехать в переполненном лифте, терпеливо дожидаясь следующего в течение пяти, десяти, пятнадцати минут. При случае, пользуется лестницами. Сотрудники не без оснований считают ее законченным социопатом – что она неизменно подтверждает, отказываясь общаться с ними в неформальной обстановке.
С другой стороны, она не избегает толпы на праздничных фестивалях и часто посещает как молодежные клубы, так и художественные выставки. Ходит на показы многообещающих блокбастеров, комедий и психологических лент, предпочитая те сеансы, когда зал забит зрителями. Во время ханами приходит в парк на целый день и выбирает максимально людное место. На цветущую сакуру почти не смотрит. Сидит на пледе, прислонившись спиной к дереву, закрыв глаза.
* * *
"…Я просто почувствовала тогда, что он врет. Это была теплая, слегка подслащенная снисходительной доброжелательностью ложь – с намерением… даже не угодить… успокоить. Наверное, так утихомиривают нервных животных и глупеньких школьниц – в щадящем режиме.
Не ожидала, что мотивированный насмешливой добротой обман согревает. Сердиться не хотелось. Помню я тихонько фыркнула…"
* * *
— …Иногда мне кажется, что он никогда меня не понимал!
— Ему повезло.
— Как ты только можешь говорить подобное?! Ты жестокая! Совсем как он! Никто никогда не щадит моих чувств!
— Взаимность – основа долговременных отношений.
— Я этого не вынесу! Разве можно так издеваться над человеком, у которого в жизни и так сплошные беды?!
— Усаги, мы с тобой не виделись два года и семь месяцев. Теперь ты пришла в мою квартиру, сидишь на моем диване, ешь мои пирожные и заливаешь слезами мою блузку фисташкового крепа с ручной вышивкой. Ты можешь взять себя в руки и сказать, что конкретно ты от меня хочешь?
— Мы же были лучшими подругами! Тебе жалко для меня несчастного пирожного?!
— Я заверну тебе еще пять с собой, если ты просто, коротко и по возможности тихо сообщишь мне главное: Что. Тебе. Нужно.
— Совета, конечно! Ты же умная. Не как Ами, но тоже умная. Что мне теперь делать?
— Разводиться.
* * *
Нару часто ходит на концерты. Закрывает глаза и вслушивается. Толпа вокруг экзальтированно беснуется под громкие звуки или вжимается в сиденья, восторженно внимая переливам звуков. Музыканты вскидывают головы под огнями рампы и упиваются тем, как аудитория отзывается на каждый аккорд, каждый удар
пальцев по струнам, каждый всхлип скрипки, каждую трель рожка. Неистовствовуют, заводят себя, заводят толпу, выплескивают экстаз импровизациями… Нару улыбается.По большому счету, ей нет разницы, кого именно слушать. Она покупает билет исходя не из жанра музыки и личностей исполнителей, но из соображений комфорта. Мало приятного, если ополоумевшие от драйва подростки оттопчут тебе все ноги – небольшой столик бара или мягкое кресло зрительного зала предпочтительней.
* * *
— …Хватит лезть на стенку. Мне тоже не нравится, что вылет задержали, но быстрее от твоих метаний посадку не объявят. Все недовольны, все злятся – не ты одна. Куда тебе еще аспирина – ты уже четыре штуки проглотила! Ты чего? Нару! Нару! Воды дайте кто-нибудь!..
* * *
"…Блок памяти сходил год или около того. Думала, схожу с ума. Сны всякие снились…
Книжек по психиатрии прочитала уйму. Тесты проходила пачками. К психиатру все же идти боялась – начнут лечить, не остановишь. А мама без меня как?
Долго мучалась, не могла решить – то ли крыша едет, то ли одно из двух. Потом решилась проверить на Усаги. Напрямую конечно не расспрашивала – ни-ни! Осторожно вставляла в разговоры отсылки на события того времени – не мистические разуметься, а самые обычные: темы разговоров, запомнившиеся походы
в кафе, разные незначительные мелочи. Оказалось, что если я и сошла с ума, то в компании.Уже потом, разобравшись со странными симптомами, начала замечать, что с Усаги и командой что-то нечисто…"
* * *
Вены резать куда сложнее, чем принято считать. Неловко перехваченная бритва дрожит, металл скользкий в мокрых мыльных пальцах. Лезвие норовит полоснуть слишком глубоко и задеть сухожилия. Порезы выходят неровными, рука дергается в попытке вскрыть второе запястье и острый край сдирает пласт кожи. Пена едко щиплется.
Один кретин как-то обмолвился, что алкоголь в таких случаях накидывает приятных ощущений. Слушать больше всяких идиотов.… После скверного шампанского болит голова, во рту противный привкус, резкий запах спиртного непереносим. От обилия пара тяжело дышать, по ставшей неприятно чувствительной коже стекают капельки влаги. Слишком жарко, слишком сильно давит на виски. Хочется прижаться щекой к холодному кафелю или открыть дверь ванной, чтобы впустить прохладный воздух и сделать жадный вдох – но тело
слишком тяжелое от воды, и пена неприятно шуршит, высыхая, а голова так болит, так болит – зачем только были нужны эти полбокала, и шумит в ушах, и так хочется чего-нибудь холодного, и горячий воздух обжигает ноздри и гортань…Сосед ниже этажом несдержанно болеет за любимую футбольную команду. Прямая трансляция, кубок мира. Четверть города не спит.
* * *
— …Я знаю, молодой человек, что Вам мое вмешательство покажется странным и неуместным, но на Вашем месте я бы с этим типом не связывалась.
— Простите?
— Я обычно благотворительностью не занимаюсь, но мне будет крайне обидно, если он Вас, образно говоря, поимеет – а он уже планирует, как сделать это погрубее.
— Я не знаю, кто Вы такая и зачем Вы мне это говорите….
— Сама недоумеваю. Я вообще-то предпочитаю не вмешиваться, но очень уж не хочется, чтобы Вы потеряли свою жизнерадостность и оптимизм. Такая редкость в наше время.
— Не думаю, что мне…
— И не думайте. Просто я Вам не рекомендую. Пожалеете. Всего доброго.
— Подождите! Девушка! Что вы сейчас…. Девушка! Черт, да подождите же!..
* * *
Иногда ночами Нару ходит в парк. На ночь его закрывают, предварительно разогнав всех желанных и нежеланных посетителей, но если надеть джинсы и кроссовки, то перелезть через решетчатую ограду совсем несложно. Есть риск порвать свитер, но поскольку Нару идет не на свидание и не на деловой ленч, ее не беспокоит потенциальный ущерб подобранному для ночных вылазок туалету.
Возле озера стоят скамейки. Фонари после полуночи гасят, лодки отгоняют к причалу и во всем парке ни души. Если улечься на крашенные доски и смотреть наверх, можно представить, что за деревьями нет ни ограды, ни города, ни людей.
* * *
" …Его обожание было таким поглощающим, таким затягивающим, таким упоительно невинным. Несколько собственническим, не могу отрицать, но столько эмоций! Я просто купалась в этом потоке нежности и восхищения – и какая разница, кто именно сидел рядом. Если закрыть глаза, то лица не было видно, и окутывающая сладость заботы не имела личности, не имела отношения к тому смешному существу в нелепых очках, что рядился когда-то в глупый цилиндр и путался в складках мятого плаща.
Мне слишком нравилось это чувство. Это лакомство. Подсела, чего скрывать. Как на наркотик.
Когда упоминания о браке стали ежедневными, я поняла, что непозволительно затянула с разговором по душам…"
* * *
— …Ты – самый яркий пример несправедливой удачливости из всех мне известных. Ты ходишь по злачным местам, темным паркам, незнакомым барам – и ни разу, ни единого разу не нарвалась на неприятности! Можно подумать, что у тебя чутье на проблемы!..
* * *
Нару любит тех мужчин, которые любят ее. Она из тех, кто светит отраженным светом. Ко всем прочим преимуществам, в такой позиции легче выступать инициатором как начала отношений, так и их разрыва
.Она не сторонница длительных связей. Говорит, что любит разнообразие. Говорит, что еще молода, а чувства имеют тенденцию изнашиваться со временем. Говорит, что нет мужчины, способного всегда удерживать ее рядом с собой. Говорит, что не горит желанием иметь семью – и тем более детей.
Получившие зеленый свет поклонники снисходительно улыбаются в ответ на подобные реплики. Они знают цену женскому цинизму и встречали множество женщин, пытавшихся защититься с помощью отрицания. Им отлично известно, что женщина может наговорить многое, а сделать позднее прямо противоположное. Юношеский максимализм и скороспелая философия встречаются им не в первый раз.
К немалому их сожалению, и не в последний.
* * *
— …Вы знаете, что заканчивая отделку этой шкатулки, мастер обнаружил, что у него кончились камни? Тогда он разбил сделанную неделей раньше для заказчика чашу и использовал ее осколки. Видите, некоторые кусочки вот здесь и здесь сохранили следы шлифовки.
— Если честно, то не вижу, но Вы продолжайте. Очень занимательно. Расскажите что-нибудь еще.
— Я скучный рассказчик. Быть может, Вам придутся больше по душе объяснения экскурсовода?
— Нет. Этому человеку неинтересна его работа. Его заученные монологи способны лишь нагонять тоску. Я предпочла бы послушать Вас. Ваш энтузиазм так заражает…
* * *
"…У его похоти был тягучий вкус ликера. Персикового. Горьковато, чуть зябко, легкая эйфория, жар в кончиках пальцах и по спине. Хотелось изогнуть спину и ме-едленно потянуться.
Было неожиданно. Хотелось распробовать, разобраться, оценить. Одно дело, когда чьи-то не связанные с тобой ощущения, воспринимаемые со стороны, совсем другое, когда все то же направленно на тебя.
Играл он абсолютно бездарно, а уж мне вся его фальшь просвечивала до последней ниточки. Но это желание плоти просилось быть изученным. Он что-то бормотал, я что-то лепетала в ответ, тщательно разбираясь с заинтересовавшей эмоцией. Этот излом, это жжение…
Чуяла, что-то не так, не вполне обычно – но новизна сбивала с толку. Чужака в нем опознала слишком поздно. Чего они ко мне липнут, в конце-то концов!..
Впоследствии, кстати, такого странного оттенка больше не встречала. Что-то было у того субъекта такое нехарактерное… Негуманоидное, что ли…"
* * *
— …Так вот и выходит, что энергетическое опустошение вызывает необратимые последствия. Единичный случай не оставляет видимых следов. Два, три, пять раз можно пережить. Но когда это превращается в систему….
* * *
Как ни обидно, лента на окна клеилась плохо. Пришлось накрывать машину нашедшимся в багажнике брезентом. Пока салон автомобиля наполнялся дымом, он думал о том, что она вполне ничего – интересная, и зря вообще сунулась в этот "клуб самоубийц" – в ее истории все было вполне поправимо. Он успел понять, что она упряма и не отступит, но в ее случае это было глупостью. Впрочем, это было ее личной глупостью. У него свои проблемы, которых скоро, слава богам, не будет. Хотя, наверное, стоило предложить ей… напоследок,… в конце концов, они могли позволить себе многое, но почему-то ни когда они договаривались, ни когда брали напрокат автомобиль, ни когда ехали в горы, мысль о чем-то подобном в голову не пришла. А сейчас он остро жалел об этом, глядя на забавно торчащие выкрашенные в терракотовый цвет короткие прядки и две сережки-звездочки в мочке левого уха. Он знал, что ее бросил муж и хотел сказать ей, что…. но голова гудела, и не получалось сосредоточиться,.. а потом она закрыла руками глаза и зашлась кашлем….
* * *
— …Осака-сан, добрый день. Скажите, пожалуйста…
— Нет, лучше сейчас туда не ходи. Шеф крайне раздражен. Достанется так, что год вспоминать будешь.
— А может я…
— Не советую. Может через часик. Лучше после обеда.
— Жаль. Спасибо, Осака-сан.
— Сасаки! Знаешь, что…. Отправь-ка к нему Такашиму.
— Но Вы же сказали…
— Именно поэтому. Ты же хотел вести проект самостоятельно…
* * *
"…Эмпатия в чистом виде. Все чужие эмоции как свои: вот только у других эмоции несколько по иному переживаются – не как у остальных. Веский аргумент в пользу теории о неповторимости каждого из живущих. Даже если передвигаются они, так сказать, стаями. Придешь на дискотеку – музыка одна, подсветка одна, пиво из-под одного крана разливают – а кайф у каждого свой. Такая разноголосица – ужас. Затопляет просто.
А то пристроишься рядышком с каким-нибудь наркоманом, так даже у одного и того же человека одинаковых приходов не бывает. Эмоциональный коктейль, к слову, дичайший. По контрасту с ощущением от созерцания Амане-сенсеем экибаны, как глоток свежевыжатого грейпфрутового сока с кусочком льда против горящего абсента
. Трех стаканов. Залпом.Не то, чтобы одно могло заменить другое…"
* * *
— …Да ты же пьяна!
— Молчать и слушать! Услуга за услугу. В прошлый раз ты мне плакалась, теперь мой черед.
— Слушай, я конечно всегда рада, но у меня ребенок только заснул, и муж придет через…
— Сейлор Мун, вот ты мне скажи, как ты дошла до жизни такой?
— Нормальная у меня…. Что?! Я не… С чего ты…
— Чую. С пятнадцати лет чую. Я всё-о-о чую.… Помнишь тот наш разговорчик в затишье перед бурей? Ты мне пообещала, что все хорошо будет. Наврала, а?
— Нару, послушай…
— Ты знаешь, что по статистике в Японии за день девяносто четыре человека совершают самоубийство? По крайней мере, это данные за прошлый год.
— При чем тут…
— Самые яркий эмоциональный всплеск испытывает решившийся на суицид человек в процессе исполнения. Столько противоречий, столько раздирающих ощущений. Удивительно, как тело не разбухает и не разрывается на куски от интенсивности, от напора….
— Нару, я не…
— Даже когда человека убивают или он умирает от несчастного случая – от этого можно экранироваться. Даже если это совсем рядом – в соседней комнате. Но самоубийство накрывает как волной – и откат от него колоссальный. И если это происходит в пределах города…. Или даже префектуры…
— Подожди, минутку, ты можешь спокойно….
— И ты чувствуешь, чувствуешь, как впивается в шею веревка, как болезненно щекочет легкие газ, как вода заливает ноздри – но главное ты чувствуешь, как раздирают сожаление, радость, отчаяние, страх, ненависть, обида, удивление, непонимание, разочарование, растерянность, еще что-то – и все сразу, и много всего сразу…
— Прекрати это! Ты меня пугаешь!
— Я все думала, что мне это кажется, что бред, что так не бывает – пока не пришла на тот мост, и перила почти так же ощущались под рукой, и краска была содрана с металла в том месте, где прошлись ногти – она содрала один, случайно – было дико больно, и даже как-то на полмига забылось про камни внизу…
— Замолчи!!..
* * *
Чуть не разбила пузырек! Надо быть осторожнее. Одна случайность – и второго шанса может не представится. Многие заверяют, что отдают "долг памяти" доктору Кирико*, но, поговаривают, сейчас велика опасность нарваться на подставной сайт.
Пахнет миндалем – так и должно быть, она читала. Вкус мерзкий. Просто ужасный. Ну, ничего. Еще чуть-чуть – и все. Больше не будет боли. Больше не будет обиды. Больше не будет слез. Больше ничего не будет…. Совсем ничего…
Как же больно! Мучительно больно! Почему никто не сказал, что будет так больно?!..
* * *
— ….в некотором роде, эмоциональное голодание. Каждая "препарация" – стресс для организма. Взяли энергию – дали нагрузку на все органы чувств. Закон компенсации, полагаю. Минус энергия, минус способность чувствовать. Зато – плюс способность считывать чужие чувства. Кстати, я не энергетический
или эмоциональный вампир – ничего не забираю. Просто сопереживаю. Полагаю, мне еще повезло. Теоретически, могло возникнуть привыкание к насильному донорству. Представляешь, я бы подсела на выкачивание? Я ж теперь "неместных" за мили чую. Бегала бы и просила: "Дя-яденька демон, вам энергия не нужна? Может, возьмете?"…
* * *
" …Эмоциональный фон города – структура весьма хаотичная, но вместе с тем, странным образом упорядоченная. Можно провести аналогию с морем – течения, волны, приливы-отливы, изменения температуры и рельефа дна, передвижение флоры и фауны – влияния сотни тысяч мелких и крупных факторов, много-много изменений каждую секунду. Но желтый или медный цвет морская вода не приобретет. Без объективных причин.
Чужой в таком фоне – что пустивший круги камень, что вылитая в воду бочка нефти – не заметить появления невозможно. Дисгармония в привычном шуме. Найти его при желании довольно несложно, особенно имея опыт общения. Наверное, если бы за все время Усаги хоть раз бы меня попросила…
Впрочем, если бы Усаги меня и попросила, я бы послала ее не стесняясь в выражениях. Не то, чтобы я считала одних виноватыми больше других, но надо же хоть на ком-то отводить душу…"
* * *
— …Я не поняла, ты что, пытаешься мне угрожать?
— Нару, я лишь хочу как лучше. Ты говоришь, что почувствовала его появление. Мне жаль, что так вышло – мы не собирались ставить тебя в известность. Но уж если ты в курсе, мы настоятельно просим тебя держаться от него подальше. Во избежание проблем.
— Цукино, слушай меня внимательно – повторять не буду. В своих действиях я в большей степени буду руководствоваться своими собственными желаниями. И ни в малейшей – вашими. И мне нет никакого дела до ваших проблем и ваших разборок. На этом полагаю проявить взаимопонимание, и тихо мирно разойтись.
— Нару, мне не хочется давить, но в случае отказа сотрудничать…
— Цукино, ты знаешь, что я чувствую все, что сейчас чувствуешь ты. Все-все, до мельчайшей тонкости. И я знаю, что ты меня боишься, потому что не можешь контролировать. Больше того – ты знаешь, что вы не сможете меня достать: я почую вас раньше, чем вы соберетесь в эту карательную экспедицию. Так что забудь про угрозы. И ради старой дружбы, оставь ты меня в покое…
* * *
"…Не знаю даже, получаю я от этого больше удовольствия или…"
* * *
— …Не собираешься расспрашивать о радостях посмертия?
— К чему лишать себя восторгов первооткрывателя?..
Нару пребывает в уверенности, что она разобралась в себе и четко определила жизненные приоритеты. У нее имеются принципы. Выработана линия поведения. Установлены границы между тем, что она предпочитает делать и тем, что предпочтительно не делать вообще. Она знает, чего хочет от жизни.
— …Ты ведь не пудинг позовешь меня есть?
— В девять вечера?!
— Эти нотки ужаса в голосе наводят на мысли.
— Нефрит! Сладкое на ночь! Это почти кощунство!..
Потому Нару и не может понять, отчего сейчас она находится там, где находится и разговаривает с тем, с кем разговаривает. Она привыкла контролировать все происходящее в своей жизни. Это включает использование приобретенной способности к эмпатии для личных удовольствий и для карьерного роста. Это включает зарядку от чужих личных или коллективных эмоций и избегание продолжительных тесных контактов. Это исключает добровольные встречи с потенциально опасными чужаками, особенно имеющими с ней некое совместное прошлое.
— …Ты больше не носишь бантик.
— Ты удивительно наблюдателен.
— Не зли меня.
— А ты не злись. Еще одного насильственного извлечения полезных ресурсов мой организм не перенесет…
Нару не терпит ситуаций, когда ей приходится ощущать чужую грязь и чужие проблемы. Она устает от накатывающей на нее с разных сторон злости, гнева, обид, скуки, зависти, беспокойства, презрения, ненависти, жалости, боли – и больше всего она устает от этого города и этих людей. Уже два месяца, как она предупредила начальство, что самое позднее к концу сезона ее не будет в стране.
К тому же, она придерживается мнения, что любить безусловно чудесно, но быть любимой куда чудесней. Ей нравятся только те мужчины, которым нравится она. Одного болезненного урока разумному человеку более чем достаточно.
— …Зато ты сможешь похвастаться самой сентиментальной кончиной из всех возможных.
— Со стороны выглядело несколько истерично, не находишь?
— Во всяком случае, это было трогательно.
— Между прочим, спасибо.
— Между прочим, пожалуйста…
И все же, Нару готова сделать ма-аленькое исключение. Временного характера.
— …Хочешь сказать, ты меня даже вспоминал?
— Иногда.
— Неправда…
В виде особого случая.
— …Но это добрая ложь.
* * *
Согласно статистическим данным, Иордания – страна с самым низким уровнем самоубийств в мире.
______________________________
* В 1998 году 27-летний японец Наваки Хасимото (Nawaki Hashimoto) под именем доктора Кирико разместил на своей домашней страничке в Интернете информацию о том, как можно покончить с жизнью. Вдобавок всякий желающий мог заказать у Хасимото цианид, который он высылал по почте. Пользуясь своим дипломом фармацевта, Хасимото за одну неделю сумел купить в аптеках города 500 грамм цианистого калия – количество, способное умертвить три тысячи человек. Хасимото успел переслать по почте страшный яд шести заказчикам, но после того, как узнал о смерти своей клиентки, сам принял цианид. На смену закрывшейся после смерти Хасимото Web-странице пришло с десяток новых, отдающих "долг памяти" доктору Кирико.
Апрель 2005
By Aigsil